Желание жить Савицкая Наталья
– Илидан ше Сароут, – тусклым голосом ответил пленник.
Я невольно передернулся.
– Твой статус?
– Я разведчик.
Лекс чуть выступил из тени и кивнул. Похоже, после меня им займутся всерьез. Узнают все, что может пригодиться. А пока – он мой.
– А теперь ответь на один вопрос: чего вы больше всего боитесь?
Палач с легким изумлением посмотрел на меня. В его понимании вопрос был слишком несерьезным. Нечто из раздела философии. Лекс знаком приказал ему выйти, и высокий оборотень послушно покинул камеру.
В голубых глазах эльфа также отразилось недоумение.
– Не знаю.
– Хорошо, спрошу по-другому. – Я не собирался сдаваться. Зря, что ли, начал все это?! – Что вам больше всего дорого?
– Связь, – глухо ответил остроухий.
– Что за связь? – Мне пришлось постараться, чтобы убрать из голоса заинтересованные нотки.
– Связь с природой.
– Поясни.
Но эльф только покачал головой на мое требование. Я беспомощно обернулся к Лексу. Тот указал на выход. В темном коридоре начальник тайной стражи тихо произнес:
– Я понял, о чем он говорит. Больше можете не спрашивать. Для эльфов связь – это нечто само собой разумеющееся, так что толкового объяснения все равно не дождетесь.
– Но что это за связь? Она действительно существует?
– Точно неизвестно, но, думаю, это правда. Эльфы всегда хорошо понимали природу, а в особенности лес.
– Понятно. – Я в задумчивости прикусил губу. Идея есть, но стоит ли ее воплощать? – Лекс, подожди здесь.
Мне не хотелось, чтобы кто-то еще присутствовал при этом. Вновь войдя в камеру, я достал флейту и задумался. В данный момент музыка – это только инструмент. Но действовать он должен только на эльфов. Значит, придется постараться поточнее выразить свое желание…
Один кристалл с духом занял свое место на столе. Запись пошла.
Вначале я даже не задумывался, что именно играю. Мне было необходимо войти в такое состояние, когда музыка становилась видимой и ощутимой. Наконец это удалось. Глаза сразу различили нежно-зеленую, с тонкими сверкающими прожилками ауру сидящего передо мной подопытного. От этих прожилок тянулись сотни нитей и уходили куда-то далеко, возможно, в родной лес. По ним к остроухому поступала искрящаяся жизнью сила, подпитывающая и подбадривающая эльфа. Не знаю, для чего именно предназначена та или иная нить, но некоторые обрывались прямо в воздухе, становясь далее призрачными. Поскольку все эти образы – это чисто мое восприятие, основанное на ассоциациях, то позволю себе предположить, что призрачностью обозначаются временные каналы, уводящие в прошлое. Но пора действовать.
Звуки перестали звучать плавно и нежно. Теперь резкие, холодные нотки, соединившись с силой из источника, подаваемой Бароном, обрушились на эльфа, заставив его болезненно сморщиться. Но он не видел, что после воздействия звуковой волны прожилки потускнели и сместились. Тлетворное влияние перекинулось и на нити, которые, поменяв свое расположение, начали стремительно темнеть. Ясно виделось, что энергия, шедшая к эльфу, сменилась. Вместо жизнерадостных потоков на несчастного пленного обрушилась волна ужаса и безысходности, заглушая все другие чувства и начисто перекрывая ощущение единения с природой. С тем, что больше всего дорого лесному жителю. Аура приобрела грязно-зеленые, постепенно разрастающиеся пятна.
Музыка смолкла, выполнив свою задачу. Дух прекратил запись.
Эльф мгновение молчал, чуть приоткрыв рот, а затем издал леденящий душу полувополь-полувой. Этот звук я запомню до конца жизни. Столько нечеловеческой боли, тоски и страха прозвучало в нем, что я не выдержал и выбежал из камеры. Дальнейшее помнилось смутно. Барон что-то кричал, но смысл его слов не пробивался в сознание. Кажется, я до смерти напугал Кайру, когда с безумными глазами промчался мимо.
Пришел в себя только в комнате. Слезы безостановочно бежали по щекам, губы дрожали, а пальцы так впились в диванную подушку, что прорвали достаточно прочную ткань. На посыпавшиеся перья я не обратил внимания, желая только одного – забыть то, что слышал.
– …о…е ни…да…
– Что? – Барон ничего не понял из моей попытки сказать хоть что-нибудь.
Я постарался справиться с собой и повторил:
– Больше никогда…
Кот замолчал и не трогал меня, только в мысли пробилось приятное ощущение поддержки и понимания. Мой друг лучше меня понимал, что мне нужно в тот или иной момент. И за это я очень ему благодарен.
Как отворилась дверь, я не слышал. Присутствие отца осознал, только когда он сел рядом со мной, осторожно обнял сильными руками и прижал к груди. Родное тепло и детское чувство защищенности от всех кошмаров вывело меня из прострации. Я приникнул к родителю и разрыдался. Отец укачивал меня, как ребенка, и что-то шептал. К словам я не прислушивался, но голос, интонация постепенно успокаивали меня.
– Ну, ангелочек, успокойся. – Король ласково убрал волосы с моего мокрого лица.
Почему-то это обращение из детства не вызывало у меня былой неприязни. Наоборот, от него становилось теплее.
– Ты уже знаешь?.. – Голос прервался, но отец понял вопрос.
– Да. Мне сообщили. Мальчик мой, если ты знал, что это тяжело, зачем взялся? Это изобретение спасет многих оборотней, но оно не стоит жизни моего сына.
Теперь я видел в глазах отца страх. Он действительно испугался за меня. Мне не хотелось его огорчать, но как же все-таки приятно, что кто-то за меня волнуется…
– Я хотел помочь.
– Знаю.
Долгое время мы сидели молча. Слезы высохли, но ощущение мерзости на душе осталось. Голова раскалывалась от боли. Так часто бывает после пережитых потрясений. Отец осторожно перенес меня на кровать и укрыл одеялом.
– Тебе нужно поспать, – мягко сказал он и, придвинув кресло поближе, устроился рядом. – И главное – не считай себя виноватым. Нам часто приходится действовать жестоко, иначе не выжить.
– А правителям тем более, – горько усмехнулся я, опустив ресницы.
– Ты прав. Но на нас лежит ответственность за тех, кто доверился нам. В войне с эльфами, несмотря на новую тактику, погибло бы слишком много оборотней. Поверь, наше ослабление нам не простят. Либо люди нарушат договор, либо гномы. А тогда вновь пришлось бы воевать. Теперь есть надежда обойтись малой кровью.
Я не ответил, переведя пустой взгляд на окно.
– Знаешь, – отец позволил себе улыбнуться, – зато теперь я уверен, что это был действительно не ты. – Он стянул с пальца перстень и пожил его на тумбочку.
После его слов я практически сразу провалился в сон без сновидений.
Проснулся я только наутро. Не открывая глаз, ощутил рядом Кайру. Судя по всему, сестренка уже давно сидит здесь, я чувствую ее запах повсюду. Но не хочу разговаривать…
«Ну как ты? – виновато спросил Барон. – Извини меня».
«За что?»
«Это я настаивал на твоем действии». – Голос кота был полон искреннего раскаяния.
«Я ведь не убил его. Нет. Жизнь эльфа вне опасности… если это можно назвать жизнью. Я его просто уничтожил, понимаешь? Эта связь с природой настолько плотно слилась с аурой, что стала ее неотъемлемой частью. И представь, насколько сильным оказалось влияние! Постоянный ужас, одиночество, тоска – они лучше прочего погубят душу, оставив пустую оболочку. И природа не сможет помочь, она просто не пробьется сквозь этот заслон. Это оружие может сравниться только с атомной бомбой. Настолько же жестокое и беспощадное».
«Не забывай, что кристалл Агаратти действовал на оборотней в том же ключе».
«Нет, Барон, – грустно ответил я, – Агаратти уничтожал тело, но не душу. Тот эльф… Думаю, он никогда не сможет оправиться. Возможно, сородичи и сумеют ему помочь, но скорее убьют из милосердия. По крайней мере, я предпочел бы именно смерть».
«Ты ведь не знаешь точно, как действует кристалл, – возразил Барон. – Думаю, восстановить нормальную связь вполне реально. Эльфы славятся своими целителями. Провозятся долго, но наверняка сумеют найти решение. Стоит только убрать чужеродное вмешательство с ауры, как природа излечит душу. Практически все каналы подвластны влиянию магов».
«Почему практически?»
«Не забывай, что некоторые, как ты решил, уходят назад в прошлое. Их изменить эльфам не удастся. Так что напоминание о пережитом ужасе останется. Возможно, это и к лучшему».
«Не знаю…»
Чтобы не продолжать тяжелый разговор, я открыл глаза. Кайра радостно вскрикнула и кинулась меня обнимать.
– Ну и напугал же ты всех, – призналась она, выпуская меня из своих рук и откидываясь на спинку кресла. – Как ты?
– Более-менее нормально. – Потянувшись, я встал и натянул первую попавшуюся в гардеробе одежду. Хотелось движения, как будто я лежал очень долго и тело прилично затекло. – Где все?
– Отец, Крис и Лекс в кабинете. Ждут тебя.
– Идем. – В последний момент я схватил с тумбочки перстень с красным камнем и надел на указательный палец. – Что, так сильно испугались?
Я знал, что никогда не забуду произошедшее, но постарался отвлечься или хотя бы немного отстраниться от ужасной картины, поэтому торопился в кабинет. Деловые разговоры могут помочь лучше всего. Если погружусь в работу, то времени на переживания просто не останется. И только когда война закончится, можно будет позволить себе немного расслабиться и поразмыслить о том, что произошло и как относиться к себе самому после этого.
– Да уж, – сестра покачала головой, едва поспевая за мной, – я, когда увидела тебя, вся заледенела. Вид был, скажем так, несколько сумасшедшим, а когда следом за тобой промчался Лекс, я уже совсем не понимала, что происходит.
– Я уже в порядке.
«Ты лучше это себе скажи», – хмыкнул Барон. Кайра также скептически посмотрела на меня. Хватит! Не маленький. Я сам все это затеял и сам справлюсь. Не волнуйтесь слишком сильно и не окружайте чрезмерной заботой, у нас война на носу.
В кабинет я вошел, сохраняя спокойный вид. В глазах заседавших вспыхнули радость и облегчение. Крис порывался что-то сказать, но легкое прикосновение Лекса остановило его.
«Что за черт? Неужели все было так ужасно? Я же всего денек поспал…»
«Не день, а три», – вздохнул Барон.
«Погоди, но ведь это невозможно! Физиология оборотней просто не допускает такой длительный сон!»
Если сказанное котом правда (в чем я в принципе не сомневаюсь), то теперь ясен страх родных.
«Извини, это моя работа, – печально сказал компьютер. – Тебе нужна была разрядка. Сон – лучшее лекарство. Я контролировал твое сознание и, когда ты готов был вернуться в реальность, разбудил тебя».
«Гм, раньше ты не мог влиять на меня».
«Пришлось научиться».
– Проходите, садитесь. – Отец ласково улыбнулся, наблюдая, как мы с сестрой устраиваемся в мягких креслах, а затем посерьезнел. – Легард передал, что они практически достигли нужного места. Неран со своими уже готовы. А сейчас нужно решить, использовать кристалл или нет.
Я вздрогнул, но больше ничем не выдал своего состояния. Остальные же тактично промолчали.
– Шиальд, ты можешь запретить…
– Зачем? – нейтральным тоном произнес я. – Пользуйтесь. Тем более что это действительно очень поможет нам.
Переспрашивать никто не стал. Разговор перешел на другую тему: ехать ли отцу на фронт или нет. Если ответ отрицательный, то кому? Крис настаивал на своей кандидатуре, Лекс предпочел, чтобы поехал король, мотивируя это тем, что возможен договор, тогда присутствие монарха только ускорит события и не даст эльфам оправиться от удара. В итоге спор зашел в тупик. Кайра, не выносившая продолжительных дебатов, мрачно посоветовала убраться из дворца всем желающим, а остальных оставить в покое. И вообще, у нее эксперимент не закончен, так что она вынуждена покинуть приятное мужское общество. Я отправился с ней. Дальнейшие вопросы собравшиеся решат самостоятельно. Моя работа закончена. Для победы в войне я сделал все что мог.
«И не мог, – поддержал кот. – Отдохни. Скоро все решится».
На развилке коридора мы с Кайрой разошлись. Я заглянул в комнату, подхватил чистый холст, кисти и краски и отправился на крышу. Туда, где была нарисована моя первая в этом мире картина. Если что и способно успокоить меня, так это творчество. Когда рисую, я отстраняюсь от этого мира, погружаюсь в какое-то странное состояние, где, кроме меня и объекта рисования, нет больше ничего.
Собрав подставку-треногу, я положил на каменный бортик все ненужные сейчас вещи. Немного подумав, решил вытащить из поясной сумки переговорники, а то мало ли что. Вместе с пирамидками на свет показался второй кристалл. Повертев в руках, я устроил его рядом с собой и немного полюбовался на сверкающие грани. Затем подготовил палитру и раскрыл краски.
Плавно водя кистью, я передавал на полотно спокойную безмятежность неба. Глядя на лазурный свод, чуть разбавленный перьями облаков, я успокаивался. Барон что-то умиротворенно мурлыкал, накачав меня силой под завязку. От этого мое состояние стало каким-то странно умиротворенным.
– «Как прекрасен этот мир, посмотри…» – разобрал я среди мягких звуков, шедших от браслета.
– Запиши альбом, – тихо фыркнул я.
Порой кота тянуло на лиричность. Вот и сейчас, допев, он принялся декламировать стихи, когда-то прочитанные мною и благополучно забытые:
- Я спросил у свободного ветра,
- Что мне сделать, чтоб быть молодым?
- Мне ответил играющий ветер:
- «Будь воздушным, как ветер, как дым».
- Я спросил у могучего моря,
- В чем великий завет бытия.
- Мне ответило звучное море:
- «Будь всегда полнозвучным, как я!»
- Я спросил у высокого солнца,
- Как мне вспыхнуть светлее зари.
- Ничего не ответило солнце,
- Но душа услыхала: «Гори!»[1]
Это стихотворение почему-то подняло мне настроение. Тихо напевая последние строчки на самостоятельно придуманный мотив, я рисовал солнечные лучи, падающие на город и на хрупкую фигурку, стоящую у полотна с кистью в руках. И тот я, на картине, так же благодарно подставлял лицо и купался в теплом свете ласковой звезды, как и настоящий. Сила не рвалась наружу. Только изредка всплескивала и оседала на рисунке. Было легко и хорошо, словно все заботы остались там, внизу.
На солнце набежало облачко, погрузив город в тень. Нахмурившись, я со вздохом отложил кисть и вытер руки. Сейчас продолжать не буду. Вот когда яркий слепящий шар вновь покажется, тогда и примемся за творчество.
«А раньше ты не бросал картины на полпути», – отметил Барон, прекратив свой сольный концерт.
«Для этого рисунка нужно особое настроение», – пояснил я, спускаясь по темной лестнице и запихивая переговорники обратно. Кристалл оставил в руке, изредка подбрасывая в воздух.
Как только светлое небо скрылось с глаз, мрачные раздумья вновь посетили меня. А я еще наивно считал, что муки совести мне неизвестны. Вот и получи, распишись. Забавно, но по многочисленным наблюдениям могу сказать, что люди, отрицающие наличие у себя такой вещи, как совесть, зачастую как раз и имеют ее. Это так привычно – казаться хуже, чем есть. Только непонятно.
«Решил пофилософствовать? – лениво протянул кот. – Могу подискутировать».
«Не надо. Лучше почитай мне еще стихи».
Барон послушался, и его красивый, глубокий голос с едва заметным мурлыканьем начал тихо произносить давно забытые строчки из любимых сонетов. Некоторые я повторял за ним, бездумно слоняясь по пустым коридорам, некоторые рассказывал сам, подхватывая эстафету на ходу. Дуэтом была исполнена старая баллада о любви, с подключением музыкального сопровождения. Следом прозвучали и другие песни, всплывающие в голове благодаря стараниям кота.
Внезапно раздался мелодичный перезвон, прервав нас. Я ошеломленно оглядывался по сторонам, пока не сообразил опустить взор вниз. Кристалл в руке был яркого синего цвета. Получается, что все это время он прилежно записывал «альбом»?
– Опа! – только и сказал Барон. – Ты смотри-ка. Если раскрутим, то станем звездами!
– А знаешь, это идея. – Я задумался. – Нет, звезд нам не надо, а вот заинтересовать народ новыми произведениями и дать отдохнуть от войны – это дело. Разрядка необходима.
Наконец придав своему движению определенное направление, я достиг лаборатории сестры. Кайра была занята смешиванием компонентов для нового зелья. Увидев меня, она аккуратно, чтобы ничего не задеть, отступила от колб и подошла.
– Ты что-то хотел? – Вытерев руки, девушка оглянулась на постепенно желтеющий раствор и гордо улыбнулась. – Еще немного доработаю, и можно будет применять.
– А что это? – полюбопытствовал я, даже не делая попыток вникнуть в научные объяснения, которые посыпались на меня. – А в двух словах? Для неучей.
– Зелье уменьшения, – коротко сообщила сестра, весело сверкнув глазами. – Весьма удобно для торговли. Понадобится мало места для перевозки товаров.
– А обратно?
– Буду изготовлять следом, – рассеянно ответила Кайра, видимо погрузившись в обдумывание своей идеи.
– Понятно. Держи. – Я протянул ей кристалл. – Прослушай. Если понравится, то попробуй сделать доступным простому народу. – После чего вышел и медленно двинулся по коридору. Ностальгическое настроение, навеянное песнями, улетучилось, оставив прежнюю тоску.
Недалеко от моей комнаты мною было обнаружено открытое окно с широким карнизом. Усевшись на него, я свесил ноги наружу и прикрыл глаза. Было спокойно и тихо. Лишь бы никто не нарушил…
– Здравствуй. – Голос Риделя, словно в насмешку, вмешался в плавно текущие мысли. – Грустишь?
– Нет. – Я даже не повернул голову в сторону пришельца. – Отдыхаю.
– Понятно. – Рихт привалился плечом к стене и выглянул в окно.
– Ты что-то хотел?
– Мне стало интересно… – Мимо пролетала птичка. Ридель протянул руку, и пернатая певунья, сделав круг, уселась ему на запястье. – Чем ты сейчас таким занимался? Свет привлек внимание… Я уж думал, что зародилась новая душа.
– Рисовал. Если хочешь, можешь посмотреть, – равнодушно отозвался я. – Картина на крыше. Она не закончена.
– А знаешь, и посмотрю, – улыбнулся собеседник, отпуская птичку, и исчез, чтобы вернуться через пару минут. – Шиальд, что это? – Напряженный голос Риделя оторвал меня от разглядывания облаков. Я обернулся. – Эти нити. Ты их нарисовал?
– Нет, – приподнял уголки губ я. – Они сами появляются. А что случилось?
– Это мне и придется выяснить, – задумчиво буркнул рихт. – Возможно, я скоро вновь посещу тебя.
Посмотрев на освободившееся пространство у окна, я вздохнул и сполз на пол. Лучше пойти в комнату. Там, надеюсь, меня никто не побеспокоит.
20
Дальнейшие дни, наполненные событиями, пролетели стремительно. Пока мой кристалл добирался до Легарда, произошли крупные стычки. Наша пехота и новоизобретенные «маленькие крепости» столкнулись с передовым отрядом эльфов. Все прошло как по нотам. Великие лесные лучники были вынуждены отступить, попав под еще более плотный обстрел, чем создавали сами. Тяжелые арбалетные болты прошивали изящные доспехи остроухих и собирали свои жертвы. Правда, и наших воинов зацепило. Эльфы были настолько хорошо обучены, что умудрялись находить тонкие щели между щитами и посылать стрелы туда. Однако из опасения быть уничтоженными поголовно они получили приказ отступать за пограничные крепости.
Наши «крепости» следовали за врагами и умудрились настигнуть их до того, как те скроются в лесу. Соскочившая с телег пехота ринулась в ближний бой. Легард приказал не брать пленных и убивать всех без исключения. Дальше планируется продвижение к крепостям, и оставлять недобитые отряды за спиной – плохая тактика.
Весь передовой отряд был вырезан. Наших полегло не много, что доказывало полезность затраченных усилий.
Переговорники практически не смолкали. Я отвечал на вызовы, терпеливо выслушивал радостные выкрики знакомых стражей, разговаривал с Нераном. Оказалось, что и они прилично потрепали нервы лесным жителям, нападая из тыла. Мое изобретение позволило группам войск действовать более слаженно и оперативно. Каждый оборотень считал почетным иметь переговорник. Ими даже награждали за проявленный героизм и позволяли оставлять у себя.
Крис с отцом все же отправились на фронт. Мне пришлось одолжить им Огненную, так что эти двое уже к ночи прибыли в лагерь. Легард утроил охрану у королевского шатра, опасаясь вражеских диверсий. Небезосновательно, правда. Эльфы предприняли пару попыток пробраться к отцу, но они были жестко пресечены стражами.
Лекс ежедневно связывался со мной и сообщал последние новости. Эльфы растянули свои войска, вынужденные защищать поселки от набегов «туннельных» отрядов. Но главная часть готовилась нанести удар по нашей пехоте.
Войска под предводительством Легарда вплотную подошли к прекрасно защищенным крепостям. Отец предложил эльфам сдаться, на что получил ответ в виде тучи стрел. Пехота была снабжена небольшими легкими щитами, тщательно укрепленными растворами принцессы. К сожалению, вся прочность улетучивалась после дождя, так что тем малочисленным магам, что сопровождали армию, приходилось еще и отгонять тучи, сохраняя ясную и безоблачную погоду.
Пограничные маги эльфов сумели пожечь немало оборотней, прежде чем наши поставили щит. Но после этого король все же решился провести демонстрацию изобретенного мною кристалла. Для того чтобы сила напитала его, пришлось выжать пятерых магов практически до дна. Теперь они будут долго восстанавливать резерв.
Отец сам отдал приказ духу. Холодная, режущая уши своими резкими нотами музыка нагнала страх на оборотней, но лесным лучникам пришлось хуже. Звуковые волны проникали за каменные стены, настигали своих жертв и выводили их из строя, изменив свойства связи с живой природой. Крики ужаса и боли стихли не скоро. Ранее опасная и живая крепость, забитая под завязку эльфийскими войсками, сейчас вызывала только жалость и какой-то первобытный восторг. Так люди наблюдают за грозной стихией: со страхом, уважением и ненавистью одновременно. Воспользовавшись моим советом, войска оборотней не спешили занимать поверженную крепость, дав эльфам возможность вывезти своих недееспособных соплеменников, таким образом усиливая психологический эффект.
Голос отца, раздавшийся из переговорника, был сухим и безжизненным. Отцу пришлось дважды применить кристалл, тем самым дав понять остроухим, что оружие не одноразовое. Я с сочувствием поддержал родителя, прекрасно понимая его состояние. Очень тяжело обречь живых существ на такой конец. Никакая физическая боль не вызовет такие страхи и покорность. Ничего удивительного, что посол эльфов поспешил прибыть к отцу. Асмолар хотел заключить мирный договор только с одним условием – больше никогда созданный мною кристалл не будет применен. Тех лучников, что подверглись музыкальному воздействию, эльфы вынесли из крепости и быстро переправили к своим, надеясь хоть как-то помочь. Оборотни молчали, не насмехались над проигравшими. Общее чувство страха перед неизвестным оружием пересилило давнюю ненависть.
Асмолар и отец подписали пакт о взаимном ненападении. Тут же был составлен договор. Эльфы, как проигравшая сторона, обязались выплатить контрибуцию, которая пойдет на оплату услуг гномов. Дорога к Венталии через эльфийские земли отныне открыта для торговцев. Эльфийские маги прибудут в нашу столицу, чтобы стать учителями для молодого одаренного поколения. Вся информация об Агаратти перейдет в руки оборотней. Также лесные жители должны были прийти на помощь нашей стране, если потребуется. Для гарантии выполнения всех этих условий мой кристалл останется у отца.
Я отложил переговорник, больше не отвечая на вызовы. Победа! Только почему-то радости не ощущается. Нет удовлетворения от хорошо проделанной работы. Есть только усталость и желание бросить все.
«Не унывай! – оптимистично заявил Барон. – Вскоре ты будешь жить как раньше. Любимая семья, заботы о благополучии Венталии, новые проекты».
– Все может быть, – вслух произнес я, поднимаясь с дивана и беря в руку золотой кубок с вином. Отсалютовав непонятно кому, залпом выпил «кровь богов» и улыбнулся. – А вообще, ты прав. Нечего хандрить. Жизнь продолжается… и она прекрасна.
Выглянув в окно и обнаружив ярко сверкающее светило, я поспешил на крышу. Пора бы дорисовать картину.
Эпилог
Золотоволосый хрупкий паренек с ангельской внешностью задумчиво смотрел на законченную картину. Едва видные светлые нити самостоятельно проявились на недавно окрашенной части и причудливо пересекались, порождая замысловатый узор. Художник предвкушающе ухмылялся, показывая несколько крупные для человека клыки. Его руки проворно откупорили баночку с серебряной краской и окунули в нее тоненькую кисть. Искрящиеся азартом глаза высматривали подходящее место на рисунке.
– Что ты собираешься делать? – обеспокоенно спросил собеседник золотоволосого.
Паренек подвернул рукав, обнажил серебряный браслет с экраном, на котором показалась черная кошачья мордочка, и задорно подмигнул.
– Ничего. Просто экспериментирую…
– Опять!!! – взвыл кот, закрыв лапками глаза. – Тебе что, мало прошлого опыта?
– Мало, – согласился творец и поднес кисть к полотну.
Только он хотел прикоснуться к поверхности холста, как из воздуха появилась неприметная фигура и громко вскрикнула:
– Шиальд!! Не вздумай!..
Договорить он не успел. Испуганный неожиданным звуком за спиной, паренек подпрыгнул на месте, неловко взмахнув рукой. Кисть прочертила по полотну кривую линию.
– Ридель! Нельзя ж так! – возмущенно начал художник, откладывая краску в сторону. – Вдруг инфаркт заработаю!..
Яркий свет осветил спину Шиальда и отбросил на поверхность крыши дворца черную тень. Медленно обернувшись, оборотень прищурил глаза и сглотнул. Невольно прочерченная нить сверкала, разрастаясь на глазах. Эта сияющая дорожка тянулась от нарисованного неба до маленькой фигурки на обозначенной небрежными мазками крыше, с каждой секундой приближаясь к своей цели.
– Ну вот, доигрался, – дрогнувшим голосом произнес кот с экрана.
Впрочем, на его слова никто не обратил внимания. Стоявший рядом с горе-художником мужчина закрыл глаза и сосредоточился. Шиальд переглянулся со своим наручным спутником и пожал плечами, нервно поглядывая на застывшую в воздухе птицу. Время будто остановило свой ход.
– А ведь не послушал меня…
– Барон, помолчи, – одернул его золотоволосый и осторожно, словно змею, положил кисть на подставку. После чего торопливо убрал руки за спину. «Дорожка» уже практически коснулась паренька на картине. – Сейчас что-то про…
Вспышка света, и на площадке остался только ошеломленно моргающий Ридель. Чертыхнувшись, он бросил взгляд на рисунок и исчез.
– Что произошло?! – По уютной комнате металась девушка, периодически запуская руки в короткие волосы. Теплый свет огня, играющего в камине, падал на бледное лицо и углублял тени вокруг глаз.
– Ну, судя по всему, мы в Пустоте, – доложил кот с экрана. – Не надо так нервничать. Посуда тут ни при чем.
Эля послушалась и поставила хрустальный графин, который намеревалась разбить об стену, на стол. Мрачно рассматривая знакомую обстановку, она наполнила бокал вином и присела на столешницу.
– Ну и наворотила ты дел. – Рядом с ней появился Ридель, с трудом сдерживая нецензурные вопли. – Если до этого тебе и предполагалось предоставить выбор, то сейчас, увы, повинность станет обязательной.
– Ты о чем? – насторожилась Эля, сползая со стола и медленно отступая от мужчины подальше. О вине она и думать забыла.
– Все о том же. Ты умудрилась поместить тело принца черт пойми куда. Оно оказалось вне времени и пространства, но не в Пустоте. Здесь души могут существовать. Там – нет. Вот тебя и выкинуло.
– Так, давай по порядку, – перебила рихта девушка. – Что за выбор?
– После того как в тебе обнаружился талант к управлению узором, я обратился к совету. Он решил не препятствовать твоему развитию, но с условием прохождения твоего обучения в Воздушном мире.
– Что за мир?
– Один из новых. Там мало рихтов, много силы и есть особое направление магии, называемое филаменом. Коренные жители Воздушного редко обладают способностью влиять на нити своего мира, поэтому это направление считается запретным. Твоя задача найти учителя и постичь искусство филамена. Все ясно?
– Нет, – помотала головой будущая ученица. – Зачем?
– Зачем? – усмехнулся Ридель. – А тебе мало того, что натворила?
– Скажи, то тело… я смогу в него вернуться? – с надеждой посмотрела на рихта Эвелина.
– Учись, – пожал плечами он. – Тогда сможешь, но время не остановить. На Гелию ты вернешься неизвестно когда: родственники Шиальда могут уже умереть от старости, или, возможно, для них пройдет всего несколько дней. Время в разных мирах идет по-разному. Давай займемся делом.
Ридель провел долгий разговор со своей подопечной, объясняя законы Воздушного мира. Затем помог выбрать тело для возрождения, основываясь на максимальной приспособленности к жизни. Погибать, не завершив обучение, было бы глупо. Наконец рихт удовлетворенно поднялся с места и собрался уходить. Эвелина сидела в кресле перед камином, готовясь совершить переход.
– Ах да, – напоследок обернулся он. – Совет решил подарить Гелию тебе.
Девушка, уже вставшая было для отправки, упала обратно в кресло и раскрыла рот.
– Это правда?! – восторженно воскликнула она.
– Надеюсь, ты будешь прилежно учиться, – ухмыльнулся Ридель. – Не забывай, что от твоих знаний будет зависеть судьба твоего мира.
– Все будет нормально! Уж я-то построю светлое будущее, – заверила Эля, предвкушающе глядя на появившийся круг света. Теперь она уже рвалась искать учителей. – До встречи.
– До встречи, – вздохнул рихт, потерев виски исконно человеческим жестом. Подопечная порой доставляла немало головной боли, и это притом что он давно обходится без тела.
В Воздушном мире
«Гм, Эль, не хочу тебя огорчать, но я кое-что проверил и выяснил…»
«Ну! Говори быстрее».
«В общем, выбраться мы не сможем…»
Читать бесплатно другие книги:
