Взбалмошная герцогиня Картленд Барбара

— До того как заключили мир, погибло так много людей, — тихо проговорила Бина. — Я не могу поверить, что Наполеон Бонапарт захочет снова напасть на Англию!

— Если он решит, что сможет одержать победу, именно это он и сделает, можете не сомневаться! — заверил ее герцог. — Единственная сложность, которая останавливает его, заключается в том, что для этого ему придется пересечь Ла-Манш.

— Но если между нашими странами снова начнется война, — тихо сказала Бина, — это означает, что я окажусь в стане врага!

— Так же, как и ваша тетя, несколько лет назад, — заметил герцог.

— Но она замужем за французом, следовательно, тоже считается француженкой, — возразила Бина.

На это трудно было что-либо возразить, и они замолчали. С присущим ей оптимизмом Бина решила, что опасения герцога необоснованны. В конце концов, после заключения мира все заверяли, что между двумя странами никогда больше не будет войны.

Но, как обнаружил герцог, и в Амьене, и в Шантильи находились люди, утверждавшие, что не пройдет и месяца, как между Францией и Англией возобновятся военные действия.

Трудно было думать об ужасах войны, когда ярко сверкало майское солнце, заставляя их расставаться с теплой одеждой. Поля по обеим сторонам от дороги были усыпаны весенними цветами, а деревья покрылись яркой зеленой листвой.

Опасности, казалось, остались позади, так же как холод и снег, и когда шестнадцатого мая они въехали в Шантильи, Бина принялась уговаривать герцога остановиться на несколько дней в Париже, прежде чем продолжать свой путь на юг.

— Мне всегда рассказывали, что это такой веселый город. Пожалуйста… пожалуйста, позвольте мне хоть немного посмотреть Париж, прежде чем мы отправимся дальше, — умоляла Бина.

Герцог не дал ей возможности посетить ни один из замков или соборов, мимо которых они проезжали, заявив, что спешит как можно скорее добраться до Парижа. У Бины было такое чувство, что это объяснилось больше его озабоченностью политической ситуацией, чем стремлением как можно скорее отделаться от нее.

Когда они прибыли в Шантильи, Бина проявила большое желание посмотреть знаменитые сады принца Конде, и герцог не смог ей отказать. Каналы, фонтаны и водопады сильно пострадали во времена революции[19], но сейчас здесь уже вовсю велись реставрационные работы. Там были также огромные, полускрытые в зарослях вольеры, в которых содержались разнообразные экзотические птицы, при виде которых Бина пришла в полный восторг.

В Сен-Дени Бина уговорила герцога показать ей знаменитую сокровищницу аббатства, где хранились реликвии французского королевского дома. Ее разочаровала золотая корона Карла Великого[20], показавшаяся ей недостаточно величественной, зато принадлежавшие ему шахматы из слоновой кости и украшенный бриллиантами меч в полной мере оправдали ее ожидания.

Среди сокровищ аббатства были также гвоздь из креста, на котором был распят Иисус Христос, шкатулка, хранившая прядь волос Пресвятой девы Марии, и один из шипов, бывший, по утверждению монахов, частью тернового венца, надетого на голову Иисуса перед казнью.

— Подумать только, их смогли сохранить в целости в течение стольких веков! — с благоговением в голосе прошептала Бина.

Герцогу не хотелось разочаровывать ее, но по тому, как скривились в усмешке его губы, Бина догадалась, что он не верит, будто все эти реликвии подлинные.

На въезде в Париж им пришлось надолго задержаться, чтобы пройти через все необходимые формальности. Дорогу перекрывал шлагбаум, позади которого были еще и железные ворота, а когда эти препятствия остались позади, офицеры таможни тщательно обыскали весь экипаж, а также багаж Бины и герцога на предмет наличия контрабанды.

Пока продолжался досмотр, целая толпа хорошо одетых молодых людей осадила герцога. На ломаном английском они уговаривали его нанять их в камердинеры и размахивали рекомендательными письмами, полученными от прежних хозяев.

Но герцог одним лишь повелительным жестом отослал их прочь, и они подчинились, правда с явной неохотой.

Офицеры таможни, к своему глубокому разочарованию, не обнаружили ничего запрещенного к ввозу.

— Где мы остановимся? — спросила Бина, когда они наконец тронулись с места.

— Лучшие отели расположены в предместье Сен-Жермен, но я послал вперед одного из сопровождающих нас верховых, чтобы он выяснил, нельзя ли будет снять часть дома, поскольку это гораздо удобнее. Я всегда так делал, когда останавливался в Париже, и не сомневаюсь, что он сможет подыскать для нас что-нибудь подходящее.

И действительно, герцог оказался прав. Комнаты, занимавшие второй и третий этажи большого особняка, когда-то принадлежавшего известному аристократу, поразили Бину своей роскошью.

Ее радовала мысль, что герцог предпочел остановиться в частном доме, а не в отеле. Это могло означать, что он собирается уступить ее просьбам и провести несколько дней, а может быть, и целую неделю в Париже.

Когда они въехали в столицу, Бина сразу же обратила внимание на большое количество танцевальных площадок, расположенных прямо под открытым небом. Отовсюду доносились звуки скрипок, кларнетов и тамбуринов.

— В Париже все помешаны на танцах, мадемуазель, — сказала ей одна из горничных в Шантильи. — День и ночь у них на уме одни только танцы! Это все, о чем они думают!

Горничная, бывшая уже в летах, говорила об этом осуждающим тоном, но Бина нашла, что это просто восхитительно.

Теперь она размышляла над тем, как бы ей уговорить герцога отвести ее потанцевать, но опасалась, что идея посетить танцевальные площадки, где в основном развлекался простой люд, не вызовет у него особого энтузиазма.

Не прошло и часа, как они въехали в свое новое жилище, а у их дверей, к изумлению Бины, уже образовалась целая толпа.

Камердинер, поступивший в распоряжение герцога вместе с квартирой, и горничная, которая должна была прислуживать Бине, не успевали открывать дверь. Портные, парикмахеры, сапожники, модистки, закройщики, ювелиры, продавцы готовой одежды появлялись один за другим.

Бина думала, что герцог выдворит их за дверь, даже не выслушав, но тут он перехватил ее умоляющий взгляд и в первый раз осознал, насколько старомодными были ее платья.

Прежде он даже не замечал, во что она одета, и только теперь задумался над тем, что маленький чемоданчик, который она захватила с собой, когда убежала из отцовского дома, вмещал, должно быть, совсем немного вещей. Он вспомнил, что до сих пор видел на девушке всего два платья — одно она носила днем, другое надевала по вечерам.

И теперь, глядя на разложенные перед ним отрезы шелка, муслина, газа и кружев, он понял, как много они должны значить для женщины — любой женщины, но особенно для Бины.

Он подозвал к себе одну из портних и приказал:

— Мне нужны шесть модных туалетов для мадемуазель. Один должен быть готов уже сегодня к вечеру, другой — завтра утром.

У Бины вырвалось восторженное восклицание.

— Вы это серьезно? — спросила она. Но тут же вспомнила кое о чем и отвела герцога в сторону, чтобы их никто не услышал.

— Я… я не могу тратить слишком много денег! — тихо сказала она. — Я даже не знаю пока, какую сумму смогу выручить от продажи маминых драгоценностей.

— Я намеревался подарить вам эти платья, Бина, — ответил герцог.

— Благодарю вас! Тысячу, миллион раз благодарю! — радостно воскликнула Бина. — Могу я выбрать то, что мне нравится? — Ее глаза заблестели.

— У этих людей наверняка есть с собой эскизы моделей, а может быть даже и несколько готовых платьев, — сказал герцог. — Я не хочу, чтобы вы подумали, будто я подвергаю сомнению ваш вкус, но мне хотелось бы помочь вам в выборе.

— Да, да, конечно, — согласилась Бина.

Она поспешила к себе в спальню в сопровождении целой толпы портных, закройщиц и модисток, которые наперебой рассказывали ей о последних парижских модах.

Бине показалось невероятным, что за день можно сшить платье, но к вечеру оно было доставлено в особняк. Правда, она подозревала, что для нее переделали готовое платье, но, так или иначе, оно сидело на ней как влитое, и впервые в жизни Бина открыла для себя, что у нее прелестная фигура.

Пышные юбки и муслиновые фишю, вроде тех, которые она носила в Шотландии, решительно устарели. Жозефина Бонапарт, жена первого консула, ввела совершенно новый стиль в одежде, тут же вошедший в моду.

Платья, сшитые из почти прозрачного материала, с высокой талией, глубоким декольте и свободно спадающей вниз прямой юбкой, подчеркивали пышность груди и изящную линию бедер. Крохотные рукава-пуфы часто украшали бриллиантами и отделывали кружевами.

Платье Бины из белого газа с вплетенной в него тонкой серебряной нитью сверкало и переливалось при малейшем движении. Лиф был украшен шелковыми лентами, которые завязывались бантом на спине. Серебряные туфельки дополняли туалет. Парикмахерша уложила ее рыжие волосы в греческом стиле, и они крупными локонами спадали ей на спину.

Когда девушка наконец взглянула на себя в зеркало, она с трудом смогла поверить, что видит там Бину Килкарти, а не какую-то очаровательную, обольстительную незнакомку.

Герцог обещал отвезти ее куда-нибудь пообедать, и Бина с волнением пыталась представить, что он скажет, когда увидит ее.

Она немного опасалась, что герцог будет шокирован тем, что платье откровенно подчеркивает все линии ее фигуры, но ничто на свете не заставило бы ее переодеться.

Когда наконец Бина с помощью горничной закончила свой туалет, она надела мамино бриллиантовое колье и застегнула на запястье бриллиантовый браслет.

— Ваша бархатная накидка, мадемуазель, — сказала горничная.

— Я пока не буду ее надевать, — ответила Бина. — Я хочу показать брату свое новое платье. Он сейчас в гостиной?

— Его светлость только что вышел из своей спальни, мадемуазель. Сейчас он наливает себе бокал вина, — приоткрыв дверь и посмотрев в щелку, доложила горничная.

Бина бросила последний взгляд в зеркало.

— Открой дверь, Иветта, — приказала она.

Бина вошла в гостиную и остановилась на пороге, ожидая, когда герцог заметит ее. Когда же он наконец повернулся к ней, у нее вырвалось изумленное восклицание:

— О!

Она с трудом могла поверить своим глазам! Несомненно, это был герцог, но он изменился почти до неузнаваемости! Исчезли мрачная черная куртка, скромный низкий галстук и старомодная прическа. Вместо этого перед ней стоял настоящий денди! Его высокий галстук был тщательно завязан, кончики воротничка торчали выше подбородка. Темно-синий атласный фрак подчеркивал ширину его плеч, панталоны цвета шампанского плотно облегали узкие бедра. Пуговицы на жилете ослепительно сверкали, а из кармашка свисала цепочка от часов.

— Ну и как, вы одобряете? — с легкой улыбкой спросил герцог, так как Бина после того первого восклицания казалось, лишилась дара речи.

— Вы выглядите… умопомрачительно! — провозгласила она. — Я бы никогда не подумала, что вы можете быть таким! Это просто невероятно!

Герцог рассмеялся.

— Я польщен! — заявил он. — А теперь позвольте и мне сказать вам, хотя, может быть, и не столь красноречиво, что вы тоже очень изменились!

— Вы одобряете?

— Решительно! Я всегда знал, что французские портные просто волшебники!

— Безусловно! — согласилась Бина, и в глазах ее запрыгали чертики. — Мы оба выглядим исключительно элегантно и ни в малейшей степени не похожи на тех английских туристов, которых обычно изображают на карикатурах.

— Я не думаю, что нам будет так уж легко скрыть свою национальность! — рассмеялся герцог. — Но вы, вне всякого сомнения, выглядите как модная светская дама!

— А вы сейчас как раз такой, каким я всегда хотела вас видеть! — сказала Бина.

Герцог вопросительно взглянул на нее, но, прежде чем они успели сказать что-либо еще, дверь отворилась, и слуга объявил:

— Виконт Арман д'Энвье! — Вслед за этим в гостиную вошел худощавый, темноволосый француз, и у герцога вырвалось радостное восклицание.

— Арман! — закричал он. — Я так надеялся, что ты сейчас в Париже!

— Я совершенно случайно узнал о твоем приезде, мой дорогой Дрю! — ответил виконт.

Мужчины обменялись рукопожатием, потом виконт перевел взгляд на Бину, и герцог сказал:

— Меня сопровождает сестра. Позволь, я тебя представлю. Бина, это мой очень давний друг — виконт д'Энвье — моя сестра, леди Бина Минстер.

Виконт учтиво поклонился.

— Счастлив познакомиться с вами, мадемуазель! Надеюсь, вы доставите мне удовольствие и позволите показать вам Париж, если это ваш первый визит в наш город?

— Первый, — подтвердила Бина.

— Тогда вы должны оба пообедать со мной сейчас же — сегодня же вечером! — сказал виконт. — Надеюсь, у тебя нет никаких других планов, Дрю, так как теперь, когда я обнаружил, что ты приехал с сестрой, я должен предупредить: нравится тебе это или нет, но я имею твердое намерение отвезти вас на бал, который моя тетя устраивает для одной из своих дочерей. Вы должны оба поехать со мной. Это будет чудесный вечер! Леди Бина будет сверкать, как метеор, среди наших парижских девушек!

— Я не уверен, сможем ли мы сегодня вечером… — начал герцог, но его тут же прервала Бина.

— Пожалуйста… пожалуйста, я так хочу поехать, — умоляющим тоном проговорила она, положив руку ему на плечо.

Не было никакого сомнения, что она страстно мечтает оказаться на этом балу, и герцог сдался.

— Хорошо, Арман, — сказал он. — В любом случае я уверен, что, если я откажусь, ты все равно не обратишь на это внимания. Ты всегда чуть не силой таскал меня с одного бала на другой.

— Сегодня мною движет не только желание развлечь тебя, — сказал виконт. — Я хочу показать твоей сестре, что даже под пятой этого грубого корсиканца Париж все еще остается волшебным городом.

Герцог расхохотался:

— Все еще роялист! По-прежнему сражаешься с режимом и твердо намерен сбросить маленького капрала, а, Арман?

— Наше время придет! — зловеще сказал виконт. — Рано или поздно мы избавимся от этого parvenu[21], который мнит себя не только завоевателем и правителем Франции, но и законодателем мод! — Он произнес это почти с яростью, а потом добавил: — Вы можете мне не поверить, но Бонапарт создает «новых аристократов», раздавая им пышные титулы, от которых нас, истинных обладателей самой голубой крови во Франции, просто тошнит!

— Сегодня вечером я не могу позволить тебе быть серьезным, — сказал герцог. — Может быть, завтра у нас возникнет желание встать на твою сторону и сразиться с Бонапартом, но в настоящий момент я голоден и изнываю от жажды, так же как и Бина. Мы проделали длинный путь, стремясь как можно скорее добраться до Парижа.

— Но теперь, когда вы уже здесь, торопиться больше некуда, — сказал виконт. — Ты прав, Дрю. Давайте забудем обо всем и будем радоваться тому, что мы живы и находимся в самом прекрасном городе на земле!

Бина завернулась в свою накидку, а герцог набросил на плечи плащ с красной шелковой подкладкой. По широкой, просторной лестнице они спустились в холл. Лакей с поклоном открыл перед ними двери. Снаружи их ждал экипаж виконта.

Париж, о чем предстояло узнать Бине, удивлял приезжих не только контрастами, но и несмолкавшим шумом и кипевшей повсюду бурной деятельностью.

Проезжая по улицам, Бина с интересом разглядывала величественные соборы, дворцы и большие особняки, которые, как она догадывалась, до революции принадлежали знатным дворянам. Широкие мосты через Сену и великолепные сады соседствовали с грязными, убогими улочками, где ютилась городская беднота.

Рядом с домами и освещенными витринами магазинов, открытых несмотря на довольно поздний час, лежали горы гнилых яблок и тухлой селедки, валялись кульки, свертки и груды отбросов, которые, казалось, не убирали уже неделями, а возможно, и месяцами.

Но Бина не успела ничего как следует рассмотреть, потому что скоро они остановились возле ресторана под названием «Chez Robert»[22], где, как сообщил им виконт, у него всегда был зарезервирован столик.

— В прошлом мы с тобой частенько заглядывали сюда, — обратился он к герцогу, — поэтому я предлагаю пообедать именно здесь, прежде чем мы отправимся на бал к моей тете. Я уверен, что твоей сестре будет интересно отведать изысканнейшие блюда в Париже, а уж погреб здесь, без сомнения, самый лучший.

Если бы Бина не была так очарована окружавшим ее великолепием, она уделила бы больше внимания тому, что пила и ела. Но ей трудно было оторвать взгляд от элегантных француженок, сверкавших бриллиантами и казавшихся почти нагими в прозрачных платьях из газа и муслина. Мужчины также были одеты с чрезвычайной роскошью и даже некоторой вычурностью, которую в Англии сочли бы недопустимой. Но как бы они ни были элегантны и красивы, Бина пришла к выводу, что герцог затмевает их всех.

То же самое она думала и позже, на балу. Как только они вошли в огромный салон, где гостей встречала хозяйка дома, Бина обнаружила, что здесь присутствуют не только представители старинных дворянских родов Франции, но и «новые аристократы», о которых с таким презрением говорил виконт.

Но женщины, к какому бы классу они ни принадлежали, были очень привлекательны и отличались типично французской живостью и жизнерадостностью.

В бальном зале горели многочисленные свечи в высоких канделябрах, еще одна танцевальная площадка была устроена в саду, где на усыпанных весенними цветами деревьях висели фонарики. Весь парк был освещен крохотными свечами, придававшими окружающему сказочный вид.

Бина не испытывала недостатка в партнерах, но ее очень задевало то, что герцог ни разу не пригласил ее на танец, в то время как ей хотелось танцевать только с ним.

Виконт же, напротив, уделял ей много внимания, и наконец поздним вечером, или скорее ранним утром, она оказалась сидящей рядом с ним в беседке, откуда они могли наблюдать за танцующими парами.

— Расскажите мне о себе, — попросил виконт. Он обладал своеобразным обаянием, и, по мнению Бины, многие женщины нашли бы его просто неотразимым.

Взгляд его темных глаз казался пылким, но, когда он говорил Бине какой-нибудь комплимент, ей казалось, что он делает это машинально и слова слишком легко срываются с его губ, чтобы быть искренними.

— А что бы вы хотели услышать? — спросила она, надеясь втайне, что он не проявит чрезмерного любопытства.

— Ну, прежде всего я горю желанием узнать, каким образом после того, как герцог столько лет был единственным ребенком, у него появилась сестра! — ответил виконт.

Бина замерла. Этого она не ожидала. Она пыталась сообразить, что бы ей на это ответить, а виконт между тем продолжал:

— Вы можете мне полностью довериться. Если это тайная связь, которую он не хотел бы афишировать, я буду просто в восторге!

— Нет! Все… обстоит совсем не так, — быстро ответила Бина.

— Что ж, тогда мне очень жаль, — сказал виконт. — Когда я увидел вас сегодня, я подумал, что Дрю наконец-то осознал свои ошибки и начал наслаждаться жизнью.

— А вы считаете, что в прошлом он не наслаждался жизнью? — с тревогой спросила Бина.

— Нет, с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать, — ответил виконт.

— А что же произошло?

— Разве вы не знаете?

— Нет.

— Сначала расскажите мне о себе, — попросил виконт.

— Это… это секрет, — смущенно пробормотала Бина.

— Тем более я должен знать все, — сказал виконт. — Конечно, я мог бы спросить у Дрю, но мне кажется, он почувствует себя неловко, если поймет, что я не поверил в то, что вы его сестра.

— Я… я вовсе не его сестра, — нерешительно произнесла Бина. — Я… его жена!

— Его жена? — Виконт, вне всякого сомнения, был просто ошарашен!

Если бы Бина не была такой наивной, ее обидели бы те подозрения, которые, по всей видимости, он до этого момента питал на ее счет.

Смущаясь, Бина стала рассказывать о том, как они с герцогом оказались женаты согласно шотландским законам. Когда она закончила, виконт захлопал в ладоши от восторга.

— Браво! — воскликнул он. — Это лучшее, что могло с ним случиться! Дрю поклялся, что никогда не женится. Но теперь, когда он не по своей воле попал в эту переделку, ваш брак может оказаться его спасением, а я уверен, что так оно и будет.

— Я ничего не понимаю! Пожалуйста, объясните, что вы имеете в виду? — с мольбой в голосе спросила Бина.

— Он не рассказывал вам о своем детстве и о том, что произошло, когда ему было пятнадцать лет? — удивился виконт.

Бина отрицательно покачала головой.

— Я знаю лишь, что он собирался на всю жизнь остаться холостяком. Он… он ужасно рассердился, когда мы обнаружили, что произошло.

— И теперь, чтобы избавиться от вас, он везет вас к вашей тетушке, — заметил виконт.

— Может быть, я могла бы просто исчезнуть из его жизни, — с тоской проговорила Бина. — Ведь о том, что мы женаты, известно лишь леди Маккерн. Если ей сообщат, что я умерла, как она узнает, правда это или нет?

— А теперь послушайте меня, — сказал виконт. — Дрю — один из самых старых моих друзей. Я знаю его еще со школьной скамьи и очень люблю. Вдвоем с вами мы сможем спасти его от него самого!

— Но как? — спросила Бина.

Виконт с улыбкой посмотрел на нее.

— И вы, женщина, еще спрашиваете меня об этом?!

— Но герцог ненавидит меня! — сказала Бина. — Он был в ярости, когда обнаружил, что мы женаты, и я являюсь воплощением всего, что он так не любит в женщинах! Он сам говорил мне об этом!

— А вы? — спросил виконт. — Вы тоже относитесь к нему с неприязнью?

— Я считаю, что он скучный, напыщенный и, когда захочет, может быть на редкость неприятным, — быстро ответила Бина.

Но тут перед ее мысленным взором предстал герцог, такой, каким она увидела его сегодня вечером: улыбающийся, элегантный, с модно повязанным высоким галстуком. Бина в замешательстве посмотрела на виконта, который внимательно наблюдал за ней.

— Я только сейчас поняла, что ничего не знаю о герцоге, — тихо проговорила она. — Пожалуйста, расскажите мне все, что вам известно о нем!

Глава 5

— Я познакомился с Дрю в Итоне, где мы вместе учились, — начал виконт. Видя, что Бина не спускает с него глаз, он продолжил: — Мой отец хотел, чтобы я получил разностороннее образование, поэтому послал меня в английскую школу и всячески приветствовал, когда я приглашал своих английских друзей в Париж.

— И Дрю приезжал к вам в Париж? — спросила Бина.

— Несколько раз, — ответил виконт. — А я гостил в Уорминстере и других его поместьях в Англии. Мы были очень близки с ним, и сейчас, когда я оглядываюсь на прошлое, мне кажется, что в лице Дрю я нашел не только друга, но и брата, которого у меня никогда не было.

— А он относился к вам так же? — поинтересовалась Бина.

— Мне очень хотелось бы в это верить, — с улыбкой ответил виконт.

— И вы были знакомы с его родителями? — спросила Бина.

— Ну разумеется, — сказал виконт. — Отец Дрю был очень похож на него — такой же обаятельный, учтивый, весьма начитанный.

— А его мать? — Бина чувствовала, что именно в ней крылась разгадка тайны.

— Мать Дрю была одной из самых красивых женщин, которых я встречал в своей жизни! — ответил виконт. — Она обладала не только классически правильными чертами лица, но и природной живостью и темпераментом, так не свойственными англичанкам. — Он сделал паузу, словно подыскивая слова, потом продолжил: — Теперь, по прошествии стольких лет, мне кажется, что еще мальчиком я понимал, насколько она была эмоционально неустойчива и легко подвержена чужому влиянию.

— Что вы хотите этим сказать? — спросила Бина.

— Я пытаюсь объяснить вам, а может быть и себе заодно, почему она сбежала от мужа!

— Сбежала? — вырвалось у Бины.

— С беспутным повесой намного моложе ее, в которого она влюбилась без памяти.

— И Дрю очень переживал? — спросила Бина, не спуская с него глаз.

— Это известие просто сразило его. Мне кажется, поначалу он даже не мог поверить, что мать на самом деле бросила их с отцом. И даже после того, как случилась трагедия, он все еще не хотел смириться с происшедшим.

— Какая трагедия? — спросила Бина.

— Герцогиня Уорминстер и лорд Белдон погибли, когда яхта, на которой они покинули Англию, затонула во время шторма у берегов Бискайского залива.

— Какой ужас! — воскликнула Бина.

— Я думаю, что до тех пор, пока она была жива, отец Дрю надеялся, что жена вернется к нему. Но после ее смерти он резко изменился и стал совсем другим человеком.

— То есть?

— Он стал в точности таким же, каким сейчас вы видите Дрю, — улыбнулся виконт. — Сначала он впал в глубокую депрессию, и я всегда подозревал, что Дрю приходилось очень нелегко в то время, хотя он никогда и словом не упомянул об этом. Возможно, он вынужден был даже следить за тем, чтобы отец не покончил с собой.

— Бедный Дрю! — еле слышно пробормотала Бина.

— После того как герцог наконец примирился с судьбой, он совсем замкнулся в себе и проводил все свободное время за книгами.

— Совсем как Дрю! — вырвалось у Бины.

— Сначала Дрю совсем не был похож на отца. После школы мы с ним вместе учились в Оксфорде, и какое-то время он вел крайне беспорядочный образ жизни.

— Я не могу в это поверить!

— Тем не менее это правда, — заверил ее виконт. — Он много пил, играл в карты и, как и все остальные, волочился за женщинами.

У Бины от изумления перехватило дыхание. Этого она никак не ожидала услышать.

— Но он относился к женщинам не так, как я или остальные его друзья, — добавил виконт.

— Что вы имеете в виду? — спросила Бина.

— Точнее всего будет сказать, что он хотел причинить им боль, — ответил виконт. — Словно всякий раз, заставляя женщину страдать и плакать, он мстил этим своей матери.

— Это неудивительно!

— Отчасти я могу его понять, но не думаю, что ему от этого становилось легче.

— Конечно же, нет.

— В глубине души он очень добрый, великодушный и отзывчивый человек — он всегда был таким, — сказал виконт. — Но в тот период он был бесчувственным, безжалостным, а временами и просто жестоким!

— Должно быть, он невыносимо страдал в разлуке с матерью! — еле слышно прошептала Бина.

— Я думаю, когда она сбежала из дома, Дрю переживал это сильнее, чем любой другой на его месте, — объяснил виконт. — До того как это случилось, они были очень дружной, счастливой семьей.

— Но как она могла так поступить?

— Я и сам часто задавал себе этот вопрос, — ответил виконт. — Мне кажется, она стала чувствовать, что стареет, что молодость покидает ее. Она была похожа на красивую бабочку. Она любила жизнь, она хотела наслаждаться ею и боялась что-нибудь упустить.

— К тому же она была влюблена.

— Как я уже говорил, она была чересчур эмоциональной. Глядя на Дрю сейчас, вам будет трудно в это поверить, но он тоже способен на сильные переживания и глубокие чувства.

Бина отвернулась и посмотрела в сад.

— Я… я и не подозревала об этом.

— Откуда вам было знать? — произнес виконт. — Вы ведь не были знакомы с ним раньше, прежде чем он стал таким, как сейчас. Но в одном я совершенно уверен: то, что в течение стольких лет он живет затворником, подавляя все естественные чувства и стремления, вовсе не означает, что огонь в его душе погас. — Виконт сделал паузу, а потом пророчески произнес: — В один прекрасный день он снова разгорится ярким пламенем! — Бина молчала. Глядя на ее посерьезневшее лицо, освещенное яркими фонарями, виконт сказал: — Я всегда был убежден, что его теперешнее поведение просто игра. Под этой суровостью, чопорностью и невероятной сухостью скрывается настоящий Дрю, тот, с которым я вместе рос и которого так люблю.

— Хотелось бы знать, правда ли это?

— Я в этом уверен, — отозвался виконт. — Поэтому я так рад тому, что вы неожиданно появились в его жизни. Если кто-нибудь и может спасти его, так только вы!

— Но он ненавидит меня! — воскликнула Бина.

— А я очень сомневаюсь в этом, — сказал виконт. — Я подозреваю, что только благодаря вашим уговорам Дрю впервые за последние восемь лет согласился одеться соответственно своему положению в обществе! А что случилось с той мрачной черной одеждой, делавшей его похожим на гробовщика? — со смехом спросил виконт.

Бина не удержалась и тоже рассмеялась.

— Он расстался с ней только сегодня! — объяснила она. — Когда мы въехали в Париж, Дрю своим обликом скорее напоминал пресвитерианского священника!

— Что ж, по крайней мере, эта перемена уже является первым шагом в нужную сторону! — сказал виконт.

— Но вы еще не рассказали мне, каким образом беспутный и безжалостный к женщинам повеса превратился в сурового аскета, которого я повстречала в Шотландии.

— Это произошло уже после того, как мы вернулись из Оксфорда, — ответил виконт. — Мне кажется, только тогда он по-настоящему осознал, какое горе причинила его мать отцу.

— Наверное… это было ужасно для него, — согласилась Бина.

— Как я уже рассказывал вам, — продолжал виконт, — по характеру Дрю очень похож на отца, и мне кажется, старый герцог в отчаянии ухватился за него, потому что больше у него никого не осталось.

— Его можно понять.

— Так или иначе, вместо того чтобы поселиться в Лондоне, как большинство его друзей и сверстников, Дрю остался жить в Уорминстере.

— Вместе со своим отцом.

— Совершенно верно, — сказал виконт. — Дрю стал вести такой же образ жизни, как и его отец, и со временем превратился в его точную копию, что было неизбежно при данных обстоятельствах. Я как-то приехал погостить у них, и меня просто поразило, что они могли сидеть всю ночь до рассвета, обсуждая какие-то аспекты средневековой литературы, или в течение нескольких дней заниматься каким-нибудь несущественным хозяйственным вопросом, который вполне можно было предоставить решать управляющему. — Виконт заколебался, словно подыскивая слова. — У меня было такое ощущение, будто старый герцог намеренно старался заполнить жизнь разными мелочами, чтобы не думать о своих горестях.

— Это единственное, что ему оставалось, — заметила Бина.

— Если старому герцогу было уже нечего терять, то для Дрю такой образ жизни оказался просто губительным! — сказал виконт. — Он стал настолько похожим на отца, что это было уже не смешно. Он превратился в настоящего зануду, и большинство знакомых стали находить его общество просто невыносимым.

— Но у него все же остались какие-то друзья? — почти с мольбой в голосе спросила Бина.

— Я всегда буду ему верным другом, — сказал виконт. — Последние несколько лет я, как француз, не мог приезжать в Англию, но до войны я навещал его в Уорминстере и получал известия о нем от друзей, гостивших у меня в Париже, хотя большей частью они не могли сообщить мне ничего утешительного.

Страницы: «« « 12345678 » »»