Хроника посещения (сборник) Филоненко Вадим
– Ничего не пойму, – говорил Жозеф, глядя на компас. Он подсвечивал себе карманным фонариком. Оказывается, помимо армейского пистолета, он прихватил и фонарь, и компас, и подробную карту местности. Сказывалась подготовка армейских спецподразделений. – Север определенно там. Но, направляясь к северу, мы уже третий раз возвращаемся в одну и ту же точку. И с картой какая-то чертовщина…
– Смотри… – проговорил Дэвид, указывая вдоль переулка. – Что это?
Там, в паре кварталов от них, горел свет. Это был обыкновенный уличный фонарь, единственный из всех, что работал. Он чуть раскачивался и помаргивал. Словно заманивал в пятно света под собой.
– Пойдем, посмотрим! – моментально отреагировал Жозеф.
– Постой… – Дэвид замялся. – А вдруг это ловушка?
– Что? – Жозеф сухо рассмеялся. Но смех его вдруг оборвался. – А может, ты прав… – Он передернул затвор пистолета. – Тогда тем более надо идти. Хочу посмотреть в глаза тому, кто все это устроил!
– Я не пойду! – заявил Дэвид. – Неужели ты не понимаешь – здесь нельзя вот так, напролом?..
– Можешь оставаться! – Жозеф презрительно сплюнул и неторопливо направился на свет. – Только зря думаешь, что в одиночку безопаснее!
Дэвид постоял в нерешительности и поплелся следом. Жозеф прав: остаться в одиночестве было бы еще страшнее.
Они стояли под моргающим уличным фонарем. Дэвид в ожидании чего-то неотвратимого втянул голову в плечи. Ничего особенного не происходило.
– Вот видишь, – удовлетворенно сказал Жозеф. – Я же говорил, что ничего страшного здесь…
Его голос прервал низкий хрип. Из тьмы в сторону фонаря поползла дрожащая бесформенная тень. Глядя на эту тень, презревшую законы оптики, Дэвид ощутил разрастающийся в душе инфернальный ужас. Казалось, он близок к пределу, за которым человек совершенно теряет связь с реальностью и вообще перестает быть человеком, превращаясь в загнанное животное.
И тут же в пятно света ввалилась эта кошмарная фигура. Вид ее, как и ее намерения уже не вызывали сомнения – это было настоящее чудовище, сошедшее с гнилых небес, чтобы уничтожить их беззащитный город. Уродливую морду исказила гримаса ненависти, к людям потянулись конечности с чудовищными щупальцами на концах.
Жозеф мгновенно схватился за пистолет. Монстр зарычал – и в этих звуках Дэвиду на мгновение почудилось что-то знакомое. Но жуткий рык перекрыли торопливые хлопки выстрелов. Тварь задергалась и повалилась навзничь, замерев в трепещущем свете фонаря.
– Сдохни, тварь… – процедил Жозеф. В его нервном взгляде вновь проступила уверенность – уверенность победителя.
Дэвид молча наблюдал, как из-под трупа медленно выползает багровая лужа. Кровь. Самая обыкновенная. Только теперь, когда страх начал немного отступать, в голове сконцентрировались остатки здравого смысла.
– Посмотри… – проговорил Дэвид. – На нем же… человеческая одежда…
Жозеф не ответил. Он медленно склонился над телом. И легким толчком перевернул его на спину.
В изуродованном до неузнаваемости лице все же прослеживались знакомые черты. Но дело было даже не в этом. Из нагрудного кармана разодранного пиджака свисала дужка знакомых очков.
– Это же нотариус… – проговорил Дэвид. – Который с нами шел…
– Вижу… – глухо отозвался Жозеф. Тыльной стороной ладони, сжимавшей пистолет, вытер пот со лба. Жалобно посмотрел на спутника. – Что же они с ним сделали, а?
Бывший вояка упорно цеплялся за реального, персонифицированного противника. Наверное, так ему было легче.
– Смотри, – подойдя ближе, указал Дэвид. – Видишь? Вся его одежда в мелких дырочках. Как сито. И кровь сквозь них проступает. Будто его обсыпало чем-то колким и жгучим.
– И это «что-то» поразило лицо и руки, – кивнул Жозеф, жадно разглядывая труп. – Оттого его так и раздуло… Не думал, что можно так изуродовать человека. Но зачем он напал на нас?
– Он не нападал, – опустив взгляд, сказал Дэвид. – Я только сейчас понял: он кричал: «Помогите…»
Повисла пауза.
И вдруг Жозеф выронил пистолет, схватился ладонями за лицо, затрясся. Дэвид подумал было, что тот плачет. Но с изумлением различил смех. Смех пробивался сквозь пальцы, которыми Жозеф, казалось, хотел удержать его – и не мог. Дикий истерический хохот нарастал, спутник бессильно опустился на землю, трясясь и растирая по лицу слезы.
– Я… я так упорно искал чудовище и… и… надо же – нашел его! – захлебываясь в приступах смеха, поведал Жозеф. – Оказывается, чудовища – это мы, люди! Нам не нужно искать пришельцев, чтобы сдохнуть. Мы… Мы сами перебьем друг друга!
Он встал и, не оборачиваясь, поплелся в темноту. С его стороны продолжали доноситься всплески болезненного смеха. Дэвид беспокойно посмотрел ему вслед, перевел взгляд на брошенный в луже крови пистолет. И решил не подымать оружие.
Некоторое время он шел вслед за спутником. И вскоре убедился, что с бывшим коммандос что-то не в порядке. Жозеф продолжал тихо смеяться, бормотать что-то себе под нос и совершенно не реагировал на реплики товарища. Похоже, у того «поехала крыша» и ждать от него спасительного решения не приходилось.
Ночь казалась бесконечной – такой же нереально затянувшейся, как вчерашний день. Вокруг творилось неладное. За стеклами брошенных домов что-то зловеще мерцало, над головой раздавались странные звуки. Время от времени в отдалении проносился тоскливый душераздирающий вой.
– Нужно выбираться отсюда, – тихо сказал Дэвид. – Если не получается по карте, нужно довериться интуиции.
Жозеф его не слушал. Он стоял и, бессмысленно улыбаясь, рассматривал что-то прямо перед собой. Дэвид напряг зрение и увидел, как перед лицом спутника тихо колышется что-то бледное, напоминающее паутину.
– Осторожнее! – вскрикнул Дэвид. – Не трогай!
Жозеф лишь рассмеялся и, словно нарочно, ткнул в «паутину» пятерней. Паутина обвила его руку, и показалось, будто она моментально и целиком впиталась в кожу. Во всяком случае, от нее не осталось и следа. Впрочем, ничего страшного не произошло. Дэвид перевел дух.
– Пойдем, – сказал он, отворачиваясь и вглядываясь в темноту. – Кажется, я знаю, как надо идти. Не через кварталы надо, а по окраине и дальше по пустырю. Вон туда…
Рядом что-то грузно упало. Дэвид обернулся.
На булыжной мостовой неподвижно, ничком лежал Жозеф. На коже его лица и шеи медленно проступал тонкий красноватый узор, напоминавший паутину.
Дэвид остался один.
7
Трудно представить что-то более страшное, чем эта бесконечная ночь. Наверное, только мысль об Оливии, о том, что она жива и он ей нужен, не давала окончательно спятить.
Его вел инстинкт. Просто потому, что уставший рассудок, не выдержав, отключился. Наверное, это его и спасло. Человеческий разум, оперировавший привычными представлениями, неизменно вел к гибели. Почему бы, к примеру, не идти по освещенным луной буграм, где нет опасности переломать себе ноги? Инстинкт не пускал туда, как не пускал в низины, заставляя чуть ли не на четвереньках обходить каждую ямку. Дэвид не смог бы объяснить, что заставляло его замирать ни с того ни с сего при малейшем дуновении ветра. Если стремление держаться в стороне от подозрительных блуждающих огоньков было вполне объяснимо, то что опасного было в плоских темных подтеках, напоминающих застывший битум?
В какой-то момент он ощутил, что поймал какой-то незнакомый ритм. И даже начал получать противоестественное удовлетворение от того, как ловко он водит за нос вездесущую смерть. А смерть была совсем рядом – она дышала ему в затылок, проползала над головой, касалась щеки… Но он уже не думал о причинах всех этих напастей, просто принимал происходящее как данность.
Куда больше его насторожил неожиданно «включившийся» рассвет. И капитальная ограда из бетонных столбов, увитых «колючей проволокой». Это было странно: никакой «колючки» здесь отродясь не было.
«Когда они только успели?» – растерянно подумал Дэвид, наблюдая из зарослей жухлой травы за армейским джипом, что медленно катил с той стороны, настороженно шаря прожектором. Первым порывом было вскочить и радостно замахать руками. Но что-то остановило от такого спонтанного решения. И тут же джип взвизгнул тормозами, стремительно сдал задним ходом и разразился отрывистыми пулеметными очередями. Били куда-то в эту сторону, поверх «колючки». «Что за черт?» – мелькнуло в голове Дэвида. Он уже высмотрел небольшой разрыв в проволочном заграждении, но все не решался на последний рывок.
Свист пуль неприятно приближался. Доносился визг рикошетов. За кем-то военные охотились – целенаправленно и остервенело. От этого становилось не по себе: это нечто сейчас совсем по соседству. А потому, едва джип скрылся за поворотом, Дэвид бросился к разрыву. С треском порвав джинсы и оставив на «колючке» клочья куртки и собственной кожи, оказался, наконец, по другую сторону. От усталости его шатало, но он быстро пересек контрольную песчаную полосу и через редкий лесок вышел к старому шоссе.
Что-то было не так. Он протопал по дороге почти с километр, пока не понял: не было машин. Это еще можно было объяснить эвакуацией. Но понять, отчего всего за сутки растрескался и порос травой асфальт, было труднее.
Дома показались, когда утренние сумерки почти рассеялись. Дэвид остановился, недоуменно огляделся. Он не узнавал улицу. Нет, здесь не было следов паники, битых стекол, военной техники. Наоборот – все было чистенько, аккуратно. Но как-то не так.
Заметив какую-то женщину, появившуюся из-за угла старого дома, он направился к ней с простым намерением расспросить о последних новостях в связи с Посещением и спешной эвакуацией. Реакция женщины поразила: та взвизгнула, выронила сумку и убежала. Из бумажного пакета выкатилось под ноги одинокое яблоко.
– Да что такое? – глядя на темно-красный плод, недоуменно проговорил Дэвид. Поднял яблоко, вяло вытер о грязную рубашку, с хрустом откусил.
С чего это она убежала? Может, ее напугал его внешний вид? Провел рукой по подбородку. Усмехнулся. М-да, щетина, грязная рваная одежда… Он наверняка походил на бродягу…
Из последних сил он добрел до своего дома, поднялся на второй этаж, достал ключи. Досадливо крякнул. Вот это действительно странно: ключи не подходили. Кэт сменила замки? Зачем?
Позвонил в дверь. Никто не подошел. Позвонил снова. Тишина. Медленно спустился по лестнице, вышел во двор, закурил. К подъезду с рокотом подкатил мотоцикл. Навороченный какой-то – таких Дэвид никогда не видел. За рулем был затянутый в кожу парень, позади, обхватив его торс, сидела девушка. Девушка легко соскочила с седла, сняла шлем, тряхнув копной светлых волос. Чмокнула парня в щеку и направилась к подъезду. Парень не спешил уезжать: он недоверчиво наблюдал за Дэвидом. Девушка подошла к двери, замедлила шаг. Посмотрела на мужчину, остановилась. Лицо ее показалось знакомым.
– Простите, – стараясь говорить как можно вежливее, проговорил Дэвид. – Я мог видеть вас раньше? Ведь вы не из этого дома?
– Из этого, – настороженно произнесла девушка. – Я всю жизнь здесь живу.
– Интересно… – треснувшим голосом произнес он. – Тогда, может, вы знаете, где сейчас жильцы из пятой квартиры? Женщина и девочка семи лет. Что-то я с ними разминулся…
Девушка сделала шаг назад, изумленно уставилась на Дэвида.
– В пятой квартире нет никакой семилетней девочки, – сказала она. – Там живем мы с мамой…
У Дэвида потемнело в глазах. Он сам не заметил, как сжал в кулаке сигарету, и пришел в себя только от жгучей боли. Все это походило на какой-то бред. В голове будто заскрежетали, защелкали какие-то шестеренки, складывая отдельные безумные паззлы в единую, совершенно невероятную картину. Нужно было произнести это вслух, чтобы услышать в ответ спасительную насмешку.
– Оливия? – с трудом выдавил он.
– Д-да… – Девушка попятилась. – Откуда вы меня знаете?
– Эй, мужик, – с угрозой выкрикнул со своего мотоцикла парень. – А ну, отвали от нее!
Дэвид не обратил на него внимания. Он вгляделся в лицо девушки и с трудом нашел в себе силы, чтобы произнести:
– Мне кажется… Я твой отец.
После таких слов можно было ожидать какой угодно реакции. Недоверие, издевка, угрозы. Но только не эта смертельная бледность, полные ужаса глаза и крик:
– Что?!. Как?! Зачем ты… Уходи! Уходи назад! Прочь! И никогда… Слышишь?! Не смей возвращаться!
Парень был уже рядом, и в руке у него мелькнул обрезок водопроводной трубы. Он заслонил собой эту чужую, немыслимо повзрослевшую Оливию и хмуро оглядел оторопевшего Дэвида.
– Сейчас я его… – Парень многозначительно покачал в ладони увесистый кусок железа. – Череп проломлю – сразу утихнет.
– Не смей, – всхлипнула Оливия. – Он не виноват… Он не виноват, что воскрес и ничего не помнит.
– Кто воскрес? – онемевшими губами произнес Дэвид.
– Поехали ко мне, – увлекая за собой девушку, сказал парень. – Сейчас полицию вызовем, они знают, что с… такими делать…
Оливия в ответ только всхлипнула.
– Какая к черту полиция? – проговорил Дэвид. – Какими это «такими»? Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?
Его не слушали. Словно он был каким-то неодушевленным предметом. Просто сели на мотоцикл и с ревом унеслись куда-то. Оливия уткнулась в затянутую кожей спину и старалась не смотреть в его сторону.
Дэвид машинально закурил. Посмотрел на сигарету, отбросил в сторону.
Нужно было выпить. Срочно.
8
Он знал все ближайшие питейные заведения. Но сейчас не находил ни одного, словно за последние сутки в городе объявили сухой закон. Он плелся по улицам, одновременно знакомым и совершенно чужим. Даже очертания автомобилей были незнакомые. Казалось, он просто бредит наяву. Наконец, повезло: он наткнулся на бар, который, по счастью, был открыт уже с утра. Только место старой доброй вывески заняла поражающая своей нелепостью надпись:
«БОРЖЧ»
– Чертовщина какая-то… – прохрипел Дэвид, втягивая голову в плечи и заваливаясь в прохладную глубину. Взгромоздился на высокий стул, нетерпеливо постучал по стойке:
– Скотч! Двойной! И сразу повторить!
Опьянение пришло быстро. Стало немного легче. Дэвид огляделся. Раньше в любом здешнем баре он заметил бы хотя бы одно знакомое лицо. Сейчас его сплошь окружали чужаки.
– Проблемы? – поинтересовался плотный бармен с одутловатым лицом. Взгляд у него был настороженный. Видимо, и бармену он не приглянулся. Это становилось славной традицией.
– А? Нет… Никаких проблем, приятель. – Дэвид усмехнулся. Получилось фальшиво. – Есть у вас чего перекусить? С голоду подыхаю.
– Только сосиски и яичница.
– Пойдет!
Бармен развернулся к окошку за спиной и отдал распоряжения.
Тут до Дэвида стало медленно доходить.
Во-первых, Оливия. Пусть это какое-то нелепое совпадение, ошибка. Просто похожий дом, девушка с довольно распространенным именем. Но незнакомые люди, их нелепая одежда… Только теперь он заметил, что люди одеты несколько странновато. Прически необычные, очки… И, видимо, для них столь же странным выглядит его собственный «прикид».
Взгляд обшарил пространство за стойкой и уткнулся в перекидной календарь с пышногрудой блондинкой. Дэвид опустил глаза и медленно осушил стакан. Снова впился взглядом в календарь.
Вот теперь самое время падать в обморок.
Бармен небрежно поставил перед ним тарелку с горячими сосисками и яичницей.
– Скажи, приятель, – тихо произнес Дэвид. – Календарь – он за этот год?
– Что? – не понял бармен. Оглянулся. – А-а… Нет, за прошлый. Менять не стали – парням девочка нравится, она же из нашего города…
Дэвид молча кивнул. И застыл над тарелкой. Еда просто не лезла в горло. Он не видел, как бармен тихо переговаривается с каким-то крепким на вид рыжеволосым парнем за стойкой по соседству. До него долетали лишь обрывки фраз: «Нет, что ты… Какой же это мертвяк? Что ж я, мертвяков не видел? Вот я говорю – не надо институтских, и полицию не надо». Наверное, он так бы и сидел еще долго, если бы его не ткнули в плечо со словами:
– Здорово, друг! Как жизнь?
Дэвид молча посмотрел на нового соседа. Это был тот самый парень, с которым общался бармен. Сам бармен, протирая стакан, наблюдал за ними со стороны.
– Ну? – сипло спросил Дэвид. – Чего тебе надо?
– Нет, приятель, – покачал головой парень. – Это не мне, это тебе надо.
– Почему? – тупо спросил Дэвид.
– Они, – парень кивнул в сторону уставившихся на них посетителей, – считают, что ты – мертвяк.
– Как это – мертвяк?
– Очень просто: вылез из могилы, что на старом кладбище, аккурат посреди Зоны, и причапал в родные места. Такое тут сплошь и рядом. А раз так, то тебя полагается сдать полиции. Те оглушат тебя электрошокером и отволокут в Институт. А там, сам понимаешь, народ любопытный, их хлебом не корми, дай только заглянуть тебе под черепушку да на кусочки покромсать.
– Что за бред… – Дэвида передернуло. Он глянул в стакан, перевел взгляд на бармена. Парень сделал тому знак, и в стакан выплеснулось еще на два пальца скотча. Налили и словоохотливому незнакомцу.
– Вот и я считаю, что для мертвяка ты слишком рассудительный, – сказал парень, вращая стакан с темной жидкостью. – Да и не закладывают мертвяки за воротник, как ты, только вид делают.
– Ну, и кто же я тогда, по-твоему? – криво усмехнулся Дэвид.
– А вот сейчас и узнаем. Ты ведь из Зоны сюда приперся. Я угадал?
– Откуда?
– Ну, оттуда, из-за «колючки».
– Ну, да.
– Значит, я прав, – парень подмигнул ему. Он вообще держался нагловато и явно чувствовал себя в этом заведении, как дома.
– В чем именно прав? – поинтересовался Дэвид.
– Для начала давай познакомимся. Ты же, вроде как, местный?
– Да уже не уверен. А зовут Дэвид. Дэвид Паркман. Преподаю в колледже. Физика, математика, ну и так далее…
– А я Рэд. Рэд Шухарт, вроде как безработный. – Парень ткнул своим стаканом в стакан Дэвида. – Ну, за знакомство?
9
– Десять лет… – проговорил Дэвид. Тщательно, раздельно проговорил, словно это могло хоть что-то объяснить. – А для меня прошли всего сутки. Как такое возможно?
– Зона, – Рэд пожал плечами. – Там все возможно. И ты не первый такой. Я сам иногда ухожу в Зону на пару часов. Возвращаюсь – говорят, трое суток прошло. Но десять лет – это, конечно, сильно.
Этот Рэд – цепкий малый. Кого хочешь разговорит. Поначалу, похоже, проверял его. Непонятно только зачем. Странное это заведение, и народ тут странный. Все разговоры вокруг этого поганого места, про которое больше всего хотелось забыть.
– Как вы ее называете? Зона? – вяло спросил Дэвид. – А почему?
– А как же еще ее называть? – Рэд пожал плечами. – Зона и есть Зона. Огорожена, от мира отрезана, и псы ее стерегут злобные. Кормилица наша распроклятая.
– Я никак в толк не возьму – вы что же, сами туда ходите? Добровольно?
– А куда деваться? Хабар нужен? Нужен. Здесь нечего делать, в этом городишке, если хабар налево не толкать. Вот и вертимся, как грешники на сковородке…
– Я вот одного не пойму, – устало сказал Дэвид. – Если то, чем вы занимаетесь, противозаконно, как же ты все это рассказываешь мне, первому встречному?
– Э, нет! – Рэд покачал головой, сделался серьезным. – Ты – не первый встречный и не стукач – стукачей я за километр чую. Я как заприметил здесь тебя – сразу понял: ты тот, кто мне нужен!
– Но зачем?
– Так сразу не объяснишь. – Парень замялся, отвел взгляд. – В Зону в одиночку ходить не с руки. Потому каждый хорошего напарника ищет, а такого днем с фонарем не отыщешь, одни жлобы да козлы, каждый под себя гребет, а соседа гробит. А тебя, по всему видать, Зона любит. Это ведь дар – особенный, редкий. Это понимать надо…
– Какой еще, к черту, дар…
– Ты просто сам еще этого не понял. Знаешь, как обычно бывает? Придет новичок в Зону – а за ним глаз да глаз, чтобы не вляпался. Только не поможет это, коли он Зоне не приглянулся – в самый неожиданный момент возьмет да и гробанется на ровном месте. Вот и толку от такого помощничка? Одни нервы. А ты, шутка ли, был там в самый день Посещения, да еще проторчал в Зоне десять лет и живой вылез! Знаешь, какая это удача? Я больше никого не знаю, кому бы так свезло, – парень понизил голос, усмехнулся криво. – Вот я считаю – ты прирожденный сталкер!
– Кто?
– Кто-кто! Тот, кто умеет тягать угли из адского пекла и сбывать их по сходной цене, оптом и в розницу. – Парень рассмеялся, хлопнул Дэвида по плечу. – Короче, держись меня – не пропадешь! Соберешься обратно в Зону – дай только знать…
– Я? Обратно?! – Дэвид посмотрел на собеседника, как на психа. – Ну уж нет! Я там такого насмотрелся, что спасибо. Никакими деньгами этого не измерить…
– Ну смотри сам, – легко согласился парень. – Только, сдается, ты сам скоро придешь ко мне.
– С чего ты взял?
– Зона… – многозначительно произнес Рэд Шухарт. – Она так просто не отпускает.
10
Вторая попытка вернуться домой оказалась еще мучительнее первой. Новый знакомый помог ему привести себя в более-менее приличный вид, в соответствии с нынешними представлениями об этом. Так что можно было не опасаться, что снова примут за ожившего мертвеца. Сам он все еще отказывался верить в рассказы о возвращении мертвых, как и во все, что окружало далекое теперь Посещение.
От Рэда он с изумлением узнал, что проблемой Посещения занимается целый международный институт, что в пресловутую Зону легально попасть почти невозможно, что туда, куда еще неделю назад он ежедневно ездил на своей старенькой малолитражке, теперь отправляются экспедициями, напоминающими высадку на Луну. Все это просто не укладывалось в голове.
Но сейчас все это не имело никакого значения. Он возвращался домой.
Поднявшись на свой этаж, застыл в нерешительности перед дверью. Как должен вести себя человек, пропавший без вести и вернувшийся домой через десять лет? Дэвид не знал, а потому просто вдавил дверной звонок.
Ему открыла Кэт. Видимо, повзрослевшая Оливия уже предупредила мать, и истерик не было. Как не было и особо теплого приема, на который, как считал Дэвид, он вправе был рассчитывать.
Кэт не сильно постарела. Морщинок, конечно, прибавилось, но выглядела она вполне свежей. Только не особо радостной. Войти она его тоже не пригласила. Это особенно поразило Дэвида. Вместо этого Кэт вышла на лестничную площадку и прикрыла за собой дверь.
– Господи… – прошептала она. – Ты живой…
– Живой, как видишь, – сдержанно произнес Дэвид. – Однако странно ты встречаешь меня. И Оливия…
– Ты не понимаешь… – с тоской произнесла Кэт. – Прошло столько лет…
– Я уже в курсе, – усмехнулся Дэвид.
– …мы думали, ты погиб…
– Я тоже так думал. Но все же надеялся на лучшее. И, как вижу, не ошибся… Так я могу войти?
– Многое изменилось, Дэвид, – пронзительно глядя ему в глаза, сказала Кэт.
– Что-то я никак не пойму…
– Я замужем, Дэвид.
Он ощутил, как над его головой снова, как тогда, в эпицентре, лопнуло небо. Это уже слишком… Это слишком…
Она еще что-то говорила. Про то, каким чудесным образом спаслась Оливия, как ее, рискуя жизнью, из самого пекла вынес на руках храбрый лейтенант полиции. Про то, как она, убитая горем по нему, Дэвиду, не зная, как жить дальше, вышла замуж за этого самого лейтенанта. Потому что дочери нужен отец, а ей – опора. Что новый муж заменил Оливии отца, что нельзя травмировать хрупкую психику девочки, да и вообще она не хочет, чтобы новый муж знал о его, Дэвида, возвращении, потому что…
Он уже не слышал почему. Эта жизнь была для него в прошлом. Она внезапно закончилась десять лет назад.
Вчера.
Он просто развернулся и, не понимая, что там кричит ему вслед эта женщина, стал медленно спускаться по лестнице. Кажется, она обвиняла его в чем-то. Вроде как, прячась в распроклятой Зоне, он умудрился испортить ей жизнь…
Дэвид бесцельно брел по городу, не зная, куда деть себя, чуждого этому новому миру. Наверное, нужно было убиваться, рвать на себе волосы, захлебываться в слезах и соплях. Но что-то перегорело в душе, будто какой-то спасительный предохранитель. Идти было некуда, и он снова направился в бар. Вошел, огляделся. Рыжий Шухарт, словно нарочно, поджидал его за боковым столиком. Дэвид приблизился и рухнул на жесткий стул.
– Ты хотел, чтобы я пошел с тобой в Зону, – тихо сказал Дэвид. – Я готов. Хоть сейчас.
– Спешка тут ни к чему, – покачал головой Рэд. – Ты, конечно, везунчик, но до настоящего сталкера тебе, как до Луны на раздобанном трамвайчике. Ты, главное, меня во всем слушайся – и весь хабар будет наш…
Теперь говорил парень, и его простые слова были понятны, а цели – ясны и определенны. Горечь и пустота отступали перед решением конкретных практических задач: подготовить снаряжение, добраться до периметра, запутать следы, обойти патрули, пробраться через ограждение, миновать ловушки, набрать хабара, вернуться, избежав гнева Зоны и шальной пули…
Дэвид вдруг ощутил, что он действительно нужен. Не семье, превратившейся в далекий мираж, а вполне конкретному человеку. Еще подумал: может, он и вправду обладает каким-то даром? И если он поможет кому-то выжить, избежать опасностей, то его жизнь не так уж и пуста.
И еще с удивлением обнаружил в себе новое, необъяснимое чувство.
Ему действительно хотелось вернуться туда. Вырваться за пределы серой обыденности и ощутить дыхание бездны. Вновь испытать это ни с чем не сравнимое чувство – хождения по смертельной грани.
– Я говорил, что ты вернешься, – наблюдая за ним, тихо сказал сталкер. – Если ты приглянулся Зоне, она тебя не отпустит. Никогда.
Издательство «Астрель-СПб» готовит к изданию новый роман Владислава Выставного.
Место действия: Новосибирск. Зона Посещения.
Время действия: наши дни.
Авторское название романа – «Пророк Зоны».
Встречайте!
Денис Бурмистров
Там, за холмами…
Фрагмент романа
Ранним утром, чуть забрезжил рассвет, зарядил дождь. Спящий под открытым небом Громов успел изрядно промокнуть, прежде чем проснулся и в полумраке перебрался в шалаш. Тут, в сырой темноте, он проспал еще несколько часов, пока, наконец, окончательно не продрог. Мучимый болями во всем теле, он выполз наружу, встал на ноги и попытался сделать небольшую зарядку, чтобы согреться и разогнать кислоту в мышцах. Состояние было разбитое, настроение мрачное. Вдобавок ко всему неприятно ныло в висках.
Сходил за водой, чуть не упав на мокрой траве. Дождь почти закончился, редкие капли стучали по листьям. Намокшие брюки неприятно облепляли ноги, влажная брезентовая куртка, казалось, вытягивала тепло из тела.
Проснулся Илья. Он чувствовал себя неважно, его подташнивало и знобило. Громов предложил ему позавтракать, но Ткачев лишь попил воды и вновь уснул, тяжело дыша ртом.
Руслан спрятался от дождя под елкой, чтобы не мешать Илье. Наскоро перекусил крохами оставшихся продуктов. Скудная еда не заглушила голод, а лишь разожгла аппетит. Однако Громов уже по опыту знал, что главное – переждать: голод притупится сам собой. По крайней мере на время.
Перед уходом сходил в лес за сухим хворостом. Долго пытался повалить сухую березу, раскачивая ее из стороны в сторону. Штык-нож оказался плохой заменой топору, необходимо было что-то предпринять по этому поводу.
В голове всплыл вечерний разговор. Мысли вернулись к несчастному сыну Ткачевых, к интернату, к людям, которых Зона изменила настолько, что они перестали походить на людей. Причем не только в фигуральном смысле.
И только тогда обратил внимание на левую руку, которая по-прежнему болела, но на общем фоне ломящего тела это было не очень заметно. Сыпь почти прошла, расползлась крупными красными пятнами, как от крапивы. Кожа вокруг ногтей приобрела синеватый оттенок, но в остальном все работало, пальцы сгибались нормально. Самое главное, это не распространилось выше локтя. Значит, скорее всего, не заражение.
Хотелось бы надеяться, что не заражение.
Выгрузив охапку хвороста и поломанные ветки березы под навес у шалаша, Громов сказал спящему Илье: «Увидимся» и тронулся в путь. Сегодня предстоял еще один долгий тяжелый день.
Он пообещал Илье сходить к месту крушения «калоши» группы Сидоренко. Обещал и, если сможет, сдержит слово. Однако южный лес, через который пролегал кратчайший путь к месту падения гравиплатформы, все еще оставался проблемой. Одного воспоминания о панической атаке, о безумном беге между деревьями и человеческом трупе в канаве хватило для поиска альтернативных маршрутов. И Руслан думал, что нашел такой.
До Маяка дорогу из вешек проложить пока не успели, проверенный путь обрывался в нескольких километрах от поселка. Если получится добраться до крайних вешек, то по ним можно будет дойти до места крушения. А там уж и до Искитима, если силы останутся. Поиск пути, возможно, займет не один день, если вообще из затеи что-то получится. Но в прилет спасателей Громов верил еще меньше, хотя и планировал посещать каждый день площадку возле коровника. Сейчас он как раз направлялся туда – дождь, должно быть, смыл его послание, необходимо было его обновить.
Из головы не выходили странный ООНовский вертолет и попытка запереть его в бункере с ловушками. Уж нет ли между ними связи?
Руслан остановился. По ковру из хвои в нескольких метрах впереди что-то скользило, извиваясь и скручиваясь. Громов присмотрелся и понял, что это сами иголочки приподнимались и опадали, будто над ними водили невидимым магнитом. Вчера здесь ничего подобного не было, хотя, возможно, пилот проходил чуть в стороне.
Пришлось отступить и идти в обход.
Перебравшись через крупный ствол поваленного дерева, пилот аккуратно спустился в пологий дол. Здесь мягкая трава льнула к земле, охватывая черные пеньки старой вырубки. Тянулись вверх молодые деревца с нежными полупрозрачными листочками. Ближе к краю леса торчал горб валуна, словно созданный для того, чтобы на нем сидели и размышляли о вечном.
А возле него, в паре шагов, лежал вверх порванными траками исследовательский робот.
У Руслана замерло сердце, когда он разглядел под опавшей листвой знакомые очертания, ярко-красную раскраску, уже успевшую местами выгореть и побледнеть, стеклянный глаз камеры. Громов огляделся, пытаясь понять, как машина, весом почти в полтора центнера, очутилась в лесу, да еще и вмятая в землю. Не обнаружив ничего подозрительного, он приблизился к роботу, готовый в любой момент отскочить назад и убежать.
Исследовательские роботы представляли собой модификацию роботов-саперов, мобильных платформ на гусеничном ходу с лапами-манипуляторами, анализаторами и двумя-тремя видеокамерами, через которые операторы из безопасного места управляли машиной. Судя по виду, найденный робот был первого или второго поколения, устаревшая модель. Мощные, но тяжелые шасси, трехколенный манипулятор вместо гибкой гофры, ламповый прожектор вместо диодных фонарей – сейчас так уже не делают. Здоровый, неуклюжий. Должно быть, для его транспортировки выделяли целый борт. Сейчас роботов делают из пластика, он легче и дешевле. Машинки получаются шустрые и компактные, с хорошим запасом хода и маневренности. А этот, железяка, уже анахронизм, как тяжелый рыцарь в век скоростных болидов.
Руслан взялся за ребристый трак, стряхнул комья земли. Попытался перевернуть робота, поставить на гусеницы. Но лишь дергался всем телом, ослабевшими пальцами цепляясь за железные углы. Робот вздрагивал, глядя на попытки человека слепым оком камеры, но и только.
Громов решил не тратить силы, и без того уже начинало темнеть в глазах. Он попятился и опустился на камень, так услужливо лежащий тут же.
– Да, крепко ты застрял, братец, – посочувствовал роботу пилот. – Ты уж извини, но мне одному тебя не перевернуть.
Руслан повел плечами, разминая спину, перевел взгляд на виднеющиеся за деревьями крыши поселка.
– Это тебя, должно быть, оттуда занесло? – предположил он. – Надо бы и мне быть осторожнее, а то иной раз ношусь как сайгак по сопкам.
Помолчал, сказал тише:
– Устал я, железяка. Отдохнуть бы…
Покосился на глаз камеры, который словно следил за ним. Быть может, батарея не полностью села? Быть может, камера еще способна транслировать изображение? Глупо, конечно, но…
Руслан встал с камня, подошел к роботу и постучал по стеклу объектива. Помахал рукой, наблюдая за диафрагмой. Скептически помотал головой.
– Да почему нет? – хлопнул он себя по колену, выпрямился, встал в поле зрения камеры. Откашлялся и сказал: