Один из леса Левицкий Андрей

Глава 10

Калуга. Встреча на болоте

Если бы я действительно знал болото так, как говорил, все было бы ничего, однако мы с Михаилом бывали здесь нечасто и местность я изучил не слишком хорошо. Из-за этого приходилось быть вдвойне осторожным: и чтобы не вляпаться куда не надо, и чтоб не выдать себе перед теми, кого взялся вести.

Вооружившись палкой, я шел впереди отряда. И буквально физически ощущал тяжелый взгляд Метиса, который иногда устремлялся мне в спину. Ясно было: он не доверяет болотному проводнику Стасу. И никогда не будет доверять.

Еще опасения вызывал Рыба. Почему-то он, в какой-то момент насторожившись, стал относиться ко мне с агрессивной подозрительностью. Бандит с мертвыми глазами даже оживился немного, на снулом лице его появилось подобие чувств, теперь он постоянно наблюдал за мной, как будто пытаясь поймать на лжи или лукавстве. А я все не мог понять, что же его насторожило. Ведь не мог он узнать ни моего лица, ни голоса! В чем же дело? Это было совсем непонятно.

Потыкав палкой перед собой, я осторожно шагнул на мягкую кочку, с нее на другую, перепрыгнул на участок почти сухой земли и, приподнявшись на цыпочках, поглядел вперед. Туман немного рассеялся, но дальше метров пятнадцати видно было все равно не очень. Я снова зашагал, кинул взгляд через плечо: отряд растянулся двумя длинными цепочками. Прямо за мной шел Шутер, потом Метис и Кузьма, за ними пленница по имени Аля, рядом Фара. Он вообще далеко не отпускал ее от себя, все время старался держать рядом. Позади, немного по сторонам, шагали Серый с Томатом, за ними Рыба, Боров, и замыкал шествие молчаливый Павлуша. Верной дорогой идем, товарищи. Меня звать Сусанин, и я – ваш герой.

– Эй, Стас! – негромко позвал Фара, перешагивая через ствол упавшего дерева. – Долго мы уже идем. Далеко до Гниловки?

– Что с того, что долго, – пожал я плечами. – Далеко еще, да. Это же болота, здесь все расстояния в пять раз больше становятся.

– До вечера хоть туда попадем?

– Попадем, но надо будет сделать небольшой привал. Жрать уже и сейчас охота, скоро вообще брюхо подожмет. А в болоте на ходу не едят. Дойдем до более-менее сухого и твердого места, встанем на часок, потом дальше.

– А что, есть тут такие, сухие и твердые? – с любопытством спросил Шутер.

– Попадаются, хотя редко. После привала – прямиком к Гниловке. В ней заночуем.

– А от нее до края болота сколько? – заговорил Метис.

– Час, максимум два. Рано с утра подъем, когда только рассветет, и быстро дойдем. Это не проблема, но вот сейчас, скоро уже, самая топь начнется. Вот она и есть проблема. Поэтому… – Я остановился, поглядел назад и повысил голос: – Всем идти ровно! Эй, ты, там! Здоровый!

– Ну? – прогудел Боров.

– В сторону не отходить, говорю! Идти двумя рядами за мной. Что не ясно?

– Да ясно, ясно.

Я пошел дальше. Болото тянулось и тянулось: серо-зеленое, бледное, туманное, казавшееся безжизненным. Но это лишь с виду, а на деле… То булькнет невдалеке, то ухнет в тумане, пузыри по поверхности побегут, зашевелится растущая из воды трава. Что-то там прячется в глубине, шевелится, плавает, спит и жрет. Болота живут своей тайной жизнью, но нас эта жизнь пока не трогает, что хорошо.

Трижды обходили аномалии. Один раз это был «газовый карман», булькающее желтоватое озерцо, еще на подходе к которому запахло аммиаком, и дважды – незнакомые образования, похожие на облака голубоватой кристаллической ваты, плавающие на поверхности воды. Одно было поменьше, размером с взрослого горбуна, а второе – как легковой автомобиль. Облака лежали густыми пенными шапками, посверкивая мириадами вспышек, вокруг аномалий расходились концентрические круги искажения. Будто мелкая круговая рябь на поверхности воды, но тут рябило само пространство.

– Что это?! – взволновался Шутер, когда мы увидели незнакомую аномалию.

Я понятия не имел, как ответить на его вопрос, но по воцарившемуся сзади молчанию понял, что ответа ждут все, и брякнул первое, что пришло в голову:

– «Туча».

– Как? – переспросил Фара. – «Туча»?

– Ага, так назвали. «Болотная туча». Видите же, на облако смахивает.

– Про такую аномалию не слышал, – сказал Метис.

– Потому что они появились недавно. Главное – никто не знает, чем опасны.

– Это как это? – удивился Шутер.

– А вот это так это. Думаешь, кто-то рискнул подойти близко? Смотри, какие колебания вокруг этой штуки, мелкие так…

– Да вижу я, вижу! Но что это колеблется? И ничего не страшно с виду!

– Молодец, зоркий, раз видишь. Только глупый, раз не боишься.

– Шутер, але! – позвал сзади Серый. – Сходи туда, потом расскажешь.

– Сам иди!

– Нет, я не пойду. У меня аллергия на аномалии.

– А у меня аллергия на дураков.

– Вот я тебе щас по кумполу дам, – обиделся Серый, – и увидим, кто дурак, а кто…

– Замолчали оба, – приказал Фара. – Так, я не понял, Стас, какое действие у этой «тучи»? Что, вообще неизвестно?

– Не-а, – сказал я. – Никто не проверял, неохота никому рисковать. Но если рядом сильно шумят, «туча» вроде как начинает расти. Поэтому тихо теперь, хватит болтать.

После такого заявления все надолго замолчали, избавив меня от необходимости выкручиваться, скрывая свое неведение, и, когда впереди засветилась вторая «туча», побольше, никто уже не комментировал, не шутил и вопросов не задавал.

Потом Шутер нагнал меня, пошел рядом. Он был на голову ниже и, кажется, постарше, хотя из-за невысокого роста и суетливой юркости производил впечатление молодого парня.

– Ты насчет болота хорошо сечешь, а, Стас? – заговорил он.

– Неплохо, – сдержанно ответил я, но вспомнил, что должен изображать более общительного человека, раз с самого начала взял на себя такую роль, и добавил: – Я здесь с год уже кручусь, все успел изучить. А вы вообще откуда пришли?

Шутер, быстро оглянувшись, пробормотал:

– Да так, издалека.

Наверное, в отряде действовал приказ Фары ни с кем из встречных сведениями не делиться. Но Шутеру хотелось поболтать, и вскоре он снова заговорил – негромко, чтобы сзади не слышали:

– Мы, короче… ну, ты понял ведь уже – возрожденцы типа.

– Конечно, понял, – солидно кивнул я. – Чего ж отдельно от своих?

– Так это… в общем, про ренегатов слышал?

– Что-то слышал краем уха. Майор какой-то… Шульга, Шульгин…

– Во-во. Он, значит, поссорился с командованием Армии. Сильно так, по-настоящему поссорился. Полевой командир он, известный у нас. Операции серьезные проворачивал. Но расплевался вдрызг. Взял свой батальон и ушел. Он считает, что возрожденцы должны действовать активнее, подмять всю округу, защищать свои интересы… В общем, это политика всякая, я этим не интересуюсь.

– Так вы, что ли, разведотряд ренегатов Шульгина?

– Нет, – покачал он головой. – Они – ренегаты, а мы, получается, дезертиры. Так себя и называем теперь, ага. Наш старший, капитан Фара, был у майора первым помощником. Уходили они вместе, общая идея была. Думали отдельную свою группировку создать. Ну, знаешь же: есть Черный Рынок, есть бродяги, Край, Армия… а они хотели еще силу одну сделать – ренегатов. Ну и… О, а чего ты повернул, Стас?

– Видишь впереди яркий, сочный мох? И трава цветастее?

– Ну…

– Так вот, в такие места на болотах лучше не соваться, – пояснил я. – Это означает, что там может быть окно из воды, ну, или трясина, сильно топкий участок.

– Во как… – протянул Шульга. – Запомню. Так о чем я? Да! А потом, уже после раскола, к нам заявился этот Метис. Я тогда как раз дежурил, видел, как его в штабную палатку отвели. О чем-то они там долго втроем терли. И когда Метис ушел, в палатке поднялся спор. Ругань даже. В общем, я так понял, что Метис что-то предложил, Шульгина условия не устроили или само предложение не прокатило, а командиру нашему понравилось. Ночью Фара нас позвал… ну, бойцов из своего отряда, не всех, а которыми давно командовал уже, и предложил уйти. Пообещал много чего, вот мы и пошли.

– Пообещал много чего – в результате чего? – уточнил я.

– Не понял?

– Ну, что должно произойти, после чего вы это «много чего» получите? Вот перейдем мы болото, и что дальше?

– А-а… да мутант его знает. Разбогатеем все. Не знаю точно, но в какое-то важное место попадем. Вот придем – и увидишь.

– Не думаю, что ваши Фара с Метисом возьмут меня в это место. До края болота доведу, а там скажут: иди себе, проводник Стас, на все четыре стороны.

– Ну, хоть денег заработаешь.

В последнем я тоже сомневался, но озвучивать свои сомнения не стал. Впереди тускло-синим пятном замаячила еще одна «болотная туча», на этот раз совсем небольшая, с человеческую голову, и круглая, как мяч. Она плавала на поверхности воды, слегка покачиваясь. Мелкая, едва заметная рябь искажения расходилась вокруг.

– В обход, – бросил я через плечо, – за мной след в след, очень осторожно.

Зашагав вокруг аномалии, спросил у маленького дезертира, который затрусил прямо позади, дыша в спину:

– Слушай, а почему у тебя кличка такая – Шутер? Странная какая-то кликуха.

– Кликухи у собак, – обиделся он, – а у нас, людей, прозвища.

– Хорошо, пусть будет прозвище. Что это вообще значит – Шутер?

– Да меня так парень один в лагере назвал. Сразу и прижилось почему-то. Вроде так раньше назывались игрушки.

– Какие еще игрушки?

– Ну, компьютерные игры. Про компьютеры-то еще хоть помнишь?

– Помню, конечно. Они и сейчас есть, я видел пару рабочих, к ветряку подключены.

– Есть-то есть, только Интернета уже нету. В общем, были такие игрушки, где нужно бегать и стрелять, стрелять и бегать. И они назывались «шутерами», это с другого языка перевод как бы.

– А ты тут при чем?

– А я стрелять добре умею, – похвастался он.

– Снайпер, что ли?

– Нет, не снайпер. Из этого вот, – Шутер похлопал по своей М-16, – могу всю очередь точно в яблочко засадить, с приличного расстояния. Рука твердая у меня. А вообще, странное дело, – продолжал он задумчиво, – мы вот бегаем, стреляем – и это жизнь наша. Реальная, от которой нам никуда и не деться. И она многим не нравится. Скажешь, нет? Но такова, блин, суровая окружающая действительность, и тут ничего не поделаешь. А когда-то люди игралив такое. Играли! Развлекухи им в жизни не хватало! Странно же…

Я пожал плечами и спросил:

– Так ты до Пандемии с оружием был связан?

– Я вообще-то сантехником был, – признался он. – То есть в ПТУ учился на сантехника.

Потом Шутер нагнал меня, засеменив рядом, оглянулся и хихикнул. Кинув взгляд через плечо, я спросил:

– В чем дело?

Метис приотстал, Фара шел рядом с Алей и что-то ей втирал. Положил руку женщине на плечо, она дернулась, сбросила ее и сказала Фаре что-то резкое. Он нахмурился.

– Командир наш к Альке неровно дышит. – Шутер заговорил еще тише: – Он к ней и раньше клинья подбивал, а она его отшивала. И у него никаких шансов не было с ней… Ну, ты понимаешь, она ж сеструха майора. В целом такая боевая девка. Брату своему помогала, занималась в основном обеспечением, фуражом. А Фара взял и уволок ее с нами. Толку от нее немного на самом деле, но он, наверное, думает, что теперь-то сможет ее уложить. Хотя она его вообще не терпит… Э, Стас, слушай, а что это там – кричит кто-то вроде?

– Стоять! – я вскинул руку.

Все остановились. До сих пор мы шли по относительно безопасной части болота, но впереди начинались более труднопроходимые места. Там поблескивала темная вода, усеянная островками рыже-зеленой травы. Чтобы двигаться дальше, нужно прыгать с одного на другой, и при этом рискуешь, что один из островков окажется сплавиной, или, как их еще называют, зыбуном, – крепким с виду островком мха и прочей растительности, под которым вода. Разойдется все это дело под ногами, и провалишься с головой.

Я прислушался.

– Мутантом буду – кричит кто-то, – сказал Шутер. – Только непонятно как-то, не разберу. Поет он, что ли?

– Кто это может в болоте петь? – не поверил сзади Серый.

– Заткнуться! – велел я и снова прислушался.

В тишине спереди доносился голос, который то ли кричал, то ли пел.

– Это что такое, а, Стас? – не успокаивался Шутер. – Кто это в болоте у тебя песни распевает?

– Так, слушать меня! – Я повернулся: – Мы с Шутером идем на разведку. Как отойдем метров на пятнадцать, за нами пойдут Кузьма… Нет, Кузьма у вас ранен. Пойдут Серый и Рыба. Будете нас прикрывать и контролировать. Ясно?

Серый вопросительно поглядел на своего командира, тот кивнул.

– Рыба, выполняй, – сказал Метис.

Я добавил:

– Идите осторожно. Даже если ставите ногу на твердую с виду землю, все равно аккуратно. Сначала надавить, потом переносить на ногу вес тела. Вы меня слушаете или нет? Бритый, ты слушаешь?

– Да слушаю я, – ответил Серый. – Все ясно, пошли.

– Не «пошли», а делай, как я сказал. Ступишь на зыбун – тебе будет плохо, не мне. Остальные пока ждут тут. Когда увидим, кто там шумит, я пришлю одного человека назад с сообщением.

Спустя минуту я тихо сказал идущему рядом Шутеру:

– Слушай, ты легче шагай, нежнее, а то плюхаешь, как бегемот.

– Да я стараюсь, – ответил он. – Но у меня ж нет такого опыта, как у тебя. Да что ж там такое, а? Ты послушай, правда ведь поет кто-то!

Пение доносилось все громче. В какой-то момент оно стихло, но, когда мы прошли еще немного, зазвучало опять. В тишине болота мужской голос весело и слегка безумно орал в ритме бодрого блюза:

– А я к торговцу спешу… А в рюкзаке моем товар… Меня сегодня ожидает фантастический навар… Но дверь никто не открывает… И, э… как же там дальше? – Он помолчал. – Заперта на засов… Неподалеку наблюдаю стаю бешеных псов… Я в победе уверен, от собак отобьюсь, ведь это, братцы, натуральный сталкерский блюз!!!

Хлюпнуло, и голос смолк. Мы с Шутером недоуменно переглянулись. Рыба с Серым маячили сзади. Я поднял руку, показывая им, чтоб оставались на месте, и пошел дальше.

Вскоре взгляду открылась лужа, посреди был островок, а на самом деле – зыбун, про который я говорил спутникам. Посреди зыбуна, из лужи поменьше, торчала голова.

Я понял ситуацию так, что человек шагнул туда – и провалился. Голова была измазана грязью, волосы слиплись, посреди черного лицо посверкивали белки глаз. Лицо, кстати, было щекастым, с округлым подбородком и вообще, кажется, принадлежало человеку не худенькому. Не замечая нас, человек этот распевал:

– Вчера какой-то иностранец, реальный джентльмен, пытался мне начистить морду в кабаке «500 рентген»… Не знал тогда еще бедняга, он связался не с тем… Ему поставлю пять фингалов и создам кучу проблем… Всегда готов начистить рыло, а потом я напьюсь! Ведь это, братцы-мутанты, сталкерский блюз!

Голова смолкла и принялась двигать челюстью, будто что-то жевала.

Вряд ли все это было какой-то хитроумной ловушкой, но я не спешил подходить ближе, решив сначала получше оглядеться. Шутер, не выдержав, окликнул: «Эй, мужик!» – и, прежде чем я успел его остановить, шагнул вперед.

Песня смолкла.

– Мужик, ты зачем там сидишь? – спросил маленький дезертир, подходя к луже.

– А-а-а! – заорала голова. – Люди! Как я вас ждал, чтоб вы только знали!

– Именно нас? – уточнил я, тоже приближаясь. Внимательно оглядел окрестности – вокруг ничего подозрительного – и снова поднял руку, показывая идущим сзади, что можно подтягиваться.

– Не, ну не конкретно вас, чувачелло, а хоть кого-нибудь, кто б меня отсюда вытащил. Ты посмотри, вон слева дерево. Оно подгнившее, сломать легко, веток почти нет, даже и срезать ничего не надо. Программа, значит, такая: вы мне протягиваете это деревцо… дерево помощи то есть протягиваете – и я выскакиваю, как родной.

Из-под грязи выпросталась залепленная черным рука и помахала нам.

– Шутер, возвращайся, – велел я, когда Серый с Рыбой остановились возле лужи. – Опиши ситуацию, скажи, что могут идти сюда.

Он поспешил назад, а голова снова заговорила:

– Да вас много, гляжу. А что это вы тут делаете?

– А ты что тут делаешь? Грязевые ванны полезны для здоровья, но пиявки замучают.

Серый с Рыбой настороженно молчали, рассматривая говорливую голову.

– Так стою, видите… – поведала она.

– Давно стоишь?

– Ох, давно уже! Провалился, понимаешь… А тут то ли коряга задубевшая, то ли камень большой в иле, не разберу. Короче, я в это дело уперся ногами и стою. Устал уже стоять. Скоро не смогу, лечь придется – и поминай как звали.

– А как звали? – уточнил я.

– Так Калугой меня кличут.

– Калуга, ты кто вообще такой? – влез в разговор Серый.

– Так охотник, а кто ж еще?

– И на кого охотишься? Тоже на выдр?

– Не-е, – голова помоталась из стороны в сторону. – У меня от их запаха изжога жуткая. Я однорогов промышляю, еще болотных рысей иногда.

Голова принялась рассказывать о себе, и вскоре выяснилось, что затянутый болотом человек был как раз тем, кем я представился Метису и Фаре. С той только разницей, что специализировался Калуга на болотных рысях, опасных, к слову, зверях. Если он действительно регулярно охотился на них и до сих пор жив, то это многое говорило о его умениях.

Когда подошли остальные, я коротко обрисовал ситуацию. Калуга слушал наш разговор, широко раскрыв свои выпуклые, как у болотной выдры, глаза и часто кивая.

– Надо его вытащить, – заключил я. – Боров, сломай то дерево.

– Стой, – сказал Метис, и здоровяк, шагнувший было в сторону, остановился. – Зачем вытаскивать?

– Как это зачем? – удивился Калуга из болота. – Ради оказания помощи ближнему своему.

– Ты нам не ближний.

– Ну так и дальнему, дальнему своему тоже ведь помощь надо оказывать! Про заповеди слышал, брат? Божьи заповеди, а? Что засеешь, то и пожнешь. Не бросай в другого камень, он в тебя попадет. Как повернется, так и обернется. Ударили по щеке – бей в ответ. Понимать же надо! Эти заповеди людям даны, чтоб мы жили в согласии и взаимопомощи…

– А есть еще десятая заповедь: не болтай, а то застрелят, – перебил я.

– Вот-вот! – закивал Калуга. – Правильно, хватит болтать, вытащите меня отсюда побыстрее.

Фара вопросительно посмотрел на Метиса, и тот сказал:

– Он нам не нужен, идем дальше. Стас, веди.

– Э, чувачеллы! – всерьез забеспокоился охотник, но замолчал, когда Метис поднял пистолет и прицелился в него. Кажется, он действительно собрался выстрелить пленнику болот в лицо, и я сказал:

– Нет, подожди.

– Почему? – главарь бандитов холодно посмотрел на меня.

– Неизвестно, кого в этих местах может привлечь выстрел. Лишний раз в болоте лучше шум не подымать.

Когда Метис нехотя опустил оружие, я снова обратился к Калуге:

– Так ты болотный охотник. Опытный?

– Опытный?! Тринадцать мутантов тебе в задницу, да я бог болот!

– Если так, то почему в топь затянуло?

– Да это все из-за тех… в Гниловке которые.

– Кто в Гниловке? – сразу насторожился Фара.

– Люди там какие-то засели, а я в ней переночевать собирался, – зачастил Калуга, смекнув, что завладел вниманием слушателей и получил шанс на спасение. – Подошел к ней, а там эти сидят… И давай стрелять сразу. Пришлось уходить. Ну, так уходить, что аж убегать. Ночью почти не спал из-за этого, просидел на островке. Тут же если заснешь, то можешь не проснуться, особенно в одиночку. Выдры на спящих нападают. Из-за этого сегодня совсем квелый был, сонный и, когда шел, проглядел плавину.

– Что за люди в Гниловке? – спросил Метис.

– Не знаю. Я ж так, издалека только видел… Но вообще-то на возрожденцев похожи. Одеты вот как некоторые из вас. И много их там.

– Это может быть отряд, посланный Шульгиным, – негромко сказал командир дезертиров. – Плохо.

– Плохо, – вклинился я, – потому, что мы в Гниловке собирались ночевать. А теперь как?