Кинжал раздора Эшли Марина

– Погоди! Я с тобой прогуляюсь.

Женни отвернулась.

– Я притащил фотографии, – многозначительно начал Барт.

Женни промолчала, ей теперь было все равно.

– Ну ладно, не буду тебя мучить. – Барта разочаровало ее равнодушие. – На них нет изображения Глаза бури.

Барт ожидал, что Женни возразит, мол, журналисты просто не отдали ему все фото. Не дождался, пришлось рассказывать без ее вопросов.

– Я в этом уверен. Я САМ сегодня помогал проявлять пленку и печатать фотографии этим лентяям. Они вообще про нее забыли.

– Значит, Рафаэль как всегда прав, – все-таки отреагировала на его сообщение Женевьева.

– Похоже на то, – кивнул Барт.

У Маленьких Женевьева усадила прадедушку и прабабушку за стол. Биорн присоединилась и без приглашения.

– А мне? – попросил Барт.

– А ты, – злорадно отчеканила Женин, – будешь ЧЕРЕЗ ЧАС есть СУП!

– Хочешь уморить мужа голодом? – шутя обиделся Барт.

– Я ли? – саркастически усмехнулась Женни.

Однако смилостивилась и выделила ему тефтелек.

– Надо записать рецепт! – своеобразно похвалила Биорн и уставилась на живот Женевьевы.

– Так вы уже ждете маленького?

Женни задохнулась от возмущения. Сегодня все просто сговорились свести ее с ума. Барт рассмеялся.

– Ты бы зашла к соседке! У них такой замечательный младенчик, – искренне посоветовала Биорн, – что тут же захочешь своего такого же.

Барт всхлипнул от смеха. Женни метнула на него злобный взгляд.

– Обязательно сходим. Для вдохновения, – пообещал Барт Биорн.

– По крайней мере, ты замужем и никто не спрашивает, когда же ты наконец найдешь себе мужа, – утешил он Женевьеву уже на улице.

Она только глазами сверкнула злобно.

– Да что с тобой сегодня? – спросил Барт. – Из-за этой курицы Биорн испортилось настроение?

– При чем тут Биорн! – взвизгнула Женни.

«Хотя и Биорн еще тот подарочек!» – подумала про себя.

– Объясни мне, почему, когда обед готов, твоя мама начинает варить еще один?

– Ну… – пожал плечами Барт.

– «Потому что мужчины должны есть суп»? – кричала Женни.

«Не хватало мне еще с супом разбираться», – уныло подумал Барт.

– А почему же тогда вчера или позавчера все обошлись без него?! – не дождалась ответа Женни.

– Вот, – нашел наконец логическое объяснение Бартоломью, – именно потому, что супа давно не было, его и нужно было варить!

Женни заплакала.

– А может быть, потому совершенно невозможно было съесть свежие, из парной телятины, тефтельки, что их сделала я? – спросила она сквозь слезы. – За что твоя мама меня ненавидит?

Барт чуть не завыл.

– Ну что ты. Мама тебя любит. Тебя невозможно не любить. Только пойми: мама – больной человек. Мало того, что с сердцем проблемы, так еще гормональные сдвиги нашли. Кучу каких-то гадких лекарств прописали.

Женни всхлипывала. Барт обнял ее, погладил по голове. «Шелк».

– Маме совсем плохо после них. Может, с гормонами теперь получше, только, сама видишь, она не может быстро перестроиться, если что-то задумала. Прости ее, пожалуйста.

– Но тефтельки, – слабо запротестовала Женни.

– Вкусные. – Барт сыто икнул.

– Все равно, это очень неразумно, держать трех мужчин голодными, когда обед готов, – проворчала Женни, успокаиваясь.

– Кто ж спорит, – поцеловал ее Барт.

Неизвестно, откуда Биорн узнала, что в замок пригласили парикмахершу, но она была тут как тут. Жадно впитывала городские новости, которыми та делилась.

Рафаэль подстригся, поглядел на часы и заторопился. Велел: «Задержите Барта в замке как можно дольше! Я готовлю ему сюрприз». И укатил на улицу.

– Ах, какой красавчик! – зацокала вслед ему языком парикмахерша.

Биорн радостно поддакнула. Мама разулыбалась.

– Впрочем, у вас оба парня хороши! – воскликнула парикмахерша, щелкая ножницами вокруг отцовской головы. – Что за невестку привел Бартоломью?

– А? – отец думал о чем-то своем.

– Невестка нравится?

– Женевьева? О, да. С ней разговариваешь, а она понимает, – с одобрением отметил свекр.

– Что понимает? – не поняла парикмахерша.

– Все.

Парикмахерша задумалась. Ножницы щелкали. Она не выдержала и опять приступила к расспросам.

– А невестка не… – парикмахерша повернулась к маме и прошептала: – Не в положении?

– Нет еще, – с сожалением ответила за маму Биорн.

– А почему же они тогда так быстро поженились? Свадьбу не играли? – подняла вопросительно брови парикмахерша, но ответа не получила – вошел Барт.

– Ах, какие волосы, даже стричь жалко, – запричитала она над его кудрями, – девушкам на зависть просто.

Пряди полетели на пол.

– Неужели во всем Меланьи не нашлось тебе невесты?

– Не-а… – Барт смеялся.

– Откуда же ты жену привез?

– Из Порт-Пьера.

Ох уж эти мужчины, все из них надо клещами вытаскивать, но парикмахерша была женщина привычная к особенностям человеческой натуры.

– Что же ты ее прячешь? Показал бы, что за красотка сумела поймать в сети самого видного жениха Меланьи.

Она быстро оглянулась на подавленный вздох и спросила у мамы:

– Хорошая невестка досталась?

– Да мне-то что, – свекровь ответила стоически, но слеза в голосе дрожала. – Главное, чтоб Бартоломью нравилась.

– Так любишь свою невестку или нет? – настаивала парикмахерша, смахивая волосы с шеи и плеч Барта.

– Как я ее могу любить? – удивилась свекровь. – Она же не моя дочка, я ее не рожала, не кормила, не растила. Это не мой родной ребенок. Она мне чужая.

– Мама, что ты такое говоришь! – Барт встал и отряхнулся. – Тебя могут неправильно понять.

– А что? Я ей тоже чужая. И не ожидаю, что она меня полюбит. У нее своя мать есть. Родная.

Парикмахерша обвела всех любопытным взглядом и тут заметила в дверях девушку, кивнула ей приветливо.

– Добрый вечер, – сказала Женни. – Извините. Бартоломью, если ты освободился, то идем на улицу, тебя Рафаэль зовет.

– Дай-ка я тебя рассмотрю, – поспешила к ней парикмахерша. – Ах, какая ты молоденькая. Какая миленькая. Сколько же тебе лет?

Женин покраснела.

– А щечки-то какие! Свежие, как яблочко! А волосики я бы тебе укоротила до плеч и завила.

– Не надо! – быстро, пока Женин не вздумала согласиться, крикнул Барт. А то вдруг после процедур ее волосы перестанут быть шелковыми.

Парикмахерша подавила смешок.

– Останешься с нами поужинать? – спросила у нее мама. – Женевьева тефтельки приготовила. Телячьи. Очень вкусные.

– Ох, меня клиенты ждут, – вынуждена была отказаться парикмахерша, собирая свои расчески и ножницы.

То ли Биорн было с ней по дороге, то ли она взялась проводить мастерицу, но ушли они вместе, оживленно беседуя. Женин потянула Барта к Рафаэлю на улицу.

– Теперь не будешь утверждать, что твоя мама меня любит? – хмыкнула по дороге.

– Женин! Прекрати! – взмолился он. – Мало ли что она говорит. Она – больной человек. Это просто слова! Ты что, им значение придаешь?

Барт остановился и с улыбкой заглянул в ее сердитые глаза. Женин вздохнула.

«Чужая. Разве можно любить чужую. А тефтельки похвалила. Вроде как хвастала мною. И что это значит?» – думала она, шагая за Бартом. «Интересно, кем бы меня считала Линда, если бы я вышла за Ллойда – своей или чужой». Они вошли в конюшню, и все мысли испарились у Женин из головы, потому что Раф сделал широкий жест рукой и провозгласил:

– Свадебный подарок!

Бартоломью охнул и бросился к Кинжалу. У него слезы текли из глаз, пальцы дрожали и роняли морковку, которую протянул ему Раф угостить коня.

Рафаэль радостно смеялся, глядя, как Бартоломью целует Кинжала, шепчет ему что-то, ощупывает, гладит, похлопывает.

– Откуда, Рафаэль? – поразилась Женни.

– Я немножечко богат, – смущенно улыбнулся Раф. – Мне наследство перепало. Разве тебе Барт не рассказал?

– Забыл, совсем забыл, – отозвался Бартоломью. – Продастся книга – я тебе верну деньги, Раф.

– Я обижусь, – серьезно ответил Рафаэль. – Могу я сделать брату подарок, тем более что повод есть?

Он посмотрел на Женни своим лучистым взглядом.

– Я не знал, что лично тебе придумать.

– Пусть будет один подарок на двоих. – Женни присела на корточки рядом с его коляской. – Спасибо, Рафаэль. Барт такой счастливый! Мне больше ничего не надо.

– А лошадь? – напомнил Раф. – Для всех этих затей, которые Барт организовывает, нужны лошади. Доставь мне удовольствие – возьми мою себе. Она смирная. На ней даже ребенок усидит.

– Ты присмотрел себе нового коня? – удивился Барт, с трудом отрываясь от Кинжала.

– Мне лошадь больше не понадобится. Я уезжаю.

Рафаэль сказал это настолько серьезно, что Бартоломью растерянно захлопал глазами: что такое срочное и неотложное имеет в виду Раф, и какие планы ему, Барту, придется менять.

– Если ты собрался в столицу на конференцию, то мог бы предупредить заранее. – У Барта даже обида просквозила в голосе. – Чтобы сопровождать тебя, мне надо в мэрии отпроситься. Не говорю уж про остальные дела.

– Нет, не в столицу и не на конференцию. – Раф замялся на секунду. – Я хочу найти Глаз бури. Джек, мальчик-паж, увез его из замка, я уверен. Я собираюсь проследить маршрут Джека.

Женни и Барт озадаченно уставились на Рафаэля.

– Я уже все просчитал, – торопливо добавил Раф, хотя на самом деле детали он как раз и не продумал.

В принципе, он уже давно мечтал попробовать свои силы. Пожить без этой опеки. Самостоятельно. Нужен был только повод. Маршрут Джека, конечно, был поводом смехотворным, да еще для такого калеки, как он. Но кроме повода у Рафа появилась причина. Семейное счастье Барта доставляло ему и радость и муку одновременно. Он читал в книгах, что время и расстояние лечат такие раны. Вот и проверит. Доводов бы ему повесомее.

– Я поплыву на яхте вдоль побережья, посылая запросы музеям, историческим обществам, мэриям, на худой конец, тех мест, которые меня заинтересуют. Если я решу, что хочу осмотреть что-то, то я… – Раф собрался с духом и довольно воодушевленно закончил: – Я найму помощника и доберусь!

Барт не вслушался в смысл сказанного, а может, просто не хотел поверить.

– Раф, прости, но я совсем не представляю, как мы проведем это лето. Я думал выкроить недельку и начать с тобой навигацию. Потом отец выберется на месяц. Может, я смогу еще неделю провести с тобой.

– Ты меня не понял. Я собираюсь самостоятельно пройти маршрутом, который буду составлять по мере получения информации. Возможно, это займет у меня больше времени, чем одно лето.

Барт изумленно молчал, даже Кинжала отпихнул, тыкающегося в него в поисках морковки. Раф поднял глаза на брата и умоляюще попросил:

– Помоги мне поговорить с родителями. Ты же умеешь убеждать.

– Это мне с тобой поговорить надо! Ты что выдумал такого?! Не сходи с ума, Раф!

У Рафаэля глаза наполнились слезами.

– Ты, ты…

Раф не договорил, развернул коляску и покатил из конюшни. Женин ойкнула и бросилась за ним, оглянулась и вернулась к мужу.

– Да что же это творится? – Барт кулаком стукнул по деревянной стене стойла. – Мне еще капризов Рафаэля не хватало!

Женни взяла его за руку.

– Барт! Барт, это не каприз.

Но так и не смогла сказать что-нибудь вразумительное в защиту Рафа. Очень сложно иногда передать чувства словами. Кинжал недоуменно фыркнул. Неужели угощение состояло из одной-единственной морковки?

Барт надеялся, что Раф образумился, и уселся ужинать уже в хорошем настроении. Женни напряженно ждала взрыва, спокойствие Рафаэля ее не обмануло. Уж слишком он был равнодушен и отстранен. После десерта Рафаэль объявил свои планы всей семье. Отец заговорил возмущенно. Мама запричитала. Раф молча обвел всех таким тоскливым взглядом, что у Женни сердце сжалось.

Барт встал. Воцарилась тишина.

– Пойми, Рафаэль, как жестоко это ни прозвучит… – Барт повысил голос. – Мир не создан для таких, как ты! Все! Все в этом доме продумано до мелочей и переделано так, чтобы ты чувствовал себя комфортно. Выключатели перенесены вниз.

Барт подскочил к двери и щелкнул светом, выключил-включил для наглядности. Распахнул дверь и показал вниз.

– Над всеми порожками и препятствиями лежат уголки для твоих колес. Ты этого уже не замечаешь, ты привык. Но подумай. Хорошо подумай. Весь мир состоит из ступеней. Бесконечного числа ступеней! И бордюров! Ты пропадешь за порогом замка!

Мама всхлипнула.

– Я обдумал, – ответил Раф. – Именно поэтому я собираюсь отправиться не по суше, а по морю. На яхте, которая оборудована для инвалида. Спасибо вам с отцом за это. А если мне нужно будет в этот твой страшный мир, у меня теперь есть деньги, чтобы нанять сопровождающих. Но я хочу путешествовать! Самостоятельно!

– Я тебя не пущу, – сказала мама.

– Бартоломью абсолютно прав, а ты, Рафаэль, говоришь глупости, – поддержал старшего сына отец.

– Какая яхта? Яхтой невозможно управлять в одиночку даже здоровому человеку. А мир жесток! Сколько придурков захочет посмеяться над калекой?! И меня рядом не будет! – Барт замахал руками. – Ты что, думаешь, получил деньги и можешь купить себе внимание? Какие еще сопровождающие? Да мошенники просто возьмут деньги и сбегут. Оберут тебя!

– Ты мне сам говорил, что я разбираюсь в людях. – Рафаэль попытался улыбнуться.

– Когда у тебя есть тыл. Семья! – Барт показал на присутствующих.

– Вы никуда от меня не денетесь. – Рафаэль все-таки улыбнулся.

– Это безумие. – Барт посмотрел на жену и взмолился: – Женни, ну скажи ему ты.

Женни поднялась со стула. Ох, наживет она сейчас себе врагов. И первым из них будет ее собственный муж. Но что ей делать?

– Рафаэль справится. Он сможет. – Она посмотрела на ошалевшего от ее слов Барта. – Справился же он сам в Порт-Пьере во время нашего венчания. И помощника сам себе нашел, когда понадобилось. Рафаэль умный, он знает, что делает. Всегда.

– Спасибо, Женни. Ты одна в нашей семье меня понимаешь, – сказал Раф.

«Ах, Женни, Женни», – заныло его сердце.

Семейство загалдело, зашумело и перешло на крик.

– Ну почему бы не прислушаться к тому, что говорит Рафаэль? – удрученно твердила Женни.

– Я лучше тебя знаю, что может Раф, а что нет, изучил за двадцать лет. Он затевает самоубийство! – в сердцах воскликнул Барт.

– Я что, идиот? – буркнул Рафаэль.

– Так говорить может только бездушная эгоистка, – заявила свекровь невестке. – Вот будут у тебя свои дети, тогда поймешь, как это – отпускать от себя ребенка, да еще если он, не дай бог, инвалид.

Щеки у Женни пошли пятнами, как будто ей надавали пощечин.

– Зачем ты выставляешь Рафаэля из замка? – сквозь слезы спросила у нее свекровь.

– Я? Я?!

«Ничего себе! Оказывается, я во всем виновата!» – простонала про себя Женни, но промолчала. Папа советовал никогда не продолжать ссору, если только не хочешь на самом деле ссориться. Пусть прокричатся.

– Завтра увидим, – обнадежила она Рафаэля.

– Не ожидал я от тебя, – с обидой выговаривал ей Барт ночью. – Жена – и не поддержала мужа.

– Я что, не имею права на свое собственное мнение? Или должна держать его при себе? – Женин отвернулась от него.

– Откуда у тебя иллюзии по поводу возможностей Рафаэля? Открой глаза пошире и посмотри на него!

Женин села в кровати.

– Смотрю! Рафаэль – необыкновенно умный и очень красивый. А ты хочешь, чтобы он всю жизнь провел взаперти. Да он, может, судьбу свою встретит! В него невозможно не влюбиться. Дай ему вылететь на свободу, и найдется девушка, которая увидит, какой он особенный.

Хотя спор у них был серьезный, Барт не мог не улыбнуться.

– Кто о чем, а Женевьева о любви. Иди сюда.

Он ее обнял, Женин прижалась к нему.

– А если с Рафаэлем что-то случится? – спросил Барт у ее макушки. – Врачи его вечно хоронят. Куда его отпускать в таком состоянии.

– Если ему суждено умереть – пусть это случится, где он хочет. Не отбирай у него мечту.

– Дурочка ты моя романтичная. Упрямица Мединос. Я лучше знаю.

Он поцеловал ее, и они не доспорили.

День начался как обычно – волшебно. Солнечный луч разбудил Женевьеву, Женевьева нежно потормошила своего Бартоломью. Он распахнул глаза. Муж и жена улыбнулись друг другу.

– Доброе утро, Бартоломью!

– Привет. – Барт сжал Женин в объятиях.

Какое счастье! Какое счастье быть вместе!

Но за завтраком выяснилось, что Рафаэль не передумал отправляться в путешествие. Скандал разгорелся с новой силой.

– Рафаэль, тебе деньги оставили, чтобы ты наукой занимался, а не тратил их на развлечения, – взывал к здравому смыслу брата Барт.

– Неправда, – возразил тот. – Я совсем недавно выяснял у адвоката, включено ли условие, что деньги завещаны только на научные исследования. Он ответил, что я могу их тратить, как пожелаю!

Барту почудился скрытый намек на широкий жест Рафаэля – возвращение ему Кинжала. Он обиделся, сорвался, совсем не думая, справедливо ли он возмущен.

– Ты привык, что все твои желания мгновенно выполняются! «Рафаэль хочет это, неплохо бы Рафаэлю купить то и сделать вот это. Рафаэль не проживет без массажа, новой коляски, его книги – приоритет!» Спустись на землю. У нас, представь себе, есть и свои проблемы. Ты про нас думаешь? У меня Праздник цветов на носу, очень много еще не готово, если тебе интересно знать. От моего успеха зависит благосостояние всей семьи. А ты! Ты думаешь только о своих желаниях!

– А не наоборот ли? – Рафаэль тоже обиделся и сорвался в несправедливые обвинения. – Ты встретил Женевьеву. У тебя любовь! Я как последний дурак полгода только и делал, что искал кинжал и ножны, чтобы никаких препятствий не было для вашей женитьбы. И что?! Ты счастлив, ты получил все, о чем только можно мечтать, но продолжаешь требовать, чтобы все пеклись исключительно о твоих делах!

– Я считал, что мы одна семья! – Голос у Барта задрожал от возмущения. – И дела у нас общие.

– Я тоже так с-считал! – Раф стал заикаться, мама испуганно прижала руки к груди. – А на с-самом деле, ты центр Вселенной, весь мир обязан крутиться вокруг тебя и так, как тебе лично удобно. Ты с-счастлив? Так отстань от меня! Отпусти меня, Барт.

Барт ничего не ответил, развернулся и ушел в мэрию, хлопнув вместо прощания дверью. Рафаэль укатил к себе. Женевьева поспешила улизнуть из замка к Маленьким. Прошла полдороги и только, когда прогремел гром, сообразила, что идет под дождем. Она вернулась за зонтиком. В комнате зонта не было. В кладовку, что ли, Барт отнес? Свекры не закрыли дверь к себе.

– Бедный Рафаэль, – услышала Женин приглушенный голос.

«Неужели Медичесы решились его отпустить», – екнуло у нее внутри, и она непроизвольно прислушалась.

– Никогда еще мальчики так не ругались, – говорила свекровь. – Ну конечно, она молоденькая, хорошенькая. Глаза наивно распахнет, ресницами похлопает, улыбнется, и они голову теряют. Рафаэль то ли бежит от нее, то ли доказать ей что-то хочет.

«О ком это они?» – удивилась Женин.

– Бартоломью с ней счастлив. Добился своего, упрямец, – даже несколько одобрительно заметил свекор.

– А бедный Рафаэль завидует ему.

«Так это они меня обсуждают…» – Женин дернулась, стукнулась лбом о дверной косяк. Мединосы не подслушивают! Даже если речь о них! Женин затопала по коридору, загромыхала в кладовке.

– Женевьева? Ты вернулась? – выглянул свекор.

– На улице дождь! – выставила она наперевес зонт.

– Тебе мама звонила и не застала, перезвони, раз ты дома, – сообщил он и притворил за собой дверь.

– У меня все хорошо, мамочка, – голос у Женин дрожал. – Все прекрасно, ждем вас на Праздник цветов.

Женин быстро положила трубку. Как же ей хотелось пожаловаться, заплакать: «Мама, меня здесь не любят, они ко мне несправедливы, забери меня отсюда». Но как же Бартоломью? Женин вздернула подбородок воинственно и побежала вон из замка.

Сдержалась и ничего не рассказала Маленьким. Зачем их тревожить. Как только ливень немного утих, отправилась в город. Просто так, без особой цели. Мысли преследовали ее. Одна-одинешенька в этом городе! Единственный ее друг Линда Оричес, наверное, тоже считает, что Женевьева – источник всех бед. Молодые люди просто пачками валят из города из-за нее.

– Женевьева!

Женин вздрогнула. Надо же встретить именно того, о ком думаешь.

– Что же ты в гости не заглядываешь? – улыбалась Линда. – Я сержусь.

Женин посмотрела испуганно.

– Конечно сержусь, милая. – Элегантная, пахнущая духами Линда смотрела ласково-внимательно. – Ллойд мне так вразумительно и не рассказал, понравился ли тебе мой подарок.

– Ах! Потрясающая вышивка! – воскликнула Женин. – Обе картинки – замок и рыцари – рядышком висят у нас над камином. Мне очень хотелось зайти поблагодарить, но я не решалась. После того, как Ллойд уехал…

Линда взяла Женин под руку.

– Пойдем попьем кофе, дорогая.

Они сидели в том самом кафе, где когда-то Ллойд проспорил Рафаэлю, а Бартоломью просил Женевьеву загадать число, и она понятия не имела, что загадывает сколько будет фейерверков, а значит, и поцелуев.

– Мужчина Оричес не будет уезжать только из-за женщины. Впрочем, как любой другой настоящий мужчина. Дорогая моя, они уезжают, когда одержимы идеей. – Линда задумалась, потом встрепенулась. – Ллойд бы все равно уехал, с тобой или без тебя.

– Как у него дела? – поинтересовалась Женин.

Ей послышался его голос: «Я умею проигрывать».

– Судя по тому, как редко он звонит, у него все хорошо, – с легкой грустью ответила Линда.

Женин наслаждалась беседой. Вот почему Линда умеет так тактично разрешить неудобную ситуацию? Как же приятно с ней разговаривать. Не то что с некоторыми!

– Я его сразу предупредила: «У тебя нет никаких шансов, Ллойд. Бартоломью рано повзрослел и потому гораздо привлекательнее». Он меня не понял.

– Ллойд – замечательный, – вставила Женин.

– Ллойд еще не раскрылся. Возможно, ссора с отцом пойдет ему на пользу и подтолкнет к решительным действиям. И отец задумается, стоит ли заставлять сына воплощать отцовские надежды, вместо того чтоб дать свободу. Ничего, они оба умные люди, рано или поздно помирятся.

– Конечно, – кивнула Женин.

– А ты как поживаешь, дорогая?

– Спасибо, хорошо. – Женни быстро запихнула в рот эклер целиком и принялась старательно жевать.

– Невесткой быть несколько сложнее чем свекровью, – заметила Линда. – У свекрови уже есть семья, которую она не потеряет. Муж и сын. Она может не захотеть потрудиться наладить отношения с новым членом семейства. А невестке обязательно нужно это делать, чтобы не потерять мужа или мир в семье.

Она говорила так непринужденно, как будто это была какая-то обыденная, само собой разумеющаяся тема.

– Очень непросто понять, что двое чужих людей уже не чужие, у них есть общий близкий, любимый человек. – Линда улыбнулась. – Я рада, что тебе понравились мои «Рыцари». Жду тебя в гости. Я задумала нечто грандиозное. Новую вышивку. Покажу тебе с удовольствием.

– Обязательно приду, – пообещала повеселевшая Женни.

Они уже собрались уходить, как вдруг Женни вспомнила: