Генерал-фельдмаршалы в истории России Рубцов Юрий

Князь Никита Юрьевич Трубецкой (1699–1767)

Эпоха дворцовых переворотов, кроме иных последствий, повреждала умы и характеры тех, кто попадал в ее водоворот. Люди вроде бы вполне нормальные, совестливые и богобоязненные, если не ломались, то вдруг становились оборотистыми ловкачами, умевшими, как говорят на Востоке, протащить верблюда сквозь игольное ушко. Придворные партии в борьбе за власть пожирали друг друга, и выжить в такой обстановке больший шанс имели беспринципные, циничные, жестокие царедворцы, умевшие заискивать перед временщиками. Не откажешь в точности историку князю М.М. Щербатову, придумавшему особый термин для характеристики России того времени — «повреждение нравов».

Князь Никита Юрьевич Трубецкой — лучшая иллюстрация сказанного. Племянник генерал-фельдмаршала И.Ю. Трубецкого, он принадлежал к одному из старейших родов, происходившему из Литвы и Польши (см. очерк о И.Ю. Трубецком). Еще при Петре I отец, князь Юрий Юрьевич, направил его на учебу за границу. По возвращении из «немецкой земли» молодой князь был взят на службу в качестве царского денщика и в январе 1722 г. записан в сержанты лейб-гвардии Преображенского полка. В апреле того же года Никита Юрьевич женился на дочери канцлера Г.И. Головкина, Анастасии Гавриловне. О репутации, которую сумели завоевать молодые, говорит тот факт, что посажеными отцом и матерью у Трубецкого были Петр I и княгиня Д.М. Меншикова, а у невесты — А.Д. Меншиков и императрица Екатерина. Петр к тому же крестил двух сыновей князя.

Так уж сумел устроиться Никита Юрьевич, что ни один из правителей России, чьим современником он являлся, не отказывал князю в благоволении. Правда, цену за это приходилось платить изрядную. Современники свидетельствовали: чтобы не уйти в тень при Петре II, Трубецкому пришлось заискивать перед князем Иваном Долгоруким, любимцем императора. Ради этого Никита Юрьевич предпочитал «не замечать» все более настойчивых ухаживаний Долгорукого за Анастасией Гавриловной. Как писал М.М. Щербатов, ухаживания временщика не остались без успеха. Долгорукий нередко приезжал в дом Трубецких с компанией таких же повес, «пивал до крайности, бивал и ругивал» хозяина, а однажды «по исполнении над ним многих ругательств хотел, наконец, выкинуть его в окошко».

Потом, правда, Никита Юрьевич расквитался с ним руками другого временщика Э. Бирона: Иван Долгорукий, участвовавший в заговоре «верховников» против самодержавного правления Анны Иоанновны, окончил жизнь на плахе (см. очерк о В.В. Долгоруком).

Сам же Трубецкой, благодаря протекции родного дяди князя Ивана Юрьевича, вовремя ставшего в ряды тех дворян, которые призвали Анну Иоанновну «царствовать самодержавно по примеру прародителей», был пожалован в генерал-майоры и в подпоручики Кавалергардского корпуса, а с упразднением последнего стал майором лейб-гвардии Преображенского полка.

37-летним генералом он впервые в жизни попал на войну, в которой Россия сошлась с Турцией (1735–1739). Под пули и ятаганы Никита Юрьевич, однако, не спешил. Не торопил его и главнокомандующий Б.-Х. Миних, питавший большое расположение ко второй жене подчиненного — княгине Анне Даниловне. Готовясь к походу в Крым, Миних возложил на Трубецкого заготовку провианта для армии. Но тот дело провалил, в результате от голода и болезней в 1736 г. в Крыму погибло не менее половины армии (см. очерк о Б.-Х. Минихе).

Главнокомандующий, желая выгородить себя, объяснял это «жарким климатом и дурной степной водою». Круговая порука связала его с нерадивым помощником: Трубецкой не только не был наказан, но наоборот — повышен в чине. А в январе 1738 г. князь именным указом был назначен генерал-кригс-комиссаром, т. е. главным интендантом русской армии, и пробыл в этой должности до окончания войны. Ох, как пожалел потом Миних о своей беспринципности!

Когда в 1741 г. императрицей стала Елизавета, над Б.-Х. Минихом, А.И. Остерманом и М.Г. Головкиным (вице-канцлер) был устроен суд. Указанных лиц обвинили в попытке (после смерти Анны Иоанновны) поставить Бирона в нарушении закона регентом. Главой следственной комиссии был Трубецкой, ставший еще апреле 1740 г. генерал-прокурором Сената и действительным тайным советником. Он опять извернулся, как библейский змий, хотя сам участвовал в подготовке духовного завещания Анны Иоанновны, в соответствии с которым Бирон становился фактическим правителем государства. И именно из его уст сразу после кончины императрицы прозвучал текст декларации о назначении герцога курляндского регентом Российской империи. Верно служил Трубецкой временщику и в период его кратковременного регентства. Генерал-прокурор отличался от подсудимых только тем, что вовремя изменил Анне Иоанновне, Бирону и Анне Леопольдовне.

Теперь же Никита Юрьевич словно забыл обо всем этом, и Миниха судил строго. «Забыл» он и о том, что не сам по себе, а благодаря обвиняемому занял место генерал-прокурора. Беззастенчивость князя настолько возмутила старого солдата, что тот публично, в присутствии других членов суда уличил Никиту Юрьевича в бесстыдстве. «Я в одном только внутренне себя укоряю, — бросил Миних ему в лицо, — зачем не повесил тебя, когда ты занимал должность генерал-кригс-комиссара во время турецкой войны и был обличен в похищении казенного достояния. Вот этого я себе не прощу до самой смерти». Он предложил Трубецкому не утруждать себя дальнейшим допросом и на все вопросы самому дать такие ответы, которые пожелает, а он, Миних, подпишет все это, не глядя[153].

Негласно присутствовавшая на допросе Елизавета Петровна стала свидетелем этого диалога, но давние услуги, оказанные ей князем, перевесили стремление к правде. Миних отправился в ссылку, а влияние генерал-прокурора Трубецкого стало как никогда значительным. Нет сомнений, что в этом выражалась плата благодарной императрицы за его участие в перевороте, вознесшем «дщерь Петрову» на престол. Трубецкой и его зять князь Черкасский заранее вступили в контакт с Елизаветой, когда она была еще цесаревной, и многое сделали для ее воцарения.

Князь без устали льстил новой императрице не без задней мысли. Склоняя ее к мысли править по «законам своего любезнейшего родителя», Трубецкой добился возрождения былого значения Сената, как верховного органа. Тем самым возвысился и он лично. Как писал историк, генерал-прокурор из «нуля между незначащими цифрами снова сделался царским оком».

При проведении церемонии коронации Елизаветы Петровны 25 апреля 1742 г. Н.Ю. Трубецкому была оказана особая честь — он исполнял обязанности верховного маршала. В этот день его мундир украсился Андреевской лентой.

Как генерал-прокурор, Трубецкой был причастен к рассмотрению многих дел, из которых самые известные — суды над А.И. Остерманом, Б.-X. Минихом и М.Г. Головкиным в 1741 г., о чем читатель уже знает, и дело против его личного врага А.П. Бестужева-Рюмина в 1758 г. (см. очерк о А.П. Бестужеве-Рюмине).

В марте 1756 г. Никита Юрьевич был назначен членом вновь учрежденной Конференции при высочайшем дворе и в том же году пожалован в генерал-фельдмаршалы. Чтобы князь мог сосредоточиться на делах армии, Елизавета в 1760 г. сделала его сенатором и посадила в Военную коллегию президентом. Пост генерал-прокурора, правда, пришлось оставить.

При обряде похорон императрицы, почившей в декабре 1761 г., князь был главным распорядителем погребальной церемонии. А по вступлении на престол Петра III занял место в числе «возлюбленных придворных персон» императора. Тут дело и в тех услугах, которых Никита Юрьевич, как генерал-прокурор, оказал в свое время великому князю, и в его умении подлаживаться к личным вкусам Петра Федоровича. «Трудно было не улыбнуться, — писала княгиня Е.Р. Дашкова, — когда я увидела князя Трубецкого, вдруг принявшего воинственный вид и в первый раз в жизни затянутого в полный мундир, перевязанного галунами, подобно барабану, обутого в ботфорты со шпорами, как будто бы он сейчас готовился вступить в отчаянный бой»[154].

9 июня 1761 г. Никита Юрьевич получил от Петра III чин полковника Преображенского полка — раньше его имели лишь императоры России. Но через три недели старый куртизан (так называли придворных, цель которых заключалась исключительно в получении государевых милостей и связанных с этим власти и богатств) изменил благодетелю. При известии о начавшемся перевороте Петр III направил Трубецкого к своей жене, надеясь, что президент Военной коллегии сможет каким-либо образом остановить ее. Но Никита Юрьевич, обладавший редким политическим чутьем, предпочел, встретив Екатерину по дороге, благоговейно припасть к ее руке и присоединиться к свите.

В знак доверия к Трубецкому новая императрица назначила его главным распорядителем своей коронации, состоявшейся 6 июля 1762 г. Правда, ему пришлось уступить Екатерине Алексеевне чин полковника лейб-гвардии Преображенского полка, а самому переименоваться в подполковники: не могла же государыня, в самом деле, идти в подчинение к подданному.

Через год по слабости здоровья Никита Юрьевич был уволен от службы. Доживал он свой век в Москве, не ощущая материальных тягот, поскольку Екатерина назначила ему полное фельдмаршальское жалованье и приказала дополнительно выдать 50 тысяч рублей.

По отзывам современников, князя Н.Ю. Трубецкого отличали грубость, жестокость и полное отсутствие нравственных принципов. М.М. Щербатов называл его «пронырливым, злым и мстительным», княгиня Е.Р. Дашкова — куртизаном, в совершенстве владевшим искусством притворства. Рассказывали, тем не менее, что умер он в ужасных мучениях, терзаемый не только физическими страданиями, но и угрызениями совести. Перед смертью он покаялся перед вдовой одного из сосланных в Сибирь сановников графа М.Г. Головкина и умолял простить зло, причиненное его кознями.

Кронпринц Прусский Фридрих-Вильгельм (1831–1888)

Всего 99 дней правил он Германией под именем императора Фридриха III. Сын и наследник императора Вильгельма I Гогенцоллерна, Фридрих-Вильгельм был женат на принцессе Виктории-Адельгейде, старшей дочери британской королевы Виктории, что наложило отпечаток на его политические взгляды. Он исповедовал либеральные идеи и потому долго не мог ужиться с «железным канцлером» О. Бисмарком и прусской элитой.

А начинал он свой жизненный путь традиционно для представителя правящей династии. Как было заведено в мужской линии Гогенцоллернов, стал профессиональным военным. Во время войн с Данией (1864), Австрией (1866) и Францией (1870–1871) занимал в армии высокие командные должности. Во франко-прусской войне Фридрих-Вильгельм в качестве командующего 3-й армией принимал участие в сражении при Седане, когда военная машина Франции получила смертельный удар.

Его отец Вильгельм I на протяжении всей жизни имел некоторое отношение к российской армии, хотя никогда в ней не служил. Он был шефом трех полков — 13-го драгунского Военного ордена, 5-го пехотного Калужского и Санкт-Петербургского гренадерского короля Фридриха-Вильгельма III, а в 1869 г. в связи со 100-летием учреждения ордена Св. Георгия был удостоен 1-й степени этого ордена[155]. Его сын также не состоял на российской военной службе. Но в 1872 г., еще будучи кронпринцем, Фридрих-Вильгельм в признание заслуг в войне с Францией был удостоен чина российского генерал-фельдмаршала. Можно лишь посетовать на недальновидность Александра II, который жаловал высшими российскими чинами и орденами потенциального противника, в отличие от Франции быстро наращивавшего мускулы у западных рубежей Российской империи (см. очерк о Х. Мольтке).

Потсдам. Дворец Сансуси.

Будучи, напомним, либералом, Фридрих-Вильгельм уже после объединения Германии поссорился с отцом и был оттеснен от политических дел, выполняя лишь представительские функции. Со временем разногласия с правящей элитой сгладились. Став императором в марте 1888 г., он заявил, что, управляя государством, будет следовать отцовской линии, и предложил О. Бисмарку остаться на постах рейхсканцлера Германии и министра-президента Пруссии[156]. Весьма вероятно, что искать опору в лице «железного канцлера» новоиспеченного императора заставила смертельная болезнь и немалый возраст — 67 лет, в котором Фридрих III взошел на престол.

Граф Захар Григорьевич Чернышев (1722–1784)

«Военный министр и комнатный генерал» — такую характеристику заслужил З.Г. Чернышев от свояка графа Петра Ивановича Панина. Была она не по-родственному суровой, но, надо признать, объективной.

Захар Григорьевич приходился сыном генерал-аншефу Григорию Петровичу Чернышеву, пользовавшемуся большим авторитетом в глазах Петра I и Елизаветы Петровны, сенатора, графа, кавалера ордена Св. Андрея Первозванного. Отец наметил сыну военную карьеру и уже в тринадцать лет определил его на армейскую службу.

В начале царствования Елизаветы Захар Григорьевич получил чин капитана и на несколько лет был отправлен в российское посольство в Вену. Время даром не терял, осваивая тонкости дипломатической службы и совершенствуя знание иностранных языков. Его возвращение в 1744 г. в Россию совпало с бракосочетанием наследника престола Петра Федоровича с принцессой Ангальт-Цербстской, будущей императрицей Екатериной II. Поскольку матери Захара Григорьевича удалось определить сына в ближайшее окружение великого князя в качестве камер-юнкера, молодому человеку представилась возможность познакомиться и часто общаться с великой княгиней, явно превосходившей мужа умом и проницательностью. Позднее, с воцарением Екатерины Алексеевны это скажется на положении Чернышева.

А пока карьера складывалась неоднозначно. В 1748 г. императрица, недовольная ростом симпатий к Захару Григорьевичу со стороны великого князя и великой княгини, перевела его в армию в чине полковника. Чернышев участвовал в походе 30-тысячного российского корпуса на Рейн, предпринятом для помощи австрийской императрице Марии-Терезии, которой угрожала Пруссия, командовал Санкт-Петербургским пехотным полком. В 1750 г. стал генерал-майором. С началом Семилетней войны Захар Григорьевич был прикомандирован к австрийской армии, произведен в генерал-поручики и удостоен ордена Св. Александра Невского.

Наиболее яркой страницей в его ратной биографии, явно не изобиловавшей значительными событиями, стало участие в Цорндорфском сражении 14 августа 1758 г., в котором генерал-поручик Чернышев командовал гренадерами. Выпала на его, как военачальника, долю и редкая удача: именно руководимый им отдельный корпус впервые занял в сентябре 1760 г. Берлин (в истории такое случилось еще дважды — в 1813 г. и в 1945 г.). Налет на прусскую столицу был непродолжительным — всего четыре дня, но свою роль сыграл. Неприятель только пленными потерял четыре тысячи человек, в самом городе были разрушены монетный двор, цейхгаузы, оружейные заводы, взята большая контрибуция.

По иронии судьбы именно Чернышеву новый император Петр III, низкопоклонник перед Фридрихом II, вверил командование войсками, прикомандированными к прусской армии. Едва получив корону, Петр немедленно прекратил военные действия против Пруссии, вернул ей все завоеванные области (Восточная Пруссия уже четыре года, как находилась в русском подданстве) и повернул свою армию против бывших союзников. Всю весну 1762 г. корпус Чернышева совершал набеги на Богемию и исправно рубился с вчерашними союзниками-австрийцами.

А ведь в тот год участь традиционного противника России могла быть решена окончательно. От полного краха Фридриха Великого избавил Петр III, бережно культивировавший свой провинциальный голштинский кругозор. Проявляя полное непонимание государственных интересов империи, во главе которой он оказался, Петр всецело подчинял их интересам родного германского герцогства (см. очерки о К.-Л. Голштейн-Бекском, П.-А. Голштейн-Бекском и Г.-Л. Шлезвиг-Голштинском). И за эти антинациональные действия поплатился головой. Образно сказал об этом историк: «Герцог голштинский спас короля прусского — спас ценою жизни императора всероссийского»[157].

Сменившая своего незадачливого супруга Екатерина II немедленно вернула Чернышева на родину, пожаловала ему чин генерал-аншефа и орден Св. Андрея Первозванного. В день ее коронования Захару Григорьевичу было доверено выступить верховным церемониймейстером, что, без сомнения, указывало на особую степень доверия генералу.

В 1763 г. Чернышев был назначен вице-президентом Военной коллегии. Полновластным главой ведомства — президентом коллегии он стал через десять лет, правда, ненадолго, ибо уже в 1784 г., формально оставаясь на своем посту, фактически сдал должность вошедшему в силу Г.А. Потемкину, ставшему в 1774 г. вице-президентом коллегии (см. очерк о Г.А. Потемкине). Еще в 1773 г. Захар Григорьевич получил чин генерал-фельдмаршала.

За годы пребывания во главе Военной коллегии Чернышев сделал немало: под его руководством в 1763 г. был издан новый полевой устав, введены новые штаты, положения и инструкции для полков, в войсках стало больше порядка с обеспечением и размещением. Но его деятельность лишний раз подтвердила правильность оценки, которую ему дал граф П.И. Панин: Захар Григорьевич был в первую очередь не полководец, не военный мыслитель, а администратор, управленец.

Взять упомянутый выше полевой устав. По оценке военного историка А.А. Керсновского, этот документ совершенно не учитывал опыт недавно прошедшей Семилетней войны ни в построении войск, ни в тактике их действий и представлял собой образец так и не изжитого преклонения перед «пруссачиной во всех видах и проявлениях». Лишь с возвращением к активной военной деятельности П.А. Румянцева «творчество доморощенных потсдамцев», к числу которых историк явно причислял и Чернышева, было сдано в архив.

Слабости графа как военного деятеля особенно на фоне таких блестящих полководцев, как Румянцев, Суворов, Потемкин постепенно открылись и Екатерине Великой, которая с годами все больше стала использовать его для гражданской деятельности. Чернышев был первым генерал-губернатором Белоруссии (с 1772 г.), через десять лет возглавил московское градоначальство, оставив добрый след в благоустройстве древней столицы. Слава мецената, покровительствовавшего ученым мужам и художникам, сопровождала его далеко за пределами Москвы.

Д.Н. Бантыш-Каменский приводит историю, свидетельствующую о возвышенном характере Чернышева.

— Слышно, что Репнину дали Андреевский орден, — снисходительно сообщил ему знакомый вельможа, имея в виду князя Н.В. Репнина, в 1779 г. удостоенного высшей награды за то, что в борьбе за баварское наследство между Австрией, с одной стороны, и Пруссией и Саксонией, с другой, ему удалось склонить Австрию к выгодному для России миру.

— Что, значит, дали? — ответил Чернышев, высоко ценивший дипломатические способности князя. — Мне его дали и тебе могут дать, а Репнин сам его взял[158].

Вероятно, Захар Григорьевич мог бы сделать для блага Отечества больше, если бы судьба оказалась к нему щедрее. А так он прожил неполных шестьдесят три года, скончавшись в августе 1784 г.

По отзыву князя Н.В. Репнина, Чернышев «пользовался отличным уважением и был разумным администратором по военной и гражданской части»[159].

А. Рослен. Портрет генерал-фельдмаршала З.Г. Чернышева. Около 1776 г.

Граф Иван Григорьевич Чернышев (1726–1797)

Граф Иван Григорьевич приходился младшим братом генерал-фельдмаршалу З.Г. Чернышеву. Последнему, как известно, покровительствовала Екатерина II, что во многом предопределило судьбу и Ивана (см. очерк о З.Г. Чернышеве) .

Военной службой он, в отличие от многих ровесников, не бредил. Получив в домашних условиях начальное образование, 15-летний юноша отправился в Данию, где другой его брат Петр был чрезвычайным посланником. За границей Иван пробыл без малого полтора десятилетия: завершил образование, побывал в Пруссии и Англии, приобрел опыт дипломатической службы. По возвращении в Россию получил камергерское звание.

С восшествием на престол Екатерины II граф Захар Григорьевич стал генерал-аншефом и получил в день ее коронования орден Св. Андрея Первозванного. Пожалования Ивана Григорьевича были поскромнее, но и на них не стоило обижаться: он приобрел чин генерал-поручика и орден Св. Анны.

Правда, дипломатическую службу ему пришлось сменить на военно-морскую. Трудно сказать, почему императрица решила использовать Ивана Григорьевича, ранее ступавшего на борт морского судна лишь в качестве пассажира, столь необычным образом. При всем при том он был назначен членом Адмиралтейств-коллегии (1763) и присутствующим в морской комиссии российских флотов, а через два года стал главным командиром Галерного порта.

В 1767 г. граф И.Г. Чернышев прервал деятельность на этом поприще и отправился в Лондон чрезвычайным и полномочным послом. Екатерина наращивала усилия по налаживанию с Англией таких отношений, которые позволили бы совместно противостоять Франции, поддерживавшей и антирусские настроения в Польше, и планы Турции по вытеснению России из Причерноморья. За год до этого между Россией и Англией был подписан торговый договор, Лондон при этом согласился с политикой русского правительства в польском вопросе. Но усилия в этом направлении необходимо было наращивать.

После начала войны с Турцией Чернышев вернулся в Россию и стал вице-президентом Адмиралтейств-коллегии. Назначение некомпетентного человека на столь ответственный пост обидело многих моряков. Например, старейший член Адмиралтейств-коллегии и председатель комиссии «для приведения флотов в безопасное и для чести империи сходственное положение» адмирал С.И. Мордвинов в знак несогласия даже подал в отставку[160].

Тем не менее, граф перед трудностями не стушевался. Он начал с того, что из личных средств ссудил коллегии, испытывавшей острый недостаток в деньгах, 75 тысяч рублей. Свои усилия он сосредоточил на восстановлении потенциала российского военного флота. Спустя несколько лет Екатерина II писала Ивану Григорьевичу: «У меня в отменном попечении ныне флот, и я истинно его так употреблю, если Бог велит, как он еще не был».

В 1772 г. Чернышев испросил заграничный отпуск для лечения, по возвращении из которого 10 июля 1776 г. (день празднования мира с Турцией) «за многие труды его в приведении флота в доброе состояние» удостоился орденов Св. Андрея Первозванного и Св. Александра Невского.

Граф Иван Григорьевич пользовался неизменным расположением Екатерины II вплоть до ее кончины, достаточно сказать, что он получил редкое право ежедневно разделять с ней трапезу. Когда в 1782 г. императрица учредила орден Св. Владимира, И.Г. Чернышев оказался в числе первых одиннадцати кавалеров этой награды (наряду с А.А. Безбородко, Г.Г. Орловым, Г.А. Потемкиным, П.А. Румянцевым и другими). Вместе с матушкой-государыней совершил поездки на север (когда в 1783 г. Екатерина во Фридрихсгаме встречалась со шведским королем) и на юг (при посещении ею в 1787 г. Крыма и Причерноморья) (см. очерк о Г.А. Потемкине).

8 сентября 1790 г. торжественно праздновалось заключение мира со Швецией (см. очерк о И.П. Салтыкове). Так как в завершившейся войне флот сыграл решающую роль, граф Иван Григорьевич получил алмазные знаки ордена Св. Андрея Первозванного и был введен в состав Совета при императрице.

При Павле I позиции И.Г. Чернышева еще более усилились. Новый император хорошо помнил, как еще в бытность его великим князем Иван Григорьевич больше всего любил рассказывать наследнику престола о знаменитых делах его прадеда императора Петра Великого. «Это истинно Бог был на земле во время отцов наших!», — со слезами на глазах восклицал Чернышев, наставляя Павла следовать его великому предку.

Граф стал президентом Адмиралтейств-коллегии и сенатором и 12 ноября 1796 г. был произведен в чин генерал-фельдмаршала с добавлением «по флоту». В таком необычном добавлении была своя логика: Павел, конечно, помнил о том, что Иван Григорьевич никогда не был плавающим морским начальником и не имел основания претендовать на высшее адмиральское звание, которое соответствовало статусу его должности президента коллегии — генерал-адмирала.

Однако потрудиться на новом посту, по сути, не пришлось: здоровье пошатнулось, и граф испросил разрешения уехать на лечение за границу. После кончины, последовавшей в феврале 1797 г., его останки были перевезены в Санкт-Петербург и похоронены в церкви Благовещения Александро-Невской лавры.

Как писал Д.Н. Бантыш-Каменский, «граф Иван Григорьевич Чернышев с умом образованным соединял любезность и, вместе, некоторое непостоянство в характере; в Советах был нерешителен, слишком осторожен; но в продолжительное пребывание свое вне Отечества остался русским во всем пространстве этого слова; отличался хлебосольством…»[161].

Граф Борис Петрович Шереметев (1652–1719)

Русская и шведская армии сошлись у Полтавы 27 июня 1709 г. Одетый в мундир гвардейского полковника Петр I крестообразно осенил полки обнаженной шпагой и произнес, обращаясь к Шереметеву:

— Господин фельдмаршал! Поручаю вам армию мою и надеюсь, что в начальствовании поступите вы согласно предписанию, вам данному; а в случае непредвиденном, как искусный полководец. Моя же должность надзирать за всем вашим начальствованием и быть готовым на сикурс (т. е. помощь — Ю.Р .) во всех местах, где требовать будет опасность и нужда.

К счастью, «непредвиденного» случая, т. е. гибели Петра в сражении, не произошло. Шереметев поэтому лишь номинально командовал русской армией, фактически под его начало была отдана только пехота. Ей наряду с кавалерией А.Д. Меншикова и артиллерией Я.В. Брюса — еще двух «птенцов гнезда Петрова» — пришлось выдержать основной удар противника (см. очерки о А.Д. Меншикове и Я.В. Брюсе).

Шведы попытались прорвать центр русских войск, которым командовал генерал А.И. Репнин. Здесь, как загодя сообщил Карлу XII перебежчик, должны были находиться новобранцы. Но Петр своевременно заменил их обстрелянными солдатами Новгородского полка, и противник неожиданно для себя встретил серьезное сопротивление. Когда первый батальон все же подался назад, царь тут же подкрепил отступающих вторым батальоном, и положение было восстановлено. Русская пехота принялась активно теснить шведов с фронта, а кавалерия атаковала фланги.

Шереметев не щадил себя в битве, воодушевляя подчиненных. Охваченный боевой лихорадкой, он даже не заметил, как пуля пробила ему рубаху, выпроставшуюся из-под камзола.

После двух часов боя шведы были «весьма опровергнуты» и побежали. У Полтавы и через день в ходе неудавшейся переправы через Днепр при селении Переволочна они потеряли более 9 тысяч человек убитыми и почти 19 тысяч пленными. За Днепр вместе с Карлом XII смогли уйти не более 2 тысяч. Потери русских составили 1,3 тысячи убитыми и 3,2 тысячи ранеными. Победа была полной. Вместе с другими военачальниками ощущение триумфа переполняло и Шереметева.

По счету Борис Петрович был третьим российским генерал-фельдмаршалом. Но, по сути, первым, кто удостоился этого чина, исходя из несомненного военного дарования и громких побед.

К моменту единоличного утверждения Петра I на престоле в 1689 г. Шереметев был уже зрелым ратным бойцом и придворным, успев, например, принять участие в одном из крымских походов фаворита царевны Софьи князя В.В. Голицына. По своему мироощущению и привычкам он принадлежал к XVII в. Волей судьбы оказавшись в бурном потоке петровских преобразований, с трудом расставался с чертами патриархального воеводы и привычными представлениями о том военном искусстве, где приоритет отдавался числу, а не умению.

Известность он получил в 1695 г. после первого похода Петра к Азову, в котором, оттянув на себя часть сил врага, разорил его укрепления по Днестру и построил крепость на острове Тамань. Уже тогда заметно проявились определяющие черты его полководческого стиля: медлительность, крайняя осторожность, рассудительность. Борис Петрович, по оценке историка Н.И. Павленко, остерегался неожиданных, необычных решений и был явно не из тех, кто готов предоставить судьбу вверенного ему войска воле случая. Вместе с тем Шереметев проявлял заметную робость перед царем, заискивал перед «нужными» людьми. Обладал он и «особым даром клянчить пожалования»[162]. Но все же, в конечном счете, не это определяло его полководческий облик.

Северная война России со Швецией за выход к Балтийскому морю началась, как известно, с неудачи русской армии под осажденной ею Нарвой (см. очерк о К.-Е. де Крои). Не на высоте оказался здесь и Шереметев. Еще накануне решающего сражения 19 ноября 1700 г. Борис Петрович, командовавший отрядом дворянской конницы, не смог удержать его от отступления, как только стало известно о приближении шведских войск. Возможно, по этой причине царь доверил командование всей армией не ему, а лишь недавно нанятому на русскую службу герцогу Кроа де Крои. Овчинка, правда, не стоила выделки: новый главнокомандующий не имел ни авторитета, ни влияния на войска. Шведы ударили по растянутым в одну линию русским полкам и овладели их укреплениями. В обстановке начавшейся паники упорно держались лишь гвардейские полки. Конница же Шереметева бежала с поля боя. Успешно действовавшая в боях с османами и крымцами, она не смогла устоять против регулярной армии Карла XII.

У Петра, потерявшего под Нарвой почти весь генеральский и офицерский корпус, выбора, однако, не осталось. К тому же он наверняка помнил, что никто иной, как Шереметев, советовал не концентрировать все войска у Нарвы, а с большей их частью выйти навстречу Карлу XII и, выбрав выгодную позицию, дать шведам сражение в поле. И что никто иной, как де Крои, раскритиковал это предложение. Поддержи Петр Шереметева — и кто знает, как сложилась бы схватка со шведами. Поэтому Борис Петрович вскоре возглавил армию, получив чин генерал-аншефа, а затем и — генерал-фельдмаршала.

Как и царь, он тяжело переживал нарвское поражение и постарался как можно быстрее реабилитироваться. «Сколько есть во мне ума и силы, с великою охотою хочу служить; а себя я не жалел и не жалею», — заверял он в одном из писем. На его долю, как писал военный историк А.А. Керсновский, выпала труднейшая из задач — ковка молодой армии путем перевоспитания «нарвских беглецов» и постепенного их закаливания под стенами ливонских замков[163].

В конце 1701 г. отряд под командованием Шереметева, совершив из района Пскова поход в Лифляндию, нанес при мызе Эрестфер крупное поражение корпусу шведского генерала В.А. Шлиппенбаха. Это заметно подняло моральный дух русской армии, поскольку наконец-то была поколеблена легенда о непобедимости шведов. В высшей степени обрадованный царь удостоил Шереметева ордена Св. Андрея Первозванного. На взгляд Петра, настал благоприятный момент, чтобы «орешек достать», т. е. взять крепость Нотебург на острове Орехов у истоков Невы (см. очерк о М.М. Голицыне).

Создавая условия для успешной осады Нотебурга, Шереметев 17 июля 1702 г. вновь сразился со Шлиппенбахом и опять успешно. Не став ждать подхода неприятеля, он пошел ему навстречу, избрал подходящую позицию у мызы Гуммельсгоф и атаковал. Шведы, оставив на поле боя более 5,5 тысячи убитыми, в беспорядке отступили. Одновременно от шведских судов были очищены Псковское и Чудское озера. Лифляндия стала частью России. А еще через три месяца при активном участии войск Шереметева был взят и Нотебург.

1703 г. принес Шереметеву новые победы. Сначала его 16-тысячная армия вышла к устью Невы и 1 мая овладела крепостью Ниеншанц. Взятием Нотебурга и Ниеншанца русские отрезали шведские войска, действовавшие в Финляндии, от тех, которые находились в Эстляндии. В мае — июне были взяты крепости Ямбург и Копорье. Противник, таким образом, был изгнан по всему течению Невы от Ладожского озера до Финского залива.

После этого Петр сосредоточил внимание на Прибалтике. В 1704 г. войска под командованием Шереметева осадили крепость Дерпт (ныне город Тарту). По мнению царя, фельдмаршал действовал не совсем удачно, выбрав ошибочное направление атаки. Внеся необходимые коррективы, царь приказал штурмовать крепость. В ночь на 13 июля, «прорубя палисады», русские пошли на приступ. Когда они овладели крепостным валом, шведы выбросили белый флаг. А 9 августа наступил черед злосчастной Нарвы. Реванш оказался знатным: более 2,5 тысячи шведов были убиты, почти 2 тысячи взяты в плен (вместе с более чем 600 орудиями). Русские потеряли 400 человек убитыми и 1400 ранеными. Эти успехи имели стратегическое значение, они обеспечивали безопасность Петербурга с юго-запада.

Петр хорошо понимал, что война не может состоять только из побед. В случае неудачи главное не падать духом и извлекать из нее уроки. Когда в 1705 г. в Курляндии Шереметев допустил явный провал, отступив под ударом шведского генерала Левенгаупта и оставив противнику тринадцать пушек, царь великодушно успокоил его: «Не извольте о бывшем несчастии печальны быть, понеже всегдашняя удача много людей ввела в пагубу, но забывать и паче людей ободрять».

А потом пришел черед Полтавы. «Европейские политики, — писал американский историк Р. Мэсси, — которые раньше уделяли делам царя немногим больше внимания, чем шаху Персии или моголу Индии, научились отныне тщательно учитывать русские интересы. Новый баланс сил, установленный тем утром пехотой Шереметева, конницей Меншикова и артиллерией Брюса, руководимых их двухметровым властелином, сохранится и разовьется в XVIII, XIX и XX вв.».

От стен Полтавы Шереметев привел свой корпус к Риге, занятой противником, и начал блокаду. «Гордость уже неприлична шведам, — убеждал он осажденных, — и неужели бедствия не вразумляют их, что время побед для них прошло безвозвратно?» Гарнизон, надеясь на помощь, все-таки смог продержаться до июля 1710 г., но капитуляция оказалась неминуемой. Это была девятая крепость, покоренная Борисом Петровичем за время службы. В ознаменование взятия Риги Петр I подарил ему ключи от городских ворот — из золота, весом в три фунта. Они потом как семейная реликвия хранились в роду Шереметевых.

Фельдмаршал сполна разделил с войсками и радость побед, и горечь поражений. В 1711 г. в ходе Прутского похода против Турции русская армия с находившимся вместе с ней царем была окружена втрое превосходящей по численности армией противника. Шереметев особенно остро переживал это, поскольку именно вследствие его медлительности, как главнокомандующего, не удалось воспрепятствовать переправе турок через Дунай у крепости Исакча. С возрастом Борис Петрович стал еще менее способен «поспешать», как того неустанно требовал Петр I. Царь даже приставил к нему специального офицера, чтобы заставить военачальника быть порасторопнее. Но и эта мера не помогла.

9 июля произошло сражение. Все атаки турецкой пехоты и конницы были отражены, более того от огня русской артиллерии турки понесли большие потери — около 7 тысяч человек. Тем не менее, армия продолжала оставаться в окружении, так что Петр приказал Шереметеву готовиться к штыковому бою, чтобы любой ценой проложить дорогу через кольцо неприятеля. Вероятнее всего, в этом случае в живых остались бы немногие. Тогда супруга Петра I Екатерина Алексеевна подала мысль путем подкупа и разумных уступок склонить противника к миру.

Пока ждали ответа от визиря, Шереметев на военном совете зачитал написанную им бумагу, смысл которой сводился к следующему: капитуляция категорически отвергается, мир — только при условии возвращения на родину с оружием. Если соглашения достичь не удастся, то остается погибнуть в бою, но чести не уронить. Все присутствующие горячо поддержали предложение фельдмаршала. К счастью, прибегать к крайнему средству не пришлось: мир удалось заключить ценой возвращения туркам Азова и срытия еще нескольких крепостей.

Крупный отечественный военный историк начала века А.К. Баиов называл Шереметева (наряду с Меншиковым) наиболее заметным соратником Петра I в его военно-преобразовательской деятельности. В то же время он отмечал: «Шереметев и Меншиков были весьма даровитыми людьми, являясь крупными самородными талантами, но, к сожалению, оба они не обладали образованием и не имели научной подготовки. Вследствие этого… возвышаясь до замечательно вдумчивого определения положения данной минуты, они способны были вслед за тем впадать в крупнейшие погрешности».

Прервем здесь историка, чтобы заметить: на Руси нередко бывало так, что отсутствие глубокого специального образования, солидной подготовки военачальникам приходилось компенсировать природным талантом. Да, победу можно одержать и без военного знания, но лишь случайно и с огромными потерями. Метод проб и ошибок неизбежно сопряжен с поражениями. Но, с другой стороны, откуда было тому же Шереметеву заранее приобрести образование и опыт управления современной армией? Полководец рос, преодолевая наследие допетровской Руси, вместе со своим войском. Поэтому многие обидные, а подчас и нелепые поражения и потери, как верно писал Баиов, были «естественным последствием положения общекультурных условий русского общества того времени, и в этом еще раз сказывается влияние общих условий жизни государства на состояние в нем военного дела, военного искусства…»[164].

Петр I долгое время питал заметное уважение к Шереметеву. Однако последние годы жизни полководца омрачились резко изменившимся в худшую сторону отношением царя: тот был убежден, что в его ссоре с сыном Алексеем старый фельдмаршал симпатизировал последнему. Подозрения усилились в связи с отказом Бориса Петровича прибыть в июне 1718 г. в столицу для суда над царевичем. Так до самой смерти, последовавшей в феврале 1719 г., ему и не удалось вернуть расположение государя.

Старое и новое переплеталось в Шереметеве самым причудливым образом. И чтобы представить себе облик типичного деятеля переходного периода от полупатриархальной Московии к европеизированной Российской империи, более подходящей фигуры, чем он, пожалуй, не найти.

Б.П. Шереметев стал первым в России сановником, кого в 1706 г. Петр I возвел в графы Российского государства[165]. Правда, таким образом государь наградил своего давнего сподвижника не за подвиги на поле брани, а за «утишение» бунта в Астрахани.

От Бориса Петровича пошла графская ветвь Шереметевых. Принадлежали они к фамилии, родоначальником которой в XIV в. выступил легендарный боярин Андрей Иванович Кобыла (современник Дмитрия Донского). Иначе говоря, Шереметевы имели одного прародителя вместе с Романовыми (т. е. Борис Петрович приходился дальним родственником Петру I) и другими известными семействами — Колычевыми, Жеребцовыми, Кошкиными, Хлуденевыми, Дурново, Коновницыными, Неплюевыми, Боборыкиными.

Любопытно происхождение самой фамилии. Один из предков Бориса Петровича, вероятно, любивший жить на широкую ногу, получил прозвание Шереметя, или ширь-иметя (т. е. широкий простор). От него и пошла фамилия, особенно многолюдная с XVI в. Наиболее известными стали потомки Бориса Петровича по линии его среднего сына Петра Борисовича (родился в браке Б.П. Шереметева с Анной Петровной Салтыковой — вдовой Льва Кирилловича Нарышкина, дяди Петра I). Внук фельдмаршала граф Николай Петрович Шереметев прославился как большой любитель искусства и филантроп, основатель странноприимного дома в Москве. По большой любви он был женат на своей бывшей крепостной Прасковье Ивановне Ковалевской (Ковалевой-Жемчуговой — «крепостной актрисе»), которая подарила супругу сына — графа Дмитрия Николаевича, также прославившегося благотворительностью. Еще один внук и полный тезка фельдмаршала, Борис Петрович, разделял репутацию мецената и покровителя изящных искусств, он — основатель известной подмосковной усадьбы Кусково.

Очень выразителен девиз, помещенный на графский герб Шереметевых: «Deus conservat omnia» («Бог сохраняет все!»).

Граф Александр Иванович Шувалов (1710–1769)

Среди российских фельдмаршалов представлены два брата Шуваловых: Александр — старший, Петр — младший (см. очерк о П.И. Шувалове). Фамилия их не славилась древностью и выдвинулась, как сказано в «Истории родов русского дворянства», из «мелкой дворянской стати». Первым из безвестности вышел отец братьев Шуваловых — Иван Максимович, ставший при Петре I полковником и комендантом Выборга, а при Петре II — генерал-майором. «Сыновья его Александр и Петр состояли в числе молодых дворян при дворе цесаревны Елизаветы Петровны и в решительную для нее ночь на 25 ноября 1741 г. явились в числе усерднейших и преданных ее сторонников»[166].

В два часа ночи Елизавета в сопровождении своего «малого двора» — А.И. и П.И. Шуваловых, М.И. Воронцова и И. Лестока (француз, лейб-хирург) появилась в казармах лейб-гвардии Преображенского полка. Напомнив солдатам, что она — дочь Петра Великого и потому имеет полное право на престол, приказала им следовать за собой. Гвардейцы — особую роль сыграла гренадерская рота — с восторгом приветствовали «дщерь Петрову» и тут же по ее указанию арестовали и отправили в крепость правительницу Анну Леопольдовну, младенца-государя Ивана Антоновича, а также его отца принца Антона-Ульриха Брауншвейг-Люнебургского, А.И. Остермана, Б.-Х. Миниха. Победа была полной и бескровной. Низвергнутые ждали решения своей участи, а победители — наград, с которыми новая императрица не стала тянуть.

Оценивая время правления Елизаветы Петровны, ее современник крупный отечественный дипломат Н.И. Панин порицал государыню за то, что многое, если не все приносилось в жертву «хотениям припадочных людей» — так он презрительно называл лиц, особо приближенных к ее величеству, людей «в случае». Таковыми были и оба Шуваловых.

Гренадерская рота лейб-гвардии Преображенского полка была переименована в лейб-кампанию, служившие в ней офицеры пожалованы генеральским чином, сержанты и капралы стали штаб-офицерами и капитанами, а рядовые — дворянами. Сама императрица приняла на себя звание полковника всех гвардейских полков. Александр Шувалов (как и его брат) стал подпоручиком лейб-кампании, армейским генерал-майором и был возведен в действительные камергеры.

Когда 28 февраля 1742 г. состоялся торжественный въезд императрицы в Москву, прибывшей сюда для коронования, перед каретой ехали 40 кавалергардов под командой Александра Шувалова, а позади столько же кавалергардов во главе с его братом Петром. Честь явная, оказавшаяся недоступной для большинства других приближенных.

В течение последующих лет Шувалов-старший ощущал на себе непреходящую милость Елизаветы: вскоре стал поручиком лейб-кампании, графом Российской империи, генерал-адъютантом, кавалером орденов Св. Андрея Первозванного, Св. Александра Невского и других. Не неся никогда тягот военной службы, не участвуя ни в одной войне, уже к 1753 г. вырос в воинском чине до генерал-аншефа.

Его основным делом на протяжении всего царствования Елизаветы стало управление Тайной канцелярией (1742–1761). Конечно, это было уже не то страшное заведение, каким его сделал предшественник Шувалова — зловещий А.И. Ушаков. Достаточно сказать, что за 20 лет правления Елизавета не подписала ни одного смертного приговора. Но истязания и жестокие расправы не были столь уж редкими, машина политического сыска работала исправно.

Екатерина II вспоминала о днях, когда еще носила титул великой княгини: «Александр Шувалов не сам по себе, а по должности, которую занимал, был грозою всего двора, города и всей империи, он был начальником инквизиционного суда, который звали тогда Тайной канцелярией. Его занятие вызывало, как говорили, у него род судорожного движения, которое делалось у него на всей правой стороне лица от глаза до подбородка всякий раз, как он был взволнован радостью, гневом, страхом или боязнью».

Наиболее громким делом, которым пришлось заниматься Шувалову, стал суд над канцлером А.П. Бестужевым-Рюминым, приговоренным к отсечению головы, но в последний момент помилованным императрицей. Проходивший по этому делу генерал-фельдмаршал С.Ф. Апраксин умер во время следствия (см. очерки о А.П. Бестужеве-Рюмине и С.Ф. Апраксине).

Начальнику Тайной канцелярии было также вменено в обязанность следить за содержанием в заключении отстраненного от власти брауншвейгского семейства, в первую очередь Ивана Антоновича. На протяжении 12 лет бывший император содержался в Холмогорах, а в 1756 г. был тайно перевезен в Шлиссельбургскую крепость. Составленная А.И. Шуваловым инструкция предписывала охране: «Если арестант станет чинить какие непорядки или вам противности или же станет говорить непристойное, то сажать тогда на цепь, доколе он усмирится, а буде и того не послушает, то бить по вашему рассмотрению палкой и плетью… буде, сверх нашего чаяния, кто бы отважился арестанта у вас отнять, в таком случае противиться сколь можно и арестанта живого в руки не давать».

В полном соответствии с этой инструкцией охрана и поступила, когда в июле 1764 г. подпоручик Смоленского полка Василий Мирович предпринял попытку освободить Ивана Антоновича из заключения…

Братья Шуваловы за государственной службой не забывали и себя. Е.В. Анисимов без обиняков называет их настоящими государственными преступниками, которые использовали казенную собственность для личного обогащения. «Шуваловы провели самую хищническую приватизацию казенной промышленности, в особенности ее самых выгодных секторов: металлургии, горного дела, беспощадно разоряя своих конкурентов… Все боялись высокопоставленных разбойников братьев Шуваловых, а младшего больше всех: он ведал самым страшным заведением — Тайной канцелярией и любого своего противника мог отправить туда, куда Макар телят не гонял»[167]. Говоря современным языком, правоохранительные органы безосновательно вмешивались в спор хозяйствующих субъектов и не без корысти для себя…

Петр III в декабре 1761 г. произвел А.И. Шувалова в чин генерал-фельдмаршала, но лишил его привычной сферы деятельности, упразднив Тайную канцелярию. А от придворной службы графа уволила уже Екатерина II. Она признавалась, что еще при жизни Елизаветы не могла не смотреть на шефа тайной полиции «с чувством невольного отвращения».

По мнению современных историков, «старший из Шуваловых, Александр Иванович, не отличался умом и выдающимися способностями»[168]. Однако, добавим от себя, оказавшись «в случае», прожил жизнь безбедную и по-своему интересную.

Граф Петр Иванович Шувалов (1710–1762)

Петр Иванович — младший брат генерал-фельдмаршала А.И. Шувалова. С ранних лет он попал к царскому двору, так что имел благоприятную возможность изучить придворные нравы и научиться ставить их себе на службу. Вначале был пажом императрицы Екатерины I, а с 1731 г. состоял камер-юнкером у цесаревны Елизаветы Петровны. Благодаря женитьбе на М.Е. Шепелевой, любимице цесаревны, стал одним из ее доверенных лиц. Успешному продвижению Петра по карьерной лестнице способствовал и старший брат Александр, ближайший сотрудник Елизаветы (см. очерк о А.И. Шувалове).

Лишь только совершился дворцовый переворот в пользу «дщери Петровой» (25 ноября 1741 г.), как на Петра Ивановича посыпались пожалования. 30 ноября он стал действительным камергером, был назначен подпоручиком лейб-кампании и удостоен ордена Св. Александра Невского. Через три года Шувалов-младший уже генерал-поручик и сенатор. А в 1746 г. императрица возвела братьев Шуваловых с нисходящим потомством в графское достоинство.

Елизавета Петровна на протяжении всего правления благоволила к Шуваловым. Их влияние при дворе еще более возросло с возведением в 1749 г. их двоюродного брата Ивана Ивановича Шувалова в камер-юнкеры. 22-летний красавец, став фаворитом императрицы, не забывал близких родственников.

5 сентября 1751 г. Петр Иванович был произведен в генерал-аншефы и назначен генерал-адъютантом императрицы, в 1753 г. стал кавалером ордена Св. Андрея Первозванного. Спустя три года, получив назначение конференц-министром, он стал фактическим руководителем правительства. Новое значительное назначение последовало и по военной линии — генерал-фельдцейхмейстером. С февраля 1758 г. по август 1760 г. Шувалов был вице-президентом Военной коллегии.

Надо отдать ему должное: от большинства деятелей елизаветинской эпохи он отличался неутомимостью и разносторонностью интересов, а поскольку обладал огромным влиянием, мог успешно продвигать свои планы в жизнь. В первую очередь это относится к военной сфере.

«Обладая универсальными способностями (при полном неумении их согласовать), — считает историк русской армии А.А. Керсновский, — Шувалов брался за все, напоминая в этом отношении Миниха». Действительно, он занимался реорганизацией армии, первенствовал в составлении воинского Устава 1755 г., совершенствовал систему рекрутских наборов, осуществлял подготовку резервов.

Большое внимание Шувалов обращал на организацию армии. По его представлению в 1748 г. она была увеличена на 50 батальонов. Полки приобрели трехбатальонный состав. В каждой части было увеличено число мушкетеров и гренадер. Позднее из них были сформированы четыре гренадерских полка.

Пристальное внимание Шувалов уделял и кадровому составу армии. «Реформа генералитета и штаб-офицеров по моему сочинению сделана, — докладывал он императрице, — чрез что не токмо негодные, но и не способные выключены, а способнейшие, от которых более успеху ожидать было можно, поступили на их места; сии последние пользу сего с успехом и доказали»[169].

Перу Петра Ивановича принадлежит новаторский проект создания первой в стране военной академии. Еще в 1753 г. он подал в Сенат записку, в которой доказывал, что военная наука нужна русской армии «как разумная душа телу», обосновывал необходимость создания высшего учебного заведения для развития и преподавания военной теории, разработал программу, включавшую вопросы стратегии, тактики, военной администрации, военной географии и топографии[170]. К сожалению, начавшаяся война, а затем кончина Елизаветы Петровны и самого Шувалова не позволили этому проекту осуществиться.

А вот многие идеи Петра Ивановича, отразившиеся в Уставе 1755 г., который заменил старый петровский Устав 1716 г., вряд ли возможно назвать полезными. Например, введение в ежедневный обиход громадного количества ненужных команд, приемов и построений. Так, от начала заряжания до момента выстрела подавалось и исполнялось 30 особых команд — «темпов». И горе было тому солдату, который не исполнял их, а тем более ронял патрон: его тут же перед строем нещадно били палками. Разумеется, с началом Семилетней войны 1756–1763 гг. на полях Пруссии было уже не до выстрелов «в тридцать темпов». Так что, по категорическому выводу А.А. Керсновского, «Уставу 1755 г. суждено было остаться мертвой буквой для большей части русской армии». А по окончании войны «вся эта плац-парадная премудрость сошла на нет в славное царствование Екатерины II».

Главный след граф Шувалов оставил все же в артиллерийском деле. В этой области он, как генерал-фельдцейхмейстер, а с 1757 г. — и начальник оружейной канцелярии, занимался буквально всем: тактикой применения артиллерии, ее организацией и комплектованием, подготовкой кадров, разработкой новых образцов артиллерийских орудий.

Будучи убежденным сторонником огневой тактики, Шувалов считал артиллерию главным родом войск, который должны обслуживать пехота и кавалерия. Это был, конечно, перегиб, но в ходе Семилетней войны роль артиллерии действительно возросла. Число орудий благодаря усилиям генерал-фельдцейхмейстера дошло до 6–7 и более на тысячу человек, такой показатель в других армиях был достигнут лишь к началу XIX в.

Но дело не только в количестве стволов. Шувалов организовал разработку новых образцов артиллерийских орудий, собрав вокруг себя выдающихся артиллеристов генералов И.Ф. Глебова, К.Б. Бороздина, конструкторов артиллерийского вооружения М.В. Данилова, М.Г. Мартынова. В результате к началу Семилетней войны были созданы шуваловские гаубицы и единороги (такое название орудия получили от единорогов, изображенных на фамильном гербе Шувалова). Гаубицы оказались неудачными, а вот единороги — удлиненные гаубицы, сочетавшие свойства гаубиц и пушек — продемонстрировали высокие боевые качества. Они обладали большой дальностью настильного огня, позволяли вести огонь при больших углах возвышения, стрелять картечью, разрывными и зажигательными снарядами.

Кроме того, удалось решить важнейшую техническую задачу — значительно снизить вес орудий, что прямо сказывалось на тактике применения артиллерии. Если 12-фунтовая пушка 1734 г. имела вес ствола 112 пудов и перевозилась пятнадцатью лошадьми, то полупудовый единорог 1760 г., предназначавшийся для замены, имел ствол весом 30 пудов и перевозился пятью лошадьми[171]. Не случайно благодаря своим преимуществам единороги находились на вооружении в русской армии свыше 100 лет.

М.В. Ломоносов так отозвался на успехи отечественной артиллерии в Семилетней войне:

Генерал-фельдцейхмейстер совершенствовал и организацию артиллерии. Полковая артиллерия была численно удвоена, а полевая сведена в два полка. Общая численность артиллерии действующей армии составила около 800 орудий.

Но в этой области Шувалов допустил и серьезный промах. Пользуясь ситуацией, при которой «своя рука — владыка», он для военных действий во время Семилетней войны сформировал особый Обсервационный корпус, насчитывавший 11 тысяч человек. По его замыслу, артиллерия должна была во время боя прикрывать пехоту и тем самым оказывать решающее воздействие на исход сражения. Генерал-фельдцейхмейстер командовал корпусом, не покидая Петербурга, и каждый главнокомандующий должен был сноситься с всесильным тогда Шуваловым лично. «Корпус этот сборного состава, громоздкий и тяжеловесный на походе, неповоротливый в бою (несмотря на то, что число орудий в полках было убавлено наполовину — с 36 на 18), не имевший ни сколько-нибудь продуманной организации, ни полковых традиций — не выдержал боевого испытания, — писал военный историк, — он был наголову разгромлен под Цорндорфом…»[172].

Не все ладно было в деятельности графа Шувалова и как члена Конференции при высочайшем дворе. Наравне с другими сановниками, входившими в состав Конференции, он несет ответственность за то, что этот высший орган военного руководства не только не развивал, но тормозил инициативу главнокомандующих действующей армией, мелочно опекал их, что отрицательно сказывалось на ходе боевых действий (см. очерки о С.Ф. Апраксине и А.Б. Бутурлине).

В конце царствования Елизаветы Шувалов из-за тяжелой болезни совершенно устранился от дел. Поговаривали, что наследник престола великий князь Петр Федорович не расположен к нему, однако, злые языки жестоко просчитались. В первые же дни своего царствования Петр III произвел Шувалова в генерал-фельдмаршалы.

Произошло это 28 декабря 1761 г., а уже 4 января следующего года болезнь свела Петра Ивановича в могилу. С подобающими почестями фельдмаршал был погребен в Александро-Невской лавре.

У современников он оставил неоднозначное впечатление. Не без основания отмечали, что «полезные стороны деятельности Шувалова остаются в тени по вине его отрицательных качеств. Ему много вредило его стремление все захватить в свои руки, его необыкновенные самоуверенность, властолюбие и сребролюбие. Заботясь о народном благе, он не забывал и себя; стараясь о соблюдении повсюду правосудия, первый нарушал законы»[173].

Рассказывали, что, заискивая перед фаворитом императрицы Алексеем Разумовским, Шувалов терпеливо сносил его побои. Но, как любому выскочке, стоило ему покинуть апартаменты государыни, он становился грубым, властным, нетерпимым, злопамятным. Он никак не мог утолить жажду к богатству и почестям. Современник писал, что Петр Иванович «вместо того, чтобы скромно умерять блеск своего счастья, возбуждает зависть азиатской роскошью в дому и своем образе жизни: он всегда покрыт бриллиантами как Могол и окружен свитой из конюхов, адъютантов и ординарцев»[174].

Не судя и не оправдывая нашего героя, спросим себя: только ли во времена Елизаветы были такие люди при высочайшем дворе?

Граф Иван Карпович Эльмпт (1725–1802)

Мало кто из павловских служак решился бы без особого почтения отозваться о входившем в силу А.А. Аракчееве. Не таков оказался И.К. Эльмпт. Однажды ему стало известно о том, что прибывший в соседнюю дивизию инспектор — а им был как раз Аракчеев — подверг аресту полковника, георгиевского кавалера.

«Осмелился бы у меня инспектор поступить таким образом, — горячо отреагировал Эльмпт. — Я велел бы ему связать руки и ноги и отправил бы его прямо в Гатчину»[175]. Поскольку при разговоре присутствовал один из генерал-адъютантов, то его содержание стало известно при дворе. Там знали, что фельдмаршал невоздержан на язык, но чтобы до такой степени? Так или иначе, в январе 1798 г. граф под предлогом преклонного возраста был уволен в отставку.

А начинал военную службу он, потомок германских баронов, во Франции. В 24-летнем возрасте стал капитаном российской армии, а еще через шесть лет он — уже полковник. Проявить себя ему позволила Семилетняя война. В 1762 г. Екатерина II пожаловала ему генерал-майорский чин, а позднее назначила его генерал-квартирмейстером.

Воевать Ивану Карповичу довелось много. В русско-турецкую войну 1768–1774 гг. он, уже будучи генерал-поручиком, во главе 10-тысячного корпуса, входившего в армию князя А.М. Голицына, отличился при взятии Хотина и Ясс (см. очерк о А.М. Голицыне). Екатерина II удостоила его ордена Св. Александра Невского.

В 1770 г. он — в Польше, сражается с конфедератами. В 1772 г. командует корпусом на границе со Швецией. Получив следующий чин — генерал-аншефа, Иван Карпович на несколько лет остался не у дел и коротал дни в деревне. Императрица недолюбливала графа за невоздержанный язык, да и особых военных талантов за ним не числилось.

К его услугам все же прибегли вновь с началом следующей русско-турецкой войны (1787–1791). В армии графа П.А. Румянцева-Задунайского Эльмпт командовал дивизией. Его боевой путь пролег там же, что и в предыдущую войну с турками (см. очерк о П.А. Румянцеве). Вверенные ему войска участвовали в осаде Хотина, оперировали в окрестностях Ясс. С 1795 г. Эльмпт командовал войсками в Риге, здесь его и застало известие о кончине Екатерины II.

Вступивший на престол Павел словно заглаживал вину перед военачальником, к которому с прохладцей относилась ненавистная ему мать. На Эльмпта обрушился поток наград и чинов. В том же 1796 г. он стал командиром Лифляндской дивизии и был пожалован в шефы Санкт-Петербургского гренадерского полка, который позднее стал носить его имя. В день своего коронования 5 апреля 1797 г. Павел I пожаловал Эльмпту чин генерал-фельдмаршала и орден Св. Андрея Первозванного. Формально те посты в армии, которые занимал военачальник, не давали права на получение столь высокого чина, но недаром говорится: своя рука — владыка.

А менее чем через год Ивана Карповича отправили на покой. Правда, острый на язык военачальник сумел пережить взбалмошного императора, так высоко вознесшего его, и скончался уже при новом царствовании.

Основные войны и военные конфликты, в которых участвовали российские генерал-фельдмаршалы (в хронологическом порядке)

Русско-турецкая война 1686–1700 гг. Была продолжением борьбы России против османской агрессии, за возвращение южнорусских земель и выход к Черному морю. Началась после присоединения России в 1686 г. к антитурецкой Священной лиге (Австрия, Речь Посполитая, Венеция). В ходе войны русской армией были осуществлены Крымские походы 1687 и 1689 гг. и Азовские походы 1695–1696 гг. В условиях подготовки России к войне со Швецией и заключения другими державами мира с Турцией русское правительство заключило с ней Константинопольский мирный договор 1700 г., по которому к России отошел Азов с частью побережья Азовского моря.

Северная война 1700–1721 гг. — война России против Швеции за возвращение захваченных Швецией земель и выход к Балтийскому морю. После поражения под Нарвой (1700) Петр I реорганизовал армию, создал Балтийский флот. В 1701–1704 гг. русские войска закрепились на побережье Финского залива, взяли Дерпт, Нарву и другие крепости. В 1703 г. основан Санкт-Петербург, ставший столицей Российского государства. В 1708 г. шведские войска, вторгшиеся на русскую территорию, потерпели поражение у Лесной и были окончательно разгромлены в Полтавском сражении 1709 г. В дальнейшем русские войска овладели многими городами Прибалтики (Рига, Ревель и другие), вытеснили противника из Финляндии. Балтийский флот одержал победы при Гангуте (1714), в Эзельском бою (1719), при Гренгаме (1720) и другие. Война завершилась Ништадтским миром 1721 г., по которому Швеция признала присоединение к России Лифляндии, Эстляндии, Ингерманландии (Ижорской земли), части Карелии, островов Эзель, Даго, Моон, других. Россия выплачивала денежную компенсацию за отходившие к ней территории и возвращала Швеции Финляндию.

Русско-турецкая война 1710–1713 гг. Проходила в период Северной войны со Швецией. Ее основным событием был неудачный Прутский поход 1711 г., в ходе которого русская армия, будучи окружена значительно превосходящим по численности противником, оказалась в критическом положении из-за отсутствия боеприпасов и продовольствия. Чтобы спасти армию, Петр I был вынужден в июле 1711 г. подписать невыгодный для России Прутский мирный договор, по которому она возвращала Турции Азов и ликвидировала крепости на Азовском море. Состояние войны продолжалось до 1713 г. Андрианопольский мирный договор 1713 г. был заключен на условиях договора 1711 г.

Персидский поход 1722–1723 гг. — военная экспедиция армии и флота во главе с Петром I в Закавказье, в ходе которой Россия присоединила Дагестан и часть Азербайджана. В 30-е годы XVIII в. эти территории возвращены Ирану.

Война за польское наследство 1733–1735 гг. Ее вели Россия, Австрия, Саксония, с одной стороны, и Франция, с другой. Поводом к ней послужили выборы короля на польский престол после смерти Августа II (1733). Кандидаты — Станислав Лещинский (ставленник Франции), Август II Саксонский (ставленник союзников). Война завершилась победой союзников и подписанием в 1735 г. прелиминарного, а в 1738 г. окончательного Венского мирного договора. Франция признала польским королем Августа Саксонского.

Русско-турецкая война 1735–1739 гг. Велась Россией (в союзе с Австрией) за выход к Черному морю и для предотвращения набегов крымских татар. В ходе войны русская армия штурмом овладела Перекопом и Азовом, форсировала Сиваш и Чонгарские переправы и захватила столицу Крымского ханства Бахчисарай (1736), но из-за начавшейся эпидемии и недостатков в снабжении была вынуждена оставить Крым. В 1737 г. русские войска вошли в Крым через Арабатскую Стрелку, разгромили войско крымского хана, а в 1739 г. турецкую армию в Ставучанском сражении. Война закончилась Белградским мирным договором 1739 г.: Россия возвратила себе Азов, но обязалась не вооружать его, одновременно ей запрещалось иметь флот на Азовском и Черном морях. Договор потерял силу после заключения в 1774 г. Кючук-Кайнарджийского мирного договора.

Война за австрийское наследство 1740–1748 гг. Ее вели в коалиции европейских государств: Франция, Пруссия, Бавария, Испания, Саксония, Пьемонт и Неаполитанское королевство, с одной стороны, и Австрия, Англия, Чехия, Венгрия, Нидерланды, Силезия и Россия, с другой, за раздел австрийских владений (после смерти в 1740 г. императора Священной Римской империи Карла VI). Завершилась Ахенским мирным договором 1748 г., по которому некоторые территориальные владения получили Пруссия, Испания и Англия, а Франция, наоборот, вынуждена была отказаться от завоеваний в Голландии, Индии и в Америке. Договор не разрешил противоречий между европейскими государствами.

Русско-шведская война 1741–1743 гг. Развязана Швецией с целью вернуть территории, потерянные в результате Северной войны 1700–1721 гг. Русские войска вынудили шведов к отступлению в Финляндию, овладели рядом крепостей, окружили шведов под Гельсингфорсом (Хельсинки) и заставили их капитулировать. В мае 1743 г. русская гребная флотилия нанесла поражение шведской флотилии у острова Корпо, а в августе русский десантный отряд подошел непосредственно к территории Швеции. Война закончилась Абоским мирным договором 1743 г., по которому не только подтверждался Ништадтский договор 1721 г., но и к России отходила часть Финляндии до реки Кюмене (Кюмийоки).

Семилетняя война 1756–1763 гг. — война между Австрией, Францией, Россией, Испанией, Саксонией и Швецией, с одной стороны, и Пруссией, Великобританией (в союзе с Ганновером) и Португалией, с другой. Вызвана обострением соперничества Великобритании и Франции из-за колоний в Северной Америке и Ост-Индии и столкновением агрессивной политики Пруссии с интересами Австрии и России. Война началась вторжением в 1756 г. войск прусского короля Фридриха II в Саксонию. Пользуясь несогласованностью действий стран антипрусской коалиции, он разгромил австрийскую и французскую армии. В 1757 г. русская армия под командованием С.Ф. Апраксина нанесла поражение прусской армии при Грос-Егерсдорфе, открыв путь в Восточную Пруссию, которая в следующем году была занята русскими войсками. В 1759 г. русская армия П.С. Салтыкова одержала победы при Пальциге и Кунерсдорфе. В 1760 г. русская армия вторглась в Померанию, а корпус З.Г. Чернышева занял Берлин. В 1761 г. корпусом П.А. Румянцева был взят Кольберг. Пруссия оказалась на грани катастрофы: она потеряла Померанию, Силезию, Саксонию. Однако вступивший на престол Петр III, ярый поклонник Фридриха II, прекратил войну, возвратил Пруссии все занятые русскими войсками территории, а в апреле 1762 г. заключил с ней союзный договор. Екатериной II договор был расторгнут, но война не возобновлена. Семилетняя война завершилась подписанием в 1763 г. двух мирных договоров: Парижского — между Францией и Великобританией, по которому к последней перешли Канада, Восточная Луизиана, Флорида и часть французских колоний в Индии; и Губертусбургского — между Пруссией, с одной стороны, и Австрией и Саксонией, с другой, который подтвердил прусское владение Силезией. Война упрочила положение в Европе Великобритании и Пруссии. Для России были созданы предпосылки роста ее политического влияния, военного могущества и территориального расширения в последующие десятилетия.

Русско-турецкая война 1768–1774 гг. Начата Турцией при поддержке Франции и Австрии в целях ослабления влияния России в Польше. Победы русских войск под командованием П.А. Румянцева у Рябой Могилы, на реках Ларга и Кагул (1770), форсирование Дуная, победа А.В. Суворова и М.Ф. Каменского у Козлуджи в 1774 г., а также успешные действия русского флота в Средиземном и Эгейском морях и разгром турецкого флота в Чесменском сражении 1770 г. вынудили Турцию заключить Кючук-Кайнарджийский мирный договор 1774 г. Россия получила свободный выход в Черное море.

Русско-турецкая война 1787–1791 гг. Развязана Турцией в целях возвращения Крыма. Победы А.В. Суворова под Кинбурном, Фокшанами, на реке Рымник, под Измаилом и Ф.Ф. Ушакова в Керченском сражении и у острова Тендра в 1790 г. ослабили турецкие армию и флот. Поражение в Мачинском сражении и в морском сражении при Калиакрии в 1791 г. вынудили Турцию заключить Ясский мирный договор 1791 г. Договор подтвердил присоединение к России Крыма и Кубани, установил границу по рекам Днестр и Кубань, Турция отказывалась от претензий на Грузию.

Русско-шведская война 1788–1790 гг. Развязана Швецией с целью вернуть территории, утраченные в результате предшествующих войн с Россией. Агрессора поддержали Англия, Голландия и Пруссия. Война началась внезапным нападением Швеции, когда основные силы русской армии участвовали в войне с Турцией. Численно уступавшие русские войска отразили нападение, а флот нанес шведам ряд поражений на море, в том числе у острова Гогланд (1788). В 1789–1790 гг. активные военные действия происходили только на море. Война завершилась Верельским мирным договором 1790 г., подтвердившим сохранение довоенных границ.

Польское восстание 1794 г. — национально-освободительное восстание в Речи Посполитой в марте — ноябре под лозунгами восстановления независимости Польши, воссоединения польских земель, отторгнутых в 1772 и 1793 гг. в ходе разделов Речи Посполитой. Было направлено против действий реакционных магнатов, захвативших власть в результате мятежа Тарговицкой конфедерации в 1792 г., и интервенции России и Пруссии. 24 марта в Кракове был провозглашен Акт восстания, которое в качестве диктатора и главнокомандующего национальными вооруженными силами возглавил Т. Костюшко. Восставшие заняли Варшаву и Вильно. В июле — сентябре столицу безуспешно осаждали прусские войска, в их тылу разгорелось народное восстание. Наступление с востока русских правительственных войск под командованием А.В. Суворова позволило за 44 дня подавить восстание. За поражением восстания последовал третий раздел Польши (1795) и окончательная ликвидация Польского государства.

Персидский поход 1796 г. — поход русских войск в азербайджанские провинции Ирана. Предпринят в ответ на вторжение иранских войск в Грузию в 1795 г. Несмотря на успехи, после вступления на престол Павла I поход прекращен, войска отозваны.

Итальянский и Швейцарский походы А.В. Суворова 1799 г. — боевые действия союзной русско-австрийской (апрель — август) и самостоятельной русской (сентябрь) армий против французских войск во время войны второй антифранцузской коалиции (Великобритания, Россия, Австрия, Турция и Королевство обеих Сицилий) с Францией (1798–1802). В ходе Итальянского похода союзные войска под командованием А.В. Суворова нанесли противнику ряд поражений на реках Адда, Треббия, у Нови и освободили Северную Италию от французского господства. Затем русские войска совершили героический переход из Северной Италии через Альпы в Швейцарию. Армия Суворова кратчайшим путем, захватив перевал Сен-Готард и перейдя через Чертов мост, двигалась для соединения с корпусом A.M. Римского-Корсакова, чтобы затем наступать во Францию. Однако к моменту выхода Суворова к Люцернскому озеру Римский-Корсаков был разбит. Прибывшие из Северной Италии войска были окружены втрое превосходящим противником. Преодолев с боями несколько горных перевалов, армия Суворова вышла на территорию Австрии, избежав разгрома.

Русско-иранская война 1804–1813 гг. — война, вызванная агрессивными устремлениями Ирана в отношении Грузии и других земель Закавказья, добровольно присоединившихся к России в начале XIX в. В результате успешных действий русских войск, Иран, несмотря на поддержку Англии и Франции, был вынужден заключить Гюлистанский мирный договор, по которому признал присоединение к России Грузии, Дагестана и Северного Азербайджана.

Русско-австро-французская война 1805 г. — война между 3-й коалицией европейских держав (Великобритания, Россия, Австрия, Швеция, Королевство обеих Сицилий) и наполеоновской Францией. Союзники ставили своей целью изгнать французские войска с захваченных ими территорий и восстановить дореволюционные порядки во Франции. В Аустерлицком сражении 20 ноября (2 декабря) 1805 г. союзные войска потерпели поражение. Коалиция распалась: Австрия вышла из войны и подписала с Францией сепаратный мир, русские войска были отведены в Россию.

Русско-прусско-французская война 1806–1807 гг. — война между 4-й коалицией европейских держав (Великобритания, Россия, Пруссия, Саксония, Швеция) и Францией. Основные события — Йена-Ауэрштедтское и Пултусское сражения (1806), сражение под Прейсиш-Эйлау и Фридляндское сражение (1807). Война закончилась поражением коалиции и подписанием в 1807 г.

Тильзитского мира, по которому Россия соглашалась на создание у своих границ герцогства Варшавского — вассального государства наполеоновской империи и обязалась вывести свои войска из Дунайских княжеств. Одновременно она подписала трактат об оборонительном и наступательном союзе с Францией и присоединении к континентальной блокаде Англии. Тильзитский мир потерял силу с началом Отечественной войны 1812 г.

Русско-турецкая война 1806–1812 гг. Развязана Турцией при поддержке Наполеона I в целях реванша за поражение в предшествовавших войнах с Россией. В ходе войны русские войска нанесли туркам ряд поражений на Балканском и Кавказском театрах. Эскадра Д.Н. Сенявина одержала победы над турецким флотом в Дарданелльском и Афонском сражениях 1807 г. Исход войны был решен разгромом противника Дунайской армией М.И. Кутузова в Рущукском сражении 1811 г. и окружением и капитуляцией турок в районе Слободзеи. Война закончилась Бухарестским мирным договором 1812 г., в соответствии с которым Бесарабия с рядом крепостей, включая Хотин, Бендеры, Измаил, отходила к России. Часть Молдавии, Валахия возвращались к Турции. Последняя выходила из союза с Францией, что облегчило положение России в Отечественной войне 1812 г.

Русско-шведская война 1808–1809 гг. — война России в союзе с Данией против Швеции и Англии. Вызвана стремлением России установить полный контроль над Финским и Ботническим заливом в целях обеспечения безопасности Петербурга. В ходе войны русские войска разгромили шведскую армию, заняли Южную Финляндию и Аландские острова. По условиям Фридрихсгамского мирного договора 1809 г. Финляндия и Аландские острова отошли к России.

Отечественная война 1812 г. — освободительная война России против агрессии наполеоновской Франции. 12 июня «Великая армия» перешла через р. Неман в районе Ковно (Каунас). Стоявшие на западной границе 1-я и 2-я российские армии с боями отступали на восток, уклоняясь от попыток Наполеона втянуть их в сражения и разбить поодиночке. 22 июля обе армии соединились у Смоленска. Были отбиты попытки противника развить наступление на Санкт-Петербург и Ригу. В ходе Смоленского сражения (4–6 августа) сорван план Наполеона по разгрому основных сил российских войск. 8 августа главнокомандующим всеми действующими российскими армиями назначен М.И. Кутузов. 26 августа произошло Бородинское сражение. 1 сентября на военном совете в Филях принято решение оставить Москву, Французские войска вступили в нее 2 сентября, в тот же день вспыхнул пожар, уничтоживший почти весь город. В сентябре — октябре Кутузов, осуществив Тарутинский марш-маневр, отвел войска в район села Тарутино, прикрыл дороги в южные губернии России, пополнил армию, снабдил ее вооружением и боеприпасами. Попытки Наполеона вступить в переговоры были отвергнуты. Остававшиеся в Москве французы терпели острый недостаток в продовольствии и снаряжении, отряды их фуражиров уничтожались партизанами и регулярными войсками. 6 октября Наполеон I оставил Москву и двинул армию в сторону Калуги, однако после сражения при Малоярославце (12 октября) был вынужден отступать по разоренной Старой Смоленской дороге, теснимый авангардом российской армии и подвергаясь постоянным ударам партизан и казаков с флангов. В сражении при Березине 14–16 ноября большая часть «Великой армии» была уничтожена или пленена. К середине декабря ее остатки были изгнаны из пределов России.

Заграничные походы русской армии 1813–1814 гг. — боевые действия в целях завершения разгрома армии Наполеона I и освобождения стран Западной Европы. В январе 1813 г. русская армия освободила от наполеоновских войск территорию Польши, к середине февраля достигла Одера и взяла Берлин, отбросив французские войска за Эльбу. Кампания 1813 г. завершилась Лейпцигским сражением, в котором войска России, Австрии и Пруссии разгромили французские войска. Походы завершились вступлением союзных войск в Париж (18 марта 1814 г.) и падением империи Наполеона I.

Кавказская война 1817–1864 гг. — военные действия, связанные с присоединением Чечни, горного Дагестана и Северо-Западного Кавказа к России. Одновременно Россия вела борьбу с проникновением в этот регион Турции и Ирана, поощряемых Англией, Францией и другими западными державами. После перехода в русское подданство Грузии (1801–1810) и Азербайджана (1803–1813) их территории оказались отделенными от России землями Чечни, горного Дагестана и Северо-Западного Кавказа, населенными воинственными горскими народностями, которые совершали набеги на кавказские укрепленные линии, мешали связям с Закавказьем. На первом этапе Кавказская война совпала с русско-иранской (1826–1828) и русско-турецкой (1828–1829) войнами. Она расширилась из-за возникшего в Чечне и Дагестане движения горцев во главе с Гази-Магомедом, а с 1834 г. — Шамилем, шедшего под лозунгами газавата (войны с «неверными»). С взятием в 1859 г. аула Гуниб и пленением Шамиля сопротивление горцев пошло на спад. Война завершилась присоединением всего Кавказа к России, что избавило кавказские народы от порабощения отсталыми восточными деспотиями (Иран, Турция).

Русско-иранская война 1826–1828 гг. — война, ставшая следствием продолжавшихся захватнических притязаний Ирана, поощряемого Англией и Турцией и потребовавшего возвращения ранее отошедших к России территорий. В ходе войны русские войска нанесли ряд поражений иранской армии, вторгшейся в Закавказье. Это вынудило шаха Ирана заключить Туркманчайский договор 1828 г. К России отошли Эриванское и Нахичеванское ханства, народы Закавказья и Дагестана были избавлены от порабощения.

Русско-турецкая война 1828–1829 гг. Вызвана борьбой европейских держав за раздел владений распадающейся Османской империи. В ответ на выступление России и других стран в защиту автономии Греции Турция в декабре 1827 г. объявила России «священную войну». Русские войска форсировали Дунай и преодолели Балканы, на Кавказе они вышли к Трапезунду (Трабзон). Русский флот блокировал Босфор и Дарданеллы. Война закончилась Адрианопольским мирным договором 1829 г., в соответствии с которым к России отошли устье Дуная с островами, Кавказское побережье Черного моря от устья реки Кубань до северной границы Аджарии. Турция признала присоединение к России Грузии, Имеритии, Мингрелии и Гурии, Эриванского и Нахичеванского ханств, перешедших от Ирана; автономию Молдавии, Валахии, Сербии и Греции; обязалось предоставить русским и иностранным торговым судам право свободного прохода через проливы Босфор и Дарданеллы.

Польское восстание 1830–1831 гг. — национальное восстание в ноябре 1830 г. — октябре 1831 г. в Царстве Польском, а также на территории Литвы, Западной Белоруссии, Правобережной Украины. Подготовлено тайными польскими обществами. Восстание началось в ноябре 1830 г. выступлением тайного шляхетского военного общества в школе подхорунжих в Варшаве. Восставших поддержали тысячи ремесленников и рабочих города, овладевших арсеналом. Вместе с присоединившимися польскими воинскими частями повстанцы овладели Варшавой. Русские войска покинули город, а в начале декабря и Царство Польское. В январе 1831 г. сейм провозгласил низложение Николая I с польского престола. Против восставших была направлена правительственная армия, После поражения 26 мая под Остроленкой командование повстанцев полностью утратило инициативу. Польское национальное правительство безуспешно пыталось получить помощь Австрии, Франции, Пруссии. В ночь с 7 на 8 сентября была подписана капитуляция столицы. Конституция Царства Польского была отменена, в Варшаву назначен наместник российского императора.

Крымская (Восточная) война 1853–1856 гг. — война между Россией и Турцией, с 1854 г. — коалицией государств в составе Великобритании, Франции, Турции, Сардинского королевства за господство на Ближнем Востоке. С началом войны русские войска вступили в Молдавию и Валахию, на Кавказе одержали победу при Башкадыкларе (восточнее Карса), флот под командованием П.С. Нахимова разгромил турецкий флот в Синопском сражении. В 1854 г. турецкие войска потерпели поражение при Кюрюк-Дара (восточнее Карса), союзники предприняли блокаду Балтийского моря, высадились в Крыму, нанесли поражение русской армии на реке Альма и осадили Севастополь. В 1855 г. Россия оказалась в дипломатической изоляции, русские войска взяли Каре, но оставили Севастополь, в конце года военные действия прекратились. По Парижскому мирному договору 1856 г., невыгодному для России, она возвращала Турции Каре в обмен на Севастополь и другие города в Крыму, захваченные союзниками, уступала Молдавскому княжеству устье Дуная и часть Южной Бессарабии. Черное море объявлялось нейтральным, Россия и Турция не могли держать там военный флот. В 1870 г. России удалось добиться отмены статей Парижского договора, которые ограничивали ее суверенные права на Черном море.

Польское восстание 1863–1864 гг. — национальное восстание в Царстве Польском, Литве, части Белоруссии, на Правобережной Украине. Подготовлено тайным польским Центральным национальным комитетом. Восстание началось в ночь с 22 на 23 января 1863 г. многочисленными нападениями на правительственные войска. ЦНК объявил себя Временным национальным правительством и издал манифест и аграрные декреты, провозгласившие крестьян собственниками их наделов при последующей компенсации помещиков за счет государства, а также гарантировавшие безземельным участникам восстания небольшой земельный надел из национальных фондов. В события попытались вмешаться Франция, Великобритания и Австрия, которые, преследуя свои политические цели, предприняли несколько дипломатических демаршей, но императорское правительство отклонило предъявленные ему ноты. В военном отношении восстание достигло наивысшего подъема в феврале — августе 1863 г., когда оно распространялось в Литве, Белоруссии, на Правобережной Украине. В мае генерал-губернатором Литвы и Белоруссии был назначен М.Н. Муравьев, развернувший террор против повстанцев. Усилил террор и наместник в Царстве Польском Ф.Ф. Берг. К маю 1864 г. восстание было подавлено. Тем не менее правительство вынуждено было узаконить осуществленные восстанием социально-экономические преобразования путем проведения крестьянской реформы в 1864 г. в Царстве Польском и ускорить на более выгодных для крестьян условиях проведение реформы в Литве, Белоруссии, на Правобережной Украине.

Русско-турецкая война 1877–1878 гг. Начата Россией для укрепления своего влияния на Балканах в условиях обострения международных противоречий на Ближнем Востоке, со стороны России объективно была прогрессивной, поскольку способствовала национально-освободительному движению против турецкого владычества. С мая 1877 г. на стороне России выступила Румыния, а позже Сербия и Черногория. Война велась на Балканах и на Кавказе. На Балканском театре после переправы через Дунай у Зимницы русские войска овладели крепостями Ловча и Плевна и, заняв Шипкинский перевал, отразили контрнаступление турецкой армии. На Кавказе русские войска заняли крепости Баязет, Ардаган, в Авлияр-Аладжинском сражении 1877 г. нанесли поражение Анатолийской турецкой армии и овладели крепостью Карс. К 1878 г. соотношение сил на Балканах изменилось в пользу России, в войну вступила Сербия. Русская Дунайская армия при содействии болгарского населения и сербской армии нанесла поражение турецкой армии при переходе через Балканы зимой 1877–1878 гг. в сражениях у Шейново, Филиппополя и Адрианополя и в феврале 1878 г. вышла к Босфору и Константинополю (Стамбулу). На Кавказе русская армия овладела Батумом и блокировала Эрзурум. Война закончилась Сан-Стефанским договором, в соответствии с которым, в частности, к России отходили Южная Бесарабия, крепости Ардаган, Каре, Батум и Баязет. Условия Сан-Стефанского договора под давлением Англии и Австро-Венгрии пересмотрены Берлинским конгрессом 1878 г. в ущерб России и славянским народам Балкан. За Россией сохранялись крепости Ардаган, Каре и Батум, Баязет с Алашкертской долиной возвращались Турции.

Первая мировая война 1914–1918 гг. — война между двумя коалициями капиталистических держав (Центральные державы — Германия, Австро-Венгрия, Турция и Болгария; Антанта — Великобритания, Франция, Россия, Бельгия, Сербия, США, Япония — всего 34 государства), вызванная обострением противоречий в ходе борьбы за передел мира, колоний, сфер влияния. Всего охватила 38 государств с населением свыше 1,5 млрд человек, общие потери составили около 10 млн убитых и 20 млн раненых. Война завершилась разгромом коалиции Центральных держав. Мирные договоры с побежденными государствами выработала Парижская мирная конференция 1919–1920 гг. Россия в ней не участвовала, поскольку после Октябрьского вооруженного переворота вышла из войны и в марте 1918 г. заключила сепаратный мир с Германией.

Словарь военно-исторических терминов, встречающихся в книге

Абордаж — способ ведения морского боя, заключающийся в сцеплении кораблей противников для рукопашной схватки.

Авангард — передовая часть войск.

Аванпосты — передовые посты или линии сторожевых постов.

Аксельбант — плетеное из шнуров, обвитых золотой или серебряной канителью, украшение на правом плече в виде двух петель и двух концов с заостренными металлическими наконечниками. Был отличительным знаком адъютантов. Присвоение офицерам и генералам придворно-военных званий — флигель-адъютанта и генерал-адъютанта — обязывало носить аксельбант и вензель на погонах.

Артикул — параграф или статья устава.

Бастион — выдающаяся часть крепостной ограды, укрепление.

Баталия — в XVIII–XIX вв. название сражений и битв в русской армии и на флоте.

Бивак (бивуак) — расположение войск на отдыхе.

Бригадир — военный чин, введенный в России в XVIII в., средний между полковником и генерал-майором.

Бунчук — хвост конский или индийского быка на украшенном древке, употреблявшийся в Турции как знак сана и власти пашей (двух-, трехбунчужные паши).

Вахтпарад — военный церемониал при смене караула.

Великий князь — титул, который в Российской империи носили особы императорского дома (сыновья, братья, внуки).

Визирь — чиновник высшего ранга в султанской Турции.

Галера — военное гребное судно.

Гаубица — артиллерийское орудие для навесного огня, среднее между пушкой и мортирой.

Генерал от артиллерии {инфантерии (пехоты), кавалерии} — т. н. полный генерал, воинское звание высшего офицерского состава ВС России в XIX — начале XX в., следовавшее после звания генерал-лейтенант и предшествовавшее званию генерал-фельдмаршал.

Генерал-адъютант — почетное звание высших военных чинов, зачисленных в свиту императора.

Генерал-аншеф — воинское звание генералов русской армии в 1716–1796 гг. Заменено званием т. н. полный генерал (генерал от артиллерии, инфантерии, кавалерии).

Генерал-губернатор — одна из высших правительственных должностей в 1703–1917 гг. Обладал гражданской и военной властью, в ряде случае одновременно командовал войсками военного округа, с 1775 г. возглавлял генерал-губернаторство, в состав которого входили одна или несколько губерний. По своему положению приравнивался к рангу министра.

Генерал-инспектор — одна из высших военных должностей в русской армии в 1731–1917 гг.

Генерал-интендант — должность в полевом штабе русской армии 1812–1868 гг. Отвечал за продовольственное, финансовое, медицинское, ветеринарное и вещевое обеспечение армии. Впоследствии заменена должностью интендант армии.

Генерал-квартирмейстер — одна из высших штабных должностей, введенная в России в 1701 г. Занимавший ее — по существу предшественник начальника Генерального штаба, созданного в 1763 г. Ведал вопросами изучения местности, организацией расположения и передвижения войск, подготовкой карт, строительством укреплений.

Генерал-фельдцейхмейстер — звание и должность главного начальника артиллерии русской армии в 1699–1909 гг. С 1798 г. стало почетным, его носил один из членов императорской фамилии.

Генеральный штаб — главный орган управления вооруженными силами государства в мирное и военное время. Начало его созданию в России положило учреждение генерал-квартирмейстерской части в 1711 г., которая в 1763 г. была переименована в Генеральный штаб.

Герцог — представитель высшего разряда дворянства, следующего непосредственно за принцами королевской крови, с титулом сиятельства и светлости.

Главная квартира — место пребывания на театре военных действий главнокомандующего со свитой, позже — орган управления войсками.

Граф — одна из высших степеней дворянского достоинства, которую государь даровал дворянам за заслуги с титулом сиятельства.