Золото Империи Глушков Владислав

Глава 16

Светлое Христово Воскресение пришло как всегда с ярким солнечным днём, новые поселенцы старого монашеского скита отправились в деревню заранее, оставив в ските только лишь минимально необходимое для охраны количество людей. Службу для них должен был провести молоденький, присланный Отцом Антипием ученик. Староста выделил гостям те же дома, в которых они переживали метель, когда первый раз пришли в деревню.

Так уж повелось у христиан старой веры, принимать в этот день у себя гостей, тем более что гости эти теперь их духовные братья.

Поутру, все нарядные, одетые в праздничные одежды собрались в церкви. Службу Отец Антипий правил как обычно основательно, с чувством, с толком, с расстановкой. Особое внимание, в своей проповеди уделив новым братьям.

А после службы вся деревня собралась возле дома старосты, каким-то непонятным образом, но местное население узнало о предстоящем сватовстве.

По такому случаю, казаки и офицеры по распоряжению своего командира надели привычную для них форму.

— Господа офицеры, господа казаки, — обратился к своим людям полковник Гуревич, перед отъездом в деревню, — мы с вами окончательно вынуждены порвать со своим прошлым. Но завтра великий праздник и я прошу всех к этому дню подготовить мундиры. Может быть, это будет последний день в нашей жизни, когда доведётся нам стать самими собой, тем более что в этот день мы будем просить для нашего товарища руки дочери деревенского старосты, Прохора Лукича.

— И кто же это такой спрытный у нас? — Поинтересовались казаки.

— Ваш командир, есаул Вахрушев, Николай Александрович. Он человек не женатый, а я дал слово Прохору Лукичу, что ни один из нас, у кого осталась в том мире семья не позволит себе ухаживать за деревенскими девушками. Поэтому шанс найти отклик в сердцах местных красавиц есть далеко не у многих из вас. Насколько мне известно, только единицы подходят под эту характеристику, но кроме Вашего желания нужно ещё согласие девушек, а его добиться не так уж легко.

В деревню новоявленные монахи пришли поздно вечером и в обычной, для здешних мест одежде, в той, что люди собрали для них, на ночное Богослужение явились тоже в ней. Но вот уже на церемонию сватовства нарядились, как положено.

Казачья полусотня во главе с офицерами шла по деревне в конном строю. Тщательно выстиранные и вычищенные мундиры, у многих на груди красовались Георгиевские кресты, знаки былой доблести. Начищенные пуговицы и пряжки ремней сияли на солнце, в голенищах старых, видавших виды сапог, но тщательнейшим образом отремонтированных и вычищенных до блеска отражалась молоденькая пробивающаяся из земли трава. Солнце играло в сияющей сбруе коней, из-под лихо заломленных фуражек выбивались подкрученные чубы.

Казачья полусотня шла по деревне в конном строю, играл гармонист, и лихая казацкая песня разливалась по округе, отражалась от стены деревьев, подступавшей к самой деревне тайги, и неслась дальше, вдоль реки вверх и вниз по течению.

Полковник Гуревич красовался впереди, ни кто из отряда не знал, да и не понимал, каким образом он умудрился сохранить и донести сюда, сквозь бои, наступления и отступления парадный мундир лейб-гвардии гусарского полка, в коем имел честь служить всю Германскую, но сегодня он был одет именно в него. Великолепный белый султан на кивере подрагивал в такт движения коня, солнце играло в золотых шнурах, отражалось на погонах. Золотая Георгиевская сабля, украшенная лентой, красовалась на боку полковника, и казалось, что сам он как то помолодел, преобразился, как будто и не было этих лет гражданской войны, этого поиска разрозненных армий, отступления, потери товарищей, казни Колчака и гибели Каппеля. Этого похода сквозь тайгу метель и зиму. Вот только вчера закончились полевые манёвры, а сегодня полк в полном составе возвращался на зимние квартиры к привычным делам, балам, устраиваемым провинциальными помещиками в честь приезда гусар.

Вся деревня собралась поглядеть на диво. Не заходили раньше в их края военные, и конечно всем было интересно, а тем более, никогда ещё сторонние не приезжали свататься к ним. Как они дело поставят, согласится ли батюшка отдавать свою дочь за неизвестного никому человека? Вопросов было много, но и ответ на них был один. А куда ему деваться, все прекрасно понимали, что женихов в деревне не так уж и много, а род продолжать надобно.

Полусотня с песнями подъехала к дому деревенского старосты.

— Стоой! — прозвучала команда.

Вмиг умолкла гармонь и песня. Кони встали как вкопанные. Полковник Гуревич лихо спрыгнул на землю и широким шагом вошёл в открытые ворота. По бокам от него выстроились ротмистр Лошицкий и поручик Зимин, ближайшие друзья Вахрушева. Сам жених остался немного позади.

Навстречу гостям вышел отец невесты.

— Что добрых людей привело ко мне в дом?

— Здравствуй хозяин, — обратился к старосте полковник. — Понимаешь, какое дело, пришли мы не по своей воле, сказывают люди, что есть товар у тебя в доме, а у нас есть купец. Вот и пришли мы посоветоваться с тобой.

— Об чём совет то держать будем?

— Да говорят девица у тебя на выданье, красавица писаная, а у нас парень есть, тоже весь хорош собой.

— Девица-то есть, да вот проблема, хрома она на одну ногу, да крива на один глаз, а так красавица.

— Это не страшно. Чай жениха то увидит?

— Увидеть то увидит, да вот услышит ли? Глуховата она с детства.

— Глуховата, это не глуха, громко крикнет то и услышит.

— Это конечно, это да, но вот только ещё и слеповата она.

— Зато наш молодец и зряч и слухом не обижен, покажи нам товар, может и глянется она ему.

— Почём не показать? Конечно, покажу, Марфа, ну-ка веди сюда дочь нашу.

— Да как же я её выведу, коль она и ходить-то не может, сам ведь сказал хрома, — ответила жена.

— Вот видишь, добрый человек, не можем мы её показать.

— Тогда может, в дом пригласишь, мы сами посмотрим?

— Отчего не пригласить, проходите, гости дорогие, только вот не споткнитесь, пороги у меня высокие, да голову не ударьте, притолок низковато.

Полковник с послами и женихом прошли в дом, а остальные казаки остались на дворе. Спешились и разбрелись, беседуя с деревенскими, обсуждая, правильно ли повели себя обе стороны.

Переговоры в доме длились не долго. В принципе всё было обговорено заранее и сегодня только назначили день свадьбы на осень, как соберётся урожай, сложится в закрома, а на землю ляжет первый снежок, так решили и свадьбу сыграть. Жить дальше молодым, решено было в деревне, благо пустых домов стояло вдосталь. Да и негоже семейному человеку в монашеском ските проживать. Там свои дела и заботы, а у него теперь свои, детишек растить, да семью содержать.

Закончилось всё большим пиром, на который собралась вся деревня, столы были накрыта во дворах отведённых гостям на постой. И долго за полночь разносились вдоль реки песни местные да принесённые казаками из дальних краёв.

Глава 17

Охотничий домик был построен основательно, но подходы к нему заметены снегом и для того, что бы открыть двери пришлось основательно поработать лопатами. Такое положение дел успокаивало, и говорило о том, что люди здесь давно не появлялись.

Дров в поленнице запасено достаточно и уже очень скоро в печи весело горел огонь, домик оттаивал, жадно впитывая в себя тепло печи. Умели таёжные люди строить. На первый взгляд, казалось ни за что его не прогреть, а нет, глядишь, через полчаса уже и раздеться можно было, а через час так и вообще пришлось немного притушить огонь.

Быстро приготовив ужин, люди поели, покормили собаку и приготовились отдыхать. Аристархова лайка, как ни приглашала её Вероника, наотрез отказалась ночевать в доме. Поев, она уютно устроилась под одной из машин.

— Не беспокойтесь, барышня, — успокаивал Вероника Аристарх, — посмотрите какая у неё шуба. Она на морозе не пропадёт, да и нам спокойнее будет. Опять же ежели кто чужой заявится, она даст знать. Найда у меня собака справная зверя за версту учует и даст знать, а уж человека так и подавно.

— Ты только скажи ей, что бы караул наш не съела за ночь, — попросил Аристарха Алексей, — вдруг кто заснёт, а она его за свиной окорок примет.

— Не извольте беспокоиться, она уже всех признала за своих, никого не тронет.

— А вот это напрасно, далеко не все здесь свои, ну, да ладно, проехали. Всё господа и дама, отдыхать, толя первый на караул, потом Пётр, я последним. Отбой войска, завтра день потяжелее будет.

Ночь прошла спокойно, а вот следующий день, да и почти пять за ним показались всем сущим адом. Ехать пришлось без дорог, тайгой, пробираясь по распадкам, болотам, руслам небольших речек.

Весна брала своё, снег в некоторых местах основательно подтаял и машины время от времени проваливались, их приходилось выносить буквально на руках, спасали лебёдки, но трудиться приходилось, выбиваясь из последних сил, и к вечеру все буквально валились с ног. Не хватало сил даже развернуть лагерь, укладывались, прямо в салонах автомобилей, кое-как размещаясь.

На Веронику, Алексею было просто жалко смотреть. Она не увиливала ни от какой работы, старалась идти на уровне с мужчинами, но всё-таки она была женщиной. Алексей с товарищами старались беречь её как могли, она сердилась, но соглашалась лишний раз сесть за руль, когда надо было выталкивать автомобиль из очередного провала, а вот профессор вёл себя как раз совсем иначе. Он хныкал, жаловался на плохое здоровье и отсутствие сил, всё время настаивал на том, что идти тайгой, с такими усилиями бессмысленно, в то время, когда можно вернуться на трассу и проехать всё это расстояние с комфортом, пусть и придётся накинуть лишнюю сотню, другую километров.

— Послушай меня, сморчок архивный, — не выдержал в очередной раз Алексей, — если ты не перестанешь скулить и не возьмёшься за лопату, то дальше ты не поедешь.

— Что закопаете меня?

— Нет просто я заставлю тебя бежать перед бампером авто и разгребать нам дорогу, до тех пор пока ты сам не загнёшься.

Быстров что-то хотел сказать, но посмотрел на Алексея, и понял, говорить больше ничего не надо. Лучше промолчать и взяв руки лопату начинать откапывать вместе со всеми машину.

Кроме снега были ещё завалы. Тайга это не парк культуры и отдыха, где деревья ухоженные, дорожки расчищенные, нижние ветки подрезаны и одно удовольствие гулять. Нет, здесь деревья растут хаотически, некоторые умирают и падают, другие валит ветер, тяжёлый мокрый снег обламывает ветви, и они лежат в самых неподходящих местах. Радовало одно, ни кто посторонний им на пути не встречался, да и о людях Фирсова пока слышно не было.

Однако Алексей постоянно был на чеку, его настораживало такое спокойствие. За годы службы он понял, что чем глаже всё проходит в самом начале, тем хуже будет в конце, и такой расклад его пугал, хотя не то, что бы пугал, настораживал. Почему их не ищут? Почему отстали? Ведь наверняка, Фирсов приготовил не одну бригаду, должны были ждать во всех контрольных точках и вести, а здесь тишина и покой. Или может, ведут, да он этого не знает?

— Послушай Прохор, а могут за нами следить так, чтобы мы не замечали?

— Ты что? Странно мне такой вопрос слышать, а казался опытным человеком.

— Это ты о чём?

— Ты посмотри назад, да по этому следу за нами через неделю прийти могут. Для того чтобы не следить на лыжи надо было становиться, да налегке идти, а ты хотел и в тепле и в добре быть, да ещё и следов не оставить.

— Да, конечно ты прав, совсем соображать перестал. Значит, успокаиваться рано.

— Рано, друг родной, рано. Ничего скоро до первого озера дойдём, а там оно покажет.

Егерей, Алексей тоже не понимал до конца. Вроде и открытые люди, и помогают и подсказывают, но создавалось впечатление, что заводят они куда-то не совсем туда. Вероника с самого начала определила им те озёра, которые были наиболее интересны, но они, тем не менее, поступили по своему, обосновав своё предложение тем, что к нужным озёрам сейчас не проехать. А ещё они слишком часто уединялись, перешёптывались между собой, такое поведение наталкивало на не очень хорошие мысли.

«Однако, — подумал Алексей, — буду решать проблемы по мере их поступления, пока они приносят пользу, как только начнут приносить вред, вот тогда и решу»

Но всё когда то заканчивается, закончилась и эта тяжёлая дорога. На пятый день экспедиция вышла к первому из озёр всего каскада. Озеро лежало в распадке и представляло собой совершенно круглое блюдце, покрытое льдом и снегом.

Экспедиция остановилась на берегу и развернула лагерь.

— Нет, это не то место, — сказала Вероника Алексею с полной уверенностью в голосе.

— Почём знаешь?

— В описании говориться, что с одной стороны озера скала должна быть, а здесь кругом тайга.

— Так, что, может, и разворачиваться не будем? Пойдём дальше?

— Нет на всякий случай проверим.

— И то верно, заодно отдохнём немного, да проводникам нашим мозги чуть-чуть запудрим. Хотя кажется, мне не совсем это получится.

— Да я с вами согласна, очень странные люди, с одной стороны вроде и открытые и помогать стараются, а с другой, кажется, мне, что водят они нас специально не там.

— Ты заметила? Это хорошо, а то я уж подумал, что у меня параноидальный синдром.

— Заметила, мы же их просили вот в эту точку вывести, — она указала на карте другие озёра, — а они привели сюда.

— Ладно, Вера, что делать? То, что мы не рыбаки они уже раскусили, поэтому будем делать своё дело. Разворачиваемся. Достаём аппаратуру, что там у тебя заготовлено и приступаем прямо завтра с утра.

На следующий день развернули аппаратуру и начали сканировать озеро, егеря с интересом смотрели за всеми действиями, Алексею всё это тоже было интересно. Он никогда не сталкивался с подобным изучением глубин и поэтому ходил за Вероникой буквально по пятам, а именно она занималась всем. Особенно ему понравился один небольшой, но очень ценный, на его взгляд приборчик. Это был эхолот, походив немного с ним по льду, вслед за Вероникой, Алексей нашёл несколько достаточно глубоких ям, а в них просто необъятное количество рыбы.

— Прохор, Аристарх, давайте быстрее ко мне, смотрите. — Он указал пальцем на экран маленького монитора, там был виден очередной косяк, набившийся в яму. — А вы мне рассказывали, что здесь рыбы нет. Давайте лунки скорее сверлить, на обед сегодня уха будет.

Уговаривать братьев не пришлось, он тут же забыли о том, что следует следить за действиями Вероники и бросились сверлить лунки, разматывать снасти и устраиваться поудобнее. Рыбалка действительно удалась на славу и очень быстро все трое натаскали рыбы не только на уху. Здесь были и крупный окунь и не такой крупный, но очень жирный и наваристый ёрш, попадалась достаточно крупная плотва, а ещё Алексею посчастливилось выудить пару очень достойных, эдак, килограмма по три, лещей.

— Вот что значит рыбацкое счастье, — удивлялся Прохор, — ведь городской человек. На рыбалке-то когда последний раз был?

— Ой, не помню мужики, давно, с дедом ещё в детстве ездили, да и то только летом, а вот зимой вообще никогда рыбу не ловил. Разве что только вот на такую удочку, — он достал гранату и покрутил ею перед носами егерей.

— Вот видишь, Проша, я говорил, что новичкам везёт. А ты мне чего доказывал?

— Ну, ошибся, уж больно он сноровисто лунки крутил.

— Ладно, братья не расстраивайтесь, пошли лучше уху сварганим, а то ведь Вера скоро закончит свой обход. А у нас обед ещё не готов.

Уха получилась превосходная, и вся компания, соскучившаяся за последнюю неделю по горячей пище, натрудившаяся за полдня, с превеликим удовольствием накинулась на неё. Котёл после обеда даже не надо было мыть, его буквально вылизали. А о жареных на углях лещах так и говорить не стоит. Свежепойманная рыба всегда отличается особым вкусом и ароматом, это известно каждому.

— Что Вера скажешь, — спросил Алексей девушку после обеда?

— Да как я и предполагала, это не то место.

— Твоё мнение профессор, — они втроём уединились в дальнем уголке лагеря, чтобы обсудить свои дела.

— Я сразу сказал, что это озеро совсем не подходит по основным признакам.

— Вот карта, какое, по твоему мнению? — Алексей разложил перед Быстровым карту района.

— Судя по всему, — профессор склонился над картой, — это может быть какое-то из вот этих трёх озер. Они наиболее подходят и по окружающему ландшафту и по своей форме.

— А что озеро должно иметь конкретную форму?

Быстров поднял на Алексея глаза и понял, что сказал лишнее.

— Ничего, профессор, продолжай, я ведь тебе уже сказал, что твоя дальнейшая судьба полностью зависит от моего к тебе расположения. Так какой формы должно быть зеро?

— Оно должно быть подковообразным, вот как эти, причём своими концами упираться в скалу, образовывая небольшой островок, на котором располагался древний скит.

— Вот теперь всё предельно ясно. Какие ещё есть приметы?

— Недалеко от озера была деревня староверов, но когда большевики добрались до этих мест, они уничтожили её.

— Прекрасно, но ведь какие-то развалины этой деревни должны остаться?

— Должны.

— Вот и отлично. Аристарх, Прохор, подойдите сюда, — позвал Алексей братьев.

— Что случилось?

— Да ничего не случилось, просто здесь мы не нашли то, что искали. И у меня к вам есть несколько вопросов.

— Всегда рады помочь.

— Хочется в это верить. Вот посмотрите внимательно на карту и скажите, где в этом районе есть старая, давно разрушенная деревня староверов?

— Эээ…, не припомню я что-то такого, — почесал Аристарх подбородок.

— Ой, ли? А ты Прохор, тоже не припомнишь?

— Отчего не припомнить? Припомню. Кажется вот здесь, на реке, только не советую туда ходить.

— Почему это?

— Дикие это места не хоженые. Деревню-то действительно уничтожили, давно, но её не разрушили, просто уничтожили всех жителей.

— И за что?

— А что большевики убивали за что-то?

— Интересный вопрос. Однозначного ответа на это дать нельзя. Но всё-таки наверняка была причина.

— Да была, стандартная, за пособничество Колчаку. Спрашивается откуда в этих краях Колчак и как люди в забытой, таёжной древне могли ему пособничать.

— Кто знает, но бывает разное. Но мы не о том. Почему ходить туда нельзя?

— Там обосновались чёрные старатели. Речушка эта золотишко несёт, не так что бы много, но есть. Вот там и обосновались эти охотники за удачей. В основном бомжи да поселенцы.

— И куда они потом это золото девают?

— У них там есть свой смотрящий, который всё это скупает за бесценок, а у него уже вертушкой забирают старшие.

— Ты смотри, прямо настоящий «Клондайк» там устроили. Ну, ничего с бомжами мы как-нибудь разберёмся.

— Ты не думай, у них там организация серьёзная, охрана своя, полиция, они чужаков не приветствуют.

— Мы что похожи на золотокопателей?

— Нет, конечно.

— Тогда что нам откажут в ночлеге? Ладно, не будем рассуждать, сегодня ночуем здесь, а завтра с утра отправляемся в деревню, глядишь, и дизелем там разживёмся. Есть у них там солярка?

— Как не быть, конечно, есть, только думаю, дёшево они её не отдадут.

— За это не переживай, государство у нас богатое, на солярку наскребём. Тогда господа и дамы на сегодня работы заканчиваем, кто хочет, может в тайгу сходить поохотиться, желающие рыбку половить, прошу к лункам, остальные отдыхать, завтра подъём с рассветом и в путь.

Охотников идти охотиться не оказалось. Да и надобности не было. Во время перехода мысом они запаслись, а вот поудить рыбку изъявили желание почти все. Равнодушен, к этому мероприятию остался только профессор. Он продолжал размышлять, его лоб то и дело морщился, в голове бродили, видимо не совсем приятные мысли. Алексей особо не обращал на него внимание, но и из поля зрения не выпускал.

Озеро оказалось, действительно богатым на рыбу и мужчины даже устроили соревнование, кстати, не только мужчины, Вероника тоже приняла в нём активное участие. Даже заняла третье место по количеству пойманных хвостов, правда по общему весу немного не дотянула. Ей всё время попадалась какая-то мелкая рыба. Наразвлекавшись от души и запасшись, основательно рыбой, участники экспедиции поужинали и разбрелись по палаткам спать.

Глава 18

Переход к деревне староверов занял ещё два дня. Прохор с Аристархом долго кружили по тайге, рассказывая, что короче пройти просто невозможно, пока Вероника не возмутилась. Правда возмущалась он только наедине с Алексеем.

— Господин полковник, долго они ещё нас по тайге выматывать будут. Посмотрите, весна с каждым днём всё больше и больше в права вступает, если лёд растает, туго нам придётся.

— Я понял тебя Вера, поговорю, прищучу. Но сдаётся мне, без них мы вообще по тайге на машинах не пройдём, а всё твоё оборудование на руках не унесёшь.

И он поговорил, какие аргументы приводил Алексей в разговоре с егерями, доподлинно не известно никому, но вот то, что уже к вечеру экспедиция без затруднений вышла к Новому Клондайку, а именно так назвали чёрные старатели старое поселение, это осталось фактом.

Тайга расступилась пред ехавшими по руслу небольшой речушки машинами, образуя широкий плёс, на котором и расположилась старая деревня. Казалось время не властно над ней. Ни одного дерева не выросло за всё, то время, пока деревня была бесхозной, даже кустарник не посмел разрастись на покинутых людьми дворах. Но были и новшества, привнесённые уже новыми хозяевами. По четырём углам деревни возвышались вышки, на которых, отлично просматривались пулемётчики, деревня была обнесена тройным рядом колючей проволоки, а равномерно расположенные по периметру фонари, прекрасно его освещали.

Алексей остановил машину, достал бинокль и начал внимательно рассматривать поселение.

— Да это не деревня бомжей, это хорошо укреплённый объёкт, с тщательно продуманной и организованной системой обороны. Что-то ты мне Пётр не досказал про всё это. Не твоя ли вотчина?

— Кабы у меня свой прииск был, разве жил бы я в деревне глухой, да служил бы егерем?

— Вопрос резонный, но и ответ на него можно такой же резонный найти. Не заметил я, что бы ты с братом больно бедствовал, уж точно не на егерскую зарплату живёте. Да и странно как то вы повели себя, когда я про деревню спросил. Аристарх, тот вообще в несознанку ушёл, мол, знать ничего не знаю, ведать не ведаю, а такого просто быть не может. Ты, конечно, рассказал всё, да вот только лишний день нас по тайге таскал.

— Так пути другого не было.

— Я тебе насчёт пути уже говорил, повторяться не буду. Так, что знаком ты с местным начальством, или мне идти знакомиться самому?

— Знаком.

— Вот и отлично, ты понимаешь, что нам от них ничего не надо, и бизнес ихний меня меньше всего заботит. Мне нужно дозаправить машины, ночь отдохнуть и идти дальше. Решим эти вопросы?

— Решим.

— Только прошу тебя, Прохор, без глупостей. Ты мужик правильный и мне по нраву, я хочу, что бы мы товарищам оставались до самого окончания нашей экспедиции. Договорились?

— Поехали, — несколько уклончиво ответил егерь.

Машины тронулись в сторону деревни, а точнее лагеря. Выбравшись на берег, они медленно подъехали к воротам, Алексей спинным мозгом чувствовал сосредоточенные на нём два глаза пулемётов с ближних вышек. Ребята здесь были серьёзные, вздумай они палить, два крупнокалиберных пулемёта искрошили бы УАЗы в один миг. Навстречу экспедиции, к воротам вышли трое, один из них, скорее всего, был начальником караула, двое других, сопровождающие. Чувствовалось, что ребята не доверяли посторонним, пальцы лежали на спусковых крючках и Алексей мог спорить на что угодно, патроны были в патронниках.

Увидев вылезающего из машины Прохора, они немного расслабились.

— А это ты Прохор Петрович, что на этот раз привело?

— Не твоё Сашка дело, — несколько высокомерно, для простого егеря ответил Прохор. — Что, Виктор Кузьмич на месте?

— На месте. А где ему быть?

— Тогда пропускай.

— Проходи.

— Ты меня не понял? Открывай ворота.

— Не много ты на себя берёшь егерь?

— Не тебе это решать, открывай ворота. — Прохор несколько повысил голос, из чего Алексей сделал вывод, что он таки имеет здесь вес. Какой, пока говорить рано, но то, что всех, может быть только за исключением главного, Виктора Кузьмича, он считает ниже себя, это факт.

Караульные открыли ворота, и машины одна за другой въехали на территорию лагеря, бывшей деревни.

— Поехали в центр, — коротко скомандовал Прохор.

— Смело ты разговаривал с «человеком с ружьём», а говорил, что тебе эта братия совсем не братия.

— Терпеть не могу этих шавок. Он и силён пока у него за спиной два автоматчика, да пулемёты на вышках. Этот просто из нашего посёлка, так хулиганил в детстве, да потом браконьерничал понемногу, я его как облупленного знаю, а здесь, смотри-ка, в начальство выбился. Хотя сам не понимаю как. Люди здесь серьёзные заправляют.

— Ладно, поехали, разберёмся.

Дом, в котором обосновался смотрящий за всем этим беспределом, располагался в самом центре лагеря, бывшей деревни. Дом был крепкий, не смотря на свой достаточно почтенный возраст. Сам хозяин уже стоял на пороге, широко расставив ноги и заложив руки за спину.

— Чем обязаны визиту, Прохор Петрович? — спустился хозяин с крыльца и сделал несколько шагов навстречу остановившимся машинам. — Как да ты не один, и Аристарх Лукич с тобой, вот уж не ожидал, не ожидал. А это что за люди? Уж больно их лица на ментовские похожи? Не придумал ли ты нас прикрыть?

— Не переживай, Виктор Кузьмич, как только придумаю, ты об этом узнаешь первым, только вот информация эта тебе уже не понадобится.

— Что-то не в духе ты сегодня?

— Ты когда научишь свих шавок рот не открывать?

— Что опять Сашка отчебучил что-то? Если он, то я разберусь. А что вообще привело тебя в наши края?

— Заправиться нам надо, и переночевать, что бы только нас ни кто не беспокоил.

— Переночевать, это конечно не проблема, сам знаешь домов пустующих много, а вот заправиться, так у меня здесь не нефтеперерабатывающий завод.

— Вот этих сказок ты мне не рассказывай, я-то знаю, что у тебя есть, а чего нет.

— А ты что ревизором на полставки устроился? — В голосе старшего звучал лёгкий сарказм. — Ну, это всё шутки. Дома пустые ты знаешь, езжайте, располагайтесь, можете не беспокоиться, машины ни кто не тронет, а потом, милости прошу в гости, чайку попьём, поговорим, гости твои новости столичные расскажут.

— Странно, с каждым часом всё интереснее и интереснее жить на этом свете.

— Это ты о чём Алексей Павлович.

— Да рассуждаю всё про себя. Аристарх, понимаешь ни сном, ни духом, а его здесь все прекрасно знают. Ты простой егерь, а вон как тебя на незаконном прииске привечают, уважают, иногда даже боятся. Странно всё это.

— Да ничего странного нет, я ведь здесь местный, а они все приезжие, у нас с Аристархом корни здесь, отцы наши, деды, прадеды, все здесь жили, и стерегли этот край, вот и нам, как бы в наследство досталось, край этот стеречь.

— От кого?

— Что от кого?

— От кого край стеречь? Мне почему-то казалось, что вот от таких, как этот Кузьмич и надо его стеречь.

— Так от них, в том числе и стережём, именно поэтому он золотишко моет на этой речке, не самой богатой, именно поэтому он трубкам кимберлитовым не лезет, потому, что ему этот участочек выделен, и он понимает, что сунется, куда не просят, тут же его бизнес и прекратится.

— Интересно, а кто же ему участочек этот выделил? Уж не государство ли?

— Не понять вам столичным таёжных законов. Не было здесь иного государства, кроме как таёжного, и никогда не будет. Да наместников много было, палачи приходили, да как приходили, так и уходили, а люди как жили по законам тайги тысячи лет назад, так и живут до сих пор. Ты думаешь, почему я тебя в доме принял, за стол усадил, чаем напоил? От того, что ты из Москвы явился, да долларов у тебя полны карманы были? Хотя это ещё тоже вопрос. Нет не поэтому. Тот, кому доллары твои нужны и на порог бы тебя не пустил. А я пустил, потому, что ты с братом моим приехал, потому, что ты гость у нас, что тайги не знаешь, и законов таёжных. Потому, что девчонку эту с собой приволок, да профессора этого беспомощного.

— Именно поэтому ты нас неделю в тайге мурыжил?

— Так надо было сразу сказать, что вас деревня интересует. Только не пойму, что в ней интересного. Золота, здесь для промышленной добычи мало, от неё сразу отказались, а что ещё здесь может быть интересного, я даже не знаю. Видел, Вероника как то интересно озеро исследовала, только вот в толк взять не могу, что она там хотела найти.