Красная лилия Робертс Нора
Харпер вспомнил, как, решив перебраться сюда, задумал выкрасить все стены — предел его декораторских талантов — в белый цвет, но мама с Дэвидом не отставали от него, пока не отговорили.
Разумеется, они оказались правы. Серебристо-зеленые, как листья шалфея, стены кухни прекрасно сочетаются с серыми гранитными поверхностями рабочих столов и искусственно состаренной древесиной шкафчиков. Вероятно, именно этот цвет вдохновил его на то, чтобы украсить кухню старинной керамикой и фарфором и выращивать на подоконнике пряные травы.
В этой уютной кухне приятно, даже не садясь за стол, перекусить у раковины сандвичем, глядя в окно на маленькую теплицу и буйство света в летних садах.
Невероятно синие — благодаря добавкам в почву железа — гортензии щеголяют в этом году огромными, с футбольный мяч, соцветиями. Пожалуй, можно срезать несколько и поставить где-нибудь в доме.
Разноцветные бабочки порхают над пурпурными рудбекиями, солнечными кореопсисами, воздушной вербеной, основательными астрами и изысканными лилейниками.
Может, и лилейников немного срезать? Их можно отнести в большой дом и поставить в комнате Лили. Малышка любит цветы, обожает гулять по саду и трогать растения. Ее глазки, такие же голубовато-фиолетовые, как мамины, становятся большими и серьезными, когда он перечисляет названия цветов. Словно Лили все впитывает и откладывает на будущее.
Господи, кто бы мог подумать, что он безумно полюбит ребенка?
Как здорово бродить, держа в руке крохотную ручку, останавливаться и подхватывать малышку, смотреть, как в предвкушении веселья расцветает прелестное детское личико! А когда Лили обнимает его за шею или гладит по волосам, он просто умирает от счастья.
Как чудесно любить и быть любимым так открыто и безоговорочно.
Харпер отхлебнул пива, открыл морозильник, выглядывая пиццу, и, услышав стук в парадную дверь, даже не успел отозваться.
—Надеюсь, я не помешал оргии! — воскликнул Дэвид, входя на кухню и окидывая приятеля внимательным взглядом. — А где же экзотические танцовщицы?
—Только что свалили.
—Похоже, сначала они разодрали твою одежку.
—Ну, ты же знаешь, как бывает с танцовщицами. Хочешь пива?
—Соблазнительное предложение, но нет. Берегу местечко для необыкновенного мартини «Серый гусь». Свободный вечер. Собираюсь в Мемфис потусоваться. Может, прикроешь свою мужественную грудь и присоединишься?
—Слишком жарко.
—Я за рулем, кондиционер работает. Заглянем в парочку клубов, потанцуем.
Харпер ткнул в сторону приятеля бутылкой пива.
—Каждый раз, когда я заглядываю с тобой в клубы, ко мне начинает кто-нибудь клеиться. И это не всегда женщины.
—Ты неотразим, но не бойся, я лично брошусь на любого, кто попытается похлопать тебя по заднице. Харп, неужели ты собираешься томиться здесь с пивом и «Макаронами с сыром Крафта»?
—«Макароны с сыром Крафта» — готовый ужин чемпионов, но сегодня я настроился на замороженную пиццу. И кроме того, по телевизору интересный матч.
—Ты разбиваешь мое сердце, Харп! Мы молоды и красивы. Ты нормальный, я гей, то есть мы занимаем все возможные ниши и удваиваем свои шансы на удачу. Вдвоем мы произведем фурор на Бил-стрит. Неужели ты забыл? — Дэвид схватил Харпера за плечи и хорошенько встряхнул. — Неужели ты не помнишь, как когда-то мы там правили бал?
Харпер ухмыльнулся:
—Да уж! Знатные были денечки.
—Кто сказал, что они в прошлом?
—А помнишь, как мы однажды?..
—Да не однажды! Ах, сладкие, сладкие воспоминания... — Дэвид подтянулся, сел на рабочий стол и сделал глоток пива из бутылки Харпера. — Я должен о тебе встревожиться?
—Нет. А что?
—Когда у тебя последний раз была женщина?
—Боже милостивый, Дэвид! — Харпер перехватил бутылку и жадно допил.
—Я помню время, когда девицы выстраивались в очередь перед твоей дверью. А теперь? Суешь упаковку с едой в микроволновку, и это весь твой секс?
Слишком близко к правде для собственного спокойствия, но Харпер небрежно пожал плечами:
—Я устал от секса и взял отпуск. В питомнике в последнее время полно забот, плюс дело новобрачной Харпер, оказавшейся к тому же моей прапрабабкой. Ее использовали и бросили. Это грубо и бессердечно, а я больше не хочу быть бессердечным.
—Ты никогда и не был бессердечным, — посерьезнев, Дэвид соскользнул со стола. — Сколько мы уже дружим? Почти вечность. И на моем веку ты никогда ни с кем не обращался небрежно. А если говорить о сексе, то ты единственный человек из всех, кого я знаю, кто остается дружен с девушкой, когда чувства остывают. Харпер, ты не обижаешь людей. А то, что Реджинальд, как выясняется, был мерзавцем, вовсе не значит, что ты обречен стать таким же.
—Да знаю я! Меня не мучает ни это, ни что-либо другое. Я просто провожу инвентаризацию. Притормаживаю, пока не решу, чего хочу на следующем этапе.
—Тебе необходима компания. Забирай свое пиво и идем в дом. Я приготовлю тебе что-нибудь гораздо более привлекательное, чем замороженная пицца.
—Я люблю замороженную пиццу, — заявил Харпер, понимая, что Дэвид вполне может отказаться от своих планов просто для того, чтобы не бросать друга в одиночестве. — Поезжай, тебя ждет мартини! — Он хлопнул друга по плечу и довел до парадной двери. — Ешь, пей, развлекайся.
—Если передумаешь, позвони по сотовому.
—Спасибо. — Харпер открыл дверь и прислонился к косяку. — Но пока ты будешь истекать потом на Бил-стрит, я в прохладе посмотрю, как «Брейвс»[2] разобьют «Маринерс»[3].
—Мне жаль тебя, сынок, очень жаль.
—И выпью пива, не одеваясь. Что может быть лучше?
У него перехватило дыхание, когда из-за поворота тропинки появились Хейли и Лили.
—Очаровательное зрелище, — выразил его чувства Дэвид.
—Да. Они милые.
Малышка в чем-то вроде песочника в розово-белую полоску с розовым бантиком в темных, как у ее мамы, волосах была похожа на карамельку. И мамочка — в крохотных синих шортах, открывающих длинные ноги, и обтягивающей белой маечке — была похожа на конфетку, только совсем другого рода.
Харпер сглотнул слюну, чтобы хоть чуть-чуть промочить пересохшее горло... Тут их заметила Лили.
Испустив то ли восторженный вопль, то ли боевой клич, «карамелька» выдернула ладошку из руки Хейли и бросилась напрямик к каретному сараю так быстро, как только могли нести ее крохотные ножки.
—Тихо, тихо, конфетка!
Дэвид наклонился, подхватил малышку и подбросил. Лили обеими ладошками погладила его лицо, что-то пролепетала и потянулась к Харперу.
—Как всегда. Когда ты рядом, я заветрившийся паштет.
—Давай ее сюда, — Харпер перехватил сияющую Лили, и девочка задрыгала ножками от радости. — Привет, красотка!
В ответ Лили положила головку на его плечо.
—Кокетка, — прокомментировала подошедшая Хейли. — Мы гуляем, болтаем о своем, о девичьем, но стоит ей заметить пару красивых парней, и она тут же меня бросает.
—Почему бы тебе не оставить ее с Харпером, не надеть красивое платье и не отправиться со мной в Мемфис?
—Ой, я...
—Поезжай, — поддержал Харпер как можно равнодушнее. — Лили может остаться со мной. Притащите нам переносную кроватку. Я уложу ее, когда она устанет.
—Как мило! Спасибо. Но у меня был длинный день. Боюсь, я не готова к поездке в Мемфис.
—Они оба слабаки, Лили, — Дэвид наклонился и поцеловал девочку. — Я окружен слабаками. Ладно, мне пора. Счастливо оставаться.
—Хейли, если хочешь проветриться, я с удовольствием присмотрю за ней.
—Нет. Я скоро уложу ее и сама пойду спать. Почему ты не поехал?
—Слишком жарко, — выпалил Харпер самую легкую и исчерпывающую отговорку.
—Ужасно жарко, а ты выпускаешь из комнат всю прохладу. Лили, идем домой.
Но когда Хейли попыталась забрать дочку, та отпрянула и прилипла к Харперу, как плющ к дереву. И довольно отчетливо выговорила па-па.
Хейли залилась краской и выдавила слабый смешок.
—Она ничего такого не хотела... Просто эти звуки самые легкие, вот и все. У нас сейчас очень многое называется па-па. Идем, Лили.
Девочка крепко обхватила Харпера за шею и захныкала.
—Может, зайдешь ненадолго?
—Нет, нет... Мы просто вышли погулять, и пора возвращаться, — затараторила Хейли. — Я должна искупать ее перед сном.
—Я пойду с вами.
Харпер повернул голову, чмокнул Лили в щеку и что-то прошептал ей на ухо. Малышка засмеялась и теснее прижалась к нему.
—Невозможно получить все, что хочешь, — заметила Хейли.
—К сожалению, она довольно скоро это узнает. Харпер протянул назад руку и захлопнул дверь.
Хейли искупала дочку, уложила ее и, когда малышка уснула, ушла в свою комнату.
Она пыталась читать, смотреть телевизор, но возбуждение не позволяло сосредоточиться. Тогда Хейли поставила видеокассету с йогой, купленную в универмаге, позанималась. Спустилась на кухню за печеньем. Вернулась, включила музыку, выключила.
К полуночи Хейли все еще была на взводе. О сне не могло быть и речи, так что она вышла на веранду.
В каретном сарае горел свет. Наверное, он в спальне. Хейли никогда не бывала на втором этаже, который Харпер называл чердаком. Там он спал. Там, вероятно, и сейчас лежит в кровати. Читает книгу. Голый.
Не следовало идти с Лили в ту сторону. Можно было пойти куда угодно, а ее понесло прямо к каретному сараю. Не только ее дочка одурманена этим парнем.
Боже, она чуть не растаяла, когда за поворотом тропинки увидела его в одних обрезанных джинсах, прислонившегося к дверному косяку. Широкая загорелая грудь, влажные закурчавившиеся волосы и ленивая улыбка...
Харпер выглядел таким сексуальным... Чертова реклама сексуальности в дверном проеме среди цветов, сама знойная страсть. Странно, что еще удалось связать пару слов, когда внутри все дрожало.
Нечего крутиться возле Харпера! Это нужно прекратить. Как легко было раньше, когда она была беременна... Даже в первые месяцы после рождения Лили она воспринимала его лишь как друга. Когда же все начало меняться?
Хейли не знала, не могла вспомнить. Просто все изменилось.
Лили не единственная, кто не может получить все, что хочет.
4
К утру Хейли совсем расклеилась. Настроение было хуже некуда. Тело словно рвалось из ставшей вдруг тесной кожи, а голова отяжелела. Наверное, слишком много йоги для новичка. Слишком много работы и мало сна. Пора взять маленький отпуск. Она может себе позволить несколько выходных дней подряд. Можно съездить в Литл-Рок, навестить старых друзей. Похвастаться дочкой.
Деньги есть. Она уже начала копить на поездку в Диснейленд к третьему дню рождения Лили. Правда, незапланированное путешествие пробьет брешь в отпускном фонде. Интересно, сколько оно может стоить? Пожалуй, несколько сотен долларов, но смена обстановки безусловно принесет ей пользу.
Тыльной стороной ладони Хейли смахнула пот со лба. В теплице было слишком жарко, слишком душно. Пальцы, пытавшиеся собрать маленький садик в вазоне, казались распухшими и неуклюжими. Вспыхнуло раздражение. И зачем она связалась с этой работой! Стелла вполне справилась бы сама... или Руби. А она посидела бы за кассой... В это время года даже обезьяна смогла бы работать за кассой.
Да, конечно, надо было взять выходной. Не очень-то в ней нуждаются. Сидела бы сейчас дома в прохладе... бездельничала бы для чертова разнообразия. А она торчит здесь, потная и грязная, запихивает растения в вазоны, потому что, видите ли, Стелла приказала. Приказы, приказы, приказы... Когда же она сможет делать то, что хочет, и тогда, когда хочет?
Они смотрят на нее свысока, потому что у нее нет ни благородного происхождения, ни затейливого образования, из-за которых они считают себя такими важными. Но она ничем не хуже их! Лучше. Она лучше, потому что всего добилась сама. Она пробилась наверх из ничего, потому что...
—Эй, эй!.. Ты ломаешь корни лудизии.
—Что? — Хейли тупо уставилась на растение, почти не чувствуя, как Стелла отдирает ее пальцы от несчастных корней. — Это жара виновата. Я злюсь, голова болит. Прости, я завозилась. Никак не могу сосредоточиться.
—Ничего страшного. Я пришла помочь тебе.
—Не волнуйся, я справлюсь. У тебя наверняка нет времени.
—Хейли, ты же знаешь, что я люблю возиться в земле и делаю это, как только выдается свободная минутка. — Стелла достала из холодильника под столом две бутылки воды, одну протянула Хейли. — Держи. Отдохни немного.
«И что мне в голову взбрело? — удивилась Хейли, делая большой глоток. — Какие мелкие, отвратительные мысли... Откуда взялась эта гадость? Я же не чувствовала ничего подобного! Нет, минуту или две чувствовала, и поэтому мне сейчас так гадко».
—Стелла, я не понимаю, что со мной происходит.
Нахмурившись, Стелла приложила ладонь ко лбу Хейли, как делают все матери.
—Может, у тебя летняя простуда?
—Нет, вряд ли. Скорее, летняя хандра. Не тоска, просто хандра. Иногда наваливается, не знаю почему. У меня самый прекрасный ребенок на свете. Я люблю свою работу. У меня чудесные друзья.
—Можно все это иметь и все равно хандрить. — Внимательно глядя на Хейли, Стелла сняла с крючка фартук, надела, завязала. — Ты больше года не ходила на свидания.
—Ближе к двум. — После этих слов Хейли понадобился еще один большой глоток воды. — Я думала об этом. Меня несколько раз приглашали. Знаешь Уайта — сына миссис Бентли? Он был здесь несколько недель назад, покупал ей подвесную корзинку на день рождения и весьма настойчиво флиртовал. Спрашивал, не хочу ли я как-нибудь с ним пообедать.
—Он симпатичный.
—Да... и сексапильный. Я сначала вроде была не против, а потом просто не захотела напрягаться и отступила.
—Я помню, как ты меня отчитала и вытолкнула за дверь, когда я сказала — Логан тогда пригласил меня в первый раз, — что не хочу погружаться во все хлопоты, связанные со свиданиями.
—Да, верно! — Хейли криво улыбнулась. — У меня язык без костей.
Прежде чем заняться растениями, Стелла собрала пышные рыжие кудри в хвост.
—Может, ты нервничаешь? Непросто снова окунуться в мир свиданий.
—Я никогда не нервничала из-за свиданий. Я люблю свидания. И я знаю, что, если бы захотела, ты, или Роз, или Дэвид позаботились бы о Лили. — Она опять почувствовала угрызения совести за гадкие мысли, закравшиеся недавно в голову. — Я знаю, что с ней ничего не случилось бы, так что это не предлог. Я просто не могу заставить себя.
—Может, ты еще не встретила того, ради кого стоит постараться.
—Да, наверное... может быть. — Хейли снова глотнула воды, собралась с духом. — Стелла, дело в том...
Молчание затянулось, и Стелла оторвала взгляд от вазона, в котором начала создавать садик.
—В чем?
—Сначала пообещай, поклянись, что никому ни словом не обмолвишься. Даже Логану. Никому ни словечка.
—Хорошо.
—Ты клянешься?
—Я не собираюсь плевать в ладонь, Хейли. Тебе придется поверить мне на слово.
—Ладно. Ладно, — Хейли отошла по проходу между столами, затем вернулась. — Дело в том, что мне нравится Харпер.
Стелла одобрительно кивнула:
—Конечно. Мне он тоже нравится.
—Да нет же!
Неужели придется сказать это вслух? Господи, дай силы пережить унижение... Хейли отставила воду, закрыла лицо руками.
—О боже!
Стелла догадалась только через минуту и вытаращила глаза.
—Ой... О-ой... О-о-ой... — запричитала она, все больше растягивая гласные, и наконец стиснула зубы. — Ой.
—Если тебе больше нечего сказать, я тебя сейчас стукну.
—Просто я пытаюсь понять. Осознать.
—Это безумие. Я знаю, что безумие, — Хейли уронила руки. — Я знаю, что это неправильно... недопустимо. Но я... Стелла, забудь, что я тебе сейчас сказала. Просто выдели и нажми клавишу «стереть».
—Ну почему безумие? Просто неожиданно... А насчет неправильности, я тебя не понимаю.
—Он сын Роз. Сын женщины, которая подобрала меня с улицы.
—А... Ты о том, что была нищая, голая и страдала от какой-то редкой изнуряющей болезни? И святая Роз приняла тебя, одела и день за днем кормила бульоном с ложечки.
—Я, как последняя идиотка, имею право на преувеличение, — огрызнулась Хейли. — Да, она приняла меня, дала мне работу. Дала нам с Лили крышу над головой, а я умираю от желания кататься по простыням с ее сыном. Я это вижу, как наяву.
—Если тебя влечет к Харперу...
—Я хочу укусить его за задницу. Я хочу обмазать его медом и облизать дюйм за дюймом. Я хочу...
—Стоп! — Стелла правую руку выставила вперед, а левую прижала к сердцу. — Пожалуйста, не вбивай эти образы в мою голову. Сойдемся на том, что ты на него запала.
—Еще как! И не могу ничего с этим сделать, потому что мы друзья. Вспомни, как все пошло прахом для Росса и Рейчел[4]. Разумеется, у Моники и Чендлера[5] была совсем другая история, но...
—Хейли...
—Я понимаю, что это не сериал, — пробормотала она под взрыв хохота Стеллы. — Но разве ты не знаешь, что жизнь повторяет... произведения искусства? И потом, он даже не думает обо мне в этом смысле.
—Ты о слизывании меда?
Глаза Хейли затуманились.
—О!.. Теперь эта картинка в моей голове.
—Поделом тебе! А ты уверена, что Харпер не думает о тебе в этом смысле?
—Он ведь ни разу не приставал ко мне, верно? Возможностей было предостаточно... А если я сделаю первый ход и он отшатнется в ужасе или что-нибудь в этом роде?
—А если нет?
—Тогда, наверное, еще хуже. Мы бы занялись диким первобытным сексом, а после... — Хейли вскинула руки и замахала ими, как безумная. — А после возникла бы неловкость и мне пришлось бы забрать Лили и сбежать в Джорджию или еще куда-нибудь... И Роз никогда больше не захотела бы со мной разговаривать.
—Хейли, — Стелла похлопала ее по плечу. — Это всего лишь мое впечатление, мое мнение, но Роз наверняка знает, что ее Харпер давно не мальчик.
—Ты меня прекрасно понимаешь! Когда он занимается сексом с женщиной, которую Роз не знает, это совсем другое дело.
—Ну конечно. Она просто в восторге от того, что он занимается сексом с незнакомыми женщинами. Не знакомыми ей, во всяком случае, — со смешком добавила Стелла. — И, естественно, Роз придет в ужас, выяснив, что он близок с женщиной, которую она знает и любит.
—Это похоже на предательство.
—Никакое это не предательство. Хейли, Харпер взрослый мужчина, и его интимная жизнь — его личное дело. Роз первая так сказала бы и первая — без сомнений! — сообщила бы тебе, что не желает быть одной из сторон выдуманного тобой треугольника.
—Хм-м... Может быть. Но...
—Может быть, может быть... Но, но... — тут уже Стелла замахала руками с таким энтузиазмом, что Хейли еле успела пригнуться. — Если ты увлечена Харпером, ему нужно на это намекнуть. Посмотришь на его реакцию. А вообще, я думаю, что он втрескался в тебя с первого взгляда.
—Ничего подобного!
Стелла пожала плечами:
—Только мое мнение, только мое впечатление.
—Правда? — Сердце Хейли болезненно дрогнуло от вспыхнувшей надежды. — Ну, не знаю... Думаю, если он в кого и влюбился, так это в Лили. Но я, пожалуй, придумаю, как чуть-чуть его подтолкнуть... Посмотрим, что из этого выйдет.
—Позитивная мысль. Теперь, если не возражаешь, давай доделаем садики.
Хейли потыкала пальцем землю горшка.
—Стелла, поклянись, что ничего не передашь Роз.
—О господи! — Подражая священному ритуалу, подсмотренному у сыновей, Стелла плюнула в ладонь и протянула руку Хейли.
Хейли уставилась на плевок и присвистнула.
Настроение у нее улучшилось. То, что кто-то еще знает о ее мыслях и чувствах, сняло тяжесть с плеч Хейли. Тем более что этот кто-то — Стелла. И подругу вовсе не шокировали ее откровения. Стелла, конечно, удивилась, но никакого шока не было. Хорошо.
Так же хорошо, как отвлечься от работы на пару дней и обдумать создавшееся положение. Хотя для этого не обязательно нужны выходные — мысли и грезы не отпускают ее ни на минуту...
Хейли уложила Лили и растянулась на диване в гостиной второго этажа перед телевизором. Она лениво переключала каналы, однако повторы передач и прочая летняя рутина не доставляли удовольствия.
Наконец Хейли нашла старый черно-белый, незнакомый ей фильм. Что-то вроде романтической драмы, где все герои щеголяют в роскошных нарядах и каждый вечер танцуют в стильных клубах под живую музыку — оркестр и чувственная певица.
И пьют хайболы[6].
«Кстати, почему коктейль называется хайбол?»[7] — полусонно подумала Хейли, сворачиваясь клубочком на диване. Ну ладно, стаканы высокие, а при чем тут шары? Надо бы раскопать историю названия.
Интересно, каково это — кружиться в длинном шикарном платье по сверкающему залу в стиле ар-деко? Партнер, разумеется, в смокинге. Можно биться об заклад, что Харпер неотразим в смокинге.
А если бы они танцевали с другими партнерами и вдруг увидели бы друг друга? Если бы в сверкающей толпе их взгляды встретились и все сразу бы стало понятно...
И они танцевали бы, забыв обо всех, не замечая никого и ничего вокруг. Как в черно-белом кинофильме. Никаких сложностей. Все преграды преодолимы. Под заключительные аккорды остаются только двое — вместе и навсегда.
Ты в его объятиях, ты вскидываешь голову, тянешься губами к его губам, и вы сливаетесь в идеальном поцелуе, отдаваясь ему душой и телом, и этот поцелуй означает любовь на всю жизнь.
Нежные поцелуи, такие же нежные, как его ладонь, скользящая по твоим волосам, и тихо-тихо разгорающиеся. Ты обнимаешь его за шею, привстаешь на цыпочки, льнешь к нему всем телом. И оказывается, что вы чудесно подходите друг другу.
Сгущается тьма, его ладони скользят по твоему телу, и каждое прикосновение отдается звенящей дрожью и сладкой болью. Теперь ваши губы встречаются с тихими стонами и вздохами.
Вкус поцелуя, уже сильный и властный, пробуждает тело. Холод и усталость сменяются теплом и энергией.
Мерцают свечи. Колеблются тени. Аромат цветов наполняет комнату. Лилии, обязательно лилии... Цветы, которые он подарил ей, — дерзкие, красные, сладострастные. Его глаза, карие, бездонные, говорят ей то, что она жаждала услышать. Для него она прекрасна и бесценна.
Они раздевают друг друга. Ее платье стекает сверкающей белой лужицей на его черный смокинг.
И наконец обнаженное тело плавно и нежно встречается с обнаженным телом. Золотистая пыль и струящееся молоко... Его плечи под ее ладонями. Она чувствует, как напрягаются его мышцы, и сгорает от нетерпения и предвкушения.
Он подхватывает ее на руки, кладет на кровать, на большую белую кровать со скользящими, как вода, простынями, и тонет в них вместе с ней.
Его губы скользят по ее шее, у нее перехватывает дыхание, и, словно растворяясь в нем, она со стоном шепчет его имя.
Свет свечей. Свет огня в камине. Цветы. Не лилии, розы. Его руки, руки аристократа. Богача. Она распластывается под ним, изгибается, соблазнительно мурлычет. Мужчинам нравится, когда их шлюхи вздыхают и стонут. Она гладит его тело, все его тело. Он уже готов, более чем готов, но она дразнит его еще немного.
Жены лежат бесчувственными колодами, покорно исполняя супружеский долг. Вот почему их мужья приходят к ней, нуждаются в ней. И платят.
Она приподнялась с груды подушек в ореоле золотистых кудрей и перекатилась на него, соблазняя пышными бедрами и грудью, скользя губами, прихватывая зубами все ниже и ниже, делая то, что никогда бы не сделала его чопорная жена с холодной рыбьей кровью.
Она умело ласкает его, слушая хрипы и стоны. У него поджарое, мускулистое тело, что приносит некоторое удовлетворение, но даже если бы он был жирным, как боров, она убедила бы его, что он бог наслаждения. Это так легко.
Она оседлала его, опустила взгляд на его красивое лицо, увидела жадное нетерпение в его глазах и улыбнулась. Вобрала его в себя быстро и резко и подумала, что так идеально заполняетее только богатый мужчина.
Хейли пулей слетела с дивана. Сердце бешено колотилось о ребра. Грудь казалась набухшей, как будто — о господи! — как будто ее ласкал мужчина. Губы покалывало. Она в панике схватилась за волосы и чуть не разревелась от облегчения, почувствовав, что это ее собственная шевелюра.
Кто-то расхохотался. Она попятилась, наткнулась на диван и чуть не свалилась на него. Защищаясь, закрыла грудь руками. Всего лишь кино... Она всего лишь видела фильм. Черно-белый откровенный фильм.
Но, боже, что же случилось с ней? Не сон... или не только сон. Это не могло быть сном.
Хейли выбежала из комнаты проверить Лили. Ее малышка спала, обнимая любимую плюшевую собачку.
Хейли приказала себе успокоиться. Она спустилась вниз, но, дойдя до библиотеки, заколебалась и осторожно приоткрыла дверь.
Митчелл сидел за столом и стучал по клавиатуре ноутбука. Ей не хотелось его тревожить, но деваться было некуда. Она должна удостовериться. До утра не дотерпит.
Хейли вошла.
—Митч?..
—Хм-м-м?.. Что? Где? — Он поднял глаза и замигал. — Привет.
—Простите. Вы работаете.
—Всего лишь разбираю электронную почту. Могу чем-нибудь помочь?
—Я только хотела... — она не была застенчивой и чопорной, но не представляла, как, не смущаясь, пересказать то, что испытала. — Хм-м... Как вы думаете, Роз сейчас занята?
—Могу позвонить ей и узнать.
—Я не хочу беспокоить ее, если... Нет, хочу. Вы не могли бы попросить Роз прийти сюда?
—Хорошо, — Митчелл потянулся к телефону, набрал внутренний номер спальни. — Что-то случилось?
—Да. Вроде того. Может быть...
Чтобы прояснить хотя бы один момент, она поднялась на второй уровень, обошла стол, вгляделась в фотографии на рабочей доске Митча и замерла, уставившись на копию снимка мужчины в смокинге. Красивое властное лицо, темные волосы, холодные глаза.
—Это Реджинальд Харпер, верно? Первый?
Читать бесплатно другие книги:
