Сорока Тэффи Надежда

10

Аркаша с Катей как всегда пришли раньше всех, но времени ломать голову над тем, когда же придут остальные, нет. Аркаша в толпе, которая даже отдаленно не напоминает очередь. Она билась о стенку с окошком кассы, как прибой о скалистый утёс. Аркаша стоит где-то в середине, стараясь помаленьку, по чуть-чуть продвигаться к заветному окошечку с объявлением:

касса работает за час до начала всех мероприятий

На вывеску эту всем чхать. Здесь и сейчас была одна цель: пробиться, урвать билет и рвать когти.

– Ты, сука, ты чо толкаешься?!

– Что-о-о, ты кого сукой назвал, козёл?! – неизбежность любой толпы. Два чисто-конкретных пацана сцепились; в результате – заминка и на какую-то пару секунд появилась прореха, в которую и сунулся крепким телосложением Аркаша, выйдя на финишную прямую.

Он выбрался из толпы, чудом не порвав ничего из одежды.

– Чёртово стадо баранов.

– На всех взял? – подскочила сестра.

– Надо думать…

Катька взяла его под руку:

– Пошли. Все вон, на скамейке ждут.

– А у меня блюдца с голубой каёмочкой нет! – запальчиво ответил он.

– Брати-и-ишка, ну не всем же там толкаться!

– Не бери в голову. Задор толпы…

На скамейке действительно сидели все: Сашка, Ромка (рядом с Леной), Макс и даже близнецы Дим-Вадим.

Аркаша оглядел всех и задержал взгляд на Лене. На секунду! Но ей, как и в прошлый раз, хватило и этого. Она улыбнулась его взъерошенности, а он отметил, что первое впечатление о её красоте не ложно – она так же прекрасна.

– Здорово, братва! – Аркаша пожал всем руки, а когда дошла очередь до Лены, принял вид галантного кавалера. – Мадам, разрешите поцеловать вашу ручку!

– Извольте, сударь!

Друзья принялись улюлюкать, лишь один Ромка метнул пару-тройку молний в направлении Аркаши. Тот же сделал вид, что не заметил.

– Эй, ребя, давайте пойдём, столики пока займём, – предложил Дима, и все дружно встали.

Когда подошли к дверям клуба, к Аркаше подрулил Ромка и полушепотом напомнил:

– Не забывай – Лена моя!

Аркаша побелел от неожиданности и негодования, но сдержался и, улыбнувшись, похлопал его по плечу:

– Не переживай! Замётано же…

…Близнецы успели отхватить два столика. Народу ещё недостаточно, чтобы чувствовать себя сайрой в собственном соку: больше половины продолжало биться прибоем о кассу. На спаренных столах появились пиво, чипсы, сухарики.

Народ постепенно прибавлялся, музыка стала ударней, софиты интенсивнее перемигивались, создавая впечатление хаоса – дискотека набирала обороты.

На сцену выскочил ведущий, стараясь завести толпу, не спешащую на танцпол. Сашка не выдержал, вскочил с места и потащил за руки Аркашу с Вадимом:

– Пошли танцевать!

Следом за братом встал Дима, а за ним – остальные, образовав кружок в центре зала.

Пример подан. И началось…

И продолжалось хаотично-бездумное кривляние тел пока не объявили начало блока медленных композиций. Танцпол опустел наполовину. Из всей компании только Макс с Катькой остались кружиться, обняв друг друга. Остальные расселись по местам. Аркаша прямиком отправился к бару за новой порцией пива.

В полутьме зала никто не заметил, куда он отошёл. Стоя у бара с бутылкой пива, Аркаша со скуки стал наблюдать за друзьями. Он и представить себе не мог, что будет смешно! И пожалел, что стоит один, так как приходилось просто давиться смехом, созерцая сцену из немого кино. За столом четыре парня и девушка, держащаяся не хуже принцессы. Встаёт парень – Ромка – подходит к принцессе – Лене – что-то говорит, протягивая руку, она отвечает, он, хмурясь, делает вид, что не понимает, наклоняется ниже, она отвечает снова, он выпрямляется и садится на место с видом ребёнка, оставшегося без сладкого. Поднимается второй парень – Дима (или Вадим – их днём-то не различишь, а уж что впотьмах…) – подходит к ней, спрашивает, та качает головой, он садиться на место. Та же участь коснулась и второго близнеца, и Сашку.

По лицу Аркаши уже текли слезы.

Сашка заметил его и направился к брату.

– Ты что тут прёшься?.. – Он взял бутылку у брата и сделал глоток.

– Да глядя на вас, Чаплин отдыхает!

– Хм, а ты сам попробуй, пригласи.

– Нет уж, увольте-с. Биться о стенку – не моя психушка. – Настроение Аркаши поднялось. И есть от чего. – Я лучше уж на крайняк вон одну из тех приглашу. – Он махнул в сторону стены, вдоль которой тянулся ряд девчонок, пришедших на дискотеку в девичьих компаниях. А теперь стоящих и ждущих: когда же их пригласит хоть какой-нибудь прыщавый придурок, чтобы для разнообразия хотя бы отказать ему, а потом погордиться собой, что из всего ряда именно на неё обратили внимание (пусть и такой урод). Но таких счастливиц немного: то ли парни слишком дикие, то ли выпивки слишком мало.

– Вай, вай, вай! А что ж не пригласишь-то?

– А не хачу, однако!.. О, ты смотри, совсем парня расстроили! – Аркаша горлышком бутылки указал брату на Ромку, мрачнее тучи прущего в курилку.

– Да… уж! Девушка – облом…

Аркаша краем глаза засёк движение на сцене и толкнул брата в бок:

– Глянь-ка!

Там, позади ведущего, сообщавшего о новом танцевальном блоке, появились красавицы девчонки-танцовщицы. Мужская аудитория взревела.

Из колонок вырвался голос Андрея Губина с хитом ’98 «Зима-холода».

Аркаша с братом вернулись на танцпол.

Когда на смену танцевальной музыки снова пришли медляки, Аркаша не ушёл к бару, а сел за столик и стал наблюдать за танцующими парами. Он заметил сестру в объятиях Макса и махнул ей. Та махнула в ответ из-за широкой спины друга.

Ребята же, видимо ещё не наученные горьким опытом (исключая Сашку – тот сидел с напускной гордостью и потягивал пиво, разглядывая девчонок, вновь выстроившихся вдоль стены), снова пытались пригласить Ленку, но та опять дала им от ворот. Но сидела, как на иголках и думала об одном: когда же этот болван по кличке Сорока пригласит её! Его явное игнорирование действовало на нервы. И тут она сделала то, чего никак не ожидала: подошла к Аркаше и села рядом, чувствуя себя идиоткой.

– Пива будешь? – спросил Аркаша. И не дождавшись ответа Аркаша посмотрел на девушку.

Ей показалось или в его глазах грусть?

– Чего хмурая? – улыбнулся он и протянул ополовиненную бутылку, и она залпом уменьшила содержимое ещё наполовину. Брови Аркаши невольно поползли вверх. Лена поставила бутылку и придвинулась к нему.

– Скажи, что им всем от меня надо?

– Кому? – не понял Аркаша.

– Ну, им, – она кивнула в сторону его друзей. – Чего они ко мне пристали?

– А-а… Сама не догадываешься?

– Теряюсь… – она испытывающе смотрела ему в глаза, а он, глядя в её, процитировал строчку из ставшей недавно популярной песни:

– «Потому что нельзя быть на свете красивой такой!» – и встал.

– Ты куда? – опешила Лена.

– Природа – мать наша зовёт!

Лена, поджав губы, проводила парня взглядом полным непонимания, пока тот не затерялся среди танцующих парочек. Потом встала и решительно направилась туда же.

– Макс, извини… Кать, можно тебя на минутку? – Лена за локоть потянула её в сторонку. – Слушай, ты не знаешь, что с твоим братом?

– А что с ним?

– Не знаю… Он как будто с прибабахом каким-то. Он, что всегда…

– Ты что, не в курсе?! Ему же Ромка запретил с тобой общаться…

– Что?!

– …сказал что-то вроде: «Не забудь, что Лена со мной», а он ответил, что пусть не беспокоится, всё, типа, замётано.

– Ты серьёзно?.. Вот гадёныш мелкий! Что он о себе возомнил!.. Ладно, Катюш, спасибо… А вон и он!

Она увидела Аркашу, подходящего к бару, и тараном к нему.

– На ловца и зверь бежит! – Лена поймала его руку. – Пойдём, потанцуем!

– Не думаю, что это… – Аркаша подумал о Ромке, и ему пришло в голову, что ведь не он проявляет инициативу и что, если он откажет сейчас, то останется круглым дураком потом и, возможно, навсегда. – Хотя пошли! – И сам повел девушку за собой.

Они танцевали, прижавшись близко, как могли, чувствуя трепет, не испытываемый ими доселе, и это здорово. Необычайно здорово! Они танцевали под песню, нравившуюся обоим:

«Последний раз ты со мной,

Последний раз я твой…»

«Это наша песня!» – одновременно подумали они и заглянули друг другу в глаза. Так близко! Так близко, что… он провёл рукой по её волосам и поцеловал, не думая и тем более не видя отвисших челюстей друзей, забыв про Ромку, зло пихнувшего стул и спешившего к выходу, и не задумываясь, что она может не ответить на поцелуй – такой мысли не было вообще. Она ответила, и сердце Аркаши выбивало азбукой Морзе: люблю!

Музыка кончилась, а они стояли, всё так же обнявшись, боясь разрушить простое чудо. Но прекрасные моменты рано или поздно заканчиваются. И в жизни это происходит чаще рано, чем поздно, и всегда в результате грубого вторжения извне:

– Да, дали вы жару!

Они с трудом оторвались друг от друга, чувствуя смущение.

– Отвали, брат… – Аркаша бледно улыбнулся, смягчая грубое «отвали».

– Понял – не дурак, был бы дурак – не понял, – он озорно подмигнул и отвалил.

– Пойдём к сцене. – Лена боялась взглянуть Аркаше в глаза, боялась, что увидит вдруг там прежнюю насмешку, и потому взгляд её блуждал.

Аркаша, почуяв неладное, нежно приподнял её подбородок.

– Эй, котёнок, всё нормально?

«Котёнок? Он назвал меня котёнком!» Она посмотрела ему в глаза. И у неё сразу отлегло от сердца.

– Всё прекрасно… Сорока! – улыбнулась Лена.

К полуночи дискотека начала сворачиваться.

К тому времени Аркаша знал во всех живописных подробностях об уходе Ромки. Некая смесь язвительного злорадства оттого, что он, сам того не желая, обставил своего друга, и вины, что всё так неожиданно вышло, одолевала Аркашу и не давала насладиться сознанием обретения подруги и, скорее всего, любви. Думать же о предстоящем выяснении отношений с Ромкой не хотелось, тяжело. Он боялся потерять друга.

– Сорока, не грузись. – Аркаша вздрогнул и нахмурился: непривычно, что его часто стали называть по кличке. Но это Лена, а ей нравится, значит, стоит привыкать. – Я поговорю с Ромкой. Он не имел никакого права о чём-то тебя просить, – сказала она.

– Не надо, Лена. Это наш с ним разговор.

– Тогда улыбнись и забудь его хотя бы на время!

– Ты права. – И он улыбнулся.

На остановке стоят брат с сестрой напротив брата с сестрой в ожидании троллейбуса. Близнецы ушли пешком – им недалеко – лишь Сашка рядом, молчит, наблюдая за немой сценой прощания. Его так и подмывало подколоть их как-нибудь, но что-то (может возможное ощущение себя глупым Попкой, выкрикивающим невпопад тупые фразы во время интеллектуального чаепития хозяев в кругу гостей?) мешало открыть рот. И он молчал. И улыбался.

– Вот и карета, – нарушил молчание Макс, увидев троллейбус, медленно поворачивающий по кольцу. Все оглянулись.

– Что ж, тогда пора прощаться, – сказал Аркаша, вновь глядя на Лену.

– Пора… – подтвердила та, но в глазах читалось обратное. Оно читалось в глазах всей четвёрки. Влюбленной четвёрки. Как же им хотелось элементарной вещи – поцеловаться на прощание! Но все правила этикета, вся скромность, предосудительность и обыкновенная боязнь показа на людях своих чувств, всё это и, быть может, ещё множество другого поставило барьер, через который перепрыгнуть вот так сразу… просто страшно.

– Ты завтра как? – спросил Аркаша.

– В понедельник контрольная. Готовиться надо… но я позвоню!

– Вечером. Звони вечером, ладно? Часов в семь.

Лена кивнула.

– Эй, вы идёте? – торопил Сашка, стоя на подножке «рогатого».

Они простились. Троллейбус уехал. Аркаша с Катькой посмотрели друг на друга.

– Ну что, сестрица, теперь можно назвать нас счастливцами?

– На все сто, братец, на все сто!

11

«Я мыслю, следовательно, не могу уснуть».

Переиначенное изречение Декарта висит над душой Аркаши, как первомайский транспарант. Шёл третий час ночи… и третий час ночи не шёл сон. Мысли носились, как торнадо, закручивая и перекручивая память и воспоминания, словно взбесившийся кинематографист кинопленку. «Встрял! Влип, как очкарик!» Он сел на кровати, обхватил голову руками и начал раскачиваться взад-вперёд. Замычал, словно спать мешали не мысли, а нестерпимая зубная боль. Выглянул в окно. Улица пуста. И только тени деревьев напоминают бесшумным качанием, что мир не умер, а просто уснул.

Туда-сюда, туда-сюда… Аркаша стал раскачиваться в такт теням, это слегка успокоило и упорядочило вихрь мыслей. Пришло понимание кретинизма положения. Он посмотрел на спящую сестру на соседней кровати и представил яркой картинкой, как сейчас на другом конце города сладко сопит, обняв подушку, Лена. «Она малолетка… ну и что с того? Почему она не подходит под твою планку? С чего ты это взял, вообще? Ведь ты никогда даже не рассматривал этот вариант, как реальную возможность… На кого ты сейчас смотришь, а? Разуй-ка глаза! Ты смотришь на такую же малолетку! И она твоя сестра, которую ты знаешь, как облупленную! А теперь вспомни, придурок, как она радовалась, да и сейчас радуется, Максу. Вспомнил? Она влюблена!.. А Максу, кстати, её возраст не помеха. Может, и тебе уже хватит нудить, и ты ляжешь, наконец, спать, а? Сделай одолжение…» – Аркаша давно перестал качаться в такт теням на окне. Он застыл с открытым ртом в полном шоке от этого незнакомого и пугающего голоса в мозгу. Откуда вдруг?

Аркаша вскочил с кровати и босиком помчался в ванную, не думая больше ни о чём, тем паче о том, что может разбудить родителей. Включил воду и сунул голову под ледяную струю. Охладило, отпустило. Поднял глаза к зеркалу и начал всматриваться в них в надежде не увидеть в их глубине нечто шизофреническое. Слава Богу, глаза как глаза! Никакого изменения радужной оболочки, как это случалось с людьми, в которых вселялся Роланд из мира, «сдвинувшегося с места», мира Стивена Кинга. Он фыркнул, смахивая холодные капли и снова ополоснулся.

– Завтра тебе нужно поговорить с Санькой, – объявил он своему отражению и чихнул. – Точно!.. А теперь, Аркаша, спать! – Его передёрнуло от последней фразы, такой похожей с тем голосом. Он вытерся, сходил на кухню попить и лёг в кровать, долго боясь сомкнуть глаза.

Но сон сжалился.

12

Если бы Аркаша знал, что не сопит сейчас, обняв подушку, Лена, а так же сидит у окна. Если бы он знал, возможно, и не испугал бы себя этим неожиданным голосом – здравым, но уставшим голосом рассудка – и не охлаждал бы голову под ледяной водой, а сам бы сопел и видел десятый сон! Если бы он знал, что Лена в свете неизменного и бессменного фонаря – Луны – сейчас выводит мечтательно на бумаге его имя в центре большого сердца, пронзённого стрелой, а с наконечника стекает капелька крови – её крови! Если бы он это знал, то наверняка не стал бы делать объявления своему отражению о необходимости завтрашней встречи с братом.

Если бы знал, то спал спокойно.

13

– Алло! Сашка?.. Здорово… Какие планы? Никаких… отлично! Тогда принимай предложение: берём пивка и в парк!.. О чём речь, я угощаю! Ага… Через полчаса у главного входа… Да-да… Отбой. – Аркаша положил трубку, проверил на месте ли ключи и захлопнул входную дверь.

По пути заскочил в магазин.

Спустя двадцать минут братья шли по аллее парка, такого спокойного и тихого в этот час; редко нарушали тишину крики ребятишек, гуляющих с мамашами-папашами. Они свернули с главной аллеи на тропку. Аркаша вдохнул полной грудью запах дубов и спросил:

– Ну что, куда пойдём?

– Пошли к Волге.

– Пошли. Хочешь свежий анекдот?

– Давай! – Сашка любил анекдоты, особенно когда их рассказывал брат, всегда комично изображающий действующих лиц, превращая анекдот в озвученную пантомиму.

– Встречаются два друга…

…Минут через пятнадцать они вышли к берёзовой посадке и волжскому простору. Аркаша, кого-то изображал, а Сашка шёл следом, держась за живот и, время от времени, издавая звук, больше похожий на кудахтанье курицы-несушки, чем на человеческий смех; из глаз слезы.

– А вот ещё … – Сашка поднял руку в знак протеста, но Аркаша неумолим. – Идёт старушка по тротуару – старая такая, дряхлая старушка – идёт, значит, а перед ней открытый люк… А новый русский стоит так конкретно, видит куда бабуська-то прёт и хочет предупредить… – тут Аркаша сделал пальцы веером – «Типа, типа, типа… Опа!» – После «опа!» Сашка согнулся пополам и рухнул на колени.

Аркаша стоял над ним и с улыбкой ждал, когда закончится истерика. Его всегда удивляла забавная особенность брата так реагировать на анекдоты.

– Хорош-хорош, хватит! А то, глядишь разошёлся… На-ка лучше пиво открывай. – Аркаша уселся рядышком и достал пиво, рыбу. Посмотрел на брата. И реакция последовала.

– О-о! Позаботился… По какому случаю банкет? За что пьём?

– За любовь всеобъемлющую и всепоглощающую разум человеческий!

Сашка удивленно вскинул брови.

– Что, не частый тост? – спросил Аркаша.

– Умеешь удивить. Колись.

Они чокнулись бутылками.

– Расколоться ещё успею. Ты мне вот лучше ответь… – Аркаша посмотрел на брата. – Ты веришь в любовь с первого взгляда?

Сашка засмеялся, но осекся: лицо Аркаши осталось серьёзным.

– Не знаю, не очень-то. Со мной не случалась… А ты куда клонишь? – И тут его глаза засветились догадкой. – Кто?

– Раз уж такой догадливый – догадайся с одной попытки.

– Ты что – совсем того?! Она ж малолетка!

– Что с ума спятил, мне Катька уже сказала, а насчёт малолетки – не в том проблема.

– Ах, теперь это не проблема?!

– Теперь – да, – Аркаша поморщился.

– Ну-ну…

– Не понукай – не лошадь. Послушай лучше, – он посмотрел на Волгу, на лес за ней, что уходил к горизонту, на баржу, везущую через ГЭС насыпи гравия, и снова на брата:

– Колюсь и каюсь. Я, как и ты не верил в эту чушь про любовь с первого взгляда… Да что я тебе говорю – сам же в курсе! – Брат кивнул. – Тем более в малолетку… Однако… Помнишь, у ДК Лена с Максом шла?

Сашка кивнул.

– Она произвела на тебя впечатление тогда?

– Не скрою, – снова кивнул брат.

– А у меня было ощущение, будто током пробило, еле сдержался… А сейчас кажется, это и есть та самая любовь первоглазая.

– Тебе кажется или уверен?

– Уверен, – после недолгого раздумья сказал Аркаша.

– Тогда, Сорока, ты прилетел!.. В этом проблема?

– Не знаю… запутался я…

Они выпили уже по бутылке. Аркаша чуть захмелел.

– Понятно… что ни хрена не понятно. А нашумевший поцелуй?

– То-то и оно! Не знаю я, насколько он был для неё серьёзен.

– Если судить, как вы стояли на остановке…

– Если бы да кабы – на носу росли б грибы! Что у неё вот тут, – Аркаша постучал по лбу, – ты знаешь? Ты можешь сказать с уверенностью, что это для неё не просто мимолетное увлечение и что она не поиграет, как выразился Ромка, и не бросит, как надоевшую игрушку?.. Она же малолетка, серьёзность чувств бывает редко у девушек в пятнадцать лет… Чёрт, стихами заговорил!

– Тут ты, конечно, прав. На самом деле – фиг знает, что у неё на уме.

– Быть себе на уме не каждому уму по уму, – попробовал пошутить Аркаша, но перл не прошёл.

– Тебе нужен совет, верно? – сказал Сашка. – Так вот, слушай сюда. Не предпринимай никаких попыток, не бегай за ней…

– А я не…

– Тихо! Не сейчас, так через неделю побежишь – помяни слово! Ты-то влюбился, говоришь, и тебе будет невтерпёж увидеться, а ей может действительно наплевать на тебя, и будешь выглядеть очередной легкой добычей, отстоем в отстойнике… Итак, если у неё по-серьёзке, то сама пусть сделает ещё один первый шаг, для верности. А чтобы процесс ускорить – тебя успокоить и нас не томить – я вот сейчас что придумал… – он сделал паузу, которую запил нехилой дозой пива.

– Выкладывай! Не тяни.

– Так вот, надо устроить общую сходку. Собрать всех и, знаешь куда пойти? В «Сладкую планету».

– Куда?!

– Кафетерий. Помнишь, открылся почти напротив «Прибоя»?

– Туда? Смеёшься?

– Тебе любовь твоя вообще все мозги запудрила? Чем в наше распутное время можно удивить девчонку? Ну, не тупи! Куда обычно ведут парни девчонок?

– В бар, типа «Прибоя» нашего.

– Лёд тронулся! В бар, да. Ты же хочешь произвести впечатление и поэтому мы, то есть ты, предложишь ей пойти…

– В кафетерий! – закончил Аркаша.

– Умница! Ну что, логично объясняю действие?

– Технично. Ты гений!

– Я не гений. Хотя приятно. Просто ты тормоз. Вы же должны созвониться, как я понял?

– Да. Сегодня вечером.

– Вот и не тупи.

14

Аркаша наводил ревизию в столе, когда зазвонил телефон. Мурлыкая что-то под нос, он снял трубку:

– Небесная канцелярия слушает.

– Ой! Кто это?

– Олух Царя Небесного Аркадий. Привет, Лена!

– Привет! Я уж грешным делом подумала, не туда попала.

– С грешными делами сюда не дозвониться. Знать, безгрешна ты, а?

– Не знаю… – с того конца трубки раздался смешок.

– Расслабься. У меня сегодня шутки дурацкие.

– Да нет, всё нормально. Просто как-то неожиданно про Небесную канцелярию…

– А-а! Это батькины приколы. Яблоко от яблони, знаешь ли…

– Интересно было бы с ним пообщаться… Что делаешь?

– Веду целенаправленную и конструктивную разборку всякого барахла.

– А теперь по-русски и помедленней.

– В столе убираюсь и собираюсь выбросить кучу хлама.

– И старых позвать друзей?

– О! Кстати о птичках! Как ты смотришь на то, чтобы снова всем вместе собраться где-нибудь?

– Я с удовольствием! А когда?

– Когда скажешь?.. Как у тебя там с контрольными?