Дважды невезучие Устименко Татьяна

Глава 1

Вы когда-нибудь видели небо в алмазах? Поверьте мне на слово – это безумно красиво… И дико больно!

Примерно такие ощущения я и испытала, получив по голове удар от демона Абалама. К счастью, клинок противника всего лишь плашмя задел мой висок, но и этого оказалось достаточно… И пусть меч твари был сделан из снега, но весил он намного больше, чем стальной кладенец королевы орков. Я еле удержала сабли в руках, когда первая же атака демона вогнала меня по щиколотку в снег… Нет, я конечно же смогла кое-как отбить его нападение, но в голове у меня звенело, перед глазами плыли зеленые и синие звездочки, во рту появился сладковатый привкус крови… Я сразу же поняла, что против этого соперника мне не выстоять. Похоже, сию снежную тварь вообще невозможно победить! А если и возможно, то исключительно магией, но отнюдь не обычным оружием. Между тем Абалам уже наслаждался победой. Он отступил на шаг, опустил меч и торжествующе воззрился на увязшую в снегу меня. По его губам змеилась злорадная ухмылка.

– Ну вот и настал твой последний миг, княжна! – проскрипело чудовище. – Полагаю, честь и гордость не позволят тебе отступить и ты примешь свою смерть с достоинством, как и положено благородному человеку?

– А вот фиг тебе! – громко заорала едва очухавшаяся я, бросила сабли в ножны, выпрыгнула из сугроба и во весь дух помчалась в глубь леса, краем сознания уловив, что почему-то не отклоняюсь от первоначального маршрута и продолжаю упорно двигаться на север.

– Стой, трусиха! – возмущенно завопил демон, устремляясь в погоню за мной. – Остановись и сражайся!

Но куда там, я и не думала останавливаться. При чем тут честь и гордость, если я банально хочу жить? Пусть даже с клеймом трусихи, но это куда лучший вариант, чем героически погибнуть в столь молодом возрасте… Извините, это не для меня! Подумать только, а мои друзья сейчас дрыхнут без задних ног и даже не подозревают, в какие неприятности я вляпалась. Все дрыхнут, включая паучишку. Отведав храмовых яств, Огонек и Грымза с двух сторон закатились под распахнутые крылья крепко спящего дракона и заливисто захрапели. Уж не знаю, чем там храпят пауки и какая пара лап у них задняя, но факт остается фактом – погрузившись в мир сновидений, Огонек посвистывала и посапывала едва ли не громче самого Трея. И ведь проспят все на свете, негодники, даже не узнают, где могилка моя…

Хрясть! – новый удар вспорол снег за моими пятками, едва не подсекая меня под сухожилия. Втянув голову в плечи, я прибавила скорости. Демон не отставал. Он не бежал, а словно плыл над снегом, намеренно то позволяя мне вырваться вперед, то снова догоняя. Абалам наслаждался своим триумфом, превратив нашу погоню в увлекательную игру. Естественно, увлекательную лишь для него одного. Я же ощущала себя не слишком комфортно, отлично понимая – это сама смерть едва не наступает мне на пятки и морозно дышит в затылок. Но что еще мне оставалось делать? Наши силы не равны, а сойтись с Абаламом в открытом бою значило обречь себя на неминуемую гибель. Ведь вопрос отнюдь не в том, сумею ли я его победить, а в том – сколько секунд продержусь, отражая удары ледяного клинка…

Неожиданно лес расступился, выпуская меня на крутой обрыв, под которым зияла пасть огромного провала – там начиналась расщелина между двумя горными хребтами. Ночь кончилась вместе с лесом, и перед моими глазами предстали открытые небеса, постепенно окрашивающиеся в нежный розовый цвет. А на самом краю утеса росла высоченная сосна с раздвоенной вершиной, очевидно некогда расколотой точным попаданием грозовой молнии…

«Так вот ты какая, двуглавая! Выходит, Игги меня не обманул», – обрадованно подумала я и тотчас поплатилась за легкомыслие – очередной удар ледяного меча высек искры из камней у меня под ногами. Я взвизгнула, отпрыгнула и метнулась к сосне, мечтая найти между ее корней хоть какое-нибудь убежище…

Ствол двуглавой отличался необхватной толщиной. Даже разведя руки, я бы не смогла обнять могучую сосну, казалось самонадеянно бросающую вызов всему и всем на свете – свищущему в ущелье ветру, неприветливым небесам, умопомрачительной высоте и одиночеству. Из-под корней двуглавой бил звонко журчащий по камушкам ручеек, образуя небольшое озерцо, окутанное паром. Я сначала удивилась, а потом ощутила исходящий от воды жар, вспомнила слова Игги: «Мы там зимой купаемся», и поняла – да это же горячий источник, не замерзающий даже в самый лютый мороз.

«Интересно, почему пророчица назначила мне встречу именно возле источника? – вихрем промелькнуло в голове. – А мою встречу с Абаламом она тоже предвидела? А мою гибель от его ру… Ой!» – И тут меня осенило…

Правильно, все правильно предвидела мудрая пророчица Алька! Недаром она зазвала меня под такую приметную сосну. Недаром возле источника стояло кем-то позабытое, а еще вероятнее – специально оставленное для меня ведро, ибо чем еще можно победить непобедимого снежного демона? Ага, ведром… Вот то-то же!..

Я остановилась под сосной, спиной загораживая ведро, предательски выделяющееся на фоне серо-бурой древесной коры. Гордо скрестила руки на груди и немигающим взором уставилась на демона, замершего с занесенным мечом и, похоже, оторопевшего от произошедшей со мной метаморфозы. Ведь еще мгновение назад я панически визжала и улепетывала, а сейчас на тебе – стою вся такая героическая, ничего не боюсь, о пощаде не умоляю. Парадокс! Есть от чего оторопеть.

– Одумалась! – довольно констатировал демон. – Ведь от смерти не сбежишь, не скроешься, наконец-то ты это поняла. Настал твой конец, княжна!

– Ага, одумалась! – согласилась я, смиренно открывая грудь, переводя руки за спину и незаметно хватаясь за дужку ведра. – Я же обещала…

– Кому обещала? – заинтересовался Абалам, опуская меч и придвигаясь ближе.

– Женщинам и детям в городе! – спокойно пояснила я.

– Чего обещала? – Заинтригованный демон даже шею вытянул, боясь упустить малейшее мое слово.

– Смерть обещала! – не стала скрывать я.

– Свою? – неподдельно изумился мой враг. – Княжна, не ожидал я от тебя такой глупости…

– Ты много чего от меня не ожидал! – Я молниеносно погрузила ведро в озерцо, вдернула обратно – до краев полное горячей водой, и с размаху окатила ею ничего не подозревающего Абалама. – Твою смерть я им обещала! – рявкнула я, наблюдая как покрываются ледяной коркой лицо и руки демона, как тускнеют его глаза, цепенеют пальцы, а по лбу разбегается тонкая паутинка трещинок… А затем выхватила из ножен сабли и в несколько ударов превратила снежного демона в груду бесформенных ледышек. – Вот говорила же – все кости тебе переломаю! – Я громко выдохнула и скорее обессиленно упала, чем села на нагретые камни. – А я девушка честная: свои обещания выполняю…

Ощутив чудовищную боль, Гедрон лла-Аррастиг с визгом схватился за щеки, ожидая обнаружить раны и кровь. Приступ конвульсий, охвативших все тело чернокнижника, постепенно стихал. Вскоре его отпустило окончательно. Гедрон отнял руки от лица, осмотрел пальцы, боясь увидеть на них кровь, но ничего похожего не обнаружил. Значит, это только созданный чернокнижником демон Абалам пал сейчас от сабель княжны Рогнеды, сам же Гедрон остался цел и невредим – отделался кратковременным болевым шоком и испугом. Но как избавиться от перенесенного унижения? Опять его победила неотесанная деревенская девчонка! Его – постигшего все тайны темного магического учения, его – вошедшего в доверие к властелинам мира сего, его… Тут чернокнижник сердито хмыкнул, ибо каким бы сильным он ни становился, проклятая княжна неизменно оказывалась еще сильнее, сама того не подозревая. Где же черпает она вдохновение для новых свершений и побед, почему упорно идет к намеченной цели, не обращая внимания на полученные раны? Возможно, потому, что идет вовсе не ради себя, а лишь для счастья и благополучия тех, кого любит, кем дорожит. Так вот, значит, кто является неисчерпаемым источником ее силы – любимый мужчина, чье чувство ее и окрыляет, и поддерживает. А если лишить девчонку объекта этой любви, погубить ее любимого – то она сразу же станет досягаемой и уязвимой…

Озаренный этой мыслью, Гедрон мгновенно позабыл о нанесенном ему оскорблении и бросился потрошить шкаф с книгами, отыскивая некий манускрипт, содержащий одно древнее, крайне необычное заклинание…

– Кхм… – Кто-то негромко и весьма деликатно откашлялся у меня за спиной, выводя из задумчивости.

Я порывисто вскочила и обернулась…

Передо мной стояли две женщины – молодая и пожилая, облаченные в добротные зимние одежды. Первая – почти девочка, лет шестнадцати на вид. Не красавица – приземистая и пухленькая, из-под капюшона плаща на грудь спускаются две косички ярко-рыжего цвета. Лоб прикрыт скромной бисерной повязкой, щеки в веснушках, забавный нос картошкой, но – в противовес всему вышеперечисленному – с довольно обыденного лица деревенской простушки на меня смотрели проницательные глаза с хитринкой, голубые, словно васильки. Вторая – высокая и дородная дама среднего возраста, с тонкими, сварливо поджатыми губами и с затейливой прической, спрятанной под пуховую шаль. Я мгновенно догадалась, кем являются эти женщины…

– Здравствуйте, госпожа пророчица Алька! – Я церемонно поклонилась даме с прической, и: – Привет, Доротея! – по-свойски помахала рукой рыжей девчонке.

– Пусть тебя паук съест, охальница! – негодующе ахнула дама. – Да как ты смеешь оскорблять мою госпожу?!

– Чего? – недоуменно вытаращила глаза я, буквально обалдев от таких слов. – Кого это я тут оскорбила?

– Не обращай внимания на пафос Доротеи, – хихикнула рыжая девчонка, подскакивая ко мне и восхищенно тормоша. – Пророчица Алькая – это я. Слушай, какая же ты молодчина! Здорово с Абаламом расправилась!

– Это ты молодчина! – нашла силы ответить я, ибо голова у меня кружилась – перегруженная потоком свалившейся на нее информации. Получается, избранная и говорящая с богами ясновидящая – отнюдь не величественная дама, а рыжая оторва, примерно моя ровесница. Ну и дела! В этом дурном городе все шиворот-навыворот! – Оставила мне подсказку в записке и даже ведро приготовила!..

– Большинство подвигов так и совершается, по подсказке да наводке! – Егоза Алька крутилась вокруг уставшей меня как юла, видно – энергия в ней била через край, а я не успевала следить за ее заполошными метаниями. – Только от этого они не перестают быть подвигами!

– А почему ты сама с ним не расправилась? – Я остановила чересчур подвижную пророчицу, крепко ухватив за плечо.

– Не могу, – честно захлопала ресницами простодушная Алька, – чем угодно поклянусь, но нельзя мне живых существ убивать. Сразу дара лишусь…

– Ясно, – понимающе кивнула я. – А из храма почему убежала? Вроде тебя-то никто насильно замуж идти не принуждал?

– Не-а, – просияла радостной улыбкой девчонка. – Видение у меня было, что после твоей победы над демоном я счастье свое долгожданное встречу, радом с тобой. Вот я и убегла… Ну давай, – она аж на месте от нетерпения приплясывала, – веди меня к моему счастью, мочи уже ждать нету!

– Пошли, – вымотанно вздохнула я, с тоской понимая – до города нам еще тащиться и тащиться, – пока ты меня со своим нетерпением в могилу не загнала!

Никогда не мечтала о стезе пророчицы, но мое мрачное предсказание относительно могилы едва не исполнилось, ибо к Гындыркару я подошла еле живой, громко пыхтя, словно загнанная лошадь, с трудом волоча одеревеневшие, напрочь отказывающиеся подчиняться ноги. Доротея тоже вся изворчалась, жалуясь на ревматизм, вполне естественный в ее возрасте, зато резвой Альке все было нипочем. Всю дорогу до города она вприпрыжку неслась впереди нас, то пускаясь в длительные рассуждения о жизни, то начиная негромко напевать. Девчонку так и распирало от предвкушения…

Протиснувшись сквозь столпившийся на улице народ, мы вступили на храмовую площадь, и первым, кого мы там встретили, стал Михась, скромно сидящий на чурбачке и полирующий свой кривобокий шлем. Увидев нас, мой верный оруженосец выронил элемент обмундирования, вскочил и…

– Ах, какая хорошенькая! – возопил он, вперившись взором в раскрасневшуюся от волнения Альку.

– Ах, какой лапочка! – не осталась в долгу юная пророчица.

После чего они замерли, не замечая никого вокруг, взявшись за руки и не сводя друг с друга горящих обожанием глаз…

– Все с вами понятно, – насмешливо проворчала я, вскарабкиваясь по ведущей в храм лестнице и попадая в торопливо распахнутые объятия друзей, – любовь с первого взгляда у вас приключилась! Ну и ладненько, а я спать хочу. Милуйтесь там на здоровье. Как говорится, кому и кобыла – невеста, а кому и Михась – жених!..

А еще спустя три дня мы прощались с Алькой, обнимаясь у окраинных городских домов. Час для ухода из Гындыркара мы выбрали весьма ранний, пока все еще спят и не кинутся нас провожать, ибо уходить из гостеприимного места под рыдания целой толпы народу – примета нехорошая.

– Точно остаешься? – в последний, тысяча первый раз спросила я у Михася, не отпускающего руку своей пророчицы. – Уверен, что не передумаешь, не пожалеешь и домой не захочешь?

– Тут теперича мой дом! – непривычно серьезно покивал Михась. – С Алькой останусь на веки вечные, – он любовно уставился на свою ненаглядную рыжульку, – и никогда уже ее не покину. Все у нас уже решено. Я в храмовую дружину вступлю, поженимся, детишек нарожаем…

– Точно! – поддакнула девчонка, крепче сжимая их переплетенные пальцы. – Я как тебя первый раз увидела, у меня аж сердце екнуло!

– Серьезный аргумент! – насмешливо согласился подслушивающий нас Зорган. – У меня вон оно от каждой новой выходки Рогнеды все екает и екает…

– А ты привыкай, тренируйся! – спокойно предложила я.

– Птичка ты моя сладкоголосая! – расплылся в наигранно приторной улыбке ехидный эмпир. – Мозгоклюйка! Ишь как поет? – Он подмигнул пророчице.

Но Алька ничего ему не ответила, только нахмурилась и отвела глаза.

«Чего это с ней?» – мысленно удивилась я.

– Я ведь на Ледницу за судьбой своей приплыл, – поддержал любимую Михась. – Вот и нашел.

– Ну, совет вам да любовь тогда! – фыркнул Зорган и зашагал за значительно ушедшей вперед группой, сделав мне красноречивый жест – дескать, не задерживайся долго.

– Будь счастлив, дружище! – Я растроганно похлопала своего оруженосца, вернее – уже бывшего оруженосца, по плечу. – Спасибо тебе за все!

– Пусть хранят вас боги, княжна! – Михась сдернул с головы шапку и поклонился в пояс. – Счастливого пути!

– Твои бы слова да судьбе в уши! – хмыкнула я, в последний раз прощально махнула рукой, отвернулась и только вознамерилась догнать Зоргана, как…

– Постой! – неуверенно выдохнула Алька, с каким-то жалобным всхлипом. – Слушай, не ходи туда, а?.. Нехорошо там…

– Везде нехорошо, – улыбнулась я, оборачиваясь к ней и стараясь не выдать вспыхнувшего в душе страха. – Так прикажешь вечно на одном месте сидеть и никуда не ходить?

– А чем тебе наш город плох? – непритворно возмутилась пророчица. – Живите, вас никто отсюда не гонит.

– Ничем не плох, – не стала спорить я. – Да только… ну как бы тебе объяснить… – Я на миг задумалась. – Не мой он. Не по сердцу он мне, понимаешь?

– Понимаю. – Алька отерла повисшую на ресницах слезинку. – И бесполезно уговаривать тебя остаться?

– Бесполезно, – подтвердила я.

– И все равно я сказать должна, а то до смерти себя корить потом стану, – упрямо надулась моя собеседница. – Видение мне было, про тебя, Рогнеда…

– И? – внутренне напряглась я.

– Будто летишь ты по черной трубе, из коей ни входа, ни выхода нету, – сбивчиво рассказывала пророчица, то краснея, то бледнея от волнения. – Летишь в какое-то страшное место, куда живым людям дороги нет…

– Думаешь, я умру? – Кажется, я ожидала услышать нечто подобное, поэтому даже не испугалась толком, так, совсем немножко.

– Ага! – виновато кивнула Алька. – Ты там поосторожнее, если чего… Ну, в общем, я тебя предупредила!..

– Пойми, не могу я не пойти! – воскликнула я. – Там меня ждет моя судьба. И я хочу ее узнать!

– Ага! – повторно кивнула пророчица. – Говорят же, что от судьбы не уйдешь!

– То-то и оно! – согласилась я и облегченно вздохнула. Ну вот – решение принято, и обратного пути для меня уже нет. – К тому же мы все когда-то умрем… Спасибо, прощай! – И я почти бегом припустила к терпеливо поджидающему меня Зоргану.

– Умрем! – шепотом подтвердила Алька мне в спину. – Но ведь не такой же страшной смертью!..

Но я ее уже не услышала…

День в дороге принес множество сюрпризов. Во-первых, как только мы отошли от города, погода начала улучшаться на глазах. Мы словно путешествовали из зимы в лето, ибо с каждым новым шагом снега на земле становилось все меньше, из-под него проглядывала молодая травка, а порывистый, колючий северный ветер сменился на ласковое теплое дуновение.

– Чудо, чудо! – восторженно лепетала Витка, бегая по лесной опушке и сплетая венок из желтых цветков мать-и-мачехи.

– Не забывай, ты находишься на полигоне богов, девочка! – наставительно поправил ее слепой, с наслаждением вдыхая аромат пряных трав. – Здесь все подчиняется их воле…

– Возможно, они удовлетворены итогами пройденного испытания и решили устроить нам кратковременные каникулы? – предположила Лиззи.

– Хорошо бы, – вздохнула Кайра. – А то все идем, идем, и пути нашему не видно ни конца ни края. Надоело… А куда и зачем мы идем? – Вопрос явно предназначался мне.

Я опустила руку в карман куртки, нащупала монету, подаренную мне Речной невестой, и ответила:

– Идем за второй монетой, как и предсказал жрец. Думаю, пока не найдем все три – в Храм Смерти нам не попасть…

– Попасть – за монеты, – развил мою мысль Вольдемар. – А вот как из него выйти?

– Дойдем – узнаем, – успокоила его я, пытаясь отогнать нехорошие предчувствия, спровоцированные Алькиным предостережением. – Вернее, когда дойдем. Полагаю, еще не скоро.

– У-у-у, – разочарованно протянула Витка, – этак мы до скончания веков тут будем бродить…

– Возможно, – безмятежно улыбнулась я, – но ничего другого я придумать не могу. А ты если критикуешь мое решение, то предлагай свое – лучшее.

Но златокудрая красавица лишь неопределенно пожала плечами, демонстрируя абсолютное отсутствие собственных идей. И поэтому нам не оставалось ничего иного, как подтянуть ремни дорожных сумок и продолжить путь…

Сумерки сиреневым покрывалом сгустились над нашими головами, когда мы вышли к околице какой-то крохотной деревеньки, насчитывающей от силы десяток дворов.

– Не знаю, куда мы попали, – сознался Бальдур, уловив мой вопрошающий взгляд. – Никогда не бывал в здешних местах, и вообще, до меня даже слухи не доходили, касающиеся того, что находится за Мертвым лесом. Зато, – он самодовольно потряс своим блокнотом, – я описываю все обнаруженные нами достопримечательности и составляю подробную карту острова. Потомкам пригодится… – Орк буквально наслаждался ощущением собственной значимости.

Я иронично хмыкнула. Тоже мне, географ и картограф доморощенный!.. Заглянула я как-то в его тетрадь… Если потомки ее однажды прочитают, то стопроцентное закукливание мозгов им обеспечено. В интерпретации Бальдура хроника нашего похода напоминает эпически-хвастливое повествование о подвигах каких-то могучих магов и героев, а нарисованная им карта больше смахивает на обеденную скатерть, на которой не только хорошо поели, но еще и залили ее различными соусами – сплошные непонятные пятна, кружочки и треугольнички… М-да, жаль наших гипотетических потомков, коим предстоит разбираться в этой байде…

– Рогнеда, – негромко позвал Зорган, отвлекая меня от неуместного философствования, – давай постучимся в ближайший дом и попросимся на ночлег.

– Давай, – поддержала его задумку я, ибо спать хотелось – просто невмоготу, легко перемахнула через невысокий палисадник и постучала в ставни, закрывающие окно невзрачного, покосившегося домишки. – Хозяева, эй, хозяева, есть кто живой?..

Ответом нам была гнетущая тишина.

Я постучала повторно, а затем приложила ухо к щели между ставнями, и…

– Васько, а Васько, ну сделай же шо-нибудь! – донесся до меня испуганно-сбивчивый женский шепот. – А вдруг там разбойники?

– И че я сделаю, Каринка? – нехотя пробурчал сонный мужской бас.

– Ну, пойди хоть собаку разбуди! – находчиво предложила неизвестная мне Каринка.

– Щаз, Бобик не дурак, так он тебе и проснулся. Жди, – скептично парировал Васько. – Вон он дрыхнет, храпит громче нас…

Я смешливо прыснула в кулак.

– Да не разбойники мы, а паломники! – прокричала я. – Пустите переночевать, ради богов!

– Паломники к нам ни в жисть не заглядывали, – недоверчиво отозвался невидимый для меня Васько. – Идите вы отсель, люди добрые, покуда я на вас нашего волкодава не спустил… – Его слова поддержал смачный, явно не человеческий храп. – И вообще, у нас дома никого нет, хозяева в город уехали! – закончил мужик, поняв, что злобным сторожевым храподавом нас не напугать.

– А вы тогда кто? – уже неподдельно удивилась я.

– Кукушка в часах, – нашелся разговорчивый Васько. – Ай… – Похоже, он получил ощутимый толчок под ребра и тут же поправился: – Вернее, две кукушки! Ку-ку, ку-ку!

– Ага, крыша у тебя ку-ку, это заметно! – сердито проворчала я, перелезая обратно и чуть не заваливая хлипкий заборчик. – Не пустят, – я бессильно развела руками в ответ на многозначительный взгляд виконта, – ибо трусливы местные жители – безмерно.

– Ну и чихать на них! – обиженно скривилась Витка. – Так обойдемся.

Мы вышли за деревенскую околицу и устроились возле стога сена, разведя небольшой костерок, над которым пристроили котелок с похлебкой. Конечно, не ахти какие шикарные условия, но с другой стороны – не самый плохой ночлег, случалось и хуже.

– Эй, ты куда опять намылилась? – бдительно поймал меня за руку Зорган, когда я совсем уже собралась отойти в сторону небольшой осиновой рощицы. – Не пущу, хватит мое сердце еканьем донимать…

– По нужде, до ветру, – терпеливо улыбнулась я. – Или ты и туда меня одну не отпустишь?

– Только недолго, – предупредил Зорган, нехотя выпуская мои пальцы из цепкого захвата своего кулака. – И если чего – кричи!

– Вроде бы я уже слышала однажды нечто подобное… – задумчиво бормотала я, шагая к призывно шелестящим осинкам. – Но вот когда и где?

При ближайшем знакомстве рощица оказалась куда более густой и обширной, чем выглядела со стороны. И что важно – обильно заросшей развесистыми, шелковистыми лопухами… Я оглянулась на отблески костра, виднеющиеся сквозь ветки деревьев, ругнулась и направилась дальше, в глубь рощи. Набрела на кустики крупной черники, оказавшейся необычайно сладкой, и – увлеченно собирая ягоды прямо в рот, все шла и шла вперед, начисто позабыв о первоначальной цели своей прогулки. Ибо похлебка когда еще сварится, а есть хочется даже больше, чем спать…

– Ой! – вскрикнула от неожиданности я, ибо осинки вдруг расступились, выведя меня на небольшую полянку, в центре коей на пеньке сидела опрятного вида старушка в лаптях, одетая в сборчатую юбку и деревенский кафтан из небеленого полотна. Лицо женщины обрамлял низко повязанный платок, оставляя незакрытыми лишь черные бусинки глаз, крючковатый нос с крупной бородавкой на конце, тонкие губы и неожиданно массивный, упрямый подбородок.

– Чего орешь? – осведомилась старуха неприязненно. – Ночью спать положено, а не орать или по лесу шастать!

– Верно! – смущенно согласилась я. – Извините. Я пойду… – И сделала робкий шаг назад, не осмелившись повернуться спиной к этой странной бабке. «Интересно, что она сама делает ночью в лесу, причем – одна?» – промелькнуло у меня в голове.

– Тебя жду! – словно прочитав мои мысли, насмешливо изрекла старуха.

– Э-э-э… – растерялась я, будучи не в состоянии выдать более вразумительную фразу. – Зачем? – после того как первый шок прошел, осторожно спросила я.

– Есть хочешь? – непоследовательно поинтересовалась моя собеседница, разворачивая удерживаемый на коленях сверток.

– Да! – честно призналась я, наблюдая, как из свертка, оказавшегося большим полотняным платком, появляется пара пирожков – с виду вполне аппетитных. – Очень.

– На, угощайся. – Бабуля подала мне пирожок, в который я незамедлительно впилась зубами, по-кошачьи урча от удовольствия.

– Вкусно, – невнятно прочавкала я, прожевав очередной кусок. – А с чем он?

– С кониной и рябчиками, – хитро улыбнулась ушлая старуха.

– И в какой пропорции? – не отставала любопытная я.

– Один к одному. – В голосе старухи заметно прибавилась ехидства.

– Что-то ты, бабка, перепутала, рябчик не чувствуется совсем, – упрекнула я.

– Ну не знаю, не знаю, – затрясла головой изворотливая старуха. – Я на одного коня точно одного рябчика клала…

Препираться дальше уже не имело смысла, ибо пирожок закончился. Я вытерла руки о лопух и спросила напрямую:

– И сколько я за него должна? Не верю в бесплатные угощения…

– Две монеты! – испытующе прищурилась старуха.

«Дороговато!» – мысленно вздохнула я, но делать нечего – полезла в карман и выложила два медяка, честно заработанных в Лысых Горках.

– Не те! – Бабка брезгливо потрогала медяки заскорузлым пальцем и сделала выразительный жест – «убери».

– Других – нет! – нахмурилась я, шокированная подобными капризами.

– Ой врешь, девонька! – Черные глаза-бусинки будто прожигали меня насквозь. – Другие монеты доставай…

– Какие? – искренне не понимала я.

– Одна тебе от Речной невесты досталась… – насмешливо подсказала старуха. – А другая…

– Так нет у меня другой! – почти взвыла я, задетая за живое. – Надобно найти, а нет пока. Одна она у меня всего…

– Плохо! – Туго стянутый головной платок укоризненно качнулся туда-сюда. – Не боишься разочаровать богов, девочка?

– Бояться богов – на остров Ледницу не ходить! – строптиво пробурчала я. – Как говорится, чем богаты – тем и рады. Иного пока не заработали.

– Плохо! – еще печальнее повторила странная бабка. – Придется тебе подсказку дать. Еще одну… – Она выжидательно уставилась на меня, а я – ответно на нее, ибо ничегошеньки в этом намеке не поняла.

– Какую? – показательно тупила я.

– Охохонюшки, – горько вздохнула бабка, – горе ты мое луковое! Беда мне с тобой! Ну ладно, так и быть, подскажу тебе, где искать вторую монету…

– И где? – У меня аж уши от нетерпения зашевелились.

– Туда ступай. – Старуха довольно небрежно взмахнула рукой, указывая куда-то вдаль, за рощу. – В ту деревню, где люди пропадают. Там найдешь вторую монету богов. Коли сама не сгинешь, сумеешь ее взять и вернешься обратно… – Она издевательски хихикнула.

– Шутите небось? – не сразу поверила я, ибо подобная инструкция звучала совершенно неправдоподобно. – Взять… И что мне для этого сделать надобно?

– Да всего лишь то же самое, чего и все другие там делают, – уже не таясь рассмеялась старуха. – Чего уж тут непонятного.

– В смысле? – почти обиделась я.

– В прямом! – еще пуще захихикала бабка.

– Но если там все пропадают, – вслух рассуждала я, – то, значит, мне тоже придется… – Моя нижняя челюсть потрясенно отвисла. – Мне тоже пропасть придется?

Бабка довольно кивнула.

«Кажется, зря я Альку не послушалась! – размышляла я, отстраненно разглядывая осинки и топчась по ни в чем не повинным лопухам. – Похоже, ее пророчество начинает сбываться. Ведь если я там пропаду, то как же потом вернусь обратно? Вот тогда мне точно кирдык настанет…»

– Кстати, спасибо за дочку! – Внезапно прозвучавшая фраза вывела меня из задумчиво-созерцательного состояния.

– Какую дочку? – порывисто обернулась я, но на пеньке уже никого не было, лишь на траве валялся оброненный платок из-под пирожков. – Дочку, дочку… – бормотала я себе под нос, зачем-то подобрав чужой платок, возвращаясь к костру и готовясь выслушивать очередную воспитательную тираду от Зоргана. – Ох!.. – Я даже споткнулась, осененная некой страшной догадкой. – Передать привет дочке мне поручила та мертвая старуха на кладбище… А эта, – я опасливо оглянулась, – не может же она оказаться той самой покойницей? Ох, не иначе как мне сама королева Смерть явилась? – И я растерянно продолжила путь, мучаясь неразрешимыми сомнениями относительно своей смелой гипотезы…

– Жалеешь уже, поди, что ввязалась во всю эту затяжную историю с путешествием на остров? – спросил меня Зорган после того, как мы отужинали и расположились на мягком сене. – Лишилась дома, семьи, друзей…

Я расслабленно таращилась в ночное небо, сплошь утыканное искорками далеких звезд, и не торопилась с ответом. Нет, я ни о чем не жалела. И более того, начинала подозревать, что иногда боги намеренно забирают из нашей жизни серебро, дабы дать золото. Главное – вовремя это понять!

– Можно подумать, у Рогнеды, да и у всех нас имелась возможность что-то сделать по-своему, – невнятно пробурчал слепой, невежливо подслушивающий наш разговор.

Я хмыкнула, мысленно соглашаясь с вредным, но отнюдь не глупым эльфом. Ведь когда не знаешь точно, как поступить, когда теряешься в выборе, то жизнь всегда выберет за тебя – и причем не всегда выберет самое лучшее. Именно это с нами и произошло!

– Не жалею, – ответила я всем сразу. – И если придется выбирать снова, я опять выберу то же самое: вас, остров, испытания, приключения, потери и ежедневное обретение чего-то нового.

– Но разве жизнь складывается только из этого? – с горечью вмешалась Кайра. – Из испытаний и потерь?

– Жизнь складывается из того, что мы сделали сегодня, а не отложили на завтра! – поправила ее я. – И разве это плохо? Нет. Я ни о чем не жалею!

– И я не жалею! – поддержал меня Зорган.

– И я! – Голос слепца прозвучал хрипло, надтреснуто, словно его долго хранили в пыльном чулане, но тем не менее – вполне уверенно.

– И я! – пискнула Витка.

– И я! – кивнул Бальдур.

– И я! – немного подумав, сказала Кайра.

– И я! – вякнул из моего кармана дракон.

– И мы! – подхватили Лиззи с Вольдемаром.

Мы все выжидательно уставились на Тая, но принц взял гитару, улыбнулся, польщенный общим вниманием, и запел:

Глава 2

Ближе к полудню мы наткнулись на покосившуюся изгородь, огораживающую непонятно чего и невесть зачем тут поставленную. Связанные кожаными шнурками жерди тянулись вправо и влево, небрежно вколоченные в землю под разным углом наклона.

– Выпас, – определила опытная в деревенских делах Лиззи. – Думаю, пройдем еще немного вперед и выйдем к деревне…

Так и произошло. С невысокого пригорка нам открылось весьма обширное поселение, за коим начиналось не менее просторное кладбище. Из печных труб, торчащих над крытыми дранкой крышами, поднимался дым, сладко пахло свежим печивом, где-то мычала корова, призывно скрипел колодезный журавль, а на улицах виднелись фигурки селян, неспешно идущих по своим делам. В целом оная деревня производила впечатление вполне оживленного и благополучного места… Вернее – могла бы производить, если бы не порядком запущенный погост, портивший всю картину, настолько угрюмым и нехорошим он казался. Невзирая на солнечный день, в центре кладбища клубился неприятный сероватый туман, часть могил провалились и выглядели то ли заброшенными, то ли разграбленными. Деревянные знаки богини Аолы, обычно устанавливаемые над погребениями, здесь встречались крайне редко, а те, что имелись в наличии, – давно покосились, что тоже наводило на определенные размышления.

– Жуть какая! – пискнула Витка, неприязненно отворачиваясь от древнего погоста. – Зачем жить с таким ужасным соседством под боком?

– А чего ты ожидала увидеть? – удивился слепец. – Не забывай, мы находимся во владениях смерти!

– Вот она, наяву предстала перед нами – наглядная демонстрация вечного симбиоза жизни и смерти! – ударился в философию Зорган, с пригорка придирчиво рассматривая очередной пункт нашего путешествия. – Местные жители последовательно переезжают из живой части деревни в мертвую, и так будет длиться вечно.

– Лишь бы они обратно не переезжали… – задумчиво пробурчала Лиззи, точно так же не сводя глаз с деревни.

Судя по выражению личика нашей магички, что-то ее тут беспокоило, вот только непонятно – что именно. Так и не разгадав загадку ее странной мины, я решила отложить оную проблему на потом, насильно заглушая голос собственной интуиции, на все лады кричащей, нашептывающей и подсказывающей: «Здесь что-то нехорошо». Но поскольку сама фраза ведьмочки показалась мне сущей ахинеей, то я легкомысленно от нее отмахнулась, а потом и вовсе позабыла, переключившись на иные, более насущные проблемы. И как вскоре выяснилось – зря…

Мы спустились с пригорка, намереваясь напроситься в деревне на постой и отдохнуть несколько дней. Мне к тому же никак не давали покоя слова, произнесенные той странной старухой с пирожками и касающиеся второй монеты богов, вроде бы должной находиться где-то поблизости. Хотя ехидная бабка четко намекнула: искомая монета здесь есть – да она не про мою честь. Ну ладно, это мы еще посмотрим!..

Второй местной достопримечательностью, после чрезвычайно необычного кладбища, стал придорожный указательный столб – древний, кривой и рассохшийся, в незапамятные времена установленный при входе в деревню.

– Сопянки! – громко прочитала Кайра, с трудом разобрав выцветшие, полустершиеся буквы.

– Неправда твоя! – обидно заржал эмпир. – Видишь, кто-то мелом исправил букву «С» на «Ж»…

– Не смешно! – словно глотнув чего-то горького, поморщилась воительница, на дух не переносящая черный юмор эмпира. – Местная детвора баловалась, скорее всего…

– Э нет! – поддержал эмпира принц Тай. – Думаю, это сделали намеренно, и не в качестве хохмы, а на полном серьезе.

– Ну и дураки, значит! – чисто из женской солидарности, строптиво фыркнула Витка. – Ты бы хотел жить в деревне с таким идиотским названием?

– Да пусть она хоть Сладкие Карамельки называется, но не похоже, что тут медом намазано! – вместо эльфа ей ответил высунувшийся из кармана дракон. – Мне здесь не нравится, поэтому предлагаю обойти эти Жо… извините, Сопянки стороной.

– Почему не нравится? – наигранно удивилась я, в глубине души полностью разделяя мнение Трея.

– Не знаю, – неопределенно повертел носом дракон. – Но чего-то тут нечисто, копчиком чую.

– Нет у тебя копчика! – немедленно поддел его Зорган.

– Есть! – предсказуемо обиделся морально ранимый дракон. – Причем намного длиннее, чем у тебя!

– Любимое мужское занятие – копчиками мериться! – насмешливо прокомментировала Лиззи. – Согласна с драконом, но так хочется в баньке помыться и выспаться по-человечески – в кровати или, на худой конец, на лавке, а не в стогу сена, где каждая букашка так и норовит ко мне в штаны забраться…

– А эту букашку, случаем, не Вольдемаром ли зовут? – улыбнулась Кайра.

Волшебница целомудренно покраснела.

– Нет, я тоже не против нормального отдыха, но… – словно извиняясь, начала эльфийка.

– Но решать Рогнеде, – закончил за нее обычно молчаливый Вольдемар.

– Не нравится мне тут, – вдруг произнес Не знающий промаха стрелок, так же, как и дракон, напряженно нюхая воздух. – Не советую я вам искать здешнего гостеприимства, как бы оно нам боком не вышло.

– Прямо ли, боком ли, – недовольно пробурчала я, – но мы идем в деревню. – И первой ступила на гладко отесанные доски, уложенные на землю и заменяющие тут мостовую.

Меня вело вперед жгучее любопытство, превозмогающее любую осторожность – даже помноженную на здравый смысл, и четко осознаваемая необходимость разыскать вторую монету богов…

– А фи жьи тафие футеде? – осведомился мужик, снимая шапку и кланяясь. – Ис хафих межт?

– Чего-чего? – удивленно переспросил Зорган и громко захохотал. – Рогнеда, ты поняла, чего он там бормочет?

– Спрашивает, кто мы такие и откуда прибыли, – поспешно перевела я, мысленно ужаснувшись невероятной дикцией селянина. Интересно, это у него болезнь или нечто иное? А вдруг он заразный?

– А-а-а, ну так бы и говорил, – с облегчением выдохнул эмпир. – А то завел: жьи да хафих… Срамотища сплошная!

Я недовольно покачала головой, ибо инициатива пообщаться с местными жо… тьфу, то есть сопянкинцами конечно же всецело принадлежала мне. Мы шли по улочке, со всех сторон обстреливаемые любопытными взглядами, а потом я не вытерпела – поздоровалась с прилично одетым мужчиной и спросила, можно ли переночевать в их уютной деревне.

– Паломники мы, – пояснила я, правильно расшифровав услышанную от мужика «тарабарщину». – Идем к Храму Смерти.