Дама сердца Крючкова Ольга

Новоявленный рыцарь даже несколько смутился.

Но Карл развеял его сомнения:

– Вы явно приглянулись этой пышной девице… Не теряйтесь! Может, проведёте ночь в её страстных объятиях, а мне достанется кувшин дармового вина и тюфяк, набитый свежим сеном.

Ригор украдкой взглянул на Аньез. Та же намеренно покачивая бёдрами, прохаживалась между столов, обслуживая немногочисленных посетителей.

– Право, Карл не знаю, что и сказать… – смущённо произнёс он.

Оруженосец, запивая вином обильную трапезу, подбодрил своего господина:

– А вы ничего и не говорите. Просто действуйте…

– Но как? Она же – простолюдинка! – недоумевал Ригор, привыкший выказывать знаки внимания и почтения знатным дамам и дочерям торговцев.

Карл рассмеялся.

– Право, сударь, вы меня удивляете! Женщина – всегда женщина! Простолюдинка она, или знатная дама – не имеет значения. Исполните одну из ваших баллад, и все женщины и девушки в округе будут ваши!

Ригор с удивлением воззрился на своего оруженосца.

– У тебя богатый жизненный опыт, Карл! И это в твоём-то возрасте…

– Мы почти ровесники, – уточнил оруженосец. – Я хоть и племянник Жана де Лера, но родители мои разорились и я долгое время жил среди простых людей. Пока де Лер из жалости не взял меня на воспитание. Я ему очень благодарен… Но за то время, что я жил среди сервов, я многое постиг…

– В частности, как обращаться с девицами, – съёрничал Ригор.

– Да. – Коротко подтвердил Карл и отпил вина из глиняной чаши. – Любая простая девушка мечтает о прекрасном сказочном принце… А вы – странствующий рыцарь, а стало быть, ни чем не хуже принца.

– Тогда неси мою лютню… – решился Ригор, мысленно прикидывая какую из своих баллад лучше исполнить, дабы завоевать сердце местной прелестницы на пару ночей.

Карлу не пришлось говорить дважды – он был юношей проворным и сметливым. Покинув харчевню, он направился к коновязи, развязал седельную сумку и извлёк из неё лютню. Не удержавшись от соблазна, оруженосец, дотронулся до струн инструмента, тот издал нежный звук…

– Ничего, Чёрный Рыцарь, – шёпотом произнёс Карл, – вместе мы не пропадём. Найдём какую-нибудь богатую вдовушку…

В харчевню вошёл знатный сеньор, облачённый в металлический нагрудник, на котором была выгравирована лисица, державшая в передних лапах меч. Это был известный на всю округу барон Жульбер де Ла Крезо. По наглости и жестокости ему не было равных во всей юго-восточной Бургундии. Он развлекался тем, что захватывал земли соседей, которые не могли ему противостоять. Наконец, у одного из них, виконта де Монсо терпение закончилось, и он обратился за помощью к самому графу Гильому II Бургундскому, дабы тот силой своей власти пресёк произвол барона де Ла Крезо.

Молодой граф Бургундский не замедлил отреагировать на столь недостойное поведение своего вассала и оправил к нему герольда с требованием срочно прибыть к нему на суд, который он намеревался провести в Бельфоре после турнира. Посему настроение барона было препаршивым, он был готов зарубить мечом любого, кто хоть что-то скажет ему поперёк. За бароном Ла Крезо вошла свита из трёх человек.

Они тотчас расселись за свободным столом. Барон угрюмо воззрился на Ригора, который исполнял балладу, аккомпанируя себе на лютне. Около него сгрудились посетители, выказывая всяческое одобрение исполнителю, а прелестница Аньез даже присела на колени Карла (и тот просто таял от удовольствия).

Матушка Аньез, почтенная вдова здешнего виллана, женщина в самом соку (недавно ей исполнилось тридцать пять лет), истосковавшаяся по мужскому вниманию, с наслаждением внимала сладкоголосому рыцарю, позабыв о своих непосредственных обязанностях.

Кровь прилила к голове барона.

– Хозяйка! – рявкнул он. – Что за бродячий театр в вашей харчевне?

Вдова неохотно повернулась в сторону барона. По опыту она знала, что от таких, как он всего можно ожидать.

– Сию минуту, сударь! – громко сказала она и поспешила к столику посетителей. – Что прикажите?

– Жаркое! Вина побольше! – тем же недовольным тоном гаркнул барон.

– Ах, сударь, – проворковала вдова, стараясь быть предельно вежливой, – угодно ли вам откушать жаркое из каплуна или кролика?

– Неси всё! – распорядился Ла Крезо.

Хозяйка кивнула и тотчас удалилась, решив не беспокоить дочь: пусть немного развлечётся.

… Барон, пребывая в тихом бешенстве, налегал на вино и вскоре, сей напиток изрядно вдарил ему в голову, и он перестал адекватно оценивать происходящее.

– Ещё вина! – рявкнул он. Барона поддержали его вассалы.

К столу подошла хозяйка харчевни, держа полный кувшин вина. Но барон был явно настроен на скандал. Как человек эгоистичный и жестокий, он оскорбился, что молодая привлекательная Аньез оказывает повышенное внимание какому-то бродячему рыцарю. Он не преминул высказаться по сему поводу:

– Хочу, чтобы меня обслужила вон та красотка! Путь отвлечётся от этого ряженого буффона!

Звуки лютни не смогли заглушить злобный рёв барона. Ригор умолк, лютня замерла в его руках, издав протяжный звук…

Хозяйка харчевни, понимая, что назревает конфликт, поспешила нарушить повисшую тишину, которая не предвещала ничего хорошего.

– Аньез! Будь добра, обслужи знатного сеньора!

Девушка поднялась с колен разомлевшего Карла, и тотчас направилась на зов матушки. Она поклонилась барону, взяла у матери кувшин и начала наполнять чаши вином.

Барон залпом осушил чашу с вином и схватил Аньез за зад.

– Нынешнюю ночь я намерен провести с тобой! – тоном, не терпящим возражений, заявил он.

Аньез попыталась освободиться из цепких объятий изрядно захмелевшего сеньора. Её матушка побледнела, и с мольбой воззрилась на Ригора.

– Сударь! Отпустите девушку! – попытался он вразумить барона.

– Что?! И это мне говорит какой-то ряженый буффон? – рявкнул Ла Крезо, не намереваясь выпускать ценную добычу из своих рук, он ещё сильнее стиснул Аньез.

– Пустите меня! Мне больно! – взмолилась девушка.

Но барон уже потерял над собой контроль и завалил молодую прелестницу прямо на стол.

– Ваше поведение, сударь, не достойно рыцаря! – не унимался Ригор.

– Что?! И это мне говорит какой-то бродячий щенок! – взревел барон и даже отстранился от Аньез.

Его свита вяло посмеялась, понимая, что назревают неприятности и так называемый «буффон» будет прав, если вызовет барона на поединок.

– Ваше сиятельство, не стоит связываться с этим рифмоплётом, – попытался урезонить барона один из вассалов, зная дурной характер своего сеньора.

– Ха-ха! – громогласно рассмеялся Ла Крезо. – Буффон и рифмоплёт! Я изрублю тебя на куски! – возопил он и попытался выхватить меч из ножен.

Его вассалы были явно обеспокоены.

– Ваше сиятельство, одумайтесь! – пытались они воззвать к его разуму. – Не хватало нам ещё неприятностей! Вспомните о том, что граф Бургундский ждёт вас в Бельфоре!

Но сии слова возымели совершенно противоположное действие. Ла Крезо не имел намерения отступать, его просто раздирало расправиться с Ригором.

– Я вызываю тебя на поединок, буффон! – в ярости воскликнул барон и, слегка пошатываясь, надел шлем.

Шлем с позолоченной отделкой, сделанный на заказ самим известным оружейником Питером Ройтленгером, выглядел роскошно. Барон отвалил за него десять су и очень им гордился.

– А твой шлем, буффон, я повешу перед замковыми воротами! Прицеплю к нему чёрное сюрко, дабы устрашать незваных гостей[67]! – пообещал барон приглушённым голосом.

Ярость охватила Ригора. Как смеет этот пьяный барон, оскорблять его, Чёрного Рыцаря?!

– Я принимаю ваш вызов! – спокойно ответствовал Ригор.

Аньез и её матушка одарила благородного защитника восторженным взглядом. Аньез вообще не ожидала, что заезжий рыцарь может заступиться за честь простой девушки.

Ригор надел шлем. Барон воззрился на его красный плюмаж и едко заметил:

– Павлин! Сюрко чёрное, а перья красные!

– Я – Чёрный Рыцарь! – с достоинством заметил Ригор. – И намерен посчитаться с вами!

Барон разразился неистовым смехом.

…Рыцари вышли из харчевни во внутренний двор и обнажили мечи. Барон, прилично пошатываясь, всячески оскорблял Ригора.

– Смотри на сей меч, щенок! Я сразил им множество врагов, когда ты ещё писался в штаны! Я изрублю тебя на куски!

Меч был действительно хорош, его клинок зловеще отражал попадавшие на него солнечные лучи. Ригор отчего-то не испытывал чувства страха. «Слава Богу – не копейный поединок… Противник изрядно пьян… А мечом я владею неплохо…» – мысленно понеслось у него в голове.

Противники начали сходиться, прикрываясь тарчами[68]. Барон сделал яростный выпад, Ригор же ловко отразил его. Ла Крезо не унимался и, напирая на противника, попытался поранить его руку нижней остро отточенной кромкой тарча.

Ригор ловко применил удар мендритте[69], как его учил де Лер, и увернулся. Барона охватила неистовая ярость, он сбросил шлем на землю, и снова ринулся на противника, оглашая окрестности диким воплем.

Но рассчитав свои силы, Ла Крезо потерял равновесие, пошатнулся и упал. Ригор не растерялся и тут же кинулся к барону, опустился на колени и приставил к его горлу мизерикордию, «кинжал милосердия», которым победитель в бою протыкал горло поверженного рыцаря.

– Сдавайся! Ты повержен! – воскликнул Ригор.

Но не тут-то было. Красная пелена беженства застелила глаза барона, он вопреки всякому здравому смыслу рванулся вперёд, пытаясь схватить противника… и мизерикордия впилась ему в горло.

Ла Крезо захрипел, изо рта у него потекла кровь…

– Матерь божья! Вы убили его! – воскликнул один из вассалов барона.

Потрясенный Ригор сидел подле Ла Крезо, того охватили судороги и он испустил последний вздох.

Повисла тягостная тишина. Аньез прильнула к матери. Та смахнула слезу: что же теперь будет?

– Поединок был честным! – наконец высказался вассал барона, по виду самый старший. – Я готов это свидетельствовать перед графом де Бельфором и нашим сюзереном графом Бургундским.

Свидетели поединка дружно закивали.

Карл приблизился к Ригору.

– Вы победили, сударь…

– Что?.. – Ригор воззрился на оруженосца бессмысленным взором, ибо только что впервые в жизни убил человека.

– Вы – Чёрный Рыцарь, и защищали честь женщины, путь и простолюдинки. К тому же этот сеньор оскорбил вас… Есть свидетели.

Карл помог Ригору подняться с земли. Один из вассалов подобрал с земли шлем, теперь уже бывшего своего господина, приблизился к Ригору и произнёс:

– Ваш трофей, сударь. Поединок был честным…

Все присутствующие пришли к единодушному мнению: поединок был справедливым и барон сам во всём виноват.

Вассалы посовещались и решили продолжить свой путь в Бельфор, дабы предстать перед взором Гильома II и рассказать о смерти барона Ла Крезо.

Хозяйка харчевни по сходной цене продала вассалам крытую повозку, те уложили в неё тело покойного сеньора и отправились в Бельфор.

Ригор не испытывал радости от своей победы. Но, несмотря на это, получив шлем покойного в качестве трофея по правилам поединка, не преминул надеть его.

Весть о том, что Чёрный Рыцарь победил задиристого барона (правда имени его никто не знал, ибо Ла Крезо не удосужился представиться «буффону»), мгновенно пронеслась по всей округе. И, где бы ни появился Ригор, все тотчас узнавали его по описаниям очевидцев, которых престранным образом становилось всё больше и больше. Ибо любому купцу или странствующему музыканту, жонглёру да ещё бог весть кому, хотелось лично рассказать «из первых уст» услышанную краем уха историю, изрядно приукрасив её.

Тем временем вассалы с телом покойного барона приближались к Бельфору, а прекрасная Луиза де Ла Крезо даже не подозревала, что стала вдовой.

… Луиза пробудилась, в ужасном расположении духа. Она неохотно залезла в бадью с тёплой водой, предусмотрительно приготовленной прислугой, дабы госпожа совершила утреннее омовение. Баронесса тщетно пыталась промыть своё тело под поясом невинности, в который её облачил муж перед отъездом в Бельфор. Луиза немного понежилась в тёплой воде.

– Агнесса, помоги мне… – обратилась она к горничной и протянула ей руку.

Дородная горничная ловко подхватила свою госпожу, помогла ей спуститься из бадьи по специальной деревянной лесенке. Молодая служанка тотчас поспешила обтереть тело Луизы мягкой тканью, а затем облачила её в пелисон.

Баронесса запахнула одеяние, как можно плотнее и направилась к столу, на котором стояло блюдо с фруктами. Она взяла сочную грушу, надкусила её и поморщилась.

– Проклятый пояс невинности! Ненавижу его!

Горничная и служанка переглянулись, задавшись вопросом: кого ненавидит госпожа пояс невинности или супруга? И вскорости решили, что и того и другого…

Луиза не в первый раз страдала от сего металлического приспособления, выкованного специально по заказу барона всё тем же оружейником Питером Ройтленгером (который изготовил ему шлем). Барона охватила дикая радость, когда он впервые облачил свою дражайшую супругу в это варварское изобретение. Тогда Луиза промучилась в нём пять дней, барон же объезжал с ежегодной инспекцией свои владения и предавался охоте.

И вот в августе у ворот замка Ла Крезо появился герольд самого графа Бургундского. Он вручил барону свиток, увенчанный тяжелой сургучовой печатью с изображением традиционного бургундского орла.

Сие послание предписывало барону Жульберу, урождённому де Ла Крезо, владельцу одноимённого замка, явиться в Бельфор, где в начале сентября будет проходить рыцарский турнир, в котором примет участие сам сюзерен. После турнира барону предписывалось предстать перед светлыми очами графа и дать объяснение своему поведению, идущему вразрез с понятиями чести и рыцарским кодексом.

Барон вскипел, ярость захлестнула его. Он в бешенстве метался по залу.

– Барон де Монтере! Ублюдок! Настрочил на меня жалобу самому сюзерену! Щенок! Надо было лучше защищать свои владения! Кто сильнее, тот и прав! Этот лес принадлежал ещё моему отцу!

Слуги попрятались, кто, где мог. Ибо в такие минуты барон не давал себе отчёта в действиях и мог запросто кого-нибудь убить ненароком. Такое уже случалось…

Луиза, услышав безумный рёв супруга, поспешила закрыться в своей горнице вместе с камеристкой и горничной. И покуда он метал гром и молнии, несчастные женщины дрожали, словно листочки на ветру.

Наконец барон осушил кувшин вина и несколько утихомирился, решив, что непременно отправиться в Бельфор, и вопреки завистникам и врагам примет участие в турнире, на который, кстати, его не соблаговолили пригласить (вероятно, учитывая его безумный характер). А уж, если фортуна к нему будет благосклонна и он сможет сразиться с бароном де Монтеро! Жульбер уже мысленно представлял, что он сделает с ненавистным соседом.

Но к началу турнира барон, увы, не успел. Непредвиденные дела задержали его в замке. А вернее сказать, его страсть к вину. Ибо в последнее время он постоянно напивался, дабы заглушить горечь обиды. Порой он пребывал в не вменяемом состоянии по неделе, а то и по две.

Луиза знала, что супругу предписано явиться на суд сюзерена. Она выказывала крайнее беспокойство по этому поводу и тайком пыталась переговорить с верными вассалами. Те лишь разводили руками, понимая, чем может закончиться сия поездка в Бельфор. Барон наверняка будет вести себя не сдержанно – сюзерен прогневается, обяжет выплатить штраф в пользу барона де Монтеро, а может, и того хуже – прикажет заключить под стражу.

Луиза, хоть и не питала к мужу тёплых чувств, всё же выказала надежду, что вассалы удержат его от необдуманных поступков. Они в свою очередь пообещали баронессе сделать всё возможное. Но, увы… Жульбер был не исправим. И, разумеется, перед своим отъездом в Бельфор барон не забыл «заковать» интимные места супруги в пояс невинности. После чего с чувством выполненного супружеского долга он отправился в путь…

И вот на протяжении последних дней Луиза проклинала своего эгоистичного, жестокого и своенравного супруга, посылая на его голову всевозможные беды. И, видимо, одно из сих проклятий настигло его.

А может быть, терпение Всевышнего закончилось, и барону было суждено умереть во дворе харчевни от руки голиарда-рыцаря, проигравшего первый же копейный поединок в жизни. Сия встреча повлекла бесславную смерть Жульбера де Ла Крезо, зато вселила уверенность в собственных силах в Ригора, в настоящем – Чёрного Рыцаря.

Вассалы тотчас отправили баронессе нарочного, которому вручили письмо с печальным известием, а затем, погрузив тело своего сеньора в крытую повозку, отправились в Бельфор. Ибо они вовсе не желали прогневать сюзерена.

Прочитав послание вассалов, Луиза, а ныне вдова барона Ла Крезо, была готова убить невесть откуда взявшегося Чёрного Рыцаря, но вовсе не из-за того, что тот лишил её любимого мужа. По правде говоря, Луиза терпеть его не могла. Жульбер был намного старше её, обладал прескверным характером, вечно пропадал то на охоте, то на очередной военной вылазке против соседей. Поэтому впервые в жизни Луиза вздохнула с облегчением: наконец-то она свободна и может делать всё, что пожелает. Но неожиданно она вспомнила об одной неприятности, которая, увы, уж очень ограничивала вновь обретённую свободу.

…Ригор, пребывая в прекрасном настроении, верхом на отменном коне, с трофейным шлемом на седельном крюке, дабы каждый встретившийся по пути смог бы оценить красоту и его солидную стоимость, приближался к родовому замку покойного (и даже не подозревал об этом).

Неожиданно набежал ветер, небо затянулось тучами, начал накрапывать дождь.

– Вижу замок! – с энтузиазмом констатировал Карл.

– Интересно, кому он принадлежит? – поинтересовался Ригор.

– Да не всё ли равно? – резонно заметил оруженосец. – Замки мелких баронов, как две капли воды похожи друг на друга. И как назло никого не видно… Вымерли все что ли от чумы?

– Ну и шутки у тебя, Карл! – возмутился Ригор, ибо любой бургундец боялся чумы, словно смерти.

– Главное, чтобы хозяин замка дал нам ночлег и стол. А имя его мне безразлично… – продолжал разглагольствовать Карл, держась за стремя лошади, дабы не отставать от Ригора.

Странствующий рыцарь приблизился к замку. Дождь набирал силу…

– Могу я попросить у вашего хозяина ночлега? – обратился он к стражникам, стоявшим под специальным навесом рядом с воротами.

Те переглянулись.

– Хозяина больше нет. – Сказал один из них. – Пал в поединке…

– Тогда у хозяйки… – вмешался успевший промокнуть Карл.

– Назовите ваше имя, сударь… – нехотя обратился один из стражников к Ригору.

– Я – Чёрный Рыцарь. А это мой оруженосец…

Стражники многозначительно переглянулись.

Взгляд одного из них упал на седельную сумку Ригора, а затем и на седельный крюк, к которому был прикреплён шлем.

Чёрный Рыцарь заметил взгляд стражника.

– Отличный шлем! Неправда ли? – похвастался он. – Он достался мне в поединке с одним заносчивым бароном…

– И вы убили его, сударь… – предположил один из стражников и сделал знак рукой своим сотоварищам.

– О да! Это был честный бой! И тому есть немало свидетелей!

Пока Ригор хвастался своими подвигами, увы, немногочисленными, а Карл выбивал зубами дробь, ослабив присущие ему внимание и осторожность, один из стражников ловко орудуя алебардой, снабжённой специальным крюком на конце, намертво зацепил Ригора за доспехи.

– Тащи его! Тащи! – возопил он.

Его сотоварищи подоспели на помощь мгновенно, и Ригор, ничего не успевший сообразить, уже барахтался на земле. Карла тут же скрутили и бросили рядом с Ригором.

– Что вы себе позволяете? – наконец, возмутился Ригор, пытавшийся подняться с земли, но тотчас увидел перед носом два обнажённых клинка. – Что я вам сделал? Или вы хотите ограбить меня? Здесь, что гнездо разбойников?

– Ты в замке барона Ла Крезо! – воскликнул один из стражников. – Это имя тебе ничего не говорит?

– Нет… – признался Ригор. – А кто это?

Карл, всегда отличавшийся сообразительностью, уже успел заметить, герб на надвратной башне замка. Он изображал лисицу, державшую в передних лапах меч.

– Боже всемогущий… – прошептал Карл. – Нас убьют…

– Значит, ты не знаешь: чей это замок? – продолжал наступать стражник на Ригора и покрутил перед его носом кинжалом.

– Нет… Объяснитесь наконец! Что за произвол! – возмутился Ригор, собравшись с силами.

– Ригор! – возопил оруженосец. – Герб! Герб! Этот замок принадлежит ему…

Ригор на мгновенье замер.

Стражники ещё плотнее обступили странников.

– М-да, сударь… – протянул самый ярый стражник. – А оруженосец-то прав! Посмотрите-ка на герб…

Ригор оглянулся в указанном направлении и обомлел: на него с надвратной башни взирала лисица, державшая меч в передних лапах.

– Поединок был честным! – твёрдо произнёс Ригор.

– А уж это графиня сама решит! – пообещал ему стражник.

Мажордом доложил баронессе:

– Ваша милость, странствующий Чёрный Рыцарь (а именно так он представился) и его оруженосец просят ночлега. – И с нескрываемым любопыством воззрился на свою госпожу.

Ибо в силу своего статуса он уже знал о гибели барона (о чём совершенно не жалел, как и вся прислуга, включая последнюю кухарку или прачку) от руки некоего Чёрного Рыцаря.

Баронесса встрепенулась. Она даже не пыталась разыграть вдовью печаль перед обитателями замка, ибо её на данный момент заботило совершенно другое… Но всё же возмутилась.

– Кто? Чёрный Рыцарь? Неслыханная дерзость! Прикончить мужа и явиться к вдове! – негодовала Луиза.

– Ах, ваша милость… – вмешалась камеристка.

– Что тебе? – с нетерпением перебила её баронесса.

– Может быть, он раскаивается и лелеет надежду о прощении… – робко предположила она.

Луиза фыркнула.

– Ты явно начиталась модных французских романов этой, как её… – баронесса сморщила своё высокое чело.

– Азалаис де Поркайрагуэс[70]… – подсказала госпоже камеристка.

– Да, да… Именно так я и хотела сказать. – На мгновенье баронесса задумалась. – Хорошо, я соблаговолю взглянуть в глаза этому горе-рыцарю… Хотя впрочем…

«Именно ему я обязана своей свободой, правда не окончательной…» – подумала она.

– Пригласи рыцаря, я приму его…

– Но, ваше сиятельство, есть одно деликатное обстоятельство… – вкрадчиво произнёс мажордом.

– М-да… И какое же? – удивилась баронесса.

– Стражники немного переусердствовали, да и связали это рыцаря…

Луиза улыбнулась.

– Прекрасно! Так даже лучше!

… Вскоре Ригор предстал перед баронессой. Вид у него был несколько потрёпанный.

Он же увидел перед собой даму средних лет, ещё сохранившую остатки былой стати. Хозяйку замка нельзя было назвать красивой, но было в ней что-то притягательное.

– Так вот вы значит, какой – Чёрный Рыцарь! – воскликнула она и приблизилась к Ригору.

– Простите меня, сударыня… Я стал виновником смерти вашего супруга… – пытался оправдаться Ригор.

Баронесса нетерпеливым жестом заставила его замолчать.

– Не траться слов, сударь. Всем известно, барон был чудовищем. Он наводил ужас на всю округу. Думаю, соседи-бароны все как один выразят вам свои искреннюю признательность за то, что они, наконец, обрели покой. Ибо мой покойный супруг был буквально помешан на войне…

Ригор с нескрываемым интересом и удивлением воззрился на баронессу.

– Тогда, может быть, сударыня, вы прикажите развязать мне руки…

– Разумеется, мои стражники явно перестарались.

Ригор, освобожденный от пут, почувствовал себя увереннее. Вдова была настроена миролюбиво, и он решил воспользоваться этим обстоятельством.

– Так или иначе, сударыня, я всё-таки доставил вам неприятности… И хотел бы вымолить у вас прощение в лютней в руках.

Баронесса удивлённо округлила глаза.

– Вы играете на лютне?

– Да, – подтвердил Ригор и поклонился со всем изяществом, на которое был способен (несмотря на мокрые волосы и сюрко, заляпанное грязью). Баронесса оценила его изысканные манеры. – И сочиняю альбы, кансоны…

– О! – воскликнула Луиза. – Как интересно! Я сгораю от нетерпения услышать их!

– Почту за честь, сударыня… – произнёс Ригор, вложив в эти слова столько страсти и желания.

Баронесса уловила его интонации и задумалась: «Хорош собой… А я теперь свободна… Но пояс… Будь он проклят! Он всё портит…»

Остаток дня Ригор в новом одеянии (вероятно, из обширного гардероба барона, ибо оно было явно ему велико), развлекал Луизу игрой на лютне и нескончаемыми альбами и кансонами. Женщина само того не замечая – растаяла… Ей хотелось броситься в объятия заезжего рыцаря (избавившего её от ненавистного мужа) и обрести в них истинное наслаждение, которого она так долго была лишена.

Наконец она, оставшись наедине с Ригором, не выдержала и в порыве чувств воскликнула:

– Раз вы избавили меня от супруга, то и избавьте меня от не выносимой невинности, сударь!

Ригор не понял, что же имеет ввиду баронесса и растерялся…

Луиза же засмеялась, видя смущение рыцаря-голиарда.

– Дело в том, что мой покойный муж заключил меня в пояс невинности, ключ же увёз с собой… Это единственное препятствие на пути к нашему обоюдному наслаждению. – Томно произнесла баронесса и распахнула пелисон.

Ригор увидел ещё стройное тело, жаждавшее любви и… бедра графини были буквально скованы хитроумным поясом, который не позволил бы им предаться страсти.

– Я знаю, как решить эту интимную проблему. – Заверил Ригор. – Но вам придётся забыть о стыдливости и показать варварское приспособление моему оруженосцу. Уж он мастер открывать хитроумные замки! Поверьте мне.

– Ничего, сударь, я не стыдлива. Если я столько лет переносила барона на супружеском ложе, то мне уже ничего не страшно. Зовите вашего оруженосца. Пусть захватит с собой надлежащий инструмент.

… Карл, в крайнем волнении и возбуждении, открыл-таки хитроумный замок. Баронесса, освободившись от пояса, подобно голодной львице накинулась на Ригора.

Вплоть до рассвета из её спальни доносились восторженные возгласы. Новоявленные любовники заснули только под утро.

Через несколько дней в замок прибыли вассалы, уладившие все спорные вопросы в Бельфоре (смерть «обвиняемого» барона, несомненно, облегчила его участь и граф Бургундский на суде был снисходительным) и доставившие тело барона. Баронесса всплакнула для порядка, священник произнёс соотвествующие по сему поводу молитвы (ибо Жульбер погиб в бою без покаяния) и тело было погребено в семейной усыпальнице семейства Ла Крезо.

Луиза де Ла Крезо, как и положено соблюдала траур (по сути формально), сама же еженощно предавалась любовным безумствам с Ригором. Но, увы, всё когда-нибудь заканчивается. По истечении года, Луизе стали оказывать повышенное внимание овдовевшие сеньоры, в том числе и барон де Монтеро.

Практичная баронесса решила, что она достаточно насладилась свободой, пора подумать и о втором замужестве.