Сломанные цветы (сборник) Бергстрем Анна

Глава 1

Глупындра

– Тикает… – сказала Глупындра, тыкая дрожащим пальчиком куда-то на грудь.

– Ваше сердце в норме… – пожал плечами врач.

– Но почему мне так плохо?! – не унималась большая глупая девочка, потерянная в собственных кошмарах.

– Потому что нервы ни к черту, – злился человек в белом халате.

– И что мне делать?

– Не знаю, – отмахнулся медик, выпроваживая девушку из кабинета. – До свадьбы заживет.

Ее звали Глупындра… Она вылупилась из коробки собственного разума и ушла по дороге слепой надежды в никуда. Позади остался берег отчаянья и привычки выживать, которая почему-то названа жизнью. Когда ей становилось плохо, Глупындра пила капли для сердца. Эти капли были горькие, как ее слезы, и бесполезные, как надежды, которые жили в ее искажённых снах.

А ведь когда-то её звали Кристина. И она не была такой идиоткой. А казалась очень даже ничего… Но быть ли дурой – личное дело каждого, и конституция этого не запрещает. Другое дело: как далеко можно зайти в своём маразме? И в какое зазеркалье приведёт тебя собственная беспечность?

– Осторожно, двери НЕ закрываются! – сообщил механический голос.

Поезд под названием «Безумие» тронулся с платформы и умчался чёрт знает куда.

Что делать, когда мир рушится прямо под ногами? Правильно! Падать в объятья человека, без которого ты не можешь жить. Её звали Глупындра… Его звали Колян. Она думала, что он обрадуется её приходу. Но снова увидела одну и ту же картину…

– Дорогой, почему ты всё время онлайн?

– Потому что мой компьютер не будет часами трепаться по телефону с другими компьютерами.

– Знаешь, почему так происходит?.. – вздохнула Глупындра.

– Ну?! – вышел из себя Колян.

– Просто ты не хочешь понять, что тикает в моём сердце… А телефон может…

– Да?! Ну вот и вали тогда к нему.

От этих слов она сломалась, как шоколадка, которую уронили на кафельный пол.

– А к кому валить-то? Ты же знаешь, у меня никого нет, кроме тебя!

– Да вали к кому хочешь! Хоть в соседнюю комнату, хоть на край света! Только оставь меня в покое.

Она не сдержалась, и по её щекам потекли слезы:

– Со мной что-то происходит…

– Пожалуйста, не взрывай мне мозги! Хватит плакать! Хочешь, я свожу тебя в кино?

– Ты уже давно свёл меня с ума! – рыдала Глупындра.

– Да какого хрена?! – выходил из себя Колян.

– Как ты не понимаешь, оно тикает…

– Ну вот, снова здорова!..

– Сердце – хрупкая вещь, оно бьётся!..

Она сотрясалась всем телом. А он хватался за голову руками и бросался в неё обидными словами, готовый выброситься со злости из окна. Но она прощала его. Снова и снова. За несправедливые обиды. За корявые комплименты и дурацкие эсэмэски, за бестактность и грубость, за грязные носки, разбросанные по углам…

– Ты опять перепрятала мои носки по своему грёбаному фен-шую?!

– По фен-шую ты у меня за дверью!!!

– Если что-то не нравится, закрой её снаружи сама!

– Дорогой, скажи мне, пожалуйста, ещё раз три моих любимых слова.

– Ты достала меня…

В последнее время он всё больше бесился по пустякам. А ей так хотелось услышать: «Всё будет хорошо!» Но она простила ему и это, давая себе обещанье стать стервозной равнодушной тёткой. И, глядя в зеркало на заплаканное отраженье, странная грустная девочка вздохнула: «Ладно, всё это когда-нибудь потом…»

Утомлённый очередной идиотской разборкой, Колян ушёл из дома попить пивка с друзьями, чтобы хоть как-то развеяться. Иначе очередная ссора на пустом месте грозила перерасти в большой скандал.

– Наше пиво холодное, как сердце твоей бывшей!

– То есть пива у вас нет вообще?!

– Любой каприз за ваши деньги! – сказал бармен.

– Любой трындец за ваши нервы! Весь мир так устроен! – выругался доведённый до ручки человек, заказывая водку.

«Интересно, мой-то где сейчас шляется?» – вздохнула Глупындра. Она понимала, что снова скучает по своему любимому придурку, которому вечно не до неё.

Тем временем в дверь позвонили.

– Кто там? – спросила Кристина, изучая через глазок худощавого мужчину лет тридцати с небольшим.

– Откройте. Это сосед сверху, – сказал незнакомец за дверью.

Повинуясь какому-то странному импульсу, Глупындра открыла дверь. В квартиру ворвался сквозняк, напоминающий лёгкий бриз. «Олд спайс! Ощути стихию океана», – прозвучало где-то в голове. Девушка вздрогнула. «Ну вот, посмотришь пару минут телик, в голову сразу лезет всякая чушь!» – ругнулась про себя Кристина. А вслух сказала:

– Эээ… Здрасьте… А вам кого?

– Я пришёл отругать тебя за всю фигню! – сказал незнакомец.

– Чего-о-о? – растерянно протянула девушка.

– Разве ещё не ясно, что ты мешаешь мне музицировать?! – возмутился сосед сверху.

– Это я-то мешаю? – офигела Глупындра, вспомнив, как кто-то каждый день противно бренчит на пианино у неё над головой.

– А вы ноктюрн сыграть смогли бы на струнах водосточных труб?! – торжественно продекламировал незнакомец.

«Поехавший! – подумала про себя Кристина. – Этот чудик ещё и Маяковского цитирует, свалившись на мою голову неизвестно откуда!»

– Ну хорошо, а чем я вам мешаю?! – допытывалась Глупындра.

– Ты слишком много думаешь о всякой ерунде!

– А разве могут мешать чужие мысли?!

– Могут, ещё как могут! Особенно когда в твоей голове сплошная безысходность!

– Но я…

Сосед сверху не дал ответить и заорал на Глупындру, сверкая глазами:

– Прекрати оглушать меня своей депрессией, поняла?!

– Хорошо-хорошо, я буду думать потише, – нервно закивала головой Кристина, будто нашкодившая малолетка.

– Ах да, забыл представиться. Я – Вселентий!

От неожиданности Кристину слегка перекосило.

– Кто-кто вы?

– Вселентий! – восторженно заявил сосед.

Полагая, что её некисло развезло от этих самых капель для сердца, Глупындра растерянно ляпнула в ответ:

– Ах вот оно что…

И едва девушка собралась с мыслями произнести в ответ своё имя… Оказалось, что на лестничной клетке уже никого нет. Незнакомец так же внезапно исчез, как появился. Только холодный сквозняк шнырял туда-сюда, как испуганная крыса. А соседа и след простыл…

Колян вернулся поздно ночью. Проглотил ужин и долго смотрел остекленевшими глазами в экран монитора.

– Ты представляешь, что сегодня было? – взволнованно зачирикала Кристина.

– Я ничего не представляю. Я хочу спать, – буркнул унылый мудак, вылез из-за компьютера, отвернулся к стенке и захрапел.

Вспомнив, что обещала думать о плохом потише, девушка грустно вздохнула и не стала злиться на человека, который жил с ней под одной крышей, но не желал её понимать. Вскоре она увязла в размышленьях, похожих на невнятный кисель из пережёванных будничных событий. А потом заснула. Небо слегка тошнило косыми дождями. А под утро начался ливень. Молния кроила город на неровные кусочки. Как пьяная официантка, которая никак не может отрезать торт. Грохотал гром. Нещадно будил всё живое. А кто-то сверху от души музицировал, разыгрывая какие-то сумасшедшие партии, будто безумный Моцарт.

Глупындра слышала эти знакомые звуки. Но теперь это её больше забавляло, чем бесило. Ведь она знала, что это не глюк, а сосед сверху по имени Вселентий играет ноктюрн на струнах водосточных труб…

А завтра у Глупындры был праздник. Она позвала много гостей. Но им было наплевать на её день рожденья, они пили чай и ели варенье…

Она оставалась для всех чужая, потому что была не такая, как они. Она знала, что в аду точно нет пианино, а гитара если и есть, то без струн… А ещё она была уверена в том, что в любви не ошибаются, ошибаются в людях. И даже самый счастливый человек бывает одинок.

Принцесса чужой планеты. Танцующая в темноте, тающая на ветру, потерянная в океане времени… Одни с годами умнеют, другие становятся старше… Но Глупындра – никогда…

– У вас что-то упало…

– А… Это же моя самооценка!

Она постоянно падала. И каждый раз все ниже и ниже. Однажды она упала настолько, что чуть не пробила асфальт.

– Пожалуйста, киса, это не то, что ты думаешь…

– Я ничего не думаю, я всё вижу. – Глупындра обречённо усмехнулась, застукав своего парня в соседней комнате в обнимку с незнакомой полуголой девицей.

– Послушай меня, да я…

– Да заткнись уже. Я сваливаю первая, – выдавила из себя Глупындра, убегая в слезах из квартиры.

Её тощие ноги, одетые в нелепые ботинки, быстро-быстро бежали вниз по ступенькам.

Ободранные стены подъезда давили, сдвигаясь ещё плотнее. Едва выбежав на улицу, услышала, как воробьи во дворе дома цинично зачирикали над ухом: «А ведь сама дура! Сама-а-а!»

– Мужчина – это такая сволочь, хуже которой только женщина, – сказала подруга.

– Жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на поиски второго носка и на тех, кто нас не ценит, – вздохнула Глупындра. Из её глаз покатились слёзы.

– Уйдёшь от него?

– Нельзя уйти от того, что живёт внутри твоего сердца.

– Но ты никогда не сможешь вернуть того, кто сам не хочет возвращаться.

– Я вечно буду любить того, кто спрятал солнце за тучи!

Кристина зарыдала. Всё было не так-то просто. Она знала, что если и можно порвать с тем, кто тебя предал… То нельзя выбросить из жизни того, кого ЛЮБИШЬ. Никто не придумает четвёртый месяц лета. Земля не станет квардатной. А темнота внутри слепого не денется никуда…

На следующий день Колян собрал вещи и решил свалить из дома. Нельзя молча уходить, когда есть что сказать. Кристина придумала столько слов на прощанье. Но когда поняла, что больше не увидит любимого человека, то её сковало по рукам и ногам. Голова будто набита скомканными салфетками. Во рту Сахара. Она глянула в его глаза и сказала так грустно и обречённо:

– Ну всё, давай. А я уж как-нибудь без тебя…

Весь день она слонялась как больная. А ночью лезла на стены. Глупындра снова не могла заснуть. Ей снова мешало небо. Там, разойдясь не на шутку, Вселентий играл лунные сонаты на струнах водосточных труб. И горе, спрятанное в маленькой потеряной душе, снова резонировало вместе с безумным небом на все лады и октавы.

Так бывает, когда ты живёшь наизнанку всеми открытыми ранами. Иногда так хочется плакать всеми дождями, которым тесно в твоём сердце… И вдруг услышать, как кто-то обнимет тебя и шепнет на ухо:

– Слышь, Глупындра, ну хорош…

Глава 2

Вселентий

– Давай встречаться?

– Я ненормальная.

– Это значит нет?

– Это значит да, но потом не ной.

– Слышь, Глупындра, ну хорош…

– Ах, я такое дерьмо! – изводилась Кристина.

– Ты прелесть! – успокаивал её сосед сверху.

– Ты правда так считаешь?

Вселентий заботливо отрезал ей кусок торта и ответил:

– Ага!

С момента, как Кристина рассталась с Коляном, прошёл месяц. Она почти выбросила все его оставшиеся вещи, которые тот не пожелал забрать. Она почти что стёрла из памяти своего бывшего. Она пыталась прогнать его из сердца. Но это получалось хуже. Сегодня ей стало невыносимо-грустно. Но поплакать не получилось, потому что в гости нагрянул тот самый Вселентий, которому мешали её плохие мысли в голове.

А сосед сверху оказался парнем-то не простым… Он музицировал на струнах водосточных труб. Больше Глупындра ничего о нём не знала. А Вселентий ответил:

– Знаешь, я ведь не только играющий на нервах.

– А кто ты?

– Пойми, я ведь, как и ты, тоже: танцующий в темноте.

Она работала чёрт знает кем, потому что тем, кем она хотела стать, не получалось не пойми из-за чего. В итоге она стала тем, кто сам не знает, кто он на самом деле такой. И зачем…

– Ты – это не твоя работа, – сказал Вселентий.

– Но как же? – удивилась Глупындра.

– Путь – это нечто, что создаешь сам, выбирая, куда идти. Но дорога, по которой ступаешь ты, становится всё труднее и труднее, и такова твоя судьба. Ты – единственный, кто решает, каким будет твой путь.

– И всё же кто ты? – спросила большая глупая девочка, потерянная в собственных кошмарах.

Танцующий в темноте ответил:

– Вселенная внутри знает ответ.

Он нравился ей всё больше и больше.

– Ты ненавидишь себя, потому что ты ничего не делаешь, – намекнула подруга.

– Это как?

– Ты готова проводить каждую секунду в мечтах о том, насколько мягкая у него кожа?

И тут Глупындра всё поняла…

Люди бросают дело на полпути, потому что результаты видны не сразу, потому что они не могут представить себе, что процесс – это и есть результат.

Глупындра дала себе обещание сделать грёбаное «что-нибудь» – добавить любой навык, любое улучшение её человеческого инструментария. Чтобы понравиться этому странному человеку, который принёс во мрак ее существованья солнечный свет.

Он – танцующий в темноте… Она Глупындра. Но она хотела быть для него самой-самой. И, забыв все «не могу», осторожно вливалась в его загадочный мир… Вселентий любил летать. И каждый раз, когда тьма опускалась на уставший город, она мчалась за ним на крыльях ветра. Украдкой проникала в спящие дома, как осторожный шёпот. Вглядывалась в неподвижные лица. Так же свободно выскальзывала сквозь приоткрытые форточки наружу. И понимала, что он подарил ей самую прекрасную в мире бессонницу. Она стала ради него всесильной ведьмой. Та, что знает, как прижать к ладоням хвосты комет, сделав из них послушных дельфинов. И укротить самую непостоянную луну.

Проснувшись в объятьях пустоты, она снова ненавидела себя за нерешимость. Но ни советы подруги, ни доморощенные психологи из глянцевых журналов не могли заставить ее перейти к наступленью. Сердце тикало все сильнее…

Однажды он спросил:

– Куда же ты идёшь?

– Не знаю.

– Тогда нам по пути!

Шагает Алиса по шахматным клеткам. Она в Зазеркалье. Спасибо таблеткам. Он кормил её витаминками счастья.

Он – танцующий в темноте… Она Глупындра. Каждый раз, когда ее взгляд касался его силуэта, с ней творились странные вещи… Она жадно впитывала каждую его черту и не могла им налюбоваться. Она смотрела… Как смотрят на своё единственное чудо, которое происходит раз в жизни, и переписывают книгу судьбы навсегда.

Однажды она приблизилась к нему. И сказала, мягко вынув сигарету из его воздушных пальцев:

– Дыши мной и чувствуй, как соединяются наши души…

И солнце вспыхнуло ярким пламенем на запылённом небе, когда она ощутила трепетную нежность его слегка обветренных губ.

– Ты меняешь меня. Я больше не буду прежней. Я становлюсь отблеском серебряного сиянья на твоих тронутых лунным светом висках.

– Может, всё прекратим? – едва заметно улыбался он, чувствуя радиоволны ее желаний.

– Пожалуйста, не останавливайся. У меня так восхитительно кружится от тебя голова!

Она не знала о нём почти ничего. Но она знала, откуда берётся эта дрожь в солнечном сплетенье. Эти легкие крылья, уносящие к звездам. И эта весна на луне… Она писала ему сообщенья на обрывках рассвета: обнимаю тебя всей душой. Ты моё солнце.

Он был сдержанно-манящим. Принимал ее откровенья. Но не спешил открываться сам. Как солдат на войне с собственным сердцем, который бежит от любви.

Ох уж эти мужчины с тонкими губами… Ты никогда не знаешь, когда попадёшься во власть их загадочной улыбки. Когда сдержанность чувств зажигает вулканы желаний. И целое безумство, от которого никуда не деться, рождает лишь один поцелуй.

– Мне нужен шампунь, который вымывает людей из головы, – сказала Глупындра, придя в ближайший супермаркет.

– Чего? – удивился продавец.

– Мне надо сделать что-нибудь, лишь бы стереть эти навязчивые мысли…

– Может, порошок по удалению стойких пятен?

– Ага, пятен на солнце, – съязвила Кристина.

Продавец по-прежнему тупил, глядя на странную девушку с большими грустными глазами.

– Пожалуйста, выбирайте товар и проходите на кассу…

– Спасибо. У вас нет того, что мне нужно. Лучше я пройду не на кассу, на эшафот. Ведь, как известно, самое лучшее средство от головной боли – это гильотина.

– Удачного дня вам! Выход вон там!

Небо сгорало от края до края. Кристина снова думала о нём.

– Любовь – красивая боль в области сердца… – сочувствовала подруга, но Глупындре не становилось легче.

«ХОРОШО БЫТЬ МАЛЕНЬКИМ – ВСЕ КОНФЕТЫ БОЛЬШИЕ. Плохо быть взрослым. Проблемы ещё больше, чем самая огромная из этих конфет…» – отрешённо вздохнула она, вспомнив слова одного очень хорошего человека, которого она никогда не знала, но общалась с ним по Сети.

– Макарошки будешь? – хлопотала подруга.

– Спасибо, что-то не хочется.

– Может, кусочек луны на блюдце небес?

– Спасибо, позже, – улыбнулась Глупындра, вспоминая тот шёпот звёзд, скользящий по обнажённой коже…

И про себя повторила:

– Пожалуйста, космос! Дай мне снова ЕГО. Так чтобы лететь к звёздам под шелест крыльев ангела с человеческим сердцем. Когда в тебе распускается безудержным чувством эта Вселенная внутри…

Они становились всё ближе и ближе друг другу…

– А в душЕ я танцую, – вдруг призналась Глупындра.

– А в дУше я пою, – отозвался Вселентий.

У них не было ничего общего. Кроме взаимного притяженья противоположных полюсов. И они ещё долго смеялись над разными милыми глупостями, на которые только способны влюблённые, когда им не нужны долгие объясненья и умные слова. Они смотрели на мир голубыми глазами через розовые очки. Поэтому им было всё фиолетово. Кроме друг друга под синим куполом неба мечты.

– А он есть в Сети?

– Не знаю.

– А ты поинтересуйся.

– Зачем? Он живёт этажом чуть выше. Самое главное, что он есть в моей жизни. Разве надо что-то ещё?!

Подруга насторожилась:

– Самый страшный человек – человек без твиттера. Вообще не знаешь, что за тараканы у него в голове!!!

Кристина не унималась:

– Да какая разница, под каким ником он прячется в Интернете?! Он как последний день на море. Расставаясь, хочется плакать, цепляясь за волны, вгрызаясь в песок.

– Странный он какой-то. Прям как не наш! – судачили люди.

– Свой он, свой, русский!

А в ответ снова с ехидцей слышался этакий вопросик с подковырцей:

– А что в нём такое «традиционно русское», в чём конкретно оно выражается?

– Да во многом, если не во всём. В самых разных мелочах порой.

– Ну хоть пару вещей назови!