Главная
Толстой Лев
Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг.
Читать онлайн бесплатно

Полное собрание сочинений. Том 7. Произведения 1856–1869 гг. Толстой Лев

Иванъ Михайловичъ.

Разв что-нибудь было неясно между вами?

Венеровскій.

Боле отвлеченные вопросы.

Катерина Матвевна.

Позвольте, не вполн отвлеченные… ну, да я очень рада, подемте домой…

Иванъ Михайловичъ.

Нтъ, ужъ извини. Нынче я общалъ переговорить съ Анатоліемъ Дмитріевичемъ о длахъ, нарочно сюда пріхалъ, вотъ и бумаги привезъ.... Теперь, Катенька, теб можно сказать. Поздравь меня и Анатолія Дмитріевича. Онъ сдлалъ лестное для насъ предложеніе Люб и женится 1-го Августа.

Катерина Матвевна (Венеровскому).

Есть три рода любви: любовь Астарты, любовь Афродиты и любовь равноправности… Венеровскій, вы не встали еще выше любви Астарты. Я считала васъ выше… но я все еще уважаю васъ. Иванъ Михайловичъ, вы долго будете говорить?

Иванъ Михайловичъ.

Да, съ ¹/₄ часа пробудемъ, погоди.

Катерина Матвевна.

Венеровскій, дайте мн послднюю «Полярную Звзду», – я почитаю.

Венеровскій (подаетъ книгу).

Вотъ она; обратите вниманіе на эту статью. Очень онъ хорошо разбираетъ… Да не хотите ли въ ту комнату, чтобы мы вамъ не мшали?

Катерина Матвевна.

Нтъ.

Венеровскій.

Право, вамъ лучше.

Катерина Матвевна.

Нтъ.

Венеровскій (въ сторону).

Опять невозможно объяснение!

Катерина Матвевна

(садится въ сторон къ столу, облокачивается и начинаетъ читать, изрдка поглядывая на Венеровскаго и сомнительно качая головой. Иванъ Михайловичъ садится къ столу, раскрывает портфель и разбираетъ бумаги. Венеровскій садится противъ него).

Иванъ Михайловичъ.

Ну, вотъ, любезный и дорогой Анатолій Дмитріевичъ....

Венеровскій.

Въ чемъ дло-съ? Говорите.

Иванъ Михайловичъ.

Вы были такъ благородны въ первый день, когда я сталъ говорить о Любочкиномъ состояніи, что отклонили отъ себя этотъ разговоръ; я это очень цню, поврьте. Но согласитесь, что мн, какъ отцу, пріятно, такъ сказать, дать отчетъ въ управленіи состояніемъ дочери, дать отчетъ передъ будущимъ ея мужемъ…

Венеровскій.

Чтожъ, я слушаю-съ. Говорите.

Иванъ Михайловичъ.

Вдь я откровенно скажу. Можно бы другому совститься, какъ бы не сочли за корыстолюбіе, но ужъ вамъ то, Анатолій Дмитріевичъ, кажется, можно быть покойнымъ и на этотъ счетъ. Ужъ врно никто не скажетъ, чтобы вы женились на деньгахъ…

Венеровскій (оглядывается на Катерину Матвевну).

Конечно, такъ.[82] Но все это не ведетъ насъ къ длу.

Иванъ Михайловичъ (разбираетъ бумаги, беретъ одну).

Видите ли, у меня состояніе небольшое, оно перейдетъ къ сыну. У Любочки состояніе матери. Мать желаетъ удержать себ нкоторую малую часть – остальное, мы ршили, что все перейдетъ вамъ…

Катерина Матвевна (встаетъ, откидываетъ волоса).

Позвольте, позвольте,[83] Анатолій Дмитріевичъ, уваженіе, которое я имла къ вашей личности, начинаетъ колебаться въ глубин моего сознанія. Вы дв недли тому назадъ высказали убжденіе, что не уважаете Любочку. Это было въ порядк вещей.

Иванъ Михайловичъ.

Катенька, не мшай, – чт ты приплетаешь!

Катерина Матвевна.

Позвольте, позвольте! Венеровскій, вы высказали мн убжденіе, что не уважаете ее какъ женщину, а теперь вы женитесь. – Это непослдовательно.

Венеровскій.

Я не понимаю, съ какою цлью вы говорите это.

Катерина Матвевна.

Позвольте, я сказала: вы непослдовательно поступили. Я высказала только это. Теперь вы трактуете съ Иваномъ Михайловичемъ о денежныхъ длахъ вашей невсты,– такъ кажется это называется? Я вижу въ этомъ факт низкой торгъ человческой личностью и потому прошу васъ не оскорблять меня, не оскорблять другъ друга, не оскорблять достоинство человка, продолжая этотъ разговоръ. Я все сказала.

Иванъ Михайловичъ.

Однако, Катенька, это становится скучно и глупо.

Венеровскій.

Весьма странно – все, что я могу сказать (тихо къ Ивану Михайловичу). Оно, дйствительно, скучный разговоръ, и ежели вамъ желательно передать что нибудь, передайте Беклешову, a мн, право, и некогда, а я ему скажу.

Иванъ Михайловичъ.

Чтожъ, Анатолій Дмитріевичъ, подемте ко мн. Зовите его. Подемте!

Я не допущу этаго униженія.

Иванъ Михайловичъ.

Въ самомъ дл это скучно, демте.

Венеровскій.

Я вслдъ за вами. (Иванъ Михайловичъ и Катерина Матвевна уходятъ).[84]

ЯВЛЕНІЕ 6.

Беклешовъ (выходитъ изъ другой комнаты).

Ну, братъ, могу сказать – двица азартная. Ее надо устранить. Необходимо надо устранить. —

Венеровскій.

Но какъ?[85]

Беклешовъ.

Я боюсь однаго, что вся эта сцена была съиграна, и что рьяная двица Дудкина подъучена Зуботыковымъ.

Венеровскій.

Нтъ, двица дйствовала въ простот глупой души.

Беклешовъ.

Я теб говорю, что нтъ мерзости, на которую эти господа бы не были способны. Но дло въ томъ, что ты мн поручаешь переговорить съ отцомъ о состояніи, – скажи ему это дорогой, – и отъ меня онъ не отвертится. Насчетъ двицы же я знаю одно: она сндаема потребностью любить. На нее надо напустить какого-нибудь юношу, тогда только она отъ тебя отстанетъ. – демъ. Я затравлю ихъ обоихъ.

Венеровскій.

Практичный мужъ, да. Хе, хе!

(Занавсъ опускается).

Конецъ 1-й Сцены II Дйствія.

Сцена 2.

Театръ представляетъ деревенскій садъ въ имньи Прибышевыхъ.

Во 2-й сцен ІІ-го дйствія:

Дйствующія лица

Иванъ Михайловичъ Прибышевъ.

Марья Васильевна.

Любовь Ивановна.

Катерина Матвевна.

Петръ Ивановичъ.

Твердынской.

Венеровскій.

Беклешовъ.

Няня.

1-й Гость.

2-й Гость.

[Гостья.]

ЯВЛЕНIЕ 1.

Марья Васильевна и Няня

Няня.

Вотъ и вышло по-моему, матушка Марья Васильевна, все, что я говорила. Женихъ – женихъ и есть. И на картахъ сколько ни выкладывала, все бубновый король и свадебная карта. Такъ все и ложилось.

Марья Васильевна.

Да, няня, не легко съ дочерью разставаться. Какъ Иванъ Михайловичъ мн нынче скавалъ, такъ какъ ударило меня что-то по этому мсту. (Показываетъ на затылокъ.) Такъ дурно голов. Вотъ прошлась и ничего не легче. Вдь приданое, сватьба, все это хлопоты какія!

Няня.

Что вамъ хлопотать? Все готово, все есть.

Марья Васильевна.

Одно, какже быть? женихъ гостей не любитъ. A вдь нельзя же родныхъ не позвать. Хоть нынче къ обду я Семену Петровичу, Марь Петровн, всмъ послала…

Няня.

Нельзя же, матушка. Какъ будто украдучи дочь отдаете. Вдь не нами началось, не нами и окончится. Сватьба дло не шуточное. – Небось, не хуже его ваши родные. Что носъ то ужъ больно онъ деретъ! Что онъ, князь что ли какой? Не Богъ знаетъ какого лица.

Марья Васильевна.

Ты все его, няня, бранишь, – нехорошо. Ты вспомни, вдь Любочкинъ мужъ будетъ. Вотъ всего недля осталась. Да и Любочка какъ влюблена, какъ влюблена! Я даже удивляюсь. Любочка, Любочка, а глядь, у нея черезъ годъ у самой Любочка будетъ. И какъ все это сдлалось? Нтъ, ты, няня, про него дурно не говори. Точно вдь, человкъ онъ очень значительный, – такъ вс про него судятъ. Все знаетъ, везд бывалъ, писатель. А про кого худо не говорятъ?

Няня.

Я, матушка, при Любочк – при Любовь Ивановн не скажу, а кому же вамъ сказать, какъ не мн? Нехорошо, совсмъ не пристала фанаберія эта. Чт вы, однодворцы, что ли? Чт ему передъ вашими родными то чваниться? Что онъ за границей бывалъ, такъ нынче, матушка, нтъ той ледящей помщицы, чтобъ зa границей то не бывала. За границей былъ, – вотъ я какой! И вс здятъ. Не такъ какъ встарину. Или – я писатель! Экъ удивилъ, невидаль какая, – ужъ на что Катерина Матввна! Вдь мы съ мальства видли, – ужъ какъ непонятлива была, и этаго чтобъ ловкости или пріятности, нтъ ничего, а тоже намедни сказывали, что-то такое напечатывала. Да на что отца дьякона сынъ меньшой, изъ семинаріи выгнали, и тоже печатываетъ. По ныншнему этимъ не удивишь. Опять – ни богатства, ни родни. Сказываютъ, отецъ какой то пьяный, что и сынъ къ себ не пускаетъ. Ни обращенія… такъ что-то такое. Нт этаго входа благороднаго. Вот что-то все хочетъ по новому, что то особенное. A нтъ ничего; и пошутитъ другой разъ – не пристало какъ-то.

Марья Васильевна.

Ахъ, няня, не говори лучше! Ужъ видно такая судьба.

Няня.

Это ваша правда. Словами не поможешь. Одно – ручки ваши, ножки расцлую, послушайте вы скверную, гадкую няньку Марью, послушайте вы мой совтъ. Богомъ васъ прошу! Не давайте вы ему ничего до времени изъ денегъ или изъ имнъя. Вдь все ваше, и никто не можетъ вамъ заказать. Дайте все: приданое, платье, постели, бриліанты, дайте все въ лучшемъ вид, а деньги погодите давать. Все человкъ неизвстный. Погодите, посмотрите, что отъ него отродится. Дать успете. Вдь я знаю, вы себ ничего не оставите.

Марья Васильевна.

Какъ ты глупо судишь, няня. Ну, какже это можно?

Няня.

Ужъ послушайте разъ дуру, попомните. Вотъ васъ Богомъ прошу. Вдь ничего худаго не будетъ. Поживете съ нимъ мсяца два, полъ-года, будетъ почтителенъ къ тещ, съ нею хорошъ, тогда дайте.

Марья Васильевна.

Ахъ, какъ ты глупа!

Няня.

А то чтожъ, лучше будетъ, какъ онъ денежки заберетъ, да и вамъ почтенья не окажетъ, и ей-то горе мыкать придется? Онъ и теперь чт про васъ говоритъ! Все равно васъ считаетъ, что вотъ этотъ чулокъ. Разъ въ жизни послушайте Машку-дуру, а не послушаете – плакать будете. И близко локоть – да не укусишь.

Марья Васильевна.

Какая ты глупая, няня. Я поговорю съ Иваномъ Михайловичемъ. Непремнно поговорю; вотъ онъ идетъ.