Тайна Чёрного континента Глушков Владислав

Глава 10

Он пил уже третью чашку кофе. Увидев с каким аппетитом мужчина накинулся на сыр, девушка, не долго думая достала из большого шкафа, откуда повеяло холодом ещё какие-то железные банки, в них оказался неплохой паштет. Нарезала хлеб, и поочерёдно засунула ломти в очередной прибор, от которого сразу запахло свежеиспечённым хлебом. Через пару мгновений ломти хлеба выскочили из прибора самостоятельно, Валерия намазала на них паштет и пододвинула тарелку ближе к мужчине. Всё это происходило в полном молчании, мужчина проглатывал бутерброд за бутербродом, запивая очередной чашкой кофе.

— Да, не похоже, что ты всё это время бухал, — сказала девушка, когда увидела, что мужчина уже насытился. — Так может всё-таки, расскажешь мне, где тебя черти носили, и что значит твоя непонятная забывчивость?

Мужчина оторвался от очередного бутерброда и поднял глаза на девушку.

— Понимаешь, я сам не знаю, что со мной происходит, я не представляю, где я нахожусь. Мне кажется многое знакомым, но многое и незнакомым. И самое главное я не помню самого себя. Ты говоришь у меня серьёзная рана на голове, но откуда она взялась я тоже не помню. Может моя забывчивость результат этой травмы?

— Похоже на то. Ладно, попытаемся восстановить твою забывчивость. Слово жена, тебе о чём-то говорит?

— Говорит, — немного подумав, ответил Мужчина, — мне кажется, у меня была, точнее, есть жена, а ещё мне кажется, у меня есть дети.

— Стоп. Да действительно у тебя есть жена, и это я, а вот детей у нас с тобой, дорогой нет, и никогда не было. Может, конечно, где на стороне ты и завёл себе, но меня ты этой радости лишил. Хорошо, не будем отвлекаться. Как тебя зовут?

— Я не знаю.

— Класс. Как меня зовут?

В ответ мужчина только пожал плечами.

— Великолепно, ты ничего не знаешь, но зато безошибочно нашёл путь домой, да ещё и ментов на хвосте привёл. Спасибо хоть сумел от них оторваться. Ладно, эту станцию, считай, проехали. Просто начнём обучение. — Девушка встала и прошла в комнату, точнее в другую зону, туда, где на столе лежали непонятные приборчики, взяв один из них, она нажала какие-то кнопки, и в той зоне возникло большое объёмное изображение, точнее две фигуры, они стояли обнявшись. — Вот смотри, это мы с тобой, голограмма, достаточно старая, её уже год, это наша с тобой свадьба, это, — она указала на фигуру девушки, — я, а вот рядом со мной ты. Если не веришь, пойди, посмотри на себя в зеркало и убедишься, меня ты сравнить с оригиналом можешь не сходи с места.

— Да, конечно я верю тебе.

— Это уже хорошо. Идём дальше. Тебя зовут Алексей Мещерупос, я звала тебя Алекс. Меня зовут Валерия, как ты понимаешь, фамилия у меня твоя, ты звал меня Лера. Это понятно?

— Да, понятно, только, извини, но эти имена и фамилии у меня не вызывают никаких ассоциаций. Вот кофе я помню, я даже помню, что то, чем ты меня кормила называется бутербродами, это ломоть хлеба и на него ты намазывала паштет.

— Не удивительно, ты всегда был не дурак пожрать. Но не будем отвлекаться, иначе не сдвинемся с места. В первую очередь, что ты хочешь узнать?

— Всё, я ничего не помню. Что это за помещение, в котором мы находимся. Что это за регистрации, про которые ты говорила тому человеку, которого называла офицером. В общем, всё, и самое главное кто я.

— Хорошо, тогда продолжим. Помещение, в котором мы находимся, это квартира. Её ты получил от правительства, когда тебя списали в чистую, и отправили существовать на то пособие, которое они называют, достойной пенсией. Спасибо хоть квартиру дали, могли просто выкинуть на улицу.

— А что я так ценен был, что они обо мне позаботились?

— Хороший вопрос. Да ценен, человек, дослужившийся до полковника спецслужбы, всегда ценен, а если он за всю свою жизнь не вылезал их различных горячих точек, и всевозможных конфликтов, не говоря уже о трёх военных компаниях, и при этом остался жив, то он не просто ценен, он опасен. Поэтому они и решили тебя ублажить, навесили на грудь очередную жестянку, сунули в зубы ордер вот на этот клоповник и запретили покидать этот район, в котором живут одни наркоманы и алкоголики.

— Да? И это всё?

— Нет, ещё определили пенсион, такой, что бы ты с голоду не сдох и разрешили жениться. Что ты и сделал на следующий день.

— А что жениться нельзя?

— Можно, но не всем, тебе было нельзя, пока ты им был нужен.

— Мне кажется ты намного младше меня. Как ты согласилась выйти за меня замуж?

— Знаешь, есть такая поговорка: «Любовь зла, полюбишь и козла». Вот и согласилась, может дуррой была, не знаю, сейчас мне кажется, что согласилась напрасно, но тогда ты был для меня героем. А молоденькие девчонки увлекаются иногда героями.

— Да, бывает такое. И что, где и как мы познакомились?

— Служили мы вместе, меня после окончания кадетского корпуса направили служить в группу под твоим командованием, вот там и познакомились, там я и влюбилась в тебя как кошка, поэтому и замуж вышла, и с карьерой распрощалась и сижу теперь у тебя на шее.

— Почему?

— Потому, что в мирной жизни моя профессия никому не нужна. Потому, что в этом районе я не могу найти себе хоть какую-то пристойную работу, потому, что правительство замужних девушек на службу не берёт, много этих потому что.

— Понятно.

— Да ни черта тебе не понятно, было бы понятно, пошёл бы к ним, потребовал хоть какого-то уважения к себе, а не удостоили бы вниманием, так сопротивление возглавил бы, они сколько тебе раз предлагали. Хотя это, на мой взгляд, путь в никуда. Но хоть делом бы каким занят был, а так сидишь целыми днями дома, пиво пьёшь да вон порноканалы смотришь, как будто тебе меня мало, — последние слова Валерия произнесла с горечью.

«Действительно, кому могут понадобиться порноканалы, когда рядом такая девушка, — подумал Алексей, — смотри, фигура идеальная, всё на месте, подтянутая, стройная, молодая, да ещё и жена. Чего ещё можно желать?» Он внимательно смотрел на Валерию, стройная фигура была прикрыта лёгким халатиком, распущенные, цвета зрелой пшеницы волосы потоками ниспадали на плечи, она непроизвольно постоянно поправляла чёлку, отбрасывая её с глаз, узкая талия, гибкое тело, высокая, но небольшая грудь. А лицо, оно показалось Алексею просто идеальным, тонкий нос и очень большие светло-бирюзового цвета глаза, идеальные пропорции во всём, чуть припухшие губы постоянно складывались в чуть ироническую улыбку, добрую и приветливую, когда они смотрела на него.

— Извини меня, конечно, ты прекрасно выглядишь, но…

— Что НО?

— Понимаешь, я покопался внутри себя, и не нашёл никакого отклика, глядя на тебя, ведь так тоже не может быть. Хорошо, я ничего не помню, но ведь чувства должны были где-то в глубине остаться?

— А они были, эти чувства? — Как то с новой горечью спросила Валерия.

— Не знаю, раз ты говоришь, что женился, то значит были.

— Не думаю, просто тебе приказали жениться. Вот ты и взял ту, которая была под рукой.

— Но ты же согласилась.

— Да согласилась, я уже говорила тебе, дуррой была. Ладно, это уже прошлое, его не вернуть, поехали дальше.

— Постой, ты говорила про какое-то сопротивление, что это такое?

— Ты уверен, что хочешь узнать про это в первую очередь?

— А что?

— Это опасное знание, и может стоить тебе жизни.

— Но ты же знаешь.

— Да я знаю, но я и многое помню, в частности помню, что про это нельзя говорить ни где.

— Почему?

— Потому, что либо полиция заберёт, и повесят, либо само сопротивление тебя уничтожит.

— Но ты же говоришь и не доишься.

— Да не боюсь, потому, что регулярно проверяю эту квартиру на наличие «жучков».

— Наличие чего?

— «Жучков», прослушки и камер наблюдения.

— Ты хочешь сказать, что нас подслушивают, и за нами подглядывают?

— Наконец, ты хоть что-то начинаешь понимать.

— Но это же незаконно.

— Посмотрите на него, законник выискался. Милый мой в этой стране законно всё, что делает правительство, а оно делает то, что ему выгодно и нужно именно в этот момент.

— Странно, я не понимаю этого. И как вы здесь живёте?

— Во-первых, не ВЫ, а МЫ, и, во-вторых, когда ты служил на это самое правительство, ты всё понимал, а вот теперь непонятливым стал, странно мне это всё.

— Я на такое правительство служить не мог, — с полной уверенностью изрёк Алексей.

— Ага, значит, это был твой брат-близнец. Не пудрите мне мозги, сударь, может тебя, и шарахнули по голове, может ты кое-что и забыл, но вот как ты служил, это я прекрасно помню, и помню, как ты меня обучал этой самой службе.

— Хорошо, с этим подождём. Расскажи мне о месте, в котором мы с тобой находимся, может это натолкнёт меня на какие-то воспоминания.

— Слушай. Эта помойка, в которой мы с тобой живём, называется Южной Борщаговкой, есть такой район в столице. Здесь не то, что в тёмное время суток, но и в светлое на улицу лучше не выходить.

— Почему? Наркоманы, алкоголики, проститутки самой низшей пробы и весь сброд, который только возможно себе представить. Мне даже удивительно как тебя не ограбили. Хотя, что с тебя взять?

— Меня пытались ограбить, как мне показалось.

— И что такое они пытались у тебя экспроприировать? — С иронией спросила девушка.

— Вот этот кошелёк, — Алексей достал из кармана халата кошель и положил его на стол.

Валерия взяла кошель подбросила на руке, примеряя его вес, потом раскрыла и высыпала на столешницу содержимое. Приличная кучка золотых монет заблестела на полированной поверхности барной стойки.

— Значит, ты нарушил все запреты, вышел за пределы района и ограбил какого-то ювелира. Понятно, почему за тобой гналась полиция. Но скажи теперь на милость, куда ты думаешь это золото пристроить?

— Нет, ты не понимаешь, я никого не грабил, это у меня попытались забрать этот кошель, я не отдал, тогда они на меня напали. И вот тут и появилась полиция. Но они почему-то погнались не за нападавшими, а за мной.

— Тогда прошу тебя, расскажи всё более подробно, всё что помнишь. — Девушка взяла одну из монет и начала её внимательно рассматривать.

— Я очнулся во дворе, среди этих огромных ящиков с отходами, поднялся, увидел арку и пошёл к ней, хотел выйти из этого каменного мешка, в котором стояла неимоверная вонь, но на выходе меня чуть не сбили, носившиеся там, на разной высоте какие-то штуки. Потом одна из них остановилась возле меня, из неё вылезли три молодых человека, один из них, кажется, был девушкой. Они сначала смеялись надо мной, потом самый шустрый решил дотянутся, до моего кошеля, я его оттолкнул, после этого из той штуки…

— Аэромобиля.

— Что?

— Та штука называется аэромобиль.

— А, ладно, так вот из этого аэромобиля выскочили ещё несколько парней и все вместе на меня напали. Но я отбился, они очень неумело нападали. Тут послышался вой сирен, вся компания быстро заскочили на места, некоторых, правда, им пришлось затаскивать.

— Уж в этом я и не сомневалась. — Вновь перебила Алексея Валерия.

— И этот аэромобиль быстро улетел, а вот полиция погналась за мной. Я кстати, тоже побежал. Я полез на лестницу, что висела на доме, на одном пролёте решил оглядеться и заметил незарешоченное окно, разбил стекло и влез в здание. Потом побежал по длинному коридору, попал ещё на одну лестницу, поднялся на этот этаж и побежал дальше, пока ты меня чуть не сбила.

— Интересно и чем ты так легко стекло разбил? Рукой его не разбить.

— Вот этим кинжалом, — Алексей выложил рядом с монетами кинжал.

Старое оружие зловеще поблескивало, затёртая рукоять и полированный, хорошо отточенный клинок, по которому шла вязь из чёрных рун.

— Интересная штуковина, Валерия взяла кинжал в руку, примерила балансировку и неожиданно, очень сильно метнула его в двери ванной комнаты, которые оказались напротив.

Клинок пролетел расстояние, несколько раз развернувшись в воздухе, и вонзился в двери точно посередине между двумя картинками, висевшими на двери.

— Отличный бросок. Только не понимаю, зачем двери было портить. — Алексей встал, подошёл к дверям, выдернул, глубоко засевший клинок и вернулся назад за стол.

— Да, — согласилась девушка, — этим можно было разбить стекло. Получается, ты ограбил не только ювелира, а ещё и антиквара. Очень хорошо. Ты понимаешь, что за тобой теперь будет гоняться не только вся Киевская полиция, но ещё и половина мафии.

— Да не грабил я никого, как ты не можешь этого понять?

— Тогда откуда у тебя всё это? — Она указала на стол, — и вообще где ты взял тот костюм, в котором был?

— Этого я не знаю, но мне кажется, что всё это принадлежит мне.

— Отлично, что же дорогой муженёк с тобой делать? Помнить ты ничего не помнишь, спасибо хоть мышечная память осталась. Есть надежда, что ты не забыл, как с женщинами обращаться.

Сказав это, Валерия потянула пояс халатика, тот легко развязался, она почти незаметно пошевелила плечами, и халат соскользнул на пол, обнажая великолепную фигуру. Девушка медленно, по кошачьи мягко ступая обогнула барную стойку, подошла к Алексею и уселась к нему на колени, обвив гибкими руками его шею. Прислонилась всем телом, а её губы мягко коснулись его губ, потом требовательный язычок выскользнул изо рта и, раздвинув губы Алексея, устремился изучать пространство. Голова, слегка закружилась, да он помнил, что делать с женщиной, особенно такой привлекательной, и такой требовательной. Поднявшись с высокого стула он, не выпуская девушку из рук, сбросил с себя халат и взял курс на спальную зону.

Ему казалось, что это какая-то гонка, что девушка хочет получить от него всё, что не смогла получить за этот долгий год совместной жизни, а он никак не мог понять, как он, если это конечно был он, смог поменять, такую женщину на непонятное нереальное изображение. Но эти мысли у него возникали только в короткие минуты отдыха, а потом Валерия вновь увлекала его в другой мир. Она была просто неутомима и не давала утомиться ему. Короткие перерывы на обед, и вот она вновь у него на коленях и всё начинается с самого начала, но уже с новой энергией и в новых местах этой небольшой квартирки. К вечеру Алексею уже казалось, что здесь не осталось ни одного уголка, ни одного предмета мебели, которые хоть немного, но подходили для любви, но Валерия придумывала ещё что то новенькое и они вновь покидали реальность, погружаясь в мир любви. Наконец, когда уже давно стемнело, а часы показывали, глубоко за полночь устала и она, девушка откинулась на подушку, на её лице было выражение блаженства и вселенского счастья. Алексей не помнил, видел ли он когда-либо такое выражение, но ему казалось, что видел, но только на лице другой женщины. В некоторые мгновения перед глазами всплывали неосознанные образы, но они так же быстро пропадали, как и появлялись и он никак не мог их ухватить, хотя, почему-то ему казалось, что те образы именно и есть его жизнь, настоящая жизнь, а то, что с ним происходит сейчас это просто наваждение. Он пытался их ухватить ничего не получалось, в эти мгновения Валерия широко открывала глаза, по её лицу пробегала тень. А у него ничего не получалось вспомнить, и он вновь погружался в этот безбрежный океан светло-бирюзовых глаз. Он плескался в этих теплых, ласковых водах, барахтался в лучах солнышка, проникавших в морские глубины, и ему казалось, что вот оно счастье, покой, безмятежность, именно то, чего он искал всю свою жизнь.

Девушка заснула с блаженной улыбкой на устах, а он лежал, приподнявшись на локте, и пытался вспомнить, вот уже в который раз, вспомнить это лицо, это тело, эту родинку под правой грудью, и этот шрам от пулевого ранения в районе левой ключицы.

«Пулевого ранения, что значит пулевого ранения? — подумал он. — Что такое вообще пуля и почему этот шрам вызвал у меня именно такое воспоминание? Если это слово мне не знакомо, то почему я его вспомнил? Значит оно мне знакомо, значит, я знаю, что такое пуля, и какое от неё может быть ранение».

Он поднялся и пошёл в ванную, там висело огромное, почти на всю стену зеркало. Внимательно осмотрев себя, он понял, что с понятием пулевое ранение знаком не понаслышке, на его теле имелось несколько таких, характерных отметин. Но кроме этого там присутствовали ещё и резаные раны.

«Да, брат Алексей, изрядно тебя жизнь помотала. Кто же всё-таки ты?»

— Ты просто великолепный любовник, вот кто ты, — раздался сзади голос Валерии, — не понимаю, почему ты меня раньше избегал, и отделывался только сухим исполнением супружеского долга, один раз в месяц, и то лишь потому, что я регулярно грозила тебе подать в суд.

Девушка стояла в дверном проёме, в перекрёстных лучах света, падавших с двух сторон их комнаты и отсюда из ванны, она казалась просто неземной, и он вновь почувствовал влечение.

— О, да ты не просто великолепный любовник, ты ещё и неутомимый, и непредсказуемый любовник. — Она подалась вперёд, к нему, — да, ты прав, здесь мы с тобой этим сегодня ещё и не занимались.

И он вновь провалился в этот безмятежный океан её светло-бирюзовых глаз. А потом они ещё долго лежали в большой ванне, наполненной тёплой водой и ароматной пеной, лежали, молча, думая каждый о своём.

Он вновь посмотрел на неё, Валерия почувствовала взгляд и открыла глаза. В глазах был вопрос.

— Послушай, Лера, — спросил Алексей. — Откуда это у тебя? — Он провёл рукой по шраму в районе ключицы. — И почему я назвал это пулевым ранением, хотя и понятия не имею что такое пуля.

— Хм, интересно, ты просто как маленький ребёнок.

Она вылезла их ванны, и так, не вытираясь, пошлёпала мокрыми ногами в комнату. Вскоре вернулась, неся в руке какой-то черный железный предмет.

— Вот смотри, это пистолет, хороший, называется «Беретта». Вот это, — она что-то извлекла из рукоятки предмета, — это магазин, а в нём патроны, каждый патрон снаряжен пулей. Вот видишь, они блестящие такие. Мы вкладываем магазин назад в рукоять пистолета, взводим его, — она передёрнула затвор, звук этот показался Алексею знакомым, — а потом нажимаем на спусковой крючок.

Выстрел прозвучавший в закрытом помещении был оглушительным. Запахло порохом, а в дверях образовалось внушительное отверстие.

— Лера, что у тебя за привычка портить двери и стены? Мы же здесь живём, и я так понимаю, что жить нам здесь ещё очень долго.

— Нет, не очень, если то золото, что ты вытряхнул из своего кошелька, добыто тобой законным путём, то мы с тобой богатые люди и можем позволить переехать с этой помойки в более престижный район.

— А если нет?

— Что если нет?

— Если незаконным?

— Тогда уже сегодня утром здесь будет полиция. Они заберут тебя, а вместе с тобой и меня. В этом случае я не думаю, что нам с тобой, за такое ограбление сохранят жизнь, скорее всего нас повесят на главной площади страны, и следовательно жить нам с тобой осталось ровно до рассвета, нет конечно настолько торопиться не станут, до обеда протянут, дабы народа побольше собрать.

— И что вот так просто возьмут и повесят? И даже доказывать ничего не станут?

— А кому нужны эти доказательства?

— Да хотя бы мне с тобой.

— Дорогой, опомнись, мы с тобой уже давно списанный материал, мы никому не интересны и не нужны, а вот зато шоу может получиться великолепное. Герой трёх компаний, — с пафосом начала Валерия, — награждённый всеми мыслимыми и немыслимыми наградами, получивший от правительства все блага, пошёл на преступление, против народа, который всю жизнь защищал. Но мы Великие Правители Руси не можем потерпеть преступление, пускай оно совершено даже таким заслуженным человеком, и Мы принимаем благородное решение — ВИНОВЕН. Виновен в ограблении, во втягивании в преступность своей молодой жены, в убийстве. В общем, во всех смертных грехах, — закончила она уже без пафоса, свою речь.

— Такого просто не может быть, какое-то средневековье.

— Милый, оглянись, вспомни, в каком государстве ты живёшь, здесь всё решают ПРА-ВИ-ТЕ-ЛИ.

— Но с этим нужно, что-то делать.

— Вот мудрые слова. Но пошли хоть немного поспим, а о том, что с этим делать, будем решать завтра, если конечно доживём.

Глава 11

В доме Мещерякова царила суета. Вчера вечером он не пришёл домой, это было не новостью он вполне мог допоздна засидеться в Корпусе или пойти с Владмиром поужинать и задержаться у Василия в харчевне, но когда его не оказалось утром и на службе Катерина забила тревогу. И первый кого она выловила был Владмир, он направлялся к Палатам Князя. На удивление, главный гвардеец находился в прекрасном расположении духа и в полном здравии, из чего можно было сделать вывод, что он вчера не пьянствовал.

— Владмир, — позвала его девушка.

— Слушаю тебя прекрасная Катерина.

— Оставь эти пошлости. Где Ал?

— Что значит, где Ал? Это у тебя надо спрашивать, я надеялся застать его в Корпусе, но не застал, мне сказали, что с утра он не появлялся, вот я и подумал, что он отправился к Святославу, туда и путь держу, — Владмир внимательно посмотрел на Катерину, в её глазах читалась тревога. — Ты что хочешь сказать, что он не ночевал дома?

— Именно это я и хочу сказать, его нигде нет. Владмир я была в Корпусе, дежурный мне сказал, что вчера вы ушли вдвоём. Это так?

— Так, верно, мы, правда, поздненько засиделись, но пошли дамой. Алексий отправился пешком, мы вместе вышли за ворота, я поехал верхом, а он не захотел, сказал, пройдётся, что-то нужно ещё обдумать, да и идти ему недалеко. Так он что не пришёл?

— Ты что совсем тупой, — вспылила Катерина, — я тебе уже пятый раз повторяю, ОН НЕ НОЧЕВАЛ ДОМА.

— Так, женщина, не кричи на меня. Пошли скорее к Святославу, и запросим полную сводку о происшествиях за ночь.

— Пошли, — согласилась девушка, её голос дрогнул, Владмиру показалось, что Катерина на грани, и держится из последних сил, что бы вот-вот не разрыдаться.

В кабинете у Его Светлости она не выдержала и разрыдалась.

— Вот тебе и на, Твоё Преподобие, сделай хоть что-нибудь, — распереживался Святослав, — а то я совсем не знаю, что делать в таких ситуациях, Катерина, прекрати, наконец, рыдать и расскажи толком, что произошло.

— Он, он, — продолжала всхлипывать девушка, — он не пришёл домой ночевать.

— И что? Первый раз?

— Нет, не первый, но в этот раз… — И Катерина вновь разрыдалась.

— Прекрати, в конце концов, сударыня этот рёв, — же прикрикнул на неё Святослав. — Что на этот раз?

— На этот раз, твоя Светлость он ушёл домой, и не дошёл, он оставил оружие в кабинете, значит, точно домой отправился, и не опасался ни за что. Идти-то там совсем рядом.

— Это я знаю.

— Что знаешь? — Обрадовалась, было, Катерина.

— Знаю, что идти рядом, больше пока ничего не знаю. Хорошо, хотя хорошего здесь мало, но это к слову. Катерна, ты главное не волнуйся, помни, что на тебе теперь остались все дети, кроме того у тебя ещё есть и служебные обязанности. Так вот я сейчас дам все указания по поиску Алексия, а ты на сегодня можешь быть свободна от службы, справятся без тебя. Владмир.

— Слушаю.

— Ты в курсе всех приготовлений? Всех планов?

— Да, в общих чертах.

— Я тебе сколько раз говорил, вникай, вникай во все дела. Ладно, сейчас не время разбираться. Так вот продолжаешь подготовку, пока никому ничего не говорить, пропажу, а точнее исчезновение генерала будем хранить в тайне, если кто спросит, скажите в отпуск поехал, в свой старый мир, друзей навестить. Планы не меняются и поход не откладывается. В любом случае нам эту проблему решать, с Алексием, или без него, но решать нужно. Всё, господа, свободны. Наставник, что ты думаешь по этому поводу, — обратился Святослав к Его Преподобию, уже совсем не обращая внимания на Катерину и Владмира.

— Странно всё это. Он опытный человек, и опасность чувствует. Как так могло сучиться, что оружие оставил в кабинете? Не понимаю, как смог не заметить нападения, если это было нападение? А что сводки происшествий говорят?

— Сейчас посмотрим, я ещё их не открывал. — Святослав вял свитки, лежавшие у него на столе, и развернул поочерёдно. Он внимательно прочитал все сводки за последние день и ночь. Но так ничего подозрительного, или хотя бы намекающего на происшествие, не нашёл. — Нет, ничего нет, там мелкая драка, там мелкая кража, там нападение, и всё же раскрыто. Вот и вся столичная жизнь, иногда даже скука берёт.

— А ты что хочешь, что бы грабежи и убийства были на каждом углу?

— Нет, это я просто так. Ничего. Хотя нет, подожди, вот, кажется, есть зацепка. Наши ведуны отмечают сильное возмущение ментального поля, и как раз в районе Корпуса. Ага, и те, что щит над Корпусом держат, тоже докладывают. Неспроста это. Я попрошу тебя, Наставник, сходи, узнай точные координаты и туда, просмотри всё, пощупай, а я сейчас туда ещё и стражников отправлю, пускай ещё сыщики пороются, пока не сильно затоптали место.

— Хорошо, Святослав, сейчас всё разузнаю.

— Я буду ждать тебя здесь в кабинете.

Примерно через час вернулся Наставник.

— Ну, что я тебе должен сказать, осмотрели мы там всё, картина не утешительная.

— Что так? Пожалуйста, конкретно, что произошло.

— Скорее всего, на него напали, когда он шёл домой. Напали неожиданно, есть след, но он обрывается, и дальше уходит в никуда. Следов нападавшего нет, точнее есть два отпечатка. Он вышел из портала именно в том месте и именно тогда, когда проходил Алексий, значит за ним седили. И следил кто-то очень сильный, коль мы не смогли его засечь. Он выбросил из портала нападавшего, тот нанёс сильный удар по голове, и вот здесь произошла неожиданность, для всех, Алексий пропал.

— Почему неожиданность?

— Мне кажется, что его просто хотели убить, но он пропал.

— Куда пропал?

— Я не смог определить, ушёл куда-то в реальности, и сейчас я его не вижу.

— Странно. Он второй раз перемещается в схожих обстоятельствах, но если первый раз это было совершенно закономерно. То почему сейчас? Он прекрасно владеет техникой перемещений, он не должен был так просто взять и пропасть.

— Не должен, но пропал.

— Может позвать на помощь Дракона, тот очень тонко его чувствует?

— Давай попробуем, я отправлю к нему Никадима. Сюда его вызывать, смысла нет, а вот из дому пускай поищет. И вот, что ещё.

— Да?

— Может нам его сын поможет?

— Ты имеешь ввиду Даниила?

— А у него, что есть другой сын?

— Нет. — Улыбнулся Наставник, — видишь, уже старею, глупые вопросы задаю.

— Э, не стоит прибедняться. Так что ты думаешь насчёт Даниила?

— Мне кажется, его ещё рано такими заданиями грузить.

— Может ты и прав, как ни как пацанёнок ещё, хоты рассудительный. И мне кажется он не перестал с теми двумя общаться.

— Есть грешок, но это его родственники, да и прожил ну них долго, многому научился, многое узнал. Ну, а, в крайнем случае, коль сами не справимся, будем просить.

Катерина, же ждать и раздумывать не стала. Она сразу поняла, что с Алексеем случилась крупная неприятность и, прилетев домой, позвала к себе в комнату Даниила.

— Даня, у нас случилась беда, — так прямо с порога вывалила она на сына всё своё горе.

— Мам, что такое случилось?