Красная лилия Робертс Нора
—Я сообщил ей все, что мы знаем, рассказал о том, что мы обнаружили в дневнике Беатрис о твоем прадеде, Харпер, то есть что он не был сыном самой Беатрис. Стало быть, он сын Реджинальда и его любовницы, Амелии, как мы полагаем. Нашей бостонской помощнице пока не посчастливилось найти какие-либо письма или дневники Мэри Хейверз, той самой экономки, однако она обнаружила фотографии и перешлет их нам.
Хейли перевела взгляд на второй уровень библиотеки, на стол, заваленный книгами, ноутбук Митча и большую доску, как в полицейском участке, с приколотыми снимками, копиями писем и выдержек из дневника.
—И что это нам даст?
—Чем больше визуализации, тем лучше, — ответил Митчелл. — Она также разговаривала со своей бабушкой, которая уже не очень хорошо соображает, но может похвастаться редкими просветлениями. Так вот бабушка заявляет, что помнит, как ее мать и кузина, также работавшая в Харпер-хаусе, болтали о тех днях, в основном о приемах и о своих обязанностях. Бабуля также помнит, как кузина говорила о юном хозяине, которого называла Реджинальдом-младшим. Мол, аист разбогател, когда принес этого младенца. Мать велела болтушке заткнуться и сказала, что, несмотря на кровавые деньги и проклятия, ребенок ни в чем не виноват. Когда кузина спросила, что это значит, мать не объяснила, просто сказала, что выполнила свой долг перед семьей Харперов и ей придется с этим жить, но день, когда она навсегда покинула тот дом, стал самым счастливым в ее жизни.
Роз опустила руку и коснулась плеча Харпера.
—Мэри Хейверз знала, что моего деда младенцем забрали у матери. И если эта старушка ничего не путает, Амелия вовсе не хотела отказываться от сына.
—Кровавые деньги и проклятия, — повторила Стелла. — Кому заплатили и кого прокляли?
—Во время родов с Амелией наверняка были врач или повитуха, а может, и оба, — Митч развел руками. — Почти наверняка заплатили им. Вероятно, подкупили и кого-то из слуг.
—Я понимаю, как это ужасно, — подала голос Хейли, — но разве можно назвать такие деньги кровавыми? Скорее, это плата за молчание.
—Совершенно верно, — согласился Митчелл. — Если были кровавые деньги, значит, была и кровь.
—Смерть Амелии. — Логан подался вперед. — Она бродит здесь потому, что умерла в Харпер-хаусе. Вы не смогли найти никаких упоминаний о ней, поэтому естественно предположить, что кто-то тщательно замел следы, и легче всего это было сделать с помощью денег.
—Согласна, — кивнула Стелла. — Но как она сюда попала? Ни в одном из дневников Беатрис нет никаких упоминаний об Амелии. Беатрис не называла имя любовницы Реджинальда, не упоминала о ее появлении в Харпер-хаусе. Она написала о младенце, о том, что чувствовала, когда Реджинальд принес его и приказал ей притвориться, что его родила она. Если бы Реджинальд поселил Амелию в доме, Беатрис излила бы свою ярость на бумаге.
—Он не мог привести сюда Амелию, — тихо сказала Хейли. — Из всего, что мы узнали о Реджинальде, ясно, что он никогда бы не привел женщину столь низкого происхождения в дом, которым так гордился. Амелия удовлетворяла его физические потребности и служила средством для достижения цели. Он не позволил бы ей находиться рядом со своим сыном, которого выдавал за законного наследника. Амелия была бы постоянным напоминанием о том, что он сотворил.
—Тонко подмечено, — Харпер вытянул ноги и скрестил их в лодыжках. — Но если мы верим, что она здесь умерла, придется поверить и в то, что она здесь была.
—Может, она попала сюда как служанка, — Стелла взмахнула рукой, и ее обручальное кольцо вспыхнуло золотыми искрами. — Если Беатрис не была с ней знакома, не знала, как она выглядит, Амелия могла добиться места, например, горничной, чтобы быть поближе к сыну. Она поет колыбельные детям в этом доме, она по-своему одержима детьми, чужими детьми. Разве она не могла быть еще более одержима собственным ребенком?
—Вполне возможно, — согласился Митч. — Мы не нашли ее в списках прислуги, но такая вероятность существует.
—Или Амелия пробралась сюда, чтобы украсть сына, — Роз взглянула на Стеллу, потом перевела взгляд на Хейли. — Мать, впавшая в отчаяние, потерявшая всякую надежду и совершенно неуравновешенная... Она же не могла сойти с ума после смерти! Мне трудно в это поверить. Не логичнее ли предположить, что Амелия как-то пробралась в поместье и тут случилось что-то страшное? Если мы допускаем, что она попала сюда, то могла быть здесь убита. Кровавые деньги скрыли преступление.
—Значит, дом проклят. — Харпер пожал плечами. — И она будет бродить здесь, пока что?.. Пока за нее не отомстят? И каким же образом?
—Не исключено, что Амелия просто ищет признания, — поправила его Хейли. — Чтобы ей отдали должное. Ты, Харпер, ее прямой потомок. А может, ее успокоит только кровь Харпера?..
—Звучит логично. — Дэвид передернулся. — И зловеще.
—А то, что мы, разумные взрослые люди, сидим тут и всерьез рассуждаем о призраке, тебе не кажется зловещим? — спросила Стелла.
—Я видела ее вчера вечером...
Заявление Хейли немедленно притянуло к ней все взгляды.
—И промолчала? — возмутился Харпер.
—Я утром сказала Дэвиду, — огрызнулась Хейли. — И всем сейчас рассказываю. Я не хотела ничего говорить при детях.
—Давайте-ка это запишем, — Митчелл прошел к столу за диктофоном.
—Да особенно нечего записывать.
—Прошлым летом после двух ее взрывов ярости мы договорились все протоколировать, — Митчелл поставил включенный диктофон на край стола и снова сел рядом с Роз. — Начинай.
Диктофон несколько сковывал Хейли, но она постаралась вспомнить все по порядку.
—Я иногда слышу, как она поет, но обычно, когда захожу проверить Лили, ее уже нет. Только я все равно чувствую, что она там была. Иногда я слышу, как Амелия поет в комнате мальчиков... в бывшей спальне Гэвина и Люка. Иногда она плачет. А однажды мне показалось...
Хейли замолчала, и Митч подбодрил ее:
—Что показалось?
—Мне показалось, будто она гуляет в саду. В ту ночь, когда вы уехали в свадебное путешествие, после обеда здесь. Я проснулась... Думаю, я выпила немного больше вина, чем следовало. У меня разболелась голова, поэтому я приняла аспирин, проверила Лили, выглянула в окно и... подумала, что в саду кто-то бродит. Луна светила достаточно ярко. Я видела белокурые волосы, белое одеяние. Вроде бы она направлялась к каретному сараю. Но когда я открыла дверь и вышла на веранду, чтобы разглядеть получше, уже никого не увидела.
—И даже не вспомнила, что после того, как она чуть не утопила маму в ванне, мы договорились все записывать?! — сердито воскликнул Харпер. — Мы не можем себе позволить молчать целую неделю!
—Харпер, — осадила сына Роз. — Эта лошадь уже умерла. Хватит хлестать ее.
—Но мы договорились!..
—Я не знала наверняка. — Хейли распрямилась и хмуро взглянула на Харпера. — Я и сейчас не уверена. Если мне привиделась женщина, направлявшаяся к твоему дому, это вовсе не значит, что я видела привидение. С тем же успехом это могла быть женщина из плоти и крови. И что, по-твоему, я должна была делать, Харпер? Звонить тебе и спрашивать, не собрался ли ты заняться сексом?
—Боже милостивый!
—Вот и ответ. — Роз удовлетворенно кивнула. — Станешь отрицать, что принимаешь у себя женщин?
—Хорошо. Отлично. Прекрасно. У меня не было женщины из плоти и крови... в ту ночь. В следующий раз, Хейли, выполняй договоренность.
Митч постучал карандашом по блокноту, как учитель, призывающий аудиторию к тишине.
—Хейли, что еще ты можешь рассказать об увиденном?
—Если честно, все это продолжалось несколько секунд. Я просто стояла, надеясь, что аспирин подействует и я хоть немного посплю, и заметила движение. Я увидела женщину... грива белокурых или светлых волос и белая одежда. Моя первая мысль — Харперу посчастливилось.
—О боже... — пробормотал счастливец.
—Потом я подумала об Амелии, но, когда вышла на веранду, никого уже не было. Я упомянула об этом только потому, что если это действительно была Амелия, то, похоже, я видела ее дважды за одну неделю. Для меня это слишком много...
—На этой неделе ты была единственной женщиной в доме, — напомнил Логан.
—Разумно, — Хейли слегка приободрилась.
—К тому же она появилась в ночь после нашей с Митчем свадьбы, — уточнила Роз. — Сильный раздражитель для нее.
—Послушай, Харпер, — обратился к парню Митчелл, — мы уже второй раз получаем отчет из первых рук о том, что она шла к каретному сараю.
—Мне она не показывалась. Пока.
—Ладно, расследование продолжается. Мы все сошлись на том, что Амелия жила где-то неподалеку... скорее всего, в одном из владений Реджинальда. Я продолжу поиск в этом направлении.
—Если мы выясним ее имя — полное имя, — вы сможете собрать сведения о ее семье так же, как о Харперах?
—Полное имя — хороший старт.
—Может, она сама бы нам рассказала, если бы мы сумели правильно спросить. Может быть... — Хейли осеклась, услышав пение в мониторе. — Она с Лили... Что-то рановато явилась... Я поднимусь и проверю.
Харпер поднялся:
—Я пойду с тобой.
Хейли не стала спорить. Как обычно, она оставила включенными лампы в своем крыле, чтобы не возвращаться в темноте, и теперь, когда солнце почти село и стихли голоса Люка и Гэвина, свет ее успокаивал. Хоть она прожила в Харпер-хаусе больше года, печальный голос призрака до сих пор вызывал у нее дрожь.
—Послушай, если тебе не по себе здесь, ты могла бы перебраться в другое крыло, поближе к маме и Митчу.
—Я и Лили в роли дуэний — как раз то, что необходимо новобрачным. В любом случае я почти привыкла. Слышишь, она все еще поет, — Хейли понизила голос до шепота. — Амелия почти всегда умолкает еще до того, как я подхожу.
Приоткрывая дверь, которую никогда не запирала на задвижку, Хейли интуитивно ухватилась за Харпера.
В комнате оказалось холодно, но в этом не было ничего необычного. После исчезновения Амелии холод всегда сохранялся еще некоторое время, однако Лили сие не тревожило. Услышав отчетливый скрип качалки, Хейли резко выдохнула, и в холодном воздухе заклубилось облачко пара.
«Что-то новенькое, — подумала она. — О господи!»
Амелия в сером платье качалась в кресле, спокойно сложив руки на коленях, и пела. Она явно не обучалась нотной грамоте, но обладала приятным, мелодичным, убаюкивающим голосом, каким и поют колыбельные.
Однако, когда привидение повернуло голову, когда оно устремило взгляд на дверь, кровь в жилах Хейли застыла, как и воздух в детской.
Амелия не улыбалась. Ее лицо скривила гримаса. Глаза были выпучены и налиты кровью.
Это то, что они делают. Это то, что они дают.
Говоря — думая — это, Амелия начала разлагаться. Плоть постепенно уходила с костей, пока в кресле не остался скелет в лохмотьях.
Наконец исчез и скелет.
—Пожалуйста, скажи, что ты тоже это видел, — дрожащим голосом еле прошелестела Хейли. — И слышал.
—Да, — Харпер, крепко держа Хейли за руку, потянул ее в другой конец комнаты, к детской кроватке. — Здесь теплее. Чувствуешь? Около Лили теплее.
—Она никогда не делает того, что может напугать Лили, и все-таки я хочу остаться. Я чувствую, что должна держаться поблизости. Ты расскажешь всем о том, что видел?
—Я могу сегодня переночевать здесь. В одной из гостевых спален.
—Не переживай, — Хейли поплотнее подоткнула дочкино одеяльце. — С нами ничего не случится.
Харпер дернул ее за руку, потянул в коридор.
—Это было впервые?
—Со мной определенно впервые. Теперь мне будут сниться кошмары.
—Ты точно не боишься оставаться одна? Харпер дотронулся до ее щеки, и Хейли мельком
подумала, что и это произошло впервые. Они стояли очень близко друг к другу, он касался ее щеки, а другой рукой сжимал ее руку.
Ей всего лишь надо было сказать: «Боюсь. Останься со мной».
Но что потом? Начав что-то новое, не разрушит ли она все, что у нее есть?
—Нисколечко. Она же не злится на меня, ничего такого. У нее нет никаких причин. С нами все будет н порядке, а ты спустись и просвети остальных.
—Если ночью испугаешься, позвони. Я приду.
—Спасибо. Приятно это знать.
Хейли осторожно высвободилась и ушла в комнату.
Да, у Амелии нет причин злиться на нее. У нее нет ни парня, ни мужа, ни любовника. А единственный мужчина, которого она хочет, вне досягаемости.
—Ты можешь расслабиться, Амелия, — прошептала Хейли. — Похоже, в обозримом будущем мужская компания мне не светит.
3
В середине следующего дня Харпер отправился на поиски Хейли. Прекрасно зная ее, он понимал, что необходимо действовать тонко. Если Хейли заподозрит, что он пытается ей помочь, отвлечь от тревожных мыслей о призраке, она и разговаривать с ним не станет, просто отмахнется.
Хейли Филлипс из тех девушек, что на любое предложение помощи ответят одно: «Я прекрасно справлюсь сама, не тревожься обо мне».
Харпер думал, что в этом нет ничего плохого, хотя на ее месте большинство женщин с радостью пользовались бы щедростью его матери или по крайней мере принимали бы эту щедрость как само собой разумеющееся. Большинство, но не Хейли, и он уважает ее за это. Он восхищается ее позицией... до определенной степени. Однако ее достойная восхищения позиция слишком часто, на его взгляд, трансформируется в ослиное упрямство.
Как бы ненароком заглянув в две теплицы, он прошел в здание торгового центра, где и обнаружил Хейли, переставляющую комнатные растения.
Ее форменный фартук, надетый поверх черных спортивных шорт и топика с V-образным вырезом, и руки до локтей были измазаны влажной землей. И в том, что он нашел сие до предела сексапильным, было явно виновато давно подавляемое желание...
—Привет! Как дела?
—Могло быть и похуже. Только что расправилась с нетерпеливой покупательницей. Она примчалась, чтобы приобрести пять настольных садиков для ланча, посвященного встрече выпускниц университета, а я уговорила тетку купить и саговую пальму для ее застекленной террасы.
—Молодец. Похоже, ты занята. Хейли оглянулась через плечо:
—Не очень. Стелла хочет сделать побольше садиков в вазонах, но она заперлась с Логаном в своем кабинете, что вовсе не так сексуально, как может показаться. Нарисовался большой заказ, и Стелла поклялась, что не выпустит беднягу до тех пор, пока не вытянет из него все подробности, необходимые для составления контракта. Я недавно проходила мимо и слышала его горькие стенания.
—Тогда это надолго. Я собирался заняться окулировкой и не отказался бы от помощника, но...
—Правда?! Можно мне? Я захвачу рацию на тот случай, если вдруг понадоблюсь Стелле или Руби.
—Ну да. Мне не помешала бы еще одна пара рук.
—Моя пара сейчас будет в твоем распоряжении. Подожди.
Хейли бросилась в соседний зал и вернулась ровно через полминуты уже без фартука, пристегивая к поясу портативную рацию.
—Я кое-что читала, но не могу вспомнить, какую прививку называют окулировкой.
—Это старый метод, — начал объяснять Харпер на ходу. — Однако сейчас его используют шире, чем раньше. Мы поработаем с обычными и декоративными растениями. Летнее солнцестояние — самое удачное время.
Они вышли из торгового центра и словно наткнулись на горячую мокрую стену.
—Уж точно солнцестояние!
—Начнем с магнолий, — Харпер подхватил ведро воды, которое оставил у двери. — Они всегда пользуются спросом.
Гравийная дорожка между теплицами вела к делянкам, и Харпер вытерпел толко до ее середины.
—Ночь прошла спокойно?
—После маленького шоу, которым Амелия нас побаловала, не было ни шороха. Надеюсь, она не собирается повторить этот аттракцион на бис. Меня чуть не стошнило.
—Во всяком случае, наше привидение умеет привлекать к себе внимание, — Харпер остановился перед высокой пышной магнолией. — Итак, нам нужны побеги этого сезона. Чуть толще карандаша. С хорошо развитыми почками. Как этот.
Он потянулся вверх и аккуратно опустил веточку.
—Понятно. Что дальше?
—Срезаем в том месте, где росток становится деревянистым, — Харпер достал из рабочей сумки секатор. — Зеленые побеги еще слишком слабые, нам они не подойдут. — Срезав веточку, Харпер опустил ее в ведро с водой. — Ни в коем случае нельзя допускать высыхания. Высохшие побеги не срастаются. Теперь выбирай ты.
Хейли начала обходить дерево, но Харпер поймал ее за руку:
—Нет, лучше работать с солнечной стороны.
—Как скажешь, — выбирая подходящую ветку, Хейли от напряжения закусила нижнюю губу. — Как насчет этой?
—Подходит. Срезай.
Забирая секатор, Хейли оказалась так близко, что Харпер вдохнул ее легкий аромат, который — вместе с запахами садовой зелени — всегда действовал на него, как удар под дых.
—Сколько тебе нужно веточек?
—Около дюжины.
Он сунул руки в карманы и наклонился, чтобы следить за ее руками... и дышать ею. Харпер Эшби сказал себе, что страдает ради благого дела.
—Я редко работаю на делянках. Здесь все иначе, — Хейли потянула вниз другую веточку, оглянулась на Харпера, и он кивком одобрил выбор. — Я привыкла выставлять товары, болтать с покупателями, продавать.
—У тебя это здорово получается.
—Но здесь я чувствую живое дело. Стелла во всем прекрасно разбирается. И Роз. Твоя мать вообще знает все на свете. Я люблю учиться. Чем больше знаешь, тем лучше продаешь.
—А я скорее проткнул бы себе глаз веткой, чем торговал бы изо дня в день.
Хейли улыбнулась:
—Ты же в душе одиночка, не так ли? Я бы с ума сошла, если бы, как ты, целыми днями сидела в теплице. Я люблю общаться с людьми. Мне нравится слушать, что они ищут и почему. И продавать я люблю. «Посмотрите, какая прелесть, и выложите за нее денежки!»
Хейли рассмеялась и опустила в ведро очередную веточку. Не дождавшись ответа, она продолжила:
—Вот почему вам с Роз нужен кто-то вроде меня. Я продаю, а вы можете с легким сердцем прятаться в пещерах со своими растениями.
—Думаю, нас всех этот порядок устраивает.
—Вот, дюжина. Что дальше?
—Здесь у меня побеги от материнских растений, уже пустившие корни.
Хейли посмотрела вниз на рассадную грядку с рядом прямых тонких ростков.
—Вижу. Хм-м. Ты стимулируешь рост корней материнского растения, затем берешь корневую систему и поздней осенью высаживаешь в открытый грунт.
—Ты что-то читала?
—Я же сказала, что люблю учиться.
—Вижу.
И это его в ней привлекало. Харпер никогда прежде не встречал женщину, которая интересовала бы его физически, эмоционально и разделяла бы его любовь к садоводству...
—Ладно. Берем острый как бритва чистый нож и снимаем все листья с веточек, которые только что срезали. Оставляем один маленький кусочек — черешок.
—Я знаю, что такое черешок, — пробормотала Хейли, следя за руками Харпера.
Хорошие руки. Ловкие, сильные, уверенные и, несмотря на порезы и мозоли... или, быть может, благодаря им по-мужски изящные. И сам он точно такой же: сочетание аристократизма и простоты.
—Я обрезаю мягкий кончик с верхушки. Видишь? Теперь смотри внимательно, — Харпер повернулся, чтобы Хейли лучше видела, и их головы почти соприкоснулись. — Нам нужна первая почка у основания, где чуть ниже мы врежемся в стебель. Разрез изгибается и идет вниз, затем второй надрез обходит почку сверху и возвращается к первому. И... — Он протянул ей черешок.
—Я смогу.
Харпер положил черешок в пластиковый пакетик.
—Давай.
Хейли, умница, работала осторожно и с каждым движением шептала его инструкции.
—У меня получилось!
—Отличная работа. Продолжим.
За то время, что Харпер обработал семь черешков, Хейли справилась с тремя, но совершенно не расстроилась. Затем он показал ей, как удалить боковые побеги и листья с нижней части растения.
Хейли понимала, что придется бороться с угрызениями совести, но намеренно испортила первый черешок.
—Нет, не так.
Как она и надеялась, Харпер обошел ее, обнял сзади и обхватил запястья, направляя ее руку с ножом.
—Немного наклонись вперед, расслабь колени. Вот так. Сними кусочек коры, — негромко говорил он, дыша ей в ухо. — Видишь камбий?[1] Оставь зазубрину у основания — потом мы вставим туда щиток с глазком.
Запах Харпера напоминал ей запах деревьев, такой же свежий, природный. Ее спины касалось сильное мужское тело. Так хотелось повернуться и прижаться к нему грудью! И всего-то останется приподняться на цыпочки, чтобы их губы оказались на одном уровне.
Пусть ей будет стыдно и за эту хитрость, но она обернулась и посмотрела прямо в глаза Харперу. А еще она улыбнулась:
—Так лучше?
—Да. Гораздо лучше.
Как Хейли и надеялась, его взгляд скользнул вниз и задержался на ее губах. Классический маневр привел к классическим результатам.
—Я... я покажу тебе, как сделать остальное. Харпер озадаченно замолчал, будто забыв, что собирался делать — большего удовольствия он ей доставить не мог, — затем отступил и принялся что-то искать в своей рабочей сумке... Как оказалось, прививочную ленту.
А Хейли все купалась в восхитительных ощущениях жаркой близости, пусть даже мимолетной. Конечно, распалилась она не совсем к месту, но как же приятно, когда вокруг и внутри все словно плывёт и переливается...
В наказание за собственную расчетливость Хейли вернулась к роли прилежной ученицы, и вскоре подвой и черенок соединились так же плотно, как совсем недавно ее тело — с телом Харпера. Как и положено, Хейли обвязала их прививочной лентой.
—Хорошо. Отлично, — еще немного задыхаясь, Харпер обтер повлажневшие ладони о джинсы. — Через шесть-восемь недель они срастутся, и мы снимем ленту. В конце зимы срежем верхушку ростка прямо над почкой, а весной привитая почка даст побег. Дело сделано.
—Интересно, правда? Берешь немного от одного, немного от другого, соединяешь — и получаешь больше.
—Такой план и был.
—Как-нибудь продемонстрируешь мне другой способ? Из тех, что ты практикуешь в своей теплице? — Хейли наклонилась над следующим корневым побегом. — Роз и Стелла показали мне некоторые приемы, и я сама сделала несколько поддонов, а теперь очень хочется поработать в прививочной теплице.
Наедине с ней в дико влажной жаре? Пожалуй, у него будет инфаркт.
—Да, да, конечно. Никаких проблем.
—Харпер? — Хейли встала на колени, чтобы надежнее соединить черешок с корневым побегом. — Когда твоя мама только основала питомник, ты пытался представить, каким он будет?
Харпер с трудом сосредоточился на ее словах, на работе, игнорируя, вернее, болезненно подавляя реакцию своего тела на Хейли.
Мама Лили, напомнил он себе. Гостья в их доме. Служащая. Сложнее ситуацию не придумаешь. Господи, помоги мне!
—Харпер?
—Прости. — Он обмотал место прививки лентой. — Да, представлял, конечно. — Обведя взглядом делянки и клумбы, теплицы и подсобные строения, Харпер немного успокоился. — Думаю, потому, что мечтал о таком бизнесе. Кроме того, я всегда знал, если мама что-то задумает и за что-то возьмется, то непременно добьется успеха.
—А если бы не было питомника, чем бы ты занялся?
—Тем же самым. Если бы мама не решилась, я бы сам начал, и ради меня присоединилась бы она. Думаю, в конце концов у нас было бы то же самое, что есть сейчас.
—Она самая лучшая, правда? Здорово, что ты это знаешь и понимаешь, как тебе повезло. Я же вижу. Вы очень дорожите друг другом. Надеюсь, что у нас с Лили когда-нибудь будут такие же отношения.
—Мне кажется, они уже есть.
Хейли с улыбкой поднялась и перешла к следующему корневому побегу.
—Как ты думаешь, в вашей семье такие отношения потому, что большую часть жизни у вас не было отца? Мне кажется, мы с папой больше дорожили друг другом потому, что у нас вообще никого не было, только мы двое. Я всегда размышляла, как бы мы относились друг к другу, если бы сложилось иначе.
—Может быть. — Харпер не оторвал взгляд от прививаемых побегов. Густые темные волосы упали на глаза, и он дернул головой, отбрасывая их. На секунду вспыхнуло раздражение из-за того, что забыл бейсболку. — Я помню отца. Помню, какими они были вместе с мамой... Это было что-то особенное. Немного похоже на то, что у нее с Митчем, но не совсем. Думаю, никогда не бывает точно так же. И не должно быть. Но между ними что-то хорошее и особенное. Мама это заслужила.
—А ты когда-нибудь задумываешься о том, как найдешь кого-то для себя? Кого-то хорошего и особенного.
—Я? — Харпер дернулся и чуть не порезался острым ножом. — Нет. Нет. Ну, когда-нибудь... А что? А ты?..
Отодвигаясь к следующему побегу, Хейли вздохнула:
—Когда-нибудь...
Когда они закончили и Хейли ушла, Харпер прошел к пруду, вывернул карманы, швырнул на траву их содержимое и солнечные очки и нырнул.
С самого детства он плавал в этом пруду в одежде или без нее. Что лучше прохладной воды может принести облегчение в жаркий солнечный день?
Он чуть не поцеловал ее. Остановился на самом краю, признал он, скользя под водой, сверху усыпанной желтыми кувшинками и большими глянцевыми листьями. Когда он прижимался к Хейли, его фантазии не ограничивались поцелуем, пусть даже жарким и жадным.
Он должен обуздать разгулявшееся воображение, как делал это уже больше года. Ему нужна дружба Хейли. Она наверняка думает о нем как о брате. Помоги ему бог!
Значит, необходимо подавить далеко не братские чувства и затоптать огонь до последней искры. Или сгореть.
Пожалуй, самое лучшее — вернуться к прежнему образу жизни. Слишком много времени он проводит дома и слишком большую часть этого времени в одиночестве. Может, уже сегодня вечером смотаться в город, встретиться с друзьями? А еще лучше назначить свидание. Пообедать, послушать музыку. Включить на полную мощность обаяние и соблазнить симпатичную женщину.
Скорее всего, женщина, готовая провести с ним ночь, найдется, но беда в том, что на ум не приходит ни одна, с которой хотелось бы пообедать, потанцевать и лечь в постель. Сие со всей очевидностью доказывает жалкое состояние его личной жизни. Или ее полное отсутствие.
Нет у него настроения танцевать до логического завершения на простынях. Невозможно заставить себя звонить другой и играть роль, притворяться, когда желанная женщина спит в его собственном доме.
И так же недоступна, как луна.
Харпер вышел из воды, по-собачьи встряхнулся, собрал и распихал по мокрым карманам свои пожитки.
А может, все же съездить в город? Вдруг кто-то из его свободных друзей не прочь сходить в кино, поесть жаренного на гриле мяса, заглянуть в клуб? Что угодно, где угодно, лишь бы отвлечься хоть на один вечер.
Однако, когда Харпер вернулся домой, желание куда-то поехать исчезло. Он попытался найти уважительные причины: жара, усталость, неохота садиться за руль. Вот прохладный душ и холодное пиво — как раз то, что нужно. Наверняка среди остатков кулинарных шедевров Дэвида найдется замороженная пицца, а по телевизору транслируется какой-нибудь матч.
Что же еще ему необходимо?
Длинное теплое тело с бесконечными ногами и атласной кожей. Пухлые губы и огромные то ли голубые, то ли фиалковые глаза.
А поскольку в меню это отсутствует, придется ограничиться остужающим душем.
Вскоре Харпер, с еще мокрыми волосами, вернулся на кухню в одних обрезанных драных джинсах и направился к холодильнику за пивом.
Кухня была маленькой, как и все остальные помещения в его двухэтажном жилище, переделанном из каретного сарая, однако после просторов Харпер-хауса он предпочитал очарование и удобство своих небольших комнат. Ему нравились почти деревенская атмосфера и уединение окруженного садами домика, извилистые тропинки в тени раскидистых старых деревьев. Его устраивала близость к главному дому, куда он мог вмиг добежать, если вдруг понадобится матери или если захочется общения. А если нет, никто его здесь не потревожит. И, как ни странно признавать, теперь он предпочитает оставаться дома.
Читать бесплатно другие книги:
