Фортуна Цветаева Марина
Похоже, внутренний червяк начал вдруг помогать мне – на страницы неоконченной книги хлынула чернуха. Я убил Андрея, Игоря, всех, кто хоть как-то мне помогал бороться со Злом. Затем погибла Катя, а среди пылающих развалин созданного мной мира остался один я. С автоматом без единого патрона, израненный, с хлещущей из артерий кровью, без надежды на жизнь… Перечитав последнюю страницу, я истерически захохотал – картина совершенно не соответствовала задуманной сюжетной линии. Ревнивый червяк, видимо, уже напился виртуальной крови по самое не хочу, потому что затих, и в душе поселилась пустота.
С упорным тупизмом я принялся накрывать праздничный стол. Расставил на кухонном столике пустые тарелки, а потом быстро вытряхнул на них из вакуумных упаковок готовые нарезки. Раскладывать ровными слоями и украшать заготовленной зеленью не стал. Не стал резать и сыр какой-то твердой породы, просто воткнул в него нож – кому сколько надо, тот столько и отрубит… Хотя кто будет рубить этот сыр, кроме меня?
Я перетаскал тарелки в комнату, свалил кучкой вилки-ложки, выставил бутылку виски и шампанское. Подумав, переместил шампанское на балкон, устроив его в небольшой сугробик снега. Глянул вниз, пошарил в кармане и выбросил упаковку японских презервативов. Плюнул им вслед…
В принципе, можно было нажираться сразу, что помогло бы заглушить обиду и размыть на душе клеймо неудачника. Я уже потянулся к бутылке, но тут взорвался мобильник. Не припомню даже, чтобы я когда-либо хватал его с такой бурей чувств: надежда, облегчение, раскаяние, счастье…
– Алё! Вы там уже провожаете старый год?!
Андрей… Вот какого черта именно сейчас?.. Ведь на любой его вопрос я мог бы четко и беспроигрышно ответить: «Какого хрена тебе надо?!» Но Андрей ни в чем не виноват. И я, собрав остатки воли, как можно более нейтрально ответил:
– В общих чертах.
– Это потому, что меня с вами нет! – жизнерадостно заверил Андрей. – А то бы уже нажрались! Тут до Нового года еще как до Австралии пешком. И самое жуткое, что русская водка здесь стоит совершенно гиблых денег. Да и не водка это, а дерьмо! Ты там за меня стаканчик нашей пиротехнической пропусти! Чтоб аж фейерверк был!
Я зажал трубку плечом, сорвал пробку с бутылки Old Smuggler, налил себе в фужер грамм сто пятьдесят и, выпив, длинно выдохнул.
– Ты чего там делаешь? – поинтересовался Андрей.
– Американский заказ исполняю, – ответил я. – Только водки у меня нет. Так что обойдешься «Старым контрабандистом»…
– Да я так, фигурально, – радостно заявил Андрей. – Ты ж наверняка с Катериной встречаешь, нажираться нельзя!
– Нет, – удалось выдавить мне. – Я один.
– Все настолько хреново? – забеспокоился Андрей.
– Хуже некуда…
– Поругались?
– Она в Париже.
– Депрессуешь?
– По полной программе…
– Понятно. Ты не поверишь, но у меня тоже депрессуха. Теперь я знаю, что такое ностальгия. А ведь прошло-то несколько дней всего.… Пригласил своего персика-надзирателя встретить вместе Новый год, а эта стерва отказалась. А с другой стороны, именем Нэнси у нас только собак называют!
Своему другу я ничем помочь не мог и промолчал.
– Я тут в тоске пробежался по инету, выковыривал знакомых. И Катерину твою видел ВКонтакте. Фотки поглядел… – Андрей сделал паузу. – Ты сильно не печалься. Приедет, и все будет хорошо!
– Это вряд ли, – откликнулся я.
– Короче, ты там держись! А то у меня в телефоне бабло аж свистит. Я тебе в Скайп запрос брошу, тогда и поговорим. С наступающим Новым годом!
И Андрей отключился.
Для очистки совести я набрал номер Кати. «Абонент недоступен». Электронный голос я послал куда подальше вслух, налил виски и придвинул к себе ноут. На мой запрос ВКонтакте вывалилась куча претенденток. Я догадался отсортировать найденных по разным признакам, включая пол, возраст и университет, и начал просматривать аватары. К своему удивлению, Катю я нашел. Щелкнул на страницу, сразу увидел фотографии и полез смотреть.
Червяк в моей душе проделал большую работу. Во всяком случае, бури чувств я не испытывал. Катя в строгом костюме в аудитории… Катя в белой шляпке с черной полоской… Шпиц Феникс на руках элегантной женщины – видимо, мама, и они похожи… Катя с подругой-блондинкой… Катя на фоне лондонского Биг-Бена… И вдруг меня словно ледяной водой окатило. Подпись под фото: «Мой друг в Италии». А на снимке – здоровенный загорелый парень на пляже и чуть сзади Катя, в купальнике, закрывает ему ладонями глаза… Я рванул к последней фотографии. Эйфелева башня. 25 декабря. Катя в светлом пальто закрывает руками глаза какому-то хмырю… И подпись: «Мой друг Жак».
А я-то думал, что прохладные ладошки на глазах – мой личный неприкасаемый бренд. Наверняка и «можешь думать обо мне, что угодно, но я хочу тебя» тоже у нее расхожая фраза… Я просто дурак…
Захлопнув ноут, я начал цедить виски и не прервал этого занятия, даже когда за окном полыхнули фейерверки и раздались восторженные крики. Возможно, слишком поздно, но я обратился к Деду Морозу:
– Дед, не кочевряжься! Сделай так, чтобы она вошла сейчас ко мне… Я проставлюсь!
Я даже представил себе адресата моего заказа, но почему-то он был в точности похож на старика со скамеечки. Соломенную шляпу я отмел сразу – слишком смешно она смотрелась в сочетании с красным тулупом. Чтобы у деда не мерзла лысина, я надел на него соответствующую шапку. Слегка набекрень. Борода деду не шла, пришлось убрать. Дед смотрел строго и осуждающе… Ни хрена он не собирался для меня делать!
Как уснул – не помню. Но утром обнаружил пустую бутылку из-под вискаря, разворошенные и почти не тронутые закуски и один разбитый бокал. Странно, но я вспомнил о шампанском и оправился его проведать. Благородный напиток замерз и разорвал бутылку. Все у меня через задницу. И вся жизнь вдребезги!
Морозный воздух не помог и похмелье ничуть не снизил. Меня трясло и подташнивало. Чтоб хоть как-то исправить положение, я умылся и отправился к холодильнику. В каком-то смысле я обманул Андрея – водка была. После морозильника она текла в чайную чашку подобно подсолнечному маслу, но главное – легко проскальзывала через пищевод в желудок, оставляя ледяную дорожку. Вместе с прояснением разума и прекращением тряски рук пришла мысль: что, если я неправ? Вдруг Катя погибла? Заболела, в конце концов… А я здесь тешу своего червя…
Похмелье – штука тонкая. Мне оно преподнесло идею лично явиться домой к Кате и расставить все точки над i.
Домофон я преодолел очень просто и отнюдь не через номер Катиной квартиры. Набирал что попало и кричал в микрофон:
– С Новым годом! Открывайте, я уже иду!
На третьей попытке дверь щелкнула, и я проник в подъезд. Вообще-то ломиться утром первого января даже к знакомым людям – верх хамства. Но, нажимая кнопку звонка, я об этом не думал. Дверь открыла женщина, и я сразу узнал ее – видел вчера на фотке со шпицем. Мать, точно.
– С Новым годом! Катю можно?
Женщина поморщилась – вероятно, от запаха вчерашнего виски, отлакированного водкой. И все же ответила:
– Катя во Франции. У нее все хорошо, – и захлопнула дверь.
На лестничной площадке стало неожиданно холодно. Во Франции. У нее все хорошо. С другом Жаком. А я, наверное, умер, подумав об этом. Потому что только мертвецам безразлично – где они, что с ними и что будет дальше.
Глава 13
С полным равнодушием я думал о том, что Катя, конечно же, поддерживала связь с родителями, а вот мне не удосужилась даже послать СМС – пусть и без извинений за испорченный Новый год. В конце концов, можно было закончить наши отношения более нейтрально. Хотя ей, наверняка, плевать, ведь она занята своим Жаком. И у нее все прекрасно…
Погруженный в мрачные мысли, я настолько отупел, что отправился не на съемную квартиру, а спустился в метро, доехал зачем-то до бывшей работы и на знакомой остановке сел в автобус. Словно в тумане. А потом автобус привычно притормозил у светофора, и я увидел старика. Шляпы на нем, конечно, не было. Ее заменяла нелепая меховая шапка с красным верхом. А ведь это я напялил на деда такую шапку в пьяном угаре новогодней ночью! Импровизированный Дед Мороз поймал мой взгляд, встал со скамейки, пожал плечами и ушел. Подарков не будет…
Лишь отпирая дверь родительской квартиры, я частично очнулся и удивился: зачем сюда пришел? Но поздно – у порога меня встретил отец.
– С Новым годом, – буркнул он. – И с новой информацией.
Я непонимающе посмотрел на него, и отец пояснил:
– Тут девушка твоя приходила. С работы. Беспокоилась, где ты и нашел ли новое место…
Мой затуманенный мозг смог выдать только одну ассоциацию: моя девушка – Катя! Приходила ко мне?! Значит, она в Москве?! Но отец разбил вдребезги эту призрачную надежду.
– Такой объемной девицы я давно не видел! Мало того, что с работы вылетел, а нам врал, так еще и вкусы у тебя…
Возможно, он продолжал бы пилить меня дальше, но из кухни выскочила мать и оборвала тираду:
– Замолчи! Люди бывают разные! И вкусы у всех различаются. Не надо навязывать свое мнение!
Появление матери в каком-то смысле успокоило меня, и я стал мыслить адекватно.
– Толстая? С работы? Это Светка-секретарша… – и добавил совершенно автоматически: – От Кати она отличается как лужа от неба…
– Да подожди ты! – отмахнулся от матери отец. – Если эта вульгарная корова не его девушка, то это, конечно, счастье. Но с работы-то его вытурили, если ей верить! Он же нам ничего не сказал!
– Ну вытурили – и что? Найду другое место.
– Лишь бы не курьером опять, – вздохнула мать. – Искал бы уже по специальности. Ведь диплом пропадет…
– Что ему диплом? У него вся жизнь псу под хвост идет, не видишь?! – возмутился отец. – Работать не хочет, врет все время!
Я не стал ему отвечать и прошел в свою комнату, но, уже закрывая за собой дверь, отчетливо услышал:
– Неудачник!
Это меня взбесило. Я рванулся в коридор и прокричал в лицо отцу:
– Ты, что ли, удачно жизнь прожил?! У тебя есть яхта, вилла, счет в банке? Много тебе дал диплом инженера? Всю жизнь горбатишься, а даже машину купить не можешь!
– Я прожил жизнь честным человеком! – рявкнул отец.
– Честный – значит нищий? – с сарказмом поинтересовался я. – Спасибо, не желаю!
Мать на кухне громко звенела тарелками и молчала – знала, что остановить двух бешеных быков не удастся.
– А как желаешь? Ты хоть копейку за последний месяц заработал?!
– Несколько штук копеек!
Я выхватил из кармана купюры и сунул их в нагрудный карман отцовской рубашки. Но не совсем удачно – деньги рассыпались по полу. Не знаю, сколько там было. Последний раз снял с карты тысяч пятьдесят для Нового года с Катей.
– Откуда?.. – мать стояла в дверях кухни, растерянно глядя на пол. – Максим, откуда столько?
– От верблюда, – процедил я, оттолкнул отца с дороги и выбежал из дома.
О чем могли подумать родители? Столько денег я не давал им, даже когда работал. А значит, либо связался с наркотой, либо граблю ночами прохожих… Ведь, по их мнению, у безработного денег по определению быть не может. Теперь будут строить версии одну страшнее другой. Ну и пусть! Мне на это наплевать!
Я проклинал себя, родителей, Катю. Какого черта поперся домой? Ведь вполне мог обойтись и без скандала в первый день нового года. Неужели меня так выбило из колеи известие о том, что во Франции все в порядке?
Образно выражаясь, современные якоря у бригантины рубят при помощи электроники. Чего я мог ожидать теперь? Непрерывных звонков матери – как минимум. А может, хотя вряд ли, и от Кати… Не хотелось услышать от нее подтверждение о конце наших отношений – и так все ясно… Естественно, я не собирался обделять своих друзей, но перенести нужные данные с одной симки на другую – дело плевое. С другой стороны, очень интересный факт: сменил ли ты симку, потерял телефон или его украли, в любом случае исчезаешь из информационного поля. А если еще и компьютер разбить, то можно считать, что сменил паспорт. Практически смерть. Ну и славно.
Квартира встретила меня тишиной и запахами прошедшего праздника. С перегаром я справился успешно, открыв балкон. А вот на засохшие закуски пришлось потратить время. Но я его сократил до минимума: принес в комнату мусорное ведро и свалил туда все с тарелок. Остановился, когда дело дошло до фруктов. Взял чайную чашку, прихватил из холодильника бутылку, почистил апельсин и открыл ноут. Пока он грузился, выпил и налил еще. Пальцы привычно набили логин и пароль на тотализаторе.
Раскрылась таблица, а я вдруг почувствовал стыд за то, что выпил первую, даже не произнеся тост, и тут же решил поправить дело:
– За победу! – вслух произнес я.
Вот только выпить не успел – завис. Завис настолько, что понадобилось несколько минут, чтобы разобраться, почему я, как последний кретин, сижу с чашкой у рта и тупо пялюсь на экран. Лишь постепенно до меня стало доходить, что один из моих прогнозов принес ровный ноль с дыркой посередине. Я поставил чашку на стол и с ужасом подумал: проиграл. Причем проиграл в ситуации, которая должна была принести не самый большой куш, но зато обязательный.
Сколько продлился шок не знаю. Но, едва придя в себя, я принялся распределять ставки. Вдумчиво, сверяясь с результатами матчей, обращаясь к информации об игроках, тренерах… даже в сводки погоды заглянул. К червяку ревности присоединился другой – неуверенность. В последнее время я делал ставки практически не глядя, на уровне ощущений. Может быть, это и давало результат? Но одна ставка, конечно, ерунда. Как говорят в народе, один раз – еще не женщина. Наверняка какой-то сбой, да и по теории вероятности невозможно выигрывать всегда! Разве что с помощью потусторонних сил – той же Фортуны. Но ей я ничего плохого вроде не сделал. Так чего бояться? Но новый червячок бормотал, что удача в ставках уже стоит вполоборота и будет только хуже. Самое неприятное – этот червяк рос. Но какого черта забивать себе голову еще и этим? У меня мало неприятностей? Сейчас бы забыть о здоровенном удаве и потере Кати.
Я вдруг увидел ее перед собой так ясно, что даже протянул руку. Но тут же опомнился. То, что ушло, не возвращается. Надо напиться. Но полбутылки явно мало. И я отправился в магазин.
Пил с толком и расстановкой. Заодно хвалил себя за то, что не выбросил кусок сыра, и теперь пришлось только обрезать ему края. Вполне порядочный закусон. Для пущего антуража я включил телевизор и бессистемно гулял по каналам. В конце концов оказалось, что мой откормленный удав проник и в телевизор: один из новостных каналов выдал инфу о Рождестве в Париже. Толпа счастливых людей на фоне Эйфелевой башни, и почти в каждом женском лице мне мерещилась Катя.
Чуть позже я все-таки нашел в телевизоре старый голливудский вестерн. Хоть что-то успокаивающее! Под грохот выстрелов смит-вессонов я и вырубился.
Глава 14
Знающие люди утверждают: количество грязной посуды ограничивает высота носика крана раковины. Если трезво и философски переделать это наблюдение, то мой запой был прерван не отсутствием денег или нежеланием пить дальше, а ужасом, вызванным лицезрением пустых бутылок и моей опухшей рожи в зеркале. По рассказам одного из своих друзей я знал, что «белочка» приходит как раз в момент, когда прекращаешь пить. Медики называют это состояние «абстинентный синдром». Мама часто рассказывала страшные истории из своей практики… Но ни чертей, ни красивых женщин, как в анекдотах про алкашей, я не наблюдал. Уже хорошо!
Простой путь опохмела я отверг вместе с начатой бутылкой виски. Этим заморским пойлом пропахла, казалось, вся кожа, а при отрыжке вонь стремилась вывернуться вместе с желудком. Мотаясь из стороны в сторону и очень слабо соображая, я добрался до холодильника и вытащил банку пива. Первый же глоток ударил газом в нос, и меня вырвало желчью – еле успел добежать до раковины. Тем не менее это пиво я в несколько приемов все же воткнул в желудок. Пищеприемный орган немного успокоился и предложил поесть. Но остатки сознания сообщали, что еда в настоящий момент является просто ядом и безрассудством.
Очень хороший эффект возымел холодный душ. Стоя под тугими струями воды, я много раз поклялся больше не пить виски, проклял этот благородный шотландский напиток, его производителей, Шотландию и Северный полюс. Полюс попал под раздачу из-за того, что меня трясло крупной и мелкой дрожью.
Забравшись на диван, я попытался максимально утеплиться и принялся вспоминать. Никаких обрывков, картин или хотя бы намеков на последние часы не обнаружилось. Нигде не наблюдалось следов крови, хотя перед телевизором валялись осколки разбитой бутылки. Надежда, что я никуда не выходил, согревала.
Я включил телевизор и тут же убавил громкость – настолько резануло по ушам. Нашел московский новостной канал, но диктора понимал как-то кусками, а когда шли видеосюжеты, приходилось закрывать глаза. Из просмотра новостей я уяснил главное: видимо, мне не удалось в этот раз в пьяном угаре никого убить, ничего взорвать или хотя бы поджечь, что радовало. Хотя на подвиги меня никогда не тянуло ни до, ни после пьянки. Зато узнал, что сегодня утро 4 января… Совсем неплохо! Почти трое суток никаких мучительных воспоминаний, атак в конец оборзевшего ревнивого червя… По крайней мере, я этого не помню.
Продолжить лечение в том же духе? Но от одной мысли ощутимо кольнуло в печени, да и желудок возражал категорически. К мнению печени пришлось прислушаться. Мама всегда говорила, что можно жить без руки, ноги, а многие ухитряются и без головы. Но вот без печени не жил еще никто. Какие нужны лекарства, я, конечно, не запомнил, но в памяти всплыли слова «кефир» и «бульон». Желудок одобрительно заурчал.
Бульон был мечтой недосягаемой, да и за кефиром тоже следовало идти в магазин. Сомнительно, чтобы добрые соседи доставили мне все это прямо на дом. А поход в магазин выглядел настоящим подвигом. Но состояние подвига для русского человека привычно! И я сумел-таки заставить себя одеться и даже выйти в прихожую.
И тут позвонили в дверь.
Придти ко мне могли соседи, чтобы набить морду за возможный дебош. Или полиция… Дальнейшие предположения затмились тюремными решетками и многочасовыми допросами. Я застыл перед дверью, как жук, в надежде, что большая черная птица его не заметит и пролетит мимо. Глупо, но сразу захотелось домой, к маме и папе. Уж они-то смогли бы защитить меня!
А звонок не унимался. К этому рвущему уши звуку прибавился какой-то тихий скребущий, словно кто-то снаружи царапал обивку двери. А затем я услышал тихий голос:
– Хемингуэй, открой… Ты ведь здесь?
Ноги ослабли, я прислонился лбом к холодной стене и зажмурился. Голос я узнал сразу – Катя. Но что ей здесь делать? Там, в Париже, у нее остался очередной любовник, а быть одним из многих мне никогда не улыбалось.
– Макс! Открой! Мне нужно с тобой поговорить!
О чем? О том, почему и как ты бросаешь меня? Бессмысленное разрезание остатков того, что было, на куски? Этого мне точно не пережить…
– Ну пожалуйста! Я хочу тебе объяснить!
Объяснить что? Что я неудачник? Так мне это и отец постоянно говорит. И сам я теперь знаю…Или то, что наши отношения ощущались мной и Катей по-разному: для нее – флирт, для меня – любовь? А может, в промежутке между Италией и Францией я для нее вполне приемлемый вариант?
– Макс, я телефон потеряла!
Почему девушки в таких ситуациях всегда теряют телефоны? Я бы украл, но позвонил! Или у них просто не хватает фантазии на более сложные конструкции? Мафия похитила! Или инопланетяне! С инопланетянами даже лучше!
– Макс…
Она тихо заплакала. А я вдруг почувствовал, что по моим щекам тоже бегут слезы. Почему не поплакать на похоронах любви? Вполне приемлемо… Жаль только, нет провожающих покойную друзей, прекрасных белых роз, трогательных речей о великолепии ее при жизни. Но главное – есть гроб!
Сколько мы так стояли по разные стороны двери – не знаю. Но когда она шаркающими, неуверенными шагами пошла к лифту, я еле оторвался от стены. Затекла шея, щипало глаза. Я вытер лицо рукой и зло подумал: ну уж нет! Умерла так умерла!
Встречаться с Катей около дома не хотелось ни в коем случае. Надо выждать время… И я ушел в комнату. Открыл ноут и с какой-то восторженной злобой уставился на таблицу ставок. Нули, чтоб их черт побрал! Я не угадал ни единой ставки! Такое со мной было лишь до встречи с Катей… Но вполне возможно, что слишком серьезно подошел к распределению и этим отпугнул удачу. Лихорадочно размещая деньги на новые ставки, я старался не думать о правильности решений. Все должно зависеть только от интуиции! Расчеты, выверка предыдущих игр – гадание на кофейной гуще. Интуиция, немного удачи и легкая улыбка Фортуны – вот путь к победе! Наверное…
Мигнула иконка Майла, и некоторое время я разглядывал в правом углу экрана окошко, сообщающее мне о письме. От Кати. Я зашел в почту, удалил, не читая, письмо, включил. Скайп и щелкнул напротив Катиной аватарки «Блокировать этого пользователя». Умерла! И я умер… вместе с нашей любовью умер и я…
Я все же отправился за кефиром. Но в прицеп к нему купил сосисок и вареной колбасы. На выходе из супермаркета меня поблагодарил за покупки Дед. Мороз… Черт! А ведь этот старик со скамеечки практически предсказал мне сегодняшний провал на тотализаторе! Вдруг от него зависит вся полоса неудач и проблем последних дней? Может, он не липовый Дед. Мороз, а ангел-хранитель в шляпе?! Почему бы не спросить его самого?
Меня понесло. Я немедленно остановил такси и дал адрес своей бывшей работы. Таксист не выразил большой радости, когда я велел ему следовать по маршруту автобуса, и даже поинтересовался, есть ли у меня деньги. Деньги я ему показал – не жалко.
Когда машина, словно по заказу, остановилась у того самого светофора, меня постигло разочарование – старика на лавочке не оказалось. Я длинно выдохнул и даже успел подумать, что его появление связано только с автобусами. Но как только такси двинулось через перекресток…
– Останови машину! – закричал я.
– Ты че, псих? – поинтересовался таксист. – На перекрестке?
– Останови! – взмолился я.
– Сейчас, – буркнул таксист и плавно притормозил у обочины.
До меня вдруг дошло, что мужик прав – мало ли умников в Москве «крутит динамо». А кому захочется катать их за свой счет? Я сунул в руку таксисту тысячную купюру, попросил ждать и выскочил из машины. На счастье, на перекрестке горел нужный свет. Я бегом пересек улицу, подбежал к лавочке и оторопело уставился на нетронутый снег, покрывающий доски. Но ведь дед был здесь! Я его видел! Четко видел насупленные брови, красный нос и дурацкую дедморозовскую шапку… Куда он мог деться?! Или я сошел с ума?..
Глава 15
Следующий день я отсыпался, отъедался и предавался печальным размышлениям. Получалось, что я кругом неправ. Если взять родителей, то ведь они хотели как лучше. Причем для меня. Родители по определению заботятся о благополучии своих детей. Что бы я сказал своему сыну, узнав о его безработице и бесцельном существовании? В голове роились такие словесные обороты по этому поводу, что самому стало стыдно. Да мой папа просто ангел! Он ведь не сказал ни слова неправды в мой адрес. Даже когда увидел деньги… Хотя, наверное, просто не успел. А мама и вовсе не наезжала. Только вздыхала…
Катя… Тут вообще предъявить нечего. Как говорится, рыба ищет, где глубже. Выйти замуж за иностранца у современных девушек – первостепенная мечта. А уж за француза!.. Одно мне непонятно: кто сказал, что французы лучше немцев? Манерами? Но и те, и другие мыться стали только в середине XIX века, а до этого просто лакировали вонь от тела духами. Да и духи в те времена были дрянь дрянью…
Есть надежда, что Кате хотя бы попался порядочный мужик и с хорошими деньгами. Такая великолепная девушка вполне заслуживает и герцога! Мне же она точно не по фейсу, не по карману и не по рангу. Что я ей могу дать? Чуть-чуть вшивой романтики, не подкрепленной поездками на Мальдивы, прогулками по Лувру, бразильскими карнавалами и путешествиями на личной яхте. Со мной подобное ей не грозит. Я – это секс на съемной квартире, сопливые детишки, вечный круговорот дом – плита – работа, дырявые колготки, скучные вечера у телевизора…
Кстати, а сколько бы я хотел иметь детей? Двух… Или даже трех… А нужны ли дети Кате? А умеет ли она готовить? Не кофе в турке – это у нее получается отлично! – а котлеты, щи, как моя мама. Трудно Катю представить у плиты… Хотя отец утверждает, что мама в юности даже яичницу жарить не умела. Но если Катя чему и будет учиться, то уж точно не со мной. Я вообразил себя сорокалетним лысеющим козлом, отрастившим пивное брюшко, с газетой у телека. Кому нужно такое счастье?
Значит, это не я должен прощать окружающий мир. Меня бы кто простил! Папа, мама. Катя… Это понятно! Но может, мне у тех кавказских огрызков попросить прощения за то, что кости им поломал? А что? Отдал бы им ноут, отмесили бы они меня по полной, и была бы у меня высокая карма. Или вот Светка. Ведь нашла время первого января смотаться ко мне домой и нагадить! А что я ей, собственно, сделал? На одном из кооперативов отвел ее пьяную домой и не остался? А на другом успешно ее избегал? Можно считать, что она со мной рассчиталась по полной – не только с ног сбила, но еще и ногами попинала. А вдруг это была любовь ко мне? Тогда и Светка права…
Невезучий я. Скажем, Андрей. Всю жизнь мечтал смыться и смылся ведь в свою Америку! Работу хорошую там оторвал. Акклиматизируется, женится, детей настрогает, и будут они уже америкосами. А я пока даже не инженер – только диплом есть. Только вот, кажется, удача здесь ни при чем. Андрюха после института сразу устроился по специальности. И талант у него… Потому и сложилось все. А меня понесло в банкиры. Причем с самого низа. Но ведь даже в Америке Рокфеллеров – раз, два и обчелся. В моем случае обретало особый смысл выражение «Кто хочет больше, чем имеет, должен знать, что имеет больше, чем заслуживает».
Ужас моего положения был в том, что, сидя перед включенным телевизором, вышеизложенные мысли я прокрутил в голове неоднократно. И от перемены мест слагаемых сумма, в общем-то, не менялась. Не было у меня ни оправдания, ни даже смягчающих обстоятельств. А виновный должен нести наказание. И это про меня!
Только теперь до меня дошло, что в пьяном угаре я сменил в телефоне сим-карту, а сообщить кому-либо об этом не удосужился. Мама, наверное, уже все морги обзвонила. Все-таки я не только неудачник, но еще и большая свинья!
Первым делом я позвонил Андрею и Игорю. Обоим очень быстро сказал, что сменил телефон, поздравил с праздниками и отключился. Андрей пытался что-то сказать, но мне было не до него.
Домой я приехал на такси, но не из-за избытка денег. Просто боялся, что струшу и изменю решение. Плавное покачивание автобусов и вагонов метро к этому весьма располагает. К счастью, родители оказались дома, и, едва ворвавшись в квартиру, я заявил:
– Мама, папа! Простите меня, я свинья!
Отец хмурился и молчал, а мать разразилась тирадой об авариях, моргах, моей дури и прочем, одновременно тиская меня:
– И дозвониться никак! – причитала она. – Ну разве так можно, Максим! Вот будут свои дети – поймешь, что мы тут пережили…
Я хотел соврать, что потерял телефон, но тут вмешался отец:
– Подожди, мать. Пусть объяснит сначала, откуда у него деньги!
Вариантов вранья, даже не очень сильного, у меня были десятки. Но я решил сказать правду. Несколько минут понадобилось, чтобы сдать себя с потрохами, рассказать о сетевом тотализаторе и примерно разъяснить его возможности. Не знаю, поняли ли они хоть что-то из моих объяснений, но, похоже, их сразило слово «тотализатор». Во всяком случае, у матери глаза стали, что называется, по пять копеек, а отец после долгого молчания заговорил, и я физически ощущал, что он тщательно подбирает слова.
– Знаешь, Максим… Я уж не хочу сейчас об игроманах говорить, ты вроде и сам не дурак… Но тут и другое есть. Думаю, не зря говорят, что на чужом горе счастья не построить.
Я хотел возразить, но отец остановил меня.
– Именно горе. Ты выигрываешь, а сотни людей проигрывают, верно? А если кто поставил последние деньги? От семьи оторвал? Это горе. Сколько так по миру пошло, не хуже меня знаешь. И ты, выходит, в том участвовал…
Не дожидаясь ответа, отец повернулся и ушел из комнаты, а мать опять вцепилась в меня, потащила на кухню и усадила за стол – обедать. В ее воображении я явно ночевал где-то в подвалах и голодал. Интересно, что при виде домашних котлет у меня проснулся аппетит, и я, наверное, в полной мере подтвердил мнение мамы. Она все время пыталась поймать мой взгляд и даже потрогала лоб. Видимо, считала меня неизлечимо больным. Лишь когда я допивал чай, она наконец сказала:
– Максим… А ведь отец прав.
– Да знаю, мама…
– Расстроился он очень. А позавчера еще… В общем, Катя твоя приходила. Плакала. Вы поссорились?
– Нет, мам, – я мотнул головой. – Мы разбежались.
– Не напрасно? Она мне понравилась. А отец так вообще…
– Давай не будем, мам! – отрезал я и ушел к себе в комнату, за комп.
Не могу сказать, что футбольные команды сыграли так, как положено. Но и интуицию мне винить было особо не в чем. Три ставки нулевые, а две лишь на четыре с половиной тысячи компенсировали вложенные деньги. Мизерный выигрыш, но хоть что-то! Правда, особой радости я не испытал – в голове плотно засели слова отца о горе неведомых мне игроманов. Где гарантия, что человек, вложивший в мой выигрыш хотя бы десять рублей, не прыгнул с моста или не повесился. Ставил-то он не десятку, а много больше…
Я быстро сделал как попало новые ставки и, чтобы отвлечься от непривычных мыслей, открыл дверцу заветного шкафа.
Передо мной рядами стояли знакомые и изменчивые закупоренные ароматы леса, морского прибоя, тепла, радости и счастья. Я провел пальцами по флаконам, но почему-то не решился открыть ни один из них. Странно… Раньше со мной никогда такого не было. Возможно, я все же сделал бы выбор, и мой палец даже остановился на «Tom Ford», но зазвонил мобильник.
– Слушай меня внимательно! – затараторил Игорь. – Я тебя слушал, теперь твоя очередь. Завтра в пять часов рандеву в «Медузе». Отговорки и отказы не принимаются. Отметим православный сочельник! Будь здоров!
У меня поднялось настроение. Друг рассчитался со мной той же монетой – швырнул информацию и отключился. А почему бы и нет? Что посеешь, то и пожнешь!
Глава 16
Кумир моих родителей Макаревич утверждает, что ему «всегда с трудом дается возвращенье». У меня как раз все наоборот. Да и спится дома намного лучше, как ни крути.
Мама оставила мне записку с подробным перечислением всего, что я должен съесть на завтрак. А отец то ли ушел куда-то, то ли затаился в комнате, не желая со мной сталкиваться. В принципе, он, конечно, прав… Но, как показывает опыт, в конце концов подобреет и простит меня.
Позавтракать медленно и обстоятельно не получилось – меня точил изнутри один вопрос. Не то чтобы мучил, но было очень интересно, что у меня со ставками.
Подобного распределения я не видел еще ни разу: пятьдесят на пятьдесят. Фортуна снова ко мне благосклонна?.. Но почему только наполовину? Впрочем, и такой расклад вовсе не плох. Я слишком хорошо помнил беспросветные проигрыши.
Страничка Кати ВКонтакте открылась словно сама собой. До чего же она красивая… И ведь это совершенство было моим! Я подошел к окну и прижался лбом к холодному стеклу. С тоской подумал, что, если бы внизу хоть на мгновение мелькнула она, я бы как был, в тапочках, выскочил на улицу… Но черта с два. На улице даже воробьев не было – наверняка и они готовились к Рождеству. Да и зачем начинать сначала то, что однозначно кончится плохо. Не хочу.
Кстати, о Рождестве! Игорь будет ждать меня вечером в «Медузе», а вообще-то идти туда – для меня верх идиотизма. Вряд ли меня там забыли. Один звонок в полицию – и вот я уже за решеткой. Может, перезвонить Игорю и сменить место встречи? Я даже потянулся за телефоном, но потом решил, что от судьбы не уйдешь. Здесь ведь как у блондинки из анекдота, мечтающей встретиться с Томом Крузом: пятьдесят на пятьдесят, или встретит его на улице, или нет. Точно такой же расклад у меня сегодня по ставкам. А пойду в «Медузу»! Если уж арестуют, то хоть загляну в глаза охранника: испугается, удивится? Да и на Игоря стоит посмотреть в тот момент, когда в кафешку ворвется рота омоновцев и устроит «маски-шоу»… И все из-за могучего меня! А что? Меня без БТРов и артиллерии не возьмешь!
Вот лезет же такая фигня в голову… Если все это записать, получится суперроман о жизни молодого, но талантливого преступника в дебрях города Москвы. Может, я и правда писатель, раз в голове рождаются такие картинки? Точно писатель! Но без единой публикации. Такими писателями Интернет доверху забит, и каждый талантлив до полного апокалипсиса. В своих глазах, конечно…
Из дома мне удалось смыться без неизбежных объяснений, куда я собрался, когда буду и приду ли вообще. В метро у меня затекла шея: я героически боролся с желанием оглядываться и прятать лицо от вездесущих камер видеонаблюдения. Но на выходе отпустило, и в организме поселился пофигизм. Я даже нашел нужным улыбнуться полицейскому, и, о чудо, он улыбнулся мне в ответ! Значит, еще не все блюстители порядка знают меня в лицо!
Пофигизм не покинул и в «Медузе». В глазах знакомого охранника ужаса я не прочел. Он даже кивнул мне. Я кивнул в ответ, мило улыбнулся барменше и прошел к своему любимому столику, за которым уже сидел Игорь.
– Здорово! – радостно сказал он, протягивая руку. – Вижу, ты здесь популярен!
– Привет! С чего это ты взял?
– Да барменша меня трясла на предмет, будешь ли ты еще писать у них в заведении. Они к тебе типа привыкли, а ты типа пропал куда-то.
– Да тут напряг небольшой вышел… – промямлил я.
– Напряг мы снимем в одно мгновение! – заверил Игорь. – Сегодня ж сочельник! Так что я сочевом запасся. – И он провозгласил тост: – С праздником! И за чудеса!
А закусив, поинтересовался:
– Так что тут случилось-то?
Пришлось сжато и без особых деталей изложить мое предновогоднее приключение. Игорь слушал с недоверием и, как только я закрыл рот, спросил:
– Ты вышел один на шестерых отморозков?
– Да я их что, считал, что ли.
– Погоди… – нахмурился Игорь. – Я ведь в ящике видел про это дело. Так это ты костей наломал?! А я тебя в «Медузу» сегодня припер…
Игорь вдруг напрягся и начал вставать, глядя за мою спину. И я невольно обернулся. К нашему столику подходил один из моих противников. Правда, агрессивности или предложения «выйти разобраться» не последовало. Парень помялся и пробубнил:
– Мы хотым ызвыныться…
И тут же у столика, словно по мановению волшебной палочки, возник охранник.
– Хочешь – извиняйся! – предложил Игорь.
– Я ызвиныяюс! – набычился парень и тут же сбавил тон. – Мы к вам ныкакых прэтэнзый нэ ымэем.
Охранник хмыкнул и отошел, а сын гор продолжил свою мысль:
– Я хотэл бы ыметь такого старшэго брата – сылного и бэсстрашного!
Развернувшись к нему вместе со стулом, я посетовал:
– Ну, это от нас не зависит, дружочек! Все нормально у вас?
– Нормально! – кивнул парень. – Спасыбо! Ызвыны нас!
И ушел.
– Ну ни фига себе! – задумчиво сказал Игорь. – Тебя одного, оказывается, оставлять нельзя… За это дело надо выпить!
Чуть позже снова подошел охранник и тихо обратился ко мне:
– Вы не беспокойтесь. Полицейским мы все как один сказали, что у вас борода, очки и трость, и возраст за тридцать. Эти прохиндеи, кстати, все подтвердили, так что проблем не будет. Но как вы их!.. – охранник цокнул языком. – Я, правда, через стекло видел. Но с такой скоростью троих вырубить… Вы карате занимаетесь или ушу?
Я не стал разрушать интригу:
– Всем понемногу. Да и случайно это вышло…
– Ну уж, конечно, случайно! – вмешался Игорь. Настолько громко сказал, что за соседними столиками замолчали. – Вы его в настоящем деле не видели.
Охранник покачал головой, отошел к стойке и начал шептаться с барменшей.
– Ты чего народ пугаешь? – вполголоса спросил я Игоря.
– А чтоб радовались, что ты им заведение не разнес и улицу оставил в целости и сохранности.
Игорь налил еще по одной, и я твердо заявил:
– Эту – и больше ни-ни.
– Да я уже понял, что пьяный ты страшен в гневе, – усмехнулся Игорь. – А допивать я один, что ли, буду?
– Можешь на опохмел оставить! – великодушно разрешил я.
– Мысль здравая, – согласился Игорь. – Прямо-таки чувствуется, что за ней стоит могучий ум! Слушай, все забываю спросить: ты роман дописал?
– Ой, дописал! – согласился я.
– Что так мрачно? – удивился Игорь.
– Да, понимаешь, настроение было полное шайсе, организм пьяный… В общем, убил я всех! Жестко и беспощадно.
– Класс! – восхитился Игорь. – Триллеры нынче в моде. А сам-то выжил? И мир как? Спасли?
– Мир спасли! А сам на последнем издыхании остался. Минуты три до смерти! – ухмыльнулся я. – Только никому это все не нужно!
– Ну, во-первых, это нужно мне и Андрюхе, – начал загибать пальцы Игорь. – Это как минимум! А во-вторых, ты в редакцию ходил?
В общем-то, Игорь, конечно, не понимал, что сделал мне прямую подачу. В окололитературных и публикационных делах я уже разбирался, а потому прищурился и спросил:
– В какую из них?
– Э-э-э… – Игорь покрутил в воздухе вилкой. – В хорошую! А их что, много?