Утраченный символ Браун Дэн

— Вы с ним говорили? Он опаздывает и не берет трубку.

Триш покачала головой.

— Наверное, еще не разобрался с новым айфоном.

«Хорошо, хоть кто-то из нас еще может шутить».

Тут Кэтрин на ум пришла новая мысль.

— Вообще-то хорошо, что вы здесь. Поможете мне в одном деле?

— Видно, это поважнее футбола.

Кэтрин сделала глубокий вдох.

— Не знаю, как это объяснить, но сегодня днем мне рассказали странную историю…

Эта история явно выбила Кэтрин из колеи. В обычно спокойных серых глазах читалась тревога, и она уже трижды заправила волосы за уши — «тревожный маячок», как говорила Триш.

«Блестящий ученый и никудышный игрок в покер».

— По мне, так это скорее вымысел, древняя легенда… — продолжала Кэтрин. — И все же… — Она опять убрала прядь за ухо.

— И все же?

Вздох.

— И все же сегодня из надежного источника я узнала, что это правда.

— Та-ак…

«Ну и куда же мы клоним?» — подумала Триш.

— Я хочу поговорить об этом с Питером, но сначала попрошу вас о помощи. Мне интересно, не упоминается ли эта легенда где-нибудь в мировой истории.

— Во всей истории человечества?

Кэтрин кивнула:

— Да, в любой стране, на любом языке, в любое время.

«Странная просьба, — подумала Триш, — впрочем, выполнимая». Десять лет назад это было невозможно, но сегодня благодаря Интернету и непрекращающейся оцифровке материалов крупнейших библиотек и музеев выполнить просьбу Кэтрин не составляло большого труда: хватило бы сравнительно простой поисковой системы, множества переводящих модулей и нескольких тщательно подобранных ключевых слов.

— Запросто! — ответила Триш.

Для некоторых исследований Кэтрин требовались отрывки из древних писаний, поэтому Триш частенько разрабатывала для сканера специальные модули, способные переводить тексты с неизвестных языков на английский. Должно быть, Триш была единственным специалистом по метасистемам, писавшим программы-переводчики с оптическим распознаванием символов древнефризского, когурё или аккадского.

Эти модули несомненно бы пригодились, однако для создания эффективного «паука» важнее всего было подобрать ключевые слова.

«Запрос должен быть уникальным, но не чересчур строгим».

Кэтрин опередила Триш и уже записывала на листок возможные фразы. Немного подумав, она добавила еще несколько слов и протянула листок Триш:

— Вот.

Та ознакомилась со списком и удивленно распахнула глаза. Безумие какое-то, а не легенда!

— Надо найти все эти фразы?! — Одно слово Триш вообще видела впервые. Это хоть английский? — Они должны встречаться в одном документе? Так и ввести, дословно?

— Давайте попробуем.

Триш воскликнула бы «Невозможно!», однако пользоваться этим словом в лаборатории строго воспрещалось: Кэтрин считала, что его опасно произносить там, где априори ложные представления подчас оказывались истинной правдой. Однако Триш Данн сомневалась, что поиск по ключевым фразам попадет в эту категорию.

— Сколько вам нужно времени? — спросила Кэтрин.

— Несколько минут на написание и запуск «паука». А потом минут пятнадцать на поиски.

— Всего-то? — удивилась Кэтрин.

Триш кивнула. Обычной поисковой машине потребовался бы целый день, чтобы прошерстить всю интернет-вселенную, найти новые документы, переварить и добавить в поисковую базу их содержание, но Триш решила написать совсем другого поискового «паука».

— Программа называется «Делегатор», — объяснила она Кэтрин. — Это не совсем законно, зато быстро. По сути, она приказывает другим поисковым машинам делать за нее всю работу. У большинства баз данных — библиотек, музеев, университетов, правительственных организаций — есть свои поисковики. Мой «паук» найдет их, введет ключевые фразы и попросит выполнить поиск. Таким образом, на нас будут работать тысячи поисковых машин одновременно.

Кэтрин восхищенно кивнула:

— Параллельная обработка данных.

«Тоже своего рода метасистема».

— Я позову вас, если что-нибудь найду.

— Спасибо огромное, Триш. — Кэтрин похлопала ее по плечу и направилась к двери. — Я в библиотеке.

Триш начала писать программу. Создать поискового «паука» было для нее плевым делом, но она не брезговала даже такой работой. Иногда Триш по-прежнему не верила своему счастью — подумать только, работать на Кэтрин Соломон! Для своей начальницы она сделала бы что угодно.

«Ты прошла долгий путь, детка».

Чуть больше года назад Триш ушла из крупной компьютерной корпорации, где работала специалистом по анализу метасистем и чувствовала себя обычным офисным планктоном. В свободное время она выполняла частные заказы и вела блог: «Перспективы применения компьютерного анализа метасистем», хотя вряд ли его кто-нибудь читал. Однажды вечером в ее квартире раздался звонок.

— Триш Данн? — вежливо осведомилась незнакомая женщина.

— Да, с кем я говорю?

— Меня зовут Кэтрин Соломон.

Триш чуть не свалилась со стула. Сама Кэтрин Соломон?!

— Я только что прочитала вашу книгу «Ноэтика: современный подход к древней мудрости» и написала об этом в блоге!

— Да, знаю, — благосклонно ответила собеседница, — потому и звоню.

«Ну конечно…» — подумала Триш, чувствуя себя полной дурой. Даже выдающимся ученым не зазорно почитать о себе в Интернете.

— Ваш блог меня заинтриговал, — сказала Кэтрин. — Я и не знала, что моделирование метасистем так далеко продвинулось.

— Да, мэм, — оторопев, выдавила Триш. — Модели данных — стремительно развивающаяся технология с широкими возможностями применения…

Несколько минут они беседовали о работе Триш, обсуждали ее опыт в анализе, моделировании и прогнозировании роста информационных полей.

— Конечно, ваша книга мне не по зубам, — сказала Триш, — но даже я смогла увидеть, что области наших исследований пересекаются.

— В вашем блоге говорится, что моделирование метасистем может преобразить ноэтику?

— Именно. По-моему, метасистемы в состоянии сделать ноэтику настоящей наукой.

— Настоящей, говорите? — строго переспросила Кэтрин. — А сейчас она какая?

«Черт, вот ляпнула!»

— Э-э, я к тому, что сейчас ноэтика представляется мне скорее… эзотерической.

Кэтрин рассмеялась:

— Не бойтесь, я пошутила. Мне не привыкать к таким комментариям.

«Еще бы», — подумала Триш. Даже Калифорнийский институт ноэтических наук описывал эту область в малопонятных и невразумительных выражениях, называя ноэтику изучением «прямого и непосредственного доступа к знаниям, недоступным нашему разуму и обычным чувствам».

Само слово «ноэтика», как выяснила Триш, происходило от греческого «nous» — «душа, внутреннее знание».

— Словом, меня заинтересовали ваши разработки в области метасистем, — подытожила Кэтрин, — и перспективы их использования в моем проекте. Предлагаю встретиться, если вы не против. Я была бы очень признательна вам за консультацию.

«Кэтрин Соломон хочет проконсультироваться у меня?! А завтра Мария Шарапова спросит, как лучше держать ракетку…»

На следующий день к дому Триш подъехал белый «вольво». Из него вышла приятная хрупкая женщина в синих джинсах. Триш тут же почувствовала себя карлицей.

«Умная, богатая и стройная — где справедливость?»

Но скромность и простота Кэтрин быстро обезоружили Триш. Женщины устроились на веранде, с которой открывался чудесный вид.

— Потрясающе! — восхитилась Кэтрин.

— Спасибо. Мне повезло, еще в университете я написала одну программу и вовремя ее запатентовала.

— Программу для работы с метасистемами?

— Скорее, с их предшественником. После 11 сентября правительство перехватывало и анализировало огромные потоки информации — переписку частных лиц, звонки по мобильным телефонам, факсы, тексты, сайты… Все, посредством чего могли общаться террористы. И я написала программу, которая позволяла использовать эту информацию другим способом… как источник дополнительных разведданных. — Триш улыбнулась. — В общем, моя программа позволила измерить температуру нации.

— То есть?

Триш рассмеялась:

— Знаю, звучит дико, но программа, в сущности, измеряла эмоциональный накал Америки, служила своеобразным барометром коллективного сознания.

Триш объяснила, как судить о «настроении» страны по ее информационному полю, основываясь на повторяемости определенных ключевых слов и эмоциональных индикаторов. В спокойные времена язык эмоциональностью не отличается, в напряженные — наоборот. В случае террористических актов правительство может измерять перемены в американской «психике» и вводить президента в курс дела.

— Невероятно, — сказала Кэтрин, поглаживая подбородок. — То есть, по сути, вы исследуете все население страны… как единый организм.

— Точно. Как метасистему — единое образование, определяемое суммой компонентов. Человеческое тело, например, состоит из миллионов клеток, у каждой разные свойства и задачи, но все вместе они образуют единый организм.

Кэтрин оживленно закивала:

— Косяк рыб, птичья стая… Все особи двигаются, как один. Мы называем это конвергенцией, или сцепленностью.

Триш почувствовала, что ее знаменитая гостья начинает понимать, как использовать метасистемы в своих исследованиях.

— Моя программа, — продолжила Триш, — была призвана помочь правительственным организациям лучше справляться с национальными бедствиями — пандемиями, терроризмом, природными катаклизмами. — Она помолчала. — Конечно, всегда есть риск, что этой информацией воспользуются для дурных целей: к примеру, можно сделать «снимок» общественных настроений и предсказать результаты выборов или состояние фондового рынка на момент открытия биржи…

— Впечатляет.

Триш указала на огромный особняк:

— Да, правительство тоже так подумало.

Серые глаза Кэтрин сосредоточились на ее лице.

— Триш, а как же нравственная дилемма?

— В смысле?

— Вы создали программу, которой могут злоупотребить. Ее владельцы имеют доступ к секретной информации. Вас не мучили сомнения?

Триш даже не моргнула.

— Нет, нисколько. Моя программа ничем не отличается от… ну, скажем, от летного тренажера: одни учатся пилотировать самолеты, чтобы оказывать первую помощь жителям развивающихся стран, а другие — чтобы врезаться в небоскребы. Знание — это инструмент, который можно использовать как во благо, так и во зло.

Кэтрин с одобрительным видом откинулась на спинку скамейки.

— Тогда позвольте задать вам гипотетический вопрос.

Триш вдруг почувствовала, что их разговор превратился в собеседование.

Кэтрин нагнулась, подняла с земли крошечную песчинку и показала ее Триш:

— Насколько я понимаю, суть ваших исследований в том, чтобы определить вес всего песка на пляже… взвесив одну-единственную песчинку.

— Да, в целом так.

— Как вы знаете, у этой песчинки есть масса, пусть даже очень незначительная…

Триш молча кивнула.

— Стало быть, она обладает и силой притяжения. Опять же, очень слабой, но все-таки.

— Верно.

— А теперь представьте, — сказала Кэтрин, — что триллионы таких песчинок собрали вместе и они образуют… скажем, луну. Тогда общей силы их притяжения хватит на то, чтобы вызывать приливы и отливы на нашей планете.

Триш не понимала, куда клонит Кэтрин, но то, что она слышала, ей нравилось.

— А теперь представьте, что у мысли… у любой, самой крошечной идеи, возникшей в вашем мозгу… есть масса. Что мысль материальна и имеет измеримую массу. Крошечную, разумеется, но тем не менее. Какие выводы можно сделать?

— Ну, если говорить гипотетически, то напрашивается очевидный вывод: раз у мысли есть масса, то она обладает силой притяжения и может притягивать предметы.

Кэтрин улыбнулась:

— Совершенно верно. Идем дальше: что, если тысячи людей сосредоточатся на одном и том же? Все эти мысли начнут сливаться в одну, и ее совокупная масса будет расти. А значит, будет расти и сила притяжения.

— И?

— То есть… если достаточное количество людей будет думать об одном и том же, сила притяжения этой мысли станет осязаемой… Превратится в реальную силу. — Кэтрин подмигнула. — И окажет ощутимое влияние на материальный мир.

Глава 19

Директор Иноуэ Сато буравила взглядом Лэнгдона и переваривала новую информацию.

— Преступник велел вам открыть древний портал? И что прикажете с этим делать, профессор?

Лэнгдон беспомощно пожал плечами. Его опять мутило, и он старался не смотреть на отрезанную руку друга.

— Именно так… Я должен открыть древний портал, спрятанный где-то в этом здании. Я ответил, что знать не знаю ни о каком портале.

— Тогда с чего он взял, что вы сумеете его найти?

— Ясно же, он спятил!

«Еще он сказал, что Питер укажет путь».

Лэнгдон посмотрел на вытянутый палец Питера и содрогнулся при мысли о садистской игре слов.

«Питер укажет путь».

Профессор уже посмотрел, куда указывал палец — на купол. Портал наверху? Безумие!

— О моем приезде в Вашингтон знал только один человек, — сказал Лэнгдон. — Тот, кто мне звонил. Стало быть, вас известил он же. Рекомендую…

— Мои источники — не ваше дело, — перебила его Сато. — В настоящий момент моя первейшая задача — сотрудничать с этим человеком, и вы единственный, кто может раздобыть для него желаемое.

— А моя первейшая задача — найти друга, — раздраженно ответил Лэнгдон.

Сато вздохнула, явно теряя терпение.

— Если мы хотим найти Питера Соломона, то у нас может быть только один план действий, профессор, — выполнить требования человека, которому известно его местонахождение. — Сато посмотрела на часы. — Время идет. Надо как можно скорее выполнить требование преступника.

— Что?! — изумленно спросил Лэнгдон. — Вы предлагаете найти и открыть древний портал? Нет никакого портала, директор Сато! Он ненормальный!

Она приблизилась к профессору вплотную.

— Позвольте заметить… сегодня утром ваш «ненормальный» ловко обманул двух относительно неглупых людей. — Она перевела взгляд с Лэнгдона на Андерсона. — Грань между безумием и гениальностью очень тонка. Рекомендую проявить немного уважения к этому человеку.

— Он отрезал руку моему другу!

— Вот именно. Вряд ли это поступок неуверенного в своих действиях человека. Больше того, профессор, он твердо убежден, что вы можете ему помочь. Он заманил вас в Вашингтон — для этого у него должна быть веская причина.

— Питер якобы сказал ему, что я могу открыть портал! Вот и вся причина, — возразил Лэнгдон.

— И зачем Питеру было лгать?

— Уверен, он ничего подобного не говорил. А если и сказал, то под давлением. Он был растерян… или напуган.

— Верно. Называется «допрос с пристрастием» — весьма эффективный метод, между прочим. Едва ли мистер Соломон стал бы лгать. — Сато говорила тоном человека, не понаслышке знающего о таких допросах. — Он объяснил, почему Питер назвал именно вас?

Лэнгдон покачал головой.

— Профессор, судя по вашей репутации, у вас с Питером много общих интересов — тайны, эзотерика, мистицизм и прочее. За время вашего знакомства он ни разу не говорил о каком-нибудь тайном вашингтонском портале?

Лэнгдон не мог поверить, что этот вопрос задает ему высокопоставленный сотрудник ЦРУ.

— Никогда. Мы с Питером беседовали о многих загадочных явлениях, но, поверьте, я бы посоветовал ему обратиться к врачу, упомяни он какой-нибудь древний портал. Тем более ведущий к Мистериям древности.

Сато насторожилась.

— Простите? Так этот человек уточнил, куда именно ведет портал?

— Да, хотя в этом не было нужды. — Лэнгдон указал на руку. — Рука мистерий — торжественное приглашение пройти сквозь мистические врата и познать древнюю мудрость, так называемые Мистерии древности… или утраченную мудрость всех времен.

— Значит, вы все-таки имеете представление о том, что за тайна здесь якобы скрыта.

— Эта «тайна» известна многим историкам.

— Тогда с чего вы взяли, что портал не существует?

— При всем уважении, мэм… Полагаю, вы слышали о Фонтане вечной молодости и о Шангри-ла, но это еще не значит, что они есть на самом деле.

Их перебил громкий треск андерсоновской рации.

— Шеф!

Андерсон рванул рацию с пояса.

— Слушаю.

— Сэр, мы обыскали всю территорию и не нашли никого, кто бы соответствовал описанию. Какие будут распоряжения?

Андерсон украдкой поглядел на Сато, ожидая упреков, но той словно было все равно. Он отошел от директора СБ и Лэнгдона, что-то тихо бормоча в рацию.

Сато не сводила глаз с профессора.

— Хотите сказать, тайна, сокрытая в Вашингтоне, — вымысел?

Лэнгдон кивнул:

— Очень старый миф. Легенда о Мистериях древности даже старше христианства, ей несколько тысяч лет.

— И о ней до сих пор помнят?

— Как и о многих других чудесах.

Лэнгдон частенько напоминал студентам, что в большинстве современных религий есть истории, не выдерживающие научной проверки: от Моисея, перед которым расступилось Красное море… до Джозефа Смита, при помощи волшебных очков переведшего Книгу Мормона с золотых пластин, найденных на севере штата Нью-Йорк.

«Широкое признание какой-либо идеи еще не говорит о ее реалистичности».

— Понятно. Ну и что собой представляют… эти Мистерии древности?

Лэнгдон вздохнул.

«Пара недель найдется?»

— Если коротко, Мистерии древности — это собрание тайных знаний, накопленных в давние времена. Здесь есть любопытный аспект: тайные знания якобы наделяют допущенных к ним сверхъестественной силой, дремлющей в человеке. Адепты давали клятву о неразглашении этой мудрости, поскольку она якобы обладает огромной силой и опасна для непосвященных.

— Почему?

— А почему мы прячем от детей спички? В умелых руках огонь дарит свет… в неумелых — несет разрушение.

Сато сняла очки и внимательно посмотрела на Лэнгдона.

— Как по-вашему, профессор, информация такой силы действительно существует?

Роберт не знал, как лучше ответить. Мистерии древности представляли собой величайший парадокс в области научных исследований Лэнгдона. Любой мистический культ основывается на идее, что существует некая тайная мудрость, способная наделить человека сверхъестественной, почти божественной, силой: к примеру, с помощью карт таро и Книги перемен можно научиться предсказывать будущее, Философский камень якобы дарит бессмертие, действенные магические заклинания известны последователям Викки… Список продолжался до бесконечности.

Как исследователь, Лэнгдон не отрицал исторического наследия этих культов. Огромное количество документов и произведений искусства действительно указывало на существование некой тайной мудрости, скрытой в аллегориях, мифах и символах, дабы только посвященные могли воспользоваться ее силой. Но Лэнгдон — реалист и скептик — в это не верил.

— Вообще-то я скептик, — сказал он Сато. — Ни разу в жизни я не встречал подтверждений тому, что Мистерии древности не просто легенда и не повторяющийся мифологический архетип. Сдается, если бы люди действительно могли творить чудеса, на то были бы доказательства. Пока же история не предоставила нам ни одного человека со сверхъестественными способностями.

Сато приподняла брови.

— Тут я с вами не соглашусь.

Лэнгдон помедлил. В самом деле, для многих верующих такие люди-боги существовали, и самый известный из них — Иисус.

— Надо признать, немало образованных людей верит в чудотворную мудрость, но я не из их числа.

— А Питер Соломон? — спросила Сато, покосившись на отрезанную руку. Лэнгдон этого сделать не смог.

— Соломоны всегда питали страсть ко всему древнему и таинственному.

— Это значит «да»?

— Уверяю вас, даже если Питер Соломон верит в существование Мистерий древности, он вряд ли считает, что к ним ведет некий древний портал. В отличие от своего похитителя Питер знает толк в метафорах и символизме.

Сато кивнула.

— По-вашему, портал — это метафора.

— Конечно, — ответил Лэнгдон. — И очень распространенная — волшебный портал, сквозь который необходимо пройти, чтобы стать просвещенным. Порталы, двери, ворота обычно символизируют ритуал посвящения. Искать такой портал на Земле — все равно что пытаться найти райские врата.

Сато на секунду задумалась.

— Однако похититель мистера Соломона уверен, что вы можете открыть реально существующий портал.

Лэнгдон вздохнул:

— Он допустил обычную для фанатиков ошибку — перепутал метафору с реальностью. Точно так же начинающие алхимики напрасно бились над превращением свинца в золото, не понимая, что это метафора открытия истинных человеческих возможностей: серый, невежественный разум превращается в просветленный.

Сато указала на руку.

— Если преступник хочет, чтобы вы открыли портал, почему он просто не скажет вам, где его найти? К чему весь этот театр? Зачем татуированная рука?

Лэнгдон и сам задавался этим вопросом, и ответ был удручающий.

— По-видимому, похититель высокообразован, хотя и неуравновешен психически. Рука мистерий — священное приглашение, которое необходимо вручать в священном месте.

Сато прищурилась.

— Это Ротонда Капитолия, профессор, а не какое-нибудь святилище.

— Вообще-то, мэм, — сказал Лэнгдон, — историки бы с вами не согласились.

В эту минуту Триш Данн сидела перед мерцающей плазменной стеной и заканчивала работу над «пауком», вводя в строку поиска пять ключевых фраз.

«Пустая трата времени».

Без особого оптимизма она запустила «паука» и начала интернет-рыбалку. В поисках точного совпадения ключевые фразы с головокружительной скоростью сравнивались с текстами по всему миру.

Триш, разумеется, было интересно, зачем все это нужно, однако она уже привыкла к тому, что Соломоны никогда ничего не объясняли.

Глава 20

Роберт Лэнгдон с тревогой взглянул на наручные часы: 19:58. На сей раз улыбчивая мордочка Микки-Мауса не слишком-то его ободрила.

Страницы: «« « 23456789 » ... »»