Сломанные цветы (сборник) Бергстрем Анна

– У меня был реализм в буфере обмена, который теперь не доступен. Осталось только время на помойке надежд.

Маруся задумалась о чём-то личном и грустном. В такие минуты ей казалось, что её хрупкий мирок, похожий на хрустальный шарик, трясёт какой-то жестокий ребёнок. А она что-то кричит от бессилия, но её мольбы разбиваются о глухую стеклянную сферу. Земля качается под ногами. А невесомые снежинки из блёсток, похожие на застывшие слезы, проносятся мимо её измученного лица.

– Хрусть! – послышалось в ту же секунду неизвестно откуда. Звук негромкий, но отчётливый и яркий. Вроде бы ничего такого, но пробирает до костей…

Девушка насторожилась.

– Тебе что-то не нравится моя рыбка? – закудахтал тряпкомуж.

– Пожалуйста, больше не ешь при мне чипсы! – строго приказала она.

– Хорошо! Как скажешь! – суетился Алекс, готовый на всё, лишь бы загладить свою вину.

– Не грусти! Похрусти! – предложила подруга, лопая шарики на полиэтиленовом пакете.

– И ты туда же? – взъерошилась Маруся.

– А что такого-то?

– Не знаю, почему меня так бесит этот звук…

Она ненавидела чипсы, свежие купюры и морозный снег. И порой её раздражал любой хруст так, что девушка мечтала оглохнуть. Но что было всему виной? Это так и осталось загадкой.

Сегодня снова кричали птицы. Иногда возникало ощущение, что они делают это специально. Лишь бы свести с ума любого, кто пожелает обрести в мирской суете хоть секунду покоя.

– Да замолчите уже! – злилась Маруся, захлопывая окна.

– Щас, как же! – издевались крылатые инквизиторы, уносящие на своих хвостах чужие души. Взлетая в небо единым организмом, пернатые сволочи орали ещё сильнее.

– Почему я стала так ненавидеть этих гадов? – гадала унесённая холодным солнцем.

Распоротое небо висело рваными лохмотьями на проводах высотных домов и башен, не давая ответа на тот самый вопрос: «Что случилось?»

Отчаявшись вернуть воспоминания, Маруся пошла к гадалке.

– Чего желаешь? – спросила странная особа, одетая в причудливые одежды, которые источали приятный аромат экзотических эликсиров.

Чуть разомлев в успокаивающей обстановке, девушка открыла свою тайну этой волшебной тёте:

– Я потеряла память. Может, вы поможете вспомнить, что же со мной произошло?

Женщина изящно взмахнула руками над хрустальным шаром. А после стала напряжённо всматриваться в него.

– Странно… Обычно прошлое человека открывается сразу. А сейчас я не вижу ничего.

– Но почему? – заёрзала на стуле Маруся.

Гадалка сказала:

– Мешают какие-то сломанные цветы…

В итоге, волшебная тётя выпроводила девушку из салона, даже не взяв с неё денег.

– Что за херомантия?! – ругнулась унесённая холодным солнцем. Сегодня она разочаровалась даже в мистических знаках.

Подруга почесала в затылке:

– Да уж, символично. Но это не похоже на развод.

– Думаешь?

– Смотри, ну если бы она с тебя кучу бабла срубила, навешав всякой лапши на уши… Другое дело – вот так. Всё просто и честно.

– Орущие птицы, мерзкий хруст, – это ещё можно хоть как-то понять… Но кто поведётся на сказочку с какими-то там цветами?! Я что, садовником работала? Или торговала гвоздиками в палатке? Или запустила букетом в клиента? С какой радости они сломались? Ну, это что за бред?!

– А может, «сломанные цветы» – это название клуба, в котором ты тусовалась?

Марусе стало смешно, она не сдержалась:

– Ага, а после рухнула по пьяни на газон!

Вскоре она набрала номер своего парня, чтобы рассказать о неудачах.

– Что случилось, моя рыбка? – спросил Алекс, услышав её расстроенный голос.

– Ты знаешь, кажется, я хочу ОТОМСТИТЬ БОГУ…

– Но почему?

– А что ещё остаётся, когда для тебя полностью недоступен этот реализм в буфере обмена?! – зарыдала бедняжка.

– Мы все равны перед вратами Морфея. Может, во сне тебе откроется правда? – успокаивал её бойфренд.

Девушку растрогало это откровенье, и она с благодарностью призналась:

– Ты не такой как все, ты гораздо глубже. У тебя океан внутри, а у кого-то лужи!

Сегодня она поймала себя на мысли, что Алекс не такой уж и никчёмный тряпкомуж, каким она его рисует в минуты сомнений. Улавливая её тёплые чувства на расстоянье, эльф на побегушках у мечты ушёл с работы пораньше. Накупил вкусняшек. Он был готов на всё, чтобы спасти свою несчастную рыбку. Даже провести с ней целую вечность в фотошопе. Лишь бы она, наконец, поверила в его чувства, которые он не хотел дарить никому, кроме неё. Торопясь домой наперевес с огромным плюшевым медведем, он нежно ворковал в трубку:

– Можно сегодня будет как в день рождения? Я хочу лишь одно желание. Давай ты просто исполнишься для меня?

Но на этот раз его ждал облом.

– Милый, пойми меня правильно! Я сегодня буду поздно. В общем, после всё расскажу!

– Куда ты? А у меня есть для тебя подарок! – чуть не заплакал Алекс.

– Ты помнишь, врачи сказали, что мне нужно общаться со старыми друзьями, чтобы вернуть память?! – выпалила Маруся с надеждой.

– А как же я?

Дарлинг стоял посреди улицы с растерянным видом. Его выражение лица было не лучше, чем у плюшевого медведя, которого тряпкомуж купил в подарок для любимой, которая променяла его преданность на неизвестно кого.

– Буду дома через пару часов! – Она звякнула ключами, выскальзывая из квартиры.

Ведь сегодня ей пришло письмо из давно ушедших дней: «Заваливай к нам на хаус! Ждёт тебя секси Санта-Клаус! Ты совсем про нас забыла?» Вот так внезапно Маруся оказалась в гостях у братьев, с которыми была знакома по сети. Но никогда не виделась с ними в реальной жизни.

– А чего тебя смущает? – спросили они, приглашая её пройти в носках в какую-то агонию срача и бардака, даже не предложив гостье домашние тапки.

– Так, ничего… – ответила она, окидывая взглядом квартиру, где не убирались лет сто.

Причём грязища на полу, будто тут живут бомжи, удивила девушку меньше всего. Другое дело, были сами владельцы хаты. «Может быть, эти двое помогут мне вспомнить прошлое?» – понадеялась она. Ведь это была её главная цель.

– Твоё прошлое ужасно пошлое! – засмеялись они.

Это были два очень странных человека. Эдакие двое из ларца, упоротые слегонца. Они посадили Марусю на пыльный, раздроченный диван и сразу же взялись за дело.

– Мадам, поехали в Амстердам? Я вас никому не отдам! – воскликнул первый. Он оказался старшим братом.

– Я хочу сказать только одно. Мамзель, садись в мою газель! – оживился второй. Это был младший. И понеслось…

– Познакомимся поближе? – предложил первый, наливая девушке стакан водки.

– Спасибо, я не пью… – засмущалась Маруся.

– Ну эт канешн катастрофа… – послышалось в ответ.

– Я тоже, как кот Бегемот из «Мастера и Маргариты», ненавижу эту гадость, – поддакнул второй, выдыхая ей в лицо запах перегара. – Только чистый спирт!

– Ты помнишь? Нас зовут Максимилиан и АндрЭ! – пьяным голосом проблеяли они.

– А чего такие странные имена?

– Так мы иностранцы! Мы французы! – объяснил старший.

– Мы медузы, мы медузы. Мы похожи на арбузы! – поддакнул младший.

– А почему так хорошо говорите по-русски?

– У-ля-ля! У нас в постели было много русских тёлок. Всё потому, что мы очень крутые! – похвалился старший, гордо ковыряя в носу.

– Я хочу сказать только одно. Лимузин на подходе! – перебил его второй.

– Какой ещё лимузин? – удивилась она.

– Лимузин, лимузин, денег нету на бензин. Позвони в мой домофон! У меня в штанах питон! Это круче, чем батон!

«Они прикалываются или на самом деле такие?» – гадала про себя Маруся.

– Разрешите представиться! Мы являемся гениальнейшим музыкальным дуэтом, который круче Металлики, Мадонны и Уитни Хъюстон вместе взятых. А называется он: «А-ля Пукс» – выдали хором двое из ларца, упоротые слегонца.

– А чего такое название смешное?

– Потому, что мой брат с детства любит много пукать! Запустил шептуна на уроке. Думал, никто не заметит. Задохнулся весь класс! – заржал младший. Тот, который постоянно хотел сказать только одно.

Старший разозлился и совсем не по-братски врезал ему подзатыльник:

– Брательник шутит. Он такой скромник. «А-ля Пукс» это значит «Я твой милый пупсик». Меня так мама называет.

Младший снова сдал его с потрохами:

– Я хочу сказать только одно. Мы с братом не знаем ни одной ноты. Ведь если мы думать о музыке начнём, то бухать не успеем, – философствовал он, заливая в себя очередной стакан высокоградусного топлива. У Маруси глаза полезли на лоб.

«Поехавшие! – подумала она. – Неужели я когда-то раньше с ними общалась?!»

– Алё, ку-ку! Тебя зову! – послышалось над ухом. – Была б Баба Люба, она б дала!

– С чего бы это?

– Приличная девушка не должна долго ломаться перед иностранцем. Так сказала мама.

«Интересно глянуть на их маманю…» – пронеслось у Маруси в голове.

Наконец, старший решил взять ситуацию в свои руки и злобно прошипел брату на ухо:

– Слышь, пьянь, а ну давай, очаровывай бабёнку! У нас есть все шансы! Сегодня она точно кому-нибудь из нас даст!

– Я хочу сказать только одно. Ты думаешь, если потрахаеССЯ с нами, то сразу забеременЕЕшь? – спросил младший, хватая Марусю за коленку.

– Чего? – офигела она.

– А хочешь дико забереМЕНЕТЬ прямо на сцене? Мы позволим тебе разок выступить с нами. Нальём тебе крепкача и всяких модных вермутов или разных крымских вин, например.

– Спасибо, я лучше посмотрю на вас со стороны, – хмыкнула Маруся.

Остальное явно не входило в её планы.

– Хочешь, мы сыграем тебе наш суперхит под названьем БДСМ без проблем?

– А что такое БДСМ? – оживилась она.

– Это когда двое лупят друг друга плёткой по попе, чтобы стать повелителями «сАдА-мАзА», – загадочно объяснил старший.

Младший не стал заморачиваться и выдал всё как есть:

– Всё намного проще. Когда в детстве мама била его ремнем, он просил пороть его сильнее и получал от этого неистовый кайф. Сейчас он большой поклонник БДСМ. Спасибо маме…

– Ничего не понимаю.

– Сейчас ты всё поймёшь!

– Музыка моя. Слова тоже чужие. Пою я неважно. Зато долго! – торжественно произнёс старший, открыв старый рояль, с которого не протирали пыль уже целую вечность.

– Мальчики, если вы хорошо выступите, сильно не зазнавайтесь! – послышался назидательный голос из-за двери.

И понеслось… Двое из ларца, упоротые слегонца, забренчали на нём в четыре руки и стали выть, не попадая ни в одну ноту.

– У меня черешня в клешнях! – голосил старший брат. – Круче всех я стал, конечно!

– Вот так модная опешня! – не отставал младший.

– А что такое опешня? – удивилась Маруся.

А ей вдруг в ответ:

– Резиновую Зину хочу из магазина!

Охуевляющие репачки дуэта «А-ля Пукс» следовали один за другим. Эти шедевры народного фольклора подтверждали только одно: его авторам уже давно пора просить пожизненного убежища в ближайшем дурдоме.

– Отсоси-отсоси… ОТ СОСИСКИ КОЖУРА! – солировал младший.

– Пой громче! – пихнул его старший. – Эта тёлка уже промокла и на всё готова! Давай наш главный супер-хит!

– Я магистр страстей! Повелитель «сАдА-мАзА!!!» – завывал младший.

– В саду Мазы!!! – вторил ему старший.

– Я француз! У меня есть большой А-ля Пукс! – старались двое из ларца, упоротые слегонца.

– Какие вы молодцы! – вдруг сказала женщина с грудью размером с подоконник, врываясь в комнату на самом интересном месте.

– Уйди, мама, ты нам сейчас всё обломаешь! – отчаянно завыли они.

– На, это тебе! – Сердобольная тётя протянула гостье небольшой свёрток.

– А что это? – удивилась девушка, извлекая из пакета странный предмет.

– В этом не стыдно мальчикам показаться… Ты думаешь, они зря тебе свои романсы пели? – вкрадчиво прошептала тётя с большими грудями.

– Но я не ношу такое! Это больше меня на десять размеров.

Маруся озадаченно разглядывала лифчик в цветочек, похожий на парашют, готовая провалиться от нелепости ситуации сквозь землю.

– Ну и что, что великоват? Значит, быстрее снимешь! И помни: приличная девушка не должна долго ломаться перед иностранцем… – загадочно подмигнула мама, просачиваясь сквозь двери комнаты обратно на кухню. Уж она-то знала толк в настоящем белье и французских батонах.

– Я хочу сказать только одно. Мой питон на подходе! Он уже выбрался сквозь джунгли на волю, порвал гандон и ринулся в бой! – вдруг заявил младший брат.

– Трахен зи попен! Шпили вили! Летс гоу ту шлюхен полигон! – поддакнул старший, захлопывая крышку рояля.

– Это какая-то дичь и дурдом! – ужаснулась Маруся.

– Трах-трах-тибидох! Мы круты! Хоттабыч – лох!

Скорчив похабную рожу, младший ёрзал на старом диване туда-сюда, издавая на нём неприличные звуки. А вокруг только и было слышно:

– Хрусть! Хрусть!!!

– Прекратите!!!! – взмолилась Маруся, затыкая уши.

И если она ещё могла простить этим идиотам песню про черешню в клешнях… Но мерзкий звук, который был хуже всяких пыток, добил её окончательно. Казалось, ещё немного – и она упадёт на пол, дрыгаясь в конвульсиях, как полудохлый таракан.

– Очередная попытка вспомнить прошлое с треском провалилась, – сочувствовал некто с никнеймом БОГ. Он и сам не знал, то ли плакать, то ли смеяться, глядя на паноптикум человеческих душ…

– Ты с кем сначала потрахаеССЯ? С ним или со мной? – поигрывал плешивыми бровями старший брат, приближаясь к ней.

– Не трогай меня, грёбаное днище! – выругалась она, вылетая из квартиры со скоростью света.

– Наша гостья ушла и даже не попрощалась? – расстроилась тётя с большими грудями.

– Да, мама, увы… – пожаловались братья, оставшись ни с чем. – Эта стерва зарубила музу нашего вдохновенья, едва её крылья успели опериться.

Повисла унылая тишина, как сопля на носу у Санта-Клауса, который нажрался в дрова. И вдруг вспомнились слова из песни: «На помойке сегодня так пусто. Разбежались коты. На помойке сегодня так чисто. Ведь уехала ты…» Так и не получив того, что хотели, двое из ларца, упоротые слегонца, грустно пукнули хором, напились в стельку и заснули в салате.

– Ты представляешь, сегодня я узнала, что два дебила на рояле – это сила. Особенно когда они хотят сказать только одно! – чуть не лопнула от смеха Маруся, рассказывая о своих приключениях подруге.

– Да, дорогая, представляю. Это – полный А-ля Пукс…

Вспомнив двух чудаков на букву «М», по которым плакала психушка, Маруся призналась:

– Зачем корчить из себя иностранца, чтобы затащить девушку в постель? Ведь мы живём в России, где все эти дурацкие «океюшки» и «айлавюшечки» и говна не стоят. А по-настоящему трогает сердце это простое и красивое: «Я тебя люблю…»

Увы, реализм в буфере обмена был всё так же недоступен. Так и не выяснив ничего о своём прошлом, ни о том, что такое БДСМ, унесённая холодным солнцем грустно брела по обочине жизни.

– Бондаж и Дисциплина, Садизм и Мазохизм. Разве это интересно? – вздохнул Серёга, читая в сети о её похождениях. – В мире и так полно насилия. Но только тот, кто может быть нежным, обладает большой внутренней силой. Потому что нежность – это сила любви.

– Доминируй, властвуй, унижай! – грозно урчали голуби, устроив на подоконнике битву из-за хлебных крошек.

Королева сквозных подворотен прищурила изумрудные глаза:

– Ну-ка быстро кинь мне клубок, двуногий раб!

– Как скажете, Госпожа Кошка… – смиренно пискнул дрессированный человечек, торопясь исполнить приказ.

«Только бы Алекс снова не оделся в какой-нибудь дурацкий костюм из секс-шопа!» – подумала несчастная гулёна, возвращаясь домой. Потом её что-то остановило… На дороге валялась пара растоптанных ромашек, грустно склонив головки с ободранными лепестками. Увидев это, Маруся подумала, что у неё едет крыша. Девушку пробрал озноб. Будто кто-то забыл закрыть окно в тишине… Но она не смогла пройти мимо. Подняв несчастные растения с запылённого асфальта, она ещё долго гладила их, будто что-то живое. Источая тонкий аромат навеки загубленной красоты, эти сломанные цветы тихонько шептали:

– Ну вот, теперь ты такая, как мы…

…А дома её ждал новый сюрприз.

– Я твой повелитель сАдА-мАзА! – заявил тряпкомуж, выпрыгнув из-за угла в костюме палача.

– Это же полный А-ля Пукс! – засмеяла его Маруся. – Ты что, совсем упоролся? Как те два дебила на рояле?

– Бля! Я чуть не подох в этой кожаной херне! – вскипел он, стягивая маску с красной рожи.

– Утю-тю… Какая пичалька! – издевалась бессердечная стерва.

– Как ты можешь быть такой жестокой? Разве ты не понимаешь? У меня нет ничего, когда нет тебя! – разрыдался Дарлинг, снимая дурацкий прикид.

Девушка ничего не ответила. А перед глазами Алекса вновь стояла картина, как нищий у дверей храма просит милостыню.

– Прошу вас, помогите мне! – умоляет всеми брошенный старик, одетый в старые лохмотья.

Люди неохотно сыплют скупые копейки в его протянутую руку.

– Как вы не понимаете, мне нужно другое, – стонут иссохшие губы.

– Чего ты хочешь? – злятся прохожие. – Скажи спасибо за то, что есть!

Толпа плюёт несчастному в заплаканное лицо. Унизив слабого, легко почувствовать собственную значимость. И в этом цель многих из нас. Но мы не понимаем другого. Весь мир давно стоит с протянутой рукой. ДА, НАМ, ЛЮДЯМ, УЖЕ ВПОРУ ПРОСИТЬ МИЛОСТЫНЮ! МИЛОСТЫНЮ СВЕТА и любви в наши ослепшие сердца и души.

Тряпкомуж узнавал в этом нищем себя и видел, как по нему плакал дождь тихими безысходными ручьями. Но, невзирая на это, он всё ещё верил, что надежда живет даже у самых могил… Но всё оставалось прежним. Эта тишина, от которой можно оглохнуть. И только вера, надежда, амфетамин, – вот три ключа к несбывшейся мечте…

У нас нет ничего. Есть только время на помойке разбитых надежд. А разве мы достойны чего-то другого? А ты всё пытаешься сложить новую галактику из осколков снов. Пишешь мёртвые письма в никуда. Но каждое может оказаться последним…