Комедия положений, или Просто наша жизнь (сборник) Теплякова Лариса

– Ну, то-то же… – пробубнила я.

– Так что теперь-то у вас? – выдавила Римма.

– Я сказала, что хочу побыть одна некоторое время. Потом будем решать, что делать. Так что всё спереди у нас, Римма. Все разборки.

– Это что, в прошлое воскресенье было? – уточнила Римма.

– Да, именно тогда. В прошлое воскресенье.

– Ты что же, уже неделю одна?

– Ага. Он к матери с сыном уехал.

– Звонит?

– Каждый день.

– Вот видишь – звонит, – Риммкин голос потеплел. Она, видимо, очень надеялась на лучший исход нашего семейного дела. – И что, ты уже надумала, как быть?

– Не знаю, как быть, – призналась я. – Но жить во лжи не могу. И видеть его не хочу. Пока, по крайней мере. А там посмотрим.

Помолчали. Римма во время этой паузы как-то приосанилась, собралась с мыслями и начала:

– Послушай, Таня. Я, конечно, не знаю, что там за девка на этих снимках, но прошу тебя – не руби с плеча! Ведь у вас столько общего!

– Общего много, это точно! Так сразу и не разъедешься! – горько усмехнулась я. – За все эти годы обросли хозяйством, недвижимостью.

– Да я не об этом! – воскликнула Римма.

– Знаешь, когда тебе светит остаться одной, то и об этом подумать надо! – зло возразила я. – Ремонт в квартире совсем недавно сделали. Господи, сколько же я по салонам бегала, шторки по цвету к обоям подбирала! А дача? Мы же там реконструкцию задумали! Деньги в паевом фонде на имя мужа лежат. А буквально на днях я заключила договор на покупку бокса в строящемся многоэтажном гараже. Такая фирма есть «Социальная перспектива», так они такие суперсовременные гаражные комплексы возводят – загляденье!

– Я по телевизору видела, – вспомнила Римма. – Да, современно строят.

– Ну, я и внесла денежки, сделала вложение в новую недвижимость. Стройплощадка неподалеку. Радовалась, дурёха, что все так удачно складывается! А теперь что, всё делить?

– Таня, – вкрадчиво заговорила Римма. – А, может, помириться вам и забыть об этом, будто и не было ничего, а? Может, перемелется, и мука будет, а?

– Ты бы смогла?

– Ой, не знаю! – всплеснула руками подруга. – Вот ведь я здесь, а мой там, в Сыктывкаре. Что он там делает? Может, флиртует направо да налево? А вдруг и не там он вовсе? С другой стороны, дубленку взял, свитер тёплый, носки вязаные….

Представить Римминого мужа рядом с другой женщиной я не могла, а своего – легко! Видела уже на фотографиях, чего уж там.

– Римма, ну, ты себя-то за компанию не накручивай! Твой муж – человек домашний, степенный. Он вообще по натуре однолюб. Не наговаривай зря на своего мужика. Мне ведь от этого не легче. Это мой всегда непоседа был. А теперь он вообще мне кажется чёрным ящиком.

– Каким ещё ящиком? – не поняла Римма.

– Чёрным-пречёрным. В котором неизвестно что. Как в «Поле чудес» выносят, – пояснила я.

– Налей-ка вина, – осипшим голосом попросила Римма. – Выпьем за чёрный ящик. Тут без бутылки не разобраться.

Выпили по бокалу шардонне. Золотисто-соломенный цвет вина и легкий, нежный вкус напомнили о былом благополучии. Стало жалко себя до слёз.

– А ведь я неглупая баба, скажи, Рим, а?

– Ты у нас умница! – с чувством подтвердила подруга.

– Ведь могла бы и сама карьеру сделать, а я тружусь на него, весь свой ум, знания и опыт – ему, всё ему! И еще гордилась, Римм, что семья у нас скреплена единым бизнесом! Скованные одной цепью! А оказалось-то, Римма, что дура я набитая! – казнилась я. – Нет цепей.

– Нет, Таня, ты умница и красавица. И платье это так тебе идет! – нахваливала меня подруга со слезами в голосе. – Да он без тебя, Таня, – просто нуль без палочки!

– Ой, Риммка, а я-то теперь палочка без нулика! И мне совсем несладко! К кому бедной палочке прислониться? Выпьем еще по одной?

Римма согласно кивнула.

– Тань, а как вы с ним на работе? – поинтересовалась она.

– А я эту неделю в офис не езжу. Все, что мне потребуется, по электронке сбрасывают. Или завозят. Дома работаю с документами.

– Как президент страны, – шумно вздохнула Римма. – Он тоже часто на даче с документами работает. Видно, и в Кремле сидеть надоедает. Слишком официозно.

– Ага. Я, конечно, точной статистики не знаю, но примерно половина всех браков распадается, это факт. И ведь ничего, мир не рухнул. Земля вертится с прежней скоростью, и Солнце светит. А когда такое случается с тобой, так и ждешь конца всего света! – заунывно призналась я.

Впечатлительная Римма испуганно посмотрела на меня.

– Но ведь ещё ничего не случилось, Таня, – слабо возразила она. – Мало ли чего в жизни бывает…

– Ты еще скажи мне, что многие так живут, прощают, смиряются, обустраиваются и даже начинают получать удовольствие от полной свободы совести и морали в отдельно взятой ячейке общества. Я тебе больше скажу – мне кажется, он сейчас не в Москве, – выпалила я.

– Почему так думаешь?

– Чую. Интуиция.

– А где, не чуешь?

– Вот, где – не чую. Но мне кажется, что с ней, с переводчицей, отдыхает.

Римма не ответила. Она торопливо заела желчность моих фраз маринованным огурчиком и залпом выпила рюмку коньяку. Одна, без меня и даже без тоста.

Застолье не затянулось. Римма очень быстро захмелела. Я разложила ей в спальной постель и отправила верную подругу отдыхать. Самой спать не хотелось. Я негромко включила телевизор и затеяла уборку, надев фартук прямо на вечернее платье. Не люблю беспорядок в квартире.

Успокаивающе журчала вода. Знакомый диктор зачитывал последние новости, а я до блеска натирала посуду под этот аккомпанемент. Когда на экране появилась круглолицая голова московского градоначальника, я прибавила звук. Лужков о чём-то обеспокоено предупреждал москвичей, и мне захотелось прислушаться к его словам.

Лужков докладывал незадачливым горожанам о глобальных проверках строительного комплекса Москвы. Он гневно клеймил недобросовестных застройщиков, которые привлекли деньги доверчивых вкладчиков и не выполняли договорные обязательства. Нечестными компаниями занялась Генеральная прокуратура. Среди прочих Лужков назвал «Социальную перспективу».

Настроение мигом упало ниже нулевой отметки. Вернее, оно просто исчезло вовсе. Ни удивления, ни злобы, ни ярости. Я есть, а эмоций нет. Пустота. Прострация.

Я насторожилась. Пульс прослушивался. Жить все-таки хотелось, но для возврата ощущений нужно было совершить какое-нибудь простейшее физическое действие. Я вяло подумала, что можно что-нибудь пожевать. Положила на язык тонкий ломтик лимона и отчаянно сомкнула челюсти.

Острокислый вкус вывел меня из оцепенения. В голове прояснилось, и первым в уме возникло слово «неудачница». Пораженка, палочка без нуля. Щепочка в водовороте. Мои деньги лежат на чьем-то банковском счету, мой муж в чужих объятиях, мой сын подрос и не нуждается во мне, как прежде. В моей квартире образовалась энергетическая воронка, и страшная потусторонняя сила уносила всё в пропасть. Кое-что уже ухнуло в черную дыру: муж, деньги, добротная прежняя жизнь. Впереди – мрак неизвестности. Судьба вручила чёрный ящик, и как его тащить по жизни, я не представляла.

Лужков тем временем завершил своё громовое выступление и исчез с экрана. Что делать обманутым вкладчикам, мэр не пояснил. То ли пока сам не знал, то ли приберёг эти сведения для другого телеэфира. Не сразу же всё выкладывать. Пусть люди вначале это переварят.

Юрия Михайловича сменила миловидная грациозная дама с указкой в руке. Она намеревалась зачитать прогноз погоды на следующий день. Я не дала ей вымолвить ни слова, просто щёлкнув пультом. Чего можно ждать от погоды в ноябре, кроме всяких гадостей! Так стоило ли опять зря огорчаться….

Я нервно перемыла всё, что подвернулось под руку, и рассовала по кухонным шкафчикам. На столе остались только мои замечательные подарки – жасмин и чудо-кастрюля. Цветок волнующе благоухал, а фондюшница бестолково блестела зеркальными нержавеющими боками. Никто не собирался разводить огонь и плавить в её утробе сыр. Одна я уродливо отражалась в ней, как в кривом зеркале из комнаты смеха. Бесполезная вещь и сокрушённая женщина. И вокруг безмолвие.

Я достала бутылку коньяку и одним махом выпила рюмку. Крепкий напиток помог мне своим градусом. Внутри потеплело, и тело обмякло. Я выпила ещё рюмочку. Странно качнулись стены, медленно поплыл под ногами пол. Я присела, чтоб не упасть. Возможно, меня саму уже неудержимо тянуло в ту жуткую воронку, но я не ощущала страха. Предметы вокруг кренились и покачивались в полной тишине, а я смиренно ждала, что же свершится дальше.

Вдруг в этой безмятежности отчетливо послышался металлический скрежет ключа. Кто-то открывал входную дверь, а я не сдвинулась с места. Я не представляла, кто мог явиться в столь поздний час без приглашения, да со своим ключом. Может, это и не ключ вовсе, а воровская отмычка…

Через минуту на кухне появился блудный муж. В моей хмельной голове мелькнула мысль: «Вот и чёрный ящик в студию доставили!».

– Привет! – сказал он.

– Привет, – бесцветно повторила я.

Супруг возник совершенно неожиданно, словно вынырнул из чёрной дыры, и я совсем не знала, как теперь себя вести с нежданным пришельцем. Он казался мне виртуальным видением – то ли был, то ли чудился. Я же ощущала полную опустошенность и беспомощность. Мне хотелось съязвить, почему он один бродит, без переводчицы, но такая длинная фраза была мне в тот момент не под силу.

– А поесть что-нибудь найдется? – спросил муж, рассеянно улыбнувшись.

– Найдется, – заверила я, но не пошевелилась. У меня в прямом смысле дрожали колени, и я не решалась встать.

– Хорошо выглядишь, – заискивающе сказал муж. – И платье тебе к лицу.

Я была не готова обмениваться любезностями с коварным изменником. Раньше мне казалось, что мы успешно слились воедино, и будем доживать век этакими счастливыми сиамскими близнецами. Общее кровообращение, и два сердца бьются в унисон. А он вероломно извернулся и утёк в сторону. Просочился сквозь брачные узы. И вместе с ним исчезло ощущение благополучности. Я разуверилась во всём.

– Хорошо проводишь время, – то ли спросил, то ли предположил он. – И как вечеринка, удалась?

– Да, ничего, – пожала я плечами.

Звучали пустые, незначительные слова, и ощущение зыбкости не покидало. Мы балансировали на грани. На рубеже между прошлым и будущим.

Я не знала, зачем он пришел. Возможно, что-то прихватить, унести из нашего общего дома в свою другую жизнь. Я не знала, кто он для меня – человек из моего прошлого или из моего будущего.

Я ожидала дальнейших реплик, а мой пришелец немного нервничал. Взгляд его блуждал по сторонам и вдруг задержался на чудо-кастрюле.

– Что это? – спросил он.

– Фондюшница, – пояснила я. – Фондю готовить. Римма подарила.

– Да-да, что-то слыхал, – сказал он. – И что здесь куда закладывать?

– Тут огонь разводят, тут сыр плавят, – пожала я плечами. – Целая церемония.

– А что разжигать? Спирт? – деловито спросил он.

– Не знаю.

– Я думаю, нужен сухой спирт, – уверенно заявил он, подсаживаясь к столу. – У меня где-то завалялся кусок.

– Возможно, – пролепетала я. – Тут книга прилагается.

Он быстро полистал инструкцию и спросил:

– Запустим прибор?

– Как хочешь, – вымолвила я. Мне было всё равно.

Муж вымыл руки и с проворностью фокусника организовал процесс. Вернее, с ловкостью искусного кулинара. Манипулируя продуктами и кухонными приборами, он что-то пытался пояснить. Что-то такое важное для нас обоих, как он утверждал. Но я не могла вникнуть в суть, я плохо соображала. Алкоголь облегчил моё состояние, но отупил мозг. Важные слова плыли мимо моего сознания.

Когда муж протянул мне изящную вилочку с горячей, аппетитной сосиской, облитой расплавленным сыром, в кухне нарисовалась заспанная Римма.

– Привет! – счастливо сказала она моему мужу, словно это был её собственный супруг. – Как я рада тебя видеть!

– И я рад. Садись, мы тут фондю затеяли, – радушно пригласил он.

– Так мне тогда умыться надо! – воскликнула обрадованная Римма. – Раз праздник продолжается.

– Нет, не надо! – сказал муж. – Всё испортишь. Пусть будет спонтанность, сиюминутность. Садись.

Римма села.

– Ну, ребята, ну, черти! Ну, полуночники! Как я рада видеть вас вместе! – восхищалась она.

– Мы теперь всегда будем вместе, – осторожно сказал мой муж и посмотрел на меня.

Я хотела, было, возразить, но у меня во рту была горячая сосиска. Я жевала её и ощущала, как жизнь по капельке втекает обратно. И сосиска была вкусной, и муж родным, и подруга рядом замечательная. Я не знала, что случится дальше. Мне было просто безотчётно хорошо. Такой уж вышел день рождения. Я умерла и вновь возродилась в ту полночь.

Красные перчатки

Два занятых человека, всегда имеющие под рукой чёткое расписание мероприятий, а вернее – две деловые женщины, стремительно перемещались по мегаполису, ломая свои траектории движения, чтобы пересечься в одной точке в условленное время. Если две женщины что-то наметили, то это обязательно произойдет – вопреки всем противоречивым обстоятельствам.

Встреча была назначена в торговом комплексе возле метро «Отрадное» – так им было удобнее. Исполинское сооружение громоздко раскинулось на большой площади, словно алчный минотавр, зорко стерегущий добычу. Прямо перед ним из-под земли непрерывно извергался людской поток. Все немного толкались, и немного мешали друг другу, потому что спешили по разнообразным делам, но на поверхности, уже на свежем воздухе, оказывались одинаково обильно облиты назойливым рекламным светом многочисленных вывесок и обескуражены вычурным блеском бутафорского декора. Тут поток дробился, и многие вскоре попадали в самое чрево торговой громадины.

Элла приехала первой и заняла позицию по центру, возле эскалатора на второй этаж. Подруга задерживалась, но Элла настроилась ждать сколько получится – очень хотелось увидеться именно в канун Нового Года. Это была такая подруга, которая с большой буквы – Подруга. Если не нервничать понапрасну и использовать свободное время перед свиданием для размышлений и наблюдения, то эти минуты вообще могли обернуться выгодным бонусом. Элла так и поступала – она с интересом рассматривала обитателей мегаполиса, чуть опьяненных дурманом предновогодней суеты. Всех объединяло и будоражило одно большое ожидание тех праздничных чудес, которые все сами себе и придумывали. Элла гадала, какой нынче предстанет её экстравагантная Подруга: удивит новой прической, модными сапожками, изумит авторской бижутерией из редких камней или сразит бесценным блеском живых бриллиантов в глазах? Как всё произойдёт? Ожидание превращалось в занимательную игру и нисколько не тяготило.

Подруга впорхнула с улицы легкокрылой птицей удачи – вся в чём-то сине-голубом, с головы до ног. Короткая дубленка тонкой кожи, сумочка, бусы, перчатки – всё в тон! Изысканная, красивая, свежая, ароматная, улыбчивая, родная. Они расцеловались прямо под большой сверкающей ёлкой, и беседа плавно потекла сама собой. Быстро нашли кафе, удобный столик, сделали нехитрый заказ. Их незамедлительно обслужили – всё как по маслу, без проволочек. Пили глоточками горячий кофе, неторопливо смаковали нежный десерт, и разговор журчал, как чистый родник. Усталость таяла, души светлели, заветные створки раскрывались.

Каждая из них являлась светилом в персональной Вселенной, где на разных орбитах и скоростях вращались мужья, дети, коллеги, партнеры, поставщики, нужные чиновники. На кругах своих – престарелые родители, родственники, приятели, поклонники, доверенные врачи, косметологи. Обеим приходилось поддерживать жизнедеятельность этих Вселенных, и они сами удивлялись, как же им это удавалось до сих пор. Бережно обсудили личные обстоятельства, лелея каждый факт, словно хрупкий коллекционный ёлочный шар. Осторожно сверили весомость удач и промахов. Пришли к оптимистичному выводу, что в целом они обе счастливы. Мужья – дай Бог каждой бабе. Не без задоринки, но в семье чего не бывает! Дети… Дети могли бы, конечно, больше радовать, но уже хорошо, что хотя бы здоровы и красивы. Родители беспокоят, но не очень докучают старческими капризами, всё в меру. Завистники-недоброжелатели не дремлют, но обе уже умели управляться и с ними.

Время летело незаметно. Ручные часики подтверждали, что прошло не менее 240-ка минут, и надо было расставаться. Уже и домочадцы позванивали с неоригинальным вопросом «Ты где?», и за окнами стемнело. Они вместе вышли на улицу, подивились аномальному теплу декабрьского вечера и простояли ещё минут десять-пятнадцать, осыпая друг другу прощальными обещаниями, заверениями, пожеланиями и поцелуями. От метро «Отрадное» они устремились в диаметрально противоположные точки мегаполиса. Уже миновали самые пиковые, напряженные часы трафика, и город ровно дышал. Мегаполис сиял многочисленными огнями и медленно погружался в фиалковый бархат зимней ночи.

Элла возвращалась домой в приподнятом настроении. После этой желанной встречи усилилось ощущение праздника, и ей остро захотелось что-то изменить в себе самой, впустить в жизнь новые краски и эмоции. Ломать личные обстоятельства и ударяться в авантюрные приключения ей не хватало смелости, а сделать незапланированные покупки – это вполне по-женски и в рамках благоразумия. Она перебирала в голове варианты, и её осенила догадка: надо начать с новой сумки! Не сумку подбирать к нарядам, а вначале приобрести именно сумку, а потом уже к ней одежду! Как говорится, почувствуй разницу! И вещи должны быть не просто добротными или модными – они должны быть внезапно яркими. Сколько можно придерживаться двух основных цветов – зимой носим сумки чёрные, а летом – белые! Больше жизни, больше дерзости!

Утром следующего дня Элла быстро исполнила неотложные рабочие задачи и улизнула из офиса гулять по магазинам. Сумка нашлась тоже быстро – словно кто-то специально приготовил и выставил её для Эллы на самом видном месте. Вещица была модерновая! Хорошая кожа, отделка красными кантами, ремешками, золотистыми изящными пряжками, и посередине – модный принт в загадочных темно-синих тонах, который так и тянуло рассмотреть внимательно. Такую модель не описать словами – сумку нужно видеть! Элла теребила кожу, открывала карманы, изучала сюжет принта. Ей всё нравилось, лучше нельзя было вообразить.

Упаковывая покупку, продавщица любезно заметила, что Элла приобретает дорогую модель из новейшей зимней коллекции, и потому к ней полагается подарок – перчатки на выбор. Такая у них в салоне новогодняя акция. Элла заворожено кивнула в знак одобрения, и другая девушка с видом волшебницы выложила на прилавок несколько пар цветных перчаток.

Перчатки лежали перед Эллой веером, как большие лепестки огромного сказочного цветика-семицветика. Как загадки судьбы. Как воплощения ярких грез. Как приветы из сказки. Нежно-синие, греховно-зеленые, жарко-оранжевые, волнующе-красные. Именно красные Элла и выбрала для себя.

Перчатки обтекали руки и радовали взор. Уже дома Элла неторопливо примеряла их с разными комплектами одежды, обуви, кокетничала перед большим зеркалом с собственным отражением. Потом она придирчиво осмотрела своё лицо и пришла к выводу, что нужно оформить брови и сменить помаду. Одно действие повлекло за собой цепочку других событий. Элле захотелось найти новые причины для особых выходов из дому, и она обзвонила театральные агентства, заказала билеты на два спектакля и концерт. Ей всё легко удавалось. День пролетел на одном дыхании.

Другим утром Элла взглянула на перчатки по пути в ванную комнату, и тут же поддалась искушению изменить предрешенный порядок наступающего дня. Неожиданно для всех она отправилась на утреннюю прогулку. Когда Элла шла по улице в своей обновке, то ощущала, что походка меняется сама собой. Спина распрямлялась, подбородок приподнимался, шаги укорачивались и замедлялись. Спешить и суетиться в красных перчатках было просто невозможно! Прогулка доставляла удовольствие. Раньше прохожие торопливо обтекали Эллу, глядя себе под ноги, чтобы не поскользнуться невзначай. Теперь многие бросали заинтересованные взгляды – вначале на перчатки, а потом уже обязательно поднимали глаза на их обладательницу. Каждый как бы молча здоровался с Эллой и вспоминал, что умеет приветливо улыбаться, и это ему совсем не трудно тотчас исполнить.

Красные перчатки творили чудеса. До новогодней ночи оставалось 5 дней, а волшебство и ощущение праздника уже витало в воздухе и летело вслед за Эллой. Впереди предстояли вкусные застолья, длинные вечера, звон бокалов, грохот петард за окнами, поздравительная речь Президента, извечная «Ирония судьбы» с трогательными песнями. А потом опять потянется целый год, и не простой, а високосный, и, как взрослая благоразумная женщина, Элла осознавала, что дни будут выпадать всякие. Всплывут и непредвиденные трудности, случатся удручающие поломки, нежданные насморки, нелегкие беседы с сыном. Какой-нибудь коварный циклон нагонит грузные облака, будет куражиться над городом, осложняя и без того непростую жизнь. А у неё появятся новые морщинки и седые волоски – этого уж точно не избежать! Но пока, в эти предновогодние дни, она запретила себе огорчаться. Элла во всём упрямо отыскивала хорошие, обнадеживающие приметы, словно кто-то обещал ей за эти находки щедро заплатить. Ей нравилось собственное настроение, с которым она вступала в очередной год. Она уже ощутила, что нужно быть чуточку смелее себя самой, и тогда хотя бы что-то самое важное из задуманного, да и получится. А конца света, сколько бы его ни пророчили, точно не случится. Кто же будет тогда носить все эти новые дизайнерские коллекции, для кого шьются дерзкие цветные перчатки? К чему такие яркие идеи? И почему так прекрасны снежинки, падающие с небес и танцующие над нашими головами? Снежинок такое великое множество, что все их не рассмотреть за одну человеческую жизнь, а чтобы понять их строгую математическую гармонию и кружевную тайну прелести не хватит и вечности.

Писательские очерки о взаимоотношениях с издателями Л.Теплякова

Откровения дилетантки

Всё в этом мире неслучайно. Всё почему-то и зачем. Но иногда этот высший смысл так затейливо упакован, что не понимаешь даже своих собственных побуждений.

Зачем люди пишут? Я назову лишь несколько причин, а каждый пусть сам ранжирует их в порядке важности именно для себя.

– Хотят прославиться.

– Хотят заработать таким способом.

– Хотят кому-то что-то доказать.

– Хотят самоутвердиться.

– Хотят реализоваться.

– Хотят публичности.

Этот список можно продолжать до бесконечности. Но я поняла одну существенную причину – каждый пишущий жаждет поделиться с миром чем-то своим сокровенным! Есть, есть такие люди, которые испытывают почти плотское желание при виде белого листа – будь то просто бумага или виртуальный лист в формате Word. Все фантазии, весь накопленный жизненный опыт, все горести, радости, любови, заблуждения вскипают в буйной головушке и рвутся наружу. Оставшись один на один с этим первым листом, отрешившись от всего остального, эти люди начинают строчить свое послание миру. Их-то и называют авторами.

«О, я без иронии. Я же четвертая, с краю». Это строчка из стихотворения Татьяны Бек. Я тоже одна из них, из этих… Из писателей.

Итак, мы сочиняем свои послания миру, обливаемся потом и слезами, рвём душу, пытаясь добавить свою толику в огромную копилку вселенского разума. Проходят месяцы. Труд готов. И его куда-то надо пристроить. Вот тут-то начинаются трудности покруче. Настоящее хождение по мукам.

Между всем читающим человечеством и беззащитным писателем крепкой стеной стоят издатели, рецензенты, редакторы. Они строго оберегают человечество от новых авторских опусов. У них и так всё хорошо, всё как-то давно сформировалось и вполне их устраивает. Они вечно заняты и угрюмы. Частенько при первой встрече с ними хочется забыть навсегда про свои робкие попытки марать бумагу.

Но истинный писатель не остановится. Он будет искать пути и лазейки в мир большой литературы.

Вначале адреса издательств я отыскивала по-дилетантски: просто выписывала из выходных данных понравившихся книг. Потом обратилась к поисковым системам Интернета. Удалось найти несколько нужных сайтов. Вот тут начались мои первые открытия. Заветная дверка немного приотворилась!

Маленькое отступление. Я несказанно рада, что мне предложили написать этот рассказ. Так я смогу поблагодарить всех тех, кто вольно или невольно помог мне! Добрые, чуткие люди иногда встречаются! Чудеса на свете ещё имеют место быть! Только в них нужно очень верить! Безрассудно, безотчетно, сумасбродно. По-детски.

Итак, итак, итак! На сайте издательства «Эксмо» есть форум. Одна милая девушка под ником Венеция, которой уже удалось несколько раз издаться, описала там всю внутреннюю кухню. Сколько нужно знаков в рукописи, как их считать, как звонить издателям, забыв про приличия и скромность, и так далее. Спасибо ей.

С «Эксмо» я и начала.

Этому была ещё одна причина. Я прочла книгу широко популярной Дарьи Донцовой «Записки безумной оптимистки». Это, по сути, её автобиография. На мой взгляд, данная вещь – самое лучшее произведение Донцовой. Каждое слово пронизано светлой любовью к людям и верой в чудо. Я советую почитать эту исповедь, особенно когда настроение ни к черту.

Так вот, там она весьма подробно описывает свой первый поход в «Эксмо». Не буду пересказывать, лучше прочесть в её оригинальном изложении.

Так ли всё было, нет ли, но Донцовой, а вернее – Груне Васильевой, повезло крупно и сразу. Результаты нам всем хорошо известны.

Спасибо ей, кстати, за книгу, полную оптимизма.

Забегая вперед, скажу, что со мной всё случилось совсем иначе. Милая оптимистка и жизнелюбка Донцова живописует, что в «Эксмо» читают всё, что приходит к ним самотёком, отыскивая жемчужины. Мои произведения пролежали там полгода. За это время сменились ведущие редакторы и рецензенты. Мои папки, а их было три, долго гуляли от одного к другому. Не поручусь, что их вообще читали. Сиё мне достоверно неведомо. В общем, однажды мне сообщили скучным голосом по телефону, что мои произведения не подошли. Почему? Потому, что потому и кончается на «У». Ответа не дождетесь.

У мыслящего человека возникает сразу несколько вопросов. Бездарно? Или темы не современны? Или? Или? Или?! Я отнесла туда сборник рассказов, объединенных одной сквозной темой, две повести и любовный роман. Ничего не понадобилось в могучем «Эксмо».

Погоревав немного, я решилась пойти в другие издательства. Направилась в «АСТ», «Олма-Пресс», «Росмен», «Рипол-Классик», «Центрполиграф», «Столица» и ещё несколько других. Отправила одну свою повесть на конкурс, объявленный издательством «Пальмира» и каналом НТВ. Отослала рассказы в женский журнал «Космополитен». В респектабельном «Огоньке» был объявлен конкурс рассказа. Туда отправила. Я даже сейчас всех конкурсов не упомню, на которые я выдвигала свои работы. Началась изматывающая круговерть перезвонов и томительных многомесячных ожиданий.

Чтоб не пасть духом, я почитывала советы психологов и собирала отовсюду сведения об известных писателях, получавших поначалу отказы. Оказывается, Стивен Кинг семь лет бедствовал и писал «в стол». Отказы издательств он вешал на большой гвоздь, вбитый в стену. Когда их набралось слишком много, он решил сжечь все свои рукописи. Спасла их его жена. Напечатался Кинг впервые благодаря помощи своего друга, устроившегося в какое-то небольшое издательство. Проще говоря, по блату. А потом пошло, поехало. Издательство разбогатело вместе с автором. А Джеку Лондону тоже отказывали. И Хемингуэю. А мой любимый Чехов поначалу писал на заказ подписи к открыткам. Не чурался даже такой работы.

Меня поддерживал муж. И сейчас поддерживает. Верит в меня. Спасибо ему. Терпеть жену, которая в прекрасную летнюю погоду может целый воскресный день провести за ноутбуком, давая краткие распоряжения по хозяйству, не очень-то приятно, на мой взгляд.

Для того чтобы прочувствовать вместе со мной всю остроту моих страстей, приведу несколько кратких отзывов, полученных из разных издательств. Ниже следуют цитаты:

« Ваши произведения могут быть интересны только узкому кругу ваших родственников!»

«Ваши рассказы хороши, но не подходят нам по формату».

«Вы грешите описательностью. Неинтересно».

«Ваш язык не нов».

«Романчик неплохой, но у нас уже сверстан план на этот год».

«Ничего так, живенько пишите. Перезвоните через полгодика. Мы запустим серию открыток. Возможно, нам понадобится текстовик».

Самая потрясающая рецензия была из «Рипол-Классик». На целую страницу формата А4 мелким шрифтом. Очень хочется уделить ей особое внимание. Ниже я приведу только некоторые фразы из этой роскошной статьи:

«Грамотно. Сентиментально. Светлая грусть и здоровый оптимизм намного превышают предельно допустимую концентрацию».

«Очень много милых житейских мелочей. Резюме автора – девочки, мы все такие красивые, такие хорошие, будем же счастливы! Много добродетели, мало порока».

«Любовный роман «Тайное и явное в жизни женщины» – ретроспективное изложение биографии героини. Житейские дела, светлые чувства, немного эротики. Коротко можно сказать, что у героини случился здоровый «левак», и её чувства обогатились новой эмоциональной гаммой».

Не слабо, да?! Автор рецензии абсолютно правильно поняла мой посыл, очень тщательно прочла сама мои сочинения, но решила, что широкому кругу читателей светлые чувства без надобности. Лучше пусть потребляют порок и кровь, безнадёгу и извращения.

У меня тогда просто руки чесались от желания написать рассказ под названием «Рецензия на рецензию» или «Наш ответ рецензенту». Я со смехом тогда подумала, что почти всякий любовный роман о каком-нибудь зигзаге судьбы, в результате которого обогащается эмоциональный багаж героев. К примеру, «Анна Каренина» про тот же «левак» в браке и новые ощущения героини. Если, конечно, встать на точку зрения моей рецензентши. И как может быть излишек оптимизма, если он здоровый?

Но! Я осталась благодарна язвительной даме. Я выудила для себя из этой едкой рецензии несколько профессиональных слов, все же указывающих на мои способности! Я ухватилась за них, как за соломину. Тем и пробавлялась.

Спасибо, неласковая женщина из «Рипол-Классик»! Подстегнутая вами, я стала ещё активнее бороться за место под солнцем! Мои произведения приобрели драйв, жёсткость, темп, ритм.

Всё, больше продолжать цитировать плохие рецензии не буду. Не мазохистка же я, в конце концов. Пора переходить к приятным вещам.

Конечно, все эти приведенные выше слова не прибавляли мне энтузиазма. Самооценка часто падала до нуля. Не раз подумывала бросить всё раз и навсегда. Ведь, в общем-то, я вполне комфортно существую. К чему мне эти унижения? Но ведь отступить-то легче всего! И вообще, как жить, если в огорченной голове постоянно и непроизвольно складываются какие-то сюжеты? Бедная моя головушка распалялась так, что порой казалось, если не выплесну мысли на бумагу, то просто сойду с ума. Дело дошло до того, что я вечно хожу с блокнотом. Записываю всякие подмеченные мной мелочи жизни – в метро, в самолете, на курортном пляже. У меня, кстати, есть вполне объемный сборник рассказов, написанных таким путем. Я дала ему два названия – «Московская проза» и «Город – единство непохожих». Сама пишу, сама читаю. Рассказы никто и нигде не берет. Утверждают, что неликвидный товар.

Дальше дело было так. Я решила проанализировать ситуацию самым тщательным образом. Для этого стала читать ещё больше и с карандашом в руке. Накупила книг маститых авторов, в основном зарубежных, о том, как вообще писать романы. Теория сюжета, пошаговые планы, блок-схемы, завязки, кульминации и всё такое. Почитывала психологов. Прорабатывала статьи критиков.

Одним словом, я скрупулезно изучала технологию литературного процесса для создания ликвидного продукта. Постепенно у меня сложилось какое-то мнение, каким должно быть мое новое произведение.

Я написала психологический детектив «Блондинка приходит в сумерках». Придумала, как создать в дальнейшем серию, но так, чтобы каждый роман читался как отдельный. Сотворила сквозные персонажи, наделив их особенными чертами. По сути, роман у меня является драмой с чертами детектива и попытками проанализировать нашу новейшую историю. И опять запустила его по кругам ада. Вместе с ним пускала некоторые свои старые произведения. Так, на всякий случай.

И прекрасный случай явился.

Однажды мне в электронный ящик свалилось письмо, в котором ведущий редактор одного издательства извещала, что моя повесть «Большая белая птица» вполне им подойдет, если я соглашусь на некоторые дополнения. Я согласилась влёт. Я вообще дисциплинированная и некапризная.

Это было чудом! Дело в том, что эта повесть была моей первой вещью. Её отвергли примерно в десятке издательств. Пессимистам советую еще раз прочесть этот абзац.

Судьба, провидение, высший разум сжалились надо мной и свели с изумительной женщиной по имени Анна. Не знаю, захочет ли она, чтоб я указывала её фамилию. Имя, думаю, можно. Спасибо ей за доверие, за благожелательность, проявленную к начинающему сочинителю. Каждому бы начинающему автору такого чуткого редактора, так наша российская литература расцвела бы пышно и благодатно. С Анной мы вступили в ежедневную переписку. (Отдельное «спасибо» создателям электронной почты!) Я делаю доработку, Анна за день-два читает и указывает, что еще усилить, смягчить, сдобрить, задать темпу, разбить диалогами и т. д. Надо сказать, что таким образом нужно работать очень быстро и без всяких капризов. Мы написали с Анной два романа. Наш второй роман вообще пронзительно-трогательный, мой любимый, мой удивительный. Я и не заметила, как написала его. Вот только процесс печатания тоже изнурительно долог. Жду, не дождусь, когда выйдут книги. Опять эти издательские планы, структурирование серий и т. д. Судьба теперь испытывает меня на терпеливость.

После этого сотрудничества с Анной как-то всё вокруг переменилось. Мне стали приходить добрые отзывы и похвалы, даже предложения. Пока, правда, всё так трепетно, тонко, хрупко, что я боюсь сглазить. Тьфу, тьфу, тьфу. Потому и не называю издательства. Простите.

Нет, всё же приправлю ещё ложечкой дегтя свою историю. Я ведь со своим детективом психологическим потащилась-таки в «Эксмо». И вот что там вышло.

Меня, как старика в сказке о золотой рыбке, не пустили в палаты царские. На пороге затормозили. Куда, мол, со своей рукописью?! Охранник предложил мне позвонить по внутреннему телефону в отдел детективов редактору. Я так и сделала.

Теперь вообразите. Я в шубе, шапке, с папкой под мышкой, сгораю от стыда и жара парового отопления. Напротив два охранника. Смотрят уничижительно. Редактор повелевает мне по телефону, чтобы я в двух словах рассказала, о чем мой детектив! Я сделала это, как могла. Она меня прервала на полуслове и заявила – неинтересно. Что делать, я поплелась домой.

Вообще, саму бы её одеть в шубу, нагрузить тяжелой папкой и заставить бегло рассказать в телефонную трубку что-нибудь под пристальным взглядом двух вышибал. Ну, хоть, сказку о колобке. Сомневаюсь, что она сумела бы сделать это лучше меня.

И еще один любопытный факт из моей жизни! Мой детектив взялся продвинуть один человек. Я доверилась ему, а он забрал рукопись и молчит который месяц. У меня создалось впечатление, что мой труд попросту пытаются украсть! Я на всякий случай храню все обрывки черновиков, дискеты и т. д. Вдруг судиться доведется. Этого человека мне присоветовали в одном издательстве, отрекомендовали, как литературного агента. Посмотрим, что же будет дальше. Может, жизнь подбросила мне ещё один детективный сюжет? Как знать, как знать…

Ну, что, давайте резюмировать. Мне, конечно, ещё работать и работать на писательской ниве. Я только совсем немного ощутила, как это приятно, когда тебя не гонят со двора. Моё мнение – только моё. Я его не навязываю, боже упаси. Я вообще толерантна, если действия других не представляют опасности. Моя история может оказаться совсем не похожей на другие. Но кое-какой опыт у меня уже есть! И я могу им немного поделиться. Я-то сама тоже впитывала чужой опыт по крохотным капелькам.

1. Не унывайте!

2. Не спешите верить дурным рецензиям.

3. Не торопитесь доверять малознакомым людям.

4. Собирайте как можно больше информации об издательстве, прежде чем понесете туда свой труд. У каждого издательства есть свои серии. И надо как-то в них вписываться.

5. Обязательно оставляйте себе копии и черновики своих произведений.

6. Осторожнее с конкурсами. К сожалению, попадаются мошенники. Собирайте вначале информацию!

7. Вас обязательно должен кто-нибудь поддерживать из самых близких людей.

8. Работать надо много и споро. В перерывах хорошо гулять и заниматься спортом. Или чем-нибудь ещё – для тонуса.

9. Концентрируйте свою биологическую энергию.

10. Верьте в себя.

Если честно, я не очень знаю, что же советовать. Я просто надеюсь, что мой рассказ многих подтолкнет к размышлениям и действиям. И ещё я думаю, что писательство – это очень индивидуальный вид деятельности. У каждого возникнут свои перипетии. Я даже думаю, что, вряд ли, кто-то всё досконально расскажет. Это можно сделать, став известным, по прошествию времени. Каждый проходит свой тернистый путь.

Но вот к издателям у меня накопились вопросы! Дополните их, друзья! Ведь мы, начинающие, имеем право голоса. Вот тут мы должны быть солидарны.

1. Почему не возвращают отвергнутые рукописи? Зачем они издательству? Это как-то наводит на мысль, что ими все-таки пользуются. В любом труде можно почерпнуть поворотец сюжета, словосочетание удачное, имя героя особенное, черту характера и т. п.

2. Почему не вывешивают на сайте или не посылают по электронной почте авторам кратенькое изложение своей редакционной политики? Ведь всем было бы легче работать – и авторам, и вашим же редакторам. Подробное письмо для потенциальных авторов я видела только у издательства «Амадеус». В нем предельно ясно изложены концепции их серий, благосклонно расписаны пожелания авторам, требования к текстам, к размеру и стилю. Но хозяева «Амадуса» немцы. Не оттого ли у них определённый порядок?

3. Почему такое отрицательное отношение к рассказам? Ведь это совершенно в русской традиции! Чехов, Бунин. Да мало ли ярких личностей. К примеру, Виктория Токарева. Её рассказы переиздаются бесконечно уже много лет. Они интересны всем поколениям. Их читают запоем. Так почему же не поискать продолжателей её дела? А если не принимать рассказы, то, как же вести поиск? Напрашивается вывод, что издатели просто убивают этот жанр.

4. Иногда издательства большие, солидные, а на приёме и читке рукописей трудится какой-нибудь один человечек. Это так поражает! На самом важном этапе, на самом главном рубеже, один читальщик со своими субъективными суждениями и уставшим замыленным взором.

5. Господа главные редакторы и владельцы издательств! А, может, вы просто не знаете, как у вас ведется работа с новыми авторами? Или вам всё равно? На ваш век писателей и так хватит?

6. Теперь скажу не как автор, а как читатель. Когда я бываю на книжных ярмарках, то просто поражаюсь тому, как же это мало и скудно для такой огромной страны, как Россия. И как много абсолютно схожих изданий.

В своем очерке я несколько раз сказала спасибо разным людям, но, возможно, в запале обидела кого-нибудь. Сразу приношу свои извинения. Ведь мы пытаемся сообща докопаться до истины, понять друг друга.

Надо честно признаться, что повезёт нам не всем. Более того, все мы очень разные. Я, например, в восторге от прозы Токаревой, а в детективном жанре для меня идеал – братья Вайнеры. Кому-то по душе фантастика, кому-то мистика и эзотерика, и этот, новый жанр – хоррор! Но в одном я твердо уверена: среди нас есть настоящие звезды. Им только надо помочь воссиять.

С любовью, с уважением и к авторам, и к издателям – Лариса Теплякова.

Психотерапия для начинающих

Лето. Август на излёте. Я сижу на балконе своего отельного номера. На столике бокал греческого вина, блокнот и авторучка. Отринув все курортные удовольствия, я верстаю смелый план по продвижению на литературном поприще. До отлёта в Москву осталась пара дней. За это время я обязана создать себе должный психологический настрой, чтоб по приезду закрутить события в нужном мне направлении.

В Москве нежарко, но вполне сносно. Закончилась летняя жизнь, и главное теперь – не поддаться осенней хандре, не расслабиться, не растратиться попусту. Мне нужно обзвонить с десяток издательств, отослать свои творения на суд редакторов и узнать, какова судьба моего романа, за который я уже получила гонорар.

Все мои близкие давно мечтают подержать в руках отпечатанную книжицу, а я сама уже прикинула, кому раздарю авторские экземпляры. Все должно случиться очень скоро, вот-вот… Один мой роман окончательно принят, а другой отредактирован и должен быть запущен следом за первым. Ведь они в одной серии, со сквозными персонажами. Но что-то мешает мне пребывать в счастливом равновесии. Где-то глубоко внутри сидит зверёк сомнения и скребет лапой. Интуиция – тот ещё зверь, скажу я вам…

Итак, я начинаю звонить.

Все, что случилось дальше, очень напоминало бредовый сон. На мой звонок в издательство холодно откликнулся автоответчик: «Телефонный номер, который вы набрали, больше не существует». Хорошенькое дело! Но редакторы-то существуют! Я отстучала несколько писем, не жалея клавиатуры. Отозвалась только моя дорогая Анна и поведала мне невеселую историю. Вкратце все сводилось к следующему:

– редакция переехала по новому адресу;

– в издательстве полностью сменилось руководство;

– новая метла, а точнее – мётлы, по-новому метут, и даже где-то бесчинствуют в своем запале, меняя редакционную политику, перекраивая серии и даже увольняя ведущих редакторов!

Вот это да! Как изменчиво писательское счастье! Если уж редакторам, которые выпустили не один десяток книг, приходится туго, так что уж тут говорить о скромных, беззащитных начинающих авторах! Я все же нашла в себе силы послать Анне ободряющее письмо, на которое она мне ответила, что слабая надежда у нас остается. «Мне было очень приятно с вами работать» – написала на прощание Анна. И пока всё.

Затем я принялась разыскивать того литературного агента, который забрал мой детектив с целью дальнейшего продвижения. Я доставала его всеми доступными современными средствами связи. Молчок. Пропал, как в воду канул. Ни ответа, ни привета. Только длинные гудки. Вот так-то доверять незнакомым людям, даже если они интеллигентны, начитаны и с проседью в прическе.

Нет худа без добра. В мою копилку сюжетных ходов попала еще одна история из собственной жизни – из под носа увели рукопись!

За окном портилась погода. Небо набрякло тучами, заслезилось дождем. На мгновение мне показалось, что все хорошее и светлое кануло в прошлое вместе с летним теплом. Я, в общем-то, знала, что жизнь несправедлива, но не настолько же! Что делать-то? Рассмеяться или заплакать? Нет, пожалуй, ни то и не другое.

Я открыла файлы на компьютере и принялась скрупулезно просматривать свои работы. Их у меня набралось прилично. Мой муж шутит, что уже на солидное собрание сочинений вполне хватит. Ну, неплохие же вещицы, черт возьми! И ещё замыслов громадьё, и записей, и набросков. Шутки шутками, а с этим интеллектуальным багажом что-то надо делать. Тупо ждать развития событий не по мне. Я опять приступила к активным действиям.

В переговорах с издательствами я уже не новичок. У меня готовы синопсисы – краткие и подробные. У меня есть лаконичные сведения об авторе, то есть обо мне. Даже ударные отрывки из произведений в отдельных файлах. Есть авторское резюме… Ко всему прилагается также азарт, трудолюбие, гибкость и жизнерадостный голос. В общем, готовность № 1. Но, оказывается, как ни готовься к диалогам с редакторами, а тебя всё равно застигнут врасплох!

Для дальнейшего изложения событий надо принять кое-какие условности. Из соображений политкорректности я пока не буду называть фамилии редакторов и наименования издательств. Придет ещё время, обязательно обнародую! Сейчас же обозначим учреждение литерой Х и всё. А дальше следует мизансцена.

Итак, будний сентябрьский денек. Начинающий автор Теплякова с телефонной трубкой в руках.

– Здравствуйте! – говорит она приветливым голосом. – Я отправила вам роман по электронной почте, и звоню, чтобы справиться, получили ли вы его?

– Как ваша фамилия? Да, да, что-то такое есть, – проговорено нехотя, лениво, вяловато.

– Спасибо. Можно узнать, какой у вас срок рассмотрения?

– Да что церемониться, мы сейчас и откроем. Так, что тут у вас? Детектив? Не иронический, надеюсь?!

– Нет! – с готовностью заверяет автор. – Я бы назвала его психологическим или даже криминальной мелодрамой.

– А то этими ироническими замучили. Пишут и пишут! Все Донцовыми стать хотят. А кто бы это всё ещё читал… Так, а что это за название такое? А начало? Ну и ну! Не знаю, не знаю…

Автор быстро лепечет в трубку заготовленные доводы, пытаясь коротко и ёмко пояснить свой оригинальный замысел.

– Знаете, мне ведь читать весь самотёк некогда! – следует откровенный ответ. – Вот вы мне сами укажите, какая такая изюмина есть в вашей работе? Брендовая фишка, понимаете? Вот подумайте и напишите, а мы уж потом решим, рассматривать ваш роман или нет.

Вот так, синопсис их уже не устраивает! От автора требуется не только написать роман, но и убедительно доказать его коммерческую ликвидность. Что делать, занялась извлечением изюма из своего романа и созданием «брендовой фишки». Проще говоря, от меня требовалась такая преамбула, которую можно разместить на обложке книги для привлечения читателя. Текст должен вызвать мгновенный интерес и неукротимое желание купить пару-тройку экземпляров немедленно. Создание такого коммерческого предисловия, скажу я вам, нелёгкая задача. Я отправила четыре варианта, и опять жду ответа.

Звонок в издательство Y обернулся новым сюрпризом. Ведущий редактор изрекла коронную фразу о том, что читать ей мой опус некогда и великодушно предложила:

– А давайте проговорим ваш сюжет прямо сейчас по телефону! Представьте, что вы рассказываете содержание фильма. Если мне будет интересно, то у вас появится шанс.

Я подстегнула свое воображение, перевоплотилась в артистку разговорного жанра и бодро взялась за дело.

– Так, так, занятно, любопытно. Трогательно. Что-то есть, – вставляла моя собеседница. – А кто же из них у вас маньяк?

– А маньяка нет, – скромно сказала я.