Игрушки для взрослых мужчин Борминская Светлана

Шубы

Без четверти час дня.

Офис мехового холодильника в эту секунду был похож на театр одного актера, причем зрителем-безбилетником выступала любовница Николая Романовича Скотчинского – Тата Модуляш, а строгим билетером – его верный секретарь Лора.

– А почему вчера дверь в холодильник была закрыта, хотя до окончания работы оставалось еще сорок минут, а? – строго спрашивала Тата. – К слову, мне нужны ключи от личного бокса Николая Романовича!

– Шеф не разрешает никому отдавать ключи, – монотонно повторяла Лора. – К тому же у меня их просто нет, они лежат в столе его кабинета. И только если случится авария, я передам их электрику или пожарным, но не вам.

– А знаете что, Лора, – Тата, подойдя ближе, с размаху поставила сумочку на стол секретарши. – Николай Романович перед самым отъездом сделал мне предложение, поэтому в любом случае я стану совладелицей этого милого заведения, в котором вы работаете, Лорочка, – Тата улыбнулась и многозначительно добавила: – Так вот, мне пришла в голову чудненькая мысль... Вам тут нравится работать?..

Лора покосилась на входную дверь, но, как назло, с утра не было ни одной клиентки, и отвлечься от назойливой посетительницы не представлялось возможным.

– Ну хорошо, ваша взяла, – Лора встала. – Так и быть, пока я буду поливать фиалки в кабинете шефа, вы можете посмотреть и даже померить то, что лежит у него в личном боксе. Вот только выносить я вам не могу разрешить ничего, извините, Тата... А посмотреть – пожалуйста, – Лора подчеркнуто неторопливо направилась в кабинет Скотчинского. – Вот ключи, – Лора не спешила отдавать два ключа, – но вы ставите меня в неловкое положение, потому что Николай Романович ничего мне о вас не говорил, – задумчиво добавила она. – Вообще ничего.

– В смысле? – удивленно протянула Тата.

– Ну, что вы придете сюда, – Лора вздохнула. – Ни слова о вас не сказал, между прочим.

– Да? – надменно переспросила Тата. – Ну так можете ему перезвонить, если сомневаетесь!

– Я это сделаю, – Лора улыбнулась и протянула ключи.

– Хорошо, а где бокс? – Тата нервно переступала с ноги на ногу.

– Пройдете мимо стеллажей до конца и там увидите за полиэтиленовой пленкой металлическую дверь синего цвета. Большой ключ от верхнего замка, а маленький...

– Маленький от нижнего, – кивнула Тата. – Там есть зеркало?..

– Есть в большом холодильном зале, а в боксе не знаю.

– Почему?

– Я там ни разу не была, – пожала плечами Лора.

– Почему?..

– Просто в этом не было необходимости.

– Так пойдемте? – Тата, открыв первую тяжелую дверь в холодильник, ждала. – Держите же дверь...

Массивная сейфовая дверь с лязганьем затворилась, свет мигнул и погас, и они оказались в «кромешной», как написала бы Жорж Санд, темноте.

Палка, палка, огуречик...

– Лида, – без стука вбежал в кабинет и махнул рукой в сторону выхода Семен Леонидович Полторак, – я уже позвонил «ноль два», беги в холодильник... Срочно!

– В холодильник, – привстала Новичкова, – а что там, если не секрет – украли все шубы?

Семен Леонидович кивнул.

– Почти, Лида... Меня Лора позвала, – присел на свободный стул Полторак. – Срочно, Лида, срочно!

– А что там все-таки?.. – Новичкова продолжала сидеть, в уме прокручивая все случаи происшествий в меховых холодильниках города Москвы.

– Трупы, – шепотом сказал Семен Леонидович и вытер поводком, который держал в руке, вспотевший лоб.

* * *

В течение двух следующих часов приехали следственная группа и прокурор и были составлены протоколы осмотра места происшествия и опознания в боксе мехового холодильника на Кутузовском проспекте. Первый труп, принадлежавший супруге хозяина Скотчинской Инне Анатольевне, опознала секретарша и по совместительству приемщица холодильника – Долгова Л. Е. Второй труп был опознан по документам, найденным в карманах лежащего рядом с ним пиджака, как Фридман Олег Моисеевич.

* * *

Лидия Борисовна Новичкова, проводив глазами машину «Скорой помощи», мучительно зевнула, напомнив себе, что уже около недели не может выспаться. Ей еще предстояло выполнить несколько срочных дел, не относящихся к раскрытию данного преступления.

Через пару часов на Кутузовском проспекте, как и везде в Москве, наступила ночь, и Новичкова пошла домой.

Она не помнила, как открыла дверь, разделась и заснула, так устала.

– Проспала, – ее первая мысль не отличалась оригинальностью.

Было почти восемь часов утра, и Лидия Борисовна решила не спешить, а умыться и позавтракать в спокойном режиме. И пока пила кофе, вытащила записную книжку и нашла нужную страничку.

Любовники Инны: Саламанский Альбрехт, театральный художник и продюсер, и еще двое – Благов и Фридман, Благов женился, а Фридман уехал из страны.

* * *

– Итак, дама из «Мазды» и дворничиха Валя Глебкова, – нарисовала на салфетке две фигурки Новичкова.

На бумаге, вцепившись друг в друга, стояли две плачущие женщины, похожие на «огуречики» из детской песенки.

– Затем Инна Скотчинская и Тата Модуляш.

Парочка из двух «огуречиков» била друг друга тонкими кулачками по голове.

– Инна и Валя пропали, Инна вчера нашлась, но это уже не Инна, а ее тело, зато у Таты не так давно прошел синяк под глазом, и она снова ходит без грима на работу в ресторан «Бардачок»... Итог: из четырех игрушек для взрослых мужчин осталось всего три.

* * *

Новичкова вдруг вспомнила, как утром ее школьная любовь Степа попросил посторожить минуту рядом с коляской, чтобы сбегать за ключами. Кроха, едва папа Степа скрылся в подъезде, расплакался.

– Какая ты неосторожная, Лида, с детьми совсем не умеешь! – попенял ей Степа, когда вернулся.

Лидия Борисовна обиделась и даже сейчас на работе помнила обиду.

– Не умею, – вздохнула она и повторила: – Что значит не умею?.. Да я все умею.

– Не умеешь?.. Ну насмешила, – в кабинет к ней заглянул капитан Сычев, – а у меня новость. Вчера сняли паркет в спальне Скотчинских и нашли следы крови.

– От чего они все-таки умерли?.. – Новичкова вычеркнула из списка пропавших Инну Скотчинскую.

– По предварительным данным, от черепно-мозговых травм, и оба, заметь, голые. Одежда рядом лежала в фирменном пакете... Кстати, почему же Скотчинский не выбросил одежду и не избавился от тел?.. – Сычев пожал плечами. – Хотел бы я с ним поговорить на эту тему.

– Видимо, не успел. Да, жестоко, два убийства за банальную измену!..

– Это как взглянуть, – капитан Сычев потер руки. – В день годовщины свадьбы Инна Анатольевна принимает в спальне своего бывшего любовника. Причем тот всего на пару дней приехал из-за границы. В костюме Фридмана найден обратный билет на самолет. Безусловно, он приехал по делам, а к Инне заскочил по старой памяти... По предварительным данным, Скотчинскому кто-то позвонил, он вернулся раньше времени, все увидел и убил Фридмана прямо в спальне... А вот Инна Анатольевна, связанная и с кляпом во рту, умирала в холодильнике, куда он ее перетащил ночью... Завтра утром поеду встречать его в аэропорт.

– Знаете, я думаю, не ревность, а разочарование в супруге толкнуло Николая Романовича на убийство... Он же прекрасно знал, на ком женится, и, в общем, не увидал четвертого сентября ничего нового. Просто в тот момент, мне кажется, он перестал считать ее человеком.

– Инну? – улыбнулся Сычев. – Возможно. А если его любовница или секретарша сообщат ему о «находках» в боксе холодильника?.. Ты разговаривала с ними, как они настроены? – Сычев хмуро посмотрел на телефон.

– Думаю, не сообщат, – убежденно сказала Новичкова. – Они обе очень напуганы... Я с ними вчера поговорила на это счет.

Похороны

Где-то за окном играла похоронная музыка, словно по улице шла бесконечная траурная процессия... Влада накинула плащ и вышла на веранду.

Толпа у соседнего дома была настолько велика, что закрывала весь забор. За спинами людей на возвышении стоял гроб, а рядом чинно переминался с ноги на ногу похоронный оркестр. Вдобавок кто-то из провожающих покрикивал неподалеку от гроба сочным басом:

– Коля... Как ты рано от нас ушел, Коля, друг!

Влада шапочно знала своего соседа – известного биолога, академика РАН, учебники которого штудируют студенты всех биофаков в стране. Влада огляделась и сообразила, что, пока не увезут гроб, она никуда не сможет выехать. Ее поездка в больницу откладывается не меньше чем на час.

– Привет, Лада, – мимо прошла пожилая соседка, супруга известного ресторатора. – Тоже проводить вышла?.. Жаль старика.

– Я и не знала, что он умер, – призналась Влада.

– Так никто не знал, – соседка запахнулась в оранжевое пончо и добавила шепотом: – Сколько народу приехало проводить... А как страшно умер старик – врагу такой смерти не пожелаешь.

– В каком смысле страшно? – поежилась Влада.

С неба сыпался мерзкий ноябрьский дождик со снегом.

– А ты еще не знаешь?.. И я вот только что услышала, – соседка улыбнулась побелевшими от холода губами. – Будешь курить?

Влада кивнула.

– Он умер еще в августе.

– Как в августе? – удивилась Влада. – А хоронят тогда почему только сейчас?..

– Так никого из родных у него не осталось, он же пережил всех.

– И он что, так и лежал все это время тут? – Влада, нащупав сзади рукой забор, прислонилась к нему спиной. – Ужас...

– Да, ужас – не то слово... Да там лежать-то нечему было, его же, – соседка понизила голос до шепота, – его же пауки сожрали, у него там целый зверинец был – змеи, пауки, тапиры... Змеи-то в спячке, тапиры сдохли, а вот пауки африканские разбежались по всему поселку... Ты не замечала, кстати?..

Влада кивнула.

– Пойду домой, замерзла.

Через четверть часа панихида по покойному закончилась, и катафалк с телом и два автобуса с провожающими уехали. Влада в тот день из дома больше не вышла, даже не поехала к отцу в больницу – везде ей мерещились экзотические африканские пауки. Но в доме она, как ни искала, ни одного паука так и не обнаружила, за исключением толстой паутины на кухне за холодильником, в которой сидел обычный маленький среднерусский паук.

Биг-Бен. Год спустя

Пожилой джентльмен читал газету в своем саду, а его кот недоверчиво выслушивал ахи соседской девчонки двух с небольшими отклонениями лет, которая, привлекая к себе внимание, махала ему ведерком из-за забора.

– Не смущайся комплиментов, – сказал джентльмен коту, когда девчонка с ведерком убежала.

Зяблик вздохнул и хмуро поглядел на джентльмена. Полгода назад он стал отцом, и новость не давала ему покоя до сих пор. В саду почтенных индийских аристократов через дорогу, под присмотром мамы-кошки Мэрайи, резвились четыре больших котенка, похожие на Зяблика, как негры друг на друга. Отцовство далось Зяблику с таким трудом, что он даже осунулся на морду и стал немного горбат, как все познавшие мир коты.

– Доброе матерное слово в таких случаях способно творить чудеса, – изрек тем временем Рэм Константинович и лихо развернул инвалидную коляску, в которой сидел, в сторону крыльца. – Поехали обедать, – пригласил он Зяблика.

Кот, покорно переступая лапами, поплелся следом за инвалидной коляской.

«Низенький Рэм Константинович издали похож на ребенка», – про себя отметил кот и в два прыжка преодолел ступеньки, пока хозяин на автоматическом подъемнике, кряхтя, пытался сделать то же самое.

Полина Давыдовна в это время на кухне молча разливает форелевый суп и прислушивается. Появление на кухне Зяблика говорит о том, что Рэм Константинович тоже скоро тут появится... Ведь Полина Давыдовна знает собственного супруга как пять пальцев, таблицу умножения и процесс выпечки тонких дрожжевых блинов.

* * *

Прошла неделя.

С утра не было голубого лондонского солнца, начиналась зима... Зяблик сидел в кухне и умывался лапой, потом другой, потом опять прежней, лапы быстро уставали, сколько ни ешь рыбы, перманентно думал он.

Ухо у Зяблика кровоточило, а нос был поцарапан почти до хряща. Ночью он подрался, отстаивая честь Мэрайи, благородной кошки цвета спелой вишни. Его соперник, русский кот Штирлиц, отделался изодранной мордой и глубокой раной хвоста.

– Неслух, иди обедать, – зовет кота Полина Давыдовна, и Зяблик, вздохнув, плетется к миске – сегодня на обед креветочные роллы.

Превратности кошачьей жизни как-то сами уходят, когда кот начинает лакать укропную подливку.

– Каждая газета цивилизованного мира, вот как «Дейли трибюн», например, – въезжает на кухню в инвалидной коляске и бурчит Рэм Константинович, – публикует сводку о погоде ровно за день, а вот я знал газету, которая...

Полина Давыдовна, кивнув, перебивает супруга:

– Капусту будешь?

Рэм Константинович осекается и укоризненно смотрит на Полину Давыдовну.

– Буду, если угостишь, – отзывается он и с кряхтением начинает пересаживаться в кресло у стола.

Он потихоньку учится ходить... Зато Полина Давыдовна за год болезни мужа необычайно постройнела и стала похожа на молодушку, у которой все в большом порядке, за исключением инвалида-мужа.

Баночка с воздухом из России стоит на полке между корицей и тмином. Полина Давыдовна раз в неделю открывает ее и с большим удовольствием дышит. Воздух из России пахнет снегом и творожной запеканкой.

А кот, пообедав, ложится на полу спать, и никто его не будит, пока он сам не встанет.

Вот так проходят будни одной известной русской семьи, живущей в районе Кенсингтонских садов.

Влада. Год спустя

«Быть, просто быть – несмотря ни на что!» – Влада взглянула на широкую спину мужа, которая удалялась от нее со скоростью 6 км в час.

– Прости-прости, – передразнила она последние слова Бармичева, обращенные к ней.

Влад зашел, предварительно позвонив, за парой дорогих ему вещей и пробыл в доме не больше десяти минут.

– Я не проживу с ним жизнь, и он уже не мой муж, – написала Влада в дневнике, который вела с незапамятных времен.

Поставила точку, жирный крест и налила сверху чернил... Затем отнесла все оставшиеся вещи бывшего супруга в подвал, закрыла дверь на ключ и забила ее гвоздями. Ничего не осталось, на первый взгляд, в их большом доме, никакого намека на пятнадцатилетнее супружество.

* * *

Прошел год.

Новый генеральный директор «Трансплутон – Навигационные Системы» пригласил Владу в совет директоров, предложив возглавить PR-службу фирмы.

– Я купаюсь в деньгах, – иногда растерянно делится с друзьями Влада. – Все идет своим чередом, статус single не давит, статус single нейтрален, по большому счету.

– Купаешься? – переспрашивает Цаца.

– Купаюсь, – растерянно соглашается Влада.

– Я за тебя рада, – Цаца подмигивает. – Папа как?..

– Нормально, на коляске ездит и уже ходит, а самое-то главное, в моем доме больше нет ни одного паука!

Они с Цацей, как всегда по субботам, вечером сидят в «Скромном обаянии буржуазии». Москва за окнами тонет в оранжевых, розовых и зеленых сумерках...

– Значит, послушная девочка Влада и кривые ноги реальности могут идти, не наступая друг другу на пятки? – интересуется исхудавшая за год Цаца.

Она снова вышла замуж, на пальцах сверкают изумруды, которых раньше не было.

Владу коробят «кривые ноги реальности».

– А я видела реальность эту , Цац? – осторожно спрашивает она.

– Через очки от Гуччи, – хмыкает Цаца. – А лед?! – у Цацы непропорционально увеличиваются глаза, когда им приносят «Мохито».

– У нас сегодня проблемы со льдом, – извиняется официант и меняет пепельницу на столе.

Цаца великодушно кивает.

– Ну не согласна я с некоторыми судьбами, – Влада берет бокал и оглядывается в поисках друзей. – Уже знаешь и помнишь такое количество знакомых людей, которым не повезло в жизни... Ну почему Диана погибла в этом тоннеле, Цац?.. Ну почему даже принцессам в жизни нет счастья?..

– На некоторых курортах за день так устаешь, – кивает Цаца. – Кстати, а как там Николай? Ты вроде собиралась к нему?..

– Коля в колонии сейчас...

Подруги какое-то время болтают о режиме в колонии, адвокатах и пересмотре дела.

– По-моему, у вас сейчас отношения с братом даже лучше, чем раньше, как ты считаешь? – спрашивает Цаца. – По крайней мере вы общаетесь.

Влада соглашается и достает из сумочки письмо.

– Хочешь, прочти, Коля прислал.

– А подруга моей подруги, – оживляется Цаца, разворачивая письмо, – ну ты ее знаешь, мужа себе на помойке нашла!..

– На рублевской?

– На самой обычной помойке... Вышла вечером мусор выбрасывать, а около баков мужик лежит. Между прочим, в итальянском костюме и в носках... Январь, он уже инеем покрываться начал... Она его в дом на себе приволокла. Сто килограмм живого веса, представляешь? А он потом, как прочухался, влюбился и женился на ней. Яхты продает, деньги из ушей торчат! Его просто клофелином траванули в тот вечер.

– И что?..

– Как что? Живут душа в душу уже год.

– Тайн все меньше, – Влада недоверчиво улыбается.

– Знаешь, а я вчера за пять минут вспомнила, в кого была влюблена я и кто в меня. Как это было и что из этого вышло, – кивает Цаца. – Так не смешно...

* * *

В субботу в «Скромном обаянии буржуазии» сидят знакомые друг другу люди. Незнакомых там просто нет. Ведь Москва – это очень большая деревня, где все друг друга знают.

Бабочка и Махаон

Швейцария. Городок Невшатель. Хрустящий снег слепит глаза.

Офис фирмы «DANKO» в центре города у озера, схваченного льдом в это время.

Утро, классический швейцарский дворник в пуховике и кроличьем треухе деревянной лопатой разгребает занесенный за ночь вход в офис, затем принимается быстро мести дорожку, бурча под нос «Земляничные поляны»... Он заметно спешит.

Офис открывается через десять минут, и дворник успевает забежать в него до прихода первого посетителя. В фирме «DANKO», продающей авиабилеты на самолеты собственной авиакомпании, трудится пять человек... Генеральный директор «DANKO» – тот самый дворник, который с утра чистил лопатой снег у входа. Он просто любит мести, вернее, полюбил год назад...

– Валя, – звонит он в шесть вечера, разглядывая сумерки в окне. – Я уже еду...

Заиндевевший спортивный автомобиль мчится в соседний городок... Завтра Антошку выпишут из клиники, процесс его реабилитации завершился, и ему дали добро просто жить, как все живут – по возможности, счастливо...

Облака с Альп постепенно затягивают все небо, и скоро становится совсем темно, если бы не крупные звезды, которые горят, как газовые фонари, освещая дорогу.

* * *

Валя и Бармичев еще не знают, что через год у них родится дочка и они вернутся в Россию, но это будет уже другая история. Совсем-совсем-совсем другая история...

О любви.

* * *

14 мая 2006 от Р. Х.

Страницы: «« ... 7891011121314

Читать бесплатно другие книги:

В книге изложены философские идеи мыслителей Древнего мира, Средних веков, эпохи Возрождения, Нового...
Эта книга вышла в свет, когда в мире поставлены под сомнение доминировавшие в конце XX в. иллюзии об...
Холодным зимним вечером влиятельный бизнесмен и его подруга зашли в лифт. На лестничной площадке их ...
Имя Маргариты Агашиной в поэзии традиционно называют негромким. Так оно и есть. По всей России поют ...
В книгу вошли два романа – «Дама с рубинами» и «Совиный дом».Дама с рубинами. На смертном одре супру...
« – это серия очерков из истории образования в постсоветской России. Основываясь на материалах СМИ и...