Ожерелье казненной королевы Александрова Наталья

– Ступени!

Я пошла еще осторожнее. Впереди действительно оказались ведущие вниз каменные ступени, и я чуть не упала, меня удержали за локти. Наконец ступени кончились, лязгнула металлическая дверь, меня снова повели вперед, дверь за моей спиной опять лязгнула, закрываясь, и мы наконец остановились.

– Вот она, – проговорил тот же хриплый голос.

– Снимите мешок! – отозвался другой голос, женский.

С моей головы сдернули мешок, и я наконец смогла вдохнуть полной грудью. Правда, воздух, которым наполнились мои легкие, был сырой и затхлый, с запахом цементной пыли, но все лучше, чем дышать через пыльную мешковину.

Переведя дыхание, я смогла оглядеться.

Мы находились в длинном полутемном подвале с низким потолком, с голым бетонным полом и такими же стенами, вдоль которых проходили какие-то трубы. По бокам от меня стояли те двое парней, с которыми я играла то в прятки, то в пятнашки, а впереди – еще два человека, мужчина и женщина. Несомненно, это были те двое, которые приходили ко мне в квартиру под видом сотрудников жилконторы, только сейчас женщина была не в пальто с пышным песцовым воротником, а в белом медицинском халате, обтягивающем ее впечатляющие формы, а ее неказистый спутник – в синем рабочем комбинезоне с каким-то неразборчивым логотипом на кармашке. Как и при первой нашей встрече, в руках у него был чемоданчик, только, похоже, другой.

– Ну вот, мы ее привезли, – повторил бандит, который стоял справа от меня. – Та?

– Она самая, – проговорила женщина, осмотрев меня таким взглядом, каким домохозяйка в магазине осматривает кусок мяса, прикидывая, на что он лучше подходит – на суп или на котлеты.

– А если она, тогда рассчитаемся – и мы поедем. Остальное нас не касается.

– Само собой. – Женщина достала из кармана халата конверт, протянула его бандиту и схватила меня за руку. Бандит сунул конверт в свой карман, и оба ушли, не прощаясь.

– Ну вот и свиделись, – проговорила женщина, крепко сжимая мою руку.

– Вот радость-то! – фыркнула я, стараясь не показать своего страха. – А вы, как я погляжу, уволились с прежней работы? Платили мало или с начальством не поладили?

– С какой это работы? – подозрительно переспросила она, сверкнув глазами.

– Ну как же! Вы ведь прошлый раз техником из жилконторы представились, а теперь, наверное, терапевтом устроились в участковую поликлинику?

– Нет, – она хищно усмехнулась, подыгрывая мне, – теперь я работаю стоматологом.

Мне ее усмешка очень не понравилась. И голос тоже не понравился – теперь он был скрипучий, как ржавая дверная петля, и вредный, как жареное мясо. И слова ее тоже не понравились: с детства не люблю стоматологов. Хожу, конечно, раз в год, но каждый раз делаю над собой огромное усилие. Ведь зубы у меня хорошие.

О чем я ей немедленно и сообщила:

– Мне стоматолог ни к чему, у меня зубы в полном порядке. Месяц назад на осмотр ходила.

– Это очень хорошо. – Губы женщины снова тронула хищная кривая улыбка. – Люблю работать со здоровыми зубами. Игорь, пожалуйста, усади ее в кресло!

Ее неказистый спутник поставил на пол свой чемоданчик, подошел ко мне и потащил меня в глубину подвала. Там я увидела кресло – настоящее зубоврачебное кресло с откидной спинкой. Рядом с этим креслом стоял металлический столик на колесиках. Игорь – если это было его настоящее имя – толкнул меня в кресло и прежде, чем я успела ахнуть, прикрепил мои руки ремнями к подлокотникам, а затем и ноги пристегнул к ножкам кресла.

При небольшом росте и тщедушном телосложении он был удивительно силен. Закрепив меня в кресле, он отступил в сторону, как художник отступает от законченной картины, чтобы полюбоваться делом своих рук.

Женщина подошла ко мне, внимательно взглянула в глаза и нажала на педаль, опустив спинку кресла. Теперь я лежала перед ней, чувствуя себя совершенно беспомощной.

– Открой рот! – скомандовала она.

– И не подумаю!

– А придется! – Она с двух сторон нажала на мои челюсти, и я невольно открыла рот.

– И правда, хорошие зубы! – одобрительно проговорила женщина, заглянув мне в рот. – Люблю работать с хорошими зубами. Игорь, инструменты!

Ее подручный подошел, поставил свой чемоданчик на стол, открыл его. Скосив глаза, я увидела набор сверкающих хромом зубоврачебных инструментов.

– Люблю хорошие зубы! – повторила женщина, надевая на свою голову врачебное зеркальце. – А знаешь почему?

– Понятия не имею, – отозвалась я.

Мне казалось, если я буду ей отвечать, то есть поддерживать видимость разговора, – мне каким-то образом удастся смягчить ужас и абсурдность своего положения.

– Я потому люблю хорошие зубы, – наставительным тоном проговорила она, – что в хороших зубах здоровые нервы, а значит, им можно причинить настоящую боль… Игорь, помоги! Чего ты ждешь?

Подручный зашел сзади кресла, со стороны моей головы, и сжал пальцами челюсти, заставив меня открыть рот. Женщина склонилась надо мной, взяв в руку инструмент с длинным загнутым наконечником, и коснулась его кончиком нижнего резца. Больно пока не было, но я почувствовала ужас перед будущей болью. Я попыталась сжать зубы, но жесткие пальцы Игоря нажали еще сильнее. Я была совершенно беспомощна перед этими людьми.

– Жаль портить такие хорошие зубы, – проговорила женщина задумчиво. – Лучше будет, если ты сама ответишь на мои вопросы. И время сэкономим…

Она убрала свой инструмент. Игорь убрал пальцы. Я закрыла рот и только теперь почувствовала капли холодного пота, сползающие лицу.

– Где она? – спросила женщина почти дружелюбно.

– Она? – переспросила я. – Что вы имеете в виду?

– Где она? – повторила моя мучительница громче и жестче.

– Я отвечу, если буду знать, что вас интересует! А так – понятия не имею, о чем вы говорите!

Она мигнула Игорю, и его жесткие пальцы снова сжали мои челюсти. Не в силах сопротивляться, я открыла рот, и тут же острая, невыносимая боль электрическим разрядом пронзила мою нижнюю челюсть. Я застонала и едва не потеряла сознание.

Руки Игоря разжались. Боль прекратилась, от нее остался только отголосок, как послевкусие от вина.

– Так где же она? – повторила женщина, разглядывая мое лицо, словно выискивая в нем следы страдания.

– О чем… вы… говорите? – с трудом произнесла я.

– Значит, не хочешь говорить…

Она снова протянула ко мне руку с инструментом. Все мое тело напряглось, предчувствуя боль.

– Пожалуйста, не надо! – пролепетала я. – Прошу вас!

– Где она? – повторила женщина свой вопрос.

– Я все скажу… Вы… вы, наверное, о тетрадке? – я сделала вид, что догадалась.

– Где она? – повторила эта баба, как обкурившийся попугай.

– Я спрятала ее в торговом центре возле парка, – ответила я совершенно честно.

Блестящий хромированный инструмент маячил у меня перед глазами, что очень способствовало честности.

– Где именно? – проговорила мучительница, на всякий случай не убирая инструмент.

Слава богу, она хоть немного сменила свой репертуар, а то я уже начала сходить с ума!

– На третьем этаже, – прошептала я, едва шевеля губами. – В одном из офисов. Я засунула ее за батарею.

Хотя сверкающий инструмент гипнотизировал меня, хотя весь организм еще помнил невыносимую боль, но я понимала, что нельзя говорить ей всю правду. Если я скажу этой заразе все – я больше не буду ей нужна, и тогда… тогда страшно даже подумать, чем может закончиться для меня этот день! Убьют и бросят в канализационный люк.

Или не убьют, а оставят привязанной в этом кресле. Криков моих никто не услышит, а людей здесь не бывает, в противном случае эти двое злодеев не устроились бы тут как у себя дома.

Я представила, как буду сидеть здесь, прикованная, как средневековый узник, и умирать от голода и жажды, и застонала от ужаса.

Убийца в белом халате наклонилась ближе, посмотрела на меня пристально, и в глазах ее я заметила искорки удовольствия. Да она садистка, маньячка натуральная!

– Эльза! – Игорь, державший мою голову, кашлянул предостерегающе, и тетка отстранилась.

– Как вам подходит это имя! – невольно сказала я. – Сразу на ум приходит эсесовская садистка Эльза Кох! Опять же халат белый…

Эльза никак не отреагировала на мой выпад. Теперь в голосе ее звучал лишь деловой интерес:

– В каком именно офисе?

Честно говоря, я толком и не помнила, в каком офисе пряталась от бандитов, я даже не разглядела название фирмы на двери. И сейчас это было мне на руку.

– Я не помню, – проговорила я растерянно.

Мучительница снова потянулась инструментом к моим зубам, и я поспешно выкрикнула:

– Я действительно не помню, но я могу вам показать! Если я окажусь в том коридоре, я узнаю этот офис! На третьем этаже слева, недалеко от лестницы, а вот какой номер…

Мучительница переглянулась со своим подручным и проговорила с сомнением:

– Не знаю, можно ли ей верить.

Игорь снова подал голос:

– Мне кажется, она не врет.

– Тебе кажется! – передразнила его Эльза. – А что мы скажем Учителю, если не найдем?

Второй раз она упомянула при мне этого таинственного Учителя, причем упоминала его с крайней степенью уважения. Интересно, кто бы это мог быть?

– Поверьте мне! – взмолилась я. – Поверьте, прошу вас!

– Ладно, мы пойдем в этот центр, – процедила она сквозь зубы. – Но если ты думаешь, что там тебе будет легче от нас сбежать, – ты очень ошибаешься!

Меня вывели из подвала. На этот раз мешок на голову не надели, и я подумала, что это плохой признак – значит, меня не собираются оставлять в живых. Но все равно я огляделась по сторонам.

Мы стояли возле одноэтажного кирпичного здания с маленькими, забранными решеткой окнами. Больше всего это здание напоминало котельную или кочегарку. Рядом с ним стоял пятиэтажный корпус, явно нежилой, с других сторон был пустырь, на котором тут и там находились старые гаражи.

– Что пялишься? – зло прикрикнула на меня Эльза и подтолкнула к стоящей чуть поодаль машине.

Меня втолкнули на заднее сиденье, злодейка села рядом со мной, Игорь – за руль.

– Сиди тихо! – приказала она. – Только шелохнешься – и я прострелю тебе печень! – Она больно ткнула мне под ребра маленький черный пистолет.

Игорь выжал сцепление, и мы поехали.

По дороге я подумывала, не попытаться ли мне схватить Эльзу за руку с пистолетом. Мы будем бороться, она нажмет на спусковой крючок, и пуля поразит водителя. Он в последний момент нажмет на тормоз и потеряет сознание. Или машина сама врежется в поребрик, и мотор заглохнет.

Игорь опять-таки потеряет сознание, а я ловким болевым приемом сделаю так, что пистолет выпадет из ослабевших рук моей противницы, а потом пошлю ее в нокаут точным ударом в челюсть!

Ага, как же. Это в кино все получается так легко. Нет уж, лучше сидеть пока тихо, а то и правда эта садистка выстрелит. Они-то, конечно, фиг найдут тетрадку без меня, но мне это будет уже все равно.

Через полчаса мы припарковали машину на стоянке возле торгового центра. Центр уже был закрыт, он светился изнутри неярким дежурным светом, как огромный аквариум, и, усиливая это сходство, за стеклом, как большая рыба в аквариуме, прогуливался охранник.

– Как мы туда попадем? – спросила я.

– Это не твоя забота! – прошипела вместо ответа моя мучительница. – Будешь делать то, что я скажу!

Она переглянулась со своим подручным и вдруг неожиданно ударила меня по ноге. Я не удержала равновесие, вскрикнула и упала на тротуар. Попыталась встать, но женщина пнула меня носком сапога и приказала:

– Лежать!

Как будто я непослушная собака! Нет, все-таки у этой Эльзы эсэсовские замашки!

Тем временем Игорь достал из кармана флакон и побрызгал на меня чем-то красным. Еще и куртку измазали, сволочи!

Тотчас женщина подбежала к стеклянной двери центра и заколотила по ней кулаками.

Охранник нехотя подошел к двери и лениво проговорил:

– Ну что стучишь? Видишь же, что закрыто!

– Тут сбили женщину! – она показала на меня. – Кажется, она умирает! Нужно срочно вызвать «Скорую», а у меня мобильник разрядился! Можно от вас позвонить?

– Не положено! – проворчал охранник машинально, а сам воззрился на Эльзу, потому что она была в белом халате.

Охранник открыл уже рот, чтобы спросить, кто тогда Эльза, если не врач, но она перебила его, рявкнув:

– Она может умереть! Смотрите, сколько крови потеряла!

Охранник тяжело вздохнул и, открыв дверь, недовольным голосом проговорил:

– Ладно, звоните, телефон…

Договорить он не успел: Эльза чем-то брызнула ему в лицо из маленького серебристого баллончика. Охранник охнул и повалился как подкошенный. Расторопный Игорь тут же подскочил и втащил его внутрь здания.

Эльза вернулась ко мне, приказала встать, и мы вместе вошли в обезлюдевшее здание торгового центра. Нога болела, так что я даже хромала немножко.

– Ну куда теперь? – Эта зараза пристально взглянула на меня, и снова в глазах у нее зажглись алчные огоньки.

– На третий этаж, – заторопилась я, и Эльза разочарованно отвернулась.

Лифты и эскалаторы не работали, и мы поднялись по лестнице. Коридор третьего этажа был тускло освещен дежурным светом, в лучшем случае светился один из трех бледных потолочных светильников. В конце коридора красным огнем горело обозначение служебного выхода, как будто оттуда за нами следил голодный одноглазый зверь.

Я остановилась, оглядывая ряды дверей.

– Теперь куда? – повторила Эльза.

Я на мгновение замялась, и она прошипела, как рассерженная гремучая змея:

– Не вздумай водить меня за нос! Показывай, где ты ее спрятала, иначе пожалеешь! То, что я делала с тобой в подвале, – только цветочки по сравнению с тем, что тебя ожидает! Не веришь?

– Эльза, – снова предостерегающе сказал Игорь и встал между нами.

Я невольно подумала, что это на первый взгляд он находится у Эльзы в подчинении, а на самом деле, может, он тут главный?

К счастью, я без труда нашла ту дверь, за которой пряталась днем от бандитов. Только сейчас я разглядела название: транспортная фирма «Грифон». Дверь офиса была, разумеется, заперта.

– Это здесь, – сказала я, остановившись перед дверью.

Эльза повернулась к своему подручному, подняла бровь и сухо проговорила:

– Игорь!

Никаких пояснений не понадобилось: он подошел к двери, несколько секунд повозился и открыл замок. Судя по всему, этот Игорь – мастер на все руки.

За дверью было темно, как в желудке у бегемота. Я протянула руку и нажала выключатель. После полутьмы коридора я на мгновение ослепла, но потом узнала приемную: стол с компьютером, кадку с монстерой, резной деревянный сундук.

Впрочем, светло было какую-то секунду.

– Ты с ума сошла! – прошипела моя спутница и погасила свет. – Хочешь, чтобы нас заметили?

– Но в темноте я ее не найду!

Вместо ответа она достала фонарик, включила его и обежала приемную призрачным голубоватым лучом.

Я вспомнила сцену в своей комнате – такой же призрачный свет и мечущиеся в нем странные фигуры, словно вышедшие из фантастического сна.

– Такого света тебе, надеюсь, хватит! – проговорила Эльза тоном не то вопроса, не то утверждения.

– Тогда дай мне этот фонарик! – потребовала я.

Она замешкалась, и я настойчиво проговорила:

– Если хочешь, чтобы я нашла тетрадку – дай фонарик, иначе как я ее найду? На ощупь, что ли?

– Игорь! – бросила она в темноту.

В темноте послышался негромкий щелчок, вспыхнул еще один фонарь, и Игорь вложил его в мою руку.

Я посветила перед собой, затем обежала лучом комнату, стараясь запомнить расположение предметов, и направилась к окну.

За этим окном тусклой громадой виднелся мой дом. Ни одно окно в нем не горело. Однако, когда я внимательно пригляделась к тому окну, за которым, по моим прикидкам, находилась комната Федора, я заметила между занавесками какое-то неяркое свечение.

Теперь вся моя надежда была только на то, что я не ошиблась днем, что Федор действительно следит оттуда за кем-то или за чем-то. И что сейчас он все еще на посту.

Я подняла фонарик, направив его в окно, и повела лучом вверх-вниз и вправо-влево. А потом пару раз нажала на кнопку, включая и выключая фонарь.

– Эй, ты что делаешь? – прошипел женский голос у меня за спиной. – Кому это ты подаешь сигналы?

– Да что ты? – ответила я невинным тоном. – Какие еще сигналы? Тут просто контакт плохой, фонарик сам мигает…

– Ищи тетрадку! – повторила она злобно.

– Сейчас, сейчас… это должно быть где-то здесь… – пробормотала я, направляя луч света на батарею, и тут же снова нажала на кнопку. – Вот черт, опять погас!

Я выключила фонарь и беспомощным тоном обратилась к ней: – Посвети сюда, тетрадь должна быть за этой батареей…

Она придвинулась ближе и направила луч фонаря на подоконник, а затем на белый радиатор отопления. Я готовилась к этому моменту и сильным неожиданным ударом выбила фонарик из ее руки. Эльза выругалась, луч фонаря заметался по комнате и погас, а я одним прыжком перелетела туда, где находился деревянный сундук. По дороге я локтем столкнула со стола секретарши принтер, он с грохотом покатился по полу, заглушая звуки моего передвижения.

К счастью, сундук не был заперт, я откинула крышку, юркнула внутрь и снова опустила крышку, стараясь не стукнуть.

Потом замерла, скорчившись внутри сундука в ужасно неудобной позе, и прислушалась к тому, что происходило снаружи.

Первые секунды оттуда доносились только ругательства. Затем Эльза проговорила:

– Игорь, найди этот чертов фонарь!

На какое-то время снаружи доносились только шаги и скрип передвигаемой мебели, потом раздраженный голос Эльзы произнес:

– Черт, куда она подевалась?

На этот раз молчаливый Игорь внес свою лепту:

– Выйти из комнаты она не могла, дверь не открывалась.

– Значит, она все еще здесь, просто где-то прячется! Ты, сучка недоразвитая, на что ты рассчитываешь? Ты что, думаешь, мы с тобой в прятки играем? Лучше выходи сейчас же, я тебя все равно найду, и тогда ты пожалеешь, что родилась на свет!

«Да, как же, – проговорила я про себя. – Хоть я и дура, но не до такой же степени, чтобы самой идти в пасть волку…»

Я включила фонарик, который захватила с собой, как трофей, и осветила внутренность сундука. Он был почти пустой, только в углу лежала стопка глянцевых рекламных проспектов да еще резная деревянная змея – как-никак, сейчас год Змеи, и сувенирные змеи продаются на каждом шагу.

В том месте, где крышка сундука прилегала к стенке, имелись две железные скобы, и я всунула в них деревянную змею, чтобы сундук труднее было открыть снаружи.

Впрочем, я понимала, что долго не смогу тут продержаться. Вся моя надежда была только на то, что кто-то заметил мои сигналы. Хотя надежда эта была призрачной. Даже если Федя заметит свет, он может не узнать меня. Опять-таки, даже если он определит в темноте, что здесь я, с какого перепуга он прибежит меня спасать? А потому что, ответила я себе, он уже один раз меня спас. Когда эти двое приходили искать тайник в печке. Но тогда Феде не нужно было никуда ходить – вот они, злодеи, на дом явились!

Да, надежда на спасение у меня была небольшая.

И с каждой секундой она уменьшалась.

Шаги приблизились к моему убежищу, и раздался негромкий голос Игоря:

– Она наверняка в этом сундуке. Больше здесь просто негде спрятаться!

– Ну так открывай сундук! – отозвалась Эльза.

Крышка скрипнула.

– Кажется, сундук заперт!.. – пропыхтел Игорь.

– Что значит – «кажется»? Открой и проверь! Раньше замки тебя не останавливали!

Деревянная змея, которой я заблокировала крышку сундука, затрещала, у нее отломился кончик хвоста. Еще секунда – и Игорь откроет сундук, а тогда…

И тут снаружи раздались какие-то странные звуки – быстрые шаги, возня, удары.

– Что за черт?! – вскрикнула Эльза. – Кто вы такие? Эй… да отпустите же меня…

Сундук больше никто не пытался открыть.

Однако мне самой хотелось узнать, что происходит в комнате. Я вытащила змею, приподняла крышку на два сантиметра и выглянула наружу.

У меня было ощущение дежавю: казалось, повторяется сцена, которую я видела в своей комнате, когда в полной тишине и в темноте, прорезаемой мертвенным светом фонарей, боролись между собой три фантастические фигуры. Только сейчас этих фигур оказалось больше – то ли пять, то ли шесть, сосчитать их было трудно, поскольку они непрерывно перемещались, да и освещалась комната только мечущимися лучами фонариков. В одной из фигур я узнала Эльзу, она отбивалась от двоих людей в черных масках. В другом углу комнаты дрались еще двое, один из них, скорее всего, Игорь.

Одна из фигур приблизилась к сундуку, и я поспешно опустила крышку. Кто-то резко вскрикнул, хлопнула дверь, послышались удаляющиеся шаги по коридору.

Наконец все звуки снаружи затихли.

Негромкий мужской голос проговорил:

– Шеф, один сбежал, женщину мы задержали. Сейчас доставим в Центр, она у нас заговорит…

Тут его перебил другой голос, более низкий, с начальственными интонациями:

– А сундук проверили?

Я зашарила по полу, чтобы найти змею и заблокировать крышку, но было уже поздно: сундук открылся, передо мной стоял человек в черном комбинезоне и черной трикотажной маске с прорезями для глаз. На меня был направлен луч фонаря.

– А вот и еще одна! – проговорил этот человек и вытащил меня из сундука, как кошка вытаскивает котят.

– Ты кто такая? – спросил он недоуменно.

– Некогда разбираться, – перебил его начальственный голос. – Везем обеих в Центр.

Мне в руку возилась игла, все тело обдало влажным жаром, и я потеряла сознание.

Пришла в себя я в большой пустой, ярко освещенной комнате. Под потолком ослепительно сияли лампы. Этот свет давил на психику, сводил с ума, а в довершение к нему из невидимых динамиков лилась монотонная, заунывная музыка.

Я снова была привязана к креслу, только кресло на этот раз оказалось не зубоврачебное.

Напротив меня стояло еще одно такое же кресло, в нем безвольно обвисла Эльза. Несмотря на ужас и неопределенность своего положения, я невольно почувствовала злорадство, увидев, что она находится в таком же беспомощном положении, как и я. И это злорадство еще усилилось, когда я заметила, что под ее левым глазом быстро проступает здоровенный лиловый синяк. Это зрелище немного примирило меня и с ослепительным светом, и с монотонной музыкой, и даже с собственной беспомощностью.

Вдруг музыка затихла. За моей спиной послышались шаги, появился невысокий человек лет тридцати, с гладким круглым лицом, в белой рубашке с закатанными рукавами. Следом за ним шел мрачный детина с густой иссиня-черной бородой и маленькими, мрачными, глубоко посаженными глазками. Вид его мне очень не понравился: надень ему чалму, и получится злодей из восточной сказки.

– С добрым утром! – Круглолицый пристально взглянул на меня и улыбнулся. – А ваша подруга еще не проснулась?

– Она мне не подруга, – пробубнила я.

– Ну пусть не подруга – так даже лучше… – Он повернулся к своему бородатому спутнику.

В руках у того оказалось пластмассовое ведерко с водой, он плеснул воду на Эльзу. Та вскрикнула, замотала головой и пришла в себя.

– С добрым утром! – повторил круглолицый и встал между нами, переводя взгляд с меня на Эльзу. – Ну что ж, дамы, если вы выспались, приступим к работе. Сейчас мы поиграем в забавную игру «кто быстрее». Та из вас, которая первой ответит на мои вопросы, останется в живых. Вторая… – Он выразительно развел руками.

Потом снова оглядел нас обеих и повернулся к Эльзе:

– Начнем с вас, мадам. Мне почему-то кажется, что вы перспективнее, чем ваша… неподруга. Итак, вопрос первый и самый главный: что вы знаете о снегире?

– О каком еще снегире? – Эльза уставилась на него недоуменно. – О чем это вы?

– Ответ неправильный… – Круглолицый скривился. – Попробуем еще раз, иначе придется подключить Ахмета. – Он покосился на бородача. – Итак, что вы знаете о снегире?

– Я не знаю, о чем вы говорите. – Эльза подняла глаза, в них был страх, но и что-то еще, непонятное.

У меня снова возникло ощущение дежавю: комната для допросов, одинаковые бессмысленные вопросы. Только теперь роли поменялись – Эльза, которая в прошлый раз допрашивала меня, на этот раз оказалась на моем месте.

– Значит, не хотите по-хорошему? – В глазах круглолицего вспыхнула угроза. – Ну что ж, попробуем иначе…

– Лучше отпустите меня, – процедила Эльза. – Вы не знаете, с кем связались, не знаете, в какое дело влезли!

– Что?! – сверкнул глазами круглолицый. – Это вы, мадам, не представляете, в какую серьезную игру влезли! Еще раз спрашиваю: что вы знаете о снегире?

– Я понятия не имею, о чем вы! – повторила Эльза.

– Что ж, – круглолицый вдруг улыбнулся и повернулся ко мне, – тогда, может быть, вы окажетесь более сговорчивой?

– Дяденька, – проговорила я жалобным дрожащим голосом, – меня-то вы за что? Я тут вообще человек посторонний, случайный, я про ваши дела ничего не знаю! Я дяде Коле поесть принесла, голубцы домашние и чай в термосе…

Сама не знаю, откуда взялись у меня такие слова. Наверно, я так долго считала себя полной идиоткой, что притвориться ею получилось у меня очень легко.

– Что? – Круглолицый недовольно поморщился. – Какой дядя Коля? Какие голубцы?

– Обыкновенные голубцы, – быстро ответила я. – С мясом и рисом. Вы разве не знаете, дяденька, какие голубцы бывают? Я про ленивые, конечно, не говорю, ленивые – они и есть ленивые, хорошая хозяйка их не станет готовить…

– Стой! – прикрикнул он, рубанув воздух рукой. – Меня твои голубцы не интересуют!