Пинка удаче О`Санчес

- И мне… четверть поварешечки, чур, без мяса, мне надобно худеть. Мамик, очень вкусно, хотя чесночку можно было бы поменьше.

- Поняла, в следующий борщ учту пожелания обоих. На второе запеченная форель с элементами овощного салата и юный отварной картофель, обжаренный в настоящем подсолнечном масле.

- Ура! Мне двойную порцию! А на третье?

- А почему не в оливковом, мамик? Фи… подсолнечное…

- Потому что мне, повару, вздумалось приготовить именно так. Желающие могут заняться лечебным голоданием немедленно, в пользу более покладистых.

Лен ухмыльнулся. Маму вообще ничем невозможно вывести из себя, вынудить кричать или браниться, в отличие от папы, который обычно тоже невозмутим, как фотография мумии, однако терпеть не может "дрельщиков" и "сверлильщиков" из соседних квартир. А дрельщиков полно - дом-то старинный, слегка обветшавший, пусть и престижный, - там ремонт, здесь переезд… Они сверлят, долбят и, тем самым, отвлекают папу от умных производственных мыслей, вот он и рычит временами. Папа даже дома работает: простым карандашом 2М рисует детские каракули, квадратики да ромбики, всегда на отдельных листках бумаги, какие-то формулы… типа из физики твердого тела… издалека не рассмотреть подробнее. Почертит, почертит, а потом все сжигает - есть у папы такая странная причудь. Вот, интересно: ну а если бы в доме у Меншиковых не было бы печки - мама гордится ее наличием и упорно обзывает камином, хотя никакой это не камин, а обыкновенная, выложенная изразцами печка - как бы он тогда свои листики сжигал? На электрической плите, что ли?

У папы должность… Лен никак не может запомнить названия… типа главного технолога… или завлаба… экспериментального производства в галошном цехе обувного завода… или фабрики? В школе, когда приходило время заполнения анкет, они, еще по Тимкиному примеру, раз и навсегда условились указывать так: мама домохозяйка, папа технолог на обувной фабрике. А Тимке в свое время эту формулу подсказала мама. Странная работа у папы и место работы странное, если вдуматься. Но дома он очень редко говорит о делах…

- Мам, а как, все-таки, правильнее: галоши или калоши?

Машке тут же понадобилось встрять:

- Конечно - ГАлоши, так благозвучнее.

- Я, кажется, не тебя спрашивал, а маму! Мам?

- Галоши - безусловно благозвучнее, тут наша Машенция права, тем не менее, в современной словесности гораздо чаще употребляется с "ка". Но и то, и другое употребление равно принадлежит нормам русского языка.

- А вот у папы на работе - как принято? Или как чаще?

- Этого я не знаю, это ты сам у него спроси. Дети, что будем на третье - компот или чай?

- И то, и другое!

- Компот! А потом чай! Мамик, а что к чаю?…

- К чаю сушеные псевдоананасовые кубики. К вечернему чаю, когда все соберутся, придумаем что-нибудь более кондитерское. Всем всего хватило?… А себе я, с вашего разрешения, кофейку заварю.

Машка немедленно брякнула чашечкой в блюдце и построжала лицом.

- Мама! Не мы ли с тобою вместе смотрели по Сети, прицельно смотрели, как этот пресловутый кофе влияет на сердце и кожу лица? Почему бы тебе не испить вместе с нами чаю или компота? Или каркадэ?

- Потому что я хочу кофе.

Эмоции так падки на слова! Мама улыбнулась дочери, но ответила коротко, а это значит, что по данному вопросу в дискуссию вступать не намерена. Машка очень чутьиста на родительские настроения: мгновенно, как ни в чем не бывало, перескочила на тему высокой моды в Большом свете, и Лен пошел к себе.

- Мам, спасибо!

- На здоровье, дорогой. Я не поняла, Маш: была ведь уже вечеринка в английском стиле, например, с участием Дауни-младшего, они там что, каждый год повторяются?

- Мамик, я сама не понимаю, но там так написано было. Непременное условие - деталь одежды из Викторианской эпохи…

Женщины удивительный народ - ну как им не надоест обсуждать всякую чушь!

Лен прикрыл дверь, чтобы в комнату не долетали подробности чужой великосветской жизни, полез было в рюкзак за билетом и газетной таблицей (около рынка бесплатную газетенку подобрал, там целая стопка прямо на асфальте валялись)… расхотелось. Уроки учить в лом сегодня, телевизор смотреть - нечего там смотреть, тем более в дневное время… Музыка вся надоела… Позвонить кому-нибудь, что ли?… Нет, у него же книга есть! Если вчера хорошо пошла, то и сегодня поможет отвлечься. Так, на чем он остановился…

Лен взял в руки увесистый томик и совсем уже, было, приготовился к чтению, но, вдруг, захотелось ему подбросить книжку в воздух, чтобы она вращалась в вертикальной плоскости… и выхватить ее из полета двумя пальцами правой руки… Получилось. А левой?… А левой не очень. И еще раз… Лен переместился из центра комнаты чуть в сторону, чтобы люстру не задеть, попробовал подкинуть книгу повыше, к самому потолку. Потолки в квартире высокие: три тридцать, а когда-то - родители между собой обсуждали - были еще выше, три пятьдесят, но это не значит, что потолки в квартире опустились, скорее, напротив: за сто лет существования дома полы поднялись, настил на настил, паркет на паркет… Скрипнула дверь, брякнулась книга об пол…

- А вот и я! Не соскучился еще? О-о-о… Что я вижу: наш Леник решил сбежать из дому в бродячий цирк!

- Стучать надо, когда заходишь!

- А я стучала, и громко.

- Угу, ты стучала в эту сторону двери, а надо с наружной.

- Ну и пожалуйста, вообще могу исчезнуть! - Однако Машка, наперекор обещанию, даже и не подумала никуда уходить: она стряхнула с ног шлепанцы, коротко разбежалась, и со всего маху прыгнула с разворотом в воздухе на Ленькину тахту. А тахта - она же постель, когда в разобранном и застланном виде - очень жесткая и упругая, Машкины худые мослы в коротких носочках так и подлетели чуть ли не к потолку, ситцевое домашнее платье задралось некрасиво по самую эту… Мелькнула узенькая белая полоска между голых ног и Лен в бешенстве отвернулся.

- Что, дура, что ли?

- Нисколько.

- Тогда не фиг прыгать! Думаешь, мне приятно рассматривать твои дурацкие трусы?

- И никакие они не дурацкие, а очень миленькие. А ты извращенец, если столь невинные вещи вызывают в тебе бурю неадекватных эмоций.

- Вали отсюда, живо.

Машка прыснула в ладошку, но дальше доводить рассерженного брата остереглась, затараторила:

- Ну, извини, пожалуйста, Леник! Я не хотела - это случайно получилось, честное слово! Вот клянусь! Я даже затылком апстену ударилась. Могу перекреститься. Я же не снимала при тебе колготки, я их заранее сняла, потому что к моему рассказу мои ноги имеют самое непосредственное отношение! Ну, Леник, ну, прости, дорогой, я больше так не буду… прыгать.

Машка врала самым наглым образом, эти ее "больше не буду" Лен слышит ежедневно, вот уже много лет, по разным поводам, сестра неистощима на дразнительные выдумки. Эти ее клятвы ничего не стоят, пустое сотрясение воздуха. Ладно, как правильно сказали в каком-то фильме: что с них со всех взять, слабенький взбалмошный пол. Вот и жена, небось, такая же будет… Может, не жениться тогда и жить без забот? А с другой стороны - отцу ведь повезло?…

- Ладно, что с тебя взять. Расправь покрывало. Короче, у меня новость.

- У меня тоже!

- У меня важнее.

- Нет, чур, я первая рассказываю!

- Ты на кого тянешь???

- Ну, Леник, ну пожалуйста, ну ведь я уже начала!…

Лен грозно, по-отцовски, поднимает брови… и опускает их на место. В принципе, так даже круче: мужчина должен воспитывать в себе волю, брутальность, характер, сдержанность…

- Хорошо, докладывай первая. Потом сравним масштаб.

- И организуй какую-нибудь музычку, чтобы звуковая завеса была… только не этот гнусный рэп!

- А что тогда? Леди Гаги и прочей блондиночной попсы у меня нет по определению, ты же знаешь.

- Да что-нибудь любое другое, радио какое-нибудь, для фона, классику… Одним словом, вчера я была у бабушки в гостях…

У детей Меншиковых только одна бабушка, мамина мама, другая бабушка и оба дедушки давно умерли, но Тимка, старший из детей, утверждает, что помнит бабушку Веру, мать отца, и дедушку Леню, маминого папу. А бабушка Лена живет одна в двухкомнатной квартире на Голодае, на Васильевском острове, она в очень хороших отношениях с зятем и дочерью, души не чает во внуках, и внуки любят ее. Время от времени, но не сказать, чтобы часто, бабушка Лена приезжает к Меншиковым в гости и обязательно огорчается, если не удается застать кого-нибудь из внуков, потому как засиживаться в гостях надолго, чтобы дождаться наверняка, она "не имеет морального права": дома тоскует в одиночестве собака, овчарка Долли. Долли довольно робкая девочка, но балованная и веселая, статью - крупна, в самых верхних границах нормы, поэтому незнакомые люди ее побаиваются, а бабушка называет своей защитницей, хотя это очень большой вопрос - кто кого защищает!

Дети тоже навещают бабушку, обычно вразнобой: чаще всего Тимка, потому что у него девушки на Васильевском живут, прежняя и нынешняя. Тимка и есть главный бабушкин любимчик; реже всех из них троих приезжает к ней Лен, но не потому, что к бабушке относится хуже, чем Тимка или Машка… и не из-за лени вовсе… а просто, почему-то получается именно так…

И вот, вчера в гостях у бабушки Лены была Машка. По-своему обыкновению, она взялась валять дурака в компании с Долли, обе развеселились как следует… и вдруг на ровном месте… Здесь, на этом самом "ровном месте" Машкиного рассказа, Лен делает для себя мысленную поправку: сестренка наверняка дразнила "бедную клонированную овечку"… И расшалившаяся Долли цапнула Машку за икру. Машка уверяла, что больно не было, что ни капельки крови не выступило, колготки, правда, "поехали"… Просто она вскрикнула от неожиданности, а напуганная собственной дерзостью Долли забилась под кровать, и никакими ухищрениями выковырнуть ее из убежища так и не удалось, до самого Машкиного ухода. На экстренном военном совете бабушка и внучка сговорились ничего родителям не сообщать, потому что ничего страшного и в самом деле не произошло, а большая часть вины за случившееся по праву лежит на Машке, не на Долли. Машка свою вину безоговорочно признает. Тем не менее, на икроножной мышце остались четкие следы от Доллиных челюстей.

- Поэтому я с сегодняшнего дня только темные колготки ношу, а вне школы джинсы, пока не пройдет. Вот, глянь: словно в капкане побывала!

Лен покорно оглядел худющую Машкину ногу, две сине-багровые цепочки подковками от Доллиных зубов…

- Болит?

- Н-нет, знаешь… Только если надавить вот сюда.

- Все равно солидно смотрится. Ай да крошка Долли! Бабушка, небось, голодом ее нещадно морит, коли она позарилась на эти твои спички под кожей.

Машка не способна усидеть на одном месте более двух минут подряд, вот и сейчас - выпрыгнула без тапочек на середину комнаты и подбоченилась, стараясь приподнять подбородок как можно выше.

- Что бы ты понимал в стройности женских ног! Плохо, что я без каблуков. Между прочим, почти по всем требуемым кондициям, включая абсолютно правильные черты лица, я могла бы на мировых подиумах рассекать только так… да ростом не вышла. Если бы я была хотя бы метр восемьдесят, как мама!

- Иди в фотомодели, там рост не очень важен.

- Фи… Фотомодель - это совсем не то. А здесь двенадцати сантиметров не хватает! Для полного счастья!

- Как любит говорить дядя Лук: "Полное счастье бесперспективно, зато недостижимо!"

- Всего каких-то жалких двенадцати сантиметров! А я уверена, что достижимо!

- Машка, у тебя с арифметикой очевидный завал: от ста восьмидесяти отнять двенадцать - будет сто шестьдесят восемь, а у тебя на борту всего сто шестьдесят пять. Так что пятнадцати не хватает, а не двенадцати.

Машка опять вспрыгнула на тахту, но уже без разбега, с опаской.

- Врешь ты все, горе-математик! Мы с Динкой Волощук практически одного роста, а она как раз на той неделе в поликлинике рост, вес и прочее измеряла, так у нее ровнехонько метр шестьдесят восемь!

- У Динки может быть, а ты сантиметра на три ее ниже. А не боишься с голыми ногами шастать, мама ведь засечет?

- Не-а, она сейчас на кухне закрылась, ей Варенникова позвонила, с жалобами на горькую семейную судьбу.

- А, тогда там надолго, да. Короче, ты закончила рассказывать свою новость?

- Да нет же, только начала, это была преамбула…

На следующий день, то есть уже сегодня, после поездки в Петергоф, сестра пошла в бассейн, по понедельникам у нее тренировки: оказывается, плавание стимулирует увеличение роста… Ну, конечно!… Если бы это было так, то все пловцы с пловчихами были бы длиннее баскетболистов раза в полтора. На самом деле, это не тренировки, а обычные оздоровительные занятия, два раза в неделю, бесплатные, потому что "от лицея". Эх, неплохо бы и Лену пару лишних сантиметров простимулировать, а то ему скоро четырнадцать, а он все еще ниже мамы ростом. Но все к тому идет, что скоро догонит и перегонит, и будет как папа с Тимкой. Папа выше мамы буквально сантиметров на пять, но смотрится рядом с нею, как танк возле Снегурочки. Надо, надо мышцу качать, спортом заниматься, но не пыхтеть в дурацких потовыжималках, повторяя одни и те же упражнения, а так… играючи, чтобы интересно было… Не понял? Машка, я не врубился, при чем тут Гусарова?

- При том, что ты ворон считаешь, а не меня слушаешь! Потому что Ирка опоздала, а я вовремя пришла, вот почему!

По рассказу выходило, что лучшая Машкина подруга еще с детсадовских времен, с которой они вместе на плавание ходят, Ирка Гусарова, опоздала на тренировку и Машка ждала ее уже по горло в воде, вместе с ногами и прочим…

- При чем тут - вместе с ногами?

- Под водой синяков на ноге не видно, если нарочно внимания не обращать.

- Понял.

А в конце занятий, в последние десять минут, занимающимся, как обычно, положено вольное время, с брызгами, с взвизгами… Ирка очень спокойная девица, даже где-то флегматичная, но Машенция кого хочешь растормошит, "заведет" и вовлечет!… Ирка поднырнула под Машку, изображая акулу, и куснула в ногу…

- Серьезно, что ли?

- Да абсолютная ерунда! Смотри: вот сюда она приложилась.

- Ни фига не вижу.

- Ничего и не увидишь, потому что там ничего и не было. Но это не важно, слушай дальше!…

Машка мгновенно сориентировалась и запричитала, заойкала, полезла вон из бассейна, морща лицо, прихрамывая и жалобно подвывая. Ирка, в полном недоумении, за нею: вроде бы не укусила толком?… Может, какой посторонний ушиб, там, или царапина, или еще что? Но уже в раздевалке Машка, отстонав положенное, протягивает доверчивой Ирке ногу: полюбуйся, мол, на дело своих рук, вернее зубов.

Бедная Гусарова сидит на скамейке, смотрит безумными глазами на Машкину левую ногу, на следы зубов от Доллиных челюстей, размером в мужскую ладонь: "Как… это мое?…", и кувырк в обморок, прямо на кафельный пол. Соседки по раздевалке видят распростертое тело и визжат, прибегает администратор, спасатели, потом врач, потом тетка-милиционерша… "Что случилось с девушкой???" - называется.

- Понимаешь, я была уверена, что Ирка разгадает прикол, тем более, что кусала-то она меня в правую ногу, а следы-то на левой!

- И что теперь?

- Не знаю, что теперь. Хорошо хоть, что не сопоставили ее обморок и мою ногу. Ирку привели в чувство и домой увезли, типа на скорой, меня и остальных к ней не подпуская. Теперь надо будет признаваться, и я боюсь, что она меня проклянет, когда узнает, и дружбе конец! Смотрю на телефон и боюсь!

- Да-а… - Лен поперхнулся и захохотал. - Нет, Машка, ну это вааще! Ну, ты крута! Слушай, зачетно, прямо на зависть!

- Кому зависть - а кому слезы!… Думаешь, крута?… А Ирка на сей счет что подумает? А предки ее?

- Тонна шестьсот, реально круто! А насчет Ирки можешь не беспокоиться, она добрая душа, она тебе и не такое прощала. Повинись перед нею как следует, по-честному, без ужимок, купи ей мороженого, своди в кино, не пожалей монеты. Если своих денег не хватит, я по такому случаю помогу, чем смо… Об-ба!!! Долой пустяки! Машка! Ты закончила свою новость? Готова мою слушать!?

- В принципе, да. Что орешь-то, что за новость?

Лен сиганул к рюкзаку, мигом забыв про собственную сдержанность и брутальность, трясущимися пальцами добыл из кармашков таблицу и билет.

- Во! Глянь, сама проверь… чтобы уж наверняка… Но я уже сто раз…

- Где, чего? Я не поняла, что ты мне суешь?

- Вот таблица, вот билет. Сравнивай! Я там желтым промаркировал!

Сестра несколько секунд вглядывалась в отчеркнутую строку, упершись средним пальцем в семизначное число…

Вот - случайно она так "жестикулирует", или специально на нервы действует? Типа, из зависти? Нет, похоже, что не нарочно, просто легкий шок у Машенции.

- Ленчик! Ты… хочешь сказать, что вот эти деньги…

- Честно выиграны! Выпали на мой билет! Ровно лимон… рублями, правда.

- А… почему написано, что… ну… что больше?

- А подоходные налоги? Ты что-нибудь когда-нибудь слышала про плоскую тринадцатипроцентную шкалу, налоговую?

- Что-то такое смутное… Нет, ну а-ффигеть…

- Деревня! А я этот вопрос специально изучал! Короче, от этой суммы на выходе, после налогов, останется ровно миллион! И он мой! Ну… вернее наш… типа, семейный.

- А… это… ты уверен, Леник, что это не обман и не чья-то злая шутка?

- Насколько в этом можно быть уверенным - да! Иначе говоря - очень уверен! Все что можно проверить - я проверил! - Лен не стал конкретизировать, в чем выражалось скромное "все что можно", умолчал и о своей встрече с Луком; то есть, конечно, никто не собиратся делать из нее тайны, тем более, что Лук, державший этот билет в руках, не самый глупый чел на свете, да и не самый доверчивый, да и Меншиковым не чужой, но… Пусть лучше Машка думает, что он ей первой рассказал… Он ведь действительно так и хотел: сначала Машке, потом всем остальным.

Машка подтянула колени к подбородку, обхватила их руками и замерла - это она так задумывается глубоко, привычка у нее такая. И опять дурацкий подол задрался!… Ай, да что толку сердиться на нее, это она не из вредности, просто обалдела от Леновых новостей…

- И знаешь, Машенция, что мне подумалось?… Одерни юбку, я сказал, лопнет сейчас мое терпение!…

- Это платье. Все, все, уже одернула!

- Вот что я думаю: пусть предки пилят сумму, как им заблагорассудится, но нам с тобой по ноуту - выцарапаем из призовых, не дожидаясь годовых отметок. Имею право, в конце концов!

- Коне-е-ечно, конечно имеем… Нон диссенцио! Мамик, мама!!! Ленька наш лимон выиграл! Только что!

Машка хоть и в счастливом шоке от новости, преподнесенной братом, но мамины шаги в мягких тапочках услышала, немедленно включила "ребенковую" сирену: типа, не проходите мимо! Вот, кто ее уполномочивал новости раньше времени выкрикивать, взрослых привлекать?

Открылась дверь и в комнату заглянула мама, встревоженная не столько самими воплями, к ним она успела привыкнуть за время своего беспокойного материнства, сколько необычностью их обертонов. Машка быстра на мысли и поступки, а и мама ей не уступит, первым же взглядом зацепилась за Машкину левую ногу.

- Что за крики и что за лимон? И что это за… укус? Ну-ка, покажи. Не прячь, не прячь… я кому сказала, Маша!

Машка умоляюще взглянула на брата, но Лен только плечами пожал: все, попалась, тут уж… Но рискнул вмешаться, сестра есть сестра:

- Мам! Пожалуйста, отвлекись от ее ноги, очень прошу, это важно! Тут у нас новость мирового масштаба. Эти синячечки несчастные только выглядят эффектно, а на деле - чепуха, и даже не болят. Так ведь, Машуня?

- Сто пудов, суета сует! Завтра все пройдет бесследно и совершенно не болит. Мамик, лучше послушай Леника! У него грандиознейшая, ну просто умопомрачительная сенсационная новость, ну мама!

Но мама неумолима: уж ежели она встала на след - все силы Хогвартса и Мордора ее не остановят.

- Так. Отпечаточки свежие, то есть вчерашние. Прикус, размер… Все ясно. Состав преступной группы: овчарка Долли, по предварительному сговору с бабушкой и внучкой. Карается по всей строгости семейного… здесь болит?…

- Нет! Ой…

- А здесь?

- Ой!… П-почти нет!…

- С бабушкой я поговорю отдельно, а тебе, в отличие от несовершеннолетней Долли, получившей ущербное домашнее образование - в итоге, в свои четыре года она еще ребенок - а тебе, дорогая моя, амнистии не будет. Две серии "доктора" ты пропускаешь, начиная с сегодняшнего вечера. Леник, принеси, пожалуйста, спирт, бинт, вату и бодягу, там в аптечке.

- За что???

- За плохое поведение, твое, бабушки и собаки Долли. Их я наказать не могу, а тебя - сколько угодно, за них и вместо них. Таким образом, справедливость все равно восторжествует.

- Мамик, это жестокий произвол! Я не винова… Никто из нас не виноват, ни Долли, ни кто еще! Вот послушай…

- Три. Три серии. Можешь подать жалобу в Страсбург, как жертва тоталитарного режима. Хочешь продолжить оправдания?

Лен распахнул как можно шире глаза в сторону сестры, украдкой показал ей кулак и выскочил в коридор за домашней аптечкой. Сигналы подействовали: Машка опомнилась и тут же перестроилась. Вся такая маленькая поникшая, в испуганных глазах мерцают затаенные слезы, бессильные губы полуоткрыты, руки крест-накрест прижаты к груди, тонкие пальчики на зябких плечах обреченно подрагивают… Тимка точно бы поверил и сжалился, если бы она перед ним искала снисхождения за какой-нибудь очередной "косяк", даже папа, может быть, дрогнул бы, но мама не хуже Лена понимала в Машкиных индейских хитростях…

- И повязочку поставим потолще… Под колготками будет почти незаметно!

- Только не это! ПОЧТИ незаметно! Мама, я умоляю без повязочки, в лицее надо мною будут все смеяться! Покусанная Култых-нога, скажут! Пусть три серии, пусть, я виновата, я согласна! Только повязки не нужно. В ней нет ровно никакого смысла, ибо кожные покровы не повреждены! Мам, ни одной ведь царапины, только мелкие гематомки! Ну согласись, ну посмотри!

Пожалуй, в бодяге и впрямь не было никакого смысла: когда в прошлом месяце Тимка пришел домой разукрашенный синяками под оба глаза, тоже бодягу прикладывали, но там папа сразу же уточнил у Тимки время случившегося и кивнул маме, дескать, свежие, поможет бодяга, доставай и накладывай, намазывай. А нынче-то уже сутки прошли, как Долли зубки свои отпечатала! Мама, тем не менее, произвела все задуманные медицинские процедуры и перевела, наконец, внимание на обещанную детьми сенсацию. Мама необычайно хитра, однако любознательна: унять свое любопытство до подходящего момента она очень даже может, но меньше оно от этого не становится.

- Совсем другое дело, очхор. Ладно, пусть без повязки, но будем ежевечерне контролировать ход выздоровления. Ухожу к себе, а вы теперь можете спокойно учить уроки, предварительно разойдясь по своим комнатам. Ах, да, вы что-то там говорили про какую-то новость?

- Угу, угу, да, было дело! Нет, чур, я первая скажу! Мамик, наш Лен участвовал в музейно-благотворительной лотерее "Парки Санкт-Петербурга"… как?… а, точно: в лотерее "Летний сад" и выиграл на свой билет уан… - Машка выставила вперед указательный пальчик правой руки, провела по воздуху вертикальную черту, - в скобках: один… миллион российских рублей! Там даже больше, но часть в налоги отметут. Лен, дай сюда билет, я… нет, я сама покажу!

- Чудесно, хотя, мне пока мало что понятно. Так, вижу билет, вижу совпадение номеров на билете и в таблице, вижу очерченную сумму. Спасибо, дитя мое. Остальное нам расскажет герой события Лен. А ты помолчишь и послушаешь еще раз, уже вместе со мною, хорошо, Машенция?

- Опять все меня затирают, бедного несчастного ребенка… Мам, давайте лучше все на кухню пойдем, так сказать, изопьем внеочередного чаю… с конфетусами… ну, с теми, которые на непредвиденный случай оставлены! В честь такого события - почему бы и нет? Как раз ведь в тему! И Лен повторит нам свой волшебный рассказ, а мы, как ты правильно сказала, с удовольствием послушаем еще и еще, вкушая подлинный шоколад! Мам, а кто будет деньги делить?

- Чаю?… Не успев отойти от стола, не сделав уроки? Хорошо, пойдемте. Кто будет делить деньги - я не знаю, но решит это папа, сегодня вечером, когда все мы, включая Тиму, соберемся у семейного очага. Надо еще сто раз проверить - не мираж ли эти деньги?

- Нет, нет, это золотая реальность, а никакой не мираж!

- Мам, я более чем уверен, что деньги эти не мираж.

Упоминание о конфетах достигло цели: женская часть семьи Меншиковых и примкнувшая к ним бабушка Лена слыли в миру отчаянными сладкоежками, не в пример Валерию Петровичу и Тимофею Валерьевичу. Лен тоже… старался держаться подальше от сластей… Да, но одну или две конфетки, иногда, все-таки, можно!

Переместились на кухню.

Конфеты из бонбоньерки были шоколадные, без наполнителя, тяжелые, чуть горьковатые на вкус, вроде бы очень дорогие. Даже оберточная фольга на конфетах раскрывается с благородным, вероятно серебряным звоном… хрустом это никак не назвать. Машка мгновенно съела свою законную долю, отцыганила у мамы добавку из дешевых припасов, якобы тоже шоколадную "каппуччино" и теперь явно выслеживала конфету, принадлежащую Лену. Лен сначала хотел вовсе от своей доли отказаться, потом решил поделить лакомство между мамой и сестрой, потом вздохнул тяжко-претяжко и, развернув серебристую в золотых разводах обертку, ножичком распилил шоколадную полусферу пополам, стараясь, чтобы абсолютно симметрично и без единой крошечки… Эх, шоколад - он ведь такой вкусный, а мама все равно откажется, у нее характер куда крепче Машкиного.

- На, держи половинку, не хочу целую. Мам, может, ты вторую прикончишь?

- О, нет, о, нет, спасибо, мой дорогой, кушай сам, а я своею порцией уже преступила все мыслимые грани чревоугодия, пойдя на поводу у собственных детей. Сегодня у нас… понедельник, весьма удачно. Тогда есть смысл проведать кое-кого… но придется поспешить, дабы успеть в разгар офисного дня. Так, убираем конфеты. Билет и таблицу оставляю здесь, на буфете. Сама же попробую, предварительно позвонив, съездить к знакомым… и там, на месте, выяснить ситуацию насчет… Вы же, тем временем, допивайте чай - и за уроки! Я проверю сегодня, предупреждаю! Как, еще раз напомни, точно именуется этот розыгрыш? "Сады и…"

- "Летний Сад", муниципальная лотерея. Мам, муниципальная - это городская?

- М-м… Да. Означает, что организована и проводится на местном уровне… А-аллеу!… Ляленька? Привет, ласточка! Ты как там?… У меня тоже, тьфу-тьфу… Спасибо, передам, взаимно. Слушай, Ляль, я где-то через полчаса буду ненароком в ваших краях, вот и подумала… Очень хорошо, ну просто замечательно… да, я снизу просигналю… А давай, прямо из кофейни позвоню, и ты туда спустишься?… Все, до встречи, целую, моя радость… Посуду после незапланированного чаепития моет инициатор. Тише, дети. Я повторяю: моет… Маша. Мусор выносит… Леня, в порядке живой очереди. Мусор - до уроков! Кто-то хочет продолжить возражения? Очень хорошо. Закройте за мною на замок и щеколду, через часа два с половиной, примерно, я вернусь. Волкам, электрикам, газовщикам и сантехникам дверь не открывать.

Мама - к гадалке не ходи - помчалась к подруге-однокласснице, Ляле Петрушиной: тетя Лариса в мэрии работает, как раз в комитете по благоустройству, и наверняка в курсе всех этих акций и проектов. Вот странность: считается, что женщинам нужно очень много времени, чтобы накраситься, одеться, сумочку собрать, то и это проверить… Обычно так оно и бывает, но в некоторых случаях - когда очень уж припечет - и мама, и Машка действуют быстрее урагана, мужчинам не угнаться! А в маме стремительность и любовь к тягомотным церемониям уживаются особенно хорошо.

Лен украдкой засек время на стенных часах: четыре минуты ровно понадобилось маме, чтобы полностью одеться, навести макияж, раздать прощальные указания, выйти в дверь и нажать кнопку лифта! Машка, правда, ей помогала - какую-то прыскалку для волос принесла, туфли мамины протерла, но все равно - шустро мамик собралась, необычайно скоро! А обычно - час клади на мамину подготовку к выходу в свет. Иной раз от этих сборов у Лена с Тимкой чуть ли не дым из ноздрей, впору на луну выть - да только бесполезняк, никто не сжалится, поторопился - так и сиди, жди, одетый, в прихожей у двери! Подобное бывает, когда требуется не порознь, а всей семьей куда-то пойти, например, к бабушке на день рождения. Зато Машке и папе хоть бы что в этих ожиданиях: папа всегда невозмутим, а Машке некогда скучать, она свои наряды перебирает и рядом с мамой вертится, ей все интересно, она опыт перенимает и с недавних пор уже сама советы дает. Машка с детства и до сих пор пытается во всем подражать маме, вот только мама, в отличие от Машки, всегда… практически всегда, за редчайшими исключениями, сохраняет на лице спокойствие, ледяное и доброжелательное, как у английской королевы на почтовых марках, а Машкина физия - ровно наоборот, изменчивая на гримасы, словно у мартышки, и ростом Машка не удалась, здесь она ни в папу, ни в маму, ни в Лена с Тимкой: худышка средней девичьей длины. Зато Лен развивается как положено мужчине: растет быстро, плечи широкие…

Лен пошел к себе в комнату, без малейшего угрызения совести оставив сестру на кухне, в одиночестве сражаться с грязной посудой. Но у Машки все в руках горит, когда она в настроении: бывало, они с Тимкой по одной картофелине очистят, а Машка уже три, а то и четыре, да еще за ними пропущенные "глазки" выковыривает…

- Леник, а, Леник!?

Лен уже успел расплескаться по тахте с "вампирской" книгой на груди - вставай теперь, выясняй, чего она там из кухни кричит?…

- Ну, что орешь-то на весь дом?

- У тебя на сегодня много уроков задано?

Угу! Еще не хватало ему сегодня над домашними заданиями корпеть! Во всем должна быть гармония, ансамбль: в такой замечательный день пропущенные занятия просто необходимо подкрепить невыученными уроками. Мама всего лишь пугает, не будет она проверять.

- Ну… так…

- Как сделаешь, запрыгивай ко мне, помечтаем вместе до папиного прихода! А, Леник?

- Ок.

- Только мусор вынеси, опять ведь забудешь!

- У-у-уууу! У-у-у-у! Травоядных больше, но с нами нож и правда! Я вампир! Мое время ночь, мой удел Вечность, я гроза оборотней! Я не хочу мусор выносить!

- А придется, мсье миллионер, не то тебе мама устроит показательный фильм ужасов. И я первая тебя заложу, потому что запах пошел из мешка, а я не намерена терпеть эту вонь! Леник!

- Да иду я, иду…

Ноосфера, цивилизация, инфраструктура, комфорт - все это создано взрослыми и заточено под них, в то время как бедным детям остаются только конфеты с сюсюками и домашние обязанности с подзатыльниками. Взрослым - если даже они мусор выносят - это совершенно не в напряг, они не боятся того, что их одноклассники… или, там, одноклассницы… одним словом, сослуживцы засекут за столь малопрестижным занятием. А вот каково ребенку покидать нагретое лежбище и брести за тридевять земель с дурнопахнущим мешком в руках - они об этом не думают!

- Погоди, Леник, я еще с совка туда стряхну… Порядок.

- Ключи не беру, позвоню - откроешь.

- Да??? А какого, спрашивается, рожна… - Машка спохватилась вовремя: заставить брата мусор вынести - это законно, это в порядке честной очереди, но капризничать насчет того, кому дверь открывать, тем более сегодня, когда слоны еще не розданы… - Хорошо, хорошо, я все поняла, открою! Леник, трубки, мне кажется, тоже бы не худо обновить, правда ведь? Хотя бы тебе и мне, Тимке-то все равно осенью в армию, а нам на что-нибудь более реальное - тире - современное?

- Обсудим. - В последний момент Лен все же взял с собою ключи, сунул в карман "треников".

Избавиться от мусора жителям дома N8, выходящего фасадом на Большую Матвеевскую улицу Петроградской стороны, дело отнюдь не столь простое, как могло бы показаться неискушенному жителю городских окраин-новостроек: во-первых, в доме нет мусоропровода. Но это даже хорошо, ибо внутридомовые мусоропроводы - идеальная среда обитания для крыс и тараканов, уж что-что, а эту истину цивилизованные горожане усвоили давно и прочно. Во-вторых и в главных, по всем трем внутренним дворам огромного пятиэтажного дома не нашлось ни одного свободного места для мусоросборников, так что Лену пришлось нагрузиться двумя мусорными мешками, вызвать лифт, спуститься с пятого этажа на первый, выйти наружу, пересечь залитый асфальтом двор, почти вплотную друг к другу набитый автомобилями среднебуржуазного импортного достоинства, под скучающим присмотром домовой охраны покинуть пределы курдонера, очерченные могучею оградой из витого черного чугуна, перейти направо наискосок проезжую часть Большой Матвеевской, потом проезжую часть переулка и уже там, на невеликих просторах узкоплечего "ничейного" безымянного скверика, перегрузить мешки в зеленую цистерну мусоросборника.

Вот здесь, почти в самом центре курдонера, между крыльцом и крохотным внутридворовым сквериком о шести древах, обычно стоит красный мамин "пижончик", но мама только умчалась на встречу с тетей Ларисой. Умчаться-то она умчалась, да как бы ей не провести ближайший час-полтора в дорожных пробках - рабочий день к концу идет. Во дворике снега уже не осталось, разве что льдинки по утрам из под водосточных труб выглядывают, Но сегодня солнце, льдинки растаяли в мелкие ручейковые лужицы, да и те растерты шинами по асфальту. Мама лихо машину водит, газует на поворотах - аж тормозные колодки визжат, если, конечно, папа ее художеств не видит. Нет, для солидного обновления семейного автопарка одного миллиона рублей совершенно явно не хватит - какой там "ягуар"? - стандартный пафосный "лексус" с наворотами гораздо больше стоит! Вот, Тимке на хорошего "харлея" - хватило бы, но Тимка характер выдерживает: пока из армии не вернусь, - заявил, - никаких моторов! А вернусь - куплю! Предполагается, что купит на свои, когда заработает, и наверняка японский, а не штатовский: Тимка по японским мотикам фанатеет.

Папе машину водить не положено, причем, права у него есть, но условиями контракта с галошным заводом предусмотрен прямой запрет "на вождение любого транспорта, оснащенного двигателями внутреннего сгорания, электродвигателями и любыми иными, приводимыми в движение иначе, нежели сугубо при помощи мышечных усилий одного или двух человек". Это значит, что на велосипеде-тандеме папа может управлять рулем, а на шестивесельной лодке - уже нет! Его могут подвозить на любых типах автомобильного и иного транспорта все: частники, таксисты, друзья, мама, Тимка на будущем мотоцикле, а папа - никого, даже себя! И воздушным шаром управлять не имеет права. Идиоты они там, на заводе, замшелые самодуры, - это мама правильно про них говорит. Когда-то, давным-давно, в незапамятные времена, еще в прошлом веке, еще при советской власти, папино предприятие обзывалось очень смешно: "ящиком", а теперь и этого нет: скучное муниципальное резино-обувное предприятие N24/11/017. Раньше их два таких "ящика" рядом стояло, но у "соседей", у "Морфизприбора", хотя бы название достойное сохранилось, они "на войну" работают, а на папином галошном предприятии даже нормальной вывески не имеется… Четырехэтажное здание, все какое-то унылое, окна пыльные, двери с кодом, за входными дверями турникет и проходная… Однажды, в далеком детстве, Лену и Машке довелось там побывать, это когда у мамы случился острейший приступ аппендицита, и ее неожиданно положили в больницу. У Лена сохранились в памяти какие-то мелкие подробности того далекого дня: турникет, страшный дядька в форме ругается злым голосом, пытается их с папой не пустить, потом коридоры, серые железные двери на замках… Они с Машкой сидят в небольшой комнате на диване, пьют чай с печеньем, по очереди прихлебывая из одной кружки, а папа куда-то звонит по красному телефону, сначала незнакомым людям, потом бабушке Лене… Машка из того посещения вообще ничегошеньки не помнит, а тогда очень боялась, что за ними вот-вот злой дядька в фуражке придет, и папе пришлось ее успокаивать, на руках носить. И еще Лен запомнил, что в той комнате, видимо, в отцовском кабинете, стояли компьютеры… Лен как сейчас это видит: три монитора там было: один поменьше, нормальный, плоский, и два побольше, старинные такие… как это называется… "электронно-лучевые". А отец утверждает, что да: аппендицит имел место, но появление с детьми на заводе он начисто забыл, и кабинета с компьютерами не припоминает… Хотя, в ответ на прямой вопрос (близнецы сумели уговорить старшего брата и втроем, выждав, когда папа будет в хорошем настроении спросили, навалившись на него, типа, всей детской делегацией), признал, что компьютер у него на работе есть, и что пользоваться он им умеет. Странные дела с этими взрослыми: пользоваться умеет, а дома, к маминому ноуту, или еще где - никогда не подходит! И "Виндов" не знает. Реально общеупотребительных терминов, знакомых каждому дошколенку, не знает! Более того, чего уж там компьютеры, Лен ни разу в жизни не видел, чтобы папа мобильную трубку в руки взял - чтобы самому, там, позвонить, либо на чужой звонок ответить… Ни разу!

- Здрассте, теть Яна!

- Привет, Леня! А не холодно без куртки?

- Не, нормально.

И еще о старших поколениях. Удивительный факт: если взрослые, пусть и сравнительно молодые, видят, как он мусорные пакеты по двору несет - это пустяки, но когда сверстники навстречу, даже если парни, а не девицы - как-то неуютно! Хотя, казалось бы, дело-то обыденное, ничем не позорное, каждому из них знакомое. Хорошо бы так устроить: швырнул в окно, не глядя, а дворники внизу уже подхватили! И чистота, и суетиться не надо!

Квартира встретила возвратившегося Лена подозрительной тишиной. Лен вытер руки, погасил свет в умывальнике и огляделся. В туалете Машки нет, на кухне тоже, дверь в Машкину комнату настежь распахнута - там то же самое: никого. Уйти она никуда не могла - вон все ее туфли с сапожками стоят. Лена осенила догадка: на балкон вылезла, она в их с Тимкой комнате околачивается, да еще без спросу! В этом вся Машка! Подпитываемый праведным гневом, Лен жестким ударом ладони открыл дверь… Пусто! Ни в самой комнате, ни на балконе сестры нет и явно, что не было!… Вслед за первой ложной догадкой пришла вторая, истинная… Лен ухмыльнулся про себя: ну, Машка! Ну, ты и жук! Теперь тихонечко, главное - тихонечко…

Лен скинул с ног шлепанцы и на цыпочках поскакал в родительскую комнату, в гостиную. Так и есть! Попалась Машенция!

В трехкомнатной квартире Меншиковых имелась "пространственная" особенность, которою вся детская часть семьи необычайно гордилась: в противоположном от окон углу, за декоративной ширмой с псевдоиндейскими орнаментами, располагался замаскированный вход в небольшой - три метра на три - квадратный чулан, в комнату без окон, из которой родители соорудили себе спальню. Тимка в свое время объяснил Машке и Лену, что труднее всего было распространить на чулан вентиляционную систему, но папа нашел и поднял из каких-то там жилищных архивов чертежи, а потом своими силами все пробил, все наладил. Этот чулан был превеликой тайной семьи Меншиковых, так что никто из окружающих, кроме, разумеется, бабушки Лены и служб жилкомфонда, о нем не знал… Обычно, в отсутствие родителей, чулан запирался в районе плинтуса на невидимый миру замочек, простенький, однако без ключа не вскрыть, они с Машкой не раз пытались, но сегодня мама спешила и, вероятно, замочек не навесила… Так и есть: "штора-дверь" отодвинута, а там сестренка, шепчет чего-то, ножкой шаркает…

- Здравствуй, Машенька! Пирожки бабушке несешь?

- Аййй! Фу, дурак! Фу-х, как ты меня напугал! Вот же дундук стоеросовый!

- Да? А сама кто?

Но Машка, оправившись от внезапного испуга, не захотела ссориться с братом. И почему-то перешла на шепот, хотя кроме близнецов в квартире никого не было:

- Иди сюда, только осторожно, Лен, ступай аккуратно, чтобы нам с тобою следов вторжения не оставить. Мамик забыла дверь запереть.

- Это я и сам догадался. - Лен, по-прежнему на цыпочках, вошел в чулан и с любопытством огляделся, не часто доводилось здесь бывать. Нет, когда они с Машкой были маленькие, границ для них не существовало, бегай где хочешь, но уже когда… когда… где-то с класса второго…

- Маш, когда нам ход в спальню перекрыли, не помнишь?

- Во втором классе. Когда нас с тобою разделили по половому признаку: тебя с Тимкой поселили, а меня отдельно. А что?

- Ну, так… занятно…

Большую часть площади чулана-спальни, занимала широченная двуспальная кровать, застланная бордовым шелковым покрывалом. Под ногами ковер, тоже какого-то темно-красного оттенка… А подушки почему-то черные. Хорошо, что кровать застелена и ничего такого нигде не валяется. Лену до судорог не хотелось наткнуться на принадлежащие родителям вещи, которых бы детям видеть не полагалась. Из рассказов друзей он знал, что беспечные предки сплошь и рядом оставляют чуть ли не на видных местах всякое такое… нижнее белье, прокладки… тьфу!… презервативы, диски с порнухой… и даже того похуже… К счастью, в спальне папы с мамой ничего лишнего на виду не лежало.

Телевизор молчит, ноут закрыт, бра Машка включила, тумбочка под телеком пуста, шкаф и шкафчик закрыты…

- Смотрю, ты опять перед зеркалом скачешь, словно макака?

- Еще бы, Ленчик! Это же такая запредельная круть!

- Хватит кривляться, дай я посмотрю!

- Ну щас, щас, щас-щас-щас… Эх, далеко за помадой бегать! Не знаешь, где тут мама свет подбавляет?

- Не знаю. Все, кыш, дай мне-то глянуть!

- Ну, хорошо, я подвинусь, будем вместе смотреть, так даже прикольнее!…

Над маминым "косметическим" столиком висит зеркало, намертво прикрученное к стене, и зеркало это не простое! Где-то с полгода тому назад, осенью, папа принес его домой, типа, маме очередной подарок ко дню рождения. Типа, собственноручно собрал эту тяжеленную конструкцию из галошных обрезков… Машка еще тогда выразилась в том смысле, что странные калоши нынче делают: сплошь металл и стекло с напылениями и подсветкой. Папа сначала посмеялся вместе с нею, а потом толкнул перед семьей краткую, но доходчивую речь, смысл которой был прост: если на работе узнают о его самодеятельности - возникнут большие неприятности, так что никому ни гу-гу, даже бабушке Лене! Дважды не поленился речь свою повторить, а потом еще и опрос устроил:

- Рина?

- Мой дорогой, я буду молчать как рыбка!

- Тим?

- Усек, не проболтаюсь.

- Лен?

- Могила! Ну… то есть, понял, никому ни слова!

- Маша?

Страницы: «« 12345678 ... »»

Читать бесплатно другие книги:

Анализируются философские, теоретико-социологические и психологические аспекты одиночества и аномии....
Видный государственный деятель, журналист, публицист, редактор и ученый-историк, ныне профессор, зав...
Содержание учебника полностью соответствует Государственному образовательному стандарту высшего проф...
В учебнике в краткой и доступной форме рассмотрены все основные вопросы, предусмотренные государстве...
В сборник включены основные положения Конституции Российской Федерации, иных законов и подзаконных н...
Совершив подвиг, сравнимый с подвигом Дидро и Д'Аламбера, петербуржец Александр Етоев создал необычн...