Сорока Тэффи Надежда

3

Аркаша проснулся оттого, что перестал чувствовать правую руку. Открыл глаза. Лена лежит на руке, положив голову ему на плечо. Он сжал пальцы в кулак, разжал, повторил упражнение несколько раз. Ток крови возобновился, но не настолько, чтобы снова уснуть.

Будить из-за этого? Нет. Он посмотрел на луну и подумал: «Больно ли ей было? Всё ли правильно сделал? Ведь для неё это большой шаг…» И ответил себе: «Она этого хотела… Мы оба этого хотели. И мы любим друг друга. Всё нормально, старина, всё путём». Аркаша закрыл глаза. «Скоро утро…» Хотелось спать. Тут Лена что-то замычала во сне и соскользнула с плеча. Аркаша высвободил руку и обнял подругу. Та, не просыпаясь, прижала его руку к груди. Аркаша улыбнулся.

Через две минуты он спал.

4

Раньше всех встал Макс. За ним поднялись родители. Все торопились на работу. Макс позавидовал Аркаше – тому можно спать до упора, пока не надоест. Тем более с любимой девушкой под боком.

К половине седьмого квартира снова затихла. Только на кухне болтает радио, а у Лены в комнате продолжает играть с «китайскими колокольчиками» ветер.

К началу десятого Аркаша окончательно проснулся. Встал, осторожно убрав ногу Лены со своего живота. Закрыл окно. Оделся. И прикрыл осторожно дверь.

Он колдовал на кухне, готовя завтрак на двоих, когда Лена, сонная, зашла в кухню.

– Сорока-ворона кашу варила, детишек кормила!

– Ха-ха-ха, как смешно! Иди-ка, ясная моя, умойся сперва, а уж потом за стол, – сказал Аркаша, сам взял Лену за талию и притянул к себе.

– Этого ли ты хочешь, соколик?

– И этого тоже, ласточка, – он запустил руки под халат.

– Какие у тебя ручки шустрые!

Аркаша хотел ответить, но на плите что-то подозрительно зашипело.

– Чёрт! Спалю ведь всё с тобой!

Лена засмеялась и ушла в ванную, бросив на прощание:

– Алхимик!

Пока завтракали, в голову Лене пришла идея:

– Поехали за Волгу.

За Волгой, то бишь на другом её берегу, считались самые лучшие пляжи с золотистым песком и с чистой водой, не зеленеющей так быстро, как на берегу этом, благодаря течению.

– Когда?

– Прямо сейчас.

Аркаша посмотрел на неё внимательно.

– Ну поехали.

– Но сначала…

– Я тоже так думаю…

5

Моторка быстро домчала их до другого берега. В одно из удаленных мест, где не мельтешат отдыхающие.

– Заедьте за нами, пожалуйста, к часам восьми, хорошо? – попросил Аркаша лодочника и расплатился с ним.

– Конечно. Счастливого отдыха! – крикнул тот и рванул шнур стартера.

Теперь они полностью предоставлены самим себе.

Аркаша вырыл в песке яму и развёл в ней костерок. Лена с интересом наблюдала и, не выдержав, спросила:

– А костёр-то зачем?

– Романтика! И к тому же у нас ведь пикник.

– Пикник? И что мы будем печь?

Аркаша полез в сумку и вытащил целый куль сарделек.

– Опля!

Лена бросилась на него, как женщина-кошка на Бэтмена и повалила на песок. Они, вцепившись друг в друга, покатились по песку, не обращая внимания, как последний щедро удобрял волосы. Так докатились до воды. Лена завизжала и чуть вырвалась из объятий, но Аркаша не упустил своего и плюхнул подругу в реку. Та уже не визжала, а верещала, искусно при этом выкрикивая отборные ругательства. Аркаша на это только бровь загнул:

– Ты ещё и ругаешься как сапожник?! Ну, зассыха, держись!

Лена, захлебываясь от смеха, быстро поплыла от берега. Но не ей тягаться с Аркашей. Он в два счёта догнал подругу и умудрился ущипнуть за нос. Лена повисла на нём, и оба очутились под водой. Аркаша не успел закрыть глаза и увидел Лену в ореоле миллиарда пузырьков. Но неожиданность была не в этом – Лена тоже смотрела на него. Через секунду они вынырнули, чтобы слиться в поцелуе и снова уйти под воду.

Уставшие лежали на мокром песке прибоя, глядя в бесконечный ультрамарин неба.

– Я в детстве всегда мечтала, – сказала Лена, – вот был бы у меня такой специальный прибор, на котором – раз! – нажал кнопку и остановил время. Раньше мне он нужен был, чтобы стырить все персики из соседнего магазина, а теперь… – она облокотилась на руку и посмотрела на друга, – а теперь я хочу остановить это мгновение, этот день, этот наш с тобой рай на земле.

Аркаша с изумлением смотрел на Лену и с трудом осознавал, что это говорит девушка, ещё не достигшая совершеннолетия. «Вот тебе и малолетка — дура дурой!»

– Ты первая девушка, которая так красиво призналась мне в любви, – сказал он. – За одни эти слова я готов всю жизнь носить тебя на руках и любить больше жизни. Теперь я тебя никуда не отпущу и никому не дам в обиду, обещаю!

– Я знаю это, милый! Я тебя сама никуда не пущу.

Они сидели некоторое время, обнявшись. И верили, что сегодня своими, пусть неумелыми, словами они обвенчались пред Небом и Богом, а пляж и тихие волны стали свидетелями их сочетания. И что бы ни произошло, как бы ни повернулась к двум влюблённым жизнь, они свято верили, что принадлежат теперь лишь друг другу и никакие силы не изменит этого.

– Какое сегодня число?

– Четвертое июля. А что?

– Запомни этот день. С сегодняшнего дня мы помолвлены.

– Такой день забудешь! – сказала Лена и поцеловала Аркашу.

– Слушай, у нас уже костёр выгорел, а мы ещё сардельки не жарили! – спохватился Аркаша.

– Точно, айда быстрей.

…К восьми часам, как и обещал, пригнал свою лодку лодочник.

– Влюблённых много – он один у переправы! – пропел Аркаша, за что получил от Лены тумак в бок.

Мужик воодушевлёно засмеялся и пригласил на борт.

6

Одиннадцатое июля. Отпуск закончился. Аркаша вышел на работу.

Всё в жизни встало на места, всё, как надо. Аркашу раньше часто посещала мысль. Она могла навестить в любое время дня и ночи. «Где же, ну где моя вторая половинка? Где она бродит? Знаком ли я с ней или столкнусь за следующим поворотом? Какая она? Кто она? Существует ли она вообще на свете?» Он знал, что существует. У каждого человека есть вторая половинка, но не каждому выпадает счастье встретиться с ней. Он где-то читал, что люди сами способны изменить судьбу, помешать ходу событий, но не у каждого хватит сил и мужества на такой поступок. Люди привыкли жить тем, что имеют. Большинство просто плывут по течению в скорлупе и привыкают к своему существованию настолько, что становятся крайне консервативны к любым изменениям и новшествам в течение жизни. Они всё принимают, как данность. И это губит многие добрые начала, делает чёрствыми к чужой беде и подозрительными к редким удачам жизни и судьбы.

Аркаша, задумываясь об этом теперь, считал, что его жизнь не будет такой серой и унылой. У него была мечта, цель жизни – найти вторую половинку, во что бы то ни стало. Теперь мечта сбылась. И он смело мог идти под руку с Леной к новой мечте. К той, что таилась глубоко в его душе, там, куда он на пушечный выстрел не подпускал никого и сам заглядывал в редкие минуты уныния. Он хотел стать поэтом. То стихотворение, что он показал однажды сестре, было далеко не первым и далеко не лучшим из тех, что он писал тайно от всех. Теперь настало время его новой мечте, новой цели. Он знал, что таких поэтов по России наберётся немалое множество, и что пробиться в свет без чьей-то помощи шансов мизер. Но Аркаша оптимистически смотрел на мир. «Стихи не есть предел моих мечтаний!» – говаривал он сам себе.

А жизнь шла своим чередом: друзья, работа, отчий дом и дом не отчий, но родной не меньше, там, где живёт любимая его. И всё было хорошо, пока однажды не случилось что-то.

7

Субботнее утро. Аркаша проснулся полный сил и желания действовать. Планы на день наполеоновские. Он умылся, оделся и хотел, как обычно, растрясти сестрёнку, но вдруг зазвонил телефон. Сердце Аркаши подпрыгнуло… и упало.

«Что-то случилось», – была первая мысль.

Он снял трубку:

– Алло?

– Я тебя разбудила?

– Нет, Ленок, я уже встал. Что случилось?

– Да ничего, Аркаш… Просто… Аркаша, милый, веселитесь сегодня без меня, ладно?

– Лена, что случилось?

– Маша… Ей плохо. Она попросила меня сходить с ней в общагу, где живёт её двоюродный брат. Ей с ним поговорить надо. А идти одной страшно. Там алкашей много бродит.

– Надолго?

– Не знаю. Как получится…

– Ладно. Но я буду беспокоиться.

– Всё будет нормально. Я люблю тебя!

– Я тоже тебя люблю.

Аркаша положил трубку. «Почему я с ней до сих пор не поговорил на эту тему? Чего тяну, ведь решил же?»

– Кто там? Лена? – спросила сестра, разбуженная звонком.

– Собирается в какую-то общагу со своей Машкой.

– Не нравится мне эта Маша. Мутная какая-то.

– Точно… мутная… Ладно, разберёмся.

…Как это ни странно, но день прошёл неплохо. Ближе к вечеру вся компания зависла у Макса дома. И только к ночи разбрелась по домам.

Аркаша погрустнел и смотрел в окно невидящим взором. Катька подошла к брату, села рядом и обняла за плечи.

– Никаких известий?

Аркаша покачал головой.

– Да не расстраивайся так! Придёт.

– Конечно, придёт, куда ж денется? – сказал Макс, ему и самому уже передалось волнение друга. – Придёт… Придёт – я ей всё выскажу!

– Не надо, – ответил Аркаша.

– Пойдём домой, Аркаш, – попросила сестра.

– Макс, можно я подожду её? А ты Катьку проводи.

– О чём речь.

Скоро время перевалило за одиннадцать. Лены всё нет. Макс ещё не вернулся, а Аркаша устал ждать, и переживать устал.

– Странно, Лена никогда так допоздна не задерживалась. – В комнату вошла Ленина мама. По тому, как она теребила полотенце, ясно, что и она на нервах, а может уже и на валидоле. Так то и понятно: мать. – Она ничего не говорила когда придёт?

– Нет. Пойду я, тёть Валь, поздно уже. Как придёт, пусть позвонит – я всё равно спать не буду.

– Вот ведь паразитка! Ни о чём не думает! Всех с ума сведёт! Конечно, позвонит, Аркаша. Я ей устрою домашний арест, прости меня, Господи!

Аркаша поспешил уйти.

8

Он вышел на улицу. За спиной громко хлопнула подъездная дверь. Поморщившись, оглянулся на неё, потом посмотрел на небо, затянувшееся тёмными облаками, а затем осмотрел двор в надежде увидеть Лену. Но, кроме пары кошек, копошащихся в мусорном контейнере, двор пуст.

На троллейбус он опоздал. Можно такси, но лучше пешком.

Аркаша пересёк двор, когда из-за угла соседнего дома появилась троица. Два здоровых парня и девушка. Они весело смеялись и с трудом держались на ногах. Аркашино сердце ёкнуло второй раз за день. Он внимательно вгляделся в троицу, и до него дошло, что девушка – Лена. В следующую секунду он понял, почему не узнал сразу. На ней пиджак одного из парней. В желудке похолодело, будто хлебнул жидкого азота.

В полной прострации Аркаша пошёл на троицу.

Когда до них оставалось каких-то пять-семь шагов, Лена заметила его, и смех её оборвался. Парни пьяно посмотрели на Аркашу. Лена быстро стянула с себя пиджак и отдала парню справа. Вид Аркаши помог обоим парням понять, что связываться с ним себе дороже, и тот, что слева, промямлил, заплетая язык:

– Лен-на, мы п-пойдём.

Второй поддакнул. И они отступили назад. Лена, забыв о них, смотрела распахнутыми глазами на Аркашу, соображая, что бы сказать путного.

– По какому случаю? – прервал немую сцену Аркаша.

– Сорока…

Аркашу волной захлестнула обида. Он, не помня себя, влепил ей увесистую пощечину. Лена, вскрикнув, едва удержалась на ногах. Держась за щеку, она смотрела на Аркашу в немом изумлении. Аркаша сжал кулаки и процедил:

– Иди домой, там мать себе места не находит.

Развернулся и ушёл прочь.

9

Аркаша шёл, не понимая куда, пока ноги не привели к круглосуточному магазинчику. Постоял с минуту у входа и толкнул дверь.

Народу нет, если не считать двух забулдыг, тяжело соображавших на бутылку.

Аркаша подошёл к стойке.

– Бутылку водки, – сказал он.

Алкаши с чёрной завистью посмотрели ему в спину.

– Сколько тебе лет, парень? – спросила продавщица.

Аркаша озадаченно уставился на неё.

– Двадцать один.

– Тебе нет двадцати одного.

– Мне двадцать один!

– Предъяви паспорт.

– Чего?! Мне двадцать один!

– Паспорт!

Аркаша беспомощно посмотрел по сторонам, потом на тётку. Та с нескрываемым интересом рассматривала его. Как мартышку в зоопарке.

– ДА КАТИСЬ ТЫ, СУКА!!! – он со всего маху врезал по решётке, разделяющей их, и пошёл к выходу. Забулдыги синхронно шарахнулись в стороны. Тётка подпрыгнула и заорала вдогонку:

– Сам катись ты, выродок недоношенный! Щас милицию вызову!

Аркаша, не поворачиваясь, показал ей «птичку» и звезданул дверью о косяк. Снова оказался на улице. С одной лишь разницей, что когда заходил в магазинчик, то не знал, зачем. Теперь же, выйдя из оного, он знал. Неподалеку находились ещё одна, а может и две круглосуточные точки.

Аркаша сделал проще физиономию, заправил футболку в джинсы, поправил ветровку, пригладил волосы. И, прилепив улыбку, зашёл в магазин.

В этом магазине за решёткой стояла молоденькая девчонка.

– Две бутылки водки, – на сей раз заказал Аркаша.

– Что-нибудь ещё? – спросила продавщица.

– Всё, – сказал Аркаша. И тут на глаза попал лоток с сигаретами. – Нет! Ещё пачку «LM»… и спички.

…Он пролез в прореху в заборе заброшенного детсада и уселся на скамью полуразрушенной веранды. Холодало. Подул промёрзлый ветерок.

– Ничего сейчас согреюсь, – пробормотал он, откупоривая зубами бутылку. И пожалел, что не купил стаканчик.

– Если бы купил, эта девчонка что-нибудь да заподозрила.

«Надо было взять несколько стаканчиков!» – Пришла гениальная, но запоздавшая мысль.

– Обойдусь! – сказал он в полный голос и хлебанул из горла.

Горький глоток застрял посредине горла и не шёл ни туда, ни обратно. Аркаша прослезился, челюсти свело, но он проглотил. Глубоко задышал и подставил лицо ветру.

«Зачем мне это надо?»

«Ну ей же зачем-то было надо напиться».

«Но мне плохо!»

«Потерпи, скоро будет хорошо!»

«Но…»

«Ты не лошадь!»

«Но буду, как свинья».

«И что? Заткнись и пей! Веселье только началось!»

«Хм… веселье…»

Аркаша сделал новый глоток. Вроде прошёл нормально.

«Я же говорил – всё будет хорошо!»

Ещё глоток. Ещё. Четвертый вывернул внутренности наизнанку.

– Хорошо да? – просипел позеленевший Аркаша.

«Ну… я не виноват, что ты такой слабенький».

– Заткнись! – прорычал Аркаша. И голос заткнулся.

К тому времени, как содержимое уменьшилось на треть, его успело вырвать четыре раза. Удовольствия ноль, но по «шарам» дало капитально. Он непослушными руками достал пачку сигарет и долго её рассматривал. Потом медленно смял и швырнул в дальний угол веранды.

– Сволочь! Зараза… дура… паразитка… сволочь… – Аркаша обхватил голову руками, продолжая бормотать оскорбления, пока не перестал слышать сам себя. Закусив губу, замер.

Аркаша пребывал в прострации без мыслей, без идей, без каких бы то ни было желаний, без веры, надежды и любви. Сейчас казалось, что всё, ради чего он жил и радовался жизни, вдруг и враз ушло псу под хвост. В воображении мелькали картинки Ленкиной гулянки в общаге. Одна ужасней другой. И от каждой сердце сжималось сильнее в предчувствии отдаления своей мечты, которой, казалось ему, он с недавних пор достиг. В свете фонарей и нетрезвых мыслей всё казалось фатальным и бестолковым.

Тихо ворча, Аркаша стал подниматься со скамьи. Ноги уже не держат, он выкинул назад руку и оперся о стену. – Вот и застенчивым стал. – Шатаясь, подошёл к смятой пачке. Нагнулся, и его повело. По инерции сделал шаг вперёд и врезался в угол кирпичной кладки веранды.

– Уууууууууууууууу… – схватился за макушку и завалился в угол.

Немного посидев так, Аркаша убрал с макушки руку. Рука в крови. Но удар несколько протрезвил. Он опустил руку, и та упала на мятую пачку.

– А-а, ты-ы… – протянул он, и высыпал сигареты на себя. Большинство поломанные, но есть и целые. Три, пересчитал Аркаша. Две сунул за уши, а последнюю зажал в зубах. Поднялся, похлопал себя по заду, размазывая кровь по штанам, и побрёл к прорехе в заборе.

Пьяным везёт. Аркаша бродил по городу, выкрикивая в ночное безлюдье витиеватые ругательства. За всё время не встретился ни один патруль, не проехал даже в отдалении ни один «бобик» и он не нарвался на шпану. Сигарета, что в зубах, кочевала изо рта в пальцы и обратно. О том, что её нужно прикурить Аркаша забыл напрочь.

Он брёл по дороге в городской парк. Навстречу шёл какой-то приземистый мужичонка и с расстояния что-то говорил Аркаше. Аркаша нахмурился, пытаясь понять, что тот от него хочет.

– Только не кури, парень, только не кури, парень! – повторял тот одну и ту же фразу.

Они поравнялись, и мужичонка обхватил Аркашу за плечи, повторяя:

– Только не кури, парень, не кури, ладно!

Аркаша, полностью обескураженный неслыханной наглостью, смотрел на руки, державшие его. Потом посмотрел на мужичонка и врезал тому в челюсть. Мужичонка упал, но быстро подобрался и отполз на расстояние. А Аркаша стоял, вперив мутно-злой взгляд в поверженного противника. Мужичонка ладонью вытер кровь с разбитой губы и прошамкал:

– Я ж по-доброму… я ж… а ты, гад…

– Пошёл ты! – взревел Аркаша.

Мужичонка проворно вскочил на ноги и побежал, выкрикнув на прощание: «гадёныш!»

– Ах ты… – Аркаша пнул воздух, крутанулся и грохнулся спиной на асфальт. Секунды две нечем было дышать. Согнувшись пополам, он закашлялся. Очухавшись, проверил, цела ли бутылка. Рассмеялся. Потом вспомнил, что ему не до веселья. Оглядел пустую улицу, пытаясь сориентироваться куда же он приволок свою пьяную задницу. Медленно, размахивая руками в поисках опоры, Аркаша встал. И продолжил путь в парк.

10

Он забрёл в отдаленную часть парка, куда ведут заросшие и забытые тропки. Туда, где было их с Леной место встреч. Впервые они открыли его для себя около месяца назад, забредя случайно. И с тех пор назначали тут свидания. Романтично, хотя бы от сознания того, что у них есть своё место встреч, неведомое друзьям.

Аркаша уселся на скамейку. И раскупорил водку. Если кто-нибудь полгода назад сказал бы, что он из-за девчонки вот так себя поведёт, рассмеялся бы в лицо. Аркаша, сидя на их скамейке, уже сожалел, что ударил Лену. Простит ли она его?

«Идиот, это ещё кто из вас должен кого прощать! А?» – вернулся голос. Голос не был похож на тот, что он слышал однажды ночью. Этот голос больше походил на бесшабашного мальчишку, шкодника. – «Это кто припёрся на рогах в сопровождении каких-то нимродов, да ещё в пиджаке не по плечам, ты что ли?»

– Нет, ни я…

«Что ж ты себя коришь?»

– Не дело это – бабу бить, – Сейчас, среди ночи, в парковой глуши, он не боялся казаться шизофреником, ни в том состоянии, чтобы бояться кустов и мерзавца в башке.

«Ой, сколько благородства! Прям рыцарь Рвиное Сердце!»

– Сдохни! – Аркаша глотнул водки, пролив часть на себя.

«Вот это правильно! Лучше быть злым, чем размазней! Ругай меня, ругай!»

– Ур-р-од!

«Да, да! Урод я, падаль, изгой, аутсайдер! Кто ещё, а?»