Записки сахалинского таёжника. Фоторассказы 2013 Маслов Валерий

Река, естественно, стала меньше, но не намного. Тиабут ещё приличный. В речке есть рыбёшка, мало, редкая, мелкая мелочёвка.

Прошёл два кривуна. Дно – сплошной каток. Бродишь реку, как по минному полю идёшь. Скорость движения катастрофически падает! Ты собран, натянут как струна, чтоб в нужный момент успеть поймать равновесие. Иначе холодные водные процедуры в преддверии ночи. Смотря как упасть, можно здорово травмироваться. Так что при прохождении бродов варежка захлопнута, задраена, как люк на подводной лодке! Все внимание на воду, на дно реки.

В трёх метрах от берега стоит каркас полога. На дереве висят кое-какие шмутки, здесь же воткнут топорик с коротким топорищем. Осмотрелся кругом. На невысокой сопке уже стоят редкие ёлочки. Лес потихоньку меняется. В верховьях должен быть ельник. Дровишки есть, естественно, с пойменных деревьев. Вода под боком. Первое и единственное место осенних бивуаков этого года, где вода в полутора метрах от места ночёвки. Каркас полога, правда, сделан ногами к костру, вдвоём здесь жили. Пойдёт, меньше работы.

Ну что, первым делом нужно рогачки заменить. Рогачки, которые стоят на старом кострище, низкие. Распаковал рюкзак, вытащил инструмент. Полез на сопку. Тонкие берёзки на сопке растут. Заинтересовал густой, мощный брусничник. Ягоды не нашёл, так, пять штук, – это разве брусника? Спилил две берёзки. Наверху попался двухметровый серый пень. Дрова с высоким октановым числом! Пень пойдёт на растопные дровишки.

Заменил рогачки, завёл огонь. Вытащил из рюкзака костровые крючки, повесил чайный котелок. Пока готовился чай, поработал ножовкой. Раскидал старую толстую иву на полутораметровые чурки. Включил транзистор, авторадио ловит отлично, чисто. Не плавает звук, как, допустим, на речке Чеховке. Попил чая с шоколадом, затем сахара насыпал в кружку и с хлебцами. Кушать хочется, день не евши.

Полиэтиленом накрыл полог. Шмутки, висящие на дереве, расстелил на земле. На них положил коврик, спальник. В большой котелок – две горсти риса, щепоть соли, полбанки тушёнки, разумеется, налил нужное количество воды. Повесил на огонь, пусть варится. Сварить рис – дело не быстрое. Хорошо сварить рис, да к тому же на костре, нужен опыт. Вермишель варится гораздо быстрей и не надо никакого опыта. А куксу вообще варить не надо. Но рис – это рис! Он гораздо питательней разных вермишелей, в которых сейчас намешано черт знает что. В рис ничего не намешаешь, это крупа.

Напилил дров, ольха да ива. Время подходит к семи часам вечера. Переобулся, на ноги сандалии. Сапоги, носки на просушку. Свитер надел, поверх олимпийку.

Свежо, однако, небо полностью очистилось от туч. Ночью может быть слабый морозец. Покушал, немного на утро оставил. Чая попил.

Всё, темно, ночь наступила, а время всего двадцать ноль-ноль. Вот этим не нравятся осенние путешествия. Темнеет рано, заняться абсолютно нечем. Слушаешь радио и смотришь на огонь. Куришь много, потому что делать нечего. На маршруте одна сигарета в час. На бивуаке по три сигареты в час. Курить надо бросать. Табачные изделия дорожают не по дням, а по часам. Снова, в который раз любимый президент подписал приказ о повышение акциз на табачную, алкогольную продукцию.

В десять вечера попил ещё чая. Нужно делать баиньки. Залез в спальник. Костер иногда здорово стреляет. Ива не берёза, стреляет ива – летят хорошие окалины. Хвойные так не стреляют, как ива. Разумеется, если не положишь в костер еловую дровину ближе к комлю с множеством смоляных карманов. Она будет так стрелять – автомат Калашникова позавидует! Берёза тихо горит, только шипит, молодая ива тоже тихо горит.

2

Утро, как и предполагал, морозное, к тому же в пойме расположился. В ельнике было бы теплей. Да какое утро, ночь ещё, пошёл шестой час. Завёл костер, отогрелся огнём и чаем. Нет, а то можно подумать, вылез со спального мешка, зуб на зуб не попадает. Выспался, в спальнике нормально. Сидеть у костра холодней, спина мерзнет. Это не летом в турпоходах, всю ночь с гитарой!

Дождался рассвета, экономя дровишки. Разогрел оставшийся рис. Дело это быстрое, в котелок немножко водички и на малый огонь. Ничего не пригорает. Позавтракал, переобулся. Промыл котелок, просушил на огне. Упаковал рюкзак. Что за денёк сегодня будет? Насчет погоды денёк будет хороший. А вот насчет пути-дорожки – денёк предстоит ужасный. Тропы нет, придётся идти, точней лезть по поймам. Долго лезть, река ещё большая. По реке идти невозможно – камень скользкий.

Покурил на дорожку. Время восемь тридцать. Рюкзак на плечи, сразу в воду, бродить реку. На поймах бодульё покрыто инеем. После первого перекура снял камуфляжную куртку – жарко, однако, стало. Солнышко светит, небо чистое. Свежо, без рюкзака было бы холодно. Елок на склонах все больше и больше. Речка потихоньку становится меньше. Бамбук достал. Есть места и немало мест, где бамбук подходит к самой воде. Короче в пойме бамбук растёт, кругом всё в бамбуке. Иногда попадаются верховые поляны с бодульём, без него, с жидкой, жухлой травой. Получаешь короткие облегчения. Затем снова в частокол бодулья, в бамбук, в скользкую реку. Фотографировать буквально нечего.

Когда резал кривуны по левому берегу, на склоне наткнулся на ягоду клоповку. Много ягоды, она уже переспелая. Надо аккуратно срывать, чтоб в руках не давилась. Немножко покушал, клоповка не брусника, много не съешь.

На седьмом часу пути силы покинули организм. Река уменьшилась, заметно уменьшилась. Проходил левобережные развилки, но не прошёл ни одной крупной развилки. Тропка, точней стёжка появилась. Откуда? Остановился на перекур в пойме, рядом с сопкой. На сопке уже не елки, а ельник, молодой еловый лес. В данном месте ночевали в этом году. Может, здесь бивуак разбить? Нет, нужно ещё часок протянуть.

Стал тянуть, надо закрыть седьмой час пути, и на сегодня хватит. Закрыл час, но не остановился. Десять минут ходу, развилка. Не просто развилка – нужная развилка.

Выше развилки Тиобут размерами с приличный ключ. Была река, и нет реки, сходятся два ключа, сам Тиобут, конечно, больше.

На развилке лежит черный пакет, на нём прозрачный пакет. В прозрачном пакете большой красный помидор, в черном пакете килограмма три картошки. Овощи в отличном состоянии, недавно их оставили здесь. Дальше пошёл, точней будет, побрёл – сильно, однако, устал – по набитой в узкой пойме стёжке. Не далеко пошёл. Минут десять ходу, попалось подходящее место под бивуак. Дров кругом полно. На правом берегу, на крутом склоне много тонкой берёзы.

Покурил, инструмент в руки, принялся за работу. Такова жизнь: чтоб попить чая, нужно заработать на этот чай. Сразу напилил берёзы на шесты под полог, на рогочки. Обустроил кострище, сделал огонь, повесил чайный котелок. Чай поспел. Сидел пил чай и размышлял, думку думал.

Выходит, металлист слил сплетни. Не существует никакого тупика. Что у нас получается? В среднем течении Тиобут совершенно нехоженый, скажем, необитаем. Былые старые японские дороги давно заросли. В верховьях реки появляется стёжка. Ходили совсем недавно, в конце сентября. В который раз внимательно осмотрел карту. Да уж, а ведь от посёлка Синегорск до этой нужной развилки путь короче минимум в два раза, чем если тащиться с посёлка Пятиречье.

Синегорцы ходят именно на эти озёра? Зачем? Может, там ягода клоповка. Может клюква есть, ведь озёра. Судя по густому глухому ельнику, должна быть черника. Одно ясно, что ходят не любоваться на озёра, за чем-то ходят. В нынешнее время мало кто ходит вглубь тайги чем-то любоваться. Тем более коллективом с бесперспективного посёлка. В Синегорске угольная шахта давно умерла, в посёлке нет работы. Им не до романтики. Набрать бы ягоды клоповки, в нынешнем году клоповка дорогая!

Насобирал, напилил дров. В пойме нашёл сухую елку, порубил ветки на утреннюю растопку. Пополнил запас бересты. Смастерил лавочку. Между двух ив натянул веревку. Уложил четыре стропила. Боковые, крайние стропила закрепил веревкой к ивам. Накрыл полиэтиленом, сверху положил четыре стропила. Придавил полиэтилен, чтоб ветром не сорвало. Смотря какой ветер. На реке Чеховке как дунуло, и нет полога! На левом склоне свалил приличную пихту. Нарубил лапки, сделал хозяйскую подстилку. Ствол пихты пришлось раскидать, потому что лесина упала на стёжку.

Все, дела сделаны, можно переобуться. Но сначала поставил вариться рис. Сапоги, носки на просушку.

Поужинал и снова до десяти вечера авторадио под созерцание пламя костра. Сегодня много дров заготовил. Потому что здесь никто никогда не стоял. На вчерашнем бивуаке с дровами было не густо. Если бы у тех товарищей была хорошая ножовка, пришлось бы становиться в другом месте.

В спальный мешок залез в камуфляжной куртке. Сон не идёт, много одёжек, все они с застёжками! Куртку снял. Ворочался до полуночи, вообще стал плохо спать и не только в тайге.

3

Проснулся в пять утра, снова посиделки до рассвета возле костра. Периодически вставая, поворачиваясь задом к огню, грея спину и задницу! На дворе октябрь месяц. Рассвело, все как обычно: завтрак, сбор. Моешь котелок, руки отваливаются – вода ледяная. Котелок не просто ополаскиваешь – нагребаешь мелкого песка или ила. Пучок травы вместо тряпки, щётки.

Ну что, вперёд! Озера недалеко, сегодня будет впечатлительный денёк. Погода отличная, небо чистое, и совсем не свежо, холодно, однако! При старте холодно, потому что раздеваешься. Свитер, олимпийку, водолазку в рюкзак. На тебе футболка, рубашка, куртка камуфляжная.

Выше по ручью пошли отличные места для бивуака. Склоны пологие, ельник кругом. В ельнике множество ровных площадок. Полчаса пути, картина сменилась. Ручей тихонько бежит в узкой щели распадка.

По обеим сторонам крутые, чуть ли не отвесные осыпи по десять и более метров высотой. Ручей периодически засыпает.

Узкие, длинные ямы, глубиной за метр. Завал на завале. Наверху осыпей стеной стоит ельник. Деревья не толстые, болтающийся на них мох-бородач создаёт впечатление, что наверху старый, перестойный ельник. Это уже тайга, труднопроходимая тайга.

Нет сильных перепадов воды. Ни одного водопада, порожки – редкое явление. Можно смело сказать, что Мицулёвский хребет – мягкий хребет. Водичка спокойно течёт, не несется сломя голову, как, допустим, с верховьев Сусунайского хребта. Про Камышовый и Шренка говорить не стоит. Там такие перепады, водопады и столько их много.

По тяжёлому участку лез минут, наверное, сорок. Здесь идти невозможно, только лезть. Распадок стал забирать к западу, ущелье осталось позади. В одном месте водичка бежит по параллельно уложенным брёвнам, баланы тонкие, скажем, тонкомер – в диаметре не больше пятнадцати сантиметров. Стянуты железным тросом. На торце сооружения перепад высотой за полметра.

Давным-давно, а точней ровно тридцать лет назад, слышал о таких сооружениях. Рассказывал профессор биолог. Он не единожды встречал настилы данного типа по речушкам на полуострове Крильон. Говорил, что этим методом японцы золото мыли. Встречал участки, где русла ручьёв были застелены брёвнами, по пятьдесят метров и более. Настил в длину пять, шесть метров, перепад полуметровый, очередной настил и дальше и дальше, ниже и ниже.

Здесь может тоже было много настилов, время убрало сделанное людьми, но кое-что оставило.

Характер ручья изменился. Водичка ели течет, пойма довольно широкая для верховьев. Дальше пошёл по сухому широкому руслу, засыпанному мелким чистым камушком.

Пойма широченная, поросла травой. Стоят редкие ивы, поэтому русло чистое, без листвы. Погода прекрасная!

Пойма стала уже, на берегах много берёзы, русло засыпано листвой. Километра три шёл по сухому руслу, пока не дошёл до развилки. Кстати, тоже сухой. Воды не то что не видно, её и не слышно. Но вода внизу есть, ручей был немаленький, под землёй водичка бежит.

Нарисована на карте эта развилка. Сбросил рюкзак, пошёл в разведку по отвилке на восток, там должно быть небольшое озеро, совсем не далеко от развилки. Метров пятьсот ходу, вышел на открытое место. Круглая неглубокая чаша, окруженная кондовым ельником, растущим на невысоких, довольно крутых склонах. От ельника по окружности метров на десять стеной стоит бодулье. Ниже, скажем, в центре чаши, трава осока, она уже лежит, имеет бледно-зелёный цвет. Диаметр чаши, покрытой осокой, примерно метров за тридцать. Да, здесь была вода и снова будет – следующей весной. Может, этой осенью здесь будет вода, если дожди зальют дня на четыре.

Вернулся к рюкзаку, покурил. Пошёл дальше по основному сухому руслу. Хорошо идти, путь-дорожка ровная, подъём не ощущается. Завалов фактически нет, кривины есть, небольшие, так, слегка петляет сухое русло. Водичка появилась, ручей стал в два раза меньше. По воде прошел минут двадцать. Все, кончилась водичка, резко кончилась. Ямка небольшая, бревно гнилое лежит. Выше бревна, метрах в двадцати, натоптанная стёжка полезла круто в сопку. Распадок закончился. Если судить по размерам оборвавшегося ручья, то до водораздела надо топать минимум часа полтора-два.

Полез в сопку – крутой подъём метров за пятьдесят. Стежка пошла вниз, метров десять. Крутой поворот влево, небольшой подъём и стёжка пропала. Внизу довольно приличное углубление, по окружности бодулье. В центре крапива стеной, она уже редкая, лист почти опал. Стоят одни бледно-зеленые стебли, густо стоят.

Странно, куда стежка делась? В бамбук ушла? Да невозможно по этому бамбуку ходить. Кругом кондовый ельник и мощный бамбук. Внизу на Тиабуте переживал, мол, леса нет, один березняк. Пожалуйста, одни елки! Есть берёза, но мало. Спустился в крапиву. Если растет крапива, значит, давно тут не было воды. Весной вода здесь есть, ведь нет выхода из этого сухого бочажка. С западной стороны в ельнике уловил движение, потом увидел. Огромный филин уселся на ёлке. Вот это птица! Часто видел сов, тоже крупная птичка, это вам не рябчик. Данный филин здоров, однако!

Подошёл ближе на самую малость, птица может улететь. Филин сидит, изредка головой крутит. Косится на восток, вниз, где вода есть. С человека взгляд не спускает. Расстояние большое для фотоаппарата мыльницы. На зуммере фотографировать только со штативом, чтоб была отличная резкость. Какой штатив – полезешь в рюкзак, филин подумает, что за ружьём полез! Он не станет ждать, пока вылетит птичка! Пришлось бить навскидку, без сошек! Произвел четыре выстрела. Темно, на открытое место филин не полетит.

Пошёл, полез в горку по бамбуку на север. Филин так и сидит. Снова попал в углубление, без какого-либо выхода. На самом дне чаши крапива. Опять в гору сквозь бамбук по едва заметному руслу. Весной здесь талая водичка с сопки стекает. Бамбук по грудь, есть в рост, выше роста. В основном бамбук стандартный, по грудь. Ох и местность хитрая!

Залез наверх, на севере просвет. Сквозь бамбук в два метра вылез на отрог, хорошо, что не высоко. Пот ручьем течет, это не по тропам да по сухим руслам гулять! Бамбук любого измотает, даже такого опытного таёжника, прошедшего сквозь бамбук сотни километров. Раздвигаешь бамбук руками, лезешь в эту щель дальше, дальше. А куда деваться, если влип уже! Как говорится, назвался груздем, залазь в короб и не чирикай!

Сердце учащено забилось. Вот он пошёл адреналин. Казалось бы, с чего выработаться адреналину? Медведи? Не нужно оскорблять мишку косолапого. В таких гиблых местах может лазить только человек и нечистая сила! Внизу сквозь бамбуковые листья мелькнул кусочек воды. Не зря полез на этот отрог. Чувство поисковика, чувство удовлетворения – это сладкое чувство, оно слаже адреналина! Ты смог, ты дошёл, ты нашёл!

Спустился до границы ельника. Дальше крутой склон градусом за сорок пять. Большое озеро с зелёной водой! Вода чистая, кажется зелёной, значит глубоко озеро. На воде, как раз у берега, куда вылез, плавают семь уток.

Озеро имеет форму продолговатой чаши. Северо-восточный край водоёма как бы заострён. Юго-западный край полукруглый. Озеро в длину метров за сто, самое широкое место метров за шестьдесят. Берега крутые, поросшие травой.

По траве видно, что весной вода поднимается минимум на пять метров. Юго-западный и северо-восточный берег озера относительно пологие. На северном берегу больше пологого места.

Выше крутого склона, поросшего травой, кругом кондовый ельник, ну а внизу бамбук, кстати, тоже кондовый! Выход отсутствует. Красиво смотрится таёжное озеро.

Взял западней, спустился до воды. Распугал всех уток. Сбросил рюкзак, перекур большой. Грунт у воды – мелкий камушек, похожий на гравий, это не гравий – слабая, некрепкая горная порода. У воды мягкий грунт, но не топко. Да, водичка чистая. Еще какая чистая, бокоплава полно, лазает по дну. Бокоплав, привередливый ракообразный, живёт только в чистой воде, богатой кислородом. Запах на озере схожий с морским прибрежным запахом!

В воздухе витают ионы йода. Откуда? Утка занесла водоросли. На берегу не заметил никаких признаков присутствия человека. Осталось проверить противоположный конец, северо-восточный берег озера. Больше нет мест, где можно расположиться, хотя бы чая испить. Немного отдохнул, побрёл южным берегом на противоположный конец озера. Идти приходится у самой воды. Глубина начинается резко, метр в воду – и уже выше пояса. Прошёл больше половины длины озера. Наверху как бы маленький распадок, склон положе. Полез наверх. Нужно искать втрое большое озеро. Оно должно быть рядом. Времени ещё хватает. От ночёвки шёл всего три с половиной часа.

На еловый ствол прыгнула зверюшка мелкая. Белка-летяга. Дерево на склоне растет. Так что белочка оказалась на уровне траектории таёжника.

Зверёк уцепился лапками за кору. Не понять, куда он смотрит своими большущими глазами. Большие, можно сказать, огромные глаза у белки-летяги. Больше чем у филина! Белочка хорошо получилась, резкость неплохая, четко видно зверюшку.

Редко встречаешься с белкой-летягой. Однажды в пору промысловой охотничьей деятельности попалось дерево, старая ива, на стволе недалеко друг от дружки вот так же прилипли к коре пять белок, выводок. Упал на север, попал в распадок, идущий на восток.

Сквозь бодульё пошел по курсу. Вышел на пойму шириной метров за пятнадцать. Дальше пойма стала намного шире. Скажем, развилка, почти ровное широкое русло. Ровное по распадку, по наклону и сам путь ровный. Как будто бульдозер здесь прогнали с ножом шириной метра в четыре. Короче, грейдер прошёл, дорогу ровнял!

На юге растет немного ивы, дальше, южней, вообще широченная пойма с бодульём стеной. Может, здесь тоже озеро было? Пошёл на север, по ровной дорожке. С километр прошёл. Стал на распутье. Прямо на север надо лезть вверх по сухому руслу. Направо, на восток хорошо видно, что распадок вскорости заканчивается, большая сопка на пути. Пошёл на запад. Затем снова полез в бамбук. Перевалил отрог на север, ещё отрог, бамбук, бамбук и бамбук. Полез в гору на север. А сил-то уже нет, время фактически вышло.

Стоп мотор, тормози, таёжник безбашенный. Только сейчас дошло: местность-то пустынная, пустыня! Это, конечно, не Сахара и не Каракумы! Ельник кругом, сплошной ельник и бамбук сплошной. Какая разница, что саксаул в пустыне, что елка в тайге? С елки воды не выжмешь, с бамбука тем более! На данном участке тайги, как показал опыт, на большом участке тайги. Единственный резервуар с водой – озеро, огромный резервуар, но он единственный. Так что как-то нужно выходить снова на озеро. Без воды не туды и не сюды.

Вот ситуация! В тайге и без воды. Масса распадков, везде сухо. Если подумать, то распадок должен идти к воде. С горы спустился в узкий распадок с приличным градусом. Минут через пятнадцать упал в сухой бочажок. Из него вылез на запад. Снова вниз. Широкая, ровная, чистая дорога идёт на юг, та самая дорога. Значит озеро недалеко, пару километров. Это что же выходит? Все распадки, по которым лазил, махал множество небольших отрогов, всё это относится к вешнему бассейну озера. Большой, однако, бассейн.

Дошёл до широкой поймы, дальше пошёл по старому пути. На запад, затем полез в гору на юг. А ведь мог пройти по короткому, лёгкому пути, без всяких гор, бамбуков. Об этом завтра узнает. Без гор, да без бамбука – это не таежник, так, праздношатающийся по тайге! Мы выбираем трудный путь, опасный, как военная тропа!

На данном участке одна опасность – запутаться в бамбуке. Сдохнуть на подъёме не получится – короткий подъём. Если в сравнение взять гору Рудановского, бамбук на подступе к подножью горы. Данный подъём – это вообще не подъём, так, невысокий бугорок, покрытый редким, жидким невысоким бамбуком! Все в мире относительно.

Упал на озеро. Берегом дошёл до северо-восточного края. Здесь положе. Можно ходить по дну озера. Бокоплава кишит. Интересно, чем рачок питается, ведь он хищник? В озере должны присутствовать более мелкие ракообразные: дафния, циклоп. Естественно, полно инфузории туфельки. Так что бокоплав голодным не будет. Ну а если утка помрёт на озере, у бокоплава праздник на месяц!

Поднялся до ельника. Это перемычка шириной метров в тридцать. Сбросил рюкзак, прошелся дальше, снова вниз, бодульё, поворот на север. Начинается большая широкая пойма. Наверное, тоже было озеро. Вернулся на перемычку к рюкзаку. Осмотрелся. Насчет дров – без слов. Берёзы мало, к тому же крупная берёза. Ерунда, шесты на полог можно сделать с молодой елки. Внизу, под ногами, мелкий наносник, ближе к озеру есть крупный наносник. При хорошей зиме с обильными снегопадами весной по перемычке шурует вода в большое, в главное озеро данного водного бассейна.

Как можно всё это объяснить? Много походил по тайге, очень много, по разным местам ходил. Везде бегут ручьи. Гору Рудановского слышали единицы. Пик Чехова знают многие, даже на пике Чехова есть родник. Он находится за Бородавкой на западной стороне, на стороне города. Выходит, на данном участке нет грунтовых вод, родники отсутствуют. Были бы родники, они бы за десятки, сотни тысяч лет промыли бы проходы в горной породе. И было бы как везде в верховьях рек.

Ну что, нужно приступать к работе, хватит гулять по сопкам, бить баклуши по бамбуку! Распаковал рюкзак, достал инструмент. Завалил три приличных берёзы. Верха на рогачки, шесты, стволы на дрова. Обустроил кострище. Пошёл за водой. Далеко, однако, ходить за водой. На пути кусты, два высоких шлагбаума. Как-нибудь переживем это неудобство, таёжник стираться не собирается. Набрал полуторалитровую пластмассовую бутылку, чайный котелок и большой котелок. Доставил воду на-гора! Устал, однако.

Тимоха все время удивляется одному житейскому факту. Романы, рассказы, фильмы о старой деревенской жизни. Женщины фактически везде с коромыслами да с ведрами. Не мужское это занятие воду таскать! А вы потаскайте воду!!! Таёжник на полторы сотни метров пронёс всего семь с половиной литров воды, меньше ведра, устал. Путь нехороший до воды или от воды. В больших деревнях женщины от единственного колодца на километр, на два таскали сразу по два ведра. И вёдра явно были не десятилитровые. Что сделаешь, слабый пол!

Завёл огонь, сделал чай, перекусил слегка. Принялся городить полог. Деревья стоят далеко друг от друга. Так что пришлось натянуть верёвку метров на семь. Нет под боком столько нужного материала, чтоб сделать основание полога с рогачков. Напилил молодой пихты, лапник на подстилку, стволы на стропила. Сначала пришлось сучки обрубать, елка – не берёза. Полог готов. Насобирал дров. Все, хватит, сил уже нет.

Повесил вариться рис. Вторую банку тушенки решил делить на три раза. Удочка в наличии, кого ловить, бокоплавов? Почему утка не занесла в озеро икру карасей? Иди, спроси и предъяви!

Наконец-то переобулся. Как хорошо после дня хождения в болотных сапогах надеть сандалии. И никуда не ходить, сидеть у маленького огонька. Рис варится, кочегарить нельзя. Завтра днёвка. Ну как дневка? Надо ходить, лазить, искать озёра. Вообще-то днёвка – это когда торчишь на одном месте, отдыхаешь, рыбу ловишь. На этом озере нет следов присутствия человека, никаких следов, даже нет старого давно пиленного или срубленного пня. Ребята с посёлка Синегорск куда-то же ходят. На озёра они ходят! Шли по стёжки, неплохо тропку набили. Потом что, взяли и полетели? Следы, гады, путают! Покушал, рис нормальный и с одной третьей банки тушёнки. Когда тушёнка закончится, пустой рис тоже нормальный будет! Сходил на вечернее озеро. Вода гладкая-гладкая. Утка режет воду. Тишина, таежная идиллия. Хорошо слышно, как утка плещется. Птица не моется, не купается. Она жирует, то есть кормиться.

Вечереет, а над озером летают утки! Слова из песни Розенбаума, утиная охота. Когда утку не трогают, она не летает над озером, утка на озере. На вечерней зорьке здорово бьют утку, вот потом, после выстрелов, утка летает над озером. Летает, ну, порхает, парит над озером! Она носится, что реактивный самолёт, у утки высокая скорость полёта, плюс испуг.

В десять часов вечерний или ночной чай с хлебцами вприкуску. Нужно баиньки делать. Сегодня костер с еловых дровишек. Сырая пихта тоже здорово бабахает. Костер в метре от полога. Свежо, точней холодно, под утро морозец нагрянет.

Правда, доброму дедушке морозу не достать таёжника. Дедушка ещё слабак, в ельник ему не проникнут. А вот как окрепнет добрый дедушка мороз – начнёт морозить всё кругом. Лес, реки, море, он ведь добрый!

4

Утро обычное. С предрассветными посиделками возле костра. Температура воздуха относительно нормальная, морозец не ощущается. Хорошо! Потому что сегодня не надо никуда тащиться с рюкзаком на плечах. Таёжник будет таскаться по сопкам без рюкзака. Главное в этом деле – не потерять озеро! Да, нужно найти другие озера, но главное – не потерять это озеро. Иначе будет весело. Местность здесь хитрая, рельеф больно ребристый! Множество мелких бугров, покрытых бамбуком.

Светает, позавтракал. С собой сигареты, фотоаппарат и компас. Последний прибор можно было бы не брать. В фотоаппарате есть компас, аппарат привязан к GPS. Можно делать фотографии с координатами твоего нахождения, широта, долгота. Но не нужно, в связи с экономией питания батареи.

Вышел к водоему. Озеро парит, как будто вода горячая. Морозец!

Начал разведку с юго-западного берега озера. Морозец хорошо ударил. Осока на берегах вся белая, в обильном инее, как будто снежком присыпана.

Нагулялся по бамбуку на сто лет вперёд! Переключился на северную большую пойму. Начал с восточных распадков. Там тоже ничего нет, сопки высокие. Водораздел недалеко.

Устроил обед. Чай и хлебцы. А чем ещё обедать? Погода сегодня летняя. У бивуака пока не очень тепло. Елки солнышко загораживают. На озере жара.

У воды развел небольшой костерок, нагрел водички.

Побрился, умылся и всё прочее.

Чем бы заняться? Дров наготовил гору. При очередном чаепитии уловил слабый треск с узла веревки. Следом ещё такой же треск, полог немножко опустился. Ветерок стал поддувать со стороны озера. Веревка, на которой лежат стропила полога, длинная, сам полог – что парус одинокий! Передавали по радио ночью сильный порывистый ветер, временами слабый дождь. Вот и дело нашлось, придётся укрепляться, полог переделывать. Ну, радости полные штаны! Сидел бы у огня да сидел, думая, чем бы заняться. Так бы до ночи и просидел! Придётся лазить по сопке, по бамбуку. На сопке спилил нужную березу. Приволок материал на базу. Вбил один рогочёк. Второй конец несущего шеста гвоздями прибил к мощной пихте. Веревками закрепил стропила, полиэтилен тоже закрепил. Поверх покрытия положил пять еловых стропил. Полог крепкий, выдержит девятибалльный шторм.

Вечером задуло сильней. Сварил рис, поужинал. Плохо – ветер дует с озера прямо в полог, так что костёр, пламя костра на полог идёт. Половина искр в полог летят.

Ночь наступила. Тайга шумит, ветер рвёт. Пламя костра носится, что бешеное. Тепло, очень тепло. Пришлось раздеться, даже брюки снять. В спальнике – в трико и в футболке. Носки тоже снял. Хорошо, да не очень. Искры покоя не дают, сон не идёт. Спальный мешок уже немножко испортил. Проморгал окалину, и что обидно – мелкую окалину. Она, зараза, попала прямо на молнию спального мешка, молния пластмассовая. В итоге спальник до конца не закрывается, где-то сантиметров на двадцать.

5

Тепло и жар гуляющего пламя сморили таёжника. Проснулся от мощного порыва ветра. Костер давно прогорел, угли ветер раздувает. На втором порыве ветра сорвало крепления полога, успел удержать полиэтилен. Собрался было крепить материал заново. Пронёсся третий мощный рывок. На спальник посыпались еловые стропила. Аврал! Да ещё какой аврал. Как только сорвало полог, сразу дождь пошёл.

Что тут думать, кого крепить при мощных порывах ветра? Сделал проще, быстрей – это было единственное правильное решение. Убрал стропила, накрыл лёжку полиэтиленом, концы придавил стропилами, залез в спальник, укрылся полиэтиленом. Время – всего полтретьего ночи. Плёнка толстая, двести микрон. Над головой сделал как бы невысокий шалашик. Можно спокойно курить. Главное – не пропускать порывы ветра. Их приближение чувствуется. Сразу держишь руками не закрепленный кусок полиэтилена. Дождик здорово барабанит по плёнке. Влип очкарик, полога нет, дождь, ветер ломовой?! Ерунда, было хуже, пока что всё сухое, сам сухой, сверху не капает!

Лежа в спальнике, сверху накрытом полиэтиленом, умудрился переодеться. Снять трико, одеть брюки. Приготовился к утру. Спал рывками, урывками – нездоровый сон. Приблизительно около пяти часов утра барабанная дробь по плёнке стала реже. Значит, дождь закончился, это уже с елок капает. Пихты мощные, долго будет сверху капать.

В шесть часов поднялся. Хорошо поспал, ну просто отлично! В общей сумме, может, часа четыре сна наберётся! Ветер затихает, уже дует стабильный свежий ветерок, без каких-либо бешеных рывков. Развел огонь, сделал чай. Сегодня не надо отогреваться. У костра в одном свитере. Сидишь, смотришь на пламя и вырубает, ко сну клонит. Плохо дело. Приемник работает отлично, авторадио чистенькое. В семь утра Сахалин сказал о погоде – без осадков! Как хотелось бы в это верить!

Позавтракал, собрал рюкзак. Вчера решил сразу выходить на большую пойму, двигаться на север, к Мицулёвскому хребту. Сегодня переиграл. Продуктов минимум ещё на пять дней. Надо искать озёра. Нужно вернуться на потерянную тропу. Внимательно, внимательно всё кругом осмотреть.

Берегом озера вышел на юго-западный край этой огромной чаши. Снова сквозь бодульё, затем в гору сквозь бамбук, потом с горы сквозь бамбук. Даже не понял, как настолько быстро вылез на тропу! На сухом бочажке сбросил рюкзак, спустился вниз до воды, до ручейка. Да, она самая, та тропа. Наверху всё тщательно осмотрел. Нет стёжки, обрывается. Значит, где-то есть смётка в бамбук.

Полез по другому маленькому распадку. Перевалил отрог, сквозь бамбук вниз, потом вверх и снова вниз. В бамбуке на муравейнике след сапога. Чей туфля? Мой туфля! Полез по бодулью и вылез туда, откуда пришёл.

На бывшем бивуаке сделал второй перекур. Итого два часа угробил впустую. А сколько сил потратил, преодолевая бамбуковые заросли. Пошел так, как планировал вчера. Пойма, дорога, сделанная вешними водами, распадок, остались позади, курс на север. Кажется, на северо-востоке маленькое озеро.

Добрался до места, где казалось! Не крестился, смысл?

Да, здесь было озеро и снова будет, весной. На данном озере вода пропала, точней испарилась совсем недавно. Месяц назад здесь ещё была вода.

Дальше начались сплошные бамбуковые мучения. Ну, не то чтобы мучения, изнеможение, ещё шаг, второй. Силой заставляешь себя двигаться вперед. Сила в чём? Правильно, в матах! Нам не песня строить и жить помогает?! Нет. Бестолковая, но красивая фраза, набившая оскомину. По бамбуку с песняками не пойдёшь, всего-навсего не пройдёшь. За прошедшие дни привык уже лазить по бамбуку. Смирился! Лезешь по сухому руслу, заросшему бамбуком, и даже зубы не стиснуты. Не материшься, так, временами причитаешь: когда же ты, падла, закончишься! Русло идёт с севера. После часа пути вылез на открытое место. Это так говорится – открытое место. Распадок неглубокий, на сопках редкие березы, сопки пологие. Небо синее, синее, чистенькое, солнышко яркое, припекает слегка. Казалось бы, можно радоваться жизни. Густой сильный бамбук покрыл всю территорию сплошным ковром. Поэтому жизнь кажется как-то не очень. Если в данной ситуации радоваться жизни, это извращение.

Ещё час пути сквозь густой, сильный, высокий бамбук. Стал получать кратковременные передышки. Местами на дне распадка растёт тонкая высокая трава. Она ещё зелёная, сквозь траву высотой в полтора метра легче идти, чем сквозь бамбук. Теперь можно смело сказать: Мицулёвский хребет мягкий. Забрался на хребет и не понял. Врёт, непрерывных два часа по бамбуку и не устал? Ещё как устал. Если бы не было бамбука, на хребет поднялся бы – зашёл на хребет, а не поднялся – прогулочным шагом. Если бы да кабы! Как этот бамбук достал Тимоху! Речку Тиабут долго будет помнить. Здорово нагулялся по бамбукам!

На севере хаос, сопок, отрогов, не понять, не разобрать, что, где и куда. Но ясно одно и это одно – главное. На севере бассейн реки Найба! Таёжник на правильном пути. Тогда где же остальные озёра? Значить та сухая большая пойма – второе большое озеро? По логике и по топографической карте так оно и есть. А иначе бы попал в верховья Тиабута, перевалив острог. В данном районе на Мицулёвский хребет можно выйти по единственному пути. Сквозь цепочку озёр.

Взял бы немножко влево, попал бы в верховья Лютоги, немножко вправо – верховья Тиобута. Вышел, попал, как и планировал, вниз верховья речки Красноярки. Точней верховья речки Заводской, притока речки Рогули. Есть одна несостыковка: синегорцы, будь они трижды неладны! Ведь куда-то же они, синегорцы эти, ходят! На озере отсутствуют следы пребывания человека. Стёжка неплохо набита. Стоп! Тропы как таковой нет, стёжка набита по осени. Наверное, каждый год набивают. Может, ходят вовсе не на озёра, а по ягоды. Может, ребята с поселка Синегорск и не слышали про озёра, как тот металлист с посёлка Чистоводное.

Ладно, ответ на данный вопрос надо будет получить будущей весной. То есть в начале лета, июнь – на Сахалине весна. Здесь будет здорово, будет прекрасно, будет множество озёр. Ну, Тимоха! Находится в глубине Сахалинской тайги, в дебрях. Неизвестно, сколько дней и как придётся вылезать до посёлка Загорск. Он уже планирует вернуться на следующий год! Турист!

Спуск на северную сторону, примерно градусов за семьдесят, чуть ли не обрыв! Не видно начала распадка. Внизу такой же сухой бочажок, каких полно на южной стороне.

Крутой, короткий, всего-то метров за десять, спуск с хребта – чистый. Бамбук южнее. Жухлая трава полегла. Слетел вниз, цепляясь за тонкие березки. По сухому руслу метров двести прошёл на восток, градус наклона небольшой, на слонах бамбук. Попал в тупик. На юге, на востоке крутая сопка с кондовым ельником. На севере неглубокая седловина, манящий просвет. Нет на севере ельника.

Поднялся на пригорок. Отсюда тоже нельзя работать фотоаппаратом. Деревья загораживают панораму, верховья реки Красноярки. Внимание привлекла кучка открытого грунта, она прямо по курсу. Больно эта кучка похожа на дело рук человека, точней, на дело ножа бульдозера. Не ошибся. Как можно ошибиться, увидев в тайге, фактически на самом хребте, кучку открытого грунта? Мы все прекрасно знаем, всякие разные леспромхозы имеют мощную технику. Хорошо, что на великих горах отсутствует лес. Иначе бы можно было на обычном автомобиле заехать на вершину Эльбруса, Везувия, Эвереста!

Пошёл по дороге на восток. Открылся прекрасный, отличный вид на север.

Дорога идёт вдоль водораздела, все распадки обходит верхом. Дорога совершенно не езжена, давно по ней не ездили. Скорей всего, данный путь били в начале двухтысячных годов. Естественно, для добычи и вывозки пиловочника. Но верховья Заводской и верховья Рогули золотом не блещут. Немножко золота, ельник остался цел и невредим.

Дошёл до места, где по дороге не то что невозможно проехать на спортивном мотоцикле, пешком тяжело идти. Метров двести дорожного полотна похоронены и конкретно похоронены. Бульдозеру не один час придётся рыться, чтоб восстановить дорогу.

Так и шёл, хорошая дорожка местами заросла, шлагбаумы есть. Рябчика полно, чуть ли не на каждой сотне метров подымаешь по паре птиц породы куриных. Местами приходилось лезть по краю обрыва, хода нет, дороги нет.

Дошёл до верховьев Рогули. И только сообразил, дошло. Надо было сразу падать в притоки Заводской, как и хотел по плану, по маршруту. Хорошо знает, какие петли вьют лесовозные дороги. Склероз стал проявляться или старческий маразм? Четыре часа бил ноги по дороге.

Посидел, покурил, подумал. Дорога пойдёт, точней пройдёт по отрогу водораздела Красноярка – Малый Такой. Иначе никак. Дальше дорога может пойти в сторону Углезоводска, а не в сторону Загорска. Нет смысла бить дорогу по Красноярке. До водораздела на Мураяму дорога может ещё вить петли километров тридцать. Время становиться на ночлег, бивуак пора разбивать.

Что смотреть на Мураяме, то есть на Малом Такое! Сфотографировать быки мостовые и все. Там больше нет ничего примечательного. Внизу на Красноярке есть кое-что примечательное и дельце одно есть. Сходить на алюминиевый ручей, где тринадцать лет тому назад заготавливал цветной метал. Решил выходить в поселок Быков. Планировал выйти в посёлок Сокол.

В одном месте дорога полезла через отрог, дальше пошла на юг. Обходит основной главный ключ речки Рогули. Обзор неплохой. Сверху видны редкие деляны, где лес брали. Видно, как дорога полезла на восточную сопку. Метров пятьсот спустился по дороге на юг. Нашёл более-менее подходящее место, свалился на ручей. Склоны крутые, ельник стеной. Ручеёк приличный, водички испил, отвык за два дня от ручьёв. Привык пить с большого озера!

Потянул по ручью. Вскорости повезло. Ельник отступил, вышел на верховую пойму. Ивы, ольхи немного, преобладает берёза. Много молодой березки. Развилка, с юго-запада в Рогулю впадает приличный ручей. Дальше побежал хороший водный ключ или маленькая речушка.

Место под бивуак исключительное. Инструмент в руки, взялся за работу. Наготовил материала на полог, на кострище. Завёл огонь, сделал чай. Перекусил, передохнул, перекурил, снова за работу. Лапниковую подстилку не делал. На лежке ровное место. Мелкой пихты поблизости не видно. Сделал полог, основательно укрепил полиэтилен. Ветра сегодня ночью не предвидится, а вот дедушка мороз придёт, гад. Он, конечно, в данное время не дедушка – молодой слабосильный мальчуган. Открутить бы ему головёнку, пока он слабосильный, и не было бы зимы! А без зимы от жары завяли бы мы!

Что интересно, даже удивительно, приемник работает прекрасно. Авторадио чистенькое. Напилил дров. Всего лишь раскидал на полутораметровые чурки ивовый завал. Березу кудрявую большую раскидал. Упавшая на неё елка склонила березу к земле. Елку тоже раскидал, она давно упала на березу. Переобулся, рис поспел! Вот так надо жить. Только переобулся, рис готов! Кушать подано, садитесь жрать! Покушал, но не пожрал. Жрёшь, когда ты голодный, сильно голодный. Когда голодный слегка, ты кушаешь. Дальше все как обычно, до десяти вечера посиделки возле огня.

Сегодня немножко по-другому. Решил докопаться до приёмника! И снова был удивлён. Сто пять и пять ловит чисто, дорожное радио чисто берет. О Лайф радио говорить не стоит. Маяк нашёл! Хоть послушал, что в мире делается. Да ни хрена в этом мире не делается, так, сплетни разводят!

Затишье в мире. Ходят слухи, что американцы нашли нефть в Антарктиде. Значит, кровавому режиму пингвинов осталось существовать недолго. Американцы попытаются освободить угнетенных антарктидовцев! Если, конечно, опять Путин не влезет, как совсем недавно произошло с Сирией!

В двадцать два ноль-ноль баиньки. Не единожды касался данной темы. Партия сказала надо, ты ответил – есть! Надо залезть на гору Рудановского – есть, залез. На Тиабут на озёра – есть, сходил. И так далее, и так далее. А вот насчёт сна, хоть ты тресни. Надо спать – не спится. Надо идти, что-то делать – не идётся, не делается?! Осилил себя, скажем, заставил, пошёл, сделал. Насчет сна это не возможно.

Не спится. В полночь снова попил чая. Густой чай пил, от сахара ложка стоит. Экономия закончилась, можно сыпать сахара вволю и сверх воли! Как это понять – насыпать сахара сверх воли? Таёжник ест много сахара. Но может довольствоваться тремя чайными ложками на кружку. Ну а вообще-то, пять чайных ложек на кружку емкостью почти четыреста миллиграмм. С удовольствием может пить чай, где размешано восемь ложек сахара! Естественно, не постоянно пить такой сладкий чай.

6

Проснулся в четыре часа – и хоть убей туриста. Нет больше сна. На улице не холодно, нормально. Подживил огонь, снова чай, сахар в кружке сверх нормы. Сначала чай без сахара, с шоколадом. Ждал рассвета, слушая Дорожное радио, попивая чай. Дождался! Все как обычно. Доел остатки риса. Мытьё котелка в ледяной воде. Сбор и вперёд!

Прошёл пойму. Дальше путь пошёл не ахти. Преодолел мощный свежий зал с пихтовых деревьев, ох и навалило! Распадок полностью перекрыт. Не просто завал, широкий завал. Где по склону, по осыпи, где на карачках, чуть ли не ползком. Хороший утренний подарочек!

Пошли частые броды, речушка потихоньку растёт. Дно скользкое, если сравнить с Тиабутом – так, скользит слегка!

Прошел левобережный приток. На развилке жили люди, наши люди жили, советские люди. Может, до них здесь жили японские люди. Время убрало следы проживания японских людей. Следы проживания советских людей время пока что не успело убрать. Уберет, всему свое время! Железные бочки, остатки от красного кирпича. На развилке в нос ударил запах сероводорода, не сильный запах. Здесь, наверное, тоже уголёк есть. Легкий запах протухших яиц преследовал туриста, шёл по пятам часа полтора. До очередной приличной развилки. На этот раз с правой стороны в Рогулю впадает ключ.

Поймы стали шире, длинней, речка растет. На поймах появился «нехороший растений», хвощ называется. Древнейшее растение, дошедшее до наших дней. Хорошо, что дошедшее в карликовой форме! Тяжело идти по пойме сквозь бодульё, а под ногами на тридцать-сорок сантиметров частоколом торчат тёмно-зелёные трубки с заостренными концами.

Местами русло реки покрыто темно-серой породой или светло-черной породой. Данная порода вообще не скользит. Приятно идти по твердому, ровному покрытию, но все равно начеку – а вдруг заскользит!

Ближе к полудню прошёл остатки мощной, большой плотины, третьей за день. И всего лишь один водопад.

Порог высотой около метра, на всю ширину русла реки. Если брать верховья Найбы, короче, без слов! Да, Мицулевский хребет мягкий, что южная сторона, что северная.

В два часа дня ноги забастовали, голова с ними заодно. Мол, не можем мы больше идти! Вторая ночь фактически без сна. Не можем идти и не спать, заставим идти! Протянул ещё час, всё, нужно глушить мотор. Путь скажем относительно лёгкий, шатает так, как будто за спиной осталась сегодня покоренная гора Рудановского.

Зашёл в полосу прибрежного елового леса. Дров – не завались, а ужас сколько дров. Ужас дров – гораздо больше, чем завались дров. Нашел два дерева, стоящие друг от друга на нужном расстоянии. Ямка внизу, место неровное. Ерунда, молодой пихты кругом полно. Подроста много, много и молодого мертвого сухого ельника. С березой здесь туго. Приступил к работе, рогочки и три стропила с берёзы. Остальной материал на полог, пихта молодая. Пихтовую подушку сделал хозяйскую, яму ликвидировал. После чаепития и перекуса занялся дровами. В предстоящую ночь дровишки будут длинные, однако, по четыре метра, по шесть и длинней. Пилить дрова сил нет, точней, желание отсутствует.

Пока занимался дровами, нашёл старую дорогу. Она должна была быть. Сходил, прогулялся по дорожке. Дорога дюже заросла, но хорошо видно, как она обходит верхом очередной прижим. На завтра первоначальный путь намечен.

Перед ужином возник вопрос, недолго вопрос висел, быстро решил. Обычно вопросы насчет покушать решает мгновенно. Чего-то он оплошал. Две ночи толком не спал. Как разогреть банку тушенки и при этом сохранить тушёнку? Были бы консервы в плоской банке – никаких проблем. Поставил на горящие брёвна, десять минут. Кушать подано. Тушенка в высокой банке – маленькая площадь дна. А если загуляет и в огонь?

Не хочется рис варить. Решил последнюю банку сожрать за раз. Завтра в цивилизацию, так что можно шикануть. Гульнуть на широкую ногу! Банку тушёнки и в кружку с чаем девять ложек сахара! Может быть, и вставит! Главное, чтоб потом отпустило!

Открыл банку, ножом на крышке на самом конце сделал дырку. Продел костровой крючок и повесил на огонь. Дел-то – больше думал, чем делал. Все время так, а когда не так. Думаешь мало или вообще не думаешь, сразу принимаешься городить что-либо – получается ерунда. Народная мудрость гласит: семь раз отмерь, прежде чем отрезать. Но мы привыкли сразу городить, фактически не думая, как сгородить, о последствиях сгороженного. Поэтому мы живем в самой счастливой, вновь в который раз молодой и свободной стране!

С хлебом съёл тушёнку, залил сладким чаем. Не вставило! Ещё бы, наверное, съел одну банку, чего нет, того нет. Хлеб не рис. Нет такой сытости, как после употребления риса, заправленного даже одной третьей банкой тушёнки. Ночные посиделки закончились рано.

Сидишь возле костра, клонит к огню, вырубает. В спальный мешок залез в девять вечера.

7

Проснулся в семь тридцать утра! Вот это дал, вот это придавил на массу! На улице светло, разумеется, свежо. На дворе десятое октября. Отлично поспал! Организм взял то, что нужно, пришлось рассчитаться за все недосыпы. Быстренько завёл костерок, чай сделал.

Следовало бы побриться. Холодно, однако, для данной процедуры – с голым торсом крутиться возле речки. В этот раз встал на ночь, даже не подумав о подходе к воде. А что о нем думать – река в тридцати метрах. Иди, да бери воду. Вчера пошел! С правого берега, где разбил бивуак, двухметровый глинистый обрыв тянется неизвестно докуда. Нашёл местечко, по корням спустился до воды. Сразу набрал два котелка и пластмассовую бутылку. Подход к воде гораздо хуже, чем был на озере. О бритье и речи быть не может.

Собрал рюкзак. Старт как обычно, в девять тридцать. По старой японской дороге пошёл довольно споро. Дорога забирает выше и выше. Всё, пропала дорожка, основательно заросла. Понесло таёжника в сопку. Носило около часа, выносило почти на самый верх сопки! Выходит, переизбыток сна тоже не есть хорошо!

Разумеется, пока носило по сопке, продвигался на север, по курсу носило. Виды открывались хорошие, для фотоаппарата не доступные. Деревья не давали хотя бы приличного ракурса.

На сопке множество старых, заросших и не совсем заросших волоков. Ельник молодой, его не много. В конце сороковых речке досталось. Всем речкам юга острова досталось. Все речки выкосили в сжатые сроки, установленные партией. Хозяева!

Все-таки попал на старую нужную дорожку. Спустился с сопки на воду. Дорога пошла на левый берег. Срезал огромную пойму. Сверху хорошо посмотрел на эту пойму.