Media Sapiens. Повесть о третьем сроке Минаев Сергей

Весь оставшийся путь мы ехали молча.

Приехав на работу, мы идём в мой кабинет, я прошу две чашки кофе и коньяку, мы разваливаемся в креслах и несколько минут болтаем о всякой чепухе. Телках, новых фильмах, зарплатах в конкурентных организациях, летнем отдыхе и шмотках. Когда речь заходит о том, что будет, если Путин всё-таки останется на третий срок, Вадим осекается и спрашивает меня:

– Так что мы с Зайцевым-то будем дальше делать?

– С прапором? Дальше все просто. Начинаем готовить СМИ.

– Как именно?

– Скажи, Вадик, а ты «тёмники» когда-нибудь писал?

– Я? Нет. Мне пару раз Вербицкий показывал, и один раз Генке нашему слили «тёмник» из Администрации. Ну, помнишь? Который он в Интернет, в «Лайв-Джорнал» выкладывал?

– Это был фуфловый «тёмник». Генка его, скорее всего, сам и сварганил.

– Ну, не знаю. За что купил, за то продаю.

– А ты знаешь, за сколько он его купил?

– В смысле? – Вадим несколько напрягается.

– Шучу, шучу. В общем, буду тебя учить, как надо готовить информационную среду. Бери бумагу, записывай. Начать стоит c…

Сегодняшним утром, перед встречей с Зайцевым, я предусмотрительно дёрнул из своего тайника в подъезде черновик «тёмника», который мы писали вместе с парой копирайтеров несколько лет назад, в ФЭПе. Поскольку черновик был недописанный, то относительно начала «тёмника» у меня вопросов не было. А вот относительно конца…

Впрочем, интуиция и талант всегда победят инструкцию и бездарность. Тем более, что тренироваться нам предстояло вдвоём. А две головы медийщиков – это практически четверть Останкинской Башни.

– Начать стоит, собственно говоря, с самого события. «Произошло то-то». Затем даётся справка по теме, где приводится хроника аналогичных событий, сведения о жертвах. Делается промежуточный вывод. Записал?

– Угу, – кивает Вадим, не отрываясь от бумаги.

– Так. После этого ставятся задачи проекта. «Цели медийного реагирования». Это основа документа. Здесь нужно указать, как должно быть использовано данное событие, для возбуждения реакции аудитории на процессы, прямо или косвенно связанные с событием, указать виновных и сделать ещё пару выводов. Причём процессы, упоминаемые в связи с событием, могут быть хоть за уши притянуты и поражать обывателя неожиданной простотой выводов.

– Это как? – морщит лоб Вадим.

– Условно говоря, я хочу, чтобы уволили главную бухгалтершу колхоза. Что мне для этого нужно сделать?

– Кого? – ржёт Вадим. – Главбуха колхоза? Ну, для этого тебе нужно, как минимум, в бухучете разбираться, чтобы отловить косяки бухгалтера.

– Глупость какая. Для этого нужно событие. Допустим, я спиздил корову вчера, а механика Пупкина сегодня видели на рынке, торгующим какими-то железками.

Вадим прикрывает лицо рукой и тоненько хихикает:

– Спиздил корову. Механик, хи, хи, хи. Какая связь-то?

– А вот какая. Я в деревне разогреваю молву, что торговал он не только железками, но и мясом. И это есть форменное безобразие! Он уже и так полколхоза унёс, так то – железки. А теперь он и до скотины добрался. А покрывает его в этом главбухша, к которой он (а люди видели!) ходит по субботам типа на чай. А сам с ней водку пьёт и сами понимате, что делает. И поэтому у нас, граждане, в колхозе беда. Один ворует, а другая – любовница его, покрывает. В бумагах у ней бардак, деньги из-за этого народу не плотят. А теперь ещё и скотину нашу воруют безнаказанно. Врубаешься?

Вадим, как зачарованный, смотрит на меня:

– Антон, а ты… ты и в колхозных делах сечёшь? Когда ты успел-то. Я поражён просто…

– Да не был я ни в каких колхозах. В юности только. «На картошке». Главное тут – понимание сути крестьянина. Главное – упомянуть основные слова-раздражители: «механик вор», «люди видели», «водка», «любовница-бухгалтерша», «деньги не плотит людям». Вывод – все воры!

Вадим чертит на бумаге какие-то квадратики, проводит от одного к другому стрелочки, что-то надписывает над ними, потом останавливается и спрашивает:

– А если, фигурально выражаясь, несмотря на народный гнев, бухгалтершу не уволят, что тогда?

– А ничего, – я на секунду задумываюсь, стараясь понять, что же будет, если эту гипотетическую бухгалтершу не уволят. И тут ответ приходит сам собой.

– А ничего не будет. Нам-то какая разница, Вадик? Корову-то я уже спиздил…

– Гениально… бля буду.

– Спасибо. С целями разобрались. Далее идут… В общем, ты пиши пока эти пункты, а я тебе потом дальше расскажу. Я должен несколько звонков сделать. Только быстрее, нам ещё утвердить всё нужно.

Вадим уходит, я остаюсь один и начинаю традиционный обзвон начальников департаментов. Получив информацию о текущем состоянии дел, я звоню режиссёру фильма о беспризорниках, предупреждая о своём визите на студию, затем допиваю кофе, собираюсь с мыслями и набираю номер редакции «Коммерсанта». Пробившись через нескольких секретарей, пару каких-то левых журналистов, с которыми меня по ошибке соединили, я, наконец, попадаю на Угольникова:

– Здравствуйте, Константин, как поживаете? – бодрым голосом начинаю я.

– А кто это? – довольно хмуро отвечает собеседник.

– Хуй в пальто! Ты, старый, совсем зазнался, бывших сокурсников не узнаешь? Это Антоха Дроздиков!

– А! Дрозд!

– Сам ты Дрозд! Бля, знаешь же, что ненавижу эту кличку.

– Ладно, ладно. Вырвалось. Как сам-то?

– Да ништяк. Вот звоню тебя поздравить с новым постом. Уважаю, мужчина.

– Спасибо, – самодовольно гудит Костя, – быстро ты узнал.

– Я же твой коллега, мне по долгу службы надо в курсе быть.

– Коллега. Чего-то я тебя не слышал года четыре, коллега. – Костя меняет тон на укоризненный.

– Да понимаешь, повода не было, – я стараюсь быть предельно извиняющимся, – у самого дела шли не очень. А тут вижу – новость. Дай, думаю, сокурсника поздравлю.

– Ты работу ищешь, что ли?

– Да нет, с работой у меня все ОК. Просто так звоню.

– Антох, не еби мозги, ты просто так никогда в жизни не наберёшь.

– И ты… Костян, я честно, от души. Просто так. Вот пообедать тебе предложить хочу. Выпить. Столько не виделись.

– От души, говоришь? Ну, ладно. Когда обедать-то хочешь?

– А хоть сегодня. У тебя сегодня как со временем?

– Да вроде ничего. Как раз компьютер мне устанавливают, мебель в кабинет заносят. Можно и сегодня.

– Давай часа в два?

– Где?

– А давай в «Гудмане» на Новинском? Там мясо хорошее.

– Давай.

– Ну, вот и договорились. Значит, до встречи?

– До встречи, – Костя начинает смеяться, – Дрозд!

– Бля, я тебе в лоб дам! – хохочу я.

– Все, все. Я не буду больше. Увидимся.

«Великолепно». Я откидываюсь в кресле, включаю компьютер и начинаю лазить по новостям. Так проходит минут сорок. Когда я уже думаю о том, что «тёмник» Вадим, судя по всему, не потянет, раздаётся стук в дверь.

– Занят? – Вадим просовывает голову в приоткрывшуюся дверь.

– Написал? Заходи.

– Ну… вот как-то набросал. Вроде неплохо.

– Читай, читай. Сейчас вместе поправим.

Вадим откашлялся и начал читать, с практически левитановской интонацией:

Главная тема: Армейский произвол.

Событие: прапорщик Зайцев, вынуждаемый старшими офицерами торговать оружием и боеприпасами, сбежал из воинской части, для того, чтобы сдаться сотрудникам милиции. Двое суток он шёл через снежный буран, из-за чего получил обморожение ног.

– «Двое суток через снежный буран» – это хорошо. Вот только про обморожение мне не нравится. Не сильно цепляет, – комментирую я.

– Как это? Человек ноги обморозил. Это разве не сильно?

Я утыкаюсь в подбородок кулаком и думаю над тем, как усилить акцент:

– Так, так, так. Ноги… обморозил ноги… Бегал зайчик по дорожке и ему… Во! Пиши: «Двое суток он шёл через снежный буран, из-за чего получил обморожение ног и в результате развившейся гангрены потерял ногу».

Вадим начинает было записывать, тут же останавливается и спрашивает:

– Антон, у него же ноги целы. Как ты собираешься его ног-то лишить? Это же чистый пиздеж.

– А то, что его старшие офицеры заставляли автоматами торговать, это что? Чистая правда, по-твоему?

– Нет, но… Офицеры-то гипотетические, о них зритель ничего не знает. А ноги-то у него реальные. Это же по телевизору покажут. Мы потом оправдываться не устанем?

– Вадим, я тебя умоляю. Зрителю совершенно фиолетовы как офицеры, так и ноги этого прапора, главное – это шок самой ситуации. Вопрос в том, как снять. И потом, оправдываться будут они, а не мы. Это же их армия, а не наша. Если они замалчивают, что у них солдаты замерзают, то можно допустить и то, что гангрену замолчали.

– Так солдат же оружием торговал!

– Так его же старшие офицеры вынудили, – я пристально смотрю на Вадима, – это разве не ты в начале «тёмника» писал?

– Да… Ловко, – Вадим качает головой, – неужели «выгорит»?

– Я тебя умоляю. Читай, что там у тебя дальше.

Справка: в российской армии продолжаются случаи издевательств над солдатами и офицерами. За последний год от «дедовщины» погибло (привести цифры). Эти проблемы руководство армии решать не пытается, напротив, стараясь замалчивать каждое преступление такого рода. Среди офицеров процветает пьянство, наркомания, торговля оружием и людьми. Основной вывод – режим Путина разваливает российскую армию…

– Стоп. Слезы нет. Надо сочувствие вызвать. Напиши в скобках для телевизионщиков «обязательно дать хронику продаж оружия чеченским террористам, видеонарезку обязательно сопровождать трупами погибших солдат, которых убили их же оружием. Особый упор на бедственном положении офицеров и их семей – отсутствие зарплат, жилплощади и проч.».

Вадим быстро записывает за мной, в этот раз даже не пытаясь спорить.

– Написал? Теперь с выводом. Вывод должен бить в мозг. Что там у тебя в конце?

– Основной вывод – режим Путина разваливает российскую армию…

– Не разваливает, а убивает. «Основной вывод – режим Путина убивает российскую армию».

– Жесть… – кивает Вадим.

– Как она есть. Поехали дальше.

Рекомендации к освещению: вероятно, до конца месяца тема «солдата Зайцева» станет главной в отечественных и зарубежных СМИ, в первую очередь на телеканалах, в ведущих печатных изданиях и Интернет. В связи с этим до всех дружественных СМИ целесообразно дважды в день доводить устные инструкции по дальнейшему освещению «Дела Зайцева».

– Не так. Вадим, ну что ты, в самом деле? Ты же не изложение пишешь. Этот кусок предназначен Вербицкому. Изначально, он – твоя аудитория. Надо, прежде всего, ему доказать, что мы «бомбу» сделали. Напиши жирно и подчеркни: тема представляет стратегическую важность. И «вероятно» замени на «очевидно». Он должен понимать, что работают профессионалы. Нам весь ход дела уже очевиден. Едем дальше. Что там у тебя с целями? Про корову мою не забыл?

– Да, в общем-то, на корове все и строится, – Вадим широко улыбается, потом, вероятно от волнения, стряхивает с лацкана пиджака невидимые пылинки и продолжает:

Цели медийного реагирования: первое – использование события для доказательства того, что за всё время нахождения у власти режим Путина так и не смог решить проблемы российской армии; второе – максимальное привязывание события к фактам коррупции в российской армии; третье – возрождение в общественном сознании проблемы «дедовщины» и связи руководства армейских частей с преступниками; четвёртое – использование события как подтверждения «политики замалчивания», царящей в государственных СМИ; пятое – нагнетание напряжённости в обществе.

Все.

Я слушаю Вадима, постукивая пальцами по столешнице, и картина будущей атаки приобретает в моей голове все более ясные очертания:

– В первый пункт добавь – «более того, обороноспособность страны продолжает снижаться». Даже не так – «упала, как никогда». Именно – как никогда. Такой тревожный набат. Теперь нужно ещё упомянуть. «Дело Зайцева» – это наглядное доказательство того, что… скажем… что любые факты государственные СМИ могут извратить с ног на голову – я хлопаю в ладоши от удовольствия.

– Антон, постой. Я же написал уже в четвёртом пункте, что событие подтверждает политику замалчивания государственных СМИ, зачем повторяться?

– Во-первых, у меня речь идёт не просто о замалчивании, но о подмене и извращении сути события. А во-вторых, цели медийного реагирования – это памятка для твоих подчинённых, понимаешь? Гена, Женя, Паша – они должны по нотам играть. На основе нашего документа вырабатывается освещение в СМИ. Двойной акцент лишним не будет. Да и ещё, смени в третьем пункте слово «возрождение» на «актуализация», в самом деле, ты же не про Леонардо да Винчи пишешь? Какое к чёрту возрождение?

– Не спорю. Ну, теперь все?

– Нет. Все равно чего-то не хватает. Дай-ка посмотреть, что там у тебя в пятом пункте? Ага, «нагнетание». Добавляем туда – «Создание истерии вокруг факта того, что после „третьего срока“ у России больше не будет армии». Про главную задачу чуть не забыл. Третий срок забыли упомянуть. Это важно.

– Угу, – Вадим, вероятно, уже порядком устал от вылизывания «тёмника», но старается не подавать виду.

– И последнее, – я смотрю в потолок, мысленно проговаривая последний пункт, и даже слегка вожу рукой в такт своим словам. – Так, так, так. Пиши: «выведение в информационное пространство требований представителей общественности придать расследованию дела „Зайцева“ подробное публичное освещение и допустить до освещения независимые СМИ».

– Это ещё к чему? – не выдерживает Вадим.

– А к тому. Ты же спрашивал: «а не устанем ли мы оправдываться»? Я тебе ответил, что оправдываться будут они, потому что мы настаиваем на открытом общественном расследовании, – поднимаю я палец вверх.

– А… – вопрошает было Вадим.

– Говно вопрос. Активистов для расследования найти – только свистнуть. И, наконец, самое последнее. Основная цель медиареагирования. В смысле, с хуя ли баня сгорела. Подчеркни только, чтобы они понимали, что это главное: «К концу месяца должна стать очевидной неспособность существующего режима навести порядок в важнейшей сфере государственного устройства – обороне рубежей России». Финита.

– Класс! – Вадим встаёт, складывает лист с «тёмником» вдвое и кладёт в карман пиджака. – Гениально получилось.

– А то! Работают профессионалы, не пытайтесь повторить это самостоятельно, – я сажусь в кресло и закуриваю, – ну теперь в печать и Вербицкому.

– Как?

– Чего «как»? Тебе показать, как печатать или что?

– Ты же говорил, что это только первая часть, а вторая? Я так понимаю, что если есть цели реагирования, то должны быть и способы, или как?

«Во, черт! – думаю я, – чуть не запалился».

– Правильно, потом способы медийного реагирования должны быть. Но это тебе пока сложно. Я сам накидаю.

– Как скажешь. Я тогда это пока не отправляю?

– Пока нет. Я через пару часов тебе отдам вторую часть. Мне ещё к киношникам нужно съездить.

После того, как дверь за ним закрылась, я вытащил ворох мятых черновиков старых «тёмников» и начал их внимательно рассматривать, пытаясь вспомнить, что же следует писать во второй части подобного документа. На одной из страниц, так некстати чем-то залитой, я нашёл незамеченные мною ранее пункты, в частности:

2.1. Способы реагирования в СМИ

2.2. Инструктаж персонала

«А Вадим ничего, шарит», – подумал я, увидев совпадение предложенной им второй части в своих черновиках. Я на секунду запараноил, а не писал ли этот чувак такие документы раньше? Уж больно прозорлив. Но, прочитав черновик до конца и увидев там «тезисы для комментаторов» и «разделение на социальные группы», я отогнал свою конспирологию прочь. Тем более, что и в моделировании пунктов Вадим был не так уж ловок. Я посмотрел на часы, прикинув, сколько мне ехать до студии, и решил, что надо потратить хотя бы минут сорок на окончание «тёмника», иначе ни черта не успеем.

Поскольку голова у меня была ещё свежая, по клавиатуре стучал я со скоростью «радистки Кэт». Да что там! Мне даже казалось, что моими пальцами кто-то водит. Интересно, если к поэтам прилетает крылатый конь Пегас, какой зверь вдохновляет работников СМИ? Ко мне сегодня залетел явно кто-то волшебный. Может быть, та игуана из моего сна? Хотя какая, к чёрту, игуана? Если подумать о необычайной живучести медийщиков и их страсти к коммерции, то символом нашего вдохновения должна быть саламандра в костре, с крыльями от женских прокладок. Хотя это кажется мне слишком уж пошлым.

В результате моего лихого соло на ноутбуке родился следующий документ:

Cпособы медийного реагирования:

– Показ пострадавших от дедовщины и произвола в армии за последние восемь лет, с перебивкой прошлых выступлений президента и официальных лиц, обещавших поиск преступников и дававших гарантии безопасности военнослужащих в будущем. Основной вывод: несмотря на огромное количество преступлений в прошлом, официальные власти так и не собираются реформировать российскую армию. Каждый ребёнок мужского пола – потенциальная жертва. Мы не хотим служить в такой армии!

– Публицистические материалы о коррупции в высших сферах армейского руководства. Основной вывод: разве такая армия может защитить своих граждан? О какой победе в Чечне можно говорить, когда военнослужащие, заставляемые руководством, продают оружие боевикам? Они подкупают тех, кто должен был им противостоять.

– Комментарии официальных лиц и информация государственных СМИ постаралась сделать из жертвы преступника, полностью исказив реальные факты. Сколько ещё Зайцевых в армии?

– Публицистические и аналитические материалы, доказывающие, что такое положение дел выгодно правящему режиму, получающему баснословные прибыли от продажи российской армии по частям.

– Развязывание фронта альтернативного информирования о «деле Зайцева» в Интернете (по аналогии с Украиной). Тактические СМИ, «гражданские журналисты», «герильяс с видеокамерами».

– Реакция международной общественности на положение дел в российской армии, свидетельствующая об обеспокоенности и испуге. Привязка к атомной программе Ирана, в которой участвует Россия.

– Комментарии общественных и политических деятелей.

Благодаря разнообразию комментаторов, их принадлежности к либеральным политическим силам и различным статусным социальным группам, должна быть понятна степень развала армии и угрозы надвигающейся потери обороноспособности страны. Комментарии официальных лиц следует давать, только если их можно представить, как попытку оправдаться. Комментарии представителей КПРФ следует давать в любом случае. Наличие коммунистов-комментаторов обязательно. На основе массированного медиареагирования попытаться создать флеш-моб-движения в Сети, вылившиеся в митинги «разумных граждан» на улицах города (НЕТ ПРИЗЫВУ! ПУТИН, СКОЛЬКО У ТЕБЯ ЕЩЁ ЗАЙЦЕВЫХ?).

«Тёмник» получился гениальным. Поскольку инструкций по расшифровке последних пунктов в моих черновиках не обнаружилось, я закончил документ достаточно просто:

Основные тезисы для комментариев, разделение комментаторов на группы и ответственные за инструктирование СМИ – определяет Вербицкий.

Действительно, раз он такой мудрый и многоопытный, пусть сам голову и ломает, какие тезисы излагать и кого как делить. Ибо нехуй. В таком виде документ и поехал к Вербицкому. Вадиму я поручил собрать всех руководителей направлений и тщательно проинструктировать их в отношении разворачивания кампании одновременно во всех дружественных нам СМИ.

А сам я поехал в студию.