Ведьма придет за тобой Грановский Антон
Лиза наморщила нос:
– Фу, как это пошло.
– Говорю, как есть, – сухо отозвался Сева. – Слушай, Лиза, ты не можешь быть с ним рядом вечно. И без тебя есть кому за ним приглядеть. Ты же вторую ночь не спишь! Совсем себя загнать хочешь?
Лиза улыбнулась:
– Ничего, я двужильная.
– Ладно, как скажешь. – Сева вздохнул. – Хочешь, я сгоняю в магазин и куплю тебе чего-нибудь поесть?
Лиза покачала головой:
– Нет. Я уже купила булочки и «Доширак» в столовой.
Сева вздохнул:
– Н-да. Как сказал один мудрый человек, «здоровое питание – это обязательно профильтровать воду из-под крана перед тем, как заварить «Доширак». Слушай, Лизок, и почему ты только не толстеешь от такой еды?
– У меня повышенный метаболизм, – с улыбкой ответила Лиза.
Сева усмехнулся:
– Ладно. И все же будь поосторожнее с этим парнем. Он не твой сын. И не твой брат. Чем здоровее он будет, тем меньше станет нуждаться в тебе. Не забывай об этом. Иначе сердечной драмы тебе не избежать – поверь опытному человеку.
Когда Сева ушел, Лиза достала из стола булочку с изюмом и бутылку чая с персиковым нектаром. Поела, задумчиво глядя на стену с графиком дежурств. Но думала она не о графике, а о своем «спящем ухажере». Полтора года она ухаживала за ним, по нескольку раз в день меняла памперсы, растирала дряблые мышцы, ставила капельницы и уколы. Были у нее и другие пациенты, но о них Лиза заботилась машинально, «не подключая чувства», как сказал бы Сева.
Каждый день Лиза ждала, что ее пациет откроет глаза, каждый день с надеждой вглядывалась в его лицо – худое и одутловатое одновременно. И вот этот день настал. Чудо случилось, но Лиза не могла разобраться в своих чувствах. Душа ее словно онемела – быть может, от шока, быть может, еще от чего-нибудь.
Вполне возможно, что однажды он встанет на ноги и… покинет клинику? От этой мысли сердце Лизы сжалось.
«Нет, это не может закончиться, – сказала она себе. – А если закончится, то не так. Совсем не так».
Лиза вздохнула и поднялась из-за стола. Пора было проведать спящего пациента, который уже почти десять часов назад перестал быть спящим.
3
Прогрессировал пациент быстро. На второй день после пробуждения доктор Чурсин заметил, что глаза Андрея Темченко следят за ним. Доктор прошелся перед кроватью влево-вправо и убедился, что не ошибся. Он склонился над ними и громко и отчетливо спросил:
– Андрей, вы слышите меня?
Пациент едва заметно кивнул. Потом закрыл глаза и на дальнейшие вопросы не реагировал.
На третий день Темченко ответил на тот же вопрос доктора не только кивком – он смог произнести слово «да». Четвертый, пятый и шестой дни стали для Темченко временем настоящего возрождения – он научился складывать слова в фразы. К началу второй недели он ожил настолько, что доктор попытался втянуть его в диалог.
– Вы помните, как вас зовут?
– Андрей, – прошелестел в ответ пациент.
Доктор кивнул:
– Верно. А фамилия? Вы помните свою фамилию?
– Темченко.
На лице Чурсина появилась радостная улыбка – больной назвал свою фамилию, ни на секунду не задумавшись. Это был хороший признак.
– Вы помните, что с вами случилось?
Несколько секунд сосредоточенного молчания, а затем ответ:
– Нет. А что?
– Вы были без сознания.
– Да. Мне сказали. Как долго?
– Очень долго.
Темченко посмотрел доктору в глаза и уточнил:
– Сколько?
– Несколько… лет, – ответил Чурсин, слегка запнувшись.
Темченко закрыл глаза. Доктор подозвал Лизу и усадил ее рядом с кроватью. Когда веки Андрея снова приоткрылись, Чурсин сказал:
– Это ваша медсестра – Лиза. Последние полтора года она за вами ухаживала.
Темченко посмотрел на смущенную девушку, кивнул и закрыл глаза.
Еще через два дня между проснувшимся пациентом и доктором состоялся полноценный диалог.
– Только помните: долго говорить вам нельзя, – предупредил Чурсин, осмотрев Темченко и проверив его показатели. – Это может вызвать отек гортани.
– Долго не буду, – пообещал тот окрепшим голосом. – Я хочу знать, как это случилось? Как я попал сюда?
– Вас сбила машина, – ответил доктор.
Андрей облизнул сухие губы и спросил:
– Где это произошло?
– На Минском шоссе. Около леса.
На лице Темченко появилось удивление. Он разомкнул губы и пробормотал:
– Что я там делал?
– Точно я не знаю, – ответил доктор Чурсин. – Думаю, у вас заглохла машина. Вы ловили попутку, час был поздний, вокруг – лес… Ну, и угодили под колеса.
Некоторое время Темченко молчал, напрягая память, потом сказал:
– Я ничего не помню.
– Вы полторы недели как вышли из комы. Вполне вероятно, что память к вам вернется, но это произойдет не сразу.
– Ладно… Где мои родственники? Они пришли?
Чурсин и Лиза переглянулись.
– Вы их помните? – спросил доктор.
Темченко качнул головой:
– Нет.
– Ваша мать умерла при родах. А отец скончался от пневмонии вскоре после того, как вы впали в кому. Насколько я знаю, вас воспитывала бабушка.
– Где она?
– Ее тоже нет в живых. Уже шесть лет.
– Шесть? – Пациент пристально посмотрел на врача и прищурился. – Вы же сказали…
Чурсин смутился, поняв, что проговорился. Он снял очки и стал протирать платком стекла.
– Сколько я уже здесь, доктор? – спросил Темченко. – Только говорите правду.
– Восемнадцать лет.
Пациент закрыл глаза. Сердцебиение его участилось. Доктор дал знак Лизе, та кивнула и протянула руку к капельнице. Через пару минут, когда ритм сердца вернулся в норму, Чурсин осторожно спросил:
– Как вы себя чувствуете?
– Значит, мне сейчас сорок лет? – спросил пациент вместо ответа.
– Да.
– Боже…
Лиза тревожно посмотрела на врача. Тот сдвинул брови и поправил очки.
– Ко мне вообще кто-нибудь приходит? – спросил Темченко после паузы.
– Нет, но…
Чурсин запнулся, не зная, что сказать.
– Вам нужно отдыхать, – произнес он. – А мы пока постараемся найти кого-нибудь из ваших знакомых и друзей.
Доктор поднялся со стула.
– Постойте, – окликнул его пациент. – Принесите мне… газеты и журналы.
– Не думаю, что это хорошая идея.
Темченко усмехнулся.
– Не хотите, чтобы я волновался? Но я буду волноваться, если вы не принесете мне прессу.
– Хорошо, – нехотя сказал Чурсин. – Лиза об этом позаботится.
4
И она позаботилась. Подобрала все, что нужно – «Итоги», «Эксперт», «Аргументы и факты», «Московский комсомолец», «Мир новостей» и еще целую кипу разных изданий.
– Это газеты и журналы, которые вы просили, – сказала она, кладя внушительную стопку на тумбочку возле кровати. – Сейчас охранник принесет вам телевизор. Вам еще что-нибудь нужно?
Темченко не ответил. Глаза его были закрыты. Судя по всему, он уснул.
Лиза на цыпочках вышла из палаты. В коридоре она встретила доктора Чурсина.
– Лиза, идите домой и хорошенько выспитесь, – строго сказал он.
– Но…
– И никаких «но». Вам необходимо отдохнуть.
Лиза смущенно пожала плечами.
– Я могу поспать здесь.
– Не можете. Я вам это запрещаю. – Чурсин улыбнулся и добавил отеческим тоном: – Милая, пробуждение Андрея Темченко взволновало не только вас. Я понимаю, что вы привязались к этому пациенту за эти полтора года, но привязанность эта – односторонняя. Ему абсолютно все равно, кто за ним будет ухаживать – вы или другая медсестра.
– Я понимаю, – сказала Лиза. – Но это нужно мне.
Несколько секунд доктор смотрел на худое лицо девушки сквозь мерцающие стекла очков. Потом вздохнул и сказал:
– Жаль, что таких самоотверженных медсестер, как вы, мало на свете. Впрочем, через пару-тройку лет вы подрастеряете свой боевой задор и станете такой же равнодушной, как все остальные.
– Но ведь пока я такой не стала, – с робкой улыбкой проговорила Лиза.
– Да, – согласился Чурсин. – Пока не стали. Оставайтесь на ночь, раз вам так хочется. Я распоряжусь, чтобы вам оплатили это дежурство.
Вскоре Лиза вернулась в палату и села на стул рядом с кроватью. Андрей Темченко дышал спокойно и ровно, хотя на лице его застыло странное выражение, в нем можно было прочесть и страдание, и испуг.
А потом он начал что-то бормотать во сне. Лиза прислушалась.
– Я приду за тобой… – прошептали его губы. – Я приду за тобой…
Темченко открыл глаза и уставился в темный потолок. Облизнул кончиком языка сухие губы. Скосил глаза на Лизу и сипло проговорил:
– Мне снился кошмар.
– Да, я поняла. – Она утешающе улыбнулась. – Вы стонали во сне.
Андрей снова перевел взгляд на потолок. Он долго рассматривал бесчисленные отверстия в звукопоглощающем покрытии вверху. Потом сказал с легкой усмешкой:
– Наверное, через эти дыры они и улетают.
– Кто? – не поняла Лиза.
– Души. – Он посмотрел на нее блестящими глазами. – Души умерших!
Темченко засмеялся, но тут же закашлялся. Лиза промокнула ему салфеткой губы.
– Вы побудете здесь? – спросил он, справившись наконец с кашлем.
– Да. А вам лучше еще поспать. Время ночное, и вы…
Договорить она не успела. Что-то мягко постучало в оконное стекло.
Лиза и Андрей вздрогнули и повернули головы в сторону окна. Стук повторился.
– Вы это слышали? – хриплым испуганным шепотом спросил Андрей. – Стук в окно!
– Да.
Лиза поднялась со стула и подошла к подоконнику. Вгляделась в ночную улицу, тускло освещенную одиноким фонарем. Сначала она ничего не увидела. Хотела отвернуться, но тут по стеклу снова застучали – тук-тук-тук.
Лиза вздрогнула, сердце ее учащенно забилось.
– Кто там? – спросила она.
Фонарь замерцал, и в его неверном свете Лиза увидела несколько больших белых бабочек, бьющихся о стекло.
– Боже, – облегченно выдохнула она. – Всего лишь мотыльки.
– Что там? – испуганно спросил Темченко.
Она повернулась к нему и с улыбкой ответила:
– Ночные мотыльки. Наверное, чувствуют приближение грозы.
Она услышала, как он вздохнул.
– Восемнадцать лет назад… Господи, неужели прошло восемнадцать лет?
Лиза вернулась к кровати и села на стул. Андрей посмотрел на нее и проговорил:
– Я был не один. Там, в лесу. Кто-то был со мной! И это… Это очень важно.
Лиза улыбнулась и хотела сказать что-нибудь утешающее, но в эту секунду ей показалось, будто кто-то заглянул в окно палаты. Она быстро обернулась. В окне никого не было. Да и не могло быть – в такой-то поздний час.
– Что случилось? – встревоженно спросил Андрей и даже приподнял голову с подушки. – Вы что-то увидели?
– Нет, – ответила она. И повторила чуть увереннее: – Нет. Наверное, опять мотыльки. – Лиза через силу улыбнулась и постаралась сменить тему разговора. – Скоро вы станете настоящей звездой, – сказала она.
– Звездой? – не понял Темченко.
– Журналисты любят истории, подобные вашей. Ведь это такая редкость! И радость!
– Радость… – глухо повторил он. И усмехнулся. – Я не уверен, что рад. У меня много вопросов и ни одного ответа. Я не помню, как оказался в том лесу. На той дороге. Но я знаю, что это было очень важно.
– Вы вспомните, – ободряюще сказала Лиза. – Вы обязательно все вспомните. Доктор в этом не сомневается, а значит, и вам не стоит.
Андрей Темченко вздохнул и оглядел палату.
– Судя по всему, это дорогая клиника. Кто оплачивает мое лечение? – спросил он.
– Не знаю, но…
– Но?
– У вашей бабушки был какой-то большой бизнес. Думаю, что после ее смерти все деньги стали вашими. Сегодня утром к вам просился один мужчина… не то адвокат, не то управляющий. Но доктор Чурсин его не пустил. Сказал, что вам рано заниматься делами.
Уголки губ Андрея дернулись.
– Значит, я богат? – спросил он с иронией.
– Наверное.
Взгляд Темченко упал на стопку журналов и газет.
– Совсем забыл… Лиза, я хотел вас кое о чем попросить.
– О чем?
– Сверху лежит журнал. Уголок одной страницы загнут. Откройте его, пожалуйста.
Лиза взяла журнал и раскрыла.
– Видите статью про убийц-маньяков?
– Да.
– Посмотрите на имя журналиста. Оно внизу, сразу после статьи. Видите?
Она нашла подпись и прочитала вслух:
– Глеб Корсак.
– Да. – Андрей сглотнул слюну. – Мне знакомо это имя. Не помню откуда, но я его знаю.
– Вы начинаете вспоминать прошлое? – обрадовалась Лиза. – Отличная новость! Я скажу об этом Евгению Борисовичу.
Темченко приподнял руку и сделал останавливающий жест. Лиза замолчала.
– Вы… можете позвонить в редакцию и узнать?
– Что именно? – не поняла она.
– Как связаться с этим… Глебом Корсаком. Быть может, он что-то знает обо мне?
– Не уверена, что в редакции захотят со мной говорить, – с сомнением произнесла она. И поспешно добавила: – Но я попробую.
– Хорошо, – выдохнул Андрей. – Спасибо.
Разговор вымотал его, и он снова утомленно закрыл глаза. Лиза немного посидела рядом, а когда поняла, что дышит он ровно и спокойно, потихоньку поднялась со стула и бесшумно вышла из палаты.
– Глеб Корсак… – прошептал во сне Темченко. – Колдовство существует, Глеб… Колдовство существует.
Глава 2
Раздвоение
1
В комнате было жарко, хотя работал кондиционер. Игроки играли сосредоточенно, почти не пили алкогольных напитков и не разговаривали на посторонние темы, стараясь в любой ситуации сохранять «покер-фэйс». Время от времени раздавались короткие отрывистые реплики:
– Колирую… Олл-ин… Чек… Ставлю двести… Карманная пара… Стрит…
Бадри Гурамов, двадцатипятилетний чернявый детина, одетый в дорогой костюм, с ненавистью посмотрел на человека, который сидел за игральным столом прямо напротив него. Гурамов хотел что-то сказать, но сдержался. Кавказская горячность вступила в противоречие с необходимостью сохранять «покер-фэйс», и на этот раз проиграла.
Человека, сидевшего напротив Бадри, звали Глеб Корсак. Это был худощавый мужчина лет тридцати пяти на вид, темноволосый, красивый, с насмешливыми карими глазами и жесткой линией рта. Одет он был дорого, но небрежно, как одеваются успешные художники или писатели.
Глеб Корсак внимательно наблюдал за Бадриком, который делал ставку за ставкой и неизменно проигрывал. Нервный блеск в глазах, подергивание рта, манера облизывать губы – все это были приметы, по которым Глеб почти безошибочно мог угадать, какая комбинация пришла Гурамову.
После очередного проигрыша парень прохрипел какое-то ругательство на грузинском. Глеб, никак на это не отреагировав, сгреб к себе выигранные фишки.
– Ничего, будет и на моей улице праздник, – пробурчал Бадри, пытаясь сохранить невозмутимое лицо, хотя в душе у него бушевал адский огонь.
Корсак равнодушно пожал плечами. Бадрик подозвал официанта и коротко приказал:
– Две порции молта!
Официант кивнул и вскоре принес ему стакан «Хазельберна»[1] на белой салфетке. Бадрик залпом выпил его. Швырнул стакан официанту и посмотрел на Глеба.
– Вам опять повезло, Корсак! – сказал он. – Но когда-нибудь полоса везения закончится.
– Когда-нибудь все заканчивается, – невозмутимо изрек Глеб.
И едва заметно усмехнулся. Корсак понял, что противник готов его убить. И убил бы – будь у него под рукой оружие. Однако он и на этот раз смог взять себя в руки.
Парень явно плохо кончит, подумал Глеб. Но не сегодня. Сегодня Бадрику Гурамову должно повезти. Пожалуй, ему повезет прямо сейчас.
Игра продолжилась. После объявления Глебом очередной ставки противники один за другим сбросили карты, и только Бадри остался в игре.
– Ставлю все, что есть, – просто сказал Глеб.
– Поддерживаю! – прорычал парень.
– Бадри Шалвович, не надо, – тихо сказал ему приятель, который давно скинул свои карты.
– Отстань, – рявкнул на него Гурамов. – Кто не рискует, тот не пьет шампанское, правда ведь, господин Корсак?
– Из тех, кто рискует, тоже мало кто получает шампанское, – ответил Глеб.
Он исподволь глянул на парня. Язык у того прошелся по губам, пальцы легонько пристукнули по столешнице, обитой зеленым сукном. Глеб понял, что Бадрик блефует.
На руках у Корсака были два туза и две семерки.
– Вскрываемся, – сказал он.
Бадрик судорожно перевернул карты.
– Пара на королях! – выпалил он и выжидательно посмотрел Глебу в глаза.
– Пара на семерках, – сказал тот, выкладывая свои карты.
Пасмурное лицо Бадрика просияло. Похоже, он не верил своему везению.
– А говорили, что никогда не проигрываете! – не скрывая своего торжества, воскликнул Бадри.
– Иногда и самые сильные игроки проигрывают, – невозмутимо отозвался Глеб.
Он встал из-за стола.
– Спасибо за игру, господа.
– Вы проиграли! – воскликнул Гурамов, чуть не смеясь от счастья. – Знаменитый везунчик Глеб Корсак проиграл! И проиграл мне – Бадрику Гурамову! Так кто из нас настоящий везунчик?
Вопрос явно был риторический, и Корсак не счел нужным на него отвечать.
Попрощавшись с игроками, он накинул плащ и вышел на улицу.
2
Читать бесплатно другие книги:
