Американское время. 1970 – 1979 годы Лесников Василий
– Значить отгул за вчерашний день вам не положен.
15 АВГУСТА.
Вчера забили первый кол в центре будущего здания центрифуги ЦФ-18».
Будет самая большая в Европе.
К нам в отдел прибыл новый товарищ из Жуковки. Старший лейтенант инженер Челяпов Владимир Антонович. Оружейник. На год моложе меня. Двое детей. Распрашивает. Старается всем помочь. Ко мне обращается: «Товарищ капитан, разрешите обратиться». Узнаю себя в первые дни в Центре.
17 АВГУСТА.
Меня заслушивали на партбюро. Устав. Программа. Взаимоотношения с Лучко. Сказал, что внешне все нормально.
Барышников впервые высказал мысль о том, что с Толей трудно работать, и что в отношениях со мной, видимо, виноват Лучко. Как недостаток он отметил мою обидчивость, хотя и признал, что это у меня быстро проходит.
Буртасов признался, что из-за Лучко он бы не согласился работать на нашем тренажере.
Самородов спросил.
– Что, по вашему, мешает хорошим взаимоотношениям в отделе?
– Ребята у нас хорошие, – я колебался, но все же решил ответить, коль партия спрашивает. – Было бы лучше, если бы начальник не ставил палки в колеса наших взаимоотношений. Принцип – разделяй и властвуй – это не наш метод воспитания подчиненных.
– А партбюро, по вашему, все делает правильно?
– Возможно, это мое субъективное мнение и не совсем верно. Но мне кажется, что партбюро считает своей главнейшей задачей поддержание авторитета командира. Это важная задача, но не главная. Люди, их мысли, настроения остаются в стороне от вашего внимания.
– А по моему не было случая, чтобы члены партбюро не говорили командиру о его ошибках, если он действительно был неправ. – Вступил в разговор Барышников.
– Верно. Только вы реагируете на те факты, которые уже стали общеизвестными.
Разговор продолжился, но к общему знаменателю мы не пришли.
Мне поручили провести в отделе несколько бесед по новой инструкции для парторганизаций в Советской Армии и Военно-морском флоте. В решении записали, что рекомендуют меня для использования на руководящей партийной работе.
Представляю, что скажет Жегунов когда узнает об этой рекомендации. Сам он на заседании партбюро, как обычно, не присутствовал.
28 АВГУСТА.
Что-то случилось. Лучко стал меня замечать. Разговаривает нормально. Обращается: «Вася…». Даже сам вступил со мной в разговор.
К концу дня кое-что прояснилось. С завтрашнего дня мы все будет больше заниматься делами тренажер станции. И, похоже, нас раскидают по группам.
6 СЕНТЯБРЯ.
Вчера разгружали из вагона ящики с ЭВМ» М-222», а сегодня эти ящики со складов поступают к нам. Снова разгрузка-погрузка, установка на место, подготовка к наладке.
Вдобавок выяснилось, что Женя Серкин установил свою ЭВМ на месте «М-222». А у него всего один помощник лейтенант Альбов. И завтра же к нему приезжает бригада наладчиков. Пришлось аврально все менять местами.
8 СЕНТЯБРЯ.
Из нашей бригады забирают одного в группу по созданию тренажера станции. Там совсем нет людей, а работы разворачиваются быстро. В ноябре по плану должны начаться тренировки космонавтов. Вот и забирают из всех групп по человечку.
Кто уйдет от нас решать Барышникову. И скорее всего, уйду я. В вопросах эксплуатации техники мы с Толей равны. Но он полностью завязан на техническое задание второго этапа тренажера. Так что без него Барышникову будет труднее разбираться в перспективе, хотя как с человеком он с Толей не сработался.
Уходить, конечно, жаль, так как очень многое на тренажере сделано моими руками. Пусть иногда не совсем профессионально, но своими руками. Это мой труд.
С другой стороны. Хочется быть ближе к новому делу, к центру событий в будущем. Тут уж во мне видимо говорит и желание описать все события будущего. А как лучше описать, если не буду рядом.
15 СЕНТЯБРЯ.
Люся не успела уехать в Александрию к маме, а меня уже стали одолевать кредиторы. Ничего не сказав мне, она заняла около 150 рублей. И что мне теперь делать? Она у мамы, а мне зубы на полку?
На работе грузим, устанавливаем, налаживаем, согласовываем. Все для тренажера станции. Устаю физически.
У Леонова Алексея Архиповича снова отсрочка полета. После аварийного старта «Салюта» хотели осуществить автономный полет на транспортном корабле. Но сейчас, кажется, все снова меняется и откладывается на следующий год.
К лету будут готовы к выведению на орбиту сразу две станции «Салют» и «Алмаз». Две сразу вряд ли запустят. ЦУП может не справиться с управлением. Во сяком случае к полету начинают готовить две группы. Группа Леонова к полету на «Салют». Группа Поповича на Алмаз».
По станции «Алмаз» методисты настолько изучили системы, что начали занятия с космонавтами здесь в Центре. Хотя сами космонавты прошли не один цикл изучения систем «Алмаза». Основные систему они уже знают не хуже методистов. Но программа подготовки к полету должна выполняться полностью. К тому же. Повторение никогда не мешало росту уверенности специалистов в себе.
Но главное. На этих занятия разрешили присутствовать специалистам нашего отдела, которым предстоит работать на тренажере станции.
Нам нельзя задавать вопросы. Нам нельзя проявлять активность. Только слушать преподавателя и только по своим системам.
Мне тоже предстоит посещать эти занятия. Но так как моя роль на тренажере еще точно не определена, то я буду посещать занятия по нескольким основным системам. Если, конечно будет позволять моя загрузка по основному месту работы. Так что, видимо, придется кое-что и пропустить.
Зато теперь очень пригодились конспекты моего первого цикла обучения. Все-таки не с нуля буду начинать.
Хотя есть предложения направить меня в группу ЭВМ. Но машины я плохо знаю. Тем более, новые. Три человека уехали на трехмесячные курсы по переучиванию на ЭВМ. Приедут обученные специалисты и буду я у них на побегушках. Не хотелось бы. Жегунов все еще чего-то ждет. Нет четкого распределения функциональных обязанностей. Каждый должен быть готов работать на любом месте. Где прикажут. Но ведь от этого страдает качество работы.
На тренажере неприкрытыми остаются бортовые системы, главный пульт инструктора и секция имитаторов.
Серкин советует мне проситься на имитаторы, а меня тянет на главный пульт инструктора. Женя пугает меня, что на пульте будет очень трудно работать, так как надо будет знать всю идеологию станции и систем тренажера. Это даже больше, чем должен знать инструктор-методист, который будет проводить тренировки.
Но меня как раз это и привлекает. Будет трудно, но очень интересно. Будет много шишек н мою голову, будет больше поводов у Жегунова для воспитательных бесед. Но зато я буду в центре событий в процессе тренировок.
Наверное, пора хотя бы кратко описать, что из себя представляет, создаваемый комплексный тренажер орбитальной пилотируемой станции «Алмаз».
В центре конечно сама станция в полном размере и со всем своим штатным оборудованием.
У каждого иллюминатора свой имитатор внешнекосмической обстановки. Той, которую космонавт во время полета видит в каждый данный момент времени в этом иллюминаторе.
В отдельной комнате располагается мощный вычислительный комплекс. С его помощью формируются все показания в контрольных и измерительных приборах станции в зависимости от назначения приборов и в ответ на управляющие воздействия космонавтов.
Здесь же с помощь специальных программ и моделей имитируется работа отдельных бортовых систем и координируется их взаимная работа.
Недалеко от макета станции в отдельном помещении располагается и главный пульт инструктора. На него поступает вся информация, которую видит космонавт.
Кроме того. Инструктор имеет возможность вводить разнообразные начальные условия тренировки, а также многочисленные вводные по нештатным ситуациям.
Всю эту технику нужно объединить в единое целое кабельной сетью. Согласовать все варианты источников питания и, проходящих в разнообразных направлениях, сигналов.
Разработка тренажера, по постановлению правительства ведется специализированным опытно– конструкторским бюро Даревского Сергея Григорьевича. Специалисты бюро ездили к разработчикам станции, изучали до тонкостей системы (получали исходные данные) и разрабатывали концепцию построения тренажера.
По их заказу были изготовлены: макет станции, пульт инструктора на одном из предприятий города Рыбинска, устройства системы имитации, стойки коммутации и другое оборудование. Мы же, по их рекомендации, закупили необходимые вычислительные машины.
Все это сейчас потихоньку начинает поступать к нам.
Когда все оборудование прибудет к нам, и будет отлажено в автономном режиме, тогда приедут разработчики тренажера от Даревского, и начнут соединять все в единый комплекс по своим задумкам.
29 СЕНТЯБРЯ.
И все же я буду заниматься всеми вопросами, связанными с главным пультом инструктора. Вот только было бы времени побольше. Донимают наряды, дежурства и поддежурства. Разгрузочно-погрузочным работам не видно конца.
Люся приехала с Сергеем из отпуска и, как всегда, в первый же вечер мы поссорились. На несколько дней раздел, и даже отдельное питание.
6 ОКТЯБРЯ.
Разработчиков от Даревского приехало более 20-ти человек. И это еще не все. Будут приезжать и другие. Работать будут сразу по всем направлениям.
Не знаю, кто какими системами будет заниматься, но для оформления пропусков мне выдали список.
Моржин Станислав Михайлович – руководитель бригады.
Сарычева Галина Сергеевна.
Панкратова Елена Александровна.
Суворов Александр Панкратьевич.
Малютина Вера Сергеевна.
Яворская Елена Артемьевна.
Дубчак Наталья Михайловна.
Чарикова Лидия Михайловна.
Макашова Надежда Михайловна.
Лосева Раиса Сергеевна.
Лобанов Станислав Дмитриевич.
Яковлева Жанна Петровна.
Панфилова Тамара Александровна.
Бамина Елена Дмитриевна.
Ерофеева Валентина Александровна.
Симоненкова Лидия Петровна.
Суханова Динаида Ивановна.
Рахманов Василий Петрович.
Варфоломеева Татьяна Ивановна.
Иванов Евгений Иванович.
Пальчик Александр Виуленович.
Синицын Вадим Викторович.
Свистунова Вера Федоровна.
Начальником надо мной поставили Женю Серкина. Начинаем налаживать отношения с разработчиками. Ведущий инженер у них Станислав Михайлович Моржин. Он и его коллеги уже успели познакомиться с Жегуновым. Стараются его избегать. Все вопросы решают либо через подчиненных Жегунова, либо через начальника управления.
В Рыбинске военпред начинает приемку главного пульта инструктора и нам с Серкиным разрешили поучаствовать в этом процессе. А главное. Мы сможем на месте изучить технику и разобраться в спорных вопросах.
12 ОКТЯБРЯ.
Рыбинск. Встретили нас хорошо, но состояние дел неважное. Местные специалисты кивают на специалистов Даревского, а те наоборот. От Даревского работу курирует Эдемский и он не очень рад нашему приезду. Боится, что если мы будем много знать о его разработках, то ему в Центре будет труднее сдавать нам эту технику.
Как мне все это знакомо по разработке «Окуляра». Документации практически нет. Помогает только хорошее отношение к нам заводчан, которые изготавливают пульт.
16 ОКТЯБРЯ.
Сидим на заводе пока есть возможность. Сегодня я впервые почувствовал, что пульт инструктора становится для меня родным, что он уже не так страшен мне, как казалось ранее. У меня как бы открылись глаза, и я стал все видеть и понимать. Это результат постоянной работы с пультом, попыток разобраться с особенностями его устройства.
А в начале мы с Женей даже растерялись. Одни схемы и ни одной текстовой документации. Сейчас осмотрелись. Нашли даже документацию в архиве на покупные изделия. Стараемся собрать все, что только можно.
Начали делать замечания по пульту. Ведь все равно нам его принимать окончательно. Некоторые надписи сделаны неверно. Не рационально расставлены приборы и органы их управления. Пульт инструктора имеет длину 3 метра и высоту 2 метра. Некоторые приборы расположены с одного конца пульта, а органы управления ими на другом конце. Свою работу проконтролировать невозможно.
Помогаем и военпреду обнаруживать дефекты. То жгут уложен на ребро уголка – быстро перетрется и будет отказ. То сами беремся за пылесос и пытаемся избавиться от явного присутствия стружки внутри конструкции.
Кое-что, по нашей рекомендации, даже переделали, так как это явно улучшало эксплуатационное обслуживание пульта.
23 ОКТЯБРЯ.
Позавчера мы с Женей приехали и меня сразу отправили начальником караула. А сегодня зачеты по уставам и знанию функциональных обязанностей.
За время нашего отсутствия станцию передвинули и поставили на ее штатное место и на штатные подставки. Вокруг станции помосты перед дверью для входа и перед люками-лазами спереди и сзади. Ступени лестниц из декоративного дерева. Для почетных гостей в нашей пультовой стоят свернутыми ковровые дорожки. Уже чувствуется солидность тренажера.
После обеда Лучко официально принял у меня «Окуляр». Принял все до гвоздя. Недостачи не обнаружилось.
27 ОКТЯБРЯ.
Вчера, сегодня, завтра и впредь до упора работы идут до 24 часов. Не все идет по плану у разработчиков. Оказалось, что на заводе при пайке перепутали документацию, и 500 кабелей надо переделывать.
Прибыл и наш пульт инструктора. Начинается работа конкретная.
30 ОКТЯБРЯ.
Работы на тренажере разворачиваются все сильнее. Из отдела забирают все специализированные тренажеры, кроме «Окуляра. Забирают без людей. Даже есть пополнение – молодой лейтенант-инженер Миша Жеребин. Вернулись после переучивания Лункин и Бастанжиев. Все специалисты перенацеливаются на тренажер станции.
На прошедшем партсобрании Жегунов впервые не критиковал мою работу. Более того. Объявил, что мне в числе других присвоено звание отличника боевой и политической подготовки.
10 НОЯБРЯ.
Работы на тренажере продолжаются в ускоренном темпе. Сегодня приезжал посмотреть на ход работ сам Даревский с Кулагиным. Наш Шаталов растормошил всех. Сам ездит по предприятиям, стучится во все кабинеты.
Сегодня опять заступаю дежурить по нашему корпусу. Следовательно, опять работа в субботу и воскресенье.
После долгого периода подготовительных работ, разработчики начали проводить стыковку пульта инструктора со стойками коммутации. На пульте творится что-то чудное. Горят транспаранты, которые не должны гореть. То, что должно загораться, не реагирует на команды. Чувствуется запах гари. Клавиши отказов горячие на ощупь рукой, хотя их вроде еще и не подключали.
Вера Сергеевна Малютина, которая отвечает за пульт инструктора от Даревского, посоветовавшись с Моржиным, прекратила на время стыковку пульта.
11 НОЯБРЯ.
Суббота. Работали с 8.30 до 23.00.
Вера нашла на пульте несколько проводов, которые сидели на корпусе. Один провод был откусан, но не изолирован. Попробовали включить пульт, но электропитание пропало вообще.
Сарычева Галина Сергеевна, которая отвечает за систему энергопитания, попробовала соединить ее наземную часть с бортом станции. Тоже что-то пошло не так. Начали разбираться. Проверили каждый кабель, идущий на борт, но «плюс 27 вольт» не нашли.
Моржин ругается с Рахмановым, который отвечает за ввод в строй схем на борту. Он должен был все сдать 5 ноября, но не все получается. И Моржин ищет любые зацепки, чтобы оттянуть срок сдачи всего объекта.
По всему видно, что быстро дело не пойдет.
К концу работы Моржин с Сарычевой решили, что при стыковке должны присутствовать все специалисты по всем системам. Общую стыковку отложили до понедельника. На фирму послали нужный запрос.
Жегунов два раза звонил и один раз сам пришел проконтролировать ход работ. Но был недолго.
12 НОЯБРЯ.
Снова работали от темна до темна. Одна радость. Начальство не беспокоит. Можно спокойно заниматься своими делами. Например. Выписывал из рабочих тетрадей разработчиков все, что возможно пригодится при эксплуатации тренажера. Этих данных я возможно и не найду потом в официальных документах, но для поиска и анализа возможных отказов они незаменимы. Это уже видно и сейчас в процессе стыковки систем. Хорошо, что разработчики не мешают знакомиться с их записями. Но у них физически нет времени для консультаций по отдельным пунктам. Только если возникают очень спорные вопросы. Приходится разбираться самим.
20 НОЯБРЯ.
Состоялось очередное отчетно-выборное партийное собрание отдела. Все прошло тихо и спокойно. В бюро ввели нового товарища – Челяпова. Секретарем снова избрали Самородова.
А на неделе у меня был интересный разговор с представителем политотдела Центра подполковником Егуповым Сергеем Михайловичем.
Говорит, что разговор проходит в рамках плана политотдела по знакомству с личным составом. Говорили обо всем. О делах Центра и отдела, о президенте Никсоне и нашей политике в отношении Китая. Разговор был уважительный спокойный, заинтересованный. Но что интересно. Он знал о наших взаимоотношениях с Лучко. Значить готовился к беседе. Мне показалось, что мы расстались довольные друг другом.
22 НОЯБРЯ.
Состояние работ утром проверил сам Шаталов. На импровизированно митинге в зале он сказал собравшимся.
– У меня просто душа болит за тех людей, которые работают до поздне ночи, в выходные дни, чтобы выполнить задачу по скорейшему вводу в строй новой техники, способствующей успешному освоению космоса. Я высоко оцениваю вашу работу и заслуги.
А затем началось первое знакомство группы космонавтов во главе с Поповичем с орбитальной станцией.
Группа разобралась по экипажам, и вместе со своими инструкторами вошли в станцию. Павел Романович не пошел через центральную дверь, а вошел через торцевой люк лаз.
– Надо привыкать, сразу все делать, как в космосе. Там двери нет.
Космонавты впервые осматривали станцию как хозяева. На предприятиях они были учениками, в гостях. Сегодня дома. Кому то понравилось расположение у центрального поста управления. А высокому Демину понравилось на мягком пуфике у оптического прибора наблюдения. Все шутили, смеялись. А я вспоминал все те немногие занятия, на которых мне удалось поприсутствовать.
Занятия проходили в обычном учебном классе учебного корпуса. Столы. Стулья. Плакаты, Графики. Портреты.
У доски преподаватель с указкой. Развешаны схемы.
На первых столах сидели самые прилежные ученики – космонавты со звездами Героя Советского Союза – Попович Павел Романович, Волынов Борис Валентинович, Горбатко Виктор Васильевич. Остальные разместились за ними.
Лекцию читал молодой преподаватель. Это была его первая лекция перед столь именитыми учениками. Конечно, он готовился. Конечно, он прекрасно знал свой предмет. И все-таки ответственность была слишком большой.
Виктор, назову его так, сбился. Тут же поспешил исправиться, объясниться. Снова ошибся. На этот раз ошибка была более грубой. Он густо покраснел. В какой-то момент мне показалось, что он не выдержит напряжения и от собственного бессилия и стыда убежит из класса.
А тут еще один из космонавтов, из лучших побуждений, решил помочь преподавателю, подсказать его ошибку и метод исправления. Такая взаимопомощь была принята в группе и помогала лучше изучать технику.
Для лектора такая помощь была равносильна катастрофе, признанию его несостоятельности как преподавателя.
Вот в этот момент и проявился в полной мере такт и знание людей со стороны Павла Романовича. Он, не вставая, укоризненно посмотрел на вмешавшегося в лекцию космонавта. Тот сразу замолчал. А Попович повернулся к лектору, улыбнулся.
– Не дрейфь, парень. Мы тоже такими были. Читай свои электроны дальше.
Виктор потом признался. Вся трудность для него в этой лекции в звездах на груди и на погонах космонавтов. Он готовился и читал лекцию, как-будто держал экзамен в Академии Наук перед седовласыми мужами науки. А после слов Поповича сразу почувствовал, что перед ним сидят люди, пусть более опытные в жизни и крепче характером, но которым нужны его знания. Перед ними не нужно пыжиться и «лезть из кожи вон», чтобы себя показать. С ними нужно просто поделиться теми знаниями, которыми сам овладел. А если чего не знаешь – признайся им в этом. Разберись и снова приходи к ним. А можно и вместе с ним разобраться в сложном вопросе. Они уже много знают. И с удовольствием помогут.
Все это он знал. Предупреждали его об этом более опытные коллеги. Но Виктор на собственном опыте убедился, что лучше один раз самому попробовать сделать дело, чем тысячу раз говорит своем желании сделать его. И от того, кто в период твоих первых шагов окажется рядом, будет зависеть и твое будущее.
Ему повезло. «Мы все такими были». Сразу решило все вопросы.
Я знаю, что космонавты простили бы Виктору ошибку и во второй лекции. Но они никогда не простили бы человеку его равнодушия, безразличия, наплевательского отношения к работе.
Уже на второй лекции к Виктору было много вопросов. Но он уже не суетился. Отвечал спокойно, даже с улыбкой. Одно замечание он отверг, грамотно доказав его ошибочность.
Не знаю, заметил ли Виктор в этот момент улыбку Поповича, который опустив голову, что-то быстро писал в тетради. Мне же сбоку было отчетливо видно – доволен Павел Романович. Что-то уж очень простое и хитровато-мужицкое промелькнуло в его глазах. Мне даже показалось, что это свое спорное замечание он специально подбросил лектору, стараясь таким методом ускоренно утвердить его достойное место в преподавательской среде.
После ознакомления со станцией, космонавты быстро ушли. А мы все еще долго обсуждали встречу с ними. Уже скоро эти встречи будут боле частыми.
Похоже, начинать тренировки будем вместе с разработчиками и поэтапно. Полный комплекс будет еще не скоро.
24 НОЯБРЯ.
Разговаривал с Лешей Мяминым. Они забирают наш «Окуляр» к себе в управление. Будут проводить свои эксперименты. У него не сложились отношения с Толей Лучко, а как раз его предлагают вместе с тренажером. Он доложил руководству, что если тренажер будут передавать с Лучко, то он вообще против приемки тренажера. Лучше принять одну технику. Суть разговора я понял, но я уже прикипел к новому месту. Возвращаться к старому уже не хочу.
Меня избрали группарторгом нашего отделения. А это значит работать в паре с Валерием Ивановичем Рышковым.
27 НОЯБРЯ.
23.00. Жанна Яковлева, отвечающая за системы связи на тренажере, посмотрела на часы.
– Все на сегодня. Так устала, что не хочется и радоваться.
– А есть повод?
– Сестра в Москве квартиру получила. А мне и встретиться с ней некогда.
– А ты отпросись у Моржина. Он же Лобанова иногда отпускает.
– Сравнил. У него же двое детей. Да и сменщика хорошего у меня нет пока. Не то что у других.
Все ушли. В зале тихо. На улице тьма. Убедился, что все выключено, погасил свет в зале и пошел сдавать ключи дежурному по управлению. Утром вскрывать зал для работ мне уже нужно первому.
2 ДЕКАБРЯ.
Жегунов собрал подчиненны и объявил: «Молодец будет тот, кто по своей части к 15 декабря отпустит промышленников в связи с окончанием работ».
Не пойму. Он или дурак, или прикидывается. Ведь только документацию обещают прислать к концу года. Или он уже заранее предупреждает всех, чтобы не ждали от него благодарности за работу?
3 ДЕКАБЯ.
Сегодня Хотянович вывел из себя Малютину. Пришел на пульт и спрашивает.
– Вера Сергеевна, покажите, где располагается пульт…
Вера показала. Он постоял, посмотрел. Ушел.
Через полчаса снова.
– Вера Сергеевна, уточните, где располагается пульт…
Вера снова ему показала тот же пульт. Он снова постоял, посмотрел. Ушел.
Через некоторое время снова подходит. Вера сделала вид, что не слышит его вопроса и ушла. Потом долго возмущалась: «Сколько можно? Как будто у нас работы нет!»
А вечером Хотянович целый час принимал у меня дежурство по залу. При обычных пяти минутах. Проверил каждый листик, каждый ключ по описи, печать. Расскажи ему то, расскажи ему это. Начал читать все инструкции. Потом по описи принял все нехитрое имущество. Даже инвентарный номер телефона сверил. Вдруг не совпадает. Я не выдержал.
– Михаил Ильич, а можно было со всем этим познакомиться чуть раньше?
– А ты чего обижаешься? – не понял меня Хотянович. – Разве я что-то нарушил? Положено принимать, я и принимаю.
Завтра Жегунов наверняка сделает мне выговор за грубый разговор со старшим по званию. Ведь все знают Жегунов и Хотянович это единое целое.
14 ДЕКАБРЯ.
Станция принимает все более благородный вид. Особенно изнутри. Приятно посмотреть на внутреннюю отделу интерьера. Да и работа систем начинает приобретать свою законченную форму. Некоторые системы даже работают без сбоев.
Приехал даже военпред от Даревского – Виктор Григорьевич Гребенкин. Будет принимать отдельные системы перед началом испытаний.
Пописан приказ о назначении ведущими инженерами-испытателями Бастанжиева и Серкина. Насчет Жени Серкина это неожиданность. Не было предварительных разговоров. Но это хорошо.
Из попыток журналистской деятельности у меня почти ничего не получается. Сначала здесь согласовываю по полтора месяца. Потом в газете оказывается или материал сырой, или не по теме, или желательно…
15 ДЕКАБЯ.
Сегодня работали с военпредом до 4 утра. Принимали системы. Честно говоря, все это формальная приемка. Если по инструкции, то ничего принять нельзя. Все еще очень сырое. Но по бумагам сегодня последний день приемки. Многие могут лишиться премий и так далее.
Но главное. К апрелю космонавты должны быть готовы к работе на станции. Времени и так остается мало. А без приемки никто вообще не разрешит подходить к станции. Вот и приходится искать золотую серединку.
16 ДЕКАБРЯ.
Космонавты снова пришли на тренажер. Шонин пришел с бутылкой шампанского и подошел к группе промышленников.
– По морскому обычаю полагается разбить бутылку шампанского о корабль при его спуске на воду для удачного плавания в будущем.
Все выбрали Галю Сарычеву. Но она только дотронулась до станции бутылкой, и отдала ее ребятам для применения по прямому назначению.
Космонавтам, похоже, это не понравилось, но они промолчали. Снова занялись осмотром станции.
Павел Романович Попович зашел в пультовую комнату.
– Так. Як казав Тарапунька – шо вы тут понавыдумувалы?
– Проверяем систему связи. Неважая слышимость, – Жанна Яковлева вся бледная, уши красные, но держится. – Борт. Как слышите меня?
– Не очень четко, – голос Моржина со станции, – попроси кого-нибудь из мужчин сказать пару слов.
– Павел Романович, скажите что-нибудь в микрофон, – Жанна уже вроде и не волнуется.
– Земля, как слышите меня? – Попович взял в руки гарнитуру.
– Хорошо. Но для порядка надо бы еще что-нибудь сказать, – Моржин не знал кто с ним говорит.
– Спеть что ли? – засмеялся Попович, – Так праздники вроде прошли.
– Спасибо. Теперь все в порядке.
– Ну и лады, – Павел Романович поднял руку в общем приветствии и вышел.
Был разговор с Самородовым и Жеуновым. Они предлагают меня в редколлегию стенной газеты управления. Поговорили и вообще о распределении общественных поручений.
29 ДЕКАБРЯ.