Клинок Судеб Глушков Владислав
Осень уже давно перешла в зиму, мелкие речушки, болота и пруд сковал крепкий лёд. Люди готовились к празднику Солнцеворота. Когда заканчивается самая длинная ночь, и солнце начинает с каждым днём всё дольше задерживаться над небосклоном. С этого дня зима поворачивает в сторону лета, и хотя впереди ещё морозы и метели, но не за горами и Праздник солнцестояния, весёлые проводы зимы, с блинами и сжигаемыми соломенными чучелами. В этот период в селе обычно проходили свадьбы. Вот и Горазд решил прервать ненадолго свою работу, отвлечься, поучаствовать в общем веселье, да и Ядрея нужно было вывести на свежий воздух, а то совсем парень в кузне жить освоился. Не годится это для молодца.
Парень противиться не стал и с удовольствием окунулся в деревенскую жизнь, он ходил на охоту, рыбалил подо льдом, бегал с девчатами и хлопцами на горки, но и про работу не забывал, нет, нет, да вернётся в кузню, поглядеть, что дед Горазд делает, как у него работа движется.
Этой ночью, деревня рано легла спать, следующая ночь праздничная, стоило отдохнуть да сил поднабраться. Только в некоторых хижинах ещё горели лучины, девушки гадали на своих суженых. По старинному обычаю, в ночь перед праздником Солнцеворота.
Два десятка всадников подходили к деревне пешком, ведя коней в поводу. Они шли замёрзшими в зиму болотами, но всё равно опасались, трясины дело опасное, не всегда на них лёд прочен был, подогревались болота газами земными, нет-нет, да прорвётся лёд, а оттуда пузыри газа мутного, зловонного, так, что и дышать нечем. Несколько человек отряд уже потерял на этих трясинах, но в этом году зима особо лютая была, как не противились болота, но и им пришлось морозам покориться. Луна стояла высоко, пробиваясь сквозь ветви елей, покрытые снегом и освещая землю. Пар валил из лошадиных ноздрей, пар валил от вспотевших воинов, одетых в звериные шкуры. Шли тихо, обмотанные тряпками копыта лошадей мягко ступали по плотному снегу, подвязанное оружие и плотно пригнанные доспехи, под звериными шкурами не выдавали присутствие людей. Отряд вышел к опушке леса, и вожак поднял руку, давая команду остановиться. Воины затаились, они ещё долго стояли так, в ожидании пока в последнем окне не погасла лучина, пока последний прохожий не пробежал к своему дому. Когда деревня заснула, вожак дал команду двигаться дальше.
— Слушать всем, — прорычал он своим воинам, — я к кузнецу, вы все прячетесь по дворам, и молитесь своим чёрным Богам, что бы вас раньше времен не заметили.
— Да, что ты так осторожничаешь Рогдар? Это что первая деревня, которую мы грабим? Или ты думаешь, что эти скотопасы способны нас остановить? — Обратился к вожаку стоявший рядом с ним воин. Сейчас в момент вырежем всех, а кто покрепче, с собой заберём, там, в рудники и продадим. Что в первый раз?
Ни слова не отвечая на это замечание, Родгар выхватил меч и по самую рукоятку вогнал в живот разговорчивого советчика. Тот охнул и обвис на мече, вожак сильным ударом ноги отбросил тело в сторону, освобождая клинок, потом вытер его од одежду убитого.
— Кто ещё так думает? — Он злобно посмотрел на товарищей. Больше смелых высказываться не оказалось. — Вот и правильно. Пошли. Как только подожгу кузню, можете начинать. В живых не должен остаться ни один, парней и девок молодых забираем, всех остальных под нож.
Отряд двинулся через деревню в сторону окраины, где стояла кузня Горазда. Старый кузнец был единственным, кто не спал в эту ночь, он продолжал работу над клинком. Ядрей тоже не пошёл сегодня домой, что было впрочем, не диковинку. Он часто засиживался у деда допоздна и ложился тут же в кузне на лавке. Тревога этой ночи не покидала кузнеца.
«Странно, — подумал он, — завтра праздник, народ уже сегодня начал веселиться, а мне тревожно, может это связано с работой, хотелось до праздника закончить клинок, да, видать, не выйдет. Но что всё-таки так тревожит?»
Он отложил работу, сняв меч с наковальни и сложив в горн, чтобы металл не остывал, хотел, было, выйти на улицу, когда двери открылись сами собой. На пороге стоял большой человек в чёрных, звериных шкурах, с мечом в руках, большим кинжалом на поясе, его голову украшал железный шлем с рогами, надетый поверх мехового треуха. Лица незнакомца было не разобрать, но колючий взгляд близко посаженых маленьких глаз выдавал недоброе. Ростом гость был чуть пониже Горазда, но рост вполне компенсировался шириной плеч. Человек не стал останавливаться в дверях, а потеснив хозяина, прошёл в кузню.
— Что надо? — Спросил кузнец.
— Закончил работу? — В свою очередь вопросом на вопрос ответил Родгар.
— Какую?
— Над клинком.
— Тебе то, что?
— Значит, не закончил, это хорошо, вовремя мы успели. И где он?
— Ты-то кто таков и какое тебе дело до моей работы? — Возмутился Горазд.
— Дело то, что это мой клинок, и коль ты не успел никаких глупостей наделать, то я тебе сейчас подскажу, как сделать так, чтобы и ты и твоя деревня жили дальше. Ты сделаешь всё, и мы тихо уйдём, забрав только лишь клинок. Не сделаешь… — Он продолжать не стал, только пожал плечами, а в его глазах мелькнул зловещий огонёк.
— И что ты предлагаешь мне сделать?
— Нанести вот этот узор на клинок, — Родгар достал из-за пазухи свиток и, развернув, протянул Горазду, — потом как положено его закалить и отдать мне.
Кузнец взял в руки кусок тонко выделанной кожи с нанесённым на неё орнаментом, начал рассматривать. Рисунок в точности повторял, тот, что он нанёс на вторую сторону клинка, да только вот непонятные буквы были другими, а ещё он повторял тот рисунок, который он уже начал наносить на другую сторону, но и здесь буквы были другими. Это не понравилось Горазду. Ведь тот орнамент, что он наносит на клинок, не он придумал, он его просто видит, а значит это воля того, Белого, или может воля Богов. А вот этот, который принёс человек, пробравшийся в деревню тайно, среди ночи, да ещё и очень похожий на разбойника, этот рисунок, понимал Горазд, никак нельзя наносить на клинок.
— Нет, ответил Горазд, я этого наносить не стану.
— Как знаешь, — ответил Родгар, — Как знаешь, твоё решение, это твоё решение. Я тебе предложил, ты отказался, а я не привык упрашивать, не ты так кто-нибудь другой это сделает.
Он оттолкнул кузнеца, шагнул к горну, выхватил оттуда раскалившийся меч, и резко развернувшись, так, что даже сбил лежавший возле наковальни инструмент, вонзил клинок в тело кузнеца. Горазд не ожидал такого, он охнул, его глаза округлились, кузня наполнилась едким запахом жжёного мяса, клинок охлаждался, но не в воде, как положено, а в крови сделавшего его кузнеца.
— Вот и закалили, — пробурчал себе под нос Родгар, — а остальное доделает кто-нибудь другой, это не последний кузнец на свете.
Ядрей, спавший, позади горна, проснулся от тишины, до сих пор слышалось мелодичное постукивание, дед Горазд трудился над гравировкой, а сейчас всё затихло. Он приподнялся на лавке, повеяло холодом.
«Наверное, Горазд пошёл воздухом подышать, — подумал парень. Но двери с тихом скрипом закрылись, и в помещении послышался тихий, не разборчивый разговор. — Интересно, кто это к деду пришёл среди ночи?»
Сон совсем пропал, Ядрей поднялся и тихонько выглянул из-за горна, картина представившаяся парню, повергла его сначала в ужас, а потом волна необычайной ярости захлестнула парня, он вскочил, выхватывая свой кинжал, бросился на незваного гостя, тот не успел среагировать, и удар кинжала пришёлся как в бок, сзади и немного снизу. Спасло Родгара только то, что силу удара парень не рассчитал, и клинок остановился, увязнув в кольцах кольчуги, только лишь слегка оцарапав тело.
Это была совсем маленькая царапина, она не могла причинить вреда такому большому и сильному человеку, каким был Родгар. Но этой царапины оказалось достаточно для того, чтобы клинок вкусил крови, попробовал её солоноватый привкус и опьянел. Точно так, как было высечено на его лезвии. Этого оказалось даже больше чем достаточно. Потому, что он только лизнул, только пригубил этот пьянящий напиток, и жажда его стала мучить ещё сильнее. А ещё он навсегда связал себя с тем, кто впервые дал ему попробовать этот дурманящий напиток. И теперь он никогда не напьётся и никогда не забудет своего благодетеля, он будет с ним всегда и везде, как бы ни старались их разлучить, и будет просить, нет требовать удовлетворить его жажду, дать напиться вдоволь.
Родгар вывернулся, схватив парня за шиворот, второй рукой вырвал оружие у него из рук.
— Ты кто таков? — Ядрей только рычал, его глаза были наполнены ненавистью, — а, можешь не отвечать, ты его ученик. Вот ты и доделаешь работу, которую не захотел доделывать этот безумный старик.
Сказав это, Родгар бросил парня на пол, достал из кармана несколько кожаных ремешков, связал ему руки и ноги, после чего выволок на улицу и закинул на коня, впереди седла. Потом вернулся в кузню, выгреб лопатой из горна горящий уголь и бросил на крышу, расчистив её от снега. Крыша тут же начала разгораться, а заметившие это воины Родгара бросились в спящие дома, грабить и убивать.
До самого утра не смолкали в деревне крики ужаса, и стоны, уже пылали все хижины, воины сгоняли на окраину леса скот, нагруженные, награбленным добром повозки и взятых в плен молодых парней с девчатами. Стариков убивали на месте, женщин в возрасте насиловали и потом тоже убивали, а малых детей, просто бросали в огонь пылающих хижин. Родгар сидел на своём коне и безучастно наблюдал за происходящим. Он взял в этой деревне всё, что ему было нужно, и даже немного больше, теперь судьба деревни его не волновала.
Наблюдал за происходящим и Ядрей. Его глаза заливали слёзы, он видел, как гибнут его родные, как мучаются его младшие сёстры и братья, как издеваются над стариками и насилуют женщин, как кидают в огонь пылающих хижин малых детей. Слёзы ручьём вытекали прямо из его сердца, а вместо них оно наполнялось ненавистью и жаждой мщения.
С рассветом грабёж и убийства закончились, закончились и слёзы у Ядрея. В сердце поселилась пустота. Он больше не мог плакать, но он точно знал, что теперь он может убивать. Убивать всех тех, кто уничтожил его род.
Глава 5
Путь по лесу был долгий, да ещё и с поклажей за плечами, так, что пока четвёрка добралась до места, уже наступали сумерки. Макар, как и в прошлый раз на поляну не пошёл, остановился ровно перед болотами, сложил свою ношу на землю и развернулся идти назад.
— Макар, может, всё-таки поможешь добраться до места? — Остановил его Семён.
— Нет, там мерин остался, лес кругом, может зверь на него выйти, задрать. Что я тогда без коня делать буду? Вот до сих пор проводил и будет. Ровно через неделю, коль не явитесь обратно, сюда принесу хлеб.
— Ну, как знаешь, спасибо тебе и на этом.
Парни отправились дальше, а Макар вернулся в деревню. Лагерь они разбили быстро ещё до полного наступления темноты, соорудили на скорую руку ужин и легли спать. Сон у всех четверых был тяжёлый, им снились кошмары. Парни часто просыпались то от того, что привиделось во сне, то от испуганного крика соседа по палатке. Спокойнее всех эту ночь перенёс Смён, он уже ночевал в этом месте и в тот раз ему тоже снились эти сны. Жестокие и страшные, но в отличие от других сны как-то были связаны именно с ним. Он видел себя, то совсем маленького, то подростком, а то уже взрослым, зрелым мужчиной. Если детство он мог как-то связать с собой, то вот что касается взрослого возраста, так он просто ещё не дожил до тех лет, в которых являлся сам к себе во сне.
Наутро все четверо встали разбитыми, и почти не отдохнувшими, только немногим от остальных отличался Трошин.
— Что плохо спалось? — Спросил он у своих товарищей.
— Слушай, Саймон, это куда ты нас на этот раз привёл, что это за место? — Поинтересовался обычно невозмутимый «Африка».
— Это? — Семён окинул взглядом поляну, — это старое городище, на котором, по преданию похоронены артефакты, способные управлять миром. И вот именно за них нам с вами обещали такие деньги, что даже представить трудно.
— Ну, если именно такие деньги, тогда я, пожалуй, останусь, — заявил совсем неожиданно Вик.
— А, ты, что уже сваливать собрался? — Спросил у него «Лось».
— Честно говоря, подумывал, не понравилось мне всё то, что я сегодня ночью посмотреть успел, если такое кино каждый раз будут крутить, то я не выдержу, не люблю я эти ужастики.
— Да, — согласился с товарищем «Лось», — фильмы не из весёлых, хотя мне пофиг, пускай хоть Фреди Крюгера каждую ночь крутят.
— То-то ты полночи орал, как будто тебя самого режут, — не поверил товарищу Вик.
— Не пацаны, реально страшно было, — поддержал его «Африка», — вот только Саймон не кричал и не подхватывался среди ночи. Тебе, что кошмары не снились?
— Снились, пацаны, но я их уже в прошлый раз видел, привык маленько. Ладно, давайте о весёлом. Завтракаем и за работу.
— А где копать-то? — «Лось» оглянулся вокруг, — нигде ни бугорка, ни ямки, нет ни малейшего признака захоронения. Поляна ровная и почти круглая.
— Вопрос конечно интересный. Если честно, парни, то я и сам не знаю. Знаю одно, по легендам здесь была деревня, только вот была она толи в первом веке до нашей эры, толи в первом веке нашей эры, и то, это очень приблизительные даты.
— Насколько приблизительные?
— На пару веков туда, сюда.
— Класс, — воскликнул Вик, — мы даже не знаем, когда это было. — Саймон, а была ли деревня вообще?
— Вот перероем всю поляну, тогда наверняка скажем, — зло ответил Семён.
— А что до нас здесь ни кто не копал? — Поинтересовался «Африка», — в деревне говорили, что приезжали экспедиции.
— Что тебе ещё в деревне говорили? Не говорили, случайно, что из этих мест ни кто не возвращается? Нет? А, может, говорили, что тех, кто здесь решил копать, потом мёртвых находили? Нет, тоже такого не говорили? А, может тебе рассказывали, что те, кто живым выходил сразу на «дурку» попадали?
— Да успокойся ты Саймон, — невозмутимо прервал его «Африка», — в деревне много чего говорили, да разве можно верить этим бабьим сплетням?
— Слушайте меня внимательно, — терпение у Трошина заканчивалось, — или вы вместе со мной берётесь за лопаты, и мы начинаем копать, либо можете прямо сейчас собирать свои шмотки и валить по домам. Но запомните одно, если вы уйдёте, больше я вас ни на один раскоп не возьму. И вот, что ещё я здесь буду копать, до тех пор пока не найду то, что должен найти. Всё разговор окончен.
— Да не кипятись ты, сказали же, будем копать. Просто уточнить хотели где? — Решил успокоить Семёна Вик, — поляна то большая, всю перерыть сложно будет.
— Я и не кипячусь, — немного успокоившись, ответил Трошин. — Ладно, проехали. Копать начинаем по краю. Легенды говорят, что кузня, в которой хранится артефакт, стояла на краю деревни, значит копать начинаем по краям, расходимся по четырём сторонам и копаем шурфы по часовой стрелке, пока не найдём или не прокопаем полную траншею.
— А что найти должны?
— Развалины кузни.
— Ну, вот теперь понятно, ладно, братва, приступаем, — согласился с заданием Вик.
Они разошлись с лопатами по сторонам и приступили к работе. Первоначально нужно было снять приличный слой земли, пока не докопаешься до исторического слоя, а там, если повезёт, то и на развалины здания можно наткнуться. Но не факт, что это будет именно та кузня, которую они ищут. В деревне, скорее всего, было много хижин, раз даже кузня в ней имелась.
Так друзья трудились целую неделю, они уже прокопали полный круг, но так ни на что ещё и не натолкнулись. Работать было тяжело, люди не высыпались из-за постоянных кошмаров, хотя уже к концу недели и попривыкли к тяжёлым сновидениям.
Строго в назначенный день Семён отправился к месту встречи с Макаром, тот не обманул, принёс хлеб и кое-какие новости из деревни. Рассказал, что на следующий день после их ухода в деревне появились странные люди. Они не останавливались ни у кого, разбили палаточный лагерь на окраине. Всего их было около двух десятков. С селянами не общались, только тот, что был среди них за начальника, поинтересовался, были или нет Семён с товарищами, когда узнал, что были и ушли в лес удовлетворённо хмыкнул, и больше ничего не сказал. После этого разговора часть людей ушли в лес.
— Сдаётся мне, что они в лесу типа дежурят. — Сказал Макар. — Может вас оберегают?
— С чего ты взял?
— Одни в лес уходят, другие возвращаются, при оружии, вроде как военные, а вроде, как и нет. Да и видели их в лесу, как раз вокруг этих болот. Они, правда, хоронятся, но наши люди к лесам привычные, всё видят, всё примечают. Так, что это за люди?
— Не знаю, Макар, — Семёна самого удивили эти новости, — за нами ни кто не должен следить. По крайней мере, мне так кажется. Ты, пожалуйста, понаблюдай за ними и в следующий раз мне обязательно всё расскажи.
— Хорошо, расскажу, ты парень вроде справный. Ну, всё, мне в обратный путь пора, дорога дальняя, а в лесу я ночевать не люблю.
— Спасибо, тебе Макар за всё, до встречи через неделю.
— До встречи мил человек.
Макар ушёл, а Семён вернулся в лагерь. Его очень сильно удивил рассказ старика о военных, которые встали лагерем возле деревни и дежурят в лесу.
«Что это за люди? Друзья или враги, если друзья то откуда взялись, и почему напрямую не выходят на контакт, кто мог их послать? Конечно, — думал Трошин, — цена вопроса очень велика, и наверняка много заинтересованных лиц, кроме моих заказчиков. Поэтому вполне возможно, что нас охраняют. Но есть вероятность и того, что это конкуренты, которые ждут, пока мы найдём артефакт. Вот, что мне до сих пор так и не понятно, почему тот человек сказал, что найти, и взят его смогу только я?»
Этот вопрос волновал Семёна с самого начала его поисков. Легенду о древней деревне он нашёл сам в каких-то очень старых записях. Ещё кажется, задолго до революции кто-то из исследователей побывал в этих краях и записал эту легенду, потом он пытался найти древнюю деревню, но так и не нашёл, его в то время волновали рассказы о колдуне и его проклятии. Потом уже в советские времена НКВД, заинтересовалось этой легендой. Ни для кого не секрет, что Сталина очень сильно волновали всевозможные оккультные науки, до войны он даже лично посылал экспедицию в эти места, но опять ничего.
Немцы, в свою очередь, тоже стремились к этим места, но что самое интересное, не смогли они найти даже саму поляну, и говорят, что партизаны, тоже на ней не жили, хотя для партизанского лагеря место очень удобное. Вокруг болота, пройти можно только лишь одним путём, который очень легко перекрывается. Но партизаны всё равно обходили эти места. После войны как то всё забылось, не до артефактов было тогда, восстанавливали страну, и так папка со старыми исследованиями затерялась в архивах.
Вспомнили о ней только лишь в начале восьмидесятых. Вновь начали направлять экспедиции, да всё больше под присмотром КГБ. Но толку не было. Экспедиции то пропадали, то просто не доходили даже до болот. Только одной из них удалось найти поляну. Но там остался в живых всего один человек, начальник экспедиции, и тот после похода угодил прямиком в сумасшедший дом. По его рассказам всю экспедицию зарезал и съел какой-то толи одетый в звериные шкуры, толи просто поросший густой шерстью человек. Он приходил ночью убивал и уносил с собой одного из рабочих, а потом находили только его обглоданные кости. Первым кого он, почему то унёс, был представитель службы надзора, офицер госбезопасности. На этом исследования вновь остановили, у института, занимавшегося этой проблемой, закончились деньги на полевые экспедиции, да и времена настали смутные. Страна потихоньку развалилась, архивы растянули, институты закрыли и про науку вообще на многие годы позабыли.
Вспомнили неожиданно только лишь теперь, да и то не в научных и не в государственных кругах, а, как и положено, свитки, в которых рассказывались легенды, и на которые ссылался ещё тот профессор из университета Его Императорского Величества, оказались в частной коллекции. В общем-то, это была всеобщая тенденция по стране. Наука, как и прежде никому в государстве была не нужна, а вот частные лица, которые в лихие девяностые умудрились сколотить приличный капитал, на научные исследования денег не жалели, если конечно эти исследования сулили принести приличные дивиденды. Артефакт же, на который ссылались легенды, явно обладал силой и могуществом, если конечно он существовал на самом деле.
«Смотри-ка, — подумал Семён, — и Макар туда не ходит, говорит, что боится, а может просто не может попасть, или не может потом назад вернуться? А может правда это про колдуна? И нельзя тревожить его могилу? Но тогда где эта могила? Ведь тоже ни один человек не показывает, только говорят. А что ещё они говорят? Говорят, что извести должен тот колдун всё потомство того, кто его прикончил. Причём тогда здесь местные жители? Или они и есть тем самым потомством. Интересно ещё, почему Владлен Александрович не показал мне свитки. Знает ведь, что я читаю на древнеславянском. Но не показал, только сказал, что лишь мне дано, этот артефакт из земли достать, он даже не сказал, что это, похоже, что и сам не знает. Ладно, что голову ломать. Откопаем, там видно будет».
Размышляя так, Семён шёл по еле видной тропе в сторону лагеря, солнце уже садилось, в лесу начинало смеркаться, один раз ему показалось, что за ним кто-то следит. Даже, вроде и тень в стороне мелькнула, он попытался, было пойти туда посмотреть, но, только лишь сделав шаг в сторону от тропы, чуть не угодил в трясину.
«Показалось, — подумал Семён, но примерно минут через пятнадцать ходьбы он вновь мельком заметил в стороне белую тень, — так, ещё призраков нам здесь не хватало».
Но тень мелькнула и пропала, больше на всём протяжении пути до лагеря Семён её не видел. В лагерь он вернулся, когда сумерки уже совсем сгустились. Его бригада сидела костра, доедала ужин и обсуждала прошедший день.
— А вот и босс вернулся, — воскликнул Вик, он сидел лицом к тропе. — Что хлеб свежий принёс, не надурил нас этот старый прохвост?
— Нет, не надурил, вот принёс, — Трошин снял с плеч рюкзак, поставил его возле стола и достал буханку свежего хлеба.
— Класс, — Вик взял булку, отломал кусок, прямо так, глубоко вдохнул запах свежеиспечённого ржаного хлеба, — никогда не думал, что буду когда-то наслаждаться запахом. Есть будешь? — Спросил он Семёна.
— А что у вас?
— Каша, с мясом и чай.
— Каша, какая?
— Перловка, но я сегодня на кухне, так, что есть можно.
Вик, из всей честной компании к приготовлению пищи относился со всей ответственностью, и поэтому у него получалось, пускай не изысканно, но всегда вкусно.
— Ну, коль ты, тогда накладывай, только немного, устал, есть не хочется. Что у вас, накопали сегодня что-нибудь, или нет?
— Нет, ничего, — ответил на этот раз «Африка», — наверное, нужно глубже копать.
— Пожалуй да, ты прав, с завтрашнего дня тогда будем углубляться. — Семён доел кашу, она действительно была вкусная, потом склонился над кружкой чая. Горячий, крепкий, с дымком, совсем как в детстве, когда он с дедом ходил в лес. Что-то ещё такое, особенное Витька в чай добавил, интересно что.
— Вкусный чай? Я туда травки кинул, земляничные листья, ежевики, здесь её много. Но пока только листья. Земляника отцвела, скоро ягода будет, а ежевика только, только цвести собирается.
— Да, Витя, спасибо, всё очень вкусно, — Семён даже не заметил, как назвал товарища по имени, обычно они обращались друг к другу только по кличкам. — Всё, други мои идём спать, завтра снова в бой.
Парни разошлись по палаткам, уговаривать никого было не нужно, все уставали за день, а ночи в это время очень короткие, Трошин ещё некоторое время посидел у костра, и, подкинув в него дров, что бы хватило до рассвета, тоже отправился спать.
Глава 6
Отряд шёл лесами на юг вот уже шестые сутки. Люди ели на ходу, пили на ходу и останавливались только на короткие промежутки, что бы дать отдохнуть коням. Тяжелее всего было в этом походе пленным. Плохо одетые, наспех обутые они с трудом переносили тяжесть похода. Их связали и тащили вслед за конями пешими, практически не давая, есть и пить. За эти шесть суток уже несколько девушек умерли, обессилив. Над их похоронами ни кто не задумывался, даже не смотрели, живали ещё упавшие на снег, просто перерезали верёвку и шли дальше. Мальчишки ещё держались, но и им было не сладко, тем более что многие ещё даже не достигли пятнадцатилетнего возраста. Ядрей так и болтался на коне, впереди седла, связанный. Время от времени Родгар засовывал ему в рот кусок вяленого мяса, или подносил флягу с водой. Сначала он думал отказаться от еды, но потом решил, что коль судьба дала ему жизнь, он должен выжить, выжить и отомстить. Отомстить за село, за убитых родных, за деда Горазда. Вися так поперёк лошади, он поклялся, что убьёт всех, кто посмел прийти в его деревню с мечом.
К концу седьмого дня отряд подошёл к небольшой деревне. До этого они обходили все поселения, которые встречались на пути. Это было не трудно, деревни, разбросанные в лесах, жили своей отдельной, совершенно обособленной жизнью. Лес давал пищу и защищал их от набегов кочевников. Да и сами кочевые племена не особо стремились заходить в лес. Они жили в степи и боялись лесов, здешних духов. Но та деревня, в которую они пришли, отличалась от многих, она была значительно больше, обнесена высоким частоколом, с башенками по углам, к ней тянулись дороги с разных сторон. По сути это был небольшой городок, в котором наряду с обычным базаром существовал и невольничий рынок. Именно сюда спешил Родгар, у него не было времени заботиться о пленных, ему нужно было их как можно быстрее продать, пока они все не умерли, продать, получить деньги и отправляться к себе домой. Там, дома он должен заставить этого подмастерья старого кузнеца, закончить работу над мечом, и тогда он сможет собрать вокруг себя великое воинство и завоевать все земли, даже самые дальние, те, по которым скачут дикие кочевые племена.
Племя Родгара жило на краю леса, там, где заканчиваются деревья, и начинается снежная пустыня. Полгода они не видели солнца, и это было проклятием Богов, которое висело над его племенем с самого начала Мира. С этим проклятием или его дед и прадед, они покорялись воле Богов, и не искали для себя лучшей жизни. Но однажды, ночью к Родгару пришёл Чёрный человек, он сказал, что там, где солнце живёт, есть счастливые земли, в которых не бывает холодов, и где солнце светит круглый год. А ещё он сказал, что Родгар может снять проклятие Богов, и его племя навсегда забудет, что такое холод и вечная тьма, но только в том случае, если он, Родгар, остановит руку кузнеца, спешащую нанести на клинок очередное проклятие для его рода. Этот Чёрный человек протянул Родгару свиток, на котором был начертан узор, и сказал, что вот такой узор должен быть на том клинке, иначе племени ОРоР Родгара до конца времён суждено будет жить в проклятом Богами месте.
Родгар поверил Чёрному человеку, собрал воинов и на следующий день отправился искать деревню, в которой жил кузнец. Деревню он нашёл, и кузнеца остановил, да только вот не захотел мастер менять узор на клинке. Тогда пришлось его убить, никогда ещё Родгар не корил себя за убийство так, как в этот раз.
«Нельзя было давать волю чувствам, нельзя было убивать кузнеца, — думал Родгяр, — кто теперь доделает работу? Хорошо хоть подмастерья у старика был, парень уже не малый, может и успел старик обучить его своему ремеслу. Вот жалко только времени много потеряли когда в обратную сторону от дома пошли, да ничего не поделаешь, надо рабов продать, а потом можно и домой возвращаться».
Отряд остановился на большом постоялом дворе, возле самого невольничьего рынка. Люди, племён, из которых были воины Родгара, в этих местах редко появлялись, и это удивило торговцев на рынке, а ещё больше их удивило варварское отношение к товару, который они представили. Люди за двое суток пути были настолько истощены, что даже трудно было на первый взгляд определить их пол. К тому же почти у всех были обморожены либо ноги, либо руки.
— Что же это вы варвары с товаром сделали? — Возмутился управитель рынка. — Кто теперь таких у вас купит?
— Ты купишь, — прорычал в ответ Родгар.
— Мне они нужны нормальные и здоровые, я их дальше продать должен, а что бы этих в нормальный вид привести, знаешь, сколько денег потратить нужно?
— Не хочешь покупать, не надо, — равнодушно ответил Родгар. — Сигурд, отведи всех обратно в лес и там добей, — обратился он к одному из своих воинов.
— Подожди не торопись, — остановил его торговец, — дай я внимательнее их рассмотрю. Заводи всех в сарай и раздевай.
— Сигурд, делай, что велят, — вновь распорядился Родгар.
— Этого тоже? — Указал Сигурд на так и висевшего на коне Ядрея.
— Нет, этот мне нужен.
— Зачем? — Сигурд непонимающе пожал плечами.
— Не твоё дело, — огрызнулся Родгар.
— Как знаешь. — Ответил он и обратился к пленникам. — Пошли все в сарай! Сдерите с них все лохмотья, — приказал он своим воинам, лица тех расплылись зловещими улыбками, которые больше напоминали звериный оскал, и они моментально принялись выполнять команду.
Пленники не сопротивлялись, они же приняли свою судьбу, такой, какой она стала после той ужасной ночи в их деревне. Только лишь так и висевший поперёк коня Ядрей не мог смириться, но он остался снаружи и не видел всего того, что происходило в сарае. Торговец обошёл всех, перед ним в один ряд стояли пятнадцать девушек самого разного возраста от десяти и до двадцати лет восемнадцать парней того же возраста. Он внимательно рассматривал всех, придирчиво заглядывая в рот.
— Всех, всех лечить надо и откармливать, иначе не продать, — ворчал торговец, — всех лечить. Как можно так по варварски относиться к товару? Не понимаю.
— Ты не рассуждай, а говори, берёшь или нет. — Прервал его Родгар.
— Беру всех, кроме вот этой, и этой, — он вывел из строя двух молоденьких девчонок, это были сёстры Ядрея. — Можешь делать с ними что хочешь, они ещё слишком малы.
— Но ты посмотри, они самые свежие, они лучше всех перенесли путь.
— И что? Мне их, что до пятнадцати лет кормить, что бы потом продать? Я так разорюсь совсем.
— Хорошо. Сколько даёшь денег?
— По два серебряных за девок и по три за парней.
— Ты, что совсем надо мной решил поиздеваться?! — Взревел Родгар, — да они не меньше золотого стоят каждый.
— Не меньше золотого они будут стоить, когда я их вылечу и откормлю, да её довезу до солнечного моря, — невозмутимо ответил торговец, — а пока такая цена. Не нравится, можешь идти дальше, только ты их и до земель кочевников не доведёшь, сдохнут в пути.
— Ладно, забирай, — согласился Родгар, — накидывай ещё золотой сверху и забирай.
— Хорошо, будь, по-твоему, — согласился торговец, они уже выходили из сарая и Ядрей мог слышать этот разговор. Он также видел через открытые двери двух своих сестрёнок, которые стояли в стороне, прижимая к себе сорванную с них одежду, чтобы хоть как-то прикрыть голые тела. — А этих, что я отобрал, можешь сразу прикончить, у тебя их ни кто не купит, слишком малы.
— Я понял тебя торговец. А что ты скажешь вот об этом экземпляре? — Он стащил с коня Ядрея и поставил на землю перед торговцем.
— Этот? Этот намного лучше сохранился, и крепкий, такого можно хоть сейчас хорошо продать. Зачем он тебе? Я дам за него хорошую цену.
— Он ученик кузнеца, он мне нужен.
— Интересно? — Торговец подошёл к парню, взял его за подбородок и поднял голову, так, что бы можно было заглянуть в глаза. На него смотрели чёрные, полные ненависти глаза. Торговец не выдержал взгляда, отвёл, потом внимательно начал рассматривать руки Ядрея, — Хм, интересно. А почему он не такой как все?
— В смысле?
— Сам смотри, он совсем из другого племени. Те все белобрысые, а этот черноволосый, у тех глаза голубые, а у этого чёрные. Или сам не видел? Да и рост у него больше чем у всех остальных.
— Да кто же его знает, почему он такой? Кузнец, тот у которого он в подмастерьях был, тоже на него похож.
— Видать не из этих краёв они, выдал я таких людей там, в южных странах. Только вот, что они здесь делают? Не понятно.
— Мне-то какая разница, из каких он племён? Мне главное, что бы он работу сделал, а потом я его просто к праотцам отправлю, вот и всё.
— Как знаешь, только мой тебе совет, не оставляй его у себя, не принесёт он тебе счастья.
— Не тебе, торговец головами мне советовать, — рассердился Родгар, — ты получил своё, рассчитайся, и мы разошлись. Будет ещё товар, ещё приведу, а его у меня скоро очень много будет.
— Ладно, я сказал, ты услышал. Забирай тех девок, и иди дальше. Вот твои деньги, — торговец отсчитал Родгару положенные ему монеты, выгнал из сарая сестёр Ядрея и закрыл на засов двери, приставив к сараю стражника из своих подручных.
— Ну, что поехали дальше, — обратился Родгар к парню, — говорит торговец, много бед от тебя ждать нужно, не хорошо это. Надо значит за тобой получше присматривать. Сигурд, — позвал он помощника, — забери тех девок, отведи в лес и прикончи. Хотя, нет, зачем нам с ними возиться, брось здесь в городе, сами подохнут, через пару дней. Собирай людей идём домой.
— Может, здесь в городе переночуем? — Спросил на всякий случай Сигурд, — Люди устали.
— Те, кто устали могут здесь остаться, а у меня нет времени на отдых. Поехали, — он сел на коня, подхватил Ядрея, усаживая впереди себя, и направился к воротам из города.
Путь снова предстоял долгий, в два раза длиннее, чем ехали сюда, но Родгар торопился, ему нужно было получить меч. А Ядрей сидел, молча, только озирался по сторонам и всё запоминал. Он должен был запомнить всё, что бы отмстить, что бы найти сестёр и забрать их назад, в свою деревню, хотя и деревни уже как таковой не было, осталось только пепелище. Но всё-таки остались и люди, пускай немного, он да две его сестры, а ещё те, кого продали в рабство. Куда они попадут, и выживут ли, смогут вернуться в родные края или так и сгинут на чужбине? Все эти вопросы не давали парню покоя. Но самый главный вопрос мучил его постоянно. Как повести себя, что бы и выжить, и исполнить все те клятвы, которые дал сам себе.
Глава 7
Ядрею казалось, что этот зимний, заваленный снегом лес никогда не закончится, и они просто сгинут среди снегов и елей. Чем дальше продвигался отряд на север, тем становилось всё холоднее и холоднее. Порой даже костёр, разведённый на стоянке, не справлялся с морозом и не мог обогреть, продрогшего до самых костей паренька. Только людям Родгара всё было нипочём.
Покидая город, в котором были проданы его односельчане, Родгар решил позаботиться о парне. На рынке, соседствующем с невольничьим, он купил ему тёплую одежду и обувь. Но это не спасало, Ядрей просто был не привычный к таким морозам, он вырос, практически в кузне, возле горячего горна, и на улицу выходил, только лишь для того, что бы поиграть со сверстниками, а как только замерзал, моментально мчался к деду, посмотреть, как тот работает, помочь, и погреться у огня. Теперь же мороз проник в него настолько, что он не мог думать ни о чём, кроме тепла, он ничего не видел перед собой, даже забыл о своей клятве. Родгар видел муки парня, и, казалось, даже сочувствовал ему. Он развязал тому руки, и старался в пути, прикрыть его своими одеждами, так, что бы тому было хоть немного теплее.
Иногда, они заходили в попадавшиеся на пути деревни. Но на удивление Ядрея не нападали на них, не грабили и не жгли, а очень мирно, просили разрешения переночевать. Тогда, зайдя в выделенную для ночёвки отряда хижину, можно было устроиться у самого очага, и хоть немного отдохнуть от этого, пронзительного холода.
Спустя две недели, такого изнурительного похода, отряд вышел к краю леса, здесь деревья росли реже и не такие высокие, как там, где родился и рос Ядрей. Деревня Родгара, расположилась среди этих низкорослых деревьев, их встретили радостными криками. Воины тут же разъехались по своим хижинам, а Родгар направился на окраину деревни, здесь стояла кузня, он слез с коня, стащил следом Ядрея и, толкнув ногой двери, вошёл вовнутрь. Знакомый запах горящего металла защекотал ноздри парня, он увидел горн, наковальню и старого кузнеца, поднявшегося навстречу Родгару.
— Вот, Крохар, привез тебе помощника, — Обратился тот к кузнецу, — бери, учи его всему, что сам умеешь, а может и он тебя чему научит, как знать.
— А что он кузнецкому делу обучен? — Кузнец с недоверием посмотрел на Ядрея.
— Не знаю, обучен или только начинал обучение, жил в кузне у одного мастера, да вот на беду кузня сгорела, а мастер отправился в страну духов.
— Не ты ли поспособствовал его уходу?
— Может я, а может и не я, это не твоё дело. Я тебе обещал помощника, вот привёз. Теперь ты сможешь делать больше мечей и кольчуг для моих воинов.
— Смогу, если этот парень смышлёным окажется, а коль нет, то…
— А коль нет, мне придётся другого кузнеца искать, — с угрозой в голосе произнёс Родгар.
— Я понял тебя, — ответил Крохар, Родгар удовлетворённо кивнул и вышел, а кузнец обратился к Ядрею. — Ну, рассказывай, как звать тебя, чему обучен, и кто таков был тот кузнец, у которого ты учился нашему делу.
Парень уже успел немного отогреться возле горна и решил, что ему лучше начинать ладить с кузнецом, осмотреться, привыкнуть, а потом уже и думать о том, как сбежать отсюда, прихватив с собой жизнь того, кто привёз его сюда.
— Ядреем, — ответил он, — я только начал обучаться делу, у кузнеца Горазда, который живёт…, — тут он осёкся, — нет, жил, жил в лесной деревне, среди болот.
— Хорошо. И давно ты в обучении?
— Нет, не так давно, только с весны.
— Значит, мало чему научится, успел, — сделал вывод кузнец, — ничего, коль угодно Родгару, обучу я тебя кузнецкому делу, станешь у меня настоящим мастером, и мечи ковать сможешь, и кольчуги. Жить будешь, здесь, в кузне, там за горном лежак, на нём будешь спать. Кроме обучения, ты должен варить есть, убирать в кузне, топить горн, носить воду, мыть плошки, стирать мою одежду. Ты понял?
— Понял, — согласно кивнул Ядрей.
— Сколько тебе лет от роду?
— Пятнадцать этой весной исполнилось.
— Значит, тебя уже нарекли истинным именем?
— Да.
— И каково оно?
— Я не могу сказать тебе этого, извини.
— Ладно, не говори. Я вижу, ты слишком устал от дороги, поэтому сегодня можешь отдохнуть, а завтра приступишь к своим обязанностям. Иди.
Странные эти места были для Ядрея, солнце появлялось здесь на небосводе только на несколько часов, и то лишь чуть, чуть над горизонтом, оно даже не способно было разогнать ночные сумерки. Работы у кузнеца в этой деревне было мало, народ не сеял хлеб, не возделывал землю, а только охотился, и иногда люди уезжали к дальнему морю, откуда привозили больших морских рыб.
Жизнь в деревне во многом отличалась от привычной Ядрею, но скоро он начал свыкаться и с этой жизнью, тем более что кузнец, показавшийся на первый взгляд строгим, оказался очень покладистым стариком. Он не сильно нагружал парня, посторонней работай, старался научить всему, что умел сам, да вот только одна беда. Не был он хорошим мастером, и всё, чему обучал своего помощника, было тому давно известно. Сельскохозяйственного инструмента он не делал, потому, как и землю, здесь ни кто не возделывал, а ковал в основном только наконечники для стрел, да гарпунов, но чаще просто подводил их, что бы были острые. Пытался ковать мечи и кольчуги, но делал это очень неумело. Не правильно закалял железо, в результате из очень хороших заготовок, получались весьма посредственные изделии.
Так тянулись дни, Ядрей старался изо всех сил не показывать своего умения обращаться с металлом, но иногда забывался, и делал что-то вопреки учению весьма справно, в таком случае кузнец с недоверием смотрел на него. Из этого молчаливого взгляда Ядрей понимал, сделал ошибку.
— Ты, парень, что-то от меня постоянно скрываешь, — обратился однажды к нему кузнец, — сдаётся мне, умеешь ты намного больше, чем пытаешься показать. Почему скрываешь свои умения?
Ядрей не нашёлся, что ответить Крохару. И потупив взгляд, просто промолчал.
— Понятно, тебе не нравится, что привезли тебя сюда силой. А может тебе не нравится, что Родгар убил твоего учителя? Кем он тебе приходился? Отцом?
— Дедом, — ответил ученик.
— Понятно. Да, так иногда бывает в жизни, но поверь, Родгар, да и всё наше племя, не жестокие убийцы, они просо воины, нам надо как то жить на краю леса, и выживать. Вот иногда воины и отправляются в поход, чтобы не умер их род.
— А что, разве не убивая и не продавая в рабство нельзя выжить? Они же ходят на охоту, добывают рыбу, у них есть еда, есть шкуры, из которых они шьют одежды. Что им ещё нужно?
— Странный ты парень. Что твоё племя никогда не воевало с соседями?
— Нет, у нас были свои земли, где мы растили хлеб и пасли скот. Зачем воевать?
— Тогда, зачем твой дед делал мечи?
— Он продавал их, менял на заготовки, из которых потом делал лемеха для плугов, другой инструмент.
— Понятно. Да твой дед был великим мастером.
— Откуда ты знаешь?
— Я видел тот меч, который привёз с собой Родгар, он показывал мне его, и предлагал закончить работу. Я отказался, я просто не умею так работать. Но вот, что я тебе скажу. Ты пришёлся мне по нраву, и я не хочу твоей смерти. Родгар будет ждать, пока ты сможешь закончить, работу старого матера, ему, зачем-то очень нужен этот меч именно в таком виде, как он хочет. Но как только ты его доделаешь, он тебя убьёт, убьёт только лишь потому, чтобы ты никогда не сделал больше ничего подобного. Поэтому, сынок, не спеши становиться мастером.
— Спасибо тебе Крохар. Но я не могу вечно быть у тебя в подмастерьях, Родгар догадается, что мы его обманываем, и тогда он убьёт тебя.
— Вечно, да, не можешь, но несколько лет, это возможно, кузнецкая наука не простая.
— Но там, в городе, остались мои сестрёнки, они погибнут там за это время, я просто должен вернуться и спасти их.
— Если ты доделаешь работу, ты уже никогда туда не вернёшься. Тебе лучше покориться судьбе, стать одним из этого племени, и тогда, кто знает, может тебе и удастся спасти своих сестёр.
— Нет! Я так не могу.
— Смотри сам, и выбирай сам свой путь. — Ответил кузнец. — Это твоя жизнь и тебе ею распоряжаться.
Ядрей конечно противился, но к совету старого кузнеца прислушался. Так текли дни за днями, Родгар почти никогда не приходил в кузню, о том, как идёт обучение и готов ли новый мастер, он узнавал у старого кузнеца, но в те моменты, когда он всё-таки приходил ярость просто вскипала в Ядрее, особенно, когда видел на поясе у того. Подаренный ему кинжал. Он готов был броситься на Родгара, но понимал, что сейчас он с ним не справиться, слишком мало опыта в драках, значит ему нужно вести себя так, что бы его действительно приняли за своего, в этом племени, войти в доверие, получить возможность свободно перемещаться по деревне. До сих пор, он если и выходил на улицу, то только под присмотром Крохара.
Но старый кузнец полбеды, он понимал Ядрея, хуже было то, что за ним постоянно следили юноши. Они не подпускали его к себе, но и не спускали с него глаз. Однажды Ядрей решил попробовать уйти из деревни в лес. Он не собирался идти далеко, и не собирался убегать, ему нельзя было убегать. Пока здесь, у Родгара его кинжал, и меч. Кованный дедом. Он хотел только проверить, дадут ли ему пойти в лес. Не дали, кто-то моментально доложил Родгару и воин догнал его, сильно отхлестал плетью, приговаривая: «Это тебе за то, что не ценишь добра».
С тех пор Ядрей не ходил, и даже не смотрел в сторону леса, но он решил для себя, нужно получить доверие, и в первую очередь своих сверстников. Как только старшие увидят, что молодёжь приняла его в свой круг, что он обжился здесь и принял своё существование как должное, что не пытается бежать, то и они будут с большим доверием относиться к молодому чужаку. И вот тогда он сможет беспрепятственно пробраться в хижину Родгара, выкрасть свой кинжал, и им же убить ненавистного вожака племени, а потом заберёт дедов клинок и сожжёт хижину Родгара, а пока в деревне будет полыхать пожар, он уйдёт. Таковы были планы Ядрея, зревшие в его голове.
Наконец и в этих краях наступила весна, солнце теперь вообще не покидало небосвода, хотя, как и раньше поднималось не высоко. Снег растаял, зазеленела трава в деревне, как и везде, готовились к празднику Наречения. Этот день отмечался здесь, как и в родной деревне Ядрея, очень широко. Всё племя собралось на небольшой площади в центре, собрался на праздник и Крохар, который обычно не приветствовал общие сборища, старался отсидеться у себя в кузне. Но сегодня он надел чистую сорочку и приказал то же самое сделать Ядрею.
Читать бесплатно другие книги:
