Домой по рекам крови Зверев Сергей
И скорчил вовсе уж зверскую рожу, припомнив, кстати, невесть когда и от кого слышанную сплетню о пристрастиях городского смотрящего. С удовольствием отметил, что девушку от его слов аж перекосило, но та смолчала, смотрела зло и решительно и поглядывала по сторонам. Ага, от мысли сбежать она еще не отказалась, это хорошо. Раз удрать собирается — ей есть что скрывать, а коли так… Ладно, не хочет по-хорошему, придется с ней по-плохому. А могла бы уже быть далеко отсюда, если бы не упиралась, как овца рогами в забор.
Девушка уставилась ему за спину, Денис обернулся и заметил, что с дороги на них смотрят три человека, причем двое некультурно тычут пальцами в сторону камыша, а третий держится за голову и вообще еле держится на ногах, но не падает, и тоже, надо думать, не сводит с налетчика глаз. Отлично, на дороге не один свидетель, а сразу три, а сам виноват — развел цирк с конями на ровном месте, и теперь сматываться надо, чем быстрее, тем лучше.
Раздался скрип снега, но далеко девушке уйти не удалось, Денис догнал ее, схватил за рукав и за считаные минуты доволок до старого дома, протащил мимо мраморной лестницы в переплетение коридоров, где царил мрачный, даже торжественный полумрак. Толкнул в спину, заставляя идти вперед, и повел путаными коридорами, где впервые оказавшийся здесь человек быстро потеряет ориентацию. Что и случилось — уже через пару минут девушка стала оглядываться, жалась к стенке и сжимала в руках свою сумку так, точно в ней была граната. Денис сумку у нее наконец вырвал, подтолкнул вперед, и девушка не выдержала.
— Что тебе надо? — стараясь говорить уверенно, сказала она, но спокойствие далось ей с трудом. Видно, что и глаза на мокром месте, и язык заплетается, и вообще страшно ей, очень страшно, уже понимает, что ждет ее дальше, уже картинки себе рисует самые безрадостные и гнусные. Денис, чтобы это чувство в ней поддержать, смолчал, толкнул так грубо, что та не удержалась на ногах. Что-то смачно хрустнуло, и девушка привалилась плечом к стене и вдруг стала ниже ростом. Денис не сразу сообразил, в чем дело, потом дошло — у нее каблук надломился, и хоть видимых повреждений незаметно, теперь она идет, припадая на одну ногу, да еще и прихрамывает. Ну и хорошо — бежать в таком положении ей будет затруднительно, можно расслабиться. Денис невежливо дернул девушку за рукав, толкнул в комнату с печкой и встал в дверном проеме.
Неторопливо и обстоятельно разобрался с сумкой, вытряс из нее все, даже подкладку оторвал, но за ней ничего не обнаружилось, кроме косметички, расчески и прочего мелкого, внимания не стоящего барахла. Осмотрел еще разок, бросил сумку на покрытые еще кое-где изразцами кирпичи, рядом оставил «Сайгу», шагнул к девушке.
В каморке было довольно темно, но Денис хорошо видел, как та еле сдерживается, чтобы не броситься на него с кулаками. Не посмеет — куда ей с мужиком тягаться, слез будет море, это точно, но не более того…
И не угадал, еле успел отшатнуться — еще мгновение, и девушка вцепилась бы ему в лицо. Ногти скользнули по щеке, слегка зацепив кожу, Денис перехватил занесенную для второго удара руку, чуть вывернул запястье и рывком отшвырнул девушку к стене, развернул к ней лицом. Оставалось последнее — личный досмотр, Денис оттягивал этот момент до последнего, но чертова сучка не оставила ему выбора. Еще и рыпается, дрянь: он едва увернулся от удара каблуком по голени, несильно врезал девушке по затылку и сорвал с нее шубку. Обшарил карманы, отшвырнул, и продолжил — приятное, чего уж там — занятие. Обыскал ее довольно бесцеремонно, облапал, где хотел, только что в лифчик не заглянул, да там, откровенно говоря, много бы и не поместилось. Оттолкнул ее, растрепанную, расхристанную, к стене, встал напротив. Девушка приводить себя в порядок не торопилась, точно нехотя потянулась к молнии на джинсах и вдруг спросила:
— Трусики снимать? Или сам управишься?
Еще и ухмыляется, поганка, смотрит снизу вверх с довольным видом, кривит прокушенные губы. Волосы тяжело рухнули набок, закрыли девушке лицо, та откинула их назад, помотала головой и вовсе уж издевательски улыбнулась. Глаза у нее блестели при этом как у кошки, только голубым с серыми всполохами, а не желтым. Неплохое зрелище, но не до него сейчас — денег-то реально нет, не наврала, зараза. Нет денег, и что прикажете теперь делать?
— Скажу — снимешь. А пока закройся, — сказал Денис, следя, как девушка застегивается и одергивает тонкую водолазку. Смотрел откровенно оценивающе: и плоский живот под тонкой тканью, и небольшую грудь, и длинные, обтянутые узкими джинсами ноги в высоких сапогах. Неплохая кукла, красивая, Никольскому в самый раз — он кикимор не выбирает… И цацки при ней, и серьги, что поблескивают в полумраке яркими искорками, и золотая цепочка с подвеской, тоже из камня, по сравнению с которым остальные — так, баловство дешевое.
Девушка не спеша поправляла одежду, застегнула надетую поверх водолазки ажурную кофточку, вжикнула молнией на джинсах. Денис кинул ей шубу, девушка набросила ее на плечи, вытянула из-под нее волосы и, скрутив их жгутом, перекинула через плечо. Выпрямилась у стены и спросила, не стараясь скрыть ехидство:
— Ну, ковбой, дальше что делать будем? Все хотела спросить — тебе так удобно? — Она крутанула пальцем у лица, явно намекая на шапку с прорезями, и добавила, уже откровенно издеваясь: — Гюльчатай, открой личико… Хочу на сексуального маньяка посмотреть, ни разу не видела…
«Да плевать» — было действительно неудобно и даже жарковато. Денис стянул шапку, пригладил волосы и затолкал «чеченку» в карман. Поднес часы к глазам — ого, уже сорок минут прошло, на дороге шухер наверняка до небес. «Бэху» нашли, водилу с охранником тоже, о пропаже пистолета кому надо сообщили. И красотку эту, поди, ищут, хорошо, если не с собаками, псы мигом след возьмут и приведут, куда надо. Кто ж такая?
Перехватил на себе взгляд девушки, посмотрел на нее, потом в сторону. Та тоже его изучает, хорошо, хоть молчит пока, и без ее издевок тошно. Пролетел, как фанера, обидно, глупо и фатально, это ж надо так вляпаться, что именно сегодня — не вчера, не позавчера! — курьеры везли смотрящему не деньги, не дань с торгашей, а девку! Красивую, чего скрывать, дорогую профессионалку, чтоб ее черти взяли. И надо же — именно сегодня! Ну почему не завтра, а?! Не мог Никольский денек подождать, всего один день, приспичило ему не вовремя…
— Не повезло тебе, — вдруг сказала девушка, и Денис посмотрел на нее. Видно плохо, уже довольно темно, и снова нахлынуло на миг забытое чувство, что снаружи никого живых не осталось, выжили только двое. И не Васька-засранец, а эта вот… зараза. Хотя говорит вроде серьезно, без усмешки. «Зараза» помолчала и добавила:
— Кто это был? Ты с ними так ловко разделался, что я и закричать не успела…
— Сама будто не знаешь, — огрызнулся Денис, игнорируя вторую часть ее фразы. Сбежать не удалось, так теперь дурочкой прикидывается? Умно, чего уж там…
— Понятия не имею, — сказала девушка, присела на корточки и принялась подбирать с кирпичей свое имущество: содержимое косметички, кошелек, перебирала какие-то приятно пахнущие осколки. Флакончик с духами не пережил падения на камни, раскололся, и в развалинах пахло цветами и чем-то терпким, волнующим, пряным.
— Хватит врать. — Денису стало тоскливо и муторно, точно отравился вокзальным пирожком «с котятами» — так отец всегда говорил, когда Денис, еще в детстве, просил купить с лотка немудреный фастфуд. Даже сил не стало, он сел на кирпичный выступ и положил карабин на колени. Девушка на миг замерла, глянула искоса на оружие и поднялась на ноги. Денис подал ей кожаный мешок, думая, как смешно, должно быть, он сам недавно выглядел. Вещи вытряс, одежду чуть не порвал на ней — дурак дураком. Но кто ж знал, что она не врет…
— Я правда не знаю, — сказала девушка, сложив свои вещи в сумку, и теперь пыталась застегнуть ее. Но молнию Денис выдрал едва ли не с корнем, так что сумку можно было смело выбрасывать. Девушка обхватила ее обеими руками и прислонилась к стене. — Они забрали меня на вокзале сегодня днем. Я приехала из Москвы на электричке, заранее договорилась, что меня встретят и проводят. Вот билет, если не веришь…
Она принялась копаться в карманах шубки, но ничего там не обнаружила. Денис припомнил, что вроде бы попался ему при обыске клочок бумаги, и махнул рукой — не дергайся, мол, мне все равно. Посидел так немного и сказал, просто чтобы не молчать:
— Брехня. Не верю, что проститутки в электричках ездят. Придумай что-нибудь поумнее…
И осекся: девушка сначала захихикала в кулак, потом руку от лица убрала и засмеялась уже в полный голос. Странно было слышать смех в этих развалинах, тут, оказывается, и эхо водилось, звонкое, длинное — оно немедленно разнесло ее веселье по всем коридорам, и Денису пришлось прикрикнуть:
— Рот закрой!
Девушка умолкла, но продолжала улыбаться, Денис смотрел на нее исподлобья. Черт его знает, но на шлюху она вроде не похожа, а с ними как-то довелось пообщаться, когда уж совсем невмоготу стало. Выехал в известное всему городу место, посмотрел, с двумя даже поговорил через окно машины, но пересилить себя не смог, брезгливость одолела. Так и уехал, хоть и деньги были… А теперь эта, ржет и улыбается, весело ей, а ему хоть в прорубь головой — денег-то нет, и чем за лечение матери платить — неизвестно, а время идет…
— Думал, я девочка по вызову? — спросила девушка, стараясь сдерживать смех. — Спасибо, буду считать это комплиментом. Но, — она сделала скорбное лицо, — разочарую. Я зарабатываю на жизнь другими способами. Могу рассказать, если интересно.
Ни фига это было ему неинтересно, со своими способами она могла пойти куда подальше, только не сейчас. Сначала пусть объяснит все и валит домой, в Москву, на электричку, на все четыре стороны — куда угодно. Денис дернул затвор карабина, проверяя патронник, девушка примолкла, завороженно глядя на оружие, и Денис сказал:
— И что ты делала в машине? Куда тебя везли люди Никольского? Вы ехали в сторону поселка, где его дом. Ну, давай, соври что-нибудь, чтоб я поверил, и топай к папе с мамой.
Странный эффект произвели его невинные, в общем-то, слова. Девушка отвернулась, осторожно коснулась пальцем припухшей губы и отвечать, судя по всему, не собиралась. Денис помолчал и заговорил снова, стараясь копировать ее издевательский тон:
— Завралась ты дальше некуда, голубушка. Не понимаю, с чего бы тебе стесняться своей работы. Подумаешь — шлюха, у нас любой труд в почете. Сейчас-то вид у тебя нетоварный, а так отмыть, причесать — очень даже хорошие деньги можешь заработать.
Говорил, а сам лукавил при этом — девушка нравилась ему и в таком, малость потрепанном виде. Красивая, дрянь, и дорогая, конечно. Мелькнула даже мысль, а не попользоваться ли возможностью, прежде чем выкинуть красотку отсюда, наставить рога Никольскому, если можно так сказать. Но кроме краткого физического и глубокого морального удовлетворения ничего не светит, о материальном вообще речь не идет. Деньги нужны, большие деньги, чтобы на все хватило, и на операцию со всем прочим, что полагается, и на таких вот лялек, что, оказывается, в электричках ездят, как простые смертные…
— Они везли меня к своему хозяину, — еле слышно сказала девушка, избегая смотреть Денису в глаза, — я наврала тебе. Я… В общем, такое дело… Не знаю, как сказать… Про электричку я наврала, ты прав.
— Я догадался, — покровительственно сказал Денис, снова глянул на часы. Все, пора заканчивать светскую беседу и разбегаться. Девица до места доберется сама и ничего никому не скажет, и уж в полицию точно не пойдет, так что волноваться нечего.
— Мой отец… Он живет в Москве, но… Меня похитили, я заложница. Я шла из магазина, когда меня посадили в машину и увезли. Сказали, что если буду вести себя хорошо, то со мной ничего не случится. Я заложница. Не веришь — твое дело, но это так и есть.
Она смотрела в стену над головой Дениса и снова трогала губу. Потом как-то зябко передернулась, положила сумку на «печку» и надела шубу уже нормально, в рукава, застегнулась и спрятала руки в карманы. Денис следил за ней, думая — врет или нет на этот раз. Вроде не похоже, вид больно грустный и потерянный, даже бежать не пытается, и вот сейчас точно разревется, по голосу понятно. И спросил, чтобы пресечь в зародыше потоки слез:
— Да ладно? И зачем ты им понадобилась?
Та подобрала распавшиеся от резкого движения волосы и сказала:
— Не я, а мой… папаша. Этот… Никольский, я думаю, хочет шантажировать его.
«Он может», — ворохнулось в голове, но Денис эту мысль отогнал и поддаваться первому порыву не собирался. Завралась девица, и сама в своем вранье запуталась, но того гляди расколется от страха в первую очередь, надо дожать ее, и сама признается.
— Твой папаша — он кто вообще? Как зовут, чем занимается и чем Никольскому насолил? У них дела какие общие или что?
Девушка закуталась в шубку, прислонилась к стенке и сказала:
— Зовут его Вавилов Михаил. Занимается… автосалон у него свой, где китайские машины продают. А чем Никольскому насолил — не знаю. Честно, я не знаю. Отец мне не говорил.
Кто бы сомневался, что не говорил, не твоего ума дело. Глупо было бы рассчитывать на другой ответ, он просто так спросил, не ожидая мгновенных откровений.
— Я только знаю, что мой отец должен заменить Никольского, — добавила девушка, и Денис уставился на нее.
— Чего? — переспросил на всякий случай, чтобы убедиться, что все правильно понял, и девушка послушно повторила:
— Он собирается заменить Никольского, так решили. Я не знаю кто, я недавно слышала, как отец говорил с кем-то об этом по телефону. Ничего не поняла и забыла, но пришлось вспомнить…
Она улыбнулась — нормально, по-человечески, а не ехидно и зло, глянула на Дениса. Их взгляды пересеклись, Денис отвернулся и сделал вид, что сосредоточенно изучает плесень на стене. Улегшийся вихрь в голове взметнулся с новой силой, но уже по другому поводу: Никольскому нашли замену. Обалдеть, вот это новость, местный царь и бог скоро будет низложен — неизвестно уж, за какие такие грехи, — и вся налаженная годами система совместного существования смотрящего и местных «олигархов» полетит к чертям. Господин Вавилов примется перестраивать ее под себя, и тут не щепки по сторонам полетят, а целые бревна. Интересно, он тоже будет отстреливать неугодных заодно с их родственниками или предпочитает цивилизованные методы борьбы — героин там подкинуть или шлюху несовершеннолетнюю… Да мало ли изысканных, веками проверенных способов. Но какова новость и что с ней делать — непонятно. «А сам Никольский в курсе?» — мелькнула мысль и тут же испарилась: конечно, в курсе, раз его люди тащили к нему на аркане дочурку Вавилова. Хитер смотрящий, на шаг врага опередил, но в последний момент промашка вышла, увели птичку из клетки, из-под носа увели.
От мысли, что сам стал врагом Никольского, Денису было ни тепло, ни холодно. Безразлично ему было, вот и весь сказ. Раз наверху те, кто смотрящих на город ставят, так решили, то Никольскому конец, сколько бы он ни рыпался. А девушка да и он сам — так, мелочь, на которую и внимания-то никто не обратит. Уцелеют — хорошо, а на нет, как говорится, и суда нет…
«Ну это мы еще посмотрим». Дело принимало совсем другой оборот, все несуразности получали подтверждение, отчаяние и накатившую сонливость как рукой сняло. Никольский хочет шантажировать отца этой красотки, значит… Ну, то, что она не шлюха, это точно, вопрос закрыт раз и навсегда. Трогать ее тоже нежелательно, дочурку надо вернуть папе в целости и сохранности — это два. А в-третьих…
— Отец заплатит за мое возвращение, — сказала девушка, — заплатит хорошие деньги. Ты же хотел ограбить этих, в машине, я правильно поняла?
Да, черт возьми, правильно, только орать об этом вовсе не обязательно. Соображает, зараза, хотя в ее положении он бы в два раза шустрее мозгами шевелил. Шла из магазина, посадили в машину, притащили сюда… Вот куда курьеров утром понесло, не на таможню, а на федеральную трассу, выезд на которую находится километрах в трех за постом, и оттуда в Москву. Понятно, почему они так долго таскались, странно, что он их вообще дождался. Папа заплатит… Пусть только попробует зажать денежки, «Сайга» и «Викинг» в кобуре заставят его раскошелиться. Надо только хорошо подумать, как обставить дело. Первым делом пусть она позвонит домой.
Денис вытащил из тайника бушлат, завернул в него «Сайгу» и коробки с патронами, убрал на прежнее место, заложив кирпичами. Девушка не сказала ни слова, только следила за ним, прижимая к животу свою сумку, точно закрывалась ею. Денис поднялся, прицепил кобуру с пистолетом на ремень джинсов под курткой, отошел вбок, освобождая дверной проем, и сказал:
— Как выйдем отсюда — сразу звони отцу, скажи, где ты находишься. Потом дашь трубку мне.
Мобильники в подвале не работали, на экране, стоило углубиться подальше в коридоры, появлялась надпись «нет сети», и мучить телефон было бесполезно.
— Не могу, — отозвалась девушка. Странное дело, но она точно боялась выйти отсюда, опасливо жалась к стенке и неуверенно поглядывала на Дениса. Понятно, слишком резка перемена — от налетчика и без пяти минут насильника к почти что Робин Гуду, грозы негодяев и защитника обиженных. Хотя могла бы и понять его мотив — деньги прежде всего, но от радости, похоже, рассудок малость помутился. И звонить папе не хочет — дополнительный симптом, говорящий в пользу легкого помешательства.
— У меня мобильник отобрали, — пояснила та. И снова не врет, телефона у нее точно нет, он сам в этом убедился. Что угодно в сумке и карманах нашел, только не трубку. Правильно сделали, между прочим. На месте курьеров он бы ей еще рот заклеил, но те, видимо, гуманнее оказались или нужды не было… Кстати, кровоподтек у нее на лбу когда образовался — в момент аварии или до?
— С моего позвонишь, — сказал Денис, — номер, надеюсь, не забыла?
Девушка помотала головой, по-прежнему недоверчиво глядя на него, Денис поманил ее к себе и вышел в коридор.
— Поехали, — сказал он, — поздно уже. Завтра сдам тебя папе, а сегодня за тобой присмотрю, чтоб не сбежала. Сама понимать должна, не маленькая.
Он достал пистолет, выщелкнул из рукояти магазин — о, полна коробочка, девять штук патронов один к одному. И запасной магазин имеется, в кармашек на кобуре убран. Педантом был курьер, спасибо ему за это.
Девушка шагнула вперед, покачнулась на сломанных каблуках и едва удержалась на ногах. Денис подал ей руку, но та точно этого и не заметила, с гордым и независимым видом прошла мимо, припадая на одну ногу. Денис держался на полшага позади, подсвечивал фонариком дорогу: было уже очень темно. Шли молча, девушка опасливо поглядывала по сторонам, но старательно делала вид, что ей не страшно, а Денис чувствовал себя превосходно. Он буквально воспрял духом, прикидывая, какую сумму заломит папаше этой красотки. Впервые, знаете ли, заложниками торговал, не знал, как разговор построить. Можно так: «Ваша дочь у меня, я верну ее, если получу…» — дальше должна прозвучать многозначная цифра. Нет, лучше не так: «Она у меня». Звучит неубедительно, мало ли кто — она, надо назвать имя, это подействует лучше всяких угроз и намеков.
— Тебя как зовут? — спросил он.
— Настя, — отозвалась девушка, на ходу повернула голову и вопросительно глянула на своего провожатого.
— Я Денис. — Он оступился, потеряв на миг бдительность, а девушка зацепилась носком сапога за обломок деревянной балки и свалилась бы на битый кирпич, если бы Денис не удержал ее. Перетащил через преграду, провел мимо роскошной лестницы из дома и повел к машине.
«Авдотья» ждала на месте, холодная, как пустая консервная банка, что выкинули на мороз. Денис посадил девушку на переднее сиденье, на всякий случай заставил пристегнуться, потом завел двигатель. Тот долго сопротивлялся, потом заработал, зло загрохотали подшипники, салон понемногу наполнялся чадом. Но старушка не подвела, тронулась с места и, как могла, резво покатила прочь от парка. Проехали окраину, постояли на двух светофорах и с грохотом под картером миновали центр, когда в машине стало тепло, Настя точно опомнилась.
— Куда мы едем? — В ее голосе звучали плохо скрытые беспокойство и нервозность.
— На дачу ко мне, — сказал Денис, прикидывая, что его там ждет по приезде и сможет ли он растопить печку. Получалось, что должен — дрова имелись, только все это займет время. Но деваться некуда, дом нужно согреть, даже если они проведут там всего одну ночь.
К дому подъехали уже в сумерках. Ключ нашелся на «своем» месте, под крыльцом. Денис открыл дверь и на этот раз вошел первым, постоял в темноте, привыкая, шагнул на крохотную кухню и включил свет. Лампочка поморгала и снизошла, осветила тесное помещение с плитой и столом у окна. Денис вытащил из-под стола табуретку, отошел в сторонку, пропуская Настю перед собой. Та вошла, подобрав полы шубы и завернувшись в них, как в кокон, села на предложенный табурет и не шелохнулась, пока он не справился с печкой, небольшой, металлической, что помещалась в коридоре аккурат напротив лестницы на второй этаж. Там холод был такой, что Денис быстренько сбежал вниз и подкинул в топку еще дровишек. Дом прогреется, проверено, только часа два понадобится, а то и два с половиной. Ничего, скоротаем их за светской беседой, а заодно пришло время немного подкрепиться. Есть и правда хотелось зверски, но ничего, кроме пачки печенья, в закромах не обнаружилось, зато чая и сахара было в достатке. Чайник быстро закипел, Денис залил кипятком заварку и сел за стол напротив Насти. Та все еще куталась в шубу, хоть в кухне было уже довольно тепло, и на Дениса старалась не смотреть, глядела ему куда-то за плечо, в стенку. Смотрела так пристально, будто видела там нечто, весьма завлекательное, но Денис точно знал — нет там ничего, кроме шкафчика и пустой полки под ним. Достал мобильник, включил его и положил на стол, подтолкнул к девушке.
— Звони, обрадуй папу.
Та взяла телефон и с тем же вниманием, что только что в стенку глядела, уставилась на экран. Посидела так с полминуты и принялась нажимать на кнопки, запнулась пару раз, глянула на потолок, точно там верные цифры искала, но набрала-таки номер. Денис подался вперед, прислушиваясь к звукам из мобильника, но тот молчал. Не было ни длинных гудков, ни музыки, ничего не было слышно довольно долго, как ему показалось, потом раздался неживой голос: «Абонент временно недоступен».
— Еще раз, — потребовал Денис, чувствуя, как на место спокойствия подкатывает злость. Этого только не хватало — папаша красотки вздумал телефон отключить, причем в самый интересный для него, папаши, момент, что странно и наводит на разные мысли. Настя нажала кнопку вызова еще раз, но с тем же результатом — им ответил автоответчик.
Денис откинулся к стенке и отвернулся к окну. На душе стало до того погано, что он едва сдержался, чтобы не выйти отсюда, хлопнув дверью, и прогуляться вокруг поселка по сугробам, пока злость не уляжется. Но передумал, забрал у Насти телефон и нажал вызов еще раз. С тем же успехом — из динамика раздался голос «железной девочки». Денис положил телефон на стол и посмотрел на Настю.
— Номером не ошиблась?
Та помотала головой и снова спрятала руки в рукава шубы. Не ошиблась, понятное дело, ей это незачем. И сам номер — красивый, что называется, с кучей семерок и нулей, такой денег стоит в отличие от кривых, народных. Опять не врет, получается, и, по всему видно, сама расстроилась — думала, что папа за ней сегодня же и примчится, а вот промашка вышла…
— Матери звони, — приказал Денис.
— Бесполезно. Она за границей, у нее другой номер, я его не помню.
— Друзьям звони, родственникам, пусть они твоему отцу перезвонят, — требовал он, чувствуя, что еще немного, и сорвется на крик. И орать мог сколько угодно — Настя вжалась спиной в стену и упорно отказывалась сделать хоть что-то для своего спасения.
— Я не помню, не помню, — твердила она, — все номера были в телефоне. Я не могу запомнить столько цифр!
Разумеется, она не помнила, да и не старалась: на кой черт включать мозги, когда в мобильнике есть телефонная книжка. С одной стороны, она права, а с другой… Вот же еще одна овца на его голову, прости, господи…
Настя снова смотрела в окно, Денис поставил на стол чайник, чашки, разорвал обертку на пачке печенья, подвинул его девушке.
— Ешь, больше ничего нет, — сказал он и отхлебнул из чашки горячий чай. Вихрь мыслей, что взметнулся после неудачной попытки позвонить, постепенно улегся, пыль злости и досады выдуло из головы, и Денис уже прикидывал, как им быть дальше. Вариантов получалось немного, их предстояло хорошенько обдумать, но для начала требовалось еще кое-что.
— Спасибо. — Настя взяла половинку печенюшки, откусила краешек и тоже принялась за чай. Постепенно она освободилась от шубы, слегка покраснела и выглядела при этом довольно неплохо. Если убрать синяк на лбу, причесать и переодеть, то будет совсем замечательно, а пока и так сойдет.
Денис заставил себя отвести от девушки взгляд, потрогал теплый бок чайника, подумал, не подогреть ли его еще разок, но решил, что хватит на сегодня. Рассиживаться некогда, завтра у них обоих дел полно — время идет, деньги нужны уже через десять дней, а у него ни копейки.
— Спать иди, — распорядился Денис и принялся убирать со стола посуду, — утром вставать рано. К папе тебя отвезу, — предупреждая вопрос, сказал он, — адрес, надеюсь, не забыла.
— Нет, — сказала Настя и тоже поднялась из-за стола, взяла свою шубу в охапку и вышла в коридор. Шагнула было в комнату, но Денис девушку остановил, показал ей на узкую лестницу, что вела наверх.
— Туда топай, там диван есть. Сама разберешься, — скомандовал он и стоял в коридоре, пока Настя поднималась по лестнице и не исчезла в люке под потолком. Послышался тихий стук, шелест, Денис взбежал по ступенькам, захлопнул люк и закрыл его на щеколду, самую обычную, но надежную. В пол немедленно застучали, и Денис крикнул:
— Сиди там, утром выпущу! В туалет захочешь — кричи, я тебя провожу!
Прикинул, что поход через весь заснеженный участок к домику у забора приятной прогулкой не покажется, ушел в комнату и принялся в темноте устраивать себе ложе на старой кровати, прислушиваясь к звукам сверху. Настя крикнула что-то неразборчиво, довольно сильно громыхнула чем-то по полу и успокоилась. Оттуда ей не сбежать, если только в окно выпрыгнет, но для начала рамы открыть надо, и вряд ли она решится прыгать со второго этажа. А решится — вэлкам, встретит ее в лучшем виде с как минимум вывихнутой ногой, что облегчит задачу по перевозке девушки к ее родителям.
Денис подкинул в печку еще дров, потом улегся, вытянулся во весь рост, накрылся старым одеялом и прислушался, но наверху все было тихо. Хватило ей ума сообразить, что дергаться бесполезно, спит уж, поди, крепким сном. Не замерзнет, там барахла старого полно, накроется, ничего с ней не случится — всего одна ночь. Потом, может, всю жизнь вспоминать будет. Ему главное — завтра с папашей ее полюбовно договориться и своего не упустить.
Глава 3
План был прост и безупречен — добраться до Москвы на электричке. Езды до столицы было полтора часа, и Денис решил выехать пораньше, чтобы успеть на ту, что возит рабочий люд в Москву на работу. В утренней толпе их никто не заметит, и они без проблем доберутся до места. Но, подумав хорошенько, Денис этот план слегка подкорректировал, решив на вокзал не соваться. Руководствовался соображением, что Настю по приказу Никольского будут искать, и на вокзале наверняка полно его людей или полиции, что, считай, одно и то же. Хоть ему самому инкогнито пока удалось сохранить, а все ж предосторожность не помешает, очень уж ставки высоки. И вообще береженого бог бережет, «Ауди» — хоть и при последнем издыхании — но километров пятнадцать протянет, довезет их до следующей станции, где Настю — и его заодно — искать никто не станет. Там они сядут в электричку, и дальше все будет хорошо.
Выехали едва рассвело, кое-как миновали коварный проселок и оказались на объездной дороге. Денис чувствовал легкий мандраж и не более: выспался он отлично и каждый свой шаг знал наперед. Утром первым делом припрятал в спинке переднего сиденья пистолет, тем самым придав себе дополнительную уверенность, и вернулся в дом, выпустил пленницу из комнаты.
Настя его даже взглядом не удостоила, прошла, как мимо пустого места. Выглядела она сегодня значительно лучше вчерашнего, правда, вид малость портил синий кровоподтек на лбу, зато волосы заплетены в роскошную косу с полруки толщиной, глаза горят, губы сжаты. Злится, понятное дело, да и черт бы с ней. От завтрака отказалась, сделала пару глотков чая и уставилась в окно на заснеженные грядки.
— Я бы на твоем месте поел, — сказал Денис, дожевывая печенье. Сам он есть хотел нечеловечески, всерьез подумывал, не остановиться ли по дороге у какой-нибудь забегаловки поприличнее и поесть от души. Денек предстоял не из легких, не мешало хорошенько подкрепиться.
— Не хочу, — огрызнулась девушка, — сам эту гадость лопай. И вообще я на диете.
«Ну и дура». Денис с чистой совестью прикончил печенье и чай и пошел одеваться. И вот как сели в машину, так и молчат, каждый думает о своем под музыку, что несется из магнитолы, заглушая и грохот подшипников, и нехорошие мысли. По-настоящему волновало Дениса только одно — что делать, если отец Насти откажется платить. Более того, он запросто может принять его за похитителя, что закончится и вовсе печально. У человека, что готовится сменить Никольского, прикрытие наверняка будь здоров и друзья соответствующие. И дочь свою он уже наверняка ищет, но на звонки по-прежнему не отвечает, вернее, до сих пор находится «вне зоны доступа». Два раза звонили, пока ехали, и два раза одно и то же, странно это все и необъяснимо. «Может, случилось что?» — подумал Денис, глянул на девушку, что сидела рядом и смотрела в боковое стекло, но свое предположение оставил при себе. Если так, то дело и вовсе дрянь — денег ему не видать. «Поглядим». Денис сбросил скорость, хоть машина и тащилась едва за сорок, подъехал к перекрестку и взял правее, оказавшись на дороге, что хоть и вела к станции, но долгим и окольным путем. Прикинул, что на месте они окажутся минут на пятнадцать позже расчетного времени, но это дела не меняло — электрички утром идут одна за другой, уедут чуть позже. А на этой разбитой кривой дороге вряд ли кто их будет искать, даже если людям Никольского прикажут перекрыть подъезды к городу.
Поток попутного — да и встречного — транспорта немедленно поредел, и в лучшие времена Денис выжал бы из машины все, на что она была способна. А сегодня вынужденно тащился в правом ряду, поминутно поглядывал в зеркало заднего вида. Но погони не было, зато впереди показалась вереница снегоуборочных машин, они шли чередой одна за другой, три штуки, и скидывали в кювет грязный снег. Денису пришлось взять левее, он даже обогнал неповоротливую черно-желтую «гусеницу» и первым оказался у поворота. Вернулся в правый ряд и поехал дальше, провожая взглядом редкие встречные автомобили.
— Ну и машина у тебя, — не поворачивая головы, сказала Настя, — корыто, а не машина. Странно, что она едет. Надеюсь, не развалится…
— Закройся, — буркнул Денис, решив не поддерживать дискуссию о достоинствах и недостатках его верной старушки. Но у Насти на этот счет было другое мнение.
— Кошмар. — Она повернулась к Денису и улыбалась вызывающе и ехидно, напрашиваясь на неприятности. Он предпочел отмолчаться, смотрел на дорогу и в зеркало заднего вида, где показалась темная машина. Но иномарка быстро проскочила мимо, Настя посмотрела ей вслед и сказала:
— Я поняла — тебе нужны деньги на новую машину, и ты решил грабануть тех… ну, кто меня вез. Да только облажался слегка, ну ничего, не переживай, все у тебя будет хорошо. И машину новую купишь, и дачу в порядок приведешь — сарай же, честное слово. Потерпи, мой папа добрый, он хорошо заплатит.
Она улыбнулась вовсе уж издевательски и вдруг повернулась в кресле и покровительственно потрепала Дениса по щеке. Его точно кипятком обожгло, Денис перехватил ее руку и, продолжая удерживать руль, чуть вывернул девушке запястье. Та вскрикнула, скорее от неожиданности, чем от боли, Денис сжал чуть сильнее и сказал сквозь зубы:
— Заткнись, или до папы ты можешь и не доехать. Лес вокруг, если не заметила, и нас никто не видит. Найдут весной, когда зверье от тебя одни кости оставит… А деньги я и без тебя заработаю.
И разжал пальцы. Настя отшатнулась к дверце, обхватила запястье, прижала руку к груди и отвернулась. Ага, глазки-то уже по-другому смотрят, и улыбочки поганой нет — подействовала угроза. А, может, и в самом деле выкинуть ее на фиг, чем тащить черт знает куда, развернуться и по-другому уладить свой вопрос. «Патроны есть — еда найдется» — так в армии говорили, правильно, между прочим. Ваську того же тряхануть, заловить в темном месте, пистолет ко лбу приставить, и господин директор сам все отдаст. А дальше что? Придется дружка бывшего пристрелить, он заложить может…
Денис неторопливо вошел в поворот, довольно крутой, между прочим, и сразу за ним начался подъем. «Авдотья» упорно карабкалась в него, гудела и грохотала так, что Денис чувствовал себя мышью в консервной банке, по которой кто-то лупит молотком. Но обошлось, старушка вывезла и на этот раз, втащила их на горку, и только Денис успел облегченно выдохнуть, как увидел впереди справа на обочине «Форд» ДПС и двух гайцов, что бродили неподалеку. Странное место они выбрали для засады, тут любой гонщик скорость поневоле сбросит и проползет мимо со скоростью отравленного таракана, им бы километра за три подальше встать, там участок для разгона более чем подходящий. Но нет, тормознули здесь, завидели машину, оживились, и первый, похожий на пингвина, замахал жезлом, показал на обочину, заставляя остановиться.
Екнуло сердце, конечно, стало малость тревожно, но Денис точно знал, что эти двое притащились сюда не по его душу. Ну что с него взять, сами посудите — машина старая, сам — по всему видно — достатком не блещет. Нечего с него взять, ну, сейчас сами поймут.
Денис послушно съехал на обочину и остановился. Настя помалкивала, закуталась в шубу и глядела на гайцов. Те к жертве подходили неспешно, переговариваясь на ходу, Денис чертыхнулся и полез за документами, наскоро пересчитал оставшиеся деньги. «Заплач у», — решил он, черт с ним, пусть подавится, надо ехать, а то на электричку опоздают.
— Что им надо? — Показалось, или голос у нее дрогнул? Проверять было некогда, Денис буркнул что-то вроде «без понятия» и приоткрыл окно. В салон ворвался ледяной ветер, Денис сделал самую доброжелательную гримасу, на которую был способен. Гаец горой возвышался рядом, на сине-белой со светоотражающими полосками куртке тяжко висел «укорот».
— Инспектор Рыбников, — представился дэпээсник и принялся изучать протянутые ему документы. Пролистал два раза, зажал в толстых сосисочных пальцах и возвращать не торопился. Ну, точно, придется платить. Как бы ему намекнуть, чтобы не обиделся?..
— В чем дело, командир? — весело спросил Денис. — Документы настоящие, не сомневайся. Случилось что? — Он показал на «укорот».
— Усиление, — буркнул Рыбников и спросил: — Вы сколько времени за рулем? Как чувствуете себя? Что-то вид у вас уставший.
— Да полчаса всего, — честно ответил Денис. — На работу спешу, начальство озверело, приходится в Москву тащиться ни свет ни заря… Может, договоримся?
Гаец его предложения словно и не слышал, отступил на пару шагов и принялся разглядывать грязноватый — чего уж там — бок «Ауди». Прошелся перед капотом, оглядел номера, мельком посмотрел на притихшую Настю, вернулся к окну со стороны водителя. И снова обернулся.
— Полчаса… А ДТП по дороге не видели? На выезде из города? Странно, вы как раз мимо проезжать должны были. Ну, нет так нет. А откуда вмятина на переднем бампере? Уж не вы ли ДТП устроили и с места происшествия скрыться решили?
— Командир, ты чего, какая вмятина! — Денис вылетел из теплого салона, набросил на голову капюшон и кинулся к переднему бамперу. — Нет тут ничего, никакой вмятины, показалось тебе. Слушай, ты устал, я все понимаю. Говори, сколько — и расходимся, — Денис почти умолял тугодума с автоматом на шее. И даже полез за деньгами во внутренний карман куртки, но мир определенно налетел сегодня на небесную ось, иначе как объяснить, что гаец на заманчивое предложение даже ухом не повел. Обошел машину еще раз, махнул рукой в темноту, и со стороны полицейской машины к «Ауди» затопал коллега инспектора. Теперь у машины слонялись двое, перекидывались короткими фразами и тупо пялились то на водителя, то на Настю. Пялились откровенно, нагло, смотрели в упор, девушка игнорировала их взгляды, отвернулась и делала вид, что ей очень интересно рассматривать елки и березы, что обступили дорогу. Денис демонстративно кашлянул, и гайцы дружно повернулись к нему. Но напарник потерял к Денису интерес и отошел, еще раз оглянувшись на Настю, достал мобильник и принялся куда-то названивать. Шевельнулось в сердце нехорошее предчувствие, но Денис понимал, что сейчас он сделать ничего не может, руки, как говорится, коротки: они догонят его на раз, догонят, прижмут к обочине, вызовут подкрепление. Кстати, куда это он звонит?
Денис вытянул шею, напрягая слух, но ничего, разумеется, не услышал. Напарник Рыбникова уже отошел к «Форду» и теперь просто смотрел на них со стороны.
— Где огнетушитель? — вдруг спросил Рыбников.
Денис молча вытащил требуемое из-под переднего сиденья и показал гайцу.
— А знак аварийной остановки? — не унимался тот. Дело принимало дурной оборот — здесь явно было что-то не то, и Денис уже понимал, что влип, только пока не мог сообразить, как именно его угораздило. В темпе припомнил поездку в соседний город, охотничий магазин и все, что было после, прикинул, что нет, не то. Не стали бы тормозить на дороге, давно бы взяли дома за тот подвиг, если бы опознали на записи с камеры наблюдения. Засада — это вряд ли, к чему такой огород городить, и все же… Он посмотрел на Настю — та сидела, нахохлившись под капюшоном, и теребила в пальцах кончик длинной косы. Перехватила взгляд Дениса, опустила глаза, отвернулась, и тут как молнией пронзило — это ее ищут, не зря второй гаец на нее так смотрел, а потом звонил куда-то. Если все верно, то им крышка.
— Знак где? — повторил гаец, похлопывая полосатой палочкой себя по ладони. Выглядел он сонным и равнодушным, но смотрел цепко, остро, держал взглядом и Дениса, и «Ауди», остановился со стороны пассажирского сиденья и отходить не собирался.
— В багажнике! — рявкнул Денис. — Где ж ему еще быть!
— Показывай, — потребовал дэпээсник, и Денису пришлось открыть багажник. Запаска, чемоданчик с инструментами, и он — виновник торжества — красный треугольник знака аварийной остановки.
— Устанавливается на расстоянии не менее пятнадцати метров от транспортного средства в населенных пунктах и не менее тридцати метров вне населенных пунктов, — отчеканил Денис.
Это произвело впечатление, крыть инспектору было нечем. Он покрутил в руках документы Дениса, наклонился, посмотрел на Настю, и та поспешила отвернуться. «Точно, он время тянет», — мелькнуло в голове, и Денис едва сдержался, чтобы гримасой или голосом не выдать своего состояния. Может, паранойя разыгралась? Не могут они все дороги перекрыть, это невозможно. На вокзал людей отправить — это запросто, но не здесь же, не в этой глуши… «Спокойно, раньше выстрела не падаем». Денис решил пока гнуть свое, прикидываясь спешащим на работу клерком, хоть и понимал, что не очень похож на последнего. Закрыл багажник, подошел к инспектору, оттесняя того от двери, за которой сидела Настя, и протянул руку за документами. Гаец убрал их за спину, осмотрел Дениса с ног до головы и сказал:
— Я заметил, у вас машина чистая, а колеса и диски грязные. По лесам ездили? А здесь недалеко вчера расчлененный женский труп нашли, уж не вы ли постарались…
— Чего? — откровенно обалдел Денис. — Какие леса, какая грязь? Глаза разуй, зима на улице! Какой труп, какая девушка… Слушай, командир, я все понял, не дурак. Говори, сколько я тебе должен… — он осекся на полуслове.
Темная плоская машина вынырнула точно из-под земли или с неба упала — он и не заметил ее в горячке спора. Остановилась рядом с «Фордом», второй гаец рысью подбежал к ней, дверца открылась ему навстречу. Секунда, две — инспектор смотрит в сторону Насти и Дениса, отходит, и из машины выбирается человек, идет навстречу. Денис узнал его моментально, узнал даже издалека, он помнил эту развинченную походочку и нагловатую манеру держаться. Курьер, что приходил тогда к Ваське, неторопливо шел навстречу, а за ним топал гаец, держа «укорот» на изготовку.
Рыбникова точно подменили, расслабленность и сонливость куда только подевались. Он рванул дверь за ручку, наклонился и крикнул:
— Выходи! И без глупостей у меня!
И тоже поднял автомат.
Настя оказалась на дороге, гаец дернул девушку за рукав шубки, выталкивая навстречу курьеру. И та, как сомнамбула, побрела ему навстречу, оступалась, полы ее шубы мотал ветер, Настя оглянулась на Дениса, и тот очнулся, мигом оценил обстановку. Интуиция, в народе именуемая чуйкой, не подвела — их ждали, и нечего рассчитывать, что курьер увезет Настю, а его отпустит с миром. Нет, Никольский точно захочет потолковать с человеком, что убил его людей, следовательно, они оба нужны смотрящему. Дергаться бесполезно, против двух автоматов и двух машин, не чета полуживой «авдотье», не попрешь, тут надобно другое… А раз так, то была не была, главное — до машины добраться.
— Ладно, сдаюсь, — сказал Денис и поднял руки, — ты победил. Героин у меня в машине. Показать, или сам найдешь?
Гаец повернулся и оторопело уставился на Дениса, обалдел до такой степени, что даже автомат опустил. Ага, разрыв шаблона у тебя приключился, не того ты ждал. Сработало, теперь, главное, не останавливаться.
— Покажи, — выдал наконец инспектор, шагнув к «Ауди».
— Девушка покажет, — сказал Денис, — она продавец, я водитель. Товар у нее, я не знаю, где тайник.
Гаец как-то уж вовсе потерянно заморгал, не зная, что и делать. Вводную он получил одну, а тут дело оборачивалось совсем другой стороной. Денис его замешательством немедленно воспользовался, окликнул Настю, махнул ей рукой, и та пошла к нему, но так медленно, точно в воде по колено брела, даже заорать на нее хотелось. Но сдержался, обнял за талию, притянул к себе и подтолкнул к машине.
— Водить умеешь? — спросил еле слышно, та кивнула и оказалась за рулем. Денис глянул по сторонам — курьер с сопровождающим чуть сбавили шаг, не совсем понимая, что происходит, Рыбников топтался рядом и заглядывал в салон, щурясь при этом, точно желал сам высмотреть тайник с героином. Денис решил инспектора не мучить и концерт не затягивать, перегнулся через девушку и вытащил из разреза в спинке пистолет. Крутанулся резко на одном месте, заметив удивление и ужас в глазах Насти, вытянул руку с оружием, целясь инспектору в лоб.
— Я тебе сейчас, Рыбников, мозги вышибу, — сказал негромко, но этого хватило. Инспектор попятился, убрался на приличное расстояние и дальше побежал боком. Второй гаец и курьер замерли, где стояли, но Денис заметил, что юноша тянется к поясу своих темных джинсов, а водительская дверь иномарки приоткрывается.
— Всем лечь! — заорал Денис и выстрелил над их головами. Рука дернулась от отдачи, запахло порохом, с деревьев поднялись потревоженные выстрелом птицы. Но угроза подействовала — все дружно легли мордой в снег, даже тот, кто еще оставался в машине, выпал из нее и лежал у переднего колеса, прикрыв голову руками. Денис мельком глянул на Настю — та сидела, вцепившись в руль, и смотрела перед собой. Истерики не предвиделось, но черт ее знает, может, у нее зажигание позднее и прорвет в самый неподходящий момент. Курьер шевельнулся, Денис прицелился и прострелил иномарке оба передних колеса. Водитель — или кем он там в штатном расписании наемников Никольского числился — отполз в сторонку, Денис повернулся и еще двумя выстрелами продырявил колеса «Форда». Мухой метнулся к передней двери «Ауди», плюхнулся в кресло рядом с Настей и бросил: «Гони!», когда заметил, что курьер целится в них из небольшого пистолета.
— Сейчас он нас застрелит, — спокойно сказала девушка и повернула ключ в замке зажигания. Двигалась она еле-еле, так бы и убил своими руками… А что, это мысль.
Денис повернулся и приставил дульный срез «Викинга» к виску Насти, та замерла, вцепившись в руль, и побледнела аж до синевы. Курьер приподнял голову, Денис опустил стекло и крикнул:
— Давай, стреляй! Только сначала я ей башку разнесу! Никольский тебя за ней прислал, верно?
Угадал — курьер опустил пистолет и, приподнявшись на локтях, следил за Денисом. Гайцы лежали в прежней позиции и предпочитали помалкивать, при этом Рыбников отполз еще дальше, почти к темной иномарке, загородив собой обзор ее водителю.
— Гони! — крикнул Денис Насте, но та и ухом не повела, точно оглохла.
— Гони или точно пристрелю! Назад сдавай, там развернешься и вниз!
Он с силой ткнул ее пистолетом в висок, и это сработало — Настя кое-как справилась с переключателем скоростей, и «Ауди» покатила назад. Гони — это сильно сказано, где уж тут гнать, их и велосипедист догонит, но тут уж не до жиру. Зато с горки скатились весело, с ветерком, Настя руль не выпускала и вообще держалась молодцом, только побледнела еще больше и без конца смотрела в зеркала заднего вида. Позади никого не было, но это ничего не значит, фору они получили, и от нее уже через пять минут ничего не останется. Сейчас налетит из-за холмов подорванная по тревоге кавалерия, надо сматываться. Миновали поворот, за ним второй, впереди показались снегоуборочные машины — «гусеница» развернулась и теперь ползла навстречу.
— Стой! — скомандовал Денис, пристегивая кобуру к ремню на джинсах. — Стой, приехали.
Настя аккуратно, как на экзамене по вождению, включила поворотник и съехала на обочину, остановилась.
— Выходим, быстро! — Денис выскочил из машины, обежал ее, без тени галантности выдернул девушку из салона и, не дав ей сказать и слова, потащил за собой в лес.
Бежали, увязая в снегу по колено, спотыкались о незаметные под сугробами поваленные стволы и коряги, бежали, пока хватало дыхания, пока перед глазами не появилась мутная сетка, а сердце, казалось, вот-вот проломит ребра и захлебнется от избытка крови. Дорога давно осталась позади, вокруг был только лес, но Денис не сбавлял скорость, он так и бежал бы, пока хватало дыхалки, если бы не Настя. Не счесть, сколько раз она падала и столько же раз он поднимал ее и волок дальше, успевая осмотреться по сторонам. Их никто не преследовал, на земле и в воздухе было тихо, но Денис все же нет-нет да и посматривал на небо, точно ожидал увидеть там вертолет. Понимал, что даже для Никольского этакий фокус будет перебором, но отделаться от чувства загнанной в ловушку мыши не мог, как ни старался. И не лес был тому виной, не бешеная гонка, ни кровь, что колотилась в висках — подгоняли мысли. Теперь его ищут все, и полиция, и люди смотрящего, и у каждого к нему свой счет. «Снова сядешь, уже надолго, и мать тебя не дождется». Вася точно рядом бежал и на ходу будущее Денису предсказывал. И прав оказался, поганец, только не факт, что до суда дойдет, у Никольского свои методы, а менты спишут труп на попытку к бегству. «И мать тебя не дождется» — на миг точно кипятком окатило, Денис подвернул ногу, выпустил руку Насти и свалился в снег.
Та рухнула на колени рядом, постояла так, дыша из последних сил, потом зачерпнула горстью снег и принялась есть его. Прикончила хороший снежок, зачерпнула еще один, и тут Денис пришел в себя, ударил ее по рукам.
— Ты что творишь? — проговорил еле-еле, сам с трудом преодолев желание отведать февральского снега.
— Пить хочу, — прошептала Настя, — не могу больше, помираю…
«Я тебе помру». Денис сел, поднял штанину и осмотрел лодыжку. Нет, все в порядке, можно идти. Поднялся на ноги, сделал шаг, другой — нормально, болит, но терпимо, хотя бежать он не сможет. «Паршиво». Денис вернулся к девушке, та кое-как поднялась из сугроба и держалась за тонкий ствол ольхи, покачивалась вместе с ней, только что с ног не падала. Все, оба отбегались, и надолго, теперь они легкая мишень, их найдут через час или два, а то и быстрее.
— Хочешь жить — топай за мной, — сказал он, Настя покрасневшими, мокрыми руками застегнула шубу, подхватила под мышку свою сумку и заковыляла ему навстречу. Немедленно оступилась, села на одно колено в сугроб и посмотрела на Дениса.
— Не могу, — зло, даже с вызовом сказала она, — каблук сломался. Помоги мне.
— Ну и сиди тут, — безжалостно ответил Денис, развернулся и пошел прочь, на ходу прикидывая направление. Лес этот он знал довольно неплохо, помнил еще с детства, когда гонял тут на велосипеде по просекам. Одна из них как раз недалеко, какая-никакая, а все ж дорога, она выведет на шоссе, где можно поймать попутку. Это их единственный выход — уехать, пешком до города им не добраться, можно до ночи идти и нарваться на облаву. Никольский хоть реально всемогущий, но город перекрыть ему не под силу, тем более сейчас, по горячим следам, и есть еще лазейки, можно проскочить, если поторопиться.
Денис обернулся на ходу, увидел, что Настя так и сидит в снегу, отошел еще немного, постоял и потопал обратно по своим следам. Вернулся, встал напротив и молча смотрел на нее, Настя мельком глянула на него снизу вверх и отвела взгляд.
— Ну? — не выдержал Денис. — И чего ты тут расселась? Дружков своих ждешь? Раз так, то сиди, а я пойду.
О том, что идти ему, собственно, некуда, он старался пока не думать. Кошке ясно, что ждут его и дома, и на даче, и все благодаря полицейским базам, где прошлые его подвиги представлены со всеми подробностями. И статья, и срок, и домашний адрес, и прочая информация, что поможет изловить его уже скоро, может, даже и сегодня. Мелькнула мысль — а не двинуть ли отсюда в Москву, к отцу Насти, но так же быстро испарилась. На постах, что понатыканы у трассы и на вокзалах, его будут ждать, обойти их нет никакой возможности, если только пешком по лесу сутки топать, а это не вариант. Он и сам-то вряд ли дойдет, не говоря о Насте, если только на себе ее тащить…
— Каких дружков? — вскинулась Настя. — Ты о чем вообще? Я здесь никого не знаю…
— Ага, не знаешь. А на кой ты к этому оленю на иномарке побежала? — припомнил Денис небольшую странность в поведении девушки.
— У полицая автомат был, — напомнила та, зло глядя снизу вверх, — ты хотел, чтобы меня убили? Он сказал — иди, я и пошла.
Ну, да, так все и было — ей сказали, и она послушно побежала исполнять. Даже не дернулась, как тогда, в доме, была готова ногтями в лицо Денису вцепиться, хоть у того в руках была «Сайга». Ничего не испугалась, дралась, как кошка, а тут куда что делось…
Денис выдернул Настю из сугроба и поставил на ноги. Та поджала губы и принялась отряхивать шубу от снега, Денис прислушался — показалось, или раздался слева и позади звук двигателя? Насторожил уши и убедился — не показалось, дорога там, он не ошибся, надо идти.
— Топай. — Он шагнул вперед, оглянулся: Настя брела позади, ступала в его следы и смотрела себе под ноги. Кое-как дело пошло на лад, скоро лес поредел, и перед ними показалась та самая просека с плотной, хорошо наезженной колеей. Денис от души понадеялся, что искать их тут пока не будут, и пошел, как мог быстро, но поневоле пришлось тормозить. Настя плелась еле-еле, шаталась и снова падала, поднималась и тащилась дальше. Сил у нее не осталось никаких, она брела, как во сне, и, кажется, плохо соображала, что происходит. Денис остановился, подождал, пока девушка окажется рядом, взял ее под руку и повел дальше, поддерживая каждый раз, когда у нее заплетались ноги. Просека показалась ему вовсе уж бесконечной, брели они по ней минут сорок или около того, пока наконец впереди не показалась дорога и машины, что лихо проносились мимо.
— Все, все, давай, приходи в себя. — Денис встряхнул Настю, но это слабо помогло. Тогда он бросил ей в лицо горсть снега, девушка зажмурилась и затейливо выругалась.
— Ну и лексикончик у вас, барышня, — с укоризной сказал Денис, глядя, как та вытирает покрасневшие щеки. Положение обоих было дрянь, но это не мешало Денису признаться — выглядит Настя отлично и более чем привлекательно, даже сейчас, после стрельбы и гонки по лесу. Жмурится зло и забавно, и, кажется, вот-вот зашипит, как кошка, которую согнали с теплой лежанки.
— Нормальный лексикончик, — отозвалась Настя, — в соответствии с обстановкой.
Она поправила капюшон, высвободила руку и спросила деловито:
— Дальше что? И вообще, где мы?
Хороший вопрос, он и сам бы его задал какому-нибудь пророку или прозорливцу. Черт его знает, что дальше, гулять им осталось недолго, это понятно. В квартиру и на дачу соваться нельзя, значит, надо найти что-то другое, и срочно, пока на улице относительно тепло. Ночной мороз доконает их, выгонит навстречу загонщикам, а те только того и ждут.
— Придется вернуться, — сказал Денис, присматриваясь к машинам, что проносились по дороге в обе стороны.
— Зачем? — В голосе Насти звучало не удивление, а возмущение. — Зачем возвращаться? Нельзя назад, там нас ждут…
Денис повернулся к ней, засунул руки в карманы и сказал:
— Хорошо, предлагай свой вариант. Сразу предупреждаю: на вокзале, на дороге, на моей даче и в квартире нас ждет полиция или кое-кто похуже. Можно идти в Москву пешком, если двинем сейчас, то дня через два будем на месте.
Сказал, и тут в полной мере ощутил себя бездомным, почти что бомжом, враз лишившимся и жилья, и пусть шаткого, но все же места в этом мире. Теперь он цель, жертва, объект, чтобы уцелеть, придется прятаться, шарахаться от каждой тени, выбираясь из норы только по ночам, и то недалеко, чтобы успеть юркнуть обратно. И надо еще найти эту нору.
Настя снова смотрела вбок, и предлагать ничего нового не торопилась. Денис достал мобильник, включил его и набрал номер отца девушки. «Абонент не отвечает», — доложил автоответчик. «Странно, — в который раз подумал Денис, — так не должно быть, зачем ему отключать телефон, когда дочь пропала. Или у него самого большие проблемы, или… Или она снова врет мне».
Место и время к подробному расследованию не располагали, и Денис решил решать проблемы, расставив их по приоритетам. В первую очередь им нужно найти жилье, а для этого вернуться в город, потому что больше некуда. Вернуться, найти укрытие, а потом можно и поговорить.
— Нет у тебя вариантов, — сказал Денис, — я так и думал. Поэтому слушай меня: мы выходим на дорогу, ловим попутку и возвращаемся в город. Если возражений нет, то пошли.
Возражений у нее не было, однако трогаться с места Настя не торопилась, так и стояла, разглядывая березняк, что протянулся до самого шоссе. Еще лет пять назад тут пустошь была, а теперь гляди-ка, заросла молодыми березками.
— Чего ждем? — тронул ее за рукав Денис. — Или ты здесь остаться хочешь? Валяй, оставайся, но без меня…
— А ты правда меня бы убил? Тогда, в машине? — не глядя на него, спросила Настя. Денис с тоской посмотрел в небо, потом на те самые березки, на профиль девушки и сказал:
— Запросто, если бы это помогло. Но ты мне пока живой нужна, ты денег стоишь.
И направился к дороге, прислушиваясь к скрипу снега за спиной.
Попутку поймали на удивление быстро, стоило только Насте поднять руку. Обдав их снежной пылью и запахом солярки, на обочину съехал «бычок», веселый и разговорчивый водитель которого согласился подкинуть не глядевшую друг на друга парочку «до переезда», и обещание сдержал. Денис помог Насте выбраться из кабины, и оба остановились на границе города, точно под знаком, эту границу обозначавшим. Дальше вправо и влево уходила та самая «железка» локального значения, давно заросшая бурьяном, если идти по ней вправо, то упрешься в забор давно заброшенного завода, а пойдя влево, попадешь на сортировочную станцию. Ни там ни там делать было абсолютно нечего, поэтому Денис двинул вперед, сжав в кармане в кулак ключи от квартиры. Черт, до чего, оказывается, погано оказаться в положении бездомного, чувство такое, точно один в ледяной степи остался. Вдобавок начало темнеть, сумерки, пока слабые, накрывали город, от чего становилось вовсе уж тоскливо.
Настя шла на полшага позади, Денис поглядывал на нее, а сам мучительно соображал, как быть. Почему-то из всех вариантов наилучшим представлялся ему один — обосноваться в доме с привидениями. «А что — там тепло, костер можно разжечь, «Сайга» в тайнике и патроны». Он точно уговаривал сам себя, что лучшей «нычки» им не найти. Там если и будут искать, то в последний момент, ну кому в голову придет, что этакая красотка будет коротать ночь в развалинах? И было еще кое-что, самое главное: долго им не продержаться, Денис отчетливо понимал это и, как ни старался, выхода для себя — да и для Насти — не видел. Папаша ее, если жив, опомнится, понятное дело, да только поздно будет. Тут уж не до денег, ту уж быть бы живу… «Десять дней осталось», — словно шепнул кто-то исподволь, и Денис поморщился. Если через десять дней он не заплатит за лечение матери, то об операции можно забыть, как и о больнице. Злость и отчаяние его точно в прорубь окунули, и Денис не сразу понял, о чем говорит девушка.
— Ты меня слышишь? — повысив голос, поинтересовалась Настя. — Я с тобой разговариваю. Ты согласен или нет?
— На что согласен? — Он повернулся к девушке, та с видом: «О боже мой, за что мне все это?» — подняла глаза к небу и сказала:
— Квартиру можно снять или комнату.
— Запросто, — поддержал мысль Денис, — я за. Один нюанс — на что снять? Денег у меня нет, сразу предупреждаю.
И пошел дальше, стараясь держаться ближе к краю канавы, что шла вдоль обочины — сюда не долетали ошметки грязи от колес машин, что неслись мимо.
— Мою цепочку можно продать, — сказала Настя, — в подвеске бриллиант, за него дадут много. Где тут у вас ломбард?
— Ты серьезно? — обернулся к ней Денис, решив, что та снова издевается, но нет — Настя смотрела серьезно и даже вытащила из-за воротника шубы эту самую цепочку с блеснувшим в полумраке камнем. — Вполне, — отозвалась Настя, — но если у тебя есть другие идеи… Пистолет твой можно продать, я слышала, что оружие стоит дорого.
«Где это ты слышала, хотел бы я знать?» Денис вопрос оставил при себе. Они добрались до придорожной заправки, Денис отвел Настю в сторону и спросил:
— Не жалко?
Понимал, что та на жертву идет, расстаться с украшением, да еще и таким дорогим, для девушки будет непросто.
— Жалко, — предсказуемо ответила та, — еще как. Она вообще-то не моя, бабкина, но та умерла давно. И теперь это что-то вроде семейной реликвии.
И сама сняла с шеи цепочку, подала ее Денису. На ладонь легла большая, чуть выпуклая капля из темного золота, по краям которой мерцали крохотные камешки, блестели весело, искрились, сливались в неширокую светящуюся полоску. На поверхности капли переплетались цветы и листья, обрамляли камень в центре. Денис поднес ладонь к глазам, разглядывая вещицу.
Не специалист, конечно, но видно, что вещь дорогая, не штамповка — тяжелая, золото мерцает, а не блестит, и на отливе красноватое, а не в желтизну, как у дешевок из Васькиных магазинов. И камень в подвеске светится тепло и торжественно, свет переливается в его гранях, меняет цвет — то синим блеснет, то изумрудно-желтым.
Читать бесплатно другие книги:
