Игрушки для взрослых мужчин Борминская Светлана
Зяблик выглядывает из-под дивана и чихает... Низенький Рэм Константинович едва достает до плеча прекрасной Полины Давыдовны, но смотреть на него крайне страшно.
– Озверел, – вздыхает Полина Давыдовна, зная собственного супруга, как таблицу умножения, пять пальцев и процесс выпечки тонких румяных блинов.
Тусклый свет ночника в занавешенной наглухо комнате. Вчера была необычайно яркая луна, и Влада, устав от нее за прошлую ночь, задернула портьеры.
«Забавно, что я уже живу одна...» – думала Влада, засыпая под утро.
На часах было почти девять утра, когда она встала и, накинув халат, забрела в комнату дочери... В ящике раскрытого стола у когда-то идеального ребенка за салфетками обнаружились пачка презервативов, распечатанный блок сигарет и полбутылки сухого.
– Боже мой, я – старуха! – ужаснулась Влада, увидев в зеркале свои глаза с синими мешками под ними. – Машке пятнадцать, мне тридцать пять! Мой муж уехал в Штаты и, видимо, вернется, но уже не ко мне...
Она быстро оделась и накрасила глаза. В доме было непривычно тихо, и хотелось тотчас из него бежать. «А раньше абсолютная тишина казалась раем!» – подумала Влада, взглянув на телефон.
– Время ограничено, – громко сказала и повторила шепотом она: – Мое время ограничено... Пожалуйста, приезжай! – силясь не дрожать голосом, когда произошло соединение, попросила она. – Он меня бросил, бросил!.. Только давай не дома, а встретимся в «Трюфелях» на углу Большой Никитской, как всегда по вторникам... Как ты меня узнаешь? Не смеши, пожалуйста... Да. Что?.. Помню, ты говорила мне, что надо три раза на дню красиво пройтись в нижнем белье перед мужем, чтобы однажды он не сделал ноги... Не успела, забыла, все как всегда! – Влада вздохнула, улыбнулась и положила трубку на рычаг.
Не раздумывая, она стащила незастегнутое черное платье через голову и красиво прошлась по этажам своего дома, но... Бармичев был в Штатах, дочь в школе, а прислугу Влада не держала из-за идиосинкразии к чужим людям. Выбрав белый костюм и аккуратно срезав с него бирку, она повернулась к зеркалу. Почему-то было очень грустно и почему-то очень хотелось плакать именно сейчас. Так уж сложилось. Жизнь ни разу до этого дня не показывала Владе дулю или кукиш, исключая вот этот самый раз – с влюбленностью мужа в жалкую дворничиху.
Ресторанчик на Большой Никитской.
Влада подъехала к нему без четверти четыре и походкой от бедра вошла в приоткрытую швейцаром дверь, у окна сидела ее подруга Цаца и с аппетитом ела пасту из огромной фаянсовой тарелки.
Влада присела и огляделась, пустой зал, пропахший трюфелями, успокаивающе действовал на нее.
– Мне нужен совет, Цац.
– Мой? – отвлеклась от пасты Цаца. – Ты уверена?.. Я же в Лондон собираюсь, – хмыкнула она.
– Твой, – кивнула Влада.
– Советчик из меня хреновый, – Цаца, быстро наматывая на вилку пасту, критически оглядела костюм Влады. – А ничего костюмчик, гламурненький... Так ты пошутила насчет мужа?.. Как-то ты странно выглядишь, не беременна случайно? Ну, не молчи. Есть будешь?
Влада кивнула и начала рассказывать...
– Ну что ж, поедем к ней и посмотрим, что она за птица, или оставим ей твоего муженька?.. Официант! – позвала Цаца. – Заснули, что ли?
От бара к ним быстро шел официант на длинных негнущихся ногах.
– А что, мы вполне можем устроить ей настоящий ад... Если что, я и в Лондон не поеду, – пообещала Цаца. – А вкусное тут винцо!
Завернутая в несерьезное платьице из органзы, Цаца выглядела веселой и одновременно жестокой, как все восточные красавицы лет под сорок.
– Значит, и твой харизматичный Влад туда же , а вроде раньше не изменял?.. Кстати, а она намного моложе тебя?.. На двенадцать лет?! Катастрофа... Да-а-а, вот если бы ты ходила в стрингах, помнишь, я тебе говорила!
Влада пожала плечами.
– А давай сколотим команду, – Цаца с сомнением поглядела на Владу. – Мы ее подрежем на дороге!.. На чем она, кстати, ездит?! «Бентли»? «Порш»?..
Влада покачала головой.
– Неужели бронированный «Мерс»? Она – дочь олигарха? – Цаца взяла зубочистку.
– Нет.
– А кто же она? Что за «ржавчина»?!
– Дворничиха.
– В смысле?
– Метет улицы, – морщась, выговорила Влада. – А где твой котенок, которому ты уши подрезать возила?..
– Метет улицу?.. Подожди, я совсем забыла про него, – и Цаца потянулась к сумке. – Знакомься, кот Ефим с подрезанными ушами, – вытащив из отделения для перчаток маленького котенка, Цаца подула ему в нос. Котенок чихнул. – Спит!.. Ну ладно, спи и дальше, маленький, – уложив котенка, Цаца повернулась. – Больше новостей нет? Тогда рвем когти.
– Цац, я не хочу опускаться до ее уровня, – садясь в машину, предупредила Влада.
– Зато я опущусь, – проворчала Цаца. – Кстати, а почему ты молчала целый месяц?..
– Я не предполагала, что он способен на сумасшедшие поступки, шут гороховый!.. Я же всегда считала его интеллигентом в маминой кофте, и вот, смотри, что из этого вышло, – Влада лихо развернулась. – Я ждала, но кошмар так и не закончился, а превратился в хронический.
– Странно все-таки... Ну, что он изменил с дворничихой... Нет, скажи?
– Знаешь, все было как всегда, просто в один прекрасный вечер он вернулся чужим. Утром был мой, а вечером уже чужой!
Цаца внимательно разглядывала Владу.
– С тобой хорошо, а с ней еще лучше, да?.. А ты не пробовала его... ну, соблазнить? Или приворожить.
– Пробовала, даже прочла в Интернете кучу всякой гадости, – Влада закурила.
– И что?
– Отстраненный и пресыщенный господин собрался в командировку и уехал, меня совсем не замечая, – Влада поморщилась.
– А опуститься на колени, а сделать мужу приятное?.. – Цаца растерянно теребила сумочку. – Это же так просто, и ты умеешь!
– Ты ее просто не видела, вот увидишь, так глаза полезут на лоб, – разозлилась Влада.
– Да-а-а, а райончик приглядный для обитания.
Они проехали мимо бутика «Прадо» во двор и остановились напротив мусорных баков. Неподалеку тлел костер.
– Видишь, – кивнула Влада на двух дворничих в болоньевых куртках. – Та, что справа.
Цаца с улыбкой сквозь стекло разглядывала парочку растрепанных женщин, подгребающих к костру листья.
– Значит, с ней?.. Хороша, сволочь!
– Хороша?! – возмутилась Влада. – Что в ней такого хорошего, а?.. Ты что?!
– Как же они познакомились? Под машину она к нему с метлой, что ли, кинулась? – задумчиво пробормотала Цаца. – Песню «До свиданья, дорогая» твой Влад еще не пел?
Влада неожиданно рассмеялась.
– Нет, – покачала она головой. – Не пел...Ты правда считаешь, она хороша, а ее одежда и кеды?..
– Понимаешь, Лад, – Цаца вздохнула, – одежду он ей купит... Странно, что Влад еще не разодел эту Валю в тряпки от Диор и не устроил в свой офис начальником отдела рекламы... Мы должны уничтожить ее за эту неделю, пока он не вернулся из командировки, слышишь?
Мимо, громыхая ведром, прошла третья из дворничих.
– Знаешь, если вас поставить рядом, ты выиграешь, причем еще фору дашь, – пожала плечами Цаца. – А Влад психически здоров, как считаешь?.. Хороша-то хороша, но, знаешь, не настолько, чтоб тебя бросать!
Влада молча поглядывала на костер, у которого копошилась ее счастливая соперница.
– Я не могу заснуть, Цац, – не разжимая губ, произнесла она, – понимаешь, я все время думаю.
– О ней?
– Она его видела голым, – едва слышно сказала Влада, – с поднятым членом... И он лежал на ней!
– Уф! – улыбнулась Цаца. – Она?..
– Дворничиха, – кивнула Влада и повторила: – Эта чумазая дворничиха видела моего мужа с поднятым членом.
– Не думай об этом, – Цаца закрыла глаза. – Слушай, я теперь тоже не засну... Не переживай, подружка, такую и голыми руками прихлопнуть можно!
– Ее? – Влада поперхнулась. – Голыми руками?
– Конечно, – прищурилась Цаца.
– Но она же дворничиха! – передернулась Влада.
– И что с того?.. Ей же хуже.
– Нет, я не опущусь до этого, – категорически отказалась Влада.
– До чего?
– Так низко... На нее же без слез не взглянешь – кто я, и кто она, Цац?
– Считаешь, все дело в нем?.. – Цаца медленно повернулась к костру. – Подожди, – Цаца не мигая глядела на смеющихся дворничих. – Я, кажется, придумала... Поехали.
– Куда? – Влада повернула ключ зажигания.
– Нужно просто неожиданно подойти к ней и проклясть ее до седьмого колена, а чего мелочиться-то?.. Нанять цыганку пострашней, с выбитым глазом или на костылях. – Цаца хищно улыбнулась, не сводя глаз с потенциальной жертвы у костра. – Это мысль! Знаешь, я до сих пор не могу поверить, что у тебя такая жалкая соперница.
Через минуту «Мазда» влилась в движение на Кутузовском проспекте.
Порохом запахло
– Глебкова, мети шибче, – подмигнул начальник ЖЭУ, проходя мимо.
Валя кивнула, подгребая к костру листья.
– Две сардины в масле только что приехали и уехали, видела, Валь?.. – Гульшат погрозила метлой в сторону Кутузовского.
– Сардины? Где? – Валя сняла рукавицы и поправила волосы.
– Да вот, только что машина стояла, потом уехала, – Гульшат закуривала. – Сволочи!
Дым повалил в их сторону, они отошли и присели на ящики. Было уже довольно поздно.
– Ну что, по домам? – Валя положила рукавицы на землю и закрыла глаза.
– Костер догорит, и пойдем, – Гуля отбросила сигарету в костер. – Вчера еще хотела тебе сказать, тут, в общем, его жена приезжала – тобой интересовалась... Эта вот, в машине, она и была, – Гуля весело взглянула на костер и хмыкнула. – Вылупилась на нас, неужели ты не видела?.. И мужик какой-то подъезжал, про тебя спрашивал пару дней назад.
Валя внимательно слушала, опустив голову.
– Нет, я не обратила внимания... Значит, про меня спрашивала его жена и еще кто-то?
– Ага, баба хахаля твоего, – подтвердила Гульшат, – и мужик какой-то... Может, это она детектива наняла?
– А откуда ты знаешь, что она его жена? Может быть, любовница.
– А ты думаешь, он один как перст при таких деньгах?.. Святая простота ты, Валька... Расспрашивала, все ей про тебя интересно знать!..
– И ты рассказала?
– Не я, так кто другой расскажет да еще приврет, – Гуля пожала плечами. – А что, я не врала, сказала, что ты приезжая, пусть знают! Порохом запахло вокруг тебя, Валька. – И Гуля хмуро добавила: – И про сына твоего спрашивали, между прочим.
– Ты им сказала?!
– Ну да, что болеет, – отмахнулась Гуля. – Да выздоровеет он, Валь, погоди, все дети болеют... Ты попроси своего обожателя, может, поможет вылечить, вон на какой машине к тебе ездит!
– Нет его сейчас в Москве.
– Приедет, – Гуля замолчала. – А ты подумай, может быть, для твоего пацанчика это единственный шанс... Ему с такими деньгами легко добрым быть. Если не он, так и не знаю, кто тебе может помочь, – Гуля вздохнула. – И с работой тоже, так и будешь мести?.. Ну, кто в двадцать три года улицы метет, а?
– Я мету, – Валя встала. – Наивная ты, с чего бы ему мне помогать?
– Любит тебя мужик, так пользуйся, для ребенка святое дело попросить! Он с деньгами и добрый, повезло тебе... Ведь мужик без денег в наше время, что баба без сисек... Нет, ну он у тебя ночевал хоть раз?.. Ну не молчи!
Обе смотрели на потухающий костер.
Валя кивнула.
– А обещал вернуться?!
– Сейчас в командировке, и кто его знает, вернется или нет.
– Да, если получил свое, может и не вернуться, – вздохнула Гуля. – Я тоже такая же дура была... Нет, не переживай, если любит – приедет как миленький.
– С чего бы ему меня любить? – Валя встала и поворошила граблями листья в костре. – Так...
– Валь, не прикидывайся, он от своей сардины в масле ушел к тебе, значит, что-то у них не срослось... Ненавижу я их, – Гульшат потрясла метлой в сторону Кутузовского проспекта. – Да мы еще замуж тебя за него выдадим!
– С чего ты взяла?.. – Валя надела рукавицы и подняла лопату.
– Чувствую я, – убежденно произнесла Гульшат.
Через четверть часа, когда от костра осталась одна зола, они, похватав метлы, направились в сторону ЖЭУ. Вечер в Москве продолжался.
Кто трус?
Рэм Константинович сидел в шкафу и пережидал...
Страх не проходил, и конца ему было не видать.
Рэм Константинович сидел в закрытом шкафу каждый раз перед полетом в Москву. Летать на родину Скотчинский трусил – перелет обещал быть долгим.
Кот Зяблик ждал выхода хозяина из шкафа на подоконнике. Нет, Зяблик не переживал за хозяина, он беспокоился сугубо о собственной судьбе. Бриллиантовый ошейник на его загривке блистал в слабых дневных лучах, кот лапой нервно перелистывал дурацкий журнальчик для девочек и даже норовил его читать.
Через три часа Скотчинский стал вылезать из шкафа, кот вздрогнул и вскочил, сдвинув лапами журнал на самый край подоконника.
– По мордасам давно не получал?.. – напустился на Зяблика Рэм Константинович, стоя одной ногой в шкафу, а другой на полу.
Подняв уши, Зяблик молотил хвостом по подоконнику, ища глазами ходы отступления.
– Ужо я тебе, – погрозил коту Рэм Константинович.
– Трус мышиный!.. – прыжками убегая от хозяина, огрызнулся кот.
– Их союз не может превратиться в пыль, – спотыкаясь на каждой ступеньке трапа, Рэм Константинович тяжело вздохнул и вошел в самолет.
Через полчаса «Боинг» взлетел, и Рэм Константинович вместе с ним, крепко вцепившись в подлокотники кресла. Он боялся...
Кто-то незримый
Валя стояла у окна в игровой комнате больницы и глядела на сына, который общался с другими детьми.
«Куда же мне выплеснуть всю свою боль?..» – думала она.
Операция снова откладывалась, Антошку переводили в онкоцентр на Каширке. В детском отделении освободилось место, и ей сегодня объяснили про целесообразность продолжить лечение именно там.
– Скорее всего, проведут срочную операцию. Уже есть все договоренности, – успокоил ее лечащий врач. – У Антона быстроразвивающееся онкологическое заболевание необычной локализации, а на Каширке подобные операции поставлены на поток.
– Скажите, а операцию точно сделают на этой неделе? – уточнила Валя. – Мы так давно ждем...
– В течение этой недели операцию, возможно, не сделают, но все анализы уже есть, и новые брать вряд ли будут, – врач отвел глаза. – Времени потеряно не так уж и много, не переживайте.
Антошка смотрел на нее, сидя на полу, бахилы, халат и повязка на маме были уже привычными для него.
– Мам, а мам...
– Что? Скоро, Антошка, потерпи еще немного, и уедем отсюда. – Услышав звонок на ужин, Валя подхватила сына и понесла его в палату.
Привычные серые пейзажи Чукотки остались где-то там, «за лесами и горами»... Валя огляделась, она стояла у входа метро, и ее не больно толкали идущие мимо люди. Москва при каждом взгляде на нее заколдовывала, гипнотизировала и пленяла.
Валя вбежала в арку станции вместе с потоком людей. Стоя на эскалаторе в плотной толпе, она вдруг отчетливо поняла, что уехать из Москвы обратно на Чукотку кажется уже нереально. Кто-то незримый словно навис над ней и нашептывал, что делать этого ни в коем случае нельзя.
Через полчаса она подошла к своему подъезду. У двери на улице стоял человек, он повернулся, и Валя попятилась... Валя даже сморгнула, так он был похож в профиль на молодого Александра Абдулова.
– Валя...
– Что?
– Мне нужно поговорить с вами, – без улыбки кивнул ей почти Абдулов.
– О чем?
– Просто поговорить, – холодно повторил незнакомец.
– Просто поговорить?.. Хорошо, – Валя не двинулась с места, продолжая стоять у двери.
– Пойдемте, – мужчина кивнул в сторону скамейки.
У дома гулял ветер, и было безлюдно.
– Вы уверены, что не ошиблись, я живу здесь совсем недавно... Что вы хотите от меня? – Валя осторожно взглянула в лицо незнакомца.
– Я хочу, чтобы вы уехали отсюда и не лезли в чужую жизнь, – мужчина улыбнулся, и кожа на его скулах резко натянулась. – Валя, вам не следует больше встречаться с неким Владом... Может быть, вы не знали, но у него есть семья, жена и дочь.
– Хорошо, – Валя кивнула, – а вы кто ему?
– Родной человек.
– А у вас есть имя, «родной человек»? Ну, раз вы знаете мое, то я хотела бы знать ваше.
– Егор, – Егор Скотчинский улыбнулся, – понимаете, вы должны...
– Хорошо, не беспокойтесь, – Валя кивнула. – Это все?
– В общем, да.
– Я скажу, чтобы ваш родственник больше не приезжал ко мне. Этого будет достаточно?.. Я обещаю, что напомню ему, что у него есть жена и дочь.
– Нет, Валя, этого недостаточно, к сожалению, – Егор вздохнул. – Вы должны уехать отсюда, и лучше всего туда, откуда вы приехали. Я дам вам денег, достаточную сумму, вы удивитесь, это по-настоящему хорошие деньги для вас!
– Спасибо, но все дело в том, что у меня серьезно болеет сын, и, пока ему не сделают операцию, уехать из Москвы я, к сожалению, не смогу, – Валя посторонилась, мимо к подъезду прошел человек. – И вряд ли уеду отсюда потом, скажу вам честно... Понимаете, Егор, мне некуда ехать, точнее, я, конечно, могу, но с больным ребенком вернуться в наш поселок по меньшей мере неразумно... Вы хотите оплатить мой обратный билет, я правильно вас поняла?.. Так вот, не стоит, я останусь в Москве в любом случае и... всего вам доброго, – Валя кивнула и направилась к подъезду.
Она достала ключ и прислушалась, но никто за ней не шел.
В прихожей было тихо, когда Валя открыла дверь... Найденный вчера на помойке котенок выбежал из комнаты и кувыркнулся от радости, увидев ее.
– Не переворачивай погоду, Лобзик, – машинально сказала она.
«Господи, у меня всегда была уверенность, что завтра будет лучше... Неужели я ошиблась?.. Что же мне делать, как выбраться из этой ямы личных неудач?» – тревожно спросила она себя.
Достав из сумки пакет молока, Валя прошла на кухню и поискала глазами нож, не найдя, прокусила пакет зубами. Котенок забежал следом и ткнул головой в пустое блюдце под табуреткой, и через минуту они уже пили молоко.
Очень хотелось спать, и Валя присела на край кровати.
«Сладкие мгновения жизни, – уловив знакомую горечь мужского одеколона, подумала она. – Да, безусловно, любящий глаз многое простит, но не настолько же?..»
Валя с сомнением посмотрела на себя в зеркало – своей внешностью она никогда не была довольна. И все же в последнюю их встречу Валя осознала, что в ее жизни может измениться все.
«Он меня любит, и ничего тут не попишешь, а я даже не знаю, как мне себя вести с ним?.. Да и его родные, похоже, решили отравить мне жизнь окончательно... И похоже, это только начало».
В окно стучалась темнота, когда Валя незаметно для себя уснула... Котенок, забравшись на кровать, долго смотрел на нее, потом спрыгнул на пол и пошел охотиться, обходя углы и топорща длинные усы.
Рога
Сон... сон... Скотчинский проснулся и жалобно заскулил, его подушка была насквозь мокрой, хоть выжимай!.. Он сел и долго в темноте ощупывал двумя руками голову, ища рога... Во сне его рога были огромны, как дерево баобаб, и он помнил, что стал отвинчивать их по частям и они начали падать на землю с характерным сухим древесным хрустом.
Ощупав в который раз лысину, Николай Романович неожиданно всхлипнул и решительно направился в туалет, наткнувшись в темноте на стул, который отлетел от него с грохотом.
Дуэнья его последних ночей проснулась и привычно закурила, усевшись в позе лотоса на кровати и глядя на то, как Николай Романович прокладывает себе путь.
– Коля, ты бра включил бы, – посоветовала она, нащупывая рукой в веснушках розетку ночника.
– Отстань, Тата... И вообще, убирайся из моей жизни, – донесся из туалета голос Скотчинского.
И Тата, не вступая с любовником в бесполезную перепалку, предпочла, неслышно бранясь, быстро собраться и уйти в течение нескольких минут, хотя на часах была половина пятого утра, а на улице совсем темно.
«Понимаешь, Коля, определение „дурак“ для тебя комплимент, ты не обижайся только!» – внезапно вспомнил Николай Романович слова жены и мстительно спустил воду в унитазе.
Он подождал, пока бачок наполнится, и еще дважды спустил воду. Проверив дверь и закрыв ее на цепочку, он вернулся в спальню и с невероятным облегчением увидел пустую мятую кровать с тремя подушками... С портрета на тумбочке глядела на него его пропавшая супруга Инна, и Николай Романович, засыпая, изредка посматривал в понимающие глаза жены – про рога из сна он забыл и быстро уснул.
Скотчинский проснулся около девяти и с удивлением обнаружил, что находится в спальне один.
– Тата, – позвал он. – Татуша, ты где, зая?..
Он теперь выходил из квартиры нечасто... Бизнес шел, холодильные камеры для меховых изделий, купленные во Франкфурте «под ключ», приносили стабильную прибыль. Николай Романович, сев на кровати, долго зевал, потом потянулся к телефону, а позвонив, раздражённо скрипнул зубами...
– Ни один человек не счастлив, пока сам не считает себя таковым, Коля, – вместо приветствия нравоучительно сказала ему Тата, когда Скотчинский открыл ей дверь. – Я принесла салат, твой любимый, мой руки и ешь.
– Как она могла?.. – жуя салат, подкладываемый ему заботливой рукой любовницы из пластмассового контейнера, морщился Николай Романович. – Как она могла пропасть куда-то?.. Я дал ей все, женился, я ее любил, в конце концов!
Тата сидела на стуле и жадно курила, обхватив острые коленки свободной рукой.
– Женись на мне, – вдруг мягко сказала она, – женись, Коля, я никуда не пропаду, не денусь и не сбегу, как Инна... твоя.
Скотчинский поперхнулся...
Тату он знал меньше года... Любовница сдавала шубку из бритого хорька в холодильник прошлым летом, и смешная фамилия Модуляш, которую занесла в компьютер секретарша, неизвестно почему привлекла его внимание. Николай Романович поднял глаза и, продолжая пережевывать салат, осторожно взглянул на Тату, переставшую курить, но продолжавшую смотреть на него с трогательной нежностью.
– Я по сравнению с твоей Инной – зая! – томно выдохнула Тата и отбросила с лица волосы.
– Конечно, ты – зая, кто ж сомневается?.. – Скотчинский догадался уронить вилку и потянулся за ней – кусочки колбасы из оливье валялись на ковре у тапочек, как раскрытые рты котят, и его чуть не вырвало.
– Пора на работу, кажется, – благодушно пробормотал он. – Таточка, де-е-евочка... Уберешься тут, хорошо?
Тата кивнула.
– Конечно, я уберусь! – через несколько минут произнесла она, оставшись одна в квартире. – Я уберусь... здесь... Коля, – сжав зубы, беззвучно повторила она.
«Нет, ну ведь снится гнусность всякая, а?.. – спускаясь по лестнице, тем временем думал Скотчинский. – Ну к чему снятся рога на голове?.. В Интернет надо будет заглянуть сразу же, не откладывая...»
Зайдя в офис, Николай Романович поскользнулся.
– Черт, – выругался он. – Что тут воду разлили, Лора, где уборщица?
– Холодильник потек, свет отключали ночью, – секретарша металась между двумя клиентками и звонящим телефоном, перепрыгивая через лужи.
– Что-о-о?.. – Скотчинский приоткрыл входную дверь в холодильник и заглянул туда. – А уборщица где?
– Она скоро придет, я уже позвонила ей, Николай Романович. Вы не волнуйтесь, никакой катастрофы, воды натекло лишь из второго растаявшего холодильника, а потом включился генератор и оба холодильных зала стали работать на автоматике, как обычно.
Скотчинский кивнул.
– А в боксе?..
– Не добежала еще туда, вот ключ у вас в кабинете взяла, – секретарша вздрогнула на загудевший факс. – Сейчас принесу вам шубы, – повернулась она к клиенткам. – Давайте квитанции...
– Я уже отдала. – Клиентка, стоявшая ближе, раздраженно переступила из одной лужи в другую. – А побыстрей нельзя, у меня уже обе ноги промокли, и я очки забыла надеть, – добавила она, еще больше раздражаясь.
– Секундочку.
– Я проверю бокс, – Скотчинский мрачно улыбнулся, – там ничего, кроме шуб Инны, так что... Надеюсь, все в порядке.
– Николай Романович, я вызвала электрика на всякий случай, чтобы он проверил автоматику...
– Хорошо, пусть он пришлет счет, – Скотчинский вернулся. – Хотя, с другой стороны, раз автоматика сработала не сразу...
– Вот именно, – Лора утвердительно кивнула, – если это их вина, то никакой оплаты с нашей стороны не может быть.
– Я это и имел в виду, – Скотчинский, осторожно ступая через лужи, прошел через всю холодильную камеру в маленький бокс, где хранились личные шубы его жены.
– Потоп на обе наши головы, – открывая дверь и протискиваясь между шубами, бормотал он.
Читать бесплатно другие книги:
