Неразменный рубль Лесков Николай

— Приятного аппетита! – врач всадил томик в клыкастую пасть.

То что мистику не внесли в различные Кодексы – ещё не доказывает то, что её не существует. От книжки повалил густой зеленый дым. Дикий женский плач заполонил пространство. Вспыхнуло зеленое пламя, пожирая сладострастные страницы и распространяясь на животное.

— Чёрт! Как бы не поджариться! – заволновался доктор, пытаясь спихнуть с себя чудовище. Халюкин кинулся на помощь, но огромная туша не двигалась.

Земля под доктором затряслась. На ней… проявились трещинки, ширясь и множась. Рядом с Бутербродовым открылась расселина, из которой высунулась трёхпалая огненная ручища, размером со слона.

— Мать твою!

Ручища схватила животное, оно потащило за собой доктора. Халюкин схватил друга за ногу, но… с ботинком Бутербродова остался наверху, тогда как всё иное ушло вниз. Земная дрожь прекратилась, расселина самозаделалась. Стало тихо, потрескивал лишь костёр.

Очкарик в отчаянии выкрикнул, колотя докторским ботинком по осенней травке:

— Ээй, вы чего беспредельничаете?! Мы всё сделали по вашим правилам! Верните моего друга, и немедленно!

Землица опять завибрировала. Прокурор, на всякий случай, шагнул назад. Из вновь появившейся щели вылетело тело Бутербродова. Врач приземлился на Халюкина, что избавило обоих от переломов. Снова всё стихло.

В аду всё просто. Тут на убийство молятся, а убийцам поклоняются. Однако подобная диалектика до сих пор пугает гомо сапиенс. Халюкин вылез из-под друга, нашарил разбитые очки. Близко поднёс их к носу, осмотрел и отбросил:

— Ты как, Бу?

— Да вроде ничего… кажется, только нога вывихнута, — Бутербродов перевалился с живота на бок, отер закопченный лоб. — Жарко там… внизу.

48. Эпилоги

На ореховой двери висела табличка под стеклом: «Заместитель главного врача Бутербродов А. В.». За столом в кабинетике сидел собственно зам главврача и пил чаёк.

— Андрей Васильевич, необходима Ваша виза на этих документах, — в кабинет, слегка стукнув, впорхнула прекрасная девушка в белом халате.

— К чему такой официоз, Юль? – удивился доктор. – Всё-таки мы муж и жена. Я понимаю, что на людях надо выдерживать тон, но без свидетелей… — он недоуменно пожал плечами.

Девушка положила перед начальником толстенькую пачку бумаг. Сказала сухо:

— На работе я не жена, а врач—психотерапевт. Фамильярные отношения расслабляют и мешают сосредоточиться. — Она повернулась на выход.

— Юлия Фёдоровна, а не подскажете, как там поживает наш малыш? – окликнул босс.

Врач—психотерапевт взялась за ручку двери… обернулась… и неожиданно улыбнулась:

— Малышу всего два месяца, — непроизвольно погладила живот. – Передаёт папе привет, — девица засмущалась и быстро вышла.

— Ну, Юлька! – в восхищении воскликнул Андрей Васильевич. – Какая она всё же – Ну-Юлька!

***

Табличка на памятнике извещала, что Барин Артём Михайлович прожил 35 лет, 2 месяца и 4 дня. Тут интимным кружком стояли 4 человека: вдова Ириша, Халюкин с Алисой, Бутербродов. Сентябрьская пятница хмурила небо и дышала сыростью. Синяя легковая машинка очкарика находилась в ста метрах, за кладбищенской оградой.

— Пусть те земля будет пухом, — очкарик полил могилку водкой, потом плеснул в стаканчики. Четверка выпила. Закусывать было нечем, да и незачем. Закурили.

— Ровно год, — задумчиво процедил прокурор. Никто не поддержал реплику, поддакивать очевидности на кладбище банально и пошло.

Заморосил дождик.

— Поедем ко мне, — попросила Ириша. – Сядем, помянем хорошо… Кстати, Андрей, а почему жена не пришла?

— Юлька у меня принципиальная и вдумчивая. Сказала, что её приход будет неэтичным, и она не желает мешать горю близких покойного. — Бутербродов усмехнулся.

— Глупости, — обронила Ириша и заспешила прочь, с подругой под ручку. – Мальчишки, догоняйте нас.

Прокурор прислонил полупустую бутылку к памятнику. Мужчины молча кивнули, закурили ещё по одной, и потихонечку двинулись вслед за женщинами.

— Кот не нашёлся? – вдруг спросил Халюкин.

— Нет. А нового не хочу заводить.

Прошли десяток метров молча, а потом… доктор почему-то обернулся. Замер. Толкнул очкарика:

— Смотри.

Когда одни стены растут – другие неизбежно рушатся. Диалектика выживания. Проще говоря, в каждой истории есть тот герой, которому надо умереть, без этого драматургия потеряет смысл. Также кого-то обязательно надо влюбить и женить, а иногда и посадить…

— …И сколько дали этому Терпилову? — вопрошала Алиса.

— Двадцать лет, – ответила Ириша. — Неуплата налогов, смерть пациентки в клинике. Её мать как раз злодея и судила, так что накрутила по полной.

— А твоя сестра Рита как?

— Ритка развелась ещё во время следствия. Продаёт квартиру в Питере, хочет переехать сюда, ко мне в усадьбу. Я и рада, одной очень тоскливо…

Жизнь – абсурдная штука. И потому веселая. Пока девочки шли к машинке, двое верных друзей разглядывали какого-то оборванца, возникшего у могилки Барина. И пившего оставленный шнапс. Драный пиджак, сизый нос…

— Буль—Буль—Буль, — половина бутылки «улетела» в горло за несколько секунд. Мужичок занюхал рукавом, громко то ли рыгнул, то ли пукнул… и подошёл к друзьям:

— Дайте закурить, ребята, — вымолвил он хриплым голосом.

Бутербродов не среагировал, опустив задумчивый взор под ноги. Пачку сигарет протянул Халюкин.

— Я возьму пару штук, — утвердительным тоном произнес оборванец. Затем высыпал себе в руку практически всю пачку. Опустил сигареты в карман штанов. Сказал просто:

— Плохо кончил Барин. — Он сдвинул кепку на затылок, и двинулся в глубину кладбища.

Андрей Васильевич взглянул на его расхлябанную, но абсолютно твёрдую, трезвую походку и грустно сказал:

— Очкарик, я знаю алкаша. Это тот крендель, что продал мне гусака. По-моему, у нас начинаются проблемы. Буду очень рад, если ты убедишь меня в обратном.

Прокурор отбросил пустую табачную коробку, отряхнул чистые руки:

— Думаю, нас уже не коснётся. Ведь два раза подряд не умирают.

— Быть может… — без интонации протянул доктор.

2004, 2017, 2020

Страницы: «« ... 345678910

Читать бесплатно другие книги:

«Благородством именуется между нами отличность, обыкновенно воздаваемая происшедшим от показавших ве...
«Известно, что война всем народам учинилась необходимою и род человеческий должен неисключительно не...
«Но кому вверить должно сохранение толиких правил, толикую важность в себе заключающих? Кто будут си...
«Воспитать, научить дитя, открыть разум его – значит помогать делать ему испытания, сообщать те, кот...
«Какой есть или, лучше сказать, какой должен быть предмет нравственной части воспитания сего отделен...
«Правило, столь хорошо сочинителем Емиля объясненное, но которое было бы несоответственно начертанию...