Ожерелье казненной королевы Александрова Наталья

Тропинка была ужасно скользкой, так что я сосредоточилась на ходьбе. К тому времени, когда мы подошли к дому, в голове моей совсем прояснилось.

Наконец мы поднялись по лестнице и вошли в нашу квартиру. Федя тщательно запер за собой дверь на все замки и засовы и остановился перед моей комнатой.

– Спасибо тебе, конечно, – проговорила я, прежде чем войти к себе, – но не кажется ли тебе, что нам пора поговорить?

– Вот именно, – ответил он каким-то странным тоном. – Ладно, пойдем в мою комнату, там теплее и вообще…

Что «вообще», он не пояснил, но я не стала спорить.

Во-первых, у меня к нему накопилось слишком много вопросов, во-вторых, после всех событий сегодняшней ночи я была слишком взвинченна и не хотела оставаться один на один со своими мыслями, и в-третьих, Федор сегодня выглядел вполне вменяемым: никаких подмигиваний, никакого нервного тика, и даже ноги он не подволакивал и не выворачивал – ни левую, ни правую.

– Ладно, пошли, – согласилась я и последовала за ним в конец коридора.

Его комната меня удивила. Хотя в глубине души я была готова к чему-то подобному.

Начать с того, что комната была чистая, уютная, обжитая, совершенно не похожая на жилище полубомжа, которого он старательно изображал в начале нашего знакомства. Были тут и раздвижной диванчик, обитый веселенькой тканью в цветочек, и пара удобных кресел, и низкий столик, и платяной шкаф, и даже комод. Все предметы разрозненные, от разных гарнитуров, но аккуратные и чистые. В углу комнаты была оборудована маленькая кухонька: электрическая плитка на две горелки, раковина, небольшой холодильник, микроволновая печка. На подвесной полке стояло несколько тарелок и чашек.

Но кроме этих обычных, незамысловатых вещей были в этой комнате и другие, очень странные.

Возле одной стены стоял металлический стеллаж с какими-то приборами, которые напомнили мне оборудование звукооператора с того телеканала, где я раньше работала. То ли усилители, то ли профессиональные устройства видео– и звукозаписи: шкалы, ручки настройки, маленькие экранчики, по которым бежали светящиеся синусоиды. Рядом с одним из приборов лежали большие наушники.

Тут же находился компьютер, причем такой, какого я никогда не видела – по его внешнему виду даже мне, далекой от вычислительной техники, стало ясно, что это какая-то особенная, мощная машина, предназначенная для крутого профессионала.

– Кто же ты такой, Федя? – спросила я, когда обрела дар речи.

– Давай поиграем в вопросы и ответы, – усмехнулся он. – Я тебе кое-что расскажу, если сначала ты мне ответишь на мои вопросы. Но сначала выпьем чаю…

Тут я поняла, что от волнений и беготни ужасно проголодалась.

Федя усадил меня в одно из кресел, а сам удалился в свою кухоньку.

Там он чем-то гремел, стучал, поочередно хлопал дверцей холодильника и микроволновой печки, наконец вернулся ко мне с подносом, на котором стояли две кружки и красовалась большая тарелка с горячими бутербродами.

Бутерброды были с толсто нарезанной докторской колбасой, покрытой сверху слоем расплавленного сыра, в кружках оказался не чай, а какао со сгущенным молоком. Я такого давно не пила, но оказалось, что это вкусно, и ко мне сразу вернулись силы. Откусив разом половину бутерброда, я уставилась на Федю и прочавкала:

– Татоэтыакой?

– Что-что? – переспросил он.

– Так кто же ты такой?

– Ну, скажем так: я не тот, кем кажусь на первый взгляд.

– Тоже мне, ответил! – фыркнула я и откусила еще кусок. – Думаешь, я не догадалась? Эти твои подмигивания, и ноги ты вечно путаешь, которую выворачивать…

– Ну, как мог, так и ответил, – отозвался Федя, отпивая из своей кружки. – Но все-таки ответил, теперь твоя очередь. Что ты делала в том офисе?

– Вообще-то я туда попала случайно, – сказала я почти честно. – За мной гнались двое каких-то уголовников, я зашла в торговый центр, думала, там они от меня отстанут, но они не отставали. Тогда я поднялась на третий этаж и зашла в этот офис…

Мне совсем не хотелось рассказывать ему про черную тетрадку, которую я спрятала в кадке с монстерой, потому что тогда пришлось бы говорить и про тайник в печке, и про музей Скабичевского. Вот я и решила рассказать правду, но не всю. Да только не учла, что имею дело с профессионалом.

– Постой-постой! – прервал меня Федя. – Что-то ты мне заливаешь. Как ты зашла в этот центр, если он был закрыт?

– Так это я раньше зашла, еще днем, – нехотя призналась я. – А потом… потом меня туда силой притащили…

– Кто и зачем? – спросил Федя, сверля меня взглядом.

– Да что же это такое! – взорвалась я. – Весь день меня сегодня допрашивают! То Эльза, то те двое типов в подземелье, теперь ты… Не хватало еще, чтобы ты вколол мне «сыворотку правды» как тот тип в подвале…

– Что? – Федя сверкнул глазами. – Они вкололи тебе скополамин?

– К счастью, не успели. Пришел тот человек, которого ты видел на улице, и вывел нас оттуда. А вот Эльзе они успели сделать укол, и она превратилась в растение…

– Черт! – Федор закусил губу. – Ну не сердись, я тебя не собираюсь мучить. Но у меня к тебе так много вопросов, просто не знаю, с чего начать… Расскажи хотя бы, кто тебя допрашивал там, в подземелье. Ты их запомнила?

– Двое, – неохотно проговорила я. – Одного звали Ахмет, такой мрачный бородач с маленькими глазками, имя второго я не знаю, он такой круглолицый, гладкий…

– Круглолицый? – переспросил Федор. – Наверное, это Сугробов… точно, он…

– Кто? – переспросила я.

– Да ладно, ты его все равно не знаешь. Послушай, а как тот человек, ну, тот пожилой тип, с которым я тебя встретил на улице, – как он сумел вывести вас из подземелья? И вообще, кто он такой?

– Если бы я знала! Эльза работала на него, она называла его Учителем. Он как-то всех там усыпил, наверное, владеет гипнозом. Вот как ты с ним справился – этого я не понимаю…

– Наше оружие – внезапность. – Федор небрежно махнул рукой. – Интересно, кто же это такой и как он связан со всем этим делом… да, и вот еще что: ты не помнишь, где вы вышли из этого подземелья?

– Эй, постой! – спохватилась я. – Мы же с тобой договорились играть по-честному: я отвечаю на твой вопрос, потом ты отвечаешь на мой. А у нас игра идет в одни ворота! Ты все время только спрашиваешь. Как хочешь, но теперь твоя очередь отвечать.

– Ну задавай свой вопрос… – неохотно проговорил Федор. – Но я тебя заранее предупреждаю: есть такие вопросы, на которые я не могу ответить. Просто не имею права.

– Это нечестно! Ну ладно, хотя бы скажи, что ты делаешь в этом доме. Только не рассказывай мне, что больше тебе негде жить, все равно не поверю.

– Ну так и быть, не буду, – подозрительно легко согласился Федор. – Я здесь живу, потому что из моего окна можно наблюдать за офисом фирмы «Грифон». Ну за тем самым офисом, где ты сегодня была. К ним должен прийти очень важный конверт, так вот моя задача – его не пропустить…

– Снегирь? – ляпнула я.

Он прямо подпрыгнул и уставился на меня, будто впервые увидел или будто я на его глазах из лягушки превратилась в победительницу конкурса «Мисс Вселенная»:

– Откуда ты знаешь про снегиря?

– Да ничего я не знаю! Просто тот круглолицый в подвале все время повторял: что вы знаете про снегиря? Что вы знаете про снегиря? Вот у меня это слово и застряло в памяти, как заноза… А правда, что это за снегирь такой?

– А вот этого я тебе сказать не могу! – Федя посуровел, но потом смягчился и добавил другим, человеческим тоном: – Слушай, тебе про это правда лучше ничего не знать. Как говорится, меньше знаешь – крепче спишь!

– Да я пока и так хорошо сплю, – проворчала я. – Слушай, вот еще что я у тебя хотела спросить. Как это ты так удачно встретил нас на улице? Случайно, что ли, там прогуливался?

– Да нет, конечно. – Он снова надулся. – Я же тебе сказал, что слежу за тем офисом, и когда увидел, что тебя выводят оттуда, поехал следом… Правда, они успели от меня оторваться, но я примерно знаю, где находится их база…

– Феденька, так ты поехал меня спасать?! – расчувствовалась я.

– Ну не то чтобы только из-за этого, – поспешил он меня разуверить. – Мне важно было узнать, что там произошло. И еще одно… – Он замялся. – Ты не помнишь, как вы вошли в это подземелье? А то я место примерное знаю, но вход искал очень долго, да так и не нашел.

– Как вошли – не помню, я тогда была в отключке. Но вот как вышли – очень хорошо помню. Мы вышли через круглосуточный цветочный магазинчик…

– О, отлично! – Федор потер руки. – А я мимо этого магазинчика ходил сто раз, но мне и в голову не пришло… Спасибо тебе! Это ценная информация! Подлить тебе еще какао?

Он снова наполнил мою кружку. Я сделала большой глоток, по всему телу разлилось живительное тепло, я довольно зажмурилась, и тут он задал свой вопрос:

– И все же, зачем тебя ночью привели в этот офис?

Вот что значит профессионал! Ему и «сыворотка правды» не понадобилась, хватило чашки горячего какао. Я от этого какао так разомлела, что ляпнула, не подумав:

– За тетрадкой.

– За какой еще тетрадкой? – Федя вцепился в меня, как клещ в собачью шкуру.

И мне пришлось рассказать ему про тайник в печке и про старую тетрадку в коленкоровом переплете. И про то, как я спрятала эту тетрадку в офисе фирмы «Грифон». Только про ожерелье Марии-Антуанетты ничего не сказала, и так слишком много выболтала.

– Странная история, – проговорил он. – Ты ничего не выдумываешь? Там действительно какие-то старые записки?

– Действительно, – честно подтвердила я.

– Не понимаю, кому они могли понадобиться…

Тут я, честно говоря, обиделась. Конечно, какой-то там конверт со снегирем, который он караулит, – это серьезно, это важно, а все остальное – так, ерунда, житейские мелочи! Все мужчины таковы: свои проблемы для них разрастаются до фантастических размеров, а чужие и в микроскоп не разглядеть…

– Значит, очень понадобился, раз они сперва в комнату ко мне влезли, потом приставили ко мне этих двоих уголовников, затем устроили допрос с пристрастием…

– Так ты считаешь, что те двое, мужчина и женщина, которые вломились в твою комнату, искали эту старую тетрадку? – перебил меня Федор.

Теперь я уставилась на него, как на говорящую лошадь:

– А откуда ты знаешь, что это были мужчина и женщина? Я тебе про это не говорила!

– Разве не говорила? – Он явно смутился. – А по-моему, говорила… ты, наверное, просто не помнишь…

И тут я решила расставить все по местам:

– Так, выходит, это ты их тогда спугнул? Это ты с ними дрался в моей комнате?

Федя принялся было за старое: замигал левым глазом, скривил морду на сторону…

– Прекрати сейчас же! – прикрикнула я на него. – Мне этот театр одного актера давно надоел! Отвечай прямо!

– Ну да, – неохотно признался он. – Это был я. Честно говоря, я думал, что это те люди… ну, из подземелья. Я думал, что они вычислили мое убежище, только зашли не в ту комнату… Ну, думаю, начнут невинного человека пытать…

– А вот и нет, это была Эльза с напарником, вроде его зовут Игорь, и пришли они за тетрадкой. Их прислал тот самый старик, Учитель. Эльза тогда про него что-то говорила, не помню уж что. Ему эта тетрадка почему-то очень нужна. Но я эту тетрадку нашла раньше их, и в тот день она была в другом месте, а тут ты вовремя подоспел. Так что они остались несолоно хлебавши и потом похитили меня, чтобы заполучить тетрадку… Ну, остальное ты уже знаешь.

– Странная история, – пробормотал Федор, дослушав меня до конца. – Вот что я тебе скажу. Сиди тихо, не высовывайся, и боже тебя упаси соваться в офис «Грифона»! Там такие люди задействованы, что тебя съедят – не поперхнутся!

– Это я уже поняла, – мрачно проговорила я. – Ну ладно, время позднее, пойду я, пожалуй, спать…

Утром я спала долго. Еще бы, после таких событий! Сначала похитили одни, потом – другие, затем явился непонятный старикан и в буквальном смысле запудрил всем мозги. После еще пришлось бегать по городу, а вторую половину ночи мы выясняли отношения с Федором. Не до конца выяснили, просто я пошла спать.

Итак, я проснулась оттого, что все тело ломило. В комнате снова был вселенский холод, очевидно, отопление опять отключили. Я укуталась в тонкое одеяло и начала интенсивно думать. Итак, что мы имеем? Да ничего. Во всяком случае, ничего хорошего. Столько беготни – и все впустую. Единственный положительный факт, который я могла отметить, – это то, что Эльза не будет меня больше беспокоить. Да уж, ей теперь не до того, она если и придет в себя, то не скоро, а учитывая состояние нашего здравоохранения – вообще никогда. Однако в душе моей не было жалости к ней.

Теперь о моих поисках. Я в них не продвинулась ни на миллиметр, узнала только, что черную тетрадку, а стало быть, ожерелье французской королевы разыскивает странный и опасный старик, которого Эльза называла Учителем. Бормотала, что Учитель разыскивает эту вещь несколько сотен лет… Ну это она, конечно, в бреду, под воздействием скополамина.

А я-то радовалась, что расшифровала все, что было сказано в открытке! Оказалось, однако, что про существование тайника в бывшем доме генеральши Ванюшиной не знает только ленивый. Школьникам его показывают! Значит ли это, что кто-то еще сто лет назад нашел ожерелье? Нет, такую ценную вещь нельзя спрятать, заинтересованные люди обязательно узнали бы, выплыла бы эта история наружу. Значит, в том тайнике и вовсе не было ожерелья. Но зачем тогда там крутился странный и опасный старикан? Ведь я встретила его в музее, со старушкой-кассиршей он беседовал, выведывал у нее что-то.

Хорошо бы еще раз поглядеть на открытку, вдруг меня осенит какая-нибудь мысль? А что, в последнее время кое-какие продуктивные мысли появились в голове…

Я вспомнила, как ловко заморочила голову тем двоим в подземелье, Ахмету и… как его, Снежков… ага, Сугробов! Конечно, если бы не старикан, они бы вкололи мне «сыворотку правды» и… страшно подумать, что со мной было бы! Но старика я тоже боюсь с его воздействием. Как он смотрел на меня своими темными глазами! Я невольно поежилась. А ведь он сказал, что нам надо поговорить, – значит, тетрадка ему нужна и он не оставит меня в покое.

Да, должно быть что-то еще в этой открытке, на что я раньше не обратила внимания. И тут до меня дошло, что открытка – в тетрадке, а тетрадка – в кадке с монстерой, а монстера – в офисе фирмы «Грифон», куда Федя не велел мне соваться под страхом смерти! Совсем как в сказке про Кощея Бессмертного: смерть его на кончике иглы, а игла – в яйце, а яйцо – в утке, и черт его знает, что там еще…

Но, однако, я во что бы то ни стало должна эту тетрадку достать. А то вдруг они опять там устроят тарарам и опрокинут монстеру? Или вообще кому-нибудь ее отдадут? Ищи ее потом по всему торговому центру! Я просто обязана спасти тетрадку, это раритет, ценная вещь, сто лет в тайнике пролежала.

Таким образом, убедив себя, что действую исключительно ради спасения ценного исторического документа, я успокоилась и стала думать, как мне проникнуть в офис «Грифона».

Казалось бы, чего проще: встать, одеться-причесаться и спокойно идти в торговый центр. Там дождаться, пока шеф той рыжей секретарши уедет по каким-то своим наиважнейшим делам, отослать ее за кофе и спокойно вытащить из монстеры нужную вещь.

Ага, а Федя? Федор небось сидит у окна, как царевна Несмеяна в высоком терему, и бдит возле своей аппаратуры. И разумеется, он увидит меня сразу же. Тетрадку-то я, пожалуй, вытащу, но сюда потом лучше не возвращаться – Федя просто разорвет меня на части. И вообще, раз уж такой человек, как он, торчит в этой дыре несколько недель, изображая из себя убогого психа, то дело у него и вправду серьезное. И так уже вчера наслушалась я от него разных слов: дескать, из-за меня может сорваться ТАКАЯ операция, ТАКИЕ структуры замешаны, а я тут со своей ерундой! А сам ничего не рассказал – не имеет права! Нарочно разводят секретность.

Впрочем, у меня свое дело – достать тетрадку. А для этого нужно просто изменить внешность. Причем кардинально, поскольку у Федора глаз наметанный.

Поеживаясь от холода, я подбежала к хозяйскому платяному шкафу. Там, изнутри, было привинчено небольшое и сильно попорченное временем зеркало. В нем отражалась довольно поникшая девица. Светлые волосы висели неаккуратными патлами, под глазами отчетливо просматривались темные круги. Лицо бледное, глаза тусклые.

Конечно, кое-что можно списать на беспокойную ночь и недосып. Учитывая, как мне за последнее время досталось, было бы удивительно увидеть в зеркале что-то приличное. Подумать только, меньше месяца назад я улетала в Штаты, полная надежд, в предвкушении встречи с любимым мужем!

Я прислушалась к себе и удивилась: отчего-то сейчас вся история с подлецом Генкой и потерянной квартирой не вызвала у меня привычного восклицания: «Ну можно ли быть такой идиоткой?» Очевидно, я уже привыкла.

Ладно, не стоит сейчас уходить от темы. Значит, мне надо изменить внешность, сделать другой макияж, перекрасить волосы, а главное – поменять тряпки. Совершенно по-другому одеться, тогда Федор ничего не заподозрит.

Я наскоро перебрала все свои вещи, висящие тут же, в шкафу.

Вещей, прямо скажем, было немного: два свитера, пиджачок, джинсы. Еще бы, я ведь ехала в приличную страну, все знают, что в Штатах одежда хорошая и относительно дешевая. Я решила не набирать шмоток, раздала кое-что соседям, все старье выбросила. Но главное – это верхняя одежда, которой у меня, можно сказать, почти нет. Потому что куртку вчера ночью Эльза облила какой-то гадостью кровавого цвета (чтоб этой фашистке всю оставшуюся жизнь сидеть на больничной койке и пускать слюни!). У меня осталось еще пальтишко со скромным меховым воротничком, но его-то Федя видел на мне не раз и, надо думать, хорошо запомнил.

Так, стало быть, сама я не справлюсь, мне нужна помощь. Причем помощь профессиональная. Эх, как просто было бы, если бы работала я на телевизионном канале! К моим услугам были бы гримеры, визажисты, костюмеры, и шмотками бы мигом разжилась! Но, к сожалению, путь на этот канал мне закрыт навсегда.

Но не будем опускать руки. Мне нужна Майка! Майка мне обязательно поможет!

Она работала у нас на шоу гримером достаточно долгое время для того, чтобы мы успели подружиться. Майка – хорошая девка и мастер своего дела. Однако язык у нее без костей, и она не любит держать его за зубами. В общем, она крупно повздорила с нашей ведущей Оксаной. Оксаночка – записная стерва, Майке ничего не простила и начала планомерно сживать ее со свету. Майка не то чтобы приуныла, но ей очень не хотелось после телевизионного канала идти в какой-нибудь задрипаный салон красоты и проводить там время, выщипывая брови затурканным непосильной работой тетям средних лет. А тут пришел как-то на шоу гость с киностудии, и я замолвила за Майку словечко. Она ушла с радостью, даже отвальную устраивать не стала, только мы с ней посидели немножко в кафе, распили бутылочку сухого винца, и Майка сказала, что добро помнит и если что-то будет мне нужно, то она – всегда пожалуйста.

Я перерыла записную книжку и нашла нужный телефон. Вот она, Майка Плотицина. Ей очень подходит фамилия – Майка маленькая, шустренькая, как плотвичка.

Майка ответила сразу – у нее гарнитура, потому что руки все время то в гриме, то в креме.

– Жанка! – ахнула она. – А говорили, что ты свалила в Штаты навсегда! За миллионера там вышла, свою киностудию открыла! Брюс Уиллис у тебя снимается…

– Да ладно, – усмехнулась я, – все не совсем так… то есть даже совсем не так…

– Так ты приехала штат набирать? – тараторила Майка. – Слушай, дуй к нам на студию, у нас такие кадры пропадают!

Так, в своем репертуаре. Если немедленно ее не остановить, то к моему приезду она соберет пресс-конференцию, а в коридоре будет сидеть очередь безработных артистов.

– Майка, все совсем не так… – с нажимом сказала я. – Нет мужа-миллионера, вообще никакого мужа нету!

– Понятно, – протянула она совершенно другим голосом, – жизнь повернулась к тебе задней непривлекательной стороной.

– В общем, да. – Я призналась Майке совершенно свободно – очевидно, уже привыкла к этой мысли.

Ей не понадобилось много времени, чтобы сообразить, что звоню я не просто так, поболтать.

– Работа нужна? – осведомилась она деловым тоном. – Поспрашиваю, но…

Я успокоила Майку, сказав, что пока мне требуется ее профессиональная помощь. Она повеселела, крикнула, что это – запросто и чтобы я ехала к ней без промедления, а то потом она будет в студии, там общаться труднее.

На улице сегодня сияло яркое мартовское солнце, так что я нацепила темные очки, чтобы не заморачиваться с макияжем – все равно Майка сделает все по-другому. Из Фединой комнаты не доносилось ни звука, но я знала, что он сидит у себя и пялится в бинокль. Я на цыпочках пробежала по коридору и аккуратно закрыла за собой дверь.

Я спешила как могла, но в городе по утрам жуткие пробки, да еще дядечка на вахте киностудии долго искал мою фамилию в списках. Не нашел, звонил Майке, не дозвонился, снова стал искать, водя по строчкам толстым пальцем. Мы долго препирались на повышенных тонах, пока не появилась группа людей, глядя на которых сразу становилось понятно, что люди эти непростые.

Группа состояла из трех человек. Впереди выступал довольно полный молодой мужик в дорогущем костюме, который сидел на нем плоховато. Мужчина этот вся время размахивал руками, разговаривал громким самоуверенным голосом, поворачиваясь ко второму мужчине, следовавшему за ним.

Костюм на его спутнике выглядел гораздо скромнее, зато сидел не в пример лучше. Выражение лица у этого мужчины было спокойное и доброжелательное, он слушал своего собеседника молча и с любопытством оглядывался по сторонам. Впрочем, вокруг не было ничего интересного. Замыкала группу высоченная девица в очень короткой юбке и на таких высоких каблуках, что они казались ходулями. Еще у девицы были очки в солидной черной оправе и блокнот в руках.

Как только охранник увидел эту троицу, он мигом прекратил все препирательства, приосанился и застыл на месте, придав лицу выражение тупой значительности.

– Так как же со мной будет? – дернула я его за рукав.

– Исчезни… – процедил он, не разжимая губ и поедая глазами вновь прибывшую троицу, – не до тебя сейчас…

Я проследила за его взглядом и тут же юркнула за стойку охранника. Потому что следом за громкоголосым полным мужчиной шел не кто иной, как мой знакомый Андрей Константинович – тот самый меценат и любитель кино, который необдуманно предоставил свой особняк для съемок телесериала.

Хотя… мой знакомый – это, пожалуй, слишком громко сказано, скорее всего, он меня просто не узнал бы при встрече. Но все равно, не могла же я показаться ему в таком виде – без макияжа, с этими жуткими синими тенями под глазами. Да ей-богу, в прошлый раз в виде трупа я и то выглядела лучше!

– Здравствуйте, Даниил Арнольдович! – подобострастно приветствовал охранник толстого мужика.

Тот, разумеется, и бровью не повел, зато девица оглянулась и прошипела что-то неодобрительное насчет охранникова внешнего вида. Троица пересекла холл и погрузилась в подошедший лифт. Я в это время обнаружила на полу листок бумаги, оказавшийся списком людей, которым заказан пропуск на сегодняшний день. Этот растяпа охранник уронил его, а сам сверялся со вчерашним. Понятно, почему он не нашел в нем моей фамилии!

– Уф, пронесло, кажется… – Охранник перевел дух. – А ты чего там делаешь?

Вместо ответа я протянула ему список.

– Вот же написано – Окунева Жанна, это я!

– Да… – он тупо разглядывал листок, – это же надо… выходит, не тот список…

Поскольку я не стала ругаться, он поглядел виновато.

– А это кто же такие были? – поинтересовалась я.

– О, это ж сам Золотарев! – уважительно сказал охранник.

– Начальство, что ли?

– Еще какое! Замдиректора киностудии! Директор больше насчет кино, а этот – на все про все. А самое главное – девка его, эта всюду глазами так и шарит, все видит, все замечает, чуть что – увольняет. У, кобра очкастая! А кто третий – я и не знаю…

«Зато я знаю», – подумала я и дружески простилась с охранником.

Майка бросила на меня один лишь взгляд и сразу все поняла.

– Жанка, ты в полной заднице! – сказала она безапелляционно. – Только в таком положении женщина может выйти из дома ненакрашенной! Ладно, говори, чего надо, а то время дорого!

– Сделай так, чтобы меня никто не узнал! – Я тоже решила не ходить вокруг да около. – То есть чтобы я была не я, а полная ей противоположность! Мало ведь просто в брюнетку перекраситься, нужно еще…

– Надолго тебе? – перебила Майка.

– Не очень…

– Тогда парик… – Майка присела и стала рыться в ящике комода. – Вот, смотри!

Париков было целых три штуки. Один не налез мне на голову, второй был слишком кудлатый, в нем я выглядела словно плохо подстриженный пудель, и только третий оказался впору – такая приятная, довольно короткая стрижка.

– Сейчас все сделаем, – тараторила Майка, – тон посмуглее, глаза чуть поднимем к вискам, брови потемнее, помада кармин… Родная мама не узнает! Работа нужна тебе?

– Нужна… – вздохнула я, – да нигде не берут.

– Слушай… – Майка приблизила губы к моему уху, – сейчас у нас переговоры идут… Одного такого нашли, богатый – ужас! Золотарев вокруг него прямо козликом скачет!

Я сообразила, что в данный момент окучивают они все Андрея Константиновича.

– Сериал, что ли, новый?

– Какой сериал! – отмахнулась Майка. – Фильм хотят забацать – такой, чтобы сразу – на «Оскар»! Только денег много надо, оттого и спонсора богатого ищут, чтобы бабки вложил! Слушай, если все выгорит, я за тебя словечко замолвлю, там много народу нужно будет.

– А тебя послушают? – хмыкнула я.

– Ну, попытка не пытка, – улыбнулась Майка, – ты ведь капризничать не станешь, на любую работу пойдешь, верно?

– Верно, – вздохнула я.

– Гляди! – Майка рывком повернула меня к зеркалу.

– Ух ты! – На меня смотрела совершенно незнакомая девица. – Слушай, здорово получилось! Может, мне в каштановый цвет перекраситься?

Майка посмотрела на меня очень выразительно – дескать, сама ты хоть в фиолетовый перекрасься, все равно толку не будет, тут все дело в мастерстве…

После чего она отвела меня к костюмерше, которая под честное слово (Майкино, не мое) согласилась выдать мне кое-что из одежды, на время, разумеется.

После долгих поисков мы остановились на черных узких брючках и красном пушистом свитере с большим воротником. Из верхней одежды мне подошло короткое пальтецо из золотистого искусственного меха. Оно выглядело несколько экзотично, но для брюнетки в самый раз. Обувь я оставила свою, вряд ли Федя запомнил мои ботинки.

Рассыпавшись в благодарностях и оставив в залог свою одежду, я распрощалась с костюмершей и поспешила к выходу. И тут же натолкнулась на святую троицу. Вот так и таскаются по коридорам все вместе!

– А здесь у вас что? – с любопытством спросил Андрей Константинович. На меня он посмотрел с некоторым интересом, но без всякого узнавания – Майка поработала на славу!

– Здесь костюмерная! – тотчас ответил зам-директора, а девица прошипела мне тихо:

– Вы кто? Фамилия как?

Я хотела сказать, что не ее это дело, но побоялась подвести костюмершу. Можно было бы притвориться, что я просто ошиблась дверью, но вдруг у этой кобры очкастой отличная память и она запомнила пальто? Может, это пальто уже засветилось в каком-нибудь фильме…

– Я на пробы, – пробормотала я, – на роль пробуюсь…

– Какой фильм? – рявкнула она и, поскольку я замешкалась, уточнила: – «Убийство библиотекаря» или «Список повешенных»?

– «Ожерелье герцогини», – неожиданно для себя сказала я, потому что первые два названия ну никак не нравились.

– Нет у нас такого фильма в работе, – буркнула девица сквозь зубы. – Фамилия ваша?

– Кащеева! – брякнула я, еще не хватало ей свою настоящую фамилию сказать.

Двое ее спутников уже удалялись по коридору, так что девица последовала за ними на своих каблуках, а я побежала в противоположную сторону как можно быстрее.

Войдя в торговый центр, я прошла через сквозной магазинчик, где торговали сумками и обувью, и чуть не столкнулась с какой-то полоумной брюнеткой, которая летела на людей, не разбирая дороги.

– Простите… – не слишком вежливо буркнула я.

И поняла, что это – мое собственное отражение.

Ну что ж, значит, в новом облике меня никто не узнает, раз уж я сама себя не узнала в зеркале.

Я вышла из магазинчика на другую сторону, поднялась на лифте на третий этаж и вошла в офис фирмы «Грифон».

В приемной все было вверх ногами.

На столе возле компьютера стояли грязные чашки из-под кофе, на полу валялись какие-то отпечатанные документы, на том сундуке, в котором я пряталась, лежало мужское пальто.

Из-за полуоткрытой двери кабинета доносился раздраженный мужской голос:

– Черт знает что! Да, уехала рожать! Прямо отсюда! Не нашла ничего лучшего! Ну да, я ее хотел остановить, предлагал двойную оплату, а она мне – вы что, хотите, чтобы я прямо тут родила? А теперь не знаю, что делать! Самому приходится на звонки отвечать, самому кофе заваривать – работать некогда! А самое главное – не могу по делам уехать: не на кого офис оставить! Да, да, если у тебя кто-нибудь есть на примете…

До меня дошло: рыженькая секретарша, с которой я разговаривала накануне, неожиданно отправилась в роддом, оставив офис на директора, а тот стоит на ушах и не знает, что делать. Еще бы, небось не знает, как кофеварку включить…

В это время дверь кабинета распахнулась, и на пороге возник толстый взлохмаченный мужчина с красным распаренным лицом. В руке у него был мобильный телефон, а на лице – выражение беспомощности, злости и детской обиды.

– Вы кто? – спросил он, уставившись на меня. – Вы к кому?

– Я вообще-то к вам… – начала я, пытаясь на ходу придумать какой-нибудь благовидный повод для своего визита.

Вдруг его лицо озарила улыбка.

– Так вы, наверное, из агентства? Слава богу! Как хорошо, что они вас прислали! А то, понимаете, моя прежняя секретарша внезапно… гм… уволилась, и я прямо не знаю, что делать…

Я хотела было возразить, хотела сказать, что я – вовсе не его новая секретарша, но он меня даже не слушал.

– Вот ваше рабочее место, – начал он с ходу. – Кстати, как вас зовут?

Я назвала свое имя.

– Вы в компьютере, надеюсь, разбираетесь?

– Ну, более-менее… – протянула я.

– Вот и отлично! А кофе варить умеете?

– Более-менее…

– Ну, значит, приступаете немедленно!

И тут наконец до меня дошло, что это прекрасная возможность без помех извлечь тетрадку из тайника, а после этого я могу спокойно уйти восвояси.

– Вот, первая ваша работа. – Мужчина сунул мне толстую пачку листов, густо исчирканных правками. – Внесите эти правки в текст договора номер… ну, номер здесь написан. Найдете этот договор в рабочих файлах, внесете правки и распечатаете исправленный вариант. Имейте в виду – это очень срочно!

Он положил бумаги на мой стол и не уходил, пока я не села за работу.

Я включила компьютер, открыла рабочие папки, отыскала нужный договор и приступила к работе, чувствуя спиной пристальный взгляд Сергея Сергеевича.

Наконец мой новый шеф удалился в свой кабинет.

Я для верности поработала еще пару минут, потом покосилась на дверь шефа, встала и подошла к кадке с монстерой…

В ту же секунду на моем столе ожил динамик переговорного устройства. Я вздрогнула и бегом вернулась на рабочее место.

– Александра! – раздраженно выпалил динамик голосом Сергея Сергеевича. – Александра, уже одиннадцать часов!

– Во-первых, я не Александра, а Жанна, ваш новый секретарь, – напомнила я шефу, – во-вторых, я знаю, что уже одиннадцать… Но я только приступила к работе!

– Ах, ну да, Александры нет… – протянул шеф разочарованно. – Но все равно, Жанна так Жанна. Вы должны запомнить: в одиннадцать часов я пью кофе.

– А как же договор?

– Договор подождет пять минут, а без кофе я не человек!

Я вздохнула и отправилась в кабинет. Здесь я выяснила, что в одиннадцать часов Сергей Сергеевич пьет капучино на основе колумбийского кофе «Эксцельза», а позднее – только ристретто, потому что после полудня пить молоко вредно.

Кое-как я сварила шефу его капучино, и даже не перепутала сорт кофе. Правда, Сергей Сергеевич поморщился, но кофе выпил, и я вернулась на рабочее место.