Халт Перумов Ник

Глава первая

– Эй, соня, подъем!

Халт с трудом разлепил один глаз, но тут же закрыл его – солнце било нещадно. Впрочем, он успел разглядеть Ториона Гримсона.

– Ты как тут оказался? – спросил он, потягиваясь.

– Дверь надо на ночь запирать! А то не только я тут окажусь. Рискуешь вообще не проснуться.

– Посмотри, есть чего пожрать? – Халт кивнул на стенной шкаф. Гном открыл дверцы.

– Тут сухарь какой-то.

– Дерьмо, – вздохнул Халт. – А ты чего не в шахте?

– Я сегодня в ночь. Кстати, по этому поводу и пришел. Я поговорил с ребятами, объяснил ситуацию, и, в общем, они не против. Приходи в «Новый Квершлаг». Вот как раз сегодня ночью можно и начать.

– Замечательно. Мне бы только водички попить, и могу начать что угодно.

– Ну, водички у тебя тоже нет. Ниче, Драга тебя накормит и напоит, – ухмыльнулся Тори.

– Кто такая Драга?

– Я ж тебе о ней рассказывал! Полугном. Еще и маг неплохой.

Халта как током ударило. Остатки сна мигом испарились. Маг! Об этом Тори не упоминал.

– Я готов, пошли знакомиться! Она молоденькая? – подмигнул он, вылезая из постели.

– Ого, как заговорил! Нет уж, неча наших баб тискать! У вас своих хватает! – шутливо погрозил пальцем гном.

– Да где ж их найдешь в гномьем районе? Приходится с гномихами заигрывать. Кстати, все хотел спросить: каковы они в постели?..

Так с шутками, подтрунивая друг над другом, они вышли на улицу. Драга жила на самой границе района, но по пути они так и не успели выяснить, какие женщины лучше: гномьи или человечьи.

– Заходите-заходите, милые мои, – поманила чуть полноватая невысокая женщина лет за пятьдесят, от которой пахло молоком и свежим хлебом. Она казалась домашней, своей, и Халт понял, отчего Тори, описывая Драгу, все время называл ее доброй. Невозможно представить, что она способна на подлость.

Драга засуетилась, выставляя на стол еду. Тут были и оладьи, и сырники, и сметана, и хлеб, и еще много всего.

– Эй, хочешь, чтобы мы стали колобками? – попытался остановить ее Торион, но Драга цыкнула:

– Посмотри на своего друга! Былиночка!

И Халту:

– Кушайте, не слушайте этого озорника.

Халт свои семьдесят с лишним килограммов ни за что не назвал бы былиночкой, но знал, какое впечатление производит. Светло-русые, почти соломенные волосы, отрастающие быстрее, чем он появляется у цирюльника, большие карие глаза в обрамлении пушистых длинных ресниц, которые его кузен называл «лошадиными», минус рельефные мышцы – все создавало впечатление не грозного воина, а хлипкого печального мальчика, хотя он уже давно не подросток.

Впрочем, сейчас он не возражал. Есть хотелось зверски. Пока уплетал за обе щеки, Тори рассказывал Драге о гномьих делах, а затем и о Халте.

– Халт согласился помогать «Сопротивлению», – добавил гном. – Так что, думаю, вам полезно поговорить.

– Что ж, милые мои, я хорошим людям всегда рада. Как и хорошим гномам и любым другим созданиям, – улыбнулась Драга, пододвигая гостю сметану.

– Вон, Халт пытается разузнать что-то о магических выбросах в нашем городе. Я, понятное дело, тут ему не помощник. Терпеть не могу магические разговоры. Чувствую себя неотесанным деревенщиной, – пробурчал гном. – Может, ты чего знаешь?

– Не знаю… В городе, сколько себя помню, всегда был высокий магический фон. Заметно выше, чем в других местах. Даже когда город еще гномам принадлежал – а ведь всем известно, что гномы к магии не способны. Но ничего плохого от этого никогда не случалось, и окрестные маги просто стали считать это местной странностью. А кто еще обнаружил выбросы?

Халт промолчал: ему не хотелось говорить об Ордене в присутствии гнома. Тот это понял и, пробурчав, что подышит свежим воздухом, вышел.

– Слышала об Ордене Равновесия? – прямо спросил Халт.

Драга кивнула.

– Я прибыл сюда с Терры по просьбе адепта этого Ордена. Они недавно обнаружили всплески, причем довольно сильные. Один маг погиб, пытаясь выяснить, что тут происходит.

– Ох, Хедин всемогущий! – только и вымолвила Драга.

– Любая информация будет для меня полезна, даже та, что кажется тебе неважной.

Синие глаза женщины снова встретились с его карими и, казалось, проникли в душу. Халт не знал теперь, сколько Драге лет – ведь она помнила времена, когда город принадлежал гномам, а это было около сотни лет назад.

– А ведь ты не обычный парень, каким пытаешься казаться, – наконец, ответила она. – Кто ты?

– Я с Хьерварда. Подробнее не хотелось бы рассказывать.

– Хорошо. Я поспрашиваю у местных. Чего узнаю – расскажу.

И, потеряв всякую серьезность и деловитость, прокричала Ториону:

– Озорник, где ты там шатаешься?

Всю обратную дорогу гном и человек обсуждали, благо для живых существ магия или зло.

– Зайду к тебе на закате, – на прощание сказал Тори. – А то потеряешься, побьет еще кто-нибудь по дороге. А это исключительно мое право!

Это стало уже их шуткой: с драки Халта с Тори началось их знакомство.

Халт шнырял по городу как голодный волк, выискивая информацию, но без толку. Его бесил этот отсталый мир, где нет водопровода, горячей воды, канализации и центрального отопления. А еще телевизора, телефона, круглосуточного заказа пиццы на дом и любимой текилы. Какой бес дернул его согласиться на задание Ордена и отправиться сюда? А ведь все только начало налаживаться. Он нашел прекрасный развитый мир, который местные называли Землей. Да, пусть там невозможна магия, но что с того? Зато не нужно выходить на двор, чтобы облегчиться. А главное, его никто там не доставал, особенно отец. Халт мог шляться по барам, встречаться с девушками и веселиться. Подумать только, у него была собственная квартира в центре Москвы и машина! Да, пусть на отцовы деньги, но папочка не обеднеет. А здесь? Ни денег, ни друзей, ни сортира. И непонятные перспективы. Точнее, реальная перспектива быть обнаруженным отцом и получить форменный скандал.

– Это наш район, убирайся!

Халт оценил ситуацию. Пятеро против одного. У каждого в руке нож, за поясом топор. Шансов ноль. Тут же стало понятно, почему снять квартиру в этом районе в полтора раза дешевле.

– Ты слышал меня, ублюдок? – Главарь сделал шаг вперед, демонстративно поигрывая ножом.

– Я тут тоже живу! – Сын Глойфрида надеялся переключить их на разговор, но сам не верил, что это получится, так что потянул меч из ножен.

Гномы загоготали.

– Ты не живешь тут, а хату сымаешь. Большая разница. Сымай ее где-нить в другом месте. А это гномий район!

Лидер был на полголовы выше своих товарищей и выглядел грозно, несмотря на рост всего в полтора аршина. Гном двинулся на чужака. Его дружки медленно начали обходить парня справа и слева, в надежде взять в кольцо. Халт понял, что драки не избежать.

– Эй, братаны, я не хочу ничего плохого. Я вас не трогаю и вы меня не трогайте!

– Гоблины тебе братаны, – сплюнул главарь. – А трогать будешь девок за задницы.

Халт попятился. Улица позади него была пуста. Помощи ждать не приходилось. Путей отхода никаких. Место оказалось глухое: с обеих сторон только каменные стены домов, глухие, серо-зеленые от времени и сырости, только высоко маленькие окошки с закрытыми ставнями. Халт едва не наступил в кучу нечистот, отчего жирные мухи, гудевшие над ней, облаком метнулись в сторону. Но, не видя серьезной угрозы со стороны затравленно озирающегося парня, вернулись к месту пиршества. Улица оканчивалась темным проулком, заваленным мусором и каким-то прелым тряпьем. Тупик. Гномы нехорошо ухмылялись, наступая на загнанного в угол чужака.

Сын Глойфрида забрел сюда случайно: не разобрался в хитросплетениях улочек и решил срезать. А тут эти… «Срезал, блин», – подумал парень.

– Хорошо-хорошо, я уеду. Завтра же.

Гномы снова загоготали.

– За дурачков нас держишь? Ничего, щас тебя разукрасим, тогда будем уверены, что съедешь. Как очухаешься, так сразу и съедешь. Если очухаешься.

Халт знал, что местные делают с «понаехавшими» во всех мирах, будь они хоть люди, хоть гномы, хоть эльфы, – впрочем, надо честно признать, что ни одного эльфа-гопника он не встречал. Заозирался и увидел палку, придавленную деревянными ящиками. Не ахти какое оружие, но все же подспорье. Выдернул ее из помойной кучи, влетев рукой в какую-то вонючую дрянь. Но палка, к счастью, оказалась крепкой и достаточно длинной. Ругнувшись про себя, встал в боевую стойку, как учил отец: меч в правой руке, палка, выполняющая сейчас роль щита, в левой.

С криком «Проучим засранца!» все пятеро кинулись на него. Халт защищался, размахивая палкой и стараясь не подпускать гномов, от особо ловких отбивался мечом. Сердце бухало, перегоняя кровь, наполненную адреналином. Крутиться приходилось как взбесившейся секундной стрелке – он еле успевал отражать атаки.

Пронзительный свист заставил гномов забыть о своей жертве.

– Вссем осставатьсся на месстах! Вы арресстованы! – повинуясь окрику, они на миг замерли. Халт отпрыгнул подальше и прижался к стене. Меж домов, перекрывая дорогу, стоял отряд гоблинов в форме стражников Антракаса: черные штаны и куртка, шипованные металлические наручи и поножи. На груди – кожаные доспехи с нашивками патруля, в руках – мечи.

– Смерть лягухам! – заорал гномий главарь, вскидывая топор.

– Смерть! – откликнулись его товарищи.

Гномы обрушились на патруль, как волны на каменный берег, яростно и шумно. Стражи было чуть больше, но гномы сражались отчаянно. Халт сделал все, чтобы стать невидимым: укрылся за самой дальней и большой кучей мусора, загородившись какими-то сломанными стульями, коробками и прочим хламом. Вонь тухлой рыбы и гнилых овощей казалась невыносимой. Мухи облепили его, пытаясь чем-нибудь поживиться, ползали по губам, лезли в глаза. Но Халт замер, не позволяя себе шевельнуться.

Бой был примерно равный. С обеих сторон уже были убитые, и теперь трое гномов противостояли четверым стражникам. Для гопников они на удивление хорошо владели топорами. Вот один бородач поднырнул под удар гоблина и снес ему голову. Другой оказался за спиной противника и рассек его наискось, однако сам подставился под удар. Меч гоблина распорол ему брюхо, бородач упал, на землю сизой грудой вывалились гномьи потроха. Через пару минут на улице оставались только остатки гоблинского патруля да раненый главарь гномьей шайки. Он хрипел, закрывая ладонью рану в левом легком. Но в правой руке все еще сжимал нож и не собирался сдаваться.

Халт взвесил шансы. Если победят стражники, а к тому идет, то его, скорее всего, арестуют. Городская стража нигде не разбирается, кто прав, кто виноват, и его наверняка загребут как гномьего сообщника, сколь бы глупо это ни звучало. В лучшем случае – на десять-пятнадцать суток. В худшем… неизвестно. Если же выиграет раненый коротышка, ему, скорее всего, будет не до приезжего.

Халт закрыл глаза, сделал глубокий вдох и выдох. Почувствовал, как из кончиков пальцев вытекает энергия. Ощутил крепкое тело гнома, будто ощупывал его: тугие рельефные мышцы, жесткая кожа… а вот и раны. Прорубленная грудь гнома исходила кровавой пеной. Левое легкое сжимается, заставляя гнома с усилием втягивать воздух правым. Вот раны полегче: на плече и нестрашная, но болезненная, на бедре, чуть выше проклепанных железом поножей. Халт начал «зашивать» их, вливая в гнома силы. Дело пошло, и он открыл глаза. Главарь будто ожил: с удвоенной мощью набросился на уцелевших гоблинов и одним взмахом меча избавился от еще одного. С каждой стороны осталось по одному бойцу.

Они достали друг друга одновременно: топор чиркнул по зеленой шее, а меч вонзился в широкую грудь. Гном еще дышал, но был уже не жилец. Халта такой расклад устраивал. Что ему до местных разборок? Наверное, будь он настоящим воином, как хотел отец, то сейчас бы просто ушел. Но на свою беду он ценил не только собственную жизнь. Отогнав наконец надоедливых мух, он подошел и сел на корточки перед умирающим. Положил обе руки на рану. Они тут же окрасились кровью, но Халту было не до того. Он закрыл глаза и начал зашивать края, удерживая уходящую жизнь. Рана оказалась очень тяжелой, он такие сроду не лечил. Но в любом случае попробовать стоило.

Лечение заняло больше времени, чем бой. Так обычно и бывает: разгребать последствия – дело долгое, не то что рубить с плеча. Врачеватель открыл глаза и встретился со взглядом синих глаз.

– Я буду жить, – то ли спрашивая, то ли утверждая, прошептал гном.

– Будешь, мать твою, – прошипел Халт. Его стошнило, перед глазами все плыло.

– Эй, ты как? – гном приподнялся на локте.

– Дерьмово, – ответил парень, заваливаясь на бок. Вонь тухлой рыбы вдруг стала невыносимой. Сын Глойфрида был готов на что угодно, только бы не чувствовать ее. Самый кошмар – вся одежда пропиталась ею; на запах слетались мухи, которые вдруг стали доводить до бешенства.

– Убраться бы отсюда, – с трудом произнес Халт.

– Держись за меня, пойдем.

Гном с трудом, но встал. Сунул топор за пояс и положил руки спасителя себе на плечи, заставляя человека выпрямиться и опереться на него.

Через каждые несколько шагов Халт садился на землю отдыхать. Казалось, его засунули в карусель, на которой он кружится уже несколько часов и никак не может сойти. Так плохо при врачевании ему никогда еще не было. Впрочем, он никогда еще не возвращал с того света гномов. Он не понимал, куда и сколько они идут, дорога все не кончалась. Перед глазами плыло, меняя очертания, сизое марево. Он почувствовал под рукой что-то мягкое.

– Ложись.

С него стянули сапоги. Халт попытался сфокусировать взгляд, и на мгновение ему это удалось. Он понял, что очутился в какой-то комнате, вокруг гномы, после чего он провалился в небытие.

Проснулся бодрым и полным сил, только сильно затекли ноги. За окном вовсю шпарило солнце, и Халт не сразу вспомнил, где оказался. Огляделся. Судя по размерам окружающих вещей, квартира была явно гномья, а ноги затекли потому, что спал на гномьей кровати – раза в полтора меньше человеческой. Тем не менее чувствовал он себя прекрасно.

Насколько он знал, маленький народ не очень-то зовет в гости людей, поэтому сейчас с любопытством рассматривал низкую и крепкую мебель, белые кружевные салфетки на комоде и тумбочке и портреты предков на стене. Их было два: воин и горный мастер. Воин стоял, облокотившись на огромный топор. Тело закрывал доспех, но на руки – мощные, в буграх мышц – видно, никакая рубаха не налезла. На голове воина – железный шлем с рогами, черные усы заплетены в две косы, борода чуть развевается. Художник прекрасно передал взгляд исподлобья, от которого по спине пробегал холодок. Встретиться с этим гномом в бою совсем не хотелось: он был грозным воином. Впрочем, почему «был»? Может быть, это отец или дед спасенного гнома, тогда он вполне может сидеть сейчас на кухне и пить пиво.

Он невольно сравнил его с собственным отцом. Больше всего их роднили не мышцы и доспехи, а этот безжалостный и холодный взгляд. Ни разу Халту не удалось получить тепла и сочувствия, наоборот, отец считал, что настоящему воину это не нужно, его это унижает. Жаль, что Халт не настоящий воин, и какое счастье, что в его жизни была Ята, учительница магии, – единственная, кто воспринимал его как ребенка и кто не считал нежность чем-то постыдным.

Второй гном на портрете выглядел менее грозно, но столь же сурово. Он держал на плече молот, словно только что вылез из забоя. Никаких доспехов, только рабочая одежда; но тугие переплетенные мышцы отчетливо виднелись даже под ней. Оценив габариты молота, Халт решил, что поднимет его с трудом и самое большее, что сможет сделать дальше, – уронить. И хорошо, если не на ногу.

Халт отвел взгляд от портретов и принялся рассматривать комнату в надежде понять по ее обстановке, чего ждать от хозяина, но это оказалось типовое городское жилье, где мог жить кто угодно.

Открыв дверь, сразу наткнулся на хозяйку. Она сидела в маленьком синем креслице и вышивала. Выяснилось, что ее зовут Томила Гримсон и она не жена спасенному, как было подумал Халт, а сестра. Сам же спасенный холост, зовут его Торион Гримсон, и он скоро должен вернуться со смены – Тори шахтер, как большинство гномов в этом городке. Халту было приятно узнать, что он вылечил этого Тори настолько, что тот даже в шахту полез, хотя, как оказалось, прошли уже сутки. Изображенные на портретах оказались прадедом по материнской линии и дедом по отцовской. Воин-прадед недавно, всего лет сто как, умер, а вот дед и отец Тори живы-здоровы и сейчас вместе с внуком трудятся в шахте.

Томила первым делом выставила перед Халтом кушанья, не желая слушать робкие уверения, что он не голоден. Первую ложку он попробовал с превеликим страхом: наслушался о кулинарных пристрастиях гномов и о том, что их пища всем, кроме них, кажется несусветной гадостью. Однако борщ и правда оказался очень вкусным. Хозяйка объяснила, что приготовила обед специально для него по людским рецептам. Ее семья ест другую пищу и такую еду не жалует, а ей очень нравится готовить новенькое, она и эльфийские блюда умеет, и гоблинские, и даже у троллей узнала несколько интересных рецептов. Кого только не встретишь на базаре! Но она все же несказанно рада, что в гостях у нее человек, а не гоблин, и для гоблина так готовить разносолы она бы точно не стала.

За болтовней с гномихой прошел час; часы как раз пробили пять, когда в дверь ввалился Тори. На нем лица не было, одни большие встревоженные синие глаза, грозно смотревшие из-под косматых бровей. Кивнув обоим, он с порога бросил сестре:

– Стража ищет, кто грохнул патруль. Когда придут сюда с допросом, скажешь, что мы вчера днем были дома. А тебе, – он посмотрел на Халта, – лучше уйти к себе и не появляться до поры. Тебя вряд ли кто будет подозревать, а вот если узнают, что был у меня в гостях, – не отстанут.

Халту очень хотелось спросить, чем таким славен Тори Гримсон, что знакомство с ним может стоить репутации, но счел момент неподходящим.

– Мне бы только узнать дорогу домой.

– Тут недалеко, как выйдешь – направо и на перекрестке еще раз направо. Иди, а когда все успокоится, я тебя навещу.

Следующие дни не принесли ничего нового. Сын Глойфрида безрезультатно пытался выяснить, что творится в городе, но Антракас не хотел раскрывать свои тайны. По вечерам Халт изнывал от безделья, выходя на улицу лишь для того, чтобы воспользоваться дощатым нужником. В один из таких вечеров в дверях появился Тори.

– Кракен побери! Напугал, – вздрогнул Халт. Гном без спроса вошел, закрывая за собой дверь.

– Если что – меня тут никогда не было и ты меня не знаешь, – вместо приветствия сказал он. – У меня мало времени, но надо поговорить.

– Ладно, только подожди, схожу в сортир.

– Зачем?

– Эээ… тебе рассказать, для чего нужен сортир?

– А тебе рассказать, для чего нужно окно? – ухмыльнулся Тори. Он ловко вспрыгнул на подоконник, показывая, как это делается.

– О… – только и смог произнести Халт. Тетя Клэр, обучавшая его хорошим манерам, упала бы сейчас в обморок.

– А теперь давай знакомиться. – Гном протянул руку. – Меня зовут Торион из рода Гримсонов, но друзья называют меня Тараном.

Халт брезгливо посмотрел на протянутую руку, но пересилил себя и пожал. Далеко не во всех мирах разумные существа моют руки после сортира, и к этому надо привыкать.

– А меня друзья называют Халтом.

– Ты спас мне жизнь, Халт, и я не забуду этого. Люди – довольно мерзкие создания, но среди них бывают исключения.

Гном сделал паузу, и Халт перехватил инициативу.

– Кто ты такой? – спросил он. – Откуда знаешь, где я живу? Для шахтеров вы с друзьями слишком хорошо владеете оружием.

Таран уселся на единственный в мансарде стул и ответил вопросом:

– А что ты знаешь об Антракасе и почему ты здесь?

Халт смутился. Он не был готов к таким расспросам и лишь в общих чертах придумал, что именно будет говорить.

– Я… просто путешествую. Вот занесло сюда. Знаю, что Антракас – шахтерский город, куда со всех миров съезжаются те, кто не нашел места у себя дома. Золота тут немного, зато полно других полезных ископаемых. Знаю, что из местной руды гномы выплавляют железо и куют боевые доспехи, которые ценят многие воины. Клеймо антракасских мастеров – знак качества.

Тори кивнул:

– Все так, но что ты знаешь об истинной жизни Антракаса?

Халт пожал плечами:

– Я тут всего несколько дней.

– Ты в курсе, что еще несколько сот лет назад это был чисто наш город, который называли Гномий Холм?

Он помотал головой.

– Испокон веку тут жили гномы-рудокопы. Мы работали в шахтах, делали доспехи и оружие и были сами себе хозяева. Но потом нагрянули альвы и люди, и все изменилось, – гном сплюнул прямо на пол. – Сволочи, прибрали к рукам власть, вытеснили гномов и заставили работать на себя за гроши! Род Гримсонов всегда был уважаемым и обеспеченным. И тогда и сейчас мы – одни из лучших рудокопов! На Кальмиусе у нас был свой дом, не чета этой каморке, в которой приходится ютиться сейчас! Эти подонки отняли у нас все. Теперь все шахты принадлежат им, глава города – человек, а среди богачей нет ни одного гнома. Мы как рабы горбатимся на альвов, отдаем им за бесценок все найденное в шахтах.

– Как же вы такое допустили? – удивился Халт. – Я знаю, что гномы в принципе не способны подчиняться и лучше умрут, чем будут батрачить.

Таран сжал кулаки.

– Тогда мой прадед понапрасну погиб, и не только он. В Гномьем Холме почти не было воинов, лишь рудокопы. Мы пытались выступить против, но альвы привели свору гоблинов и с их помощью подавили мятеж. Тогда старейшины ушли в подполье. Посмотри вокруг, сколько на улицах этих зеленых тварей с оружием! Да вся власть людей и альвов держится на гоблинах. Убери их – и жители просто разорвут верхушку зубами. Они живут за высокими заборами с охраной и платят гоблинам бешеные деньги, которые зарабатываем для них мы!

Эта страстная речь произвела на Халта впечатление.

– Так ты состоишь в подполье? – догадался он.

– Да. За нами, «Сопротивлением», идет охота. Поэтому для тебя небезопасно водить со мной компанию.

– А те гномы, что напали на меня вместе с тобой, – это тоже члены «Сопротивления»? – съязвил Халт.

– Они были слабыми бойцами, – спокойно кивнул Тори.

– Чего же ты хочешь от меня?

– Я пришел предложить дружбу!

Халт удивленно посмотрел на крепкого, будто сделанного из железа, гнома, встретился с ним взглядом. В синих глазах сквозила мощь океана, такая же решимость и такое же равнодушие. Какая, к бесам, дружба?! Да ради своей цели он по трупам пойдет!

– Тори, врешь ты хреново. Давай начистоту. Ты же один из вождей «Сопротивления», если не глава. Чего ты хочешь от меня на самом деле?

– Хорошо, давай начистоту, – усмехнулся тот в усы. – Ты ведь тоже не такой простой смазливый юноша, каким выглядишь, и не просто так путешествуешь. И в Антракас тебя занесло неслучайно. Может, ты гуляка? Но гулять и развлекаться в шахтерском городе? Для этого есть города получше. Может, ты золотоискатель? Но ты в руках не держал молота и кирки. Может, ты опустившийся бродяга? Но ты даже ссать из окна не умеешь. Ты что-то здесь вынюхиваешь. И мне бы хотелось знать что. Не думаю, что ты расскажешь, но мы можем быть полезны друг другу. Мне надо понимать, что происходит у альвов и людей – я имею в виду местную знать. В обмен могу дать информацию, добытую по гномьим каналам.

Губы Халта непроизвольно растянулись в широкой улыбке:

– А ты не гопник.

– Что? – нахмурился гном. – Гопник? Кто это?

– Так в другом мире называют не слишком законопослушных юнцов, которые обожают задирать всех, кто не может дать сдачи. Я некоторое время прожил в том мире.

– Нет, – скривился Таран. – Но иногда приходится прикидываться таким. Гномы в «Сопротивлении» разные бывают.

– Я расскажу тебе, зачем я тут, – решился Халт. – Ничего сверхсекретного нет, хотя, конечно, не хотелось бы, чтобы об этом знали все. В Антракасе обнаружили сильнейшую магическую активность. Постоянные выбросы магической энергии. С чего бы в шахтерском городке такое? И, главное, что это означает? Возможно, ты и правда сможешь помочь. Ну, а я… не думаю, что меня примут в домах местной знати. Кто я для них? Какой-то нищий. Да мне и незачем знакомиться с ними. Я планирую разузнать что смогу и свалить отсюда. Обратно в тот мир, где нет необходимости ссать из окна.

– И тем не менее ты человек, значит, будешь общаться с людьми и у тебя есть возможность разузнать что-то об их делах. Гномов туда уж точно не допустят.

– Хорошо, если тебя устраивают такие условия, то я согласен.

Они скрепили договор рукопожатием.

– Я знаю, где можно разузнать о магических выбросах, – задумчиво произнес Таран. – Я постараюсь уговорить ребят, чтобы тебя пустили в «Новый Квершлаг». Там можно узнать обо всем. Даже какого цвета белье у дочки Огая.

– Что за «Новый Квершлаг»?

– Подпольный игорный дом. Наше место встреч. Он работает по ночам в одном отработанном квершлаге. Гномы спускаются в шахту как бы на работу, а на самом деле идут кутить. О нем не подозревают лягухи, и никому, кроме гномов, обычно туда хода нет. А мы умеем хранить секреты.

– Это было бы любопытно.

– Ладно, я разузнаю и загляну к тебе, – кивнул Таран.

Он аккуратно, не высовываясь, выглянул в окно, проверяя, нет ли кого перед входной дверью. Там оказалось пусто, и Тори ушел.

Халт задумался. Ему стоило придумать легенду о себе получше. Подпольный игорный дом – то, что надо. Где еще, как не в трактире, у существ, будь то люди, гномы или кикиморы, развязываются языки?

А уже через два дня Тори зашел за сыном Глойфрида, чтобы проводить в «Новый Квершлаг».

Глава вторая

Шахты находились за городом. Гномы добивались, чтобы между Антракасом и шахтами в пересменки ездили бесплатные телеги, но пока приходилось топать пешком. Не то чтобы очень далеко и утомительно: всего минут тридцать гномьим шагом по степи. Но после того как вылез из забоя, отработав смену, зачастую вообще еле ноги переставляешь. К тому же это сейчас, в июне, на закате, дорога казалась приятной. Летним днем, когда палит солнце, или ноябрьской ночью, под дождем, походы до шахт и обратно превращались в маленький подвиг.

– Я со всеми договорился, у гномов никаких вопросов не будет. А вот если на шахте вдруг объявится человек или альв – исчезни. Куда угодно, – учил его Таран.

Халт кивнул, хотя не представлял, куда там можно исчезнуть. Тоненькая цепочка рудокопов ближе к шахтам превратилась в плотный поток. Работа шла круглосуточно, в три смены и без выходных, и старшие гномы составляли графики. Тори ближайшие двое суток выходил в ночь. К нему то и дело подходили, здоровались, хлопали по плечу, но Халта будто не замечали.

– Это шахта «Южная», мы сейчас на ней работаем. «Новый Квершлаг» тоже тут.

Халт никогда не бывал в шахтах и немного побаивался. Ему представлялось, что сейчас они войдут через широкую дыру в горе и будут лезть и лезть в темноте, однако все оказалось иначе. Для начала вошли в покосившийся длинный и узкий одноэтажный домик, готовый рухнуть. Оказалось, что это раздевалка. Посреди длинной комнаты, похожей на казарму, стояла широкая деревянная лавка. Вдоль четырех стен – шкафчики. Тори направился прямиком в дальний угол и взял из груды рабочую одежду, один комплект себе, другой кинул Халту:

– Переодевайся.

В раздевалке было не протолкнуться. Не успели еще уйти шахтеры ночной смены, как в нее повалили шахтеры дневной, закончившие работу. Черные с головы до ног, единственное, что у них оставалось чистым, – глаза. Белки в этой угольной пыли и сумраке казались неестественно яркими. Солнце почти зашло, а другого освещения в раздевалке не было. Гномы скидывали грязную одежду в огромную плетеную корзину, и Халт получил сомнительное удовольствие лицезреть голых гномов, проходивших через всю казарму и исчезавших за дверью, которую он сразу не приметил.

– Куда они?

– Мыться. – Тори уже переоделся и стал неотличим от десятков таких же гномов. – Надеюсь, нам оставят воды. Ночной смене вечно не достается. А все потому, что хозяевам, этим поганым людишкам, жалко почаще подвозить воду!

Серая роба оказалась Халту мала: рукава доходили до локтя, штанины прикрывали три четверти ноги, но он в нее влез. Конечно, махать киркой в этом было бы невозможно, но сидеть в игорном доме – вполне.

Они перешли из раздевалки в хранилище инструментов. Таран взял молот, и через другую дверь они попали в коридор, по которому добрались до лестницы. Неширокие ступени блестели, отполированные тысячами ног. По правой стороне поднимались, по левой – спускались. Халт пошел за Тараном вверх.

В широком помещении наверху пахло машинным маслом, сыростью и угольной пылью. В свете нескольких факелов можно было разглядеть деревянную площадку, которая со скрипом поднималась откуда-то снизу. Четверо гномов – двое справа, двое слева – крутили ворот наподобие колодезного, который через систему тросов соединялся с площадкой.

Казалось, Тарана знали все. Буквально каждый гном здоровался с ним, а если не здоровался, то лишь потому, что был слишком занят.

– Последние с дневной смены поднимаются, – прокомментировал Тори. – Сейчас мы в этой клети спустимся.

По спине Халта пробежал холодок страха. Ему до сих пор не приходилось ездить на такой штуке. Клеть выглядела довольно хлипкой, к тому же без перил. Впрочем, он тут же успокоил себя: если сотни гномов ежедневно пользуются ею многие годы, значит, она безопасна.

Вместе с ними в клеть набилось с десяток шахтеров, стояли плотно. Халт в середине возвышался как статуя.

– А что делать, если эта штука начнет падать? – все же спросил он.

Несколько гномов хохотнули. Один, по виду старик, хмыкнул в усы, заплетенные в косички:

– Можно, значитца, молиться…

Но, наверное увидев ошалевший взгляд новичка, добавил: