Тупой панк-рок для интеллектуалов Спирин Дмитрий

6. Поезд в сторону «Арбатской»

На этот раз мы решили не клеить никаких объяв, а искать музыкантов строго в тусовке. Леха опрашивал знакомых и приятелей, я ходил на концерты. Однажды я был на регги-концерте в маленьком клубике на Фрунзенской. Выступали «Аму-дарья» – группа, созданная музыкантами панк-группы «Дети Кеннеди». На барабанах играл чувак, которого можно было не глядя брать в любую группу. Парень играл с офигенным чувством и вкусом, с отличной подачей, нужной атакой и всеми теми пирогами, которые очевидны, когда наблюдаешь за игрой НАСТОЯЩЕГО музыканта. Просто иногда это бывает трудно выразить словами. «Амударья» не исполняли жестких и быстрых песен, однако по тому, как он играл регги, было ясно, что и поп-панк (и вообще любой панк) у него будет на том же уровне. Чувака звали Серега, и он, сославшись на занятость в четырех (!) группах одновременно (кто бы сомневался!), мое предложение отклонил.

Мы прослушали еще пару человек (среди них также экс-коррозийного Ящера), пока Снейк не дал мне телефон одного своего знакомого барабанщика. Костян Дементьев, как его звали, недавно покинул свою прежнюю группу Tom Cat и сидел без дела. Костя играл хорошо. По сравнению с Рубановской игрой он неплохо чувствовал ритмику и обладал мощной подачей. Костя был подкован в металле, хард-н-хеви и классическом роке. Также он любил грандж и MTV-альтернативу.

Гитариста искали чуть дольше, правда, никаких кандидатов мы так и не отслушали. Первый же парень, приехавший на прослушивание, был взят в группу. Парень был порекомендован для прослушивания гитаристом группы «Серьга» Левитиным, Лехиным знакомым. Мне чувак поначалу не очень показался. Леха, заявивший о том, что более нам никого искать не надо, оказался дальновиднее. Санек Голант приехал на первую репу в оранжевой ветровке и с прической, как у братьев Галлахеров. Он не знал ни одной песни из нашего демо, сразу же предложив начать делать новые вещи, чем, наверное, Леху и сразил. Санек фанатично любил Iggy & The Stooges. В остальном панк-роке он знал только группы из телевизора, ну и Pistols с Clash. Его реальные кумиры – это Rollins Stones, конкретно – Кейт Ричардс. Это то, что Санек знает досконально и любит до сих пор.

Если для Костяна наша музыка была просто еще одним направлением рока, в котором он может себя попробовать, то Санек с немыслимой скоростью начал втыкаться во все фишки. Наслушавшись различной музации, которой мы с Лехой ему надавали (я – в основном классику или современный old school pop punk, Леха – эпитафщину и модности), он очень быстро заиграл в нужном ключе, не просто имитируя манеру, а врубаясь в смысл. Дух этой музыки оказался ему настолько близок, что он стал отличным панк-гитаристом за очень короткий срок. Санек – талантливый и разнообразный музыкант и незаподлянский человек. Он не очень прост, как кажется, и далеко не беспредельщик и невменько. Он имеет высшее образование, любит серьезные книжки и серьезные фильмы, умный и эрудированный. Правда, гей. (Шутка юмора, простите, если кого обидел.) Санек играл в паре групп до нас, ни одна из них не играла жесткий быстрый гитарный рок.

Первая песня, сделанная с Саньком и Костяном, оказалась «Выходной». Леха принес ее на первую же репу нового состава. Следующей оказалась «Не везет», первоначальный вариант текста которой я сочинил как рэпак-подражание «Кирпичам». «Не везет» были первой нашей песней, сочиненной «от текста». Вообще, мы не особо практикуем подобный подход, стараясь писать слова на музыку, а не наоборот.

Мы репетировали песни с «Украл…», ограничившись только нашими с Лехой сочинениями, и писали новый материал уже около месяца, никак себя не называя.

Но группе требовалось имя. Возникало множество различных вариантов, мы даже чуть было не назвали себя… «Смех»! Дело в том, что, тусуясь с Чупом и Грузином, я постоянно сидел у них на ушах, советуя сменить их англоязычное название The Fun на простой односложный и легко запоминающийся его почти аналог – «Смех». Но истринские клоуны были упрямы и непреклонны и менять название категорически отказывались. Они мотивировали это тем, что у них будто бы уже нарисован крутой сценический задник с лого The Fun и сочинена одноименная названию группы песня. Было жалко не использовать такое клевое слово, которое как будто само просилось в название панк-банды. Однако «Смехом» мы так и не назвались, в итоге пацаны все-таки вняли голосу разума.

На одной из репетиций, когда снова поднялся вопрос о названии для ансамбля, Леха вдруг предложил остановиться на слове «Тараканы». «Че мы будем жопу себе рвать и выдумывать какую-то хуйню! “Тараканы” – это не “Четыре таракана”, правильно? Ну и все!»

Предложение его было поддержано всеми. Отказываясь от прежнего имени группы, мы не подписывали никаких официальных обязательств. Мы сделали так только потому, что считали это правильным по отношению к чувствам Рубана, которые мы понимали, несмотря ни на что.

Однако мы с Лехой долгое время были частью этого ансамбля, и нам был необходим его бэкграунд.

Мы имели все основания претендовать на него, так почему мы не можем себе позволить называться «Тараканы»?

ОК, вопрос был решен. Я только предложил ставить знак восклицания после слова, так как написание самого слова мне казалось суховатым. За шесть лет существования группы под новым названием мы сделали все для того, чтобы максимально растиражировать и запечатлеть в головах людей именно такое написание: «Тараканы!». Однако такая мелочь почему-то становится проблемой для многих людей. Например, на ВСЕХ афишах «Нашего Радио», будь то «Нашествие» или другие мероприятия, наше имя стоит ВСЕГДА без восклица. Каждый раз они дают название Zемфиры с латинской «Z», a «Tequilajazzz» – аж с тремя. «Ногу свело!» никогда не лишаются своего знака, а «Воплi Видоплясова» грамотно пишутся на украинском. «Ва-Банкъ» имеет на конце законный твердый знак, а «МультFильмы» отчего-то не теряют F. С нами же они никак не могут справиться! Просто фантастический случай произошел летом 2002-го в Киеве. Прежде чем отправиться в украинский тур, я составил небольшой пресс-релиз с упоминанием всех городов, дат и всякой остальной фигней.

Текст был разослан по e-mail во многие украинские СМИ. В одной киевской газете он был перепечатан полностью, без какого-либо авторского вмешательства. Корреспондент даже поставил свою подпись под моим текстом и, наверное, получил причитающееся количество гривен в качестве гонорара. Но не суть, разговор не об этом. В моем варианте текста во всех случаях упоминания названия коллектива восклицательный знак, естественно, имел место. В газете же все они отсутствовали! Человек получил релиз по электронной почте в цифровом виде. Он даже не дал себе труда хотя бы поместить в газете вольный пересказ текста. Но все восклицательные знаки (имя группы упоминалось не менее десяти раз) он счел необходимым удалить! Вот это подход! Интересно, чем он руководствовался? Неужели он на самом деле мог предположить, что тот, кто составлял текст, допустил одну и ту же опечатку более десяти раз?

Итак, название было придумано. Мы могли выступать, тем более, как нам тогда казалось, на наши концерты теперь должны начать валить толпы. Для того чтобы дополнительно обозначить преемственность двух групп, на афишах нескольких первых московских концертов стояла формулировка «ТАРАКАНЫ!» (экс-«Четыре таракана»).

Несмотря на этот шаг и ему подобные, количество публики на концертах не изменилось. Возможно, что с группами, играющими панк-рок, схемы, работающие в шоу-бизнесе, не срабатывают. Я знаю точно, что любая банда, исполняющая мейнстрим-рок, рокопопс или новый русский рок, меняет свой статус, как только ее песня попадает в эфир радиостанций. Так было тогда, так есть и сейчас. Такой ансамбль начинает получать гастрольные предложения и предложения из клубов. И не из тех клубов, где их и так знают как облупленных, а из других мест. Где не надо раздавать флаеры самим и самим клеить афиши, где платят не процент с дверей, а пусть маленькую, но гарантию.

НИЧЕГО ПОДОБНОГО С НАМИ НЕ СЛУЧИЛОСЬ.

Все изменения, которые произошли, касались лишь того, что люди на концертах стали подпевать, а на радиохитах реагировать особенно активно. Мы по-прежнему имели возможность заряжаться только в тухлые места, нам даже отказывали в только-только открывшейся «Свалке» под предлогом того, что «панк-аудитория» – это не та публика, которую они хотели бы видеть у себя в заведении. Мы жестоко ошибались также, надеясь, что на нас посыплются гастрольные предложения. И хотя слухи о наличии в регионах фэнов до нас начали доходить, никто из промоутеров или хотя бы «самодеятельных» организаторов рок-концертов о нас не знал.

Проблемы с гастролями, кстати, преследуют нас до сих пор. Достаточно сказать, что оба наших национальных тура 2002 и 2003 годов были организованы нами самолично. Из каждых десяти иногородних концертов только два являются следствием предложений со стороны организаторов. Остальные добыты нами потом и кровью, немыслимыми ухищрениями, уговорами, давлением, предоставлением всех мыслимых и немыслимых кайфов и скидок. Для примера, мы до сих пор частенько едем на гастроли без своего звукорежиссера, удешевляя и без того недорогой (по меркам большого шоу-бизнеса) концерт. И это сейчас, что же говорить о 1997-м?

Мы съездили в Нижний Новгород, познакомившись с группой «Элизиум». Их басист Дима Дракон сделал нам несколько концертов в самом Нижнем и области. Концерты прошли с огромным успехом. С тех пор Н. Новгород – один из самых любимых наших городов как для концертов, так и просто для тусовки. Окружение «Элизиум» и сами музыканты – все отличные люди. Нижний – фантастическое место, я всем рекомендую побывать там.

До начала лета 1998-го мы также ездили «за дорогу» в Самару и еще пару городов.

Несколько попыток выступлений в Санкт-Петербурге не увенчались успехом. Один раз наш концерт был организован в полуразрушенном здании какого-то ДК. В Москве так выглядят давно выселенные дома, готовящиеся к сносу. Горы мусора, выбитые стекла, отсутствие отопления зимой. Последнее, кстати, вообще весьма распространенное явление в питерских клубах. Быть может, уважаемые хозяева этих заведений уверены, что они живут в Сочи? На концерте было чуть более сотни панков, в основном хардкор-панки и наци-скинз (мы играли не одни). Сцена опять была заплевана, правда, еще до нашего выхода. Встречены мы были крайне агрессивно, доиграть сет до конца нам в тот раз не удалось. Вторая попытка зарядить наш концерт состоялась весной и была предпринята Шумным. Когда Дима понял, что за день до концерта продано 7 билетов, он мероприятие отменил. На этом наши отношения с городом на Неве (за исключением записей на «Добролете») были прерваны почти на три года.

В феврале 1998-го «Фили» организовали еще один панк-фест. На этот раз «западным» хедлайнером были выбраны Exploited, группа, пользовавшаяся в России феноменальной известностью и давно практически забытая в Европе. Среди русских групп были «Тараканы!», «НАИВ», «Король и Шут» и, по-моему, «Дистемпер» в Москве и те же минус «Дистемпер» и плюс «Бригадный подряд» в Питере.

Фест в СПб проходил на стадионе «Юбилейный». Как признались Exploited, они впервые в жизни играли на площадке такой величины. Концерт был разогнан ментами на середине сета заграничных гостей. По ментовской версии, им поступил звонок о заложенной на стадионе бомбе.

Но, судя по тому, что разогнали только зрителей, а нас, сидящих по гримеркам, никто особо не торопил, мы пришли к выводу, что «бомба» – выдумка хозяев «Юбилейного», которым хотелось поскорее закончить стремное мероприятие. По словам же местных чуваков, «заложенная бомба» стала уже традицией в СПб. Так, по их мнению, не попавшие или выгнанные с концерта зрители мстят всем остальным. Все-таки Петербург – удивительное место! Ни о чем подобном в Москве никто и не помышлял!

На следующий день фест прошел в ДК Горбунова. В 2500-местный зал было продано около 4000 билетов, в фойе и на лестницах была такая же давка, как и в партере у сцены. Концерт прошел без эксцессов, Exploited неплохо выглядели и звучали. При всех очевидных минусах, касающихся живой игры, они тем не менее отыграли весьма убедительно. Мы не особо тусили с ними. Все, что я могу сказать о них, это только то, что они нормальные сорокалетние мужики, всю жизнь хуярящие свое музло. Я не особый их фэн, однако стараюсь не проебывать возможности прикоснуться к истории панк-культуры. Те из вас, кто хотел бы узнать об Exploited как о людях поподробнее, обращайтесь к Руслану Пургену.

Московская панк- и «околопанк»-сцена к 1998 году стала более активной и разнообразной.

Кроме «Ульев», «Червоны Рутты», «8-й Марты» и «Смеха» появились еще «Плед» (не совсем панк-группа, но все же), «81^гаш» (стрейт-эйдж хардкор), «Ышо-Ышо». Активизировалась так называемая КТР-тусня, достаточно часто стали выступать «Азъ», «Пурген», «Чудо-Юдо» и новые группы подобного типа. Мы также заряжались во все возможные и невозможные места. Панк-концерты тогда в основном проходили в «Р-клубе», заведении на м. «Сокольники» под названием Diamond, пару раз мы заряжались в «Свалку».

Как я уже говорил, начальство «Свалки» не особо бодрилось от идеи проведения панк-концертов. Их позиция, которая абсолютно аналогична позиции большинства клубов и по сей день, была такова:

1) Панки своим внешним видом и возможным поведением отпугивают от клуба «желанных» посетителей.

2) Панк-аудитория бедна. Эти люди не могут позволить себе покупать напитки в баре клуба, а если и могут, то очень мало.

3) Билет на панк-концерт не может стоить дорого, клуб теряет прибыли, которые возможно получить, если зарядить вместо панк-группы «нормальную» группу.

4) Заряжая панк-концерт, клуб приобретет дурную репутацию у жителей близлежащих домов и у местных ментов.

5) Панки – разрушители. А клуб вложил массу средств в «нереальный дизайн помещения».

Также была масса причин, вытекавших из этих пяти.

Как вы можете видеть, была развернута самая настоящая дискриминация по культурному признаку. Ведь все эти клубы отказывались от панк-концертов, даже НЕ ПОПЫТАВШИСЬ сделать хотя бы один!

Руководствуясь лишь тупыми предрассудками и ублюдским общественным мнением о панках и их музыке, они готовы были заряжать какие угодно концерты. Умирающие «мазафака» и грандж, то есть стили, «побочные» панку, катили в таких заведениях. Панк-группы играть там не могли! Не желая рассматривать панк-аудиторию в качестве возможных посетителей своих клубов, их хозяева проводили настоящую политику дискриминации – это слово наиболее подходящее в данном случае.

Взгляните снова на пять причин, и вы увидите, что практически панкам предъявляли за внешний вид, панкам заранее отказывали в кредитоспособности (человек, поставивший ирокез, не может платить, так, что ли?), панков заранее принимали за вандалов.

Ко всему прочему, панк-группам заранее отказывали в теоретически возможном интересе со стороны людей, не выглядящих как панки, но тем не менее желающих сходить на панк-концерт. Кстати, точно так же думали и продолжают думать люди с радиостанций. Причины те же самые, что и у «клубных» воротил. Никто не хочет ассоциировать свою станцию с панк-музыкой, все боятся слова «панк» как огня. Точно так же они отказывают своей аудитории в возможности слушать панк-рок на волнах радио, а панк-фэнам – услышать на радио свои любимые песни. И это притом что панк-року уже более четверти века, и многие группы первой волны давно уже просто «классики» рока. «Максимум», например, вполне могли бы ставить Clash или Billy Idol, а «Ультра» – не ограничиваться только топовыми панками-миллионерами. Я уверен, что «Открытое радио», например, дающее в эфир массу старого металла и хард-рока, не потеряли бы свой рейтинг, включи они в плей-лист пару вещей классических панк-групп. Однако они этого не делают, позиционируя себя как «радио для взрослых». Это ли не дискриминация «других» взрослых людей? Многим из вас это покажется странным, но… и в этой стране существуют панки к тридцати и старше или люди, в юности любившие панк-музыку и не потерявшие своей любви до сих пор. Их интересы никем не учитываются, они не что иное, как «нежеланная радиостанциями аудитория».

Другими словами, FM-радиостанции, работающие на деньги от рекламы, не считают любителей панк-рока людьми, способными покупать машинные масла и лечить зубы у стоматологов, пользоваться мобильной связью и ходить в ботинках. Также как и клубы – заранее не считают! В отношении песен панк-групп даже не проводятся так называемые фокус-группы (практика определения на примере случайно выдернутых из толпы людей: мила или нет слушателям этой станции та или иная песня).

И если логика клубов более или менее ясна (и иногда даже имеет подтверждения жизнью), то логика радио – нет. Что, у панков не может быть радиоприемников? Такое отношение радиомагнатов к панк-аудитории (и если шире – к аудитории любых немассовых форм рока) по меньшей мере несправедливо.

Обо всем об этом, кстати, мы были готовы говорить на памятной многим ТВ-программе «Земля – Воздух», в которой группа приняла участие в начале 2002 года. Но то ли «Перцовка», принятая перед началом эфира, то ли желание исполнить побольше песен помешали нам сфокусироваться на этой теме и направить разговор в нужное русло. А так как попытки такие все же нами предпринимались, но не были доведены до логического результата, то кое-кто решил, что мы просто жалуемся на свое отсутствие на волнах «Русского радио», желая во что бы то ни стало туда попасть. Мне жаль, если это на самом деле так выглядело со стороны.

Намного позже, осенью 2001 года, у меня состоялся по этому поводу весьма занимательный разговор с моим минским другом, журналистом и музыкантом Алексеем Протасовым. В виде интервью оно было опубликовано в минской «Музыкальной газете». Я решил представить его здесь. Вот оно:

Радиостанции не могут не понимать, что являются объектом интереса для многих категорий людей. Первая – это слушатели, которые изо дня в день получают бесполезную информацию и покрывшуюся плесенью музыку. Вторая – музыканты, для лучших из которых путь на радио как самая простая и эффективная возможность донести свое творчество до слушателя закрыт. Любое искусство, не вписывающееся в рамки, порожденные интеллектом ответственных сотрудников любой из радиостанций, – неформат. Сегодня мой собеседник – лидер культовой, но весьма «неформатной» группы «ТАРАКАНЫ!» Дмитрий «Сид» Спирин.

– Сид, ты поддержал идею создания движения «FM Must Die!». Почему? Неужели ты, музыкант, считаешь, что FM-станции действительно являются злом и с ними необходимо бороться?

– Видишь ли, я считаю, что сам принцип построения программ на современных коммерческих FM-станциях (а следовательно, принцип существования их вообще) порочен и негативен. Понятие «ротация» (жесткая, слабая, такая, сякая) нивелирует идею музыкального радио как средства получения оперативной и разнообразной информации. В погоне за деньгами рекламодателей, а также в весьма сомнительном процессе создания «собственного эфирного имиджа» коммерческие станции неминуемо приходят к необходимости как можно более частого повторения в эфире одних и тех же композиций (а также к предпочтительному включению в плей-листы песен тех артистов, чьи предыдущие композиции вызвали наибольший интерес так называемого «усредненного слушателя»).

Таким образом, слушателям навязываются вкусы и предпочтения весьма и весьма ограниченного круга людей (программных и генеральных директоров станций, музыкальных редакторов), которые, руководствуясь собственными, зачастую довольно странными критериями, решают, что именно следует немедленно вбить в мозги людей, а чему дорога в «свободный» эфир закрыта. Так как в основе деятельности таких радиостанций лежат именно бизнес-интересы (и в этом смысле мы легко можем представить их себе исключительно как предприятия для зарабатывания денег, как бензоколонки и кафе быстрого питания, например), то следует признать, что артисты, чье творчество по своей сути или форме не может быть интересно миллионам… ну, или даже пусть сотням потребителей рекламируемых на радио товаров, никогда не будут звучать на таких станциях. Или будут, но «тяжелоротируемые», «офигенно хитовые композиции» все равно не позволят им быть услышанными многими. Эта схема не всегда была такой. В эпоху становления рок-музыки, еще в не столь далеких 1970-х, на радио было возможно почти все. Люди почему-то были заинтересованы в том, чтобы предлагать публике все новые и новые композиции и открывать новые имена. Шансы были равны практически для всех, так как все это музыка, сочиненная людьми для людей, и никто не имеет права брать на себя ответственность и говорить: это хорошо, а это – плохо.

– Так в чем же заключается основная цель радиовещания? Только ли в удовлетворении существующих потребностей большинства? Мы сейчас говорим с точки зрения слушателя…

– На мой взгляд, FM-станции должны (и, что самое главное, в силу их специфики – могут) представлять публике весь спектр музыки, при этом станции могут иметь узкую специализацию (формат – в хорошем смысле этого слова). Типа – у тех только хард-рок 1970-х, у этих джаз, ритм-энд-блюз и психоделика, а у этих – хаус. В нынешней ситуации, когда 95 % процентов станций играют одно и то же, даже так называемое «большинство» не удовлетворено. Станции должны отличаться друг от друга, причем в корне.

– Возможно ли появление радио «не для всех» в наших экономических условиях, как ты думаешь?

– Знаешь, я не специалист в экономике радиобизнеса, но думаю, что теоретически это возможно. Чтобы что-то произошло, нужно, чтобы кто-то попытался это сделать. Хотя бы.

– Сид, на твой взгляд, может ли существовать нормальное альтернативное радио в экономической зависимости от государства?

– Это смотря какие цели ставит перед собой государство, открывая или не открывая станцию. Если речь идет о музыкальной FM-станции, то в идеологическом смысле государство больше парят «выверенные по курсу» выпуски новостей. В таком случае государственной машине будет выгодно, чтобы этой станции доверяло как можно большее количество людей, и, соответственно, это будет попсовый формат. Ну, и новости представляешь себе, да?

– Да, вполне…

– Вот. А если же чиновники будут вести более тонкую политику, намереваясь получить в свои «инфо-клиенты» «отборных» слушателей (ну там типа «рабочие от 18 до 40», «городские интеллигенты», «студенческая молодежь» и тому подобное), тогда есть смысл попытаться скоординировать музыкальную политику и сделать хорошую станцию.

– Как ты, «неформатный» музыкант, считаешь: можно ли бороться с радиокорпорациями и имеет ли это смысл? Ведь на одних «СТРЕЛКАХ» FM долго не протянет.

– В борьбе с радиокорпорациями смысла нет. Повторю еще раз. Это бизнес. Сложный, высокотехнологичный и стремный способ поднять лавэ. Эти люди не думают ни о чем, кроме того, как идет их бизнес, сколько лавэ они накосили – и это абсолютно нормально. Главное, не путать FM-бизнес с творчеством, а уж тем более – с искусством. Если бы я на последние деньги открыл продуктовый ларек, я бы, наверное, брал у оптовиков помидоры проверенных фирм и только те, что находят наибольший (!) спрос у массового (!) покупателя. Я ведь открыл ларек, чтобы зарабатывать, а не для красоты. FM умрет сам.

Алексей ПРОТАСОВ.

Итак, мы продолжали выступать несмотря ни на что. В апреле-мае 1998-го мы самостоятельно зарядили тур по московским школам. Придумав некую «антинаркотическую» подоплеку, что, бы директорам и завучам школ было сложнее нам отказывать, мы принялись прозванивать школы. Также объява о готовящемся туре была озвучена в программе «Учитесь плавать», с призывом к школьникам не сидеть на жопах, а самим идти к администрации своих школ и предлагать им проведение нашего концерта. Мы были готовы приехать в любую школу, вход для всех был бесплатным. На финансирование этого тура (автобус, аренда аппарата и зарплата двух грузчиков, которыми были все те же Чуп и Грузин) подписались «Фили». Также с нами ездили «Ульи», чей менеджер, наш старый приятель Санек Мелешкин, много помогал мне при организации тура. Мы смогли сделать всего полтора десятка концертов, с огромным трудом преодолевая немыслимое сопротивление со стороны администраций школ. Какие-то концерты проходили с успехом, какие-то – не очень. Но вот что мне любопытно: интересно, среди тех, кто сейчас ходит на наши концерты в Москве, есть люди из тех самых школ? Дело было в 1998-м, выпускникам было как раз лет по 15–16, то есть сейчас, когда я пишу эту книгу, им должно быть типа 20–21 год. Пока никто ни разу не подходил к нам с телегой типа «Вы приезжали в мою школу пять лет назад!».

В мае был «Максидром». Мы оказались там. И это было просто нереально! Нам предстояло выступить перед 15 000 фэнов «русского рока».

Это, конечно же, были не те фэны «русского рока», которых мы можем теперь видеть ежегодно в Раменском, но все же это не были 15 000 панков, согласитесь. Три года назад я уже пытался побывать на «Максидроме», в качестве халявного зрителя, правда. Мы с моим другом Саньком пошли в «Олимпийский» на самый первый фестиваль в мае 1995-го. За несколько дней до него я пытался вызвонить Макса Покровского («Ногу свело!» участвовали в том фестивале), но был отослан им к директору группы, а тот давать мне проходки не пожелал. Итак, мы были у стадиона часа за три до начала, и нам удалось пройти в зал, как раз во время чека «Ногу свело!». Протусовали мы там около пятнадцати минут и после проверки аккредитаций были с позором выдворены охраной на улицу.

И вот теперь не прошло и трех лет, как мы участвуем в этом фесте сами!

Мы были, пожалуй, единственной группой, которая пришла на фестиваль пешком, забившись предварительно в метро. От толп радостной молодежи, вылезающей из вагонов на станции «Проспект Мира», нас отличало лишь наличие инструментов и беджи «артист» в карманах.

Во время промо-кампании, предварявшей тот «Максидром», у меня состоялся забавный телефонный разговор с одной девушкой – сотрудницей радио «Максимум». Девушка пожелала узнать, как именно меня можно найти оперативно. Я повторил ей номер своего домашнего телефона. Девушка попросила назвать ей номер мобильного телефона или пейджера. Я пояснил, что ни того, ни другого я не имею. «Как? Нет даже пейджера?!?!» – поразилась девушка. Святая простота! Дурашка, она пребывала в полной уверенности, что наличие песен в эфире ее радиостанции автоматически означает наличие у исполнителей этих песен пейджеров! Блядь, да нам нечего было жрать тогда. Какие, на хуй, пейджеры!

На «Максидроме»-98 мы впервые увидели всю эту русско-рокерскую тусню вживую. Не сказать, что мы выступили заебись. Откуда у клубной группы, привыкшей утыкаться в локоть товарища на сцене, появится драйв на стадионе?! И тем не менее мы шлепнули громко, а припев в «Дурной башке» зал пел за нас. Все 15 000. Ок, не 15 000, 10 000! Хорошо, только треть присутствующих. Один хуй, это целых ПЯТЬ ТЫСЯЧ ГЛОТОК!

«Максидром» был снят ТВ, и позже наш сет в числе сетов других групп был показан по ТВ-6 и несколько раз повторен.

Вышло огромное количество прессы, посвященной фестивалю, и мы, по крайней мере, упоминались в этих газетах-журналах. Пресса не отнеслась к нам с благосклонностью. Как правило, мы оказывались либо чморимы в этих статьях, либо были отнесены к разряду «ну хуй его знает» групп. «МК», например, в лице Капитолины Деловой, ждал от нас, оказывается, «немыслимых прыжков (?) и пинков (?!)» и, не получив, сильно обиделся. Журналисты снова и снова не уставали напоминать, что времена Sex Pistols (что они привязались к ним?) давно прошли и что, типа, играть эту музыку сейчас вроде как западло! Насквозь прожженные шоу-бизнесом душонки, они привыкли все мерить мерками «актуально-неактуально», «модно-немодно», «продвинуто-непродвинуто». Ебаные дебилы! Посмотрели бы они на эту «неактуальную» музыку на «Нашествии-2002», может быть, по-другому заговорили бы. Они как будто не понимали, что существуют на земле люди, которые просто играют то, что им охуенно нравится! Делают это давно, увлеченно и с большим удовольствием.

В любом случае в 1998-м мы были единственные, кто так высоко залез. Тусовки рядом не было, и мы принимали удары этих уродов в одно рыло.

Несмотря на «Максидром», еще одну песню на радио (летом пошел «Выходной»), ее мы записали раньше, чем весь новый альбом, рецензии в нормальных и попсовых журналах, ТВ эфиры и тому подобное, ситуация с концертами не становилась лучше.

Гастролей не было вообще, да и в Москве мы все чаще и чаще стали напарываться на полупустые залы. Клубы по-прежнему не хотели давать «хорошие» дни, а на плохие не желали делать рекламу. Все было как всегда. Как два, три, четыре года назад.

Как и прежде, мы не зарабатывали на жизнь музыкой, группой. Леха ездил с «Ногу свело!» (он также знал их с детства, мир тесен) на гастроли сценическим техником, Голант работал в магазине музыкальных инструментов. Я только недавно уволился из «Филей» и пробовался в одной ТВ-программе, о которой расскажу ниже. Время от времени сидел с ребенком известной журналистки Насти Рахлиной, сыном от покойного барда Александра Башлачева, Егором. Костян нигде не работал, его кормила мать.

Как-то после одного из концертов журналист Алексей Певчев познакомил нас со своим приятелем, андеграундным музыкантом Найком Борзовым. Найк – человек с панк-корнями. В начале 1990-х все Давыдково сидело на записях его первой группы «Инфекция». Группа играла условный панк, но с большим чувством юмора. Найк записал и выпустил несколько альбомов этой своей группы, на которых записывалось огромное количество разных музыкантов, среди которых были Макс Шарик из Apple Core, Архип и другие. В начале 1990-х Найк ушел в армию (как раз в этот период мы искали его позвать к себе на вокал), вернувшись, не стал мутить «Инфекцию» заново и записал несколько пластинок под именем Найк Борзов. Музыка Найка была чем-то средним между софт-роком и новой волной, он с небольшим успехом выступал по клубам. Альбомы его (три или четыре) шли тоже не ахти. Найк дико прикололся от нашего сета и предложил попробовать сделать совместную запись под названием «“Тараканы!” и Борзов». Мне эта идея также показалась симпатичной («Инфекция» были крутой группой), и мы несколько раз встречались с Найком, обсуждая возможный проект. По его предложению альбом должен был выглядеть так: половина вещей – старые песни «Инфекции» и неизданные новые найковские вещи (среди них была даже «Художник», будущий хит Борзова), вторая половина – каверы советских песен 1960-х, практически то самое, чем занялись через несколько лет «Приключения Электроников». Мы оба загорелись идеей, Найк скомпилировал на кассету все те вещи, которые он планировал предложить в проект, написал несколько новых, а также сочинил замороченный пресс-релиз, проникший в СМИ. В некоторых журналах и газетах появились сообщения о проекте, тогда как самого проекта еще не было и в помине.

К сожалению, я получил активное сопротивление внутри «Тараканов!» в отношении этой идеи. Пацанам она не казалась привлекательной, старые вещи «Инфекции» виделись им «говнопанком» (чем они в некоторой степени и являлись), желания делать песни 1960-х также ни у кого особенно не возникло.

Парни не нашли ничего прикольного в том, чтобы делать совместную пластинку с «каким-то» Найком Борзовым.

Ровно через год «какой-то» Найк Борзов запустил на радио свою новую песню «Три слова».

Еще через несколько месяцев стало ясно, что страна получила новую звезду, парня, сидевшего в подполье чуть ли не 15 лет. Парня, с которым «Тараканы!» чуть не записали совместную пластинку.

Летом 1998-го мы по-прежнему старались заряжаться во все места, в которые только было возможно. Концертов было немного, однако в августе мы получили первую возможность поставить наконец-то хоть какие то визы в свои новенькие загранпаспорта. «Фили» мутили выездной фестиваль «Учитесь плавать» в Эстонии, на Балтийском море. В мае 1997-го мы (еще как «Четыре таракана») уже выезжали в подобную поездку. Тогда вместе с IFK, «Швах» и еще кем-то мы были в Сочи. Теперь фестиваль должен был пройти в местечке Пярну под Таллином.

В компании «Ва-Банка» и «Текилы», а также некоторого количества молодежи, купившей путевки на фест, мы отправились в Эстонию. Без копейки лавандоса («Фили» не платили нам ни гонорара, ни суточных, своих денег у нас не было) мы протусовали в Пярну около недели, дав пару концертов. Едой и бухашкой нас подогревали экспансивные телки из туристок, а также симпатизировавшие нам богатые друзья-приятели «ва-банковцев». Костян, несмотря на многократные напоминания, так и не смог оформить себе паспорт к сроку, поэтому в Эстонию был взят Леха Сахаров из «Ульев». С Лехой мы отрепетировали полтора десятка наших вещей по дороге в купе, также было решено играть пару ульевских песен, которые мы хорошо знали.

Поездка не заладилась с первого же дня. По приезде в Пярну «Тараканы!» и небольшая туса туристов были поселены в коттеджи, отстоявшие на пару километров от места расположения основной группы.

Мы мигом упились, и ночью произошел кошмарный кровавый файт с участием меня и некоего быка, случайно купившего путевку на фестиваль экстремальной музыки.

Быку показалось, что нежности моей дамы могут теоретически распространиться и на него тоже, и в один момент мы с ней вдруг осознали весьма неприятную вещь: около нас, любезничающих, вдруг нарисовалась абсолютно голая гора мышц с хуем по колено. Ебальник «спортсмена» не выражал ничего хорошего, девушке пришлось отправиться в наш номер и запереть дверь. Бык рванул за ней, я за быком. Углядев во мне досадное препятствие, чел попытался сунуть с ноги, но не удержался и ебнулся. Начался файт с применением дубовой эстонской мебели, разбиванием окон, охуячиванием друг друга ножками от добротных столов и прочим. Драка шла около часа с криками и руганью, однако никто из спящих в корпусе туристов и музыкантов так и не проснулся (?). Голые, в кровище, мы гоняли друг за другом по всему дому и приусадебному участку. При этом бык то и дело норовил все-таки проникнуть в мою комнату с целью наладить девицу. Уже утром он куда-то подевался, я ушел спать. Приехавшее за нами днем начальство констатировало массовые разрушения холла и моего номера. В холле не осталось ни одного целого стула или стола, богатый бар был разбит и валялся на полу. В моем номере больше не было окна, кровати и стола. Все было в крови.

Быка быстро отселили в отдаленный домик (но не депортировали, на чем я настаивал). Он так и протусовал там один.

Концерты в Пярну проходили на свежем воздухе, прямо на территории турбазы, где все жили. Несмотря на полное отсутствие денег, мы все-таки неплохо проводили время.

Вернувшись в Москву, группа продолжила запись очередной пластинки.

Мы достаточно быстро (сказался приток «свежей крови») сочинили новый альбом.

Никогда до этого и никогда после мы не сочиняли новые песни с такой скоростью и в таких количествах. Фактически альбом, названный «Посадки нет», был сочинен месяцев за восемь.

«Выходной», «Не везет», «Панк-рок-звезда» и «1975» были написаны еще тогда, когда у группы не было названия. Чуть позже Леха принес «Балладу о работе», и по моему предложению она была аранжирована в регги. Также мы с Лехой (мой текст, его музыка) сделали «Укол», «Поезд в сторону “Арбатской”». «Панк-рок-песню» было решено переписать в ска, также планировалось записать кавер Ramones Beat on the Brat с русским текстом. Голый написал отличную вещь, которую было решено сделать инструменталом, также там была еще парочка других песен. Практически все вещи были сочинены и отрепетированы к июню 1998-го, а в июле мы уже пошли на студию.

На этот раз мы писались в Москве. «Фили» посчитали возможным финансировать запись на более дорогой, нежели «Добролет», студии, нам тоже хотелось жить во время записи у себя дома, а не на «вписках». Студия «Турне» Андрея Пастернака находится в огромном доме на Старом Арбате, в здании ЦДА. «Турне» – достаточно известная и востребованная московская студия. Там писались «Ва-Банкъ», многие проекты Сукачева, «Ногу свело!», «Квартал», «Черный обелиск» и Крупнов сольно.

Наш бюджет был немного больший, чем год назад. Мы смогли арендовать отличные мощные комбы, классические Marshall 800 для гитар и Trace Elliot для баса. Писаться нам предстояло днем сменами по двенадцать часов. Группа много репетировала перед записью, в последние несколько недель – почти каждый день. Леха и Санек были отлично готовы, на запись их партий ушло меньше всего времени. Голант, как оказалось, имел множество отличных идей по поводу вторых и третьих гитар и всяких дополнительных партий, которыми круто расцветил песни. С Костяном было сложнее. Непонятно, как мы этого не замечали ранее (на репах, например), но, как выяснилось во время записи, он имел весьма своеобразное представление о тех ритмических рисунках, которые были необходимы для той или иной песни. Его сильные и слабые доли иногда были расставлены тотально неправильно, отчего песни «не качали».

Он играл акцентированно в тех местах, где мелодией акценты не предполагались, и не отмечал настоящие акценты. Кроме всего прочего, Костян имел слишком хардроковый стиль. Он и Снейк «разлиты» из одной «барабанной цистерны». Их манера игры в хай-хет не подразумевает сплошной пульсации восьмыми нотами с одинаковой динамикой, а только такая игра идеально сочетается с «пиццикато вниз» на гитаре и басу. Именно так и достигается мощнейший эффект «стены звука», одной из главных особенностей панк-саунда.

Переучивать Костю на студии было поздно, все огрехи и стилистические несоответствия его и остальных во всей своей красе имеются на альбоме. И тем не менее Костян – крутой музыкант, и пластинка все равно звучит ровно, цельно и плотно.

У меня снова возникли проблемы с записью вокала, как и год назад. Я чувствовал себя крайне неуверенно, впадал в ступор, не ловил тональностей и глупо простаивал у микрофона по полдня, пытаясь записать хотя бы одну вещь. Не знаю, с чем связано такое состояние (я слышал от вокалистов других групп, что с ними тоже случается подобное). В отношении певческого опыта я был чуть более подкован, нежели на записи «Украл…», у нас было больше репетиций и всего такого. Возможно, причина в том, что большинство мелодий на этот раз были не моего авторства, и мне было сложно уловить все их нюансы и достойно зафиксировать это на пленке.

Также, как говорят специалисты, певцу необходимо «разговориться» до необходимого уровня в течение дня, а писать «ночного» человека утром – пустая трата времени и денег.

Так или иначе, вокалы с грехом пополам и неоценимой помощью Кости Савельевских, басиста «Ульев» и «Мэд Дога», были записаны. Наиболее стремные места мы «зашифровали» обработками и бэками. Несмотря на то что, в принципе, мое неуверенное пение не особо торчит в миксе, я до сих пор не могу слушать «Посадки нет». Я всегда ухожу из того помещения, где звучит этот альбом или отдельные песни из него. Во время активной ротации клипа «Поезд в сторону “Арбатской”» на телевидении я старался переключать телевизор на другой канал. Меня конкретно бесят какие-то абсолютно упыриные интонации, с которыми спеты некоторые песни. С тех пор я стараюсь не использовать низкое пение на связках, такую манеру а-ля «псевдо-Горшок». Она особенно противно звучит на «Посадке…».

На этом альбоме в новом составе нам удалось наконец-то раздвинуть рамки и зацепить какие-то новые для нас стилистики. Мы не ортодоксы и никогда специально не ограничивали себя в этом плане. Еще в 1992-м на альбоме Duty Free Songs у нас был глэм и грандж, шаффл и хардкор, классический панк и зачатки поп-панка. Вся история панк-музыки говорит о том, что заимствования элементов из других музыкальных культур идут ей на пользу. Если бы не Clash, игравшие ска и регги еще в конце семидесятых, мы бы не имели сейчас Rancid. Первые группы, заигравшие ска и панк вместе, моментально породили тысячи последователей. Pogues использовали ирландский фолк, Bad Religion догадались скрестить панк, американскую фольклорную мелодику и спид-метал и вот уже «Offspring – звезды MTV». Dead Kennedys спровоцировали хардкор-бум, заиграв панк в метал-темпах, a Green Day всего лишь смикшировали звук Ramones с кантри-мелодиями.

Панк-рок – свободная музыка, она не является закостеневшей культурой, как думают некоторые. Панк – живой и развивающийся организм.

И такая живучесть панк-рока во многом объясняется тем, что эту культуру составляют люди, не боящиеся экспериментировать.

Имея в составе музыкантов, чья техника исполнения ограничивала группу в рамках определенного звучания, нам долго не удавалось поиграть что-то еще. Теперь же ансамбль мог делать все, что ему заблагорассудится, в пределах здравого смысла, естественно.

Была переаранжирована «Панк-рок-песня» в ска-стиле (тогда ска-панк в России играли только Distemper и SpitFire). На записи партию трубы сыграл экс-трубач «Ногу свело!» и «Бригады С» Игорь Трусов. Инструментал «Отдыхать!» планировалось записать с серф-звуком, однако это не особенно удалось. Мы сделали регги-аранжировку для «Баллады о работе», а гитары на «1975» были стилизованы под тяжелый буги а-ля ZZ Тор. Нами также была записана кавер-версия песни Personal Jesus для планировавшегося к выходу на «Филях» российского трибьют-альбома Depeche Mode. На альбоме было немало и стандартного для нас стаффа: «Нам не нравятся те, кому не нравимся мы», например, «Я тебя люблю» или «Поезд в сторону “Арбатской”». У «Поезда…» долгое время не было припева, вернее, текста в припеве. Песня была уже записана всеми остальными, и на следующий день мне предстояла запись вокала. В голове не было ни одной достойной мысли, и в итоге припевом стала фраза, услышанная мной в метро на «Смоленской». Тетка-диктор оповестила пассажиров о том, что прибывающий поезд в сторону станции «Арбатская» дальше не пойдет. Абсолютно «левая» фраза, не имевшая до той поры никакого отношения к имевшемуся тексту песни, отлично вписалась в контекст.

Мы опять терялись в предположениях о том, что из сочиненного и записанного нами на этот раз найдет понимание у радио-начальства. И опять наши осторожные предположения остались лишь предположениями. Мы искренне считали возможными радиопеснями «Панк-рок-звезду» и «Балладу о работе».

Никогда не делая миксов «помягче» и уж тем более не сочиняя песен специально «в формат», мало того, стремясь к максимально жесткому звуку на записях, мы тем не менее всегда надеялись на то, что FM-эфир будет пробит нашими песнями.

Андрей Пастернак, работавший с группой на этом альбоме, к сожалению, не имел никакого опыта записи жестких групп. Он применял технологии и методы, которые были им с успехом опробованы на группах типа «Неприкасаемые», но к нашему звуку это не имело никакого отношения. Так, например, он подмешал к акустическому звуку ударных еще и сэмплированные звучки, студийными обработками несколько размыл гитарный дисторшн, а в окончательном миксе пытался вытащить на первый план голос.

В итоге мы остались не очень довольны тем, как звучит «Посадки нет», даже несколько обломались поначалу. Однако несколько вещей, «Поезд…» например, звучат на альбоме именно так, как нужно. В меру поп, в меру панк. К тому же нельзя забывать, что этот альбом добыл нам через полтора года швейцарский тур (именно «Посадка…» рассылалась нашим тамошним менеджером Леной в клубы), именно он первым случайно попал в руки к Мотти, гитаристу японских SOBUT, в результате чего мы отправились в японский тур.

«Посадки нет» также оказался первым альбомом в нашей истории, который записывал тот же состав музыкантов, который сочинил песни для него. До этого нам ни разу не удавалось дожить до записи, сохранив цельность коллектива. В «Украл…» были Родины песни, в Best Before… – петуховские, в первом альбоме – песни Ленина, тогда как самого Ленина уже не было и в помине.

Альбом был записан. Со второй половины августа началось его сведение, а 18 августа в стране случился финансовый кризис. Дефолт ударил по всем без исключения. Средний класс мигом потерял все свои сбережения. Люди, только-только вошедшие во вкус человеческой жизни, начавшие позволять себе думать не только о хлебе насущном, но еще и о пластинках, журналах, кино, книгах, впали в затяжную депрессию, и не многие смогли в конце концов оправиться от нее. Фэны перестали ходить на концерты, у людей не хватало денег даже на метро.

Все цены в рублях мигом поднялись в три-четыре раза, в том числе и студийное время. «Фили» не могли выкупить альбом у студии в течение нескольких месяцев. Клубы не могли себе позволить поднять цены на вход в соответствии со скакнувшим курсом доллара и компенсировали свои убытки за счет снижения гонораров и процентов для музыкантов.

И так жившие крайне небогато, мы моментально стали просто нищими. Людям стало не до концертов, а именно концертные деньги были для нас основными средствами пропитания.

До 18 августа 20 рублей (столько стоил в среднем билет на «Тараканов!» в «Р-клубе») были шестью долларами. После – стали двумя, а чуть позже превратились вообще в ничто.

Наступило крайне грустное время. Альбом был записан совсем за другой прайс, нежели его теперь можно было продавать. Розничные цены на кассеты и CD хоть и ощутимо возросли, но все равно не соответствовали реальному скачку курса. Теперь для того, чтобы хотя бы вернуть затраченные на запись средства, нам нужно было продавать пластинку такими нереальными тиражами, на которые мы и «Фили» никогда не были способны. Австрийские CD умерли как класс. Теперь все лейблы в стране срочно переходили к освоению новой ценовой позиции, т. н. «упрощенное издание».

Дешевые диски, напечатанные в России с блеклым двустраничным буклетом, еще можно было как-то предлагать людям в ситуации мгновенного обнищания, а про «дорогие CD», то, что позже стали называть «коллекционными дисками», все забыли на несколько лет.

Первый тираж кассет, которые по филевской лицензии печатал и продавал «Концерн Видеосервис», почти весь вышел с браком записи. Люди с «Видеосервиса» решили выкрутиться в условиях кризиса и закатывали наш альбом поверх старых непроданных позиций, валявшихся на складах неизвестно сколько времени.

Такой их ход немедленно ударил по ансамблю. Покупатели, не желавшие включить мозг хотя бы на секундочку, обвиняли в отвратном качестве купленных кассет группу. Как будто это мы самолично сидим на фабриках и следим за процессом!

Между тем на лейбле приняли решение продвигать трибьют Depeche Mode клипом, снятым именно на нашу версию «депешевской» песни. Personal Jesus действительно получился хорошо, ярко и неожиданно.

Никто из нас никогда особо не парился на DM, но и в ненавидимых нами музыкантах они также не ходили. Personal Jesus был выбран практически на шару. Эта была единственная песня DM, которую мы смогли припомнить навскидку. Аранжировка также была сделана очень быстро, за одну репу. Все просто: побыстрее и пожестче. Не помню, кому именно пришла в голову идея перегрузить вокал на студии, но получилось кайфово. Клип на Personal Jesus был смонтирован из кусочков военной хроники, каких-то съемок, оставшихся у режиссера от прежних работ, и кадров группы из материалов так и не снятого клипа на песню «Я пил». Еще летом 1996-го один парень обратился к нам с предложением снять видео на кинопленку, практически за копейку. Непосредственно после съемки «копейка» наша подошла к концу, денег на проявку и монтаж уже не осталось.

Пленка пролежала два года в шкафу, и вот наконец для нее нашлось применение. Моя артикуляция не совсем совпадала с текстом Personal Jesus, но монтажеру удалось найти соответствующие гласные. Таким образом, чувак, на самом деле поющий: «Я пил, я пил, пил, пил / ногтей не стриг, усов не брил», в клипе запел: «Your own Personal Jesus». Клип с бюджетом в несколько сотен долларов сразу пошел в ротацию открывшегося месяц назад MTV Russia и на других каналах также. Мы не были в восторге от этого, группа рисковала получить имидж банды, выезжающей на перепевках чужих произведений (промокампания для «Украл…» также началась с радиоротаций «Непогоды»).

Кроме этого для нас Personal Jesus был просто шуткой, песней, записанной для трибьют-альбома, ничего не значащим моментом. Мы даже никогда не собирались играть ее живьем. А теперь она становилась одной из наиболее известных наших вещей, и редкие посетители редких концертов уже начинали ее настойчиво просить. Нам нужно было срочно продвинуть свою песню.

Несмотря на абсолютно затихшую после кризиса ситуацию с гастрольными выездами, нам удалось съездить в Минск, на заработанный там гонорар снять новое видео. «Поезд в сторону «Арбатской» стоил 400 долларов, причем 300 из них были минским гонораром группы, а 100 добавили «Фили». Клип, несмотря на вопиющую безбюджетность, также пошел на MTV. В первый год существования в России канал с удовольствием брал панк-видео и вообще любые видео, проходившие в весьма условный формат. Радиоподдержки мы поначалу не получили, Козырев был уволен с «Максимума», а «Наше Радио» еще не заработало. В группе также произошли кадровые изменения. После записи «Посадки…» стало ясно, что Костя и был ошибкой. Мы просто слишком поспешили год назад и не рассмотрели многие негативные вещи, имевшиеся в нем.

Помимо тотально неподходящего барабанного стиля Костя за этот год зарекомендовал себя как безалаберный пропойца, безответственный и беспредельный. Перевоспитывать человека, а уж тем более пытаться влиять на его выработанный годами стиль мы не хотели. Очевидно, что существуют люди, которым до седых мудей необходима нянька рядом. Никто из нас не желал быть такой нянькой, и Косте пришлось уйти. Сразу после того, как он покинул «Тараканов!», ему сделали предложение парни из «Червона Рутта», с которыми он записал альбом. Позже Костя достаточно долго продержался в группе «Бэрримор», но был изгнан и оттуда. Что с ним сейчас, никто из нас не знает.

Я снова, спустя год, сделал предложение Сереге Прокофьеву из «Амударьи», который к тому моменту был уже Серегой из группы «Синий живот». На этот раз он, несмотря на тотальную занятость, проявил к предложению должный интерес и, отслушав два последних альбома, влился в коллектив. Ни у кого из нас нет сомнения, что Серега – лучший барабанщик для нас и для кого бы то ни было. Люди могут поражаться артистизму и позерству Снейка или ставить на первое место Бая из Distemper, однако пацаны «в теме» скажут вам одно: Серега – лучший. Он на одинаково крутом уровне играет все что угодно. Он играл в грандж-группе, серьезной грандж-группе под названием Sex Cry. Боролся с кривыми размерами и неровными рифами в группе Team Ocean – предтече «Небо здесь». В «Животе» играл прогрессив-альтернативу, в «Амударье» – поп-регги, в «Тараканах!» – массу другого рока. У Сереги есть редкий для этих краев вкус, редкий для барабанщиков ум, редкая для барабанщиков из этих краев подача и атака. Музыканты, один раз получившие его за ударную установку, уже не могут желать чего-то лучшего, и я не могу гарантировать, что, покинь Серега «Тараканов!», группа останется существовать. За все то время, что он в нашем составе, мы так и не смогли увидеть в этой стране кого-то, кто мог бы валяться рядом. Хороший ударник – до сих пор проблема в России, самая главная проблема в здешней музыке. Нам просто охуенно повезло. Должно же когда-то было и нам повезти!

Группа продолжала выступать и репетировать. «Посадки нет» вышел в декабре. Вот одна из рецензий на него, которую мне удалось найти в сети (вставки и комментарии мои):

ТАРАКАНЫ! LP «Посадки нет» 1998. FeeLee records

Если ты, наш дорогой читатель, панк, то ты наверняка любишь «ГР. ОБ.» за их агрессивность и принципиальность («я всегда буду против»), а «А. У.» ты, конечно, любишь за их полное неумение и нежелание нормально играть, а уж «КОРОЛЬ И ШУТ», конечно, за их сказочно-жуткие и веселые тексты. А вот «ТАРАКАНОВ!» ты должен полюбить за их жесткую мелодичность. Хм, панк-рок и мелодичность? Абсурд! (Во как! Абсурд! Ни много ни мало!) Конечно, абсурд, но сами участники группы называют себя ансамблем мелодичного панк-рока. И их музыка на самом деле мелодична, только вот мелодии все похожи одна на другую. (Особенно «Нам не нравятся…» и «Баллада…», например.) Но это, видимо, в силу специфики того направления, в котором они играют. Последний альбом «ТАРАКАНОВ!» можно также назвать и первым, так как все предыдущие (Duty Free Song, Best Before и «Украл? Выпил?! В Тюрьму!») были выпущены под маркой «ЧЕТЫРЕ ТАРАКАНА». Не будем вдаваться глубоко в историю команды, но суть такова, что из первоначального состава на данный момент в группе остался лишь один человек – Дм. «Сид» Спирин. А название было изменено на «ТАРАКАНЫ!» из моральных соображений. Не правда ли, нехило для команды, существующей менее пяти лет? (Семи лет к тому моменту, но простим этот маленький просчет.) Судя по альбому «Посадки нет», можно сказать, что с англоязычным детством покончено! На альбоме нет ни одной песни на английском, что было присуще предыдущим альбомам. Наконец-то! Все «по-нашенски», душевно и понятно. (Вот оно! Душевно и понятно! Ай, какие молодцы! Ну наконец-то!) Зато с традицией делать каверы на чужие песни ребята не расстаются! Ранее были переписаны «Поворот» «МАШИНЫ ВРЕМЕНИ», «Непогода» (М. Дунаевского) и даже «Фильм, фильм, фильм» из одноименного мультфильма. Теперь взялись за классиков рока, а именно RAMONES и их песню Beat on the Brat. В русском (таракановском) варианте это звучит как «Битвы братвы». Естественно, что строчку припева «What can I do…» перевели созвучно: «Водки найдут…». Тот, кто слышал «Украл? Выпил?! В Тюрьму!», найдут на новом альбоме и «Панк-рок-песню», записанную в стиле ска, с соло на трубе. Все остальные песенки на альбоме новые, в музыкальном плане – обычный мелодичный панк. В текстовом плане привычный для панков полный облом: «уволили меня, уволили с работы» («Баллада о работе»), «мне сегодня не везет, наверно, просто день не тот» («Не везет») или «хочу проснуться я сегодня утром без тебя…» («Похмелье»). Традиционны для российских панков песни-дразнилки: «Девочка-страшила» и «Рыжий». (Не напомните мне хотя бы пару песен, делающих «дразнилки» традицией?) Нетрадиционно антинаркотическая песня «Укол». Кстати, сами «ТАРАКАНЫ!», по их утверждению, ведут здоровый образ жизни без тяжелых наркотиков. Об этом также свидетельствует их антинаркотический тур по средним школам города Москвы в апреле этого года. О любви панки (как ни странно) тоже поют! (Вот это да! Вот так небывальщина! А мы-то думали, панки – это железные роботы, а они, вон, вишь, туда же, о любви!) Примером тому песни «Я тебя люблю» и «Панк-рок-звезда» – посвящение Гале Коперник, играющей в московской девичьей панк-группе I AM SEXY? Песня «1975» – историческая, и вот почему: во-первых, это год рождения почти всех участников группы «ТАРАКАНЫ!» Так что сами можете судить, насколько они молоды. Во-вторых: «В 1975 году в московской моде клеша, в Нью-Йорке играют панк-рок». Итак, как видите, панк родился не с SEX PISTOLS, а главное, он не умер вместе с ними. PUNK’S NOT DEAD!

P. S. Сказав, что на альбоме нет ни одной песни на английском, я ошибся: коллеги по интернету подсказали, что на «дисковом» варианте альбома (в отличие от кассетного) есть бонус-трек. Еще один кавер! И опять классики, теперь уже классики техно-попа: это кавер на песню великих DEPECHE MODE – Personal Jesus! «Фауст» (Рок На Куличиках) – кайфовая песня: и оригинал, и кавер «ТАРАКАНОВ!».

«Наше Радио», открывшееся примерно в то же время, начало проигрывать «Поезд…» и пару вещей с предыдущего альбома.

Мы сделали «первый день продаж» в недавно открывшейся рок-галере «Зиг-Заг» и концерт-презентацию в «Свалке». Концерт собрал достаточно большое для первых посткризисных месяцев количество публики. «Тараканы!» также приняли участие в презентации трибьют-альбома «Депеша для Depeche Mode» в ДК Горбунова. На этом концерте мы познакомились с парнями из «Браво», также принимавшими участие в проекте. Чуваки выразили нам реальный респект, чего мы на самом деле никак не ожидали от музыкантов подобного уровня известности. Есть небольшое количество групп из мейнстрима, которые мы также уважаем. Это в основном московские банды, не играющие русский рок. Среди них: «Ногу свело!», «Моральный кодекс», «Мегаполис»; питерские – «Два самолета» и «Пеп-си». «Браво» также входят в их число. После концерта Евгений Хавтан встретился со мной и предложил «Тараканам!» совместный проект. У Жени была песня, которая, по его словам, не подходила «Браво». Он попросил меня сочинить текст для этой песни, после чего, может быть, попробовать записать ее совместно. Вещь оказалась действительно крутой, и за несколько месяцев мне удалось сочинить очень удачный текст для нее. Однако мы так и не сделали эту вещь в «Тараканах!».

Как ни крути, она была слишком «хавтановской», слишком песней «Браво», к тому же изначально сочиненной в боссанова-ритмике, а мы до того не пробовали делать ничего в латиноамериканском стиле. Позже эта песня пробовалась в «Браво» и… не пошла там тоже. И только совсем недавно (прошло уже четыре с половиной года!) Женя записал ее сольно. Я слышал запись и могу свидетельствовать, что эта вещь – нереальный хит! Я надеюсь, что к тому моменту, когда эта книга будет опубликована, песня уже пойдет по всем радиостанциям и вы будете хорошо понимать, о чем я. Название ее – «Твои 36 и 6».

До конца года мы побывали в Рязани и Нижнем Новгороде. Концерты в Москве также продолжались в «Свалке», новом клубе хозяев «Р-клуба», «Ю-Ту» и еще в паре мест.

Публика на панк-концертах в Москве сменилась почти целиком. Те лица, что мелькали в залах еще год или полтора назад, пропали. Вместо них появились новые, совсем юные: истеричные телки и пацаны в тельняшках, панки и «КиШ»-нефоры и, как мы это называем, «просто студенты».

Такие странные «смены составов» аудитории панк-концертов происходят с периодичностью в два – два с половиной года. На большее наших «панков» не хватает. Думаю, что это достаточное свидетельство того, что в массе своей люди не воспринимают панк-культуру как возможную сферу жизни. Когда они с перекошенными рожами прыгают в зале и орут «PUNK FOREVER!!!», они, конечно же, искренне верят в это. Но, не будучи привязанными к культуре чем-либо еще, кроме эмоций, они забывают о ней, как только эмоции отступают на второй план перед жизненными трудностями. Вот тебе и «Форева!». Институт твой «форева», а не панк! Иди учись.

И это тем более удивительно, когда узнаешь, что средний возраст панк-фэнов в Европе и Америке колеблется в пределах 25–28. Это не тинейджеры, далеко не дети. Я видел это собственными глазами. Те, кто парится на панк, – тусовщики со стажем. Для детей есть MTV. У нас же немыслимый ребел, тусующий в жопу с концерта на концерт, по прошествии нескольких лет забывает обо всем. Самый беспредельный рок-концерт, на который его теперь возможно затащить, это какой-нибудь анплагг «Ночных Снайперов» в клубе подороже. Что с ними происходит? Как можно так запросто взять и забыть все, что тебя волновало, возбуждало и бодрило еще совсем недавно?

С того момента, как мы начали, перед нашими глазами сменилось несколько поколений панк-фэнов. Те, кто ходил в 1992-м в «Отрыжку», уже не был виден в «Секстоне» в 1995-м. Единицы секстоновских нашли дорогу в «Р-клуб», а завсегдатаев «Р-клуба» уже не было видно на концертах в 1999-м. Сейчас костяк наших московских фэнов состоит в основном из людей, пронюхавших нас году в 2001-м, это не отморозки и не дети. Они серьезно заморочены на панк, многие из них делают группы или занимаются другой панк-деятельностью. Мне очень интересно посмотреть на них через пару лет. Кто останется?

На обложке «Посадки нет» мы также впервые оставили специальный почтовый адрес (не e-mail) для писем группе от фэнов. Не сказать, что мы получали массу писем, так, пять-восемь в месяц, однако некоторые из них (особенно те, в которых автор не ограничивался банальностями сорта: «Слышь, “Тараканы”, вы, карочи, мая любимая трупа, вышлити мне вашу фотку и офтограф вас фсех») были весьма любопытными и забавными. Одним из первых людей, написавших нам, был парень из города Боровичи Новгородской области, Андрюха Хот Дог. У нас завязалась мощная переписка. Позже, в 2001 году, мы познакомились с ним воочию. Сейчас Андрей живет в Новгороде, где развел немыслимую DIY-активность. Его группа «Кабзон» также делает успехи. Пару раз мы выступали с ними. А вот его первое письмо из далекого 1998-го:

«Здорово, СидИ! (он же Дима Спирин).

Я давно уже хотел тебе написать, но не находил free-time. Я – это Андрей по фамилии Александров (подпольная кличка – Hot Dog). Мне 17 лет, являюсь панком. Люблю слушать music, тусоватъся с корешами, попивать пиво и джин и отрываться на полную катушку. Как это ни странно, обожаю читать. Особенно средневековое фэнтези (мечи, воины, магия), фантастику и мистику. Королем последнего жанра считаю Стивена Кинга. (Кстати, почему у вас на «Украл? Выпил?! В Тюрьму!!!» передается спасибо ему за «Необходимые вещи». Вещь, извини за каламбур, действительно потрясная, так как дело происходит в Касл-Роке, как и в «Солнечном псе», и в «Оно». Ну а с «Балтикой»-тройкой и «Монастырской избой» я солидарен. Ведь «вино на пиво не уберет меня, все равно»). Отвлекся. Значит о King’e. Я собрал полное собрание его сочинений. Также нравится Дин Кунц. Мое хобби: коллекционирование статей о возникновении панк-стиля, фоток панк-групп, инфо о них и т. д. Я чего пишу-то. Хотелось бы, если возможно, пообщаться с тобой и получить ответы на некоторые интересующие меня вопросы.

Я являюсь большим фэном группы «ТАРАКАНЫ!». Имею (прикольное word) 4 статьи про вас (1 – из «Муз. олимпа», 2 – из «Cool’a», 1 – «Тусовочки» и плакат тоже из «Cool’a»). Но из альбомов, как ни жаль, всего-навсего 2: «Украл? Выпил?! В Тюрьму!!!» и «Посадки нет». Хотелось бы узнать, как назывались предыдущие альбомчики и где их можно приобрести. Сколько их всего? 4 или все-таки 5? Параллельно возникает еще question: почему Диму Спирина назвали именно «Сидом»? Понятно, в честь вишеза, но why Cud, а не, к примеру, Джонни, в честь Роттена? Вот еще что. Очень странно, но наши музыкальные вкусы совпадают. Наверное, у всех русских панков (нормальные они или нет) они такие же. Мои самые любимые команды: Sex Pistols, The Ramones (спасибо за «Битвы братвы»), Green Day, The Offspring, естественно, «Тараканы!» и «Король и Шут» (считаю ее самой лучшей панк-группой, после вас, конечно). Слушаю также: The Exploited, Clash, The Pogues, Bad Religion, The Stranglers, Nirvana, Joy Division и другие; из отечественного: Mad Dog, «НАИВ» и «Гражданскую оборону», несколько отличающуюся по концепции.

Посылаю тебе, Сид, несколько своих текстов. Если пригодятся, буду very рад. Еще one вопрос: Почему на альбоме «Посадки нет» отсутствуют обещанные песни: кавер-версии старых «Что такое Манжерок» и «Опять от меня сбежала последняя электричка» (у вас очень круто получаются ретро-шлягеры. Примером служат «Непогода», «Фильм-фильм-фильм» и бонус-трэковый ремикс Depeche Mode – Personal Jesus). Может, у меня пиратская копия, хотя там фирменная Feelee. Так что, where можно услышать перечисленные песняки на аудио, а то клип на «Персонального Иисуса» у меня имеется + выступления на «Maxidrom», из «До 16 и старше» и «Башни». Вы там давайте выпускайте on television видеоклип на классную «Поезд в сторону “Арбатской”». В 1-й статье было обещано на новом альбоме 15 новых песен. А там «Панк-рок-песня» в новой обработке, «Рыжий» (очень маленькая), а «Отдыхать» – вообще мелодия. Но все равно, thanks.

А почему «Cockroaches» дают концерты, насколько я знаю, только в Москве? Съездили бы к нам, в провинцию. Хотя бы в Господин Великий Новгород. Всегда добро пожаловать!

Еще хочу сказать огромное спасибо за все ваше талантливое и многогранное творчество во всех его ипостасях с различным составом. В song’e «Поезд в сторону…» во 2 куплете: «Она любила прогуляться по Арбату / Ей нравилось смотреть на панков расписных / Ей нравились такие странные ребята…» лучше бы было продолжить «Быть может познакомиться с кем-нибудь из них».

Вы в своих альбомах побольше maked своих фоток, да и текстарь не помешает (как в «Украл? Выпил?! В Тюрьму!!!»). Все ваши песни не только колбасные, клевые и ритмичные, а еще и актуальные и злободневные. Почти все про панков, про нашу life типа «Вино на пиво», «Я пил», «Дурная башка», «Битвы братвы», «Похмелье», «Укол», «When she was a punk girl», «He везет», «Выходной», «Баллада о работе», а по-моему «Нам не нравятся те, кому не нравимся мы» – девиз всех панков планеты Земля, полных свободы, бесшабашности, стремлений к анархии и хаосу (которые принесли в этот world Sex Pistols), ненормальности, отрицания всего и вся, а также агрессивности. Ну, а как тут быть, когда идешь по улице, а на тебя пальцем тычут, потому что волосы покрашены и куртка вся в булавках, цепочках, значках и заклепках. Спасибо за то, what вспомнили далекий 1975-й, когда в нью-йоркском легендарном баре на Бауэри-street «C.B.G.B. «рождался новый greatest стиль помощью братьев Рамонес, «Television», «Blondie» и «Dictators».

Я знаю, что тебе, Сид, сейчас около 22–23 лет. Я вот тут гадаю, был ты в army or no. Сам-то хочу «косить». Как-то влом маршировать и «дедов» терпеть. Еще пара вопросиков. Можно ли вкратце узнать историю группы по типу: образовалась в 1991-м, где выступали и т. д., и все peolple’s, что когда-то были «тараканами». Я знаю лишь основателя – Ю. Ленина и составы во время записи 2 последних альбомов. Знаю, что барабанщика, заменившего Костю Дементьева, зовут Сергей. Ну значит, все, пока. Большая просьба, please. Если можешь, то напиши ответ, хоть несколько строчек черкани. (Я тут от радости повешусь.)

Bye-bye и PUNK NOT DEAD.

P. S. Как насчет фэн-клуба «Тараканы! – Forever!»? Хотя may be он уже есть?

P. P. S. I know, ты большой фанат Ramones. В моей дискографии этой классной группы первым числится альбом The Ramones Leave Home 1977 года. Но они же играли с 1975-го. Так это или нет? Ответь!».

Сейчас, кстати, Андрюха – стрейт-эйджер, так что наши с ним взгляды в отношении «вино на пиво – пиво на вино» разошлись. Я что-то несколько последних лет не слышал от него слов любви по отношению к «КиШ» и «Г. О.». Наверное, полюбил другие группы.

А вот нам пишет некая Лена, с Леной у нас не было истории отношений, вполне возможно, что на следующий день после написания этого письма Лена узнала о существовании на Земле группы «Танцы минус» и перестала любить «Тараканов!» (комментарии мои):

«Привет, ребята, привет, Дима!

Меня зовут Лена. Ты, Дима, наверное, меня помнишь: я видела тебя 27 февраля на открытии клуба «Драйв». Ты там внизу стоял, разговаривал с двумя человеками про какой-то анонс, и тут я подлетела, такая пьяная, перебила вас (некрасиво, да?) и потребовала автограф. Вспомнил? (А как же! Конечно! Я все такие случаи держу в голове всю жизнь, Лена!) Кстати, я так и не поняла, что ты там в тот вечер делал. (Действительно! Сидел бы лучше дома, старый хрен. Нечего по клубам шляться и про какие-то анонсы базарить с кем ни попадя.) Неважно. Решила написать, потому что подруга дала адрес, сказала, что ты ей ответил. Вот уж я удивилась! Надеюсь, что и мое письмо не останется без вашего внимания. Ведь «Тараканы» – это одна из немногих групп, которые радуют в последнее время – все остальные какие-то хилые и заторможенные (я имею в виду подрастающее поколение, о «легендах» – ни слова, о них все без меня сказано). А что тормозить-то? Тормозов в нашей стране и так хватает. Так что нечего им забивать наши головы жалкой имитацией панк-рока. А к вам у меня совсем другое отношение. Я все равно буду любить «Тараканов», несмотря на то что все мои знакомые начинают плеваться, когда слышат это название. (Хорошие у тебя, Лена, знакомые!) А мне все равно, я в плеере буду слушать (Правильно! Чтоб никто не догадался), если им не нравится, но чтобы отказаться – нет! Я четыре раза заказывала ваш клип на MTV и один раз была на вашем концерте в клубе «10-ти» 13 февраля, где записывался видеоальбом (кстати, когда и где его можно будет приобрести?). А вообще-то у меня не часто получается выбраться на какой-либо концерт, т. к. живу я в Солнцеве, знаете, наверно, это за МКАД. Туда не так просто вечером добраться, не говоря уж про ночь. Поэтому мы ходим либо в «Ю-ту» – там рядом с «Балтикой» моя подруга живет, либо в тот же «Драйв» на проспекте Вернадского – 30 минут езды от моего дома. Выбор, конечно, невелик…

Дим, я сейчас чуть-чуть расскажу о себе. Мне 17 лет, я учусь на оператора ЭВМ, люблю писать стихи и рассказы (могу дать почитать, если желаешь), люблю играть на гитаре и слушать хорошую музыку. Мой старший брат Денис слушает «Алису», младший Гриша – «Гражданскую оборону», а я – «Тараканы», «НАИВ», «Король и Шут»… Но мы никогда не ссоримся, как некоторые, потому что рок объединяет. Я люблю рок – он всегда честный. Да, я слышала, что ты в дружбе с Михаилом Горшеневым, раз уж о нем речь пошла (Так-так. Начинается…), так вот, я все не могу никак его подловить, ты напиши о нем что-нибудь познавательное (так-так-так…) и, если можешь, узнай адрес, по которому ему можно написать. (Говно вопрос, Лена. Щас только выясню у «своего друга Михи» индекс, чтобы твое письмо точно дошло.) Пожалуйста, ты ведь можешь, ты все знаешь. (Конечно, Лена. О чем разговор!) И ты мне поможешь, да? (Только ради тебя!) Я тебе верю. Ты мне нравишься. Ты производишь впечатление честного и умного человека. (Это точно. По крайней мере, второго.) Не сомневаюсь, что так оно и есть. Как-нибудь на концерте я наберусь смелости и подойду к тебе. Как ты к этому отнесешься, а? Ну ладно, кажется, пора заканчивать мое жизнерадостное послание. Извини, что так много наболтала, просто из меня всегда прет, когда ручка в руках. Я потом еще напишу, ладно? Рассчитываю получить в ответ хотя бы пару строк. Здесь, Дима, я с тобой прощаюсь. Привет «Тараканам!».

P. S. Еще одна просьба: распишитесь все, пожалуйста, все (только чтобы было понятно, кто есть кто – это для моей коллекции.) Желаю удачи, надеюсь на встречу! Elena, 8.03.99».

Вот пишет мальчик Вова. Кстати, весьма здравое письмо:

«Здравствуйте, моя любимая группа «Тараканы!».

Очень давно хотел написать вам письмо, но иногда времени нет, а то забываюсь после бурно проведенного вечера и ночи тоже. Зовут меня Пропошенков Володя, я учусь в 10-м классе, мне 15 лет. Сейчас пишу это письмо и очень нервничаю, поэтому извините, если напишу что-то по-идиотски. Слушаю вашу музыку добрых три года и до сих пор поражаюсь вам и вашему умению отражать жизнь в песнях. Ваша музыка – это нечто такое, что может увести меня в другой мир. Когда вас слушаю, я становлюсь совершенно другим человеком. Ваши тексты некоторых песен, как я уже сказал, очень отражают жизнь и даже в какой-то степени помогают мне здраво мыслить и нередко не совершать какой-либо глупости. Вашу музыку слушает весь (абсолютно весь) «мужской» состав нашего класса. Самое интересное, что когда я перешел в мою школу, в которой я учусь сейчас (1905), в классе было двенадцать человек. Семь из них, включая и меня, мальчишки и все без исключения слушали «Тараканов!». Для меня это было столь удивительно, что я просто, грубо говоря о…л! Благодаря этому я очень быстро вписался в коллектив нашего класса. Это отчасти ваша заслуга. Все мы до сих пор фанатеем и остаемся вашими фэнами, и останемся навсегда. Покупая последний Ваш альбом, заметил в нем адрес и вот решил наконец-то написать. Я, конечно, понимаю, что у вас много, очень много писем, но я, точнее мы, были бы очень рады, чтобы вы написали хотя бы пару строк или чиркнули свои автографы. Очень вас прошу!

Спасибо, что вы есть, и будьте всегда такими! Мне пора ехать на тусу, но это, я думаю, еще не последнее мое письмо. До свидания. Пунк из нот дэд».

И последнее письмишко, не буду более вас мучить. Автор, по всей видимости, девушка, из контекста следует, что это не первое ее письмо группе:

«Привет, Сид! Спасибо, что ответил на мое письмо. В какой-то степени оно меня восстановило (а, вспомнил! В первом письме дама перепутала меня с психиатром, при этом не забыв указать, что если я не отвечу, она типа повесится. Сами понимаете, выбора не было). Спасибо. Видела ваш клип. Могу сказать точно: первый блин не всегда комом. Да, меня вот очень занимает один вопрос: почему у многих рок-групп в клипах присутствуют военные кадры? Ведь анархия – это не только война, но и хаос вообще. Наша вселенная – тоже в какой-то степени хаос. Как и восстания, драки и просто погром каких-либо помещений. (Вот так мы понимаем анархию! У нее такая каша в башке, просто пиздец. Читайте дальше!) Такая же «анархия» и в душе обманутого в лучших чувствах человека. Ваши альбомы (любые) вызывают у продавцов суеверный ужас перед такими «продвинутыми» людьми, как наша тусовка. В лучшем случае на вопрос: «Тараканы» есть?» вам предложат какой-нибудь сборник Prodigy (считая, что «Тараканы!» – это какой-то новый проект этой «супер»-группы), а в худшем… (страшно писать) «Руки вверх» или «Иванушек». (Отличный способ для торговли лежалым поп-продуктом! Просто предлагай каждому, кто спрашивает «Тараканов!», авось возьмут.) Слава богу, что не все такие и кое-что можно все-таки достать! У вас классные песни, но мне больше всего нравится (это сугубо мое мнение) Freedom. Это действительно свобода!!! Punks not dead… Ирония: панк не умирает (и не умрет), но панки – умирают. Знай, что мы все с Андреем. (Хорошо, хорошо, только успокойся!) «АУ» – это классная группа. И мы скорбим… Живите, просим вас, живите так долго, как хватит сил, пожайлуста!!! (У нее истерика! Это просто пиздец! Где врачи?)

Я как-то задумалась (внимание!) и поняла (что же?!), что не верю в смерть Курта (!!!!!) (Курт жив, бэйби! Его зовут Денис Саевич!) Где-то в глубине сознания он жив. Наверное, правы были те мудрецы, что сказали: «Пока о мертвом хранит память хотя бы один живой, его душа будет среди людей и он никогда не умрет до конца». Сид, объясни, зачем нужна любовь? (Это тебе к Илье Черту: он знает.) Любовь уйдет и останется одна боль и разочарование. Любовь – это слишком больно, слишком… Ну ее к черту (я же говорил!), эту любовь!

Сид, напиши что-нибудь о себе. Откуда взялось это второе имя «Сид» (я, конечно же, знаю о Сиде Вишезе, но какое отношение его имя может иметь к тебе, исключая панк). Да, если вы когда-нибудь появитесь в Магадане (с концертами), скажите, что о них помнят на большой земле (ведь Магадан – мой родной город, какой бы он ни был). Ну, вроде все».

7. Тупой панк-рок для интеллектуалов

Наступил 1999 год. Страна очень медленно оправлялась от кризиса. Люди потихоньку приходили в себя. Рекорд-индустрия, к которой, как ни крути, мы теперь имели пусть и отдаленное, но отношение, чуть не умерла в первые месяцы после 18 августа. Крупные лейблы закрывались, с «Филей» уволилось большинство старых сотрудников, оставшиеся работали за копейки. Очевидно, что «Фили» остались в индустрии (в отличие от некоторых монстров) только потому, что всю жизнь имели дело с музыкой, которую люди покупают в любых жизненных обстоятельствах. Артисты, подписанные на «Филях», могли себе позволить рассчитывать на то, что их фэны не купят еды, чтобы приобрести пластинку.

Мы также перешли на хлеб и воду, зарабатывая в то время 100–150 долларов в концерт на группу. «Фили», выпуская пластинки, к сожалению, не занимались непосредственно менеджментом для музыкантов. Группы сами искали себе концерты, по-прежнему часто заряжаясь DIY. Мы постоянно делали попытки поправить ситуацию, безуспешно нанимая то одного, то другого менеджера для банды. Как нам тогда казалось, плачевное положение дел с концертами и гастролями возникло исключительно по причине отсутствия грамотного менеджера. Перед нашими глазами были примеры ансамблей нашего возраста (правда, не игравших панк-рок), которые, несмотря на кризисное время, неплохо чувствовали себя. У всех них был специальный человек, который отруливал им концерты на жестких условиях для организаторов. Мы чувствовали себя ровней таким группам. У нас точно так же выходили пластинки, мы существовали давно, нас крутили по радио и MTV. Но… мы не умели быть жесткими, заряжаясь в концерты. Нас можно было легко развести, опустить по условиям и гонорару, склонить к бесплатному выступлению. Так бывает всегда, когда музыканты своим менеджментом занимаются сами. Музыканты, особенно в панк-группе, в концертах видят основной смысл существования. Сцена – настоящий наркотик, это не пустые слова. И когда организатор говорит «нет» в ответ на объявленные тобой условия, ты чувствуешь, что рискуешь потерять кайф. Многие в то время пользовались такой нашей безотказностью и получали нас (и не только нас) за копейки. Менеджер же, человек не из группы, далекий от всех наших «музыкантских» тем, может переломить ситуацию, заставить людей из индустрии относиться к группе с должным уважением.

За период с декабря 1997-го у нас сменилось три или четыре человека на посту директора. Первый был из журналистской среды и не смог сделать ничего. Второй, друг Голанта, делал попытки мутить какие-то концерты, но, не имея опыта и связей, также быстро обломался.

Третьей была девушка, сотрудница «Филей». Ее проблема была в том, что занятость на основной работе не оставляла ей времени для группы. Но главное обстоятельство, которое их всех объединяло, – никто из них не был волшебником. Им было не под силу разорвать заколдованный круг. С нами было интересно работать, только если мы могли приносить деньги, а приносить деньги мы могли только благодаря их работе. Менеджер в такой группе, как наша, не может быть нанятым челом. Это должен быть пятый человек в коллективе, маньяк, фанат и, ко всему прочему, человек, не имеющий никаких других источников дохода, кроме как доходов от группы. Он должен точно так же рубиться за банду, как остальные, быть настоящим единомышленником, голодать в плохое время и жировать в жирные дни.

Такого парня на горизонте не было, мы продолжали заниматься своим администрированием, отруливая все вопросы самолично, вплоть до 2002 года. Все это время, как оказалось, у многих людей (фэнов и музыкантов) складывалось впечатление, что на нас работает целый штат администраторов. Злопыхатели утверждали, что «Тараканы!», которые, как известно, «давно продались», безвольно подчиняются продюсерам, что все в группе решает директор.

Ну, да, так оно примерно и было. Только директором был сам коллектив ансамбля.

Иногда нам делали предложения люди из индустрии. Я несколько раз ужинал с Дмитрием Гройсманом, менеджером группы «Чайф», который имел виды на нас. Дима, несмотря на то что давно и плотно находится в большом бизнесе, остается душевным и хорошим человеком. Однако подписаться с ним означало для нас одно: перестать быть панк-группой. Людям типа Гройсмана не дано понимать некоторые основополагающие вещи. Вещи, которые настолько глубоко в сердце, что их очень трудно даже попытаться выразить словами. Несмотря на то что мы не нашли общий язык с Дмитрием, он остается моим хорошим знакомым, с симпатией относится к группе и помогает нам по мере сил. Осенью 1998-го он даже рассказывал мне о некоей девочке из Уфы, которой он хотел плотно заняться. Дима планировал вывезти ее в Москву и найти ей здесь хороших музыкантов. Он консультировался со мной по поводу возможных кандидатур. Я не очень ориентировался в раскладе сил на рынке незанятых музыкантов и просто предложил Гройсману попробовать свести девочку на первое время с моими парнями. Так мы чуть не познакомились с Земфирой, которую у Димы весьма быстро увел Леонид Бурлаков.

Гройсман, кстати, был одним из тех, кто настоятельно рекомендовал нам перестать публично и во всеуслышание соотносить себя с панк-роком, с панками. Он, Козырев, Тонких и многие другие люди большого шоу-бизнеса постоянно говорили нам об этом.

«Вы записываете отличные пластинки, вы все взрослые умные парни. На хуя вам ассоциироваться с панком? Многие люди не покупают ваши альбомы и не ходят на ваши концерты только потому, что боятся слова «панк». Вас не пускают в «нормальные» клубы, потому что в сознании арт-менеджеров ваше имя связано с этим опасным словом. Подвязывайте с этим, и все у вас станет хорошо! Вам необязательно менять музыку. Играйте что хотите. Группы и понеформатней «Тараканов!», прикрываясь такими понятиями, как «альтернатива», отлично продаются». Они желали нам добра, эти парни. Они действительно симпатизировали нам и на самом деле хотели помочь. Однако они видели ситуацию лишь со своих позиций, с позиций людей, сделавших торговлю песнями бизнесом своей жизни. У нас же никогда не было задачи продаться любым способом и стать доходной группой несмотря ни на что. Мы знали свои корни и, даже если дело упиралось всего лишь в слово из четырех букв, не собирались отказываться от них.

Самое смешное, что примерно в это время уже начали раздаваться другие голоса. Тупоголовые «панк-ортодоксы» вопили, что такие группы, как «Тараканы!», ни хуя не панки и используют это «святое» понятие для зарабатывания все больших и больших денег! Всякий раз, когда мы слышали подобные вопли, хотелось спросить у существ, их издающих: а кто тогда спиздил наши деньги? Если мы продались и, мало того, с успехом продолжаем эксплуатировать слово «панк» исключительно с целью обогащения, то где тогда наши деньги? Иногда мне (или кому-нибудь еще) удавалось задать этот вопрос конкретному человеку, а не в воздух. Как правило, эти люди не были способны продолжать «беседу». Они не имели аргументов, они даже не могли связно разговаривать. К особо неадекватным приходилось иногда применять физическое воздействие, о чем я неоднократно потом жалел.

С начала 1999-го года мы приступили к сочинению новых песен. Первой вещью стала «Кто же теперь будет спать со мной?». Она была сделана еще в период сведения «Посадки нет». Я сочинил текст, который Голант идеально пристроил в имевшуюся у него мелодию. Затем я предложил «Тупую свинью», Леха – «Весеннее обострение» и «Песню № 1». Начав собирать на свои клубные концерты чуть большие аудитории, чем раньше, мы снова смогли позволить себе приглашать иногородние группы. Так, в нескольких наших концертах участвовали «Элизиум» из Нижнего (это были их первые визиты в столицу). Также мы сделали пару совместных концертов с «Кирпичами».

Весной 1999-го в новом клубе «Драйв», открывшемся на месте заведения «Не бей копытом» в Раменках, состоялся совместный концерт «НАИВа» и «Тараканов!» под названием «Битва титанов».

Мероприятие собрало большое количество панк-молодежи, многие из нынешних тусовщиков еще помнят его. На том концерте, кстати, «НАИВ» выступали впятером. Наш бывший Родя играл на второй гитаре. Было много новых фэнов, подтянулись и некоторые «олдари». Концерт имел отличную атмосферу, очень позитивную и правильную. По всей видимости, он совпал с моментом, когда известность обеих групп стала достаточно большой, но еще не была массовой. В зале почти не было «левых» пассажиров, вся тусовка находилась тотально в теме.

В конце марта – начале апреля нам просто фантастическим образом удалось разрулить дальневосточные гастроли. Через тату-салон Black Fly, где вся группа тогда делала татуировки, мы познакомились с удивительным челом по имени Саша Кротов. Саша являлся дальневосточным культовым музыкантом. По рассказам людей знающих (и его собственным), группа «ИЕХУ!», в которой Саша верховодил, наводила шороху во Владике, Хабаровске и других городах региона еще в конце 1980-х. Последние несколько месяцев Саша сидел в Москве и пытался вырулить контракт на издание нового альбома своей банды. Он пробовал сотрудничать со многими московскими музыкантами. Одной из групп, которой Саша предлагал совместное музицирование, была банда Ens Cogitans, в которой играл на гитаре наш будущий Ватов.

Саша так и не смог зацепиться плотно с кем бы то ни было. Кротов был странным и загадочным человеком. Никто не мог понять, на что он существует в Москве и как ему удается постоянно метаться к себе на родину. Он был сорокалетним приземистым чуваком, с залысинами и глазами наемного убийцы на героине. В момент знакомства с «Тараканами!» Саша имел предложение отправиться на хабаровский рок-фестиваль и до кучи отыграть пару концертов во Владивостоке. Кротову была нужна группа, с которой он мог бы оперативно отрепетировать свой материал для этих выступлений. Мы были готовы вписаться в проект, если Саше удастся отрулить концерты собственно для «Тараканов!». Ему это удалось без особых проблем, и странная тусовка якобы из двух групп вылетела в Хабаровск. Впервые за восемь лет, отправляясь на гастроли в самолете, мы почувствовали себя «настоящими большими мальчиками»!

В Хабаровске был на самом деле большой фестиваль в зале местного Политеха. Выступало по несколько десятков групп в каждый из трех дней, мы с Кротовым участвовали в третий день феста. Сначала были «ИЕХУ!» (Кротов, Голант, Соловьев, Прокофьев), потом «Тараканы!».

В тот же день мы отправились во Владик, где нам предстояло два концерта в легендарном клубе BSB. Мы провели во Владивостоке несколько незабываемых дней, познакомились с кучей прикольной братвы. Владик не похож ни на один российский город. Люди, живущие в нем, в равной степени лишены как столичных понтов, так и провинциальных комплексов. Владик – абсолютно отдельная тема, в нем все нереально. Машин с правым рулем в нем больше, чем людей. Его география и ландшафт как в Сан-Франциско, а до Японии час лету (до Москвы 10 часов). Там множество модных и красивых людей на верных темах. В клубе, например, до концерта диджей играл рок на CD. Среди прочих групп он давал в зал NoFX.

BSB – просто космическое место, ничего подобного в Москве нет. Небольшой клуб с отличным аппаратом, качественной едой, любым бухлом (японское пиво? говно вопрос!), настоящими огромными концертными постерами Jimi Hendrix и Nirvana на стенах.

Не многие группы из европейской части доезжали до этих мест. Я слышал только о «Текиле» и «Кирпичах», а из московских банд там были, по-моему, только мы. Мы отлично проводили там время, пили немыслимую бухашку («Панты на меду», слыхали о таком?), посещали различные достопримечательности. Например, на Владивостокском железнодорожном вокзале имеется столб, возвещающий о том, что здесь, прямо возле него, заканчиваются любые железные дороги России. Все, приехали. Дальше край земли.

Во Владике мы познакомились и подружились с Леней Штительманом, директором группы «Туманный стон» (в будущем неудачных протеже Лагутенко). Леня возил нас на Шамору, показывал, где именно «колесами печально в небо смотрел круизер», и в подобные легендарные места. Мы обжирались невиданными морепродуктами (медведки, где вы?), закупились домой браконьерской икрой и улетели.

Вернувшись в Москву, мы еще долгое время вспоминали этот тур и мечтали когда-нибудь вернуться туда.