Командир штрафбата Корчевский Юрий

Сергей назвал адрес – Революционная улица.

– Далековато. В отпуск, наверное?

– В отпуск. Четыре года не был.

Начальник патруля понимающе улыбнулся, козырнул:

– С приездом, товарищ майор, желаем хорошо отдохнуть.

– Спасибо, лейтенант.

Сергей поправил лямки вещмешка и зашагал. Направление он приблизительно помнил.

Он немного поплутал. Прохожих по ночному времени не было, и спросить дорогу было не у кого. Однако он смог выйти на нужную улицу.

Вот и дом погибшего деда. Сергей замедлил шаг. Ночь, остановиться ему негде, а в дом к бабушке идти неудобно. Конечно, если бы она знала, что он её внук, тогда другое дело. Но ведь он приезжал сюда как фронтовой сослуживец деда.

Пока Сергей стоял в нерешительности у калитки, дверь дома отворилась и на крыльцо вышла женщина.

– Кто там?

Сергей откашлялся, горло перехватило.

– Я к вам приезжал три года назад.

– Заходите! А я и не сплю, вот сердце подсказывает – кто-то к нам должен прийти. Выгляну в окно – никого. Да не обмануло сердце.

Сергей и Лукерья зашли в дом. При свете свечи Сергей сразу заметил, как постарела и сдала Луша. Они ведь ровесники, но смерть мужа Петра, деда Сергея, подкосила её. Да и маленький сын забот требовал. И в мирное время тяжело одной ребёнка поднимать, а уж в военное-то – и подавно.

– Раздевайтесь, садитесь.

Сергей снял шинель и присел на стул.

– Я сейчас чаю поставлю.

Луша сунула в печь закопченный чайник – вроде как тот же самый, что был в прошлый раз.

Сергей волновался, в горле стоял ком.

Женщина повернулась к нему.

– А я вас узнала. Вы у нас три года тому назад были – рассказали, что Пётр погиб. Вы ведь сослуживцами были?

– Были.

Лукерья внимательно всмотрелась в его лицо.

– Похожи вы на Петра, даже фамилия та же. Удивительно!

– Бывают же однофамильцы.

– Может, дальние родственники?

– Бог знает…

– Вы надолго к нам?

– Попью чайку и уйду.

– Я не об этом, – Лукерья смутилась.

– Утром поеду – служба.

– Вы ведь вроде как офицер. Простите – звания не знаю.

– Майор.

Сергей достал из вещмешка хлеб, американские консервы, крупяные концентраты. Потом вытащил из кармана деньги.

– Берите.

– Да что вы! – Лукерья замахала руками. – Вам же самому нужно!

– У меня есть.

– Спасибо.

Они попили чаю. Сергею было так уютно в этом маленьком доме с бедной обстановкой, что уходить никак не хотелось.

– У меня и выпить-то нечего.

– Не пить приехал. Как мальчонка?

– Мишенька? Спит пострелёнок. За день набегается, так ночью и пушкой не разбудишь.

– Пушкой не надо.

– Извините, это я к слову.

Сергею очень хотелось посмотреть на молодого отца – но кто он здесь? И как Лукерья воспримет его просьбу? По легенде он – чужой, просто однополчанин, помогающий вдове погибшего фронтового друга.

– Расскажите мне о Петре, – прервала затянувшееся молчание Лукерья.

Сергей припомнил несколько случаев.

– Да, он такой был, узнаю. – Лукерья расплакалась.

Сергей подошёл к ней, погладил по плечам, по голове. Лукерья уткнулась ему головой в бок.

– Мужики из армии возвращаются, а я выйду за калитку и смотрю – не идёт ли мой Пётр? – Она зарыдала в голос.

У Сергея самого едва не потекли слёзы.

Так за разговорами они и просидели до утра.

Утром, когда начало светать, Сергей встал, оделся и попрощался. Внимательно посмотрел на Лушу, стараясь запомнить каждую чёрточку, и ушёл не оглядываясь.

Дальше был поезд, Москва, пересадка на Смоленск. Он задумал всё-таки найти тот проклятый подвал, куда провалился четыре года назад по локальному времени. В чудеса Сергей не верил – слишком много пришлось пережить ему за годы войны. Но в душе теплилась надежда – а вдруг да получится?

Он добрался до Сафоново, а дальше – пешком, по грунтовке. Где-то здесь должна быть деревня Порхово.

Проезжавший на бричке одноногий инвалид показал:

– Вон там, браток, за оврагом.

Сергей попытался вспомнить. Вроде – да, был овраг.

Он прошёл ещё с километр, перебрался через овраг, и перед ним открылось Порхово.

Не пощадила война деревню. Каменные фундаменты ещё стоят, а стен нет. либо бомбёжкой разрушена деревня, либо снарядами. Лишь печные трубы кое-где торчат, как немой укор войне. И где же этот чёртов подвал?

Так. На машине – в том, будущем времени – он приехал оттуда. Точно!

Сергей прошёл по разрушенной обезлюдевшей деревне на другой её конец. Вон там он «шестёрку» свою поставил и пошёл сюда.

Сергей сделал несколько шагов, под ногами что-то хрустнуло, земля разверзлась, и он рухнул в подвал. Хоть и ожидал чего-то подобного, но получилось всё равно неожиданно.

Ухватиться руками он ни за что не успел, и больно ударился боком. Встал, отряхнулся, по обломкам брёвен, бывших когда-то накатом, полез вверх.

В глаза ударил яркий солнечный свет. Хм, вроде когда он сюда шёл, было пасмурно и прохладно. А сейчас даже жарковато в шинели.

Сергей повернулся, расстёгивая крючки шинели, и его бросило в пот: перед ним, метрах в пятидесяти, стояла его «шестёрка». Там, где он её оставил.

С бешено бьющимся сердцем Сергей подошёл к машине, открыл незапертую дверцу и сел за руль. И такое чувство наполнило всё его существо – он дома, в своём времени! От избытка этих чувств он даже закричал.

Потом с замиранием сердца посмотрел в салонное зеркало заднего вида. В зеркале был он – ещё тот, молодой парень, только в форме военного времени.

Сергей выбрался из машины, скинул шинель. Может, от удара головой ему всё померещилось? Тогда откуда на нём форма ещё тех, военных времён?

Сергей залез в нагрудный карман, достал своё удостоверение СМЕРШа: с фотографии смотрел именно он. Подумав, он задрал гимнастёрку – вот и следы ранений. А тело молодое, он не постарел ничуть. Сбрендить можно, какая смесь времён. Расскажи кому – не поверят. Лучше и не рассказывать.

Сергей разделся по трусов, свернул аккуратно форму и положил её в багажник. Достал оттуда запасную одежду – спортивный костюм, лежавший в сумке.

Теперь осталась ерунда: найти могилу деда – и домой, в Ярославль!