Зачем мы пишем. Известные писатели о своей профессии Маран Мередит
«Маленькая Скарлетт», 2004
«Коричный поцелуй», 2005
«Белокурая вера», 2007
Детективы из серии про Бесстрашного Джонса
«Бесстрашный Джонс», 2001
«Сам страх», 2003
«Страх тьмы», 2006
Детективы из серии про Леонида Макгилла
«Долгое падение», 2009
«Известный злу», 2010
«Когда проходит дрожь», 2011
«Я лишь застрелила своего мужчину», 2012
Романы из серии про Сократа Фортлоу
«Всегда в меньшинстве, всегда победитель», 1997
«Выгуливая собаку», 1999
«Правильная ошибка», 2008
Молодежный роман
«47», 2005
Эротические романы
«Убийство Джонни Фрая», 2006
«Черная магия», 2007
Другие романы
«Мечта РЛ», 1995
«Человек в моем подвале», 2004
«Удачливый сын», 2006
«Рассказы Темпеста», 2008
«Последние дни Птолемея Грея», 2010
Документальная проза
«Работа на банду Чейн. Избавление от гнета истории», 2000
«Что дальше? Мемуары грядущего мира», 2003
«Жизнь вне контекста», 2006
«В этом году ты напишешь роман», 2007
«Двенадцать шагов на пути к политическому откровению», 2011
Комикс
«Фантастическая четверка», 2005
Научно-фантастическая проза
«Голубой свет», 1998
«Страна будущего. Девять историй о грядущем мире», 2001
«Волна», 2005
Экранизации
«Идеальные преступления», 1993–1995 (телесериал по роману «Падшие ангелы»)
«Дьявол в голубом платье», 1995
«Закон улиц», 1997 (телепостановка по роману «Всегда в меньшинстве, всегда победитель»)
Пьеса
«Падение с небес», 2010
Уолтер Мосли
Мне очень нравится складывать слова, чтобы сочинять всякие истории. Это великолепное занятие. Не могу даже представить причины, чтобы не писать. Правда, одна могла бы быть… Предположим, мои книги не пользовались бы спросом… Хотя, если подумать, меня это не остановит. Я все равно буду писать.
Не могу сказать, будто пишу всю свою жизнь. В детстве я много рисовал. Причем ежедневно. Писать я начал только в тридцать лет и сразу влюбился в это. Сочинительство — как отношения. Встречаешь кого-то и внезапно ты влюблен, когда и не ожидаешь. Я вот спрошу вас, почему вы влюблены? Вы сможете мне ответить?
Я сочиняю с большим удовольствием, но не создаю культа из этого процесса. Если мне удается какая-нибудь фраза, я испытываю такое же потрясающее чувство, какое получаешь от любого удачного хода, например, в электронной игре или шахматах. Просто во время письма такие моменты возникают гораздо чаще, чем при любом другом занятии. Моя жизнь — это жизнь воображения, даже когда я просто иду по улице.
До того как стать писателем, я работал программистом. Это было ненавистное дело и совершенно для меня бессмысленное. Не помню, чтобы я, возвращаясь домой, мечтал о работе, в которую уйду с головой, — как это происходит сейчас.
Однажды, сидя в пустом офисе в выходной день и совершенно одурев от работы — я делал большую программу для Mobil Oil, — я написал: «В жаркие липкие дни в южной Луизиане роятся огненные муравьи». Я никогда не был в Луизиане и никогда не видел огненных муравьев. Помню, я тогда подумал: «Звучит как первая строка романа. Может быть, мне сочинить что-нибудь?» Так я написал свою первую книгу.
Никто не хотел ее публиковать. Я даже не мог найти агента. В сюжете не было ни белых, ни черных женщин; речь шла о черных мужчинах — и никто не хотел такое читать.
Я уже перестал надеяться, что кто-нибудь ее издаст. И решил просто продолжать писать, возможно, пойти на курс мастерства, чтобы поучиться этому; потом найти работу учителем. Так я писал книги около четырех лет и наконец дошел до «Дьявола в синем». Закончив этот роман, я дал его другу-писателю. Он передал рукопись своему агенту, и она сказала, что пристроит ее. Через шесть недель покупатель был найден. Издательства искали разные детективы. И черный детектив оказался уникальной находкой. По крайней мере, так решило издательство, взявшее мою книгу.
Продажа моей первой книги стала лучшим моментом за все годы работы романистом. Это было так неожиданно. Я позвонил отцу и сказал: «Я продал книгу. Они заплатили мне столько денег, сколько я зарабатываю за год». Он в это не поверил. Кстати, я тоже.
Вот как все начиналось. Книгу приняли нормально, люди начали обращать на меня внимание. И еще один потрясающий момент: теперь я мог не ходить на службу.
Я уже не мог остановиться. И не хотел останавливаться. Сейчас у меня в компьютере три-четыре романа, которые я еще не предлагал издательствам. Даже агенту не показывал, так как она мне все твердит: «Только не еще одна книга, Уолтер! У меня нет времени ее читать».
У меня был сборник из шести новелл, который я ей отослал. А она говорит: «Уолтер, я не могу это читать. У меня есть другие клиенты. У меня лежат четыре твои книги, когда мне их читать?» Я спокоен. Я так же был спокоен, когда выходили мои первые книги. Я знаю, что они хорошо сделаны. Не хочешь их публиковать, ладно. Рано или поздно кто-нибудь их издаст.
Худший момент — это критика. Момент, который повторяется когда чаще, когда реже, но в жизни писателя он присутствует всегда.
Если продолжаешь писать то, что хочешь, — критикуют со всех сторон. «Мы не будем печатать твой роман; в нем слишком много секса…» «Мы не издадим эту документалистику; ты не телеведущий. Что ты о себе возомнил?»
Критика воспринимается всегда болезненно, но тем не менее учишься получать от нее удовольствие. Ведь она тоже часть этого большого невероятного мира, и надо понимать, что в жизни не обходится без боли. В каком-то смысле эта боль даже эротична. Ты начинаешь ею наслаждаться. Тебе нравится встречаться с коллегами-писателями и, болтая с ними, пожаловаться на разгромную критическую статью или ужасный отказ, пришедший из издательства.
Однажды в Publishers Weekly вышла рецензия: парень написал, что мои герои чрезвычайно слабые. Я теперь полюбил предупреждать об этом читающих меня людей. Довольно забавно. На самом деле читать такое о себе страшно. Ужасно, когда так говорят о любом авторе, даже самом молодом и неопытном. Мне-то что? Мои книги регулярно выходят, и у меня все в порядке.
Я решил именно так к этому относиться. Как боксер, который пытается уклониться от серии ударов, а если получает один, то всегда говорит: могло быть еще хуже. Я просто пытаюсь выжить.
Звучит бредово, но моя самая большая проблема — капитализм. Он работает так: люди производят разную продукцию на сборочном конвейере и затем продают ее. Если твое дело — ставить переднее крыло на «Форд-Пинто», ты не имеешь никакого представления о тормозной системе. То есть у тебя не получится просто так взять и поменять вид деятельности.
То же самое с писателями. У меня есть научная фантастика, документальная проза, романы, сценарии для сериалов и фильмов — я пишу обо всем. Но многие не хотят, чтобы я писал все подряд.
С этой проблемой сталкиваются многие писатели. Чем ты успешнее, тем больше проблем в жизни. Предположим, ты заработал миллион долларов на какой-то книге, а следующая приносит лишь двести тысяч, и в этом случае не только твой издатель считает, что с этой книгой что-то не так — ты начинаешь так думать.
Книгоиздательское дело просто выкидывает авторов из системы. Недавно я разговаривал с одним, так он пожаловался, что не может добиться публикации и подумывает, не бросить ли ему все это. Я сказал: «Ты шутишь, да? Ты пишешь не ради публикации. Ты пишешь, чтобы писать». Для женитьбы, как известно, нужен второй человек. Для литературной работы никого и ничего не требуется — есть только ты и твои мысли.
Мои любимые писатели — Чарльз Диккенс, Марк Твен — жили во времена, когда издание книг не так зависело от продаж; когда капитализм так не влиял на судьбы. Я не продавец, я писатель.
Поэтому стараюсь не думать о практической стороне дела, но издатель не оставляет в покое: «Хочу, чтобы ты заработал много денег». Он хочет, не я.
В издательском мире среди писателей существует своя специализация. Есть так называемая популярная литература, или коммерческая, и есть литература художественная. Люди, которым нравятся коммерческие книги, говорят: «Уолтер Мосли? У него художественная литература. Нам не интересно, что он пишет». Любители художественной литературы говорят обратное: «У него популярные книжки, не наш писатель».
Эти термины нелепы. Мне все равно, каким писателем вы меня назовете. Вопрос в другом: хорошие или плохие книги я пишу? Вы вольны думать о моих книгах что угодно — я со всем соглашусь. Писать детективы, придумывать всякие хитросплетения — для этого нужен особый дар.
Из года в год меня приглашают на церемонии вручения различных литературных премий, но меня никогда не номинировали. Глупо пытаться получать деньги в сообществе, которое не в состоянии разобраться с собственной системой распознавания литературных стилей и жанров.
Есть целая когорта «художественных» писателей, думающих, что значительнее их никого нет, и ненавидящих «коммерческих» авторов. Но кого они презирают? В истории нет ни одного известного писателя, который не был бы «популярным». Шекспир, Диккенс, Твен, Дюма, Гоголь, Достоевский — каждый крупный писатель, в каком бы жанре он ни работал, был популярным писателем. Мелвилл писал приключенческие романы, но это великие, очень глубокие книги. Вам, любящим его читать, разве не безразлично, к какому виду, стилю или жанру отнесут «Моби Дика»? Мелвилл писал романы, но он был гигантским писателем. В этом сила его прекрасных книг.
Документальная книга о нелегальных рабочих в центральной Калифорнии привлечет немногочисленное внимание тех, кого действительно волнует этот вопрос. Детектив, в котором мексиканец нелегально пересекает границу, да еще убивает своего проводника, будут читать все. Люди открывают книгу не из-за ее принадлежности к тому или иному жанру, а благодаря интересной истории, которую они собираются прочитать.
Однажды я разговорился с одной писательницей, которая весьма гордо заявила: «Не каждый может понять мои произведения». Я сказал: «Нехорошо. Твои произведения должны быть доступны всем. Как можно больше читателей должны вынести все хорошее, заложенное в твоих текстах. Если лишь десять человек в мире способны читать твои книги, нужно ли их вообще писать?»
Нам всем нужны свои площадки, где мы могли доброжелательно и спокойно говорить о своих книгах, просто делиться мнением. Но никто этим не занимается. В конце концов, все, что мы можем сказать, например, о своем романе, мы уже в нем написали.
Читателям больше не нужны романисты, рассказывающие, как пересечь мир на корабле или воевать на войне. В двадцать первом веке мы получаем эту информацию другими способами. Но до сих пор остается загадкой человеческая душа. Мы хотим разобраться в людях, понять их поступки, желания и чувства.
Уолтер Мосли делится профессиональным опытом с коллегами
• Терпящие неудачу в писательском труде — это люди, сдавшиеся под воздействием внешних обстоятельств или подавленные тем, что их длительное время не публикуют. В таких ситуациях нужно собрать всю силу воли и работать дальше.
• Сочинительство — долгосрочное вложение. Если будешь продолжать усердно работать, достигнешь необходимого уровня успеха.
• Не надейся, что первый вариант твоей первой книги приведет тебя в восторг. Когда читатель берет ее в уже изданном виде, он никогда не увидит череду черновиков, стоящую за ней.
• Я не очень люблю Томаса Эдисона, но он сказал: «Гений — это один процент вдохновения и девяносто девять процентов пота». Он был прав.
Глава 11
Рик Муди
Люди часто спрашивают меня, где я беру свои идеи. Или тогда, в 2024 году, меня спросили по одному случаю… Это было здесь, в городе, на чтениях в старомодном магазине под названием Arachnids, Inc. Аудитория состояла из пяти отважных и крепких парней; четверо из пятерых, несомненно, были погружены в свои системы управления.
«Четыре пальца смерти» (The Four Fingers of Death, 2010)
«Я усердно работал, чтобы противостоять категоризации, разрушить систематику, если она попадается мне на пути. Жанр — это проблема книжных продаж, но не литературы. Наличие жанра помогает людям понять, в какой секции искать, а мне как автору нет до этого дела. Я стараюсь в первую очередь уделять внимание языку, убедиться, что фразы поют, что это звучит для меня как музыка», — так говорил Рик Муди на интервью в 2002 году.
Все сказанное правда. Начиная с романа «Ледяной ветер», вышедшего в 1994 году, любая попытка систематизировать подход автора к литературе покажется непосильным трудом. Он пишет автобиографическую прозу, эссе, романы, музыкальную критику, рассказы, новеллы и комбинации всего вышеназванного. Но это не все: он певец, гитарист и клавишник в группе, которая, по его словам, исполняет «мрачную фольклорную музыку с налетом модернизма, очень древнего толка».
Уроженец Нью-Йорка, Муди вырос в пригороде Коннектикута, наложившем отпечаток на те места, в которых происходят действия многих его рассказов и романов. Он любит возвращаться к людям и местам, связанным с молодостью, и пересматривать свое отношение к ним; так, он раскритиковал программу магистрата изящных искусств Колумбийского университета, который закончил двадцать лет назад. В провокационном эссе 2005 года «Атлантический ежемесячник» он написал: «А если все, что вы делали в классе, — это задания? Что если вы весь семестр писали одно предложение? Что если у всех был шанс быть педагогом и у всех был шанс быть студентом? Тогда, я думаю, мы чего-нибудь добились бы».
Биографические данные
Дата рождения: 18 октября 1961 года.
Родился и вырос: Нью-Йорк; вырос в пригороде Коннектикута.
Ныне живет: Бруклин; Фишер-Айленд.
Личная жизнь: Женат с 2002 года.
Семейная жизнь: дочь.
Образование: Брауновский университет; Колумбийский университет, магистратура изящных искусств.
Основная работа: Нью-Йоркский университет, курс литературного мастерства.
Награды, премии, членство, степени (неполный список): стипендия фонда Гуггенхайма; премия Эддисона Меткалфа от Американской академии искусств и литературы; премия PEN/ MartaAlbrand за автобиографическую прозу; премия Ага Хана от журнала Paris Review.
Интересные факты
• Дедушка Рика Муди был издателем газеты New York Daily News.
• Муди — музыкант, композитор и музыкальный критик. Он играет в группе Wingdale Community Singers и ведет музыкальную колонку для TheRumpus.net.
• Сенатор штата Аризона. В 2006 году, ссылаясь на жалобы, которые он получил на «Ледяной ветер», поддержал предложение позволить студентам отказываться от «оскорбляющих личность» заданий.
Сайт: www.rickmoodybooks.com
Избранные работы
Романы
«Страна садов», 1992
«Ледяной ветер», 1994
«Багровая Америка», 1997
«Прорицатели», 2005
«Четыре пальца смерти», 2010
Сборники рассказов и новелл
«Демонология», 2001
«Правильные средства к жизни», 2007
«Круг ярчайших ангелов вокруг небес», 1995
Мемуары
«Черная вуаль. Мемуары с отступлениями», 2002
Экранизация
«Ледяной ветер», 1997
Рик Муди
За моей спиной было уже два романа, когда учился в шестом классе, правда, я их не дописал. В каждом было страниц десять. В одном рассказывалось о ребенке, ставшем вице-президентом. У меня все еще есть маленькая тетрадь с чистыми страницами, которую я приобрел для будущих книг. Жажда писать уходит корнями в очень далекое детство.
Почему я пишу? При помощи языка я могу стать лучше, чем я бываю в реальном времени. Чтобы исправить то, на что не способен, восстановить уверенность. И — на данный момент — потому что я не знаю, что еще делать. Я пишу так же, как дышу и ем. Каждый день. По привычке.
Было бы легче, если бы я мог сказать, что, когда я пишу, случается одна или несколько предсказуемых вещей. Но правда в том, что случилось много всего за все годы, что я пишу, и все это непредсказуемо, изменчиво и неизмеряемо.
Думаю, я пишу уже тридцать три года, если считать началом моего писательского труда мой первый опыт, когда я переработал что-то чужое. Издаю книги около двадцати лет. Иногда писательство чем-то вдохновлено или вдохновляет; иногда оно лишено всего, кроме необходимости продолжать работать. Думаю, я имею в виду следующее: все со мной происходящее настолько разнообразно, что было бы как-то глупо пытаться дать этому одно название. Всякий раз, когда я пишу, или, точнее, когда уже написал, я чувствую себя просто по-человечески лучше и умиротвореннее. Это не означает, к несчастью, что литературный результат хоть сколько-нибудь хорош.
1. Чистый эгоизм. Жажда выглядеть умнее, желание, чтобы о тебе говорили, помнили после смерти, стремление превзойти тех взрослых, которые унижали тебя в детстве…
Писать из-за злобы, например, или из-за личной выгоды — это просто не сочетается с тем, что делает литературу полезной и глубокой. Моя причина преимущественно невротическая.
Полагаю, я не чувствую себя комфортно, когда говорю, и писательство дает мне время и спокойствие, чтобы высказаться лучше, чего я не могу сделать устно. Страница — это такое тихое и уединенное место, где я не чувствую то давление, которое ощущаю в мире.
2. Эстетический экстаз. Восприятие красоты мира или, с другой стороны, красоты слов, их точной организации. Способность получить удовольствие от воздействия одного звука на другой, радость от крепости хорошей прозы, от ритма великолепного рассказа.
Да, это может стать причиной, чтобы писать. Я представляю себе, как стараюсь думать о прозе так же. Как думаю о музыке. Я стараюсь думать о прозе как о музыкальной форме, не просто как о коде, который мы договорились использовать, чтобы развивать сюжет. Эстетический восторг — это то, что преимущественно меня мотивирует, потому что у эстетического восторга нет особых требований к повествованию.
3. Исторический импульс. Желание видеть вещи и события такими, каковы они есть, искать правдивые факты и сохранять их для потомства.
Конечно, я надеюсь остаться интересным и для потомков, но думаю, к тому моменту буду уже мертв, а потомков с собой не возьмешь в последний путь.
4. Политическая цель. Ведь даже мнение, что искусство не должно иметь ничего общего с политикой, уже является политической позицией.
Прекрасная сентенция, и я с ней согласен. Думаю, что все искусство связано с политикой, но некоторое искусство, молчащее о своей политике, немного зловеще поддерживает статус-кво. Я всегда старался следить за политическими позициями в том, что я делаю, но не в эстетически скучной (смотри пункт 2) или слишком резкой манере. Я верю, что эти две категории — эстетическая и политическая — могут идти рука об руку. Даже если этот аргумент никогда не примут общественные реалисты или толпа тех, кто верит в искусство ради искусства.
Во многом писательство — это способ выразить свое «я», заявить о себе людям, сказать им: «Слушайте меня, взгляните моими глазами, измените свою точку зрения».
Если бы это было вот так — от первого лица, вероятно, я захотел бы все бросить и сделать со своей жизнью что-то другое. Хотя «яканье» неизбежно и литературное творчество всегда начинается с личности, но в нем есть не только «я». Есть еще «ты», воплощенное в читателе. Я вижу реальный обмен с читателем, который волен привносить в работу то, что он хочет. В этом контексте писательство — не выражение себя, а освобождение от себя (кажется, Томас Элиот).
Я пишу, чтобы взглянуть в лицо своим демонам.
Звучит интересно, но для меня — слишком метафорично и слишком преувеличенно.
Мне никогда не нравилось слово писатель.
В молодости у меня был учитель, когда-то сказавший, что слово писатель для него не имеет никакого значения, а единственное, что ему важно, — это сама работа. И отчасти я с ним согласен. Думаю, в работе писателя есть нестабильность, недостаток уверенности — по крайней мере, для меня. Этот недостаток уверенности делает меня более отзывчивым к миру, более открытым ему. И поэтому если я должен отказаться от слова писатель, чтобы достичь открытости и ранимости по отношению к миру, — то отлично. Я откажусь от этого слова. Иногда я использую его из соображений простоты, а также чтобы не сбивать с толку людей, но я никогда с ним не чувствовал себя уютно.
Моим большим прорывом была публикация первого романа — после того как мне не удавалось им никого заинтересовать в течение шестнадцати месяцев или около того. Тогда мне это показалось огромным шагом вперед.
Я всегда думал, что буду неудачником. Отчасти я продолжаю так думать. Да, возможно, я неудачник. Поэтому все просто: выход моей книги в свет делает меня очень счастливым. Вначале я особенно не задумывался, продам я или не продам много экземпляров. Такие вещи меня не волновали. И до сих пор не волнуют. Сомневаюсь, что наступит день и я захочу проверить, сколько экземпляров чего-то моего авторства было продано.
Через годы после своего большого прорыва я преимущественно зарабатывал на жизнь писательством, а еще преподаванием, мастер-классами и выступлениями среди студентов.
Вряд ли я смогу назвать лучший момент в своей писательской жизни, поскольку мне чрезвычайно сложно отделить творческую жизнь от простой жизни. Думаю, лучшее в моей жизни произошло в 1987 году, когда я стал отцом, хотя тогда я был на волосок от психиатрической клиники. Рождение дочери оказало благотворное влияние на дальнейший ход событий в моей жизни. Я стал лучше писать благодаря дочери. Я понял, что у меня не слишком много «своих демонов» и мне всегда любопытнее вглядываться в мир и заглядывать в глаза людям. Поэтому позволю себе не согласиться с теми, кто думает, будто для творчества необходима парочка внутренних демонов.
Писать всегда тяжело. Как мы все знаем, с этим связано и критическое отношение к твоему творчеству.
Однако я считаю, что критика весьма плодотворно воздействует на нашу работу. Правда, сам я не могу жить в окружении критики; наверное, я для этого недостаточно сильная личность. Я стараюсь не завидовать другим писателям. Думаю, нет ничего хуже зависти — и для моего творчества, и для всего литературного сообщества. Поэтому даже не спрашивайте меня о критике.
Я не решаю собственных проблем за счет своих книг. Напротив, творческий процесс — это бегство от личного. Иногда я невольно сам создаю проблемы, если сначала пишу, а потом только думаю. Но все они решаются обычными способами: временем, разговором, желанием все уладить и так далее.
Считаю, мне полезно продолжать работать и стараться немножко верить в то, что я делаю.
Я люблю книги в их материальном воплощении — в качестве вещи. Мне нравится носить их с собой. Причем все равно, тяжелые они или нет. И я не люблю всякие прибамбасы на книгах.
До того как я начал писать, я с жадностью проглатывал все книги подряд. Мои родители принадлежат к породе всегда читающих людей. В моей семье книга — это культ, священный объект, и я впитал почтение к ней с младых ногтей. Я точно не знаю, сколько еще просуществует книга в ее бумажном варианте, но надеюсь, что я лично не расстанусь с ней до своей смерти.
У меня есть одна большая цель — не делать одно и то же дважды.
Процесс сочинения, неразбериха с абзацами и попытки создать действительно хорошую прозу — существенная часть моей личности, и я сужу себя очень и очень строго. Я беспощадный критик по отношению к себе и своей работе. Наверное, жить иначе — намного здоровее.
Рик Муди делится профессиональным опытом с коллегами
• Пытаться подогнать свою работу под условные коммерческие форматы в надежде на публикацию и продажу — это проигрышный план. Утратить возможность экспериментировать, поддаться давлению книгоиздателей стало бы величайшей потерей и для писателей, и для читателей.
• Устройство романа — это всегда неожиданное открытие, это невозможно «рассчитать». Не сидите за клавиатурой и не будьте рабами плана.
• Когда пишете роман, нужно держать все в голове. Поэтому хорошо работать в каком-нибудь тихом месте, и хорошо если сможете найти время, чтобы посвятить работе несколько дней без перерыва.
Глава 12
Сьюзан Орлин
Он верил, что собака бессмертна. «Рин Тин Тин будет всегда», — говорил время от времени Ли Дункан репортерам, модным журналистам, просто посетителям, соседям, домашним, друзьям. Сначала, наверное, это выглядело полным абсурдом — просто вслух высказанные желаемые мысли о существе, скрашивавшем его одиночество и сделавшем его знаменитым на весь мир…
«Рин Тин Тин» (Rin Tin Tin, 2011)
Как быть? Куда двигаться дальше? Ведь сама Мерил Стрип сыграла тебя, журналистку Сьюзан Орлин, в «Адаптации» — фильме, снятом по твоему роману, — и даже была номинирована за эту роль на «Оскар». Сьюзан Орлин решила продолжать делать все и двигаться по жизни дальше.
Она исключительный журналист — всесторонний, пытливый и жадный до людей. Она работает штатным обозревателем и блогером в еженедельнике New Yorker с 1992 года. Пишет статьи практически обо всем на свете: цыплятах; диетах; собаках; девушках-серферах; модельерах Жане-Поле Готье и Билле Блассе; гарлемском школьнике, ставшем баскетбольной звездой; фигуристке Тоне Хардинг; таксидермии. Сотрудничает с Rolling Stone, Vogue, Esquire, Spy и множеством других изданий.
На ее сайте можно прочитать такие слова:
Я всегда мечтала быть писателем, но понятия не имела, как им стать. Как стать таким писателем, каким я хотела бы быть: кем-то, кто писал бы длинные истории об интересных вещах, а не новости о мимолетных событиях.
Истинное сокровище Америки, Орлин живет насыщенной жизнью автора, не боящегося никаких приключений. Она создала в журналистике свой собственный, совершенно неповторимый стиль, который, если она была бы существом другого пола, можно было бы отнести к гонзо-журналистике[36], или, если жила бы в другое время, — к «новой журналистике»[37]. Назовем направление Сьюзан Орлин, которое она утверждает своим творчеством, «Сью-журналистика».
Биографические данные
Дата рождения: 31 октября 1955 года.
Родилась и выросла: Кливленд (Огайо).
Ныне живет: округ Колумбия; Нью-Йорк.
Личная жизнь: Джон Гиллспай, финансовый директор, в прошлом редактор Harvard Lampoon; вместе с 2001 года.
Семейная жизнь: сын Остин.
Образование: Мичиганский университет (Энн-Арбор).
Основная работа: New Yorker, штатный обозреватель с 1992 года.
Награды, премии, членство, степени (неполный список): редактор лучших американских эссе (2005) и лучший американский писатель в области путешествий (2007); стипендия Фонда Нимана в Гарвардском университете (2005); степень почетного доктора гуманитарных наук в Мичиганском университете (2012).
Интересные факты
• Фильм «Адаптация» снят по сюжету книги Орлин «Похититель орхидей»; главную героиню, журналистку Сьюзан Орлин, играла Мерил Стрип.
• Дом Орлин стоит в Гудзонской долине, в нем — кроме нее самой, ее мужа и сына — живут девять цыплят, три утки, четыре гвинейские цесарки, четыре индюка и десять коров породы черный ангус.
• Статью о девушках-серферах Орлин написала для журнала Women’s Outside в 1998 году, а в 2002 году по этому сюжету сняли фильм «Голубая волна» с Кейт Босуорт в главной роли.
Сайт: www.susanorlean.com
Facebook: www.facebook.com/susan.orlean
Twitter: @susanorlean
Избранные работы
Документальная проза
«Красные носки и синяя рыба», 1987
«Субботняя ночь», 1990
«Похититель орхидей», 1998
«Тореодор поправляет макияж», 2001
«Мое место», 2004
«Рин Тин Тин. Жизнь и легенда», 2011
Электронная книга (Kindle Single)
«Животноподобный», 2011
Экранизации
«Адаптация», 2002
«Голубая волна», 2002
Статьи
Их слишком много, чтобы перечислять, см.: www.susanorlean.com/articles
Сьюзан Орлин
Сочинительство — это единственное, чем я когда-либо занималась. Я не думаю об этом как о профессии. Это я.
Я пишу, потому что я люблю узнавать мир. Люблю рассказывать истории, мне нравится непосредственный опыт создания фраз. С пяти-шести лет — думаю, самый ранний возраст для человека, занимающегося какой-то работой, — я писала все, что могла придумать. Я влюбилась в саму идею историй — и с точки зрения их рассказывания, и с точки зрения их слушания. Я была зачарована. Единственная проблема возникла, когда пришло время заканчивать колледж, — я впервые задумалась, как сделать занятие, которое я люблю, своей работой.
Мои родители хотели, чтобы я пошла в юридическую школу. Я нехотя, но согласилась, выторговав себе условие: год перерыва после окончания колледжа. За тот год я совершенно неожиданно умудрилась устроиться на работу в редакцию маленького журнала в Портленде. На собеседование я шла без портфолио, без опыта, но охваченная огромной страстью. Фактически я им заявила: «Вы просто должны меня взять. Это единственное, чем я хочу заниматься. Только этим». И я стала пишущим редактором. Честно говоря, нанять меня было для них правильным решением, потому что само желание стать писателем является условием того, что делает тебя писателем.
Нужно очень сильно этого хотеть, чувствовать, что именно этим должен заниматься. Так что это было для меня. С момента, как я получила работу, писательство настолько мне подошло — абсолютно и полностью, — как ничего ранее не подходило. У меня не было никакой подготовки. Училась в процессе работы и у профессиональных сильных редакторов. Надеюсь, мое искреннее желание компенсировало полное отсутствие знаний и опыта.
Помня о своем обещании, год спустя я было собралась навесить на себя юридические вериги. Но все-таки решила оповестить родителей, что не хочу ни учиться на юридическом, ни в дальнейшем быть адвокатом. Мой отец очень злился на меня. Думаю, его беспокоила прежде всего мысль, что рискованно так зарабатывать себе на жизнь. Даже после выхода моей первой книги он все еще надеялся уговорить меня пойти в юридическую школу в качестве запасного плана. Я сказала: «Пап, мне не нужен запасной вариант». Если у меня был бы такой план Б, скорее всего, я не выдержала бы и не справилась бы.
Многие из моих друзей, мечтавших стать писателями, в результате пошли в юриспруденцию, рекламу или пиар. Они все еще лелеяли свою мечту, но не могли отказаться от хороших мест. К счастью, у меня никогда не было хорошей работы, чтобы бояться ее бросать.
Когда дело касается нехудожественной литературы, важно замечать существенное различие между двумя этапами работы. Этап первый — сбор информации; второй — непосредственный процесс писания текста.
Условия сбора материала напоминают атмосферу первых недель в новой школе, когда ребенок пытается приспособиться к незнакомой обстановке. Ты ведешь себя как детектив, пытаясь понять окружающих людей и анализировать социальную среду, о которой пишешь. В эмоциональном плане ты оказываешься в таком месте, которого все боятся. Ты аутсайдер. Нельзя поддаться естественному побуждению убежать от неуютных ситуаций и незнакомых людей. Обратного пути к привычному и родному уже нет.
Читать бесплатно другие книги:
