Легион смертников Скэрроу Саймон

Глава 9

Солнце взошло над горизонтом, когда «Себек» миновал мыс. Берег купался в мягком желтом свете, заливавшем и красные паруса военных кораблей, делая их цвет еще сочнее. Триерарх стоял на носу, наклонившись вперед и выглядывая отмели. Море было спокойным, и волны едва плескали в скалы на берегу. Катон надел доспех, шлем с гребнем и красный плащ, готовясь к бою. Край мыса длиной в полмили немного возвышался над водой, и через эту полоску префект, стоя на башенке, видел пальмы на дальней стороне бухты. Он видел, как враги отошли от сторожевой башни. Опасался, что Макрона и его людей победили, воспользовавшись численным преимуществом, но потом острым взглядом подметил шлем с поперечным гребнем на верхнем ярусе башни. Значит, его друг все еще жив.

— Командир! — крикнул с мачты дозорный, показывая за мыс. — Они вышли!

Катон повернулся и, наверное, ничего бы не увидел, если бы его взгляд сразу не наткнулся на вражеский корабль. Темный обтекаемый силуэт за мысом, едва видимый сквозь туман. Мачта. Аякс пытался сбежать. Поглядев вперед, на изгибающийся в сторону моря мыс, Катон с горечью понял, что Аякс может достичь выхода из бухты раньше «Себека».

— Увеличить скорость! — скомандовал он триерарху. Фермон поднял взгляд и покачал головой.

— Командир, команда и так гребет изо всех сил почти час, — ответил он. — Они выдохлись.

— Меня это не волнует. Прикажи грести быстрее.

— Они не смогут, — твердо ответил триерарх. — Вы уже изнурили их, командир.

Катон гневно скрипнул зубами. Триерарх прав. Он отчаянно старался быстрее достичь входа в бухту, и у экипажа не осталось никаких сил, чтобы увеличить скорость в самый важный момент. Люди Аякса, напротив, были полны сил. Глядя на мачты вражеских кораблей, Катон видел, что они наращивают скорость. Что еще хуже, у них было преимущество в курсе. Они шли напрямик через бухту к краю мыса. Катон раздраженно стукнул кулаком по рейлингу башенки, сделал глубокий вдох и заговорил с триерархом так спокойно, как только мог.

— Пусть твои люди сделают все, что могут. Это последнее усилие, о котором я их прошу.

— Да, командир, — ответил триерарх, салютуя, и направился на корму, к центральному люку. Спустился вниз, к гребцам.

Катон снова поглядел на две мачты, видневшиеся по другую сторону мыса от «Себека». Скоро бунтовщики пройдут мимо сторожевой башни, выйдут в открытое море и сбегут. Римляне попытаются их преследовать, но будет чудом, если Аяксу и его людям не удастся скрыться, с горечью подумал Катон.

Его взгляд привлекло неуловимое движение, и он заметил облачко дыма в воздухе над сторожевой башней. Дым начал подниматься вверх, сначала клубами, а потом ровной струей. Катон нахмурился, не понимая, что происходит, но Макрон и его люди явно были в безопасности, теперь, когда враг пустился в бегство. Пусть даже башня и сгорит.

Но, думая об этом, Катон понял, что струя дыма слишком тонкая. Спустя мгновение мелькнула яркая вспышка, и тонкая полоса дыма по дуге устремилась от башни к приближающимся кораблям. Потом еще одна. Катон понял, что происходит.

— Катапульты, — сказал он сам себе и улыбнулся. — Макрон начал обстрел. Сообразил же, разбойник!

Макрон продолжал без перерыва обстреливать корабли врага горящими стрелами. Внезапно над мысом поднялись мощные клубы дыма, и Катон увидел, что корабли меняют курс, уходя дальше от мыса, из-под обстрела со сторожевой башни. Один из них загорелся. Вцепившись в рейлинг башенки, Катон следил за происходящим. Почувствовал еле заметный рывок под ногами. Моряки из последних сил старались разогнать корабль. Когда триерарх вернулся на палубу, оконечность мыса была уже в прямой видимости, и Катон понял, что гонка окончена. Вынужденные сменить курс, чтобы уйти из-под обстрела Макрона, Аякс и его корабли не успевали вовремя выйти в море.

— Мы их достанем, командир, — ухмыляясь, сказал триерарх.

— Похоже, — ответил Катон спокойно, насколько мог. — Приготовиться морской пехоте.

Мыс выдавался в лазурное море узкой песчаной полосой. «Себек» прошел еще немного, и триерарх отдал рулевому команду сворачивать в бухту. Теперь со своей башенки Катон разглядел вражеские корабли во всех подробностях. До них было меньше четверти мили. Справа шел тот, который Аякс захватил, когда бежал с Крита. Слева шел «Тот». В середине палубы пылало пламя, в небо поднимались клубы дыма. Несколько человек черпали воду ведрами и пытались залить огонь. Но остальная команда осталась на веслах, и корабль быстро шел вперед, вспарывая воду тараном. Катон пригляделся, пытаясь найти взглядом Аякса, но на палубе «Тота» было слишком много людей и дым закрывал обзор, так что он принялся разглядывать второй корабль. На передней башенке стояли несколько лучников, другие вооруженные люди стояли на палубе. Расстояние быстро сокращалось, и Катон заметил рослого широкоплечего человека в черном нагруднике, украшенном серебром, и зеркально отполированном шлеме с черным гребнем, который протолкался вперед, на нос.

— Аякс, — прошептал Катон. Его сердце сжалось, когда он узрел взбунтовавшегося раба, ставшего причиной стольких смертей и страданий. Невольно подумал о позоре, который пришлось претерпеть Юлии в руках гладиатора. Сжал кулаки и поглядел на Фермона.

— Атакуем тот, что справа, — приказал он. — Другой пусть горит.

— Есть, командир, — ответил триерарх и сложил руки рупором: — Рулевой! Курс на корабль по правому борту!

Рулевой навалился на рулевое весло, и корабль пошел по дуге, лоб в лоб вражескому. Катон поглядел на Аякса и опустил руку на рукоять меча. Жаль, Макрон не может принять участие в отмщении, которого он так долго ждал, подумал он. Вряд ли Аякс и его приспешники сдадутся, зная, что их ждет долгая и мучительная смерть через распятие. Наверняка будут драться до конца.

— Позвольте, командир, — обратился к нему кто-то, и Катон увидел, что на башенку поднимается морской пехотинец. У него в руках были лук и колчан со стрелами. Следом за ним поднялись еще двое.

Катон отошел в сторону, чтобы не мешать им. Поглядев на вражеский корабль, он увидел, что лучники Аякса уже наложили стрелы на тетивы и прицелились высоко вверх. Корабли продолжали быстро скользить навстречу друг другу по глади залива. Вражеские лучники дали первый залп, и Катон с нетерпением принялся следить за тем, как крошечные точки взлетели вверх, потом будто замерли в воздухе и быстро пошли вниз, на «Себек». Все стрелы, кроме одной, упали в воду шагах в двадцати впереди, с бульканьем уйдя в глубину и подняв на воде пену. Одна попала в носовую поясную доску, вонзившись в нее с громким хрустом. Оперение дрожало еще пару мгновений. Следующий залп будет в цель, понял Катон.

— Нам стрелять в ответ, командир? — спросил один из морских пехотинцев.

— Нет. Подождите, пока не сможете бить наверняка, — ответил Катон, наклоняясь через поручень. — На палубе! Поднять щиты!

Глянул назад через плечо. Следующий римский корабль уже обогнул мыс, остальные шли за ним, пытаясь сравнять скорость с кораблем Катона. Команда горящего вражеского корабля поняла, что им не сбежать, и они развернулись к берегу, уходя от приближающихся военных кораблей в тщетной попытке сбежать хоть куда-то.

Раздались удары и хруст, и Катон снова посмотрел на корабль Аякса. Второй залп пришелся в цель. Стрелы вонзились в палубу и нос корабля, две попали в щиты легионеров. К счастью, никого не убило и не ранило. До вражеского корабля было не больше сотни шагов. Катон отчетливо видел Аякса и его людей, держащих в руках оружие.

— Атакуем в правый борт! — крикнул триерарх рулевому, который двинул рулевое весло, и «Себек» немного свернул в сторону от противника, избегая удара его тарана. — Приготовиться к тарану!

Катон покрепче ухватился руками за поручень и широко расставил ноги. Стоящие рядом с ним морские пехотинцы сделали то же самое. Последовал последний залп лучников с вражеского корабля. Раздался крик боли, когда зазубренный наконечник стрелы пронзил шею одному из лучников, стоявших на башенке. Катон мельком глянул на него. Тот свалился на пол башенки, хлестала кровь из пробитой артерии. Ему уже ничем не поможешь. Катон снова поглядел вперед.

— Суши весла! — рявкнул Фермон. Раздался беспорядочный стук, и гребцы мгновенно убрали весла внутрь.

Плоское широкое острие тарана ударило в борт вражеского корабля в носовой части. Раздался ужасающий треск, и люди покатились по палубе. Оба тарана ударили вскользь, и корабли пошли борт о борт. Вражеский командир не отдал приказа убрать весла вовремя, и повторяющийся треск свидетельствовал о том, что их весла по правому борту разлетаются в щепки. «Себек» продолжал вспарывать тараном борт вражеского корабля.

— Опускай ворона! — крикнул Катон декуриону морской пехоты. — Давай, быстро!

Морские пехотинцы спешно встали на ноги и начали поворачивать абордажный трап через борт. Вражеский командир тут же отдал команду лучникам на носу, и те произвели новый залп. Морские пехотинцы не могли защищаться, занятые трапом. Двоих сняли тут же, потом закричал третий, которому стрела попала в руку.

— Бросай! — рявкнул декурион, как только железные шипы нависли над палубой вражеского корабля. Пехотинцы отпустили канат, который полетел через блок, и трап упал вниз. Разбойники бросились в стороны, чтобы их не придавило и не проткнуло. Раздался мощный удар, и шипы пробили палубу. Затем последовал рывок и громкий скрип, когда нагрузка передалась на ось ворона, гася инерцию кораблей.

— Морская пехота, вперед! — крикнул декурион, обнажая меч и запрыгивая на трап. Солдаты побежали следом за ним, держа перед собой щиты и обнажив мечи. Вражеские лучники дали следующий залп, но большая часть стрел вонзилась в деревянные щиты, закрепленные по бокам трапа и защищавшие морских пехотинцев с «Себека». Пара стрел ушла выше, не задев никого.

Катон показал стоящим на башенке лучникам на вражеских.

— Уничтожить их! — приказал он.

Морские пехотинцы мгновенно наложили стрелы, натянули тетивы, прицеливаясь, и дали залп по лучникам Аякса. Катон кивнул с мстительной радостью, увидев, что две стрелы попали в одного из вражеских лучников, и он навзничь рухнул на палубу.

— Хорошо! — крикнул он, стукнув кулаком по поручню. — Давайте дальше!

Оставив лучников на башенке выполнять приказ, он спрыгнул на палубу и подхватил овальный щит морских пехотинцев, который взял заранее в арсенале «Себека», и обернулся к стоящим на палубе легионерам:

— За мной! Пленных — брать.

Шагнув на трап, он устремился вперед. На противоположном конце еще стояли двое морских пехотинцев, ожидая, когда освободится место на палубе вражеского корабля. Воздух наполнился оглушительным звоном и скрежетом сталкивающихся мечей, глухими ударами мечей о щиты. Некоторые орали, вызывая врагов на бой. Катон вздрогнул, когда из деревянного ограждения рядом с ним внезапно появился железный наконечник стрелы, но не остановился, лишь пригнувшись, чтобы вражеским лучникам с носа было труднее попасть в него. Подойдя к стоявшему на трапе морскому пехотинцу, огляделся. На палубе вражеского корабля шла жестокая рукопашная схватка, но перед солдатом никого не было.

— Вперед! — приказал ему Катон. — В бой!

Морской пехотинец оглянулся, кивнул, опасливо посмотрел вперед и спрыгнул с трапа, в гущу боя. Катон шагнул следом и тоже огляделся. Шел жестокий рукопашный бой, сверкали мечи и шлемы, летели брызги крови. Префект заметил черный гребень шлема Аякса рядом с мачтой. Гладиатор рубанул мечом по щиту солдата, тот упал. Аякс ударил по щиту ногой, отбрасывая его в сторону, и ткнул мечом морскому пехотинцу в лицо.

У Катона пошел холодок по спине, но он пересилил себя и начал пробиваться в сторону мачты.

— Легионеры, за мной! — крикнул он.

Дюжие солдаты ринулись следом за ним, и тут перед Катоном образовалось свободное пространство. Там стоял темнокожий азиат с окровавленным топором в одной руке и кривым кинжалом в другой, с длинными волосами, убранными назад. Увидев Катона, он замахнулся топором и с рычанием бросился вперед. Префект поднял щит, блокируя удар, и лезвие топора глубоко вонзилось в дерево. От силы удара плечо Катона пронзило болью. Он не успел нанести ответный удар, а разбойник уже выдернул топор из щита, одновременно нанося удар кинжалом по дуге сбоку, в незащищенную зону. Лезвие кинжала скользнуло по пластинам доспеха, прорезав дыру в складке туники.

— Моя очередь! — сквозь зубы сказал Катон, ударяя вперед щитом. Умбон, металлическая бляха щита, попал разбойнику под ребра, и тот охнул. Катон ткнул мечом, но противник даже со сбитым дыханием шагнул в сторону, поднимая топор и кинжал и стараясь выправиться. Но тут на него налетел другой разбойник, сбитый с ног, и противник Катона потерял равновесие. Он попытался встать покрепче, и тут Катон ринулся вперед, толкая его щитом и вынуждая пятиться. Разбойник отступал, пока не зацепился пяткой за тело убитого в бою и не упал. Катон тут же вонзил ему меч в живот и ударил краем щита в горло, ломая гортань.

Вынув меч, префект двинулся дальше, оглядываясь по сторонам. Легионеры шли следом, прикрывая его с флангов. У Аякса хватало крутых бойцов, но они привыкли биться поодиночке и не имели навыков строевого боя, основы подготовки легионеров. Римляне постепенно очистили кормовую часть корабля и, выстроившись в линию, теснили разбойников к носу. Но ни один из врагов не бросил оружия и не попросил пощады, подметил Катон.

Он снова увидел черный гребень шлема футах в десяти от себя, не дальше, и шагнул вперед, блокируя встречный удар мечом. Противник замахнулся, чтобы ударить снова, но шедший слева от Катона легионер размашистым ударом сбил меч разбойника вниз и мгновенным обратным движением ударил врага в живот, глубоко вонзив клинок.

На особые благодарности времени не было. Катон кивнул легионеру, оттолкнул щитом раненого врага — и оказался лицом к лицу с Аяксом. На голове у гладиатора был римский шлем со щитками на щеках, закрывавший большую часть лица. Подбородок и верх шеи покрывала темная щетина. Его большие темные глаза расширились, и он бросился на римского офицера. Кончик меча нацелился на шлем Катона, и тот поднял край щита, чтобы блокировать удар. Как и рассчитывал гладиатор. Он изменил траекторию удара, проведя меч по дуге и попав Катону в плечо. Удар потерял в силе, но его было достаточно, чтобы заставить Катона пошатнуться и почувствовать онемение в руке, едва не выпустившей щит.

— Дерьмо… — пробормотал Катон, поворачиваясь ушибленным плечом вперед, уперся им в щит и ринулся на противника.

Тот был крепкого телосложения и принял удар, устояв на ногах. А затем зацепил край римского щита своим, маленьким и круглым, и отдернул его в сторону. Катон едва успел сделать шаг назад, когда перед его лицом просвистел вражеский меч. Еще мгновение правая рука Аякса летела дальше, по инерции рубящего удара, и Катон не упустил момент. Сделал тычок, попав противнику в плечо, взрезав кожу и обнажив с десяток дюймов мышц и связок. Аякс зарычал от боли и злобы и рубанул Катона на обратном ходе меча. Префект снова едва увернулся, пригибаясь, но нанес следующий удар, на этот раз в колено, дробя кости и разрезая связки. Аякс упал на бок, в сторону от Катона, и один из легионеров тут же подскочил к нему и нанес мощный колющий удар в подмышечную впадину. Катон услышал хруст ребер. Изо рта Аякса вырвался громкий стон, когда меч пронзил ему легкое и сердце. Он на мгновение одеревенел, а затем ничком рухнул на палубу. Упершись калигой в тыльную часть его доспеха, легионер вытащил меч из раны и двинулся к следующему противнику.

Катон стоял, оцепенело глядя на тело и не веря глазам. Враг мертв. Охота закончена. Нет, не совсем. Стряхнув оцепенение, он оглядел палубу. Кедровые доски были усеяны телами и залиты лужами крови. В живых осталось с полдюжины разбойников, зажатых в углу на носу корабля. Они бились как одержимые, выкрикивая оскорбления морским пехотинцам и легионерам.

Катон открыл рот, но в глотке пересохло, и он не смог произнести ни слова. Сглотнул, облизнул губы и сделал вторую попытку.

— Назад! Римляне, назад!

Большинство легионеров и морских пехотинцев услышали команду и послушно отступили. С полдюжины других, охваченных горячкой боя, продолжали драться, пока их не оттащили назад их же товарищи. Последнему из рубак декурион стукнул плашмя мечом по шлему, чтобы привлечь его внимание. Раздался последний удар меча о щит, и теперь в тишине слышалось лишь частое хриплое дыхание выживших вперемежку со стонами и криками раненых.

— Дорогу! — крикнул Катон, и солдаты расступились, пропуская его на свободную полосу между ними и разбойниками. Префект показал мечом на тело Аякса:

— Ваш главарь мертв. Бросайте оружие и сдавайтесь!

На мгновение повисла тишина. Один из разбойников расхохотался и поднял меч вверх.

— Да здравствует Аякс! Смерть Риму! — крикнул он.

Его товарищи присоединились к нему. Катон холодно поглядел на них, ожидая тишины. Но они продолжали кричать, и он повернулся к декуриону.

— Покончить с ними! — приказал он.

Декурион кивнул, покрепче перехватывая щит и меч, и сплюнул на палубу.

— Морские пехотинцы! Вперед! — рявкнул он.

Солдаты сомкнули ряд и двинулись вперед, угрюмые и безжалостные. Разбойники прекратили кричать и приготовились отдать свои жизни подороже, убив как можно больше римлян.

Но все кончилось очень быстро. Солдаты подошли к ним, плотно сомкнув щиты и держа мечи наготове, чтобы атаковать врагов при первой возможности. Раздался нестройный грохот ударов мечами по щитам, звон клинков, несколько криков раненых, последний возглас «Да здравствует Аякс!»… И тишина. Забрызганные кровью морские пехотинцы стояли перед мешаниной мертвых тел на носу корабля. Катон устало вздохнул, снял шлем и вытер пот со лба. Восстание рабов, начавшееся на Крите, наконец-то закончилось. Не осталось несделанных дел, кроме того, что надо захватить второй корабль, все еще горящий и медленно идущий к мангровым зарослям на другом краю бухты. Они отрезаны от моря, остальные римские корабли прижали их к зарослям, и бежать им некуда.

Онемение спало, и теперь левая рука адски болела. Катон пошевелил пальцами и сморщился, пытаясь привести ее в порядок. Затем убрал меч в ножны и пошел назад, перешагивая через тела, к трупу Аякса. Встав на колени, схватил гладиатора за плечо и перевернул на спину. Голова, все еще в шлеме, упала набок, лицом в сторону, когда тело шлепнулось на спину. Катон расстегнул ремешки шлема на подбородке и, схватив шлем за черный гребень, сдернул его.

— Нет… — помрачнев, проговорил он, рассматривая лицо, глядящее на него безжизненными пустыми глазами. Рот убитого приоткрылся. — Нет! Нет!!!

Катон яростно глядел на лежащее перед ним тело, отшвырнул шлем и встал. Морские пехотинцы и легионеры удивленно посмотрели на префекта. Катон поднес руку ко лбу, потер лоб от досады и снова поглядел вниз. Убитый был того же телосложения, что и Аякс, тоже темноволосый, но на этом сходство заканчивалось. Катон глубоко вдохнул и с горечью поглядел на другой корабль разбойников, окутанный клубами дыма, который шел к дальнему берегу бухты. Его перехитрили. Аякс все еще был жив.

Глава 10

Приказав декуриону оставить десяток морских пехотинцев на корабле, чтобы вести его, Катон повел остальных обратно на «Себек». Как только ворон отцепили от захваченного корабля, триерарх отдал приказ отойти и идти на веслах. Корабль начал набирать ход, преследуя «Тот». Аякс уже почти достиг дальнего берега бухты, но выйти в море оттуда было невозможно. Два римских военных корабля уже шли наперерез, перекрывая выход из бухты, три других преследовали врага, идя следом за «Себеком». Последний корабль причалил у мыса, чтобы подобрать Макрона и его отряд. Аякс в ловушке. Уловка лишь отсрочила его поимку или гибель, подумал Катон, возвращаясь на башенку, чтобы командовать погоней.

Спустя мгновение к нему поднялся Фермон.

— Им не уйти, командир, — сказал он.

— Уверен, — безразлично ответил Катон, — им трудно будет с этим смириться.

Триерарх прищурился, глядя против света восходящего солнца, и прикрыл глаза ладонью, глядя на беглецов.

— Они все еще горят. Почему до сих пор не потушили пожар?

— Наверное, им сейчас нужно, чтобы все сидели на веслах, — предположил Катон.

— Хм.

Они молча глядели еще мгновение, а затем триерарх покачал головой.

— Во имя богов, что затеял этот дурак? Идет на полной скорости в мангровые заросли. Они сядут на мель, уж как пить дать.

— Значит, таков его план, — кивнув, ответил Катон.

— Убежать сквозь мангровые заросли? — спросил триерарх, качая головой. — Невозможно.

— Почему? — спросил Катон.

— Командир, я ходил в патрули в дельту с тех самых пор, как пришел на флот. Хорошо здесь все знаю и могу вам сказать, что нет ничего хуже, чем мангровые заросли. Даже если прорубишься сквозь камыш и переплетения корней, ходьба по грязи быстро изнурит тебя. А воздух там ужасный, гнилостный. Помимо этого, там полным-полно кусачих насекомых и пиявок, не говоря уже о крокодилах. Пытаться бежать через эти заросли — сущее самоубийство.

— Если они не попытаются, их ждет неминуемая смерть, — ответил Катон, глядя на корабль, до которого оставалось не больше мили. — Будь я на месте Аякса, рискнул бы. Терять ему нечего. Если сбежит, продолжит вредить Риму. Это единственное, что им движет.

Гребцы под палубой налегли на весла, и «Себек» набирал скорость, идя по глади бухты. Катон наблюдал за кораблем разбойников с растущей тревогой. Несмотря на сказанное Фермоном, понятно, что Аякс достаточно настойчив и умен, чтобы пробраться даже сквозь плотные мангровые заросли.

— Глядите! — воскликнул триерарх, выставляя вперед руку.

Мачта корабля разбойников внезапно задрожала и упала набок, перекинувшись через левый борт, потянув за собой такелаж. Сломались несколько весел, другие запутались в такелаже, и издалека корабль стал похож на полураздавленное насекомое, из последних сил ползущее к берегу сквозь камыши. Потом он окончательно остановился. В воздух взлетели перепуганные птицы; пыль и песок, покрывавшие листья тусклым налетом, тоже поднялись, окутав корабль дымкой. Огонь мигнул и снова разгорелся, поднимая в воздух клубы дыма. Катон видел, как на палубе появились крохотные фигурки. Они мгновенно опустили трап на отмель и начали сбегать по нему, держа в руках мечи и мешки с вещами.

— Убегают, — в отчаянии сказал Катон, видя, как разбойники покидают горящий корабль и исчезают в переплетении деревьев и кустарника. — Они не должны сбежать, понимаешь, Фермон?

— Да, командир, — ответил триерарх, махнув рукой в сторону палубы. — Парни делают все, что могут.

Катон глянул через борт, на быстро движущиеся вперед-назад весла. Спустился на палубу и поглядел на легионеров, стоящих перед ним.

— Внимание! — крикнул он. Подождал, пока все замолчат. — Мне нужны полсотни человек, чтобы преследовать врага, скрывшегося в мангровых зарослях, — он указал на вражеский корабль. — Вы все воевали вместе со мной на Крите. Видели, что творил Аякс и его подручные. Своими глазами видели результаты его зверств. Нам надо поймать его или убить, чтобы положить этому конец. — Повернулся к командиру легионеров, центуриону Руфу. — Только добровольцы. Раненые не пойдут. Я не сомневаюсь в отваге твоих людей, но идти будет трудно, а любая рана в этих болотах быстро загноится. Те, кто пойдет, пойдут без доспеха. Только мечи, щиты и шлемы. И паек на три дня.

Оглядев легионеров, он кивнул.

— Вот и всё. Всем, кто идет, быть готовыми к высадке сразу же, как дойдем до берега бухты. Свободны!

Развернувшись, префект решительно зашагал на нос корабля, следя за тем, как военные корабли приближаются к горящему кораблю у берега, плотно завязшему на мели, в переплетении корней деревьев. Глянув через борт, триерарх приказал снизить скорость, а потом и затабанить, чтобы притормозить приближающийся к берегу корабль. Остальные корабли тоже замедлили ход, пропуская вперед «Себек», идущий вдоль края зарослей к брошенному кораблю. Слышалось потрескивание пламени и звонкие удары трескающихся от жара досок. Пожар явно усиливался, и Катон понял, что Аякс отдал приказ не тушить его, а, наоборот, разжигать сильнее, в тот момент, когда разбойники приготовились покинуть корабль.

— Фермон! — крикнул Катон сквозь шум пожара. — Пошли людей на корабль. Пусть попробуют потушить пожар, если получится.

— Есть, командир.

Сквозь подошвы префект почувствовал еле заметную дрожь. «Себек» коснулся грунта. Морские пехотинцы тут же опустили трап на отмель. Вода была заполнена мутью, поднятой ударом тарана о дно.

— Ко мне! — подозвал Катон одного из легионеров. — Помоги снять нагрудник.

Он поднял руки, легионер расстегнул ремни, снимая с него нагрудник, и положил его на палубу. Катон кивнул в знак благодарности и быстро схватил из походного сундука флягу и мешок с сухарями и вяленой говядиной. Перекинул лямку через плечо, взял щит и повернулся к центуриону Руфу.

— Сколько человек выступают?

— Пятьдесят, как и приказали, командир.

— Все добровольцы, я так понимаю? — с легкой усмешкой спросил Катон.

— Сами знаете, командир. Офицер вызывает добровольцев, но горе тому, кто попытается поймать его на слове, — с ухмылкой ответил Руф. — Однако все ребята достойные. Я выбрал лучших.

— Тогда пошли.

Дюжий центурион повел первую группу по трапу, а Катон повернулся к триерарху.

— Когда Макрон и его люди прибудут сюда, скажешь, чтобы шли следом за нами. Думаю, наши следы будет несложно отыскать.

— Есть, командир.

Катон ненадолго задумался.

— Затем веди корабли в Александрию и доложись губернатору. Сообщи ему, что я намерен преследовать Аякса, пока не догоню и не прикончу. А потом мы вернемся в Александрию. Понял?

Фермон кивнул.

— Скажу, командир. Да хранят вас боги. Пусть Фортуна сопутствует вам.

— Будем надеяться. С того момента, как мы начали гоняться за Аяксом, она вела себя как ветреная сучка. — Катон замолчал, глядя на триерарха. — А вам — попутного ветра домой, — добавил он, развернулся и встал во главе колонны легионеров, ждущих, когда придет их черед спускаться по трапу.

Доски гнулись под калигами легионеров, спускающихся с корабля, и Катону пришлось тщательно держать равновесие, когда пришла его очередь. Сойдя с трапа в мутную воду, доходившую до икр, он двинулся к берегу. Из переплетений корней, уходящих в воду, тянулись к небу низкорослые деревья. Горячий воздух был наполнен запахом гниющей растительности. Легионеры впереди медленно шли к островку суши, на котором рос камыш выше человеческого роста. Раздалась приглушенная ругань, когда один из них споткнулся о корень и с плеском упал вперед. Ворча, встал, подбирая мешок, и пошел дальше. С него текла вода. Катон осторожно шел вперед, пробуя ногой дно, пока не вышел на сушу. Центурион Руф кивнул ему, а затем обернулся к остальным, шедшим позади Катона.

— Эй, ленивые ублюдки, шевелитесь! — рявкнул он. — Не отставать! — Потом повернулся обратно к Катону. — Я послал первую десятку вперед, командир. Сказал им, чтобы попытались догнать людей Аякса и идти следом, не вступая в бой.

— Правильно, — согласился префект. — Замыкающие пусть оставляют отметки по дороге. Центурион Макрон пойдет за нами. — Он оглянулся на плотные заросли, через которые им предстояло идти. — Кроме того, нам надо не заблудиться самим.

— Да, не хотел бы я здесь заблудиться, это уж точно.

— Неизвестно, как далеко простираются эти заросли. Нам надо догнать Аякса прежде, чем он найдет хорошую дорогу и сбежит, — сказал Катон, закидывая на спину мешок и флягу с водой и подбирая щит. Воздух вокруг был неподвижный и горячий, в столбах света восходящего солнца, бьющего сквозь листья и ветви, роились насекомые. — Так что не будем откладывать.

Дав знак Руфу, он вышел перед строем легионеров, протянувшимся через небольшой островок. Кое-где виднелась утоптанная трава и срубленный камыш, по которым было несложно понять, куда пошел Аякс.

Набрав в грудь воздуха, наполненного запахом гнили и стоячей воды, префект скомандовал:

— Шагом марш!

Он снова зашлепал по мелководью, продираясь сквозь камыши. Те, кто шел здесь до них, примяли камыш ногами и порубили его, так что проследить их путь было несложно. Катон надеялся, что необходимость прорубаться сквозь заросли вымотает людей Аякса, и нагнать их будет проще. Когда римляне приблизятся, разбойники будут вынуждены остановиться и дать бой либо сдаться. Но есть и опасность того, что они попытаются устроить засаду. Оставалось надеяться, что передовой отряд, посланный центурионом Руфом, предотвратит попытки застать врасплох основную группу.

Идти было тяжело, солнце подымалось все выше, паля своими лучами колонну легионеров, пробирающуюся сквозь камыши. Ветра не было, отчего дышать становилось все труднее. У Катона начал стекать по лбу пот, и ему приходилось время от времени утираться ладонью. Вскоре он понял, что идти в шлеме больше нет сил, снял его и привязал за ремешок к поясу. Сказал Руфу, чтобы тот позволил легионерам сделать то же самое. Шедший позади центурион яростно отмахивался от насекомых, привлеченных людьми, и тихо ругался.

— Перестань, — тихо сказал Катон.

— Простите, командир. Эти твари жрут заживо. Интересно, что они едят, когда здесь нет римлян? — Руф смахнул в сторону облачко насекомых, клубившееся перед его лицом. — Кыш, мерзость мелкая!

— Вот и ответ, центурион, — сказал Катон, резко останавливаясь и глядя в сторону.

Руф догнал его и поглядел туда же. В воде, поверх стеблей камыша, лежало тело. Глаза невидяще смотрели на солнце, из приоткрытого рта стекала красная струйка. Над трупом клубились насекомые, привлеченные запахом пота и крови.

— Похоже, один из них, — обратив внимание на светлую кожу мертвеца, сказал Катон.

— Хорошо. Значит, парни из передового отряда уже их догнали.

Префект скривился, увидев, как москит сел прямо на глаз трупа.

— Так, щит подержи, — сказал он.

Отдал щит Руфу и наклонился, чтобы осмотреть тело получше. Вода вокруг была темной, смесью речной и морской, и контуры трупа под ее поверхностью были плохо различимы. Протянув руку, Катон нащупал пальцами лезвие, а потом и рукоять. Схватился и с натугой потянул, приподнимая тело из воды. По воде пошли маслянистые разводы. Меч торчал под углом, уходя от живота под ребра.

— Покончил с собой? — сдвинув губы, сказал Руф.

— Возможно. Либо товарищи помогли, чтобы избавить его от плена.

— Зачем, командир?

— Гляди сюда, — ответил Катон, слегка повернув труп. В боку у убитого виднелась большая колотая рана, похожая на тонкогубый рот. Вода уже смыла кровь, и из разреза едва сочилось красное. — Он был серьезно ранен. И задержал бы их.

Отпустив рукоять меча, префект уронил тело обратно в воду. Руф протянул ему щит, и они вернулись обратно в узкий проход, прорубленный в камыше. Все то время, пока офицеры разговаривали, легионеры стояли по колено в вонючей воде, опершись о щиты. Увидев, как один из них снял с плеча флягу и потянулся к затычке, Руф взмахнул рукой:

— Какого хрена, легионер Полоний?! Я разрешал тебе пить?

— Нет, командир.

— Тогда убери флягу и не трогай ее своими долбаными пальцами, пока я не скажу! Выпьешь раз, два, и оглянуться не успеешь, как она кончится. И умрешь не в бою, а от жажды.

Легионер поспешно закинул флягу на плечо и затянул ремешок.

— Так-то лучше, — сказал Руф, глядя на солдат. — Неизвестно, сколько нам придется гнаться за врагом. Вода во флягах — вся, какая у нас есть. Один глоток того жидкого дерьма, по которому мы идем, — и у вас месяц задницы не просохнут. Если вы, конечно, столько проживете. Так что пьем из фляжек только по приказу, поняли?

Легионеры кивнули.

— Берите щиты, и вперед.

Катон с одобрением поглядел на центуриона. Руф явно принадлежал к легионерам старой закалки, несмотря на относительно легкую службу в Египте, где в последнее время легионы не вели серьезных боевых действий. Интонации, уверенность, шрамы на лице и руках выдавали в нем профессионала не хуже Макрона.

В зарослях послышался шум и плеск, и к Катону ринулось нечто огромное. Он тут же присел, поднимая меч и прикрываясь щитом. Из камышей появился длинный темный силуэт, покрытый блестящей от воды шкурой. Распахнулась длинная пасть, окаймленная кривыми зубами. Зубы сомкнулись на плече убитого. Катон оцепенел. Тварь мгновенно метнулась обратно, утаскивая труп за собой. Безвольно мотнулись ноги мертвеца, и чудовище исчезло, оставив по себе только колышущийся камыш и удаляющийся плеск воды.

Сглотнув, Катон расширившимися глазами поглядел на Руфа.

— Что за пакость? — тихо спросил он.

— Крокодил, — ответил центурион, настороженно глядя туда, куда скрылась тварь, будто ожидая, что она может в любой момент вернуться.

— Крокодил? — переспросил Катон. Ему о них рассказывали, но префект впервые увидел эту тварь живьем.

— Живут по всему Нилу и дельте, — кивнув, ответил Руф.

— Я слышал, — ответил Катон, медленно поднимаясь. — Надеюсь, на суше их немного?

— Меньше, чем мошки, — ответил Руф, хлопая себя по щеке. — Но достаточно, чтобы представлять проблему. Местные стараются держаться от них подальше.

— Неудивительно.

— И все равно крокодилы иногда нападают на неудачливых селян и их мулов.

— А на них не охотятся?

— Кому захочется? — едва улыбнувшись, ответил Руф. — Кроме того, для местных они священны.

— Священны?

Тут уже Руф поглядел на него с удивлением.

— Вы два месяца на борту «Себека» и так и не знаете, командир?

— Что? — раздраженно спросил Катон.

— Себеком называют их бога в обличье крокодила, командир.

Катон нахмурился, сердясь на себя, что не позаботился узнать об этом.

— Ну, если один из них снова окажется так близко, я готов к небольшому святотатству.

— Не думаю, командир, что стоит пытаться. Они выглядят неуклюжими, но без труда догоняют человека что на суше, что в воде, уверяю вас. Лучше держаться от них подальше. От них и от змей.

— Змей? Как я понимаю, ядовитых?

— Смертельно ядовитых. В особенности кобр. Но они предпочитают места посуше.

— Слабое утешение… Надо идти. — Катон повернулся к легионерам и заметил, что несколько человек нервно смотрят вслед удаляющемуся шороху и плеску. — Шагом марш! — приказал он.

Поднял щит, крякнув, и пошел вперед, опасливо поглядывая по сторонам. Возможность напороться на еще одного крокодила нервировала его, но надо было двигаться дальше. Аякса надо поймать любой ценой. Катон сосредоточился на этой мысли. Вот единственное, что имеет значение. И он должен идти вперед, подавая пример легионерам. Префект шел, не задумываясь о том, что может таиться среди камышей.