Любят только раз Линдсей Джоанна

Глава 32

Его разбудил стук в дверь. Николас тут же вспомнил, что заснул в объятиях Регины, а стучавший, видимо, не собирался ждать приглашения войти.

Приятно увидеть рядом жену. Николас повернулся к двери и выругался. В дверях стояла горничная Регины. В одной руке она держала свечу, а другой прижимала к плечу Томаса. Удивление на лице горничной показалось Николасу забавным.

— Ты знаешь, что нельзя входить без разрешения? — недовольно проворчал он. Но Мэг не смутилась;

— Когда я вхожу в комнату моей хозяйки леди Реджи, мне не нужно спрашивать разрешения, ваша милость.

— Леди Реджи, как видишь, не одна. А теперь соблаговоли отвернуться, я постараюсь накинуть на себя что-нибудь.

Мэг охнула, когда он без дальнейших рассуждений встал с постели, и быстро отвернулась, пролив воск со свечи на пол. Что он делает в постели хозяйки? Бедная девочка была сама не своя, когда он ее бросил, а теперь он снова здесь и даже не извинился за свое поведение.

— Можешь повернуться и рассказать о своем деле. Мэг нерешительно обернулась. Он стоял перед ней, загораживая кровать.

— Она знает, что вы здесь? — подозрительно спросила горничная. Николас засмеялся:

— Дорогая моя, в Чем ты пытаешься меня обвинить?

Та молчала, тщетно пытаясь найти слова для ответа.

— И зачем ты явилась сюда среди ночи?

— Пора кормить лорда Томаса.

Николас уже забыл, что младенец и ночью требует к себе внимания. А Мэг, словно прочтя его мысли, продолжала:

— Конечно, это утомительно, но поздние кормления скоро закончатся. Несколько ночей он уже не просыпается. Сегодня на него подействовали наш переезд и незнакомая комната.

— Хорошо, можешь дать его мне. Мэг удивленно отпрянула:

— Извините, ваша милость, но, может, вам лучше ненадолго выйти из комнаты?

— Не думаю, — заявил Николас. — А ты можешь идти. Не гляди на меня так, словно я сам буду его кормить. Я передам его матери и верну тебе, когда она его покормит.

Он протянул руки, чтобы взять Томаса, и Мэг вынуждена была уступить.

— Осторожно, — предупредила она его. — Нужно поддерживать его за шейку… вот так. Это вам не тряпичная кукла.

Николас нахмурился, и горничная вышла из комнаты.

Он вздохнул. Жаль, но придется ее разбудить. Черт возьми, ему вовсе не хотелось этого делать. Хмель, наверное, уже прошел, и, проснувшись, она будет в шоке от его присутствия в ее комнате. А нельзя покормить малыша, не разбудив ее? Она лежит на боку, прелестная грудь обнажена. Может, ребенок справится и без ее помощи?

Николас осторожно положил сына рядом. Ничего. Он сел на кровать и нахмурился. Черт возьми, Почему ничего не получается? У ребенка должен быть инстинкт. Николас повернул крошечное личико к груди, щечка малыша потерлась о сосок, но Томас отвернулся и недовольно засопел.

Николаса все это начинало уже раздражать. Он лег рядом с малышом, положил его на бок и прижал головку к груди Реджи. Наконец маленький ротик отыскал сосок и довольно зачмокал.

Николас улыбнулся, чрезвычайно довольный собой и Томасом. Придерживая головку ребенка, он стал наблюдать за матерью и сыном. Не каждому молодому отцу такое удастся.

Он чуть не засмеялся от гордости. Его сын. Он прикончит любого, кто посмеет утверждать обратное, и он, Николас, сам помог его накормить. Вообще-то он лишь помог малышу найти источник пищи, но это одно и то же. Теперь понятно, что, должно быть, чувствовала Регина, кормя своего ребенка. Прекрасное, ни с чем не сравнимое чувство.

Глядя на них, Николас снова ощутил нежность, как и прошлой ночью, но теперь к этому примешивалось и чувство, которое можно было бы назвать собственническим. Его жена, его ребенок, они принадлежат ему и находятся под его защитой. Он сделает все, чтобы они тоже знали об этом.

Он умудрился даже перевернуть их на другой бок, чтобы ребенок мог сосать другую грудь, полную молока. И сделал это, не разбудив Регину. Спускаясь по лестнице в комнату Мэг, Николас уже намного увереннее держал сына.

Открыв дверь, горничная неприязненно посмотрела на него. «Пора, кажется, наладить с нею отношения», — решил Николас.

— Скажи, Мэг, твоя неприязнь ко мне вызвана личными причинами или ты поступаешь так из солидарности с хозяйкой?

Мэг была значительно старше Николаса, не боялась высказывать свое мнение, поэтому ответила весьма дерзко:

— Вы и сами все знаете, сэр. Вам не стоило возвращаться. Регина прекрасно обходилась без вас, и ей станет только лучше, когда вы снова уедете.

— Уеду? — переспросил Николас. — Я только приехал, а ты уже считаешь, что я опять вас покину?

— А разве нет? — возразила Мэг, все больше распаляясь. — Вы не хотите, чтобы она была вашей женой, и она теперь хорошо это понимает.

— А если я не уеду, Мэг? — тихо спросил он. Поколебавшись секунду, Мэг все же решила стоять на своем. Пусть знает, что его так просто не простят.

— Она превратит вашу жизнь в ад, сэр. Уж извините, ваша милость, но другого вы и не заслуживаете. А мы с Тесс и словечка за вас не замолвим. Вам больше не удастся заставить ее страдать.

Николас кивнул. Он все понял. Если кто и знает истинные чувства Регины, то это Мэг. Горничная со свойственной ей прямотой высказала ему правду. Неужели она права? Неужели у них с Региной все кончено?

Глава 33

Часы пробили четверть девятого, и Мэг заметалась по комнате, разыскивая фиолетовое платье и короткий спенсер Регины. Сама же Реджи в это время играла на кровати с Томасом. Она его уже покормила и теперь ждала, когда ребенка заберет Тесс.

— Удивляюсь, как Томас за всю ночь ни разу не потревожил нас. Тебе не кажется это странным, Мэг? Я думала, в незнакомом месте он будет вести себя гораздо беспокойнее.

— Вы не помните, что я приносила его ночью? Реджи вскинула на нее глаза, покраснев от смущения.

— Его светлость принес Томаса обратно сытым и довольным, — сказала Мэг. — Уверена, лорд Монтьет хотел, чтобы все думали, будто это его заслуга, но, поскольку мужчины отличаются от…

— Николас принес его тебе?

— Ну да. Кажется, вы ничего не помните. Я же говорила, что вино…

— Ах, глупости, — перебила ее Реджи. — Конечно, я все помню. Ну, почти все… в общем, не важно. Отнеси малыша к Тесс, хорошо? У меня разболелась голова.

— Ничего удивительного, раз вы столько…

— Мэг!

Когда дверь за горничной закрылась, Реджи упала на кровать. Что с ней творится? Она знала, что они с Николасом провели ночь в одной комнате. Помнила, как он пришел, разделся и сразу уснул. Дальнейшее она тоже помнила, забыть это невозможно. Но почему она не помнит, что кормила Томаса?

Реджи начала сомневаться. Может, она сразу заснула и все ей только приснилось? Ведь когда , она проснулась, на ней была ночная рубашка. Значит, это действительно был сон? Ее охватило разочарование.

.Вскоре они продолжили свой путь. Николас сидел напротив чрезвычайно мрачный. Он забился в угол и даже не пытался быть любезным. Как это не похоже на его поведение за вчерашним обедом! Что с ним случилось?

В карете воцарилось тяжелое молчание, и женщины вздохнули с облегчением, когда наконец они подъехали к Сильверли. Их ждали, и целая армия слуг высыпала во двор разгружать чемоданы. Все обитатели особняка вышли навстречу хозяину, даже графиня.

Реджи поняла, что переполох вызван главным образом прибытием Томаса, маленького наследника. Всем хотелось взглянуть на него, пока она выходила из кареты и направлялась к дому.

Мельком посмотрев на Томаса, Мириам обратила холодный взгляд на Регину н Николаса.

— Итак, — сухо заметила она, — вы привезли ублюдка домой.

Элеонора задохнулась от негодования и, гневно взглянув на сестру, быстро вошла в дом. Бедняжка Тесс стала пунцовой и благодарила Бога, что поблизости не оказалось вспыльчивой Мэг.

Николас, стоявший рядом с Региной, внутренне сжался, но его лицо было непроницаемым. Он принял слова Мириам на свой счет, и в мыслях не допуская, что она имела в виду его ребенка. Нет, Мириам уже не изменится, ее душа переполнена горечью и злобой, она отравляет все вокруг даже своим присутствием.

Реджи гордо выпрямилась, ее лицо вспыхнуло, темно-синие глаза яростно уставились на графиню, которая, видимо, была чрезвычайно довольна произведенным эффектом.

— Мой сын не ублюдок, как вы изволили выразиться, леди Мириам, — негромко сказала Реджи. — И если вы еще раз осмелитесь назвать его так, я за себя не ручаюсь.

С этими словами она вошла в дом, не дожидаясь ответа Мириам. Николас остался с графиней наедине. Он посмотрел на ее лицо, горевшее бессильной злобой, и засмеялся:

— Вам следовало бы выразиться точнее, матушка. — Он называл ее так, чтобы позлить. — В наше время полно внебрачных детей.

Мириам сделала вид, что не считает нужным отвечать на подобное замечание.

— Ты останешься в Сильверли? — холодно спросила она.

— Да, и, возможно, надолго. А у вас есть какие-либо возражения?

Оба прекрасно знали, что у нее не может быть никаких возражений — Сильверли принадлежит ему, и она живет здесь только с его согласия.

Когда Регина ушла к себе, Николас заперся в библиотеке, своей любимой комнате, и с радостью увидел, что здесь ничего не изменилось: письменный стол — по-прежнему в углу, рядом — шкафчик с отличными ликерами. Можно заняться счетами, разобрать закорючки, которые понаставила в них Мириам, а заодно и выпить.

Он не мог понять, где начало, а где конец у записей, которые вела Мириам. Она делала это специально, чтобы заставить его часами сидеть и ждать, пока она соизволит уведомить его, как идут дела. По ее словам выходило, что без нее тут все бы развалилось и Сильверли превратился бы в руины.

Оба знали, почему он редко здесь появляется, возложив дела на своего поверенного. Он просто не мог находиться с ней под одной крышей. Ее колкости и насмешки выводили Николаса из себя.

Она была вдовой его отца, а для всех — еще и его матерью, поэтому он не мог просто вышвырнуть ее вон, проще уехать самому. Но теперь в Сильверли будут жить его жена и ребенок, и Мириам больше не удастся выдворить его отсюда.

Николас поднялся к себе, чтобы переодеться к обеду, в весьма дурном настроении. Его беспокоили мысли о Регине. Ведь он специально напоил ее, и она уступила, лишь поддавшись его уловкам. Утром он снова надел на нее рубашку, чтобы она не смущалась, когда зайдет ее горничная.

Из гостиной, разделявшей покои хозяина и хозяйки, вышли три горничные. Одна несла корзину с обувью, а другие тащили целый ворох платьев.

— Куда вы направились со всем этим добром? — рявкнул Николас.

Служанки побелели от страха и молча уставились на него. В дверях появилась Реджи и, сделав девушкам знак удалиться, обратилась к Николасу:

— Почему ты на них кричишь?

— Тебе не нравятся твои комнаты?

— Напротив. Служанки переносят вещи леди Мириам. Они это уже делали в прошлый раз, но, когда я отсюда уехала, их, наверное, опять сюда перетащили. Видимо, леди Мириам решила, что я больше не вернусь.

Ее ответ не успокоил Николаса.

— Ты бы никогда не вернулась, если бы я не настоял на этом?

Реджи пожала плечами:

— Не знаю. Я уехала в Лондон, потому что хотела быть со своей семьей, когда родился Томас.

— Ну, конечно, твоя дорогая семья, — насмешливо процедил Николас, — К счастью, твои родственники сейчас далеко отсюда. Тебе больше не удастся сбежать к ним.

— Я не сбегала к ним, сэр. — Реджи холодно выпрямилась. — Но если захочу, то сбегу.

— А я не позволю! И знай, я не желаю видеть здесь твоих чертовых дядюшек!

— Ты не можешь так поступить.

— Сама увидишь!

— О, во имя всего… — Гнев помешал ей докончить фразу. — О!

Реджи бросилась в свою комнату, яростно хлопнув дверью. Николас глядел ей вслед, чувствуя, как его охватывает холодное бешенство. Он с силой толкнул дверь.

— Не смей уходить, когда я с тобой разговариваю! — прорычал он, остановившись на пороге.

Реджи вздрогнула от неожиданности, но его гнев нисколько ее не испугал. Она долго сдерживала накопившееся раздражение и теперь наконец могла дать ему волю.

— А ты не разговариваешь! Ты просто кричишь на меня и обвиняешь во всякой чепухе. И вы не смеете запрещать мне делать то, что я хочу, сэр! Я вам не служанка!

— А кто же вы мне?

— Жена!

— Ах да, жена. В таком случае я имею право запрещать вам и, черт возьми, так и сделаю!

— Убирайтесь! Вон! — крикнула она, захлопывая перед его носом дверь.

Лицо Николаса исказилось от бешенства, но он не сделал попыток войти. Раз она изгнала его из своей комнаты, значит, она изгоняет его из своей жизни. Этого и следовало ожидать. Он смотрел на закрытую дверь как на непреодолимое препятствие, отныне разделяющее его и Регину.

Глава 34

— Полагаю, мне следует предупредить вас, что я ожидаю гостей, — заявила Мириам во время обеда в парадной гостиной.

Николас и Регина сидели на противоположных концах длинного стола, и пространство, отделяющее их друг от друга, лишь подчеркивало отчужденность, которая установилась между хозяином и хозяйкой поместья. Впрочем, Реджи это устраивало. Последние три дня они с супругом не разговаривали.

Мириам и Элеонора сидели в центре стола. Так им было удобнее вести беседу, чем Николасу и Регине, но сестры уже давно все сказали друг Другу.

Сэр Уолтер Тирвит, их сосед, дружелюбный и общительный господин, сидел рядом с Мириам. Он проезжал мимо их усадьбы, и Мириам тут же пригласила его отобедать с ними. В присутствии этого джентльмена она, как всегда, преобразилась, стала очень любезной со всеми, а особенно с ним.

Тирвит действительно был приятным человеком. В свои сорок с лишним лет он отлично выглядел, а седина на висках очень ему шла. Его зеленые глаза буквально загорались, когда он начинал говорить о земле, урожае или погоде. Другие темы его, по-видимому, мало интересовали.

Николас взял на себя роль гостеприимного хозяина, чем ужасно всех обрадовал, поскольку три дня в доме царила тяжелая атмосфера. Он развлекал гостя беседой о весенних работах, посевах и будущем урожае. Реджи не могла понять, действительно ли это ему интересно или он поддерживает разговор из вежливости? Может, он сам в душе фермер? Как мало она знает о человеке, за которого вышла замуж!

Но любезность Николаса не распространялась на жену. С остальными, даже с Мириам, он был вежлив и предупредителен, Регину же упорно не замечал. Она страдала от его безразличия. Она давно забыла их ссору, так как вообще не умела подолгу злиться, однако не могла забыть ни тот сон, ни его объятия, ни его нежные слова. Дурочка, вот она кто, впустила его в свое сердце. Почему она так легко все простила?

Заявление Мириам по поводу гостей заставило Николаса поморщиться.

— Вы пригласили их на весь уик-энд? Думаю, это не обычная вечеринка?

— О нет, — ответила Мириам. — Надеюсь, вы не против. Я не ожидала вашего возвращения в Сильверли и уже разослала приглашения.

— Полагаю, вы также не ожидали, что я останусь, — сухо заметил Николас.

Элеонора поспешила вмешаться, пока дело не дошло до ссоры:

— Мне это кажется отличной идеей. Правда, скоро начнется лондонский сезон, но, думаю, ближайшие две недели полностью в нашем распоряжении. И сколько гостей ты пригласила, Мириам?

— Человек двадцать. Впрочем, не все останутся здесь на несколько дней.

— Не похоже на вас, мадам, — ехидно заметил Николас. — Могу я узнать, по какому случаю?

Мириам повернулась к нему так, чтобы сэр Уолтер не увидел ее глаз, и холодно сказала:

— А разве для вечеринки нужен повод?

— Нет. Однако, если вам пришла охота развлекаться в многолюдной компании гостей, вы можете съездить в Лондон на открытие сезона и остаться там хоть на весь год. Я даже предоставлю вам свой городской особняк. Моя жена его заново отделала, и вам, наверное, очень понравится.

— Я не могу оставить Сильверли без присмотра, — твердо заявила Мириам.

— Уверяю вас, мадам, я охотно присмотрю за ним в ваше отсутствие. У меня достаточно ума, чтобы управлять поместьем, хотя вы, очевидно, в этом сомневаетесь.

Мириам брошенную перчатку не подняла. Ей ни к чему ссора в присутствии сэра Уолтера. Николас это понял и нашел ситуацию весьма забавной. Но тетя Элли хмуро посмотрела на него, а бедняга Тирвит смутился. Регина, его милая Регина, сидела, не поднимая глаз от тарелки, и старательно избегала его взгляда. Николас вздохнул:

— Простите, матушка. Я вовсе не собираюсь избавляться от вас. И никто не заподозрит вас в недоверии к своему единственному сыну. — Он слегка улыбнулся, заметив, как Мириам напряженно выпрямилась. Нет, в этом мире у него еще остались маленькие радости. — Конечно, я не против вашего праздника. Уверен, тетя Элли и моя жена помогут вам.

— У меня уже все готово, — быстро ответила Мириам.

— Тогда будем считать, что разговор окончен. Николас вернулся к остывшему обеду, а Реджи задумчиво покачала головой. Она вспомнила стычки с графиней и пришла к выводу, что та всегда провоцировала ее на это. Но сегодня Мириам явно не хотела ссориться с Николасом. Почему же он так отвратительно себя ведет?

После обеда Реджи сразу поднялась к себе. Но Томас спал, Мэг, вероятно, была на половине слуг вместе с Харрисом, и Реджи стало скучно. Ложиться спать еще рано, а возвращаться в гостиную ей не хотелось. Очень неловко, когда супруг игнорирует ее при госте.

Войдя в гостиную, Николас заметил, что Регины нет, и подошел к Элеоноре:

— Где она?

— Она сказала, что устала и идет спать.

— Так рано? Может, она нездорова?

— Ники, дорогой мой, почему же ты не интересовался женой, когда она была здесь?

— Не надо, тетя Элли. Мне и так тошно.

— И все же ты продолжаешь упорствовать, — вздохнула Элеонора. — Ты сам делаешь себя несчастным, Ники.

— Чепуха. Вы не можете судить, тетя Элли, потому что многого не знаете.

— Возможно, — снова вздохнула она. — Но мне больно смотреть, как ты обращаешься с бедной девочкой. Не припомню, чтобы ты сказал ей хоть слово со времени нашего приезда сюда.

— Не преувеличивайте, мы обменялись с ней даже несколькими фразами.

— Николас, какой же ты упрямый! — сердито прошептала Элеонора. — Почему ты не признаешься, что не прав? У тебя прекрасная жена, почему бы тебе не относиться к ней с любовью и уважением.

— Да, я был не прав. Это моя жена сожалеет теперь о своем выборе. А я ее предупреждал. Горько сознавать, что мои худшие опасения сбылись.

Он вышел из комнаты, и Элеонора проводила его грустным взглядом. Как бы она хотела ему помочь! Но он должен разобраться сам.

Поздно вечером Николас, войдя в их общую маленькую гостиную, увидел Регину, сидевшую на диване с книгой в руках. Пеньюар цвета морской волны соблазнительно облегал ее тело, черные волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Она опустила книгу и взглянула на него.

Ее взгляд снова вызвал в нем трепет. Тысяча чертей! Он опять проведет ночь, вертясь с боку на бок.

— Я думал, ты уже спишь, — раздраженно сказал он.

— Я не устала.

— Не могла бы ты читать в своей комнате?

— Я не знала, что эта комната предназначена исключительно для тебя, — спокойно ответила она.

— Если ты собираешься лежать тут полуодетая, то лучше тебе делать это в своей постели, — отрезал Николас, повернулся и ушел к себе.

Реджи медленно встала. С чего она решила, что ей удастся его соблазнить? Она вызывает у него только раздражение. Ладно, она больше не повторит своей ошибки.

Глава 35

— Ах, мне так понравился твой дом, Ники! — воскликнула Памела Ритчи, влетая в библиотеку. — Он такой… огромный! Твоя матушка любезно показала мне комнаты.

Николас лишь сдержанно улыбнулся. От любого другого он бы с радостью услышал такую похвалу, но эту восхитительную брюнетку он слишком хорошо узнал за время их бурного непродолжительного романа и не очень верил ее наигранным восторгам. Безусловно, Сильверли ей понравился, хотя ее втайне злило, что хозяйка поместья не она.

После разрыва он узнал от слуг, что она в ярости разнесла свою спальню. Потом они несколько раз встречались, и она всегда одаривала его ослепительной улыбкой. Правда, иногда он видел ее в сильном раздражении, которое она с трудом скрывала.

Женщины, подобные Памеле и Селене, были вспыльчивыми, почти не уступая в этом Николасу. Во времена буйной молодости он имел возможность изучить все типы женских характеров. Большинство дам пугалось его гнева, и только прелестная Каролина Саймондс оказалась серьезным противником. К счастью, она вышла замуж за герцога Уиндфилда, и Николас уже несколько лет не видел ее, успев забыть их бурный роман и столь же бурный разрыв.

— Все удивляются, куда ты пропал, Ники, — сказала Памела, усаживаясь без приглашения в кресло. — Чай ждет тебя в гостиной. Гости продолжают собираться. Я ни одного из них не знаю — какие-то местные сквайры и… Ах да! Наконец-то появилась твоя жена. Очаровательное создание! Я ее встречала в позапрошлом сезоне. Все молодые джентльмены готовы были на что угодно ради одной ее улыбки. Я даже, признаюсь, немного ей завидовала, пока не узнала, что… с ней, бедняжкой, что-то не так.

Николас подозревал, что ее глупая болтовня обязательно закончится колкостью, но такого не ожидал.

— Не соблаговолишь объяснить, что ты имеешь в виду?

— А я думала, ты мне расскажешь. Всем тоже , интересно узнать, — засмеялась Памела.

— Интересно?

— Ну да, интересно узнать, что тебе не нравится в жене.

— У меня нет претензий к жене, Памела, — холодно ответил он.

— Значит, ты просто не хочешь поднимать шум? Очень благородно с твоей стороны, Ники, но отнюдь не проясняет ситуацию, — вздохнула она. — Ты не представляешь, какие вокруг тебя слухи. Посуди сам: не каждый джентльмен сначала женится, а затем бросает невесту, не успев отойти от алтаря. Ходят слухи, что один из родственников леди Реджи доставил тебя к ней в кандалах.

Памела впилась в него глазами, но так и не поняла, достигли ее слова цели или нет. Николас казался спокойным, и только напряженная поза выдавала его гнев. А Памеле хотелось, чтобы он вышел из себя, взорвался, наговорил дерзостей. Она ужасно на него сердилась, больше, чем на всех остальных любовников, вместе взятых. У Памелы были серьезные планы насчет Николаса Эдена, а он умудрился их разрушить. Проклятый донжуан! Она рада, что его жена совершенно ему не подходит.

— Что за нелепые слухи, Памела! — холодно произнес он. — Да, я вернулся в Англию вместе с Джеймсом Мэлори, но лишь потому, что он любезно предоставил мне каюту на своем корабле. В Вест-Индии он случайно узнал, что я сижу без денег и не могу даже нанять корабль, чтобы отправиться домой. Мне жаль тебя разочаровывать, но я вынужден был покинуть жену, так как меня ждали неотложные дела в Вест-Индии. У меня там земельные владения, надо было срочно кое-что уладить.

— Ты мог бы взять жену с собой, у вас получился бы великолепный медовый месяц, — заметила Памела. — Странно, почему эта мысль не пришла тебе в голову.

— Просто у меня не было времени на… — начал он, но она, победно улыбнувшись, встала, чтобы уйти.

— Любопытно будет на вас посмотреть. А зачем вам понадобилось устраивать такой праздник, ведь прошел только год со дня вашей свадьбы?

— Это не моя идея.

— Да, приглашения рассылала твоя матушка, но вы тогда уже приехали. Следовательно, ты не возражал. Говорят, лучший способ прогнать скуку — это пригласить гостей. Надеюсь, ты не рассчитывал, что у нас с тобой будет отдельная вечеринка, когда включил меня в списки приглашенных? Сожалею, но женатые мужчины меня не привлекают. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

Она выпорхнула из комнаты, а Николас остался сидеть, уставившись на дверь. Надо же, она ему отказывает, хотя он ничего ей не предлагал. Какая наглость!

А с Реджи действительно что-то не так. Он решил найти жену и запереться с нею где-нибудь, пока гости не покинут его дом. Но, выйдя в коридор, он увидел в окно Селену Эддингтон, вылезающую из кареты. Вне себя от ярости он бросился на поиски Мириам.

— Меня забавляет внимание, с каким вы следили все эти годы за моими увлечениями, — сказал он, поймав ее на лестнице. — Достойное рвение. И как точно вы знаете людей, которых я не хотел бы видеть в своем доме.

— О нет, — слегка усмехнулась Мириам. — Всегда найдутся доброжелатели и сообщат любящей — матери, чем занимается в Лондоне ее ненаглядный сын… и с кем. Ты не представляешь, как много соболезнований пришлось выслушать с любезной улыбкой, хотя я бы и глазом не моргнула, если бы мой так называемый сын утонул в Темзе. — Мириам бросила на него взгляд, полный ненависти. — Впрочем, сведения мне пригодились.

Николас молча повернулся и направился вниз, преследуемый смехом Мириам.

— Вы не можете скрываться весь уик-энд, лорд Монтьет, — крикнула она ему вдогонку.

Он не обернулся. Чего добивается эта сука, пригласив в дом его экс-любовниц? Черт возьми, сколько ему уготовано еще сюрпризов?

Глава 36

В гостиной стало многолюдно, число приглашенных давно уже перевалило за двадцать. Из музыкальной комнаты слышались звуки арфы. В столовой длинный стол отодвинули к буфету, чтобы гости могли свободно переходить из комнаты в комнату.

За год Селена Эддингтон почти не изменилась. На ней было прелестное розовое платье, отделанное кружевом, и по сравнению с ней Реджи в скромном темно-синем наряде чувствовала себя пожилой дамой. Мужчины, толпившиеся вокруг Селены, ловили каждое ее слово. Время от времени она с торжествующей усмешкой оборачивалась в сторону Реджи.

— Мужайтесь, дорогая. Рано или поздно это неизбежно должно было случиться.

Реджи повернулась к леди Уотерли, сидевшей рядом с ней на диване:

— Что неизбежно?

— Что вы увидите бывших женщин вашего мужа.

— Если вы имеете в виду леди Селену…

— Не только ее, дорогая. Это и герцогиня, и Ритчи, весьма дерзкая особа, и миссис Хенслоу, хотя Анна Хенслоу была лишь его мимолетным увлечением.

Реджи поочередно взглянула на каждую из дам, которых назвала эта сплетница. Особое внимание привлекла Каролина Саймондс, герцогиня Уиндфилд, стройная красивая блондинка, немного старше Реджи. Герцогиня сидела рядом с пожилым господином. Должно быть, это и есть герцог Уиндфилд. Наверное, молодая женщина очень несчастна с таким стариком.

Памела Ритчи, Анна Хенслоу, Каролина Саймондс, Селена Эддингтон — четыре экс-любовницы Николаса в одной комнате с его женой! Нет слов! И она должна вести с ними светские беседы, притворяясь радушной хозяйкой?

В дверях появился Николас. Реджи хотела выразить ему свое неудовольствие, но вовремя сдержалась. Леди Селена уже поднялась навстречу и взяла его под руку.

— Вас это нисколько не огорчает, дорогая? Реджи обернулась, но вместо леди Уотерли оказалась лицом к лицу с Анной Хенслоу. Теперь ее станут утешать бывшие пассии мужа?

— А почему это должно меня огорчать? — холодно возразила она.

Миссис Хенслоу улыбнулась:

— Конечно, у вас нет повода для огорчения. Эта дама не смогла его удержать в свое время, и теперь он принадлежит вам. Так что огорчаться следует ей.

— А вам?

— О, вижу, дорогая, эта старая сплетница уже нашептала вам про меня какие-то гадости.

Реджи вдруг поняла, что не может сердиться на эту женщину. Анна Хенслоу смотрела на нее с таким искренним сочувствием, она не может быть плохим человеком. И ее связь с Николасом закончилась до того, как Реджи с ним познакомилась.

— Ах, не обращайте на нее внимания, — улыбнулась Реджи.

— Я не стану. Надеюсь, и вы тоже. Не беспокойтесь, дорогая, Николас не пойдет по второму кругу.

— Неплохо сказано, — засмеялась Реджи.

— Это истинная правда. Многие из них пытались его вернуть, но все их усилия оказались тщетными.

— Вы тоже пытались? — напрямик спросила Реджи.

— О, Господи, нет. Я знала, что он не для меня, и благодарна ему за ту единственную ночь, которую мы провели вместе. Это случилось после смерти моего мужа, я тогда чуть с ума не сошла от горя, и Николас дал мне понять, что жизнь для меня не кончилась.

Реджи молча кивнула, и Анна Хенслоу пожала ее руку:

— Не придавайте этому значения, дорогая. Николас теперь принадлежит вам.

Но он не принадлежит ей и ни разу не принадлежал с той летней ночи.

Поблагодарив миссис Хенслоу, Реджи оглянулась, ища глазами Николаса. Но его не было. Ни в столовой, ни в музыкальной комнате. Оставалась оранжерея, и Реджи направилась туда. В огромном помещении с застекленными стенами было темно и прохладно, свет проникал сюда только из столовой. Однако Реджи удалось разглядеть у фонтана розовое платье Селены Эддингтон, которая обнимала . Николаса за шею.

— Вы совершаете прогулку по дому, леди Эддингтон? — спросила Реджи.

Они испуганно отпрянули друг от друга. Селена даже изобразила смущение, но Николас отнюдь не казался виноватым. Его лицо потемнело от гнева, и у Реджи комок подступил к горлу. Дурочка! Он злится, что она помешала ему любезничать с Селеной.

Реджи выбежала из оранжереи. Николас что-то крикнул, но она не остановилась. Распутник! Как она могла быть такой дурой… идиоткой… надеяться…