Джип, ноутбук, прошлое Костинов Константин
– Куда ты?
– Юля, пять минут. Мне нужно пять минут.
Руслан выскочил на лестничную площадку. Закрыл дверь и прижался к ней спиной. Обвел взглядом двери соседских квартир.
Адвокат Варсонофий? Чин из МВД? Владелец боен? Не те люди, не поймут-с…
О! Фокусник Рейнард!
Руслан поднялся этажом выше. Крутанул рукоять механического звонка.
– Кто? – спросили из-за двери.
– Лазаревич.
Дверь открылась. Фокусник, в выцветшем халате, взглянул на Руслана.
– Проходите.
– Да я, собственно…
– Проходите, проходите…
Небольшая, по-холостяцки захламленная, но по-холостяцки же уютная квартирка. Руслан сел в продавленное кресло, оглядел обиталище фокусника.
Афиши на стенах не висели, а вот реквизит вроде чалмы с павлиньим пером или оклеенных цветной бумагой «волшебных» коробочек на глаза попадался.
– Что случилось, Руслан Аркадьевич? – Рейнард присел на край стола. Между пальцами его левой руки скользил, поблескивая, серебряный рубль. – Неужели вы поссорились с женой и теперь не знаете, как спрятать тело?
Шутка была черной, но неожиданно сработала. Руслан немного успокоился.
– Да нет, господин Рейнард, все намного проще. У вас не найдется сигаретки?
– Чего не держим, того не держим…
Тьфу ты. Сигаретами здесь называли то, что потом называли сигариллы: резаный табак, завернутый в табачный же лист. Встречались они действительно редко.
– …Может быть, папиросы вас устроят? Мне тут из Москвы с оказией прислали…
Руслан взял узкую пачку на десять папирос. Бежевая, с двуглавым орлом, красной полосой и виньеткой, на которой написано… кхм… «Нарзан».
Лазаревич чиркнул спичкой и закурил. И закашлялся: едкий табачный дым после десяти лет драл горло как металлической мочалкой.
«Сижу в квартире фокусника и курю «Нарзан»… осталось только начать смотреть ковер…»
На Руслана неожиданно снизошло спокойствие. То ли папироса подействовала, то ли беспокоиться в логове фокусника было невозможно.
«Ничего, Лазаревич. Все у нас получится. Главное – не нервничать. Главное в этой жизни – не нервничать».
Глава 9
15.12.1910. Телеграмма в Лугу
«ВСТРЕТИЛСЯ ТЧК ДОГОВОРИЛИСЬ ТЧК ОЧЕНЬ ВАЖНЫЕ НОВОСТИ ПРИШЛИ ПЕТРА».
Юля проснулась. Аня еще сопела рядом на кровати – после вчерашнего визита ей было страшно спать одной, – а вот Руслана рядом не было. Вечером он оставался «подумать», значит, или уже встал, или…
Запахнув халат, Юля вышла в гостиную. Ну да.
Любимый муж спал в кресле, положив голову на стол. Прямо на разбросанные листы, исписанные чернилами, покрытые сложными чертежами, переплетениями квадратиков, треугольников, стрелок и линий. Она знала за ним такое обыкновение: строить планы, чертя схемы предполагаемых действий. Судя по всему, планы не строились…
Поверх бумаг стояла пепельница с окурками – «Опять закурил… Бедный…» – и лежал пистолет.
Юля осторожно убрала оружие и дотронулась до плеча мужа.
– Руслан…
– Что?!
Тот резко поднял голову. Совершенно стеклянные глаза, к щеке прилип лист бумаги.
– Может, не пойдешь сегодня на работу? Отдохни…
Руслан резко встал, как робот, глаза начали просыпаться.
– На работу. Нужно идти на работу.
Он отклеил прилипший лист – на щеке остался бледный фиолетовый след, похожий на сложный иероглиф, – и шагнул мимо оторопевшей Юли к двери. Остановился, развернулся, забрал пистолет из ее рук и двинулся к двери.
– Таня! Кофе! Много!
Две чашки крепкого – стекло резать можно – кофе сделали свое дело, и на улицу Руслан вышел бодрым. Только в висках пульсировали иголки боли.
Обычно, выйдя из дома, он ловил извозчика, но сейчас Руслану нужно было прогуляться, поэтому до Эртелева переулка он шагал пешком. Шагал и думал.
Появление купца из Луги здорово портило весь сложившийся расклад. Все шло тихо и спокойно – регистрировались патенты, продавались канистры, конструировался «Крокодил»: нормальная спокойная работа. Потом появился маньяк, но и он особо жизни не портил, хотя и был непредсказуемым фактором, который нужно было учитывать и относиться к нему с осторожностью. Потом он, Руслан, решил побыть тайным спасителем России – супергерой, блин, – и придумал и даже начал реализацию плана по увеличению технологичности российской армии. До сегодняшнего дня он все контролировал. Даже маньяка – достаточно вести себя осторожно и не упоминать лишнего там, где могут подслушать.
И тут появляется Андронов.
Человек, который хочет получить знания о будущем.
Как он ими воспользуется, насколько это изменит будущее, насколько купец будет осторожен в реализации этой информации – всего этого Руслан контролировать не мог, и это нервировало.
Может быть, стоило отказаться от сотрудничества? Нет, этот вопрос был обдуман ночью. Не стоило. Кто знает, насколько у Андронова хватит цивилизованности, чтобы добиться нужных сведений. Хорошо, если попытается увеличить сумму. А если нет? И Юля с Аней оставлены одни дома…
«Ане нужно устроить день рождения. Ведь обещал, но забыл. Времени не было. Не было времени на дочку. А зачем тебе все остальное, Лазаревич, если на дочь у тебя времени нет? Устрой ей день рождения. И Рождество, и Новый год. Пусть у нее будет праздник…»
Нет, сейчас девчонки в безопасности: он не отказался от сотрудничества, цены на информацию не задирал, поэтому причин шантажировать его у Андронова нет. Но на будущее…
На будущее нужно быть готовым к побегу.
Деньги и документы.
Руслан мысленно прикинул, сколько у него сейчас свободных средств. Его доля от продажи канистр – двести тридцать два рубля. Доля от патентов – две тысячи сто. Меньше двух с половиной тысяч. Негусто. Фрезе направил письма в Германию и Францию, с предложением купить лицензии, там, возможно, придет денег побольше… Мало. Андронов со своими десятью тысячами очень пригодится. Нет, ссориться с ним нельзя…
Деньги. Деньги на счете в банке, и в случае внезапного бегства можно не успеть их снять. Наверное, нужно перевести их в наличные, в золотые червонцы и держать при себе. Сделать тайник в доме. На всякий случай.
Руслан свернул с улицы Жуковского в Эртелев переулок, наклонил голову, прикрывая глаза от ветра, бросившего в лицо острые снежинки – кажется, начиналась метель, – и зашагал к фабрике.
Через улицу входил в двери дома номер десять старик в длинной шубе. Шуба и солидная седая борода придавали ему вид этакого Деда Мороза.
Суворин, издатель газеты «Новое время», которую он, Руслан, читает каждое утро. Почти каждое.
Издатель жил в доме номер шесть, мимо которого Руслан уже прошел, а в десятом была типография.
«Надо же, – подумал Лазаревич, – случайно узнаю, что фабрика Фрезе совсем рядом с домом Суворина. А с правнучкой Суворина я вместе работал. При этом родилась она на Дальнем Востоке. Причудливо тасуется колода…»
– Доброе утро, Петр Александрович.
Сразу пройти к Фрезе не удалось – Руслана изловил мастер Равиль, и они вдвоем разбирались, как правильнее будет провести тормозные шланги. Так что отмазка по части опоздания у Руслана была.
Впрочем, Фрезе на опоздание особого внимания не обратил: у него был посетитель.
Черноусый поручик, поэт и музыкант. Гурдов… мм… нет, имени-отчества Руслан не вспомнил.
Офицер и Фрезе азартно обсуждали какие-то чертежи. При виде Руслана оба почему-то смутились, как будто он застал их за игрой в солдатики.
– Ну что ж, Павел Васильевич, на сегодня мы закончили, встретимся в другой раз.
Поручик попрощался и вышел.
– Если не секрет, – не выдержал Руслан, – что вы такое обсуждали?
– Да… Вот, взгляните, если желаете.
Руслан повернул к себе желтоватый лист с чертежом. Ух ты…
Автомобиль. Длинный, приземистый, с наклонным лобовым стеклом, низкой посадкой. Дизайн явно придумал сам Фрезе под влиянием увиденных фотографий автомобилей XXI века. «Зализанности», правда, не было, кузов несколько угловат, но все равно, даже в XXI веке было бы не стыдно проехаться на такой зверюге. А уж в 1910 году он произвел бы фурор…
Руслан присмотрелся к двигателю… Автомобиль, говорите…
– Петр Александрович, это же электромобиль?
– Да, – с некоторым вызовом выставил свою бороду вперед Фрезе, – он на электрической тяге. И что?
Руслан сел в кресло.
– Я же вам рассказывал о будущих тенденциях автомобилей. Электрическая тяга бесперспективна…
– Поэтому я не могу конструировать такие автомобили? Потому что вы в своем будущем не смогли их реализовать?
Фрезе выскочил из-за стола и заходил по кабинету.
– Вы в своем будущем отказались строить электрические автомобили. Ваше право, но почему вы теперь запрещаете мне их строить?
– Минуточку.
Руслан вскочил из кресла, прыгнул к двери, распахнул ее и выглянул в коридор. Никого.
– Простите. – Руслан вернулся в кресло. – Давайте продолжим. Петр Александрович, электромобили всегда были сложнее, дороже и хуже, чем бензиновые…
Фрезе ткнул в сторону Руслана пальцем:
– Откуда вы это знаете? Вы проверяли? Вы делали расчеты? Или просто приняли на веру то, что вам сказали? Почему вы верите тем, кто это говорит? Они что, безгрешные ангелы, прости господи? – Фрезе перекрестился. – Они не могут ошибаться, заблуждаться, просто лгать, в конце концов? Вы сами рассказывали о нефтяных лобби в вашем времени, неужели вы думаете, что они не сумели бы подкупить ваших ученых? Почему вы им верите?
– Но, Петр Александрович, – ошарашенно помотал головой Руслан, – так ведь можно начать сомневаться вообще во всем… В том, что звезды не приколочены к небесному своду или в том, что на Руси было иго… Один скажет «иго было», другой «ига не было» – почему я должен верить одному и не верить другому?
«Ничего себе, такие философские вопросы с утра пораньше…»
– В обычной жизни, – поднял палец фабрикант, – я могу верить всему, что мне скажут. Если мне скажут, что вокруг Солнца вращается восемь планет…
«Почему восемь? А, да, Плутон…»
– …и мне будет все равно, восемь их там или восемнадцать. Но в том, что касается МОЕГО дела, я предпочту… Как же он там говорил… – Фрезе защелкал пальцами. – Знать, а не верить.
– Петр Александрович, у вас сейчас нет денег на постройку электромобиля… – Все, что смог сказать на эту тираду Руслан.
Фрезе лихо сел в кресло и подмигнул:
– Сейчас нет, но потом-то будут. Продадим армии автомобили вашей конструкции – деньги будут. Не волнуйтесь, я не собираюсь непременно вкладывать все средства в эту конструкцию. Считайте это моим, как говорят англичане, хобби.
«А ведь в каком-то смысле Фрезе прав. Почему я считаю, что путь, по которому шла наша история, – единственно верный? История – не задачка из учебника, которую можно решить, подсмотрев ответ в конце».
В дверь постучали, и вошел татарин.
– Петр Александрович, там ваше слово нужно.
– Идите, сейчас буду.
Руслан сидел один в кабинете Фрезе, когда в дверь постучали.
– Доброе утро! – в помещение, отряхивая снег, ворвался доктор Брилинг. – Руслан Аркадьевич, – протянул он руку. – А где господин Фрезе?
– Вышел ненадолго.
– Тогда я подожду, – Брилинг сбросил шубу и шапку и плюхнулся в свободное кресло. – Я пришел попрощаться.
Сердце Руслана екнуло.
– В каком смысле «попрощаться»?
Брилинг усмехнулся, на секунду став похожим на развеселого мушкетера:
– У меня ведь служба в Москве. Я и так задержался в столице.
– А…
– Не волнуйтесь! С двигателем все будет в порядке! Даже еще лучше! Пузырев обещал, что после Нового года сделает новый, по моим расчетам. Тридцать сил, но габариты меньше, гораздо меньше нынешнего. Обещайте, что пригласите меня на испытания!
– Обещаю, – улыбнулся Руслан. Энтузиазм доктора заражал, сразу становилось понятно, что у тебя все получится: автомобили будут построены, танки и автоматы пойдут в армию, деньги потекут рекой. Дурные мысли о том, что ничего не выйдет, нужно все бросить и бежать, потому что слишком много сложностей накопилось, улетучились как туман к утру.
Настроение Руслана поднялось настолько, что он задал вопрос, который давно его интересовал.
– Николай Романович, позвольте один вопрос?
– Позволяю.
– Вы ведь были большевиком…
Лицо доктора резко посерьезнело, взгляд похолодел. Он по-прежнему напоминал мушкетера, но как-то сразу вспоминалось, что мушкетеры не только веселились по кабакам, но еще и убивали людей.
– Допустим.
Руслан внимательно посмотрел на Брилинга.
– Зачем? – спросил он.
Брилинг пощипал бородку.
– Ответьте сначала мне на один вопрос, – неожиданно сказал он.
– Давайте, – подобрался Руслан.
– Откуда вы знаете о большевиках?
«Оп-па… Вот тут вы и спалились, господин Лазаревич. Откуда вы знаете о названии одной из фракций нелегальной партии?»
– Позвольте, – сказал он, – я не буду отвечать на ваш вопрос.
– Тогда, – улыбка Брилинга не была такой уж дружелюбной, – позвольте и мне не отвечать на ваш.
Они помолчали.
– Вы просто представьте, – вдруг сказал Брилинг, – что вы живете в стране, которой управляет узкая прослойка людей. У них есть власть и деньги, они владеют всем, что есть в стране, и самое главное – они считают, что их интересы – главное, а остальные люди, живущие здесь же, те, чьими руками и созданы те богатства, которыми владеют власть имущие, для них – всего лишь источник дохода. Представили?
– Представил.
– Что можно сделать в такой ситуации?
Руслан улыбнулся, вспомнив спор с одним приятелем:
– Есть три выхода. Можно покончить с собой, уехать из страны или смириться.
Брилинг неожиданно перегнулся через стол и очень внимательно посмотрел Руслану в глаза:
– Есть и четвертый.
Глава 10
Середина декабря. Темнеет очень рано, ведь уже скоро двадцать второе число – самый короткий день в году… Хотя постойте. Сейчас 1910 год, юлианский календарь, и самый короткий день уже прошел, это было девятое. А двадцать пятого будет Рождество. Прямо как в американских фильмах, которые еще не сняли…
В любом случае на улицах было бы темно, если бы не фонари. Яркие электрические, они загорались с наступлением темноты. А ведь Руслан видел на окраинных улицах живого фонарщика. Вернее, ламповщика. Оказывается, это были две разные профессии: фонарщики зажигали вечерами фонари, ловко приставляя лестницы к коротким поперечинам, торчащим из фонарного столба специально для этого, а ламповщики фонари гасили. Подъезжали с тележкой, вынимали из фонаря керосиновую лампу, гасили ее и ставили в тележку, чтобы почистить и заправить.
Ветер утих, только с неба сыпали редкие снежинки. Они падали на быстро шагающего по улице Руслана и слетали, сбрасываемые встречным потоком воздуха.
Лазаревич шел домой. Просто домой, причин торопиться у него не было – Юля недавно звонила от соседа на фабрику Фрезе и сказала, что дома все в порядке, – однако шел он быстро. Руслан всегда невольно убыстрял шаг, когда крепко задумывался над чем-нибудь.
Сейчас в голове у него мысленно повторялся разговор с доктором Брилингом.
Три выхода из ситуации, когда тебе не нравится та страна, в которой живешь, предложенные Русланом – самоубийство, эмиграция и смирение, – выходами, собственно, и не являлись. Всего лишь отказом его искать.
Выходом всегда является только одно.
Действие.
«Понятно, – думал Руслан, – что товарищ Брилинг, как сторонник большевиков, подразумевал революцию. Не нравится власть в стране? Не сиди и не плачь – меняй власть!»
Революция, что и говорить, выходом представляется заманчивым: раз – и все проблемы решены. Но Руслану всегда казалось, что революции сродни хирургической операции – много крови, неизвестно когда заживет и заживет ли вообще.
Не-эт, способов лечить больную страну, как и больного человека, должно быть несколько.
Можно пойти путем терапии: медленно, но настойчиво менять то, что тебя не устраивает, бороться с негативным, развивать позитивное, выращивать прогрессивное… Но, к сожалению, для этого нужно или обладать властью, да не просто властью, а почти безграничной – а никто почему-то не торопился делать Руслана императором, – либо огромным влиянием во всех кругах общества, причем не только светского, а вообще всего, либо иметь огромную кучу денег, миллионы и миллиарды.
Так что – увы. Он, Руслан, не был ни тайным наследником престола, ни гением, ни мультимиллионером, ни Василисой Премудрой, чтоб взмахнул левым рукавом – выросли заводы пулеметные да танковые, поплыли подлодки и авианосцы, взмахнул правым рукавом – наелись досыта все голодные и нищие, и наступила в стране тишь да благодать.
Не получится.
Он – всего лишь человек. Максимум, самый максимум того, что он может, – помочь Фрезе с автостроением, попытаться – всего лишь попытаться – подтолкнуть в нужную сторону появление первых российских танков да рассылать письма с «изобретениями от смертельно больного», авось к его предложениям все-таки прислушаются.
Чертеж, а вернее – эскиз, автомата Калашникова полковнику Федорову уже ушел. Понятно, что тот не оставит свою винтовку и не бросится клепать АК, но, по крайней мере, если он использует принципиальную схему «калаша», то, возможно, к 1914 году у русской армии появится хотя бы пара сотен автоматов. Хода войны они, конечно, не переломят, но спасут хоть чуть-чуть жизней…
Как и другие мысли Руслана из тринадцати ответвлений плана «А». Пусть они не столько усилят армию, сколько облегчат жизнь простого солдата. Из оружия там были только автомат, оптический прицел для снайперской винтовки и граната «Ф-1», простая в изготовлении. А остальное… Камуфляжная полевая форма, противогаз, спираль Бруно, чтобы немцы поцарапали себе… что-нибудь… при наступлении, каски…
В Российской императорской армии солдаты не носили касок! Вообще! Совсем! Понятно, что не нужно подходить к армии начала двадцатого века с меркой двадцать первого, но, вашу машу, каски есть даже у немцев, в каждом фильме они носятся в пикельхельмах – шлемах (пусть кожаных) с острыми наконечниками на макушке. А у русского солдата – суконная фуражка. Авось не попадут.
Правда, самокритично подумал Руслан, не нужно говорить, что о солдате совсем не заботились. Одно из ответвлений плана уже можно выбросить: полевые кухни, которые почему-то казались Руслану созданиями Красной Армии, были изобретены еще в самом начале века и активно внедрялись в армию.
Так что ответвления плана, даже будь они реализованы, не давали русской армии преимущества. Вот танки… Вместе с противотанковыми средствами, потому что Руслан не считал немцев идиотами и полагал, что танки у них появятся разве что чуть-чуть попозже, чем у русских. Главное – подготовиться к их появлению. А между собой танки воюют редко.
Был, конечно, еще купец Андронов с сыном, но на них Руслан в ЭТОМ плане надежд не возлагал. Мелкий – по столичным меркам – провинциальный купец не станет вбухивать деньги в помощь стране. Даже не потому, что он плох. Просто купец – это купец, сиречь человек, делающий деньги. Да, если он узнает от Руслана что-нибудь, что можно внедрить быстро и без особых затрат, получить прибыль и при этом помочь России, – он поможет. А вот станет ли заморачиваться, если прибыль не гарантирована, – не факт. Может, Андронов решит бросить все силы на спекуляции хлебом, поставки в армию втридорога или, в конце концов, по примеру будущих бутлегеров, станет подпольно продавать спиртное во время сухого закона. Пока – до серьезного разговора с купцом – Руслан видел в нем только возможный источник денег. Не более того.
Вот и получается, что ты, господин Лазаревич, никакая не терапия. Если уж и сравнивать тебя с лекарством – то только с гомеопатическим шариком, принимаемым по принципу «А вдруг поможет?».
«Ладно. Посмотрим. Уехать в Америку всегда успеем. А вот если выгорит идея с блицкригом России в Первой мировой – то можно и остаться…»
Америка, собственно, для Руслана никогда целью не была. Цель была – спасение, выживание и процветание семьи. Убытие в Америку – всего лишь средство это процветание обеспечить. А вот если процветать можно будет в России… На кой тогда Америка?
Так что, Лазаревич, не сиди сложа руки. Действуй. И не забывай об одном…
Руслан разжал кулак левой руки. На темной коже перчатки в электрическом свете блеснула небольшая вещица. Мелочь. Пустячок.
Короткая цепочка, сплетенная из десятка граверных шайб.
– Руслан Аркадьевич, – подошел в течение рабочего дня к Руслану один из слесарей, помогавших разбирать УАЗ, по фамилии, кажется, Свиньин, – не подскажете, чего эта шайбочка такая гнутая?
На широкой, серой от металлической пыли ладони лежала пружинная шайба. Гравер.
– Так это же… – начал было улыбаться Руслан. Осекся. Посмотрел на слесаря. Мастера, который о шайбах должен был знать больше, чем Руслан – о мебели.
– Разрешите? – Он подцепил гравер с ладони слесаря и бросился искать Фрезе.
Короткий вопрос, короткий ответ – и все стало ясно. В России – да и в мире – в 1910 году не знали, что такое пружинные шайбы. Если нужно было уберечь гайку от самопроизвольного отворачивания, пользовались контргайками, шплинтами, которые усложняли сборку и увеличивали размеры. И все это потому, что пружинных шайб еще не изобрели.
Шайбы, прекрасно известные ему, Руслану, даже примелькавшиеся в прошлой жизни.
А он разбирает УАЗ, силясь придумать, чего еще такого можно запатентовать, конструирует новый автомобиль, немного гордясь собой. Казалось бы, все, что можно было запатентовать, уже отвинчено, измерено, описано. И тут приходит обычный слесарь и показывает тебе, что в любом плане всегда найдется неучтенная мелочь.
Не нужно считать себя непогрешимым. Все люди ошибаются, и ты – всего лишь человек.
Руслан уже подошел к дверям подъезда, покачал зажатой между двумя пальцами граверной цепочкой, протянул руку к дверной ручке…
Замер.
Всегда есть некая неучтенная мелочь. Пустячок…
Темный силуэт в подворотне дома напротив.
Руслан замер. Кто это может быть? Еще один сотрудник охранки? Конкуренты Андронова? Или… Потрошитель?
Он медленно оглянулся, краем глаза посмотрев в подворотню. Никого. Показалось?
Еле заметное движение – темная фигура на мгновение выглянула из-за угла и тут же спряталась. Не показалось.
Руслан бросил руку в карман шубы и стиснул рукоять «браунинга». Можно не рисковать, пойти домой и каждый раз вздрагивать, проходя мимо подворотен, каждый раз бояться за жену и дочку, оставляя их одних… А можно…
«Действие».
Руслан перебежал улицу и шагнул в сумерки подворотни. Постоял секунду, пока глаза привыкли к темноте.
Скрип снега. ОН там, слева, прячется во дворе. Шагнешь чуть дальше – прыгнет на тебя, ударит ножом.
Руслан шагнул раз, другой… И прыгнул.
Скачками, как кенгуру, он вылетел на середину темного дворика, резко развернулся, направляя пистолет…
На пустой угол. В котором была только запертая на ржавый висячий замок дверь дворницкой.
Посреди совершенно безлюдного двора-колодца стоял тяжело дышащий человек с пистолетом в вытянутой руке.
«Лазаревич, ты дебил. Супергерой, блин. Хорошо еще, там никого не было, а то бы застрелил какого-нибудь несчастного дворника».
Пнув в сердцах кучку снега, Руслан зашагал к дому. Что-то скрипнуло, он бросил туда быстрый взгляд. Нет, никого…
«Иди домой, Бэтмен».
В пустом дворе скрипнуло еще раз. Дверь дворницкой, несмотря на висящий замок, тихо открылась, выпустив во двор двух человек: пожилого дворника в белом фартуке, с лопатой, и высокого, сутулящегося человека, на чье лицо падала тень.
– Спасибо тебе, добрый человек, – произнес незнакомец, с чувством пожимая руку дворнику. – Сам видел, если бы не ты – застрелил бы он меня.
– Как пить дать стрелил бы, – покачал бородой дворник. – Это у меня на дверях замок такой хитрый: все думают, что она закрыта, когда я внутре. Двух воров так изловил, – гордо добавил старик. – Только ты, мил-человек, в следующий раз, когда по девкам будешь ходить, выбирай тех, у которых мужей с левольверами нету.
– Хоро… – незнакомец надрывно закашлялся.
– Простыл, милый человек?
– Ага. Промерз.
– Так, может, чаю? С липовым цветом?
Незнакомец поколебался мгновение:
– Можно. Пойдем.
– Добрый вечер, Руслан Аркадьевич. – На лестничной площадке у дверей квартиры Лазаревича перехватил сосед Покоев, владелец боен, стоявший с какой-то незнакомой Руслану девицей.
– Добрый вечер, Аристарх Яковлевич.
– А я как раз с дочерью к вам хотел зайти.
С дочерью? Руслан внимательнее взглянул на девицу, которую ничтоже сумняшеся в первый момент принял за вполне определенную девицу: Покоев был вдовцом.
Лет семнадцати-восемнадцати, русая коса, круглое румяное лицо, ясные голубые глаза…
Увидев, что на нее смотрят, девица опустила свои ясные голубые глаза и захлопала пушистыми ресницами.
– Моя дочь, Оксана Покоева.
– Добрый вечер, – тихо произнесла Оксана.