Черный маг Щепетнов Евгений

– Знаю, конечно. Ты – моя галлюцинация. Иди, иди, не мешай. Я сегодня устал зверски.

Посмотрел на меня мой глюк, посмотрел, да как рассмеется.

– Знаешь, – говорит, а сам слезы утирает, – так меня еще никто не посылал. По-всякому пытались, но так, да еще за глюк приняв, – в первый раз.

– Все бывает в первый раз, – философски ответил я. Не знаю, с чего уж меня потянуло на философию, но слова буквально перли из меня, хотя это и был всего лишь сон. – Ты мне лучше вот что скажи, раз уж уходить не хочешь, чего это вам, глюкам, от меня надо?

– В смысле?

– В прямом. Вчера один, сегодня – второй. Мне что, делать нечего – только с вашими проблемами разбираться?

– А какой был тот, что вчера приходил? – живо заинтересовался мужик. Я подумал и описал ему водопад, а потом говорю:

– Только вот сдается мне, не такой уж он и глюк. Во всяком случае, подарок мне оставил.

Мужик посмотрел на мой карман, где по-прежнему лежала шкатулка, и говорит:

– Знаешь, это – подделка. Искусная, но – подделка. Хаоса в ней не больше, чем во мне.

– А ты откуда знаешь?

– Знаю, не волнуйся. И потом, не мог тебе Хаос такое говорить. Артас – сам часть Хаоса и знает очень много. Так что развели тебя, пацан, как лоха. Кстати, какая-то функция у этой подделки все же есть, но какая – я даже представить не могу. Так что поосторожнее с такими подарками. Не знаю, кто их дарит, но начинать знакомство с обмана не есть гут.

– Ладно, учту. А сам-то ты кто?

– Догадайся, – мужик усмехнулся и повернулся ко мне спиной, явно собираясь уходить. – Будем считать это тестом на IQ.

– Ну, тогда бывай, глюк.

– И тебе тоже не исчезнуть. Свидимся еще.

– Иди-иди. Кто последним будет валить из этой страны – выключите за собой свет в аэропорту.

Мужик заржал и исчез, будто растворился. После этого я провалился в глубокий сон, и никто меня больше не беспокоил.

Проснулся я снова от голода. Не знаю уж, сколько я спал, но организм за это время спалил все, что я в него затолкал. Живот, такое чувство, прилип к позвоночнику так, что суперклей позавидует. И сушняк меня мучил, будто всю ночь пьянствовал.

Первое, что я сделал, – прополоскал рот, благо воды с собой прихватить догадался. Ощущения были, как в той поговорке: проснулся утром – головка бо-бо, в ротике ка-ка, денежки тю-тю. Противно было зверски, ну да ничего страшного, и не такое переживали.

После того как я закончил пародию на гигиенические процедуры, можно было приниматься и за еду. Влив в себя остаток вина, я доел все, что оставалось в корзине. Оставалось, кстати, довольно много, но я героически справился с задачей. Все-таки человек – это звучит гордо, и он может справиться с любой, даже самой сложной, задачей.

От сытной еды меня вновь потянуло в сон, но я себя пересилил. Наглеть-то совсем уж не надо – мало ли что. Да и глюк тот ночной не давал мне покою. Что-то слишком уж часто стала мне сниться всякая дрянь. Однако и в замок возвращаться не хотелось – наверное, я просто устал от крови. Поэтому, не слишком долго раздумывая, я решил побродить по окрестностям. Тем более что мне очень хотелось снова побывать у того водопада, а где он, я знал совершенно точно. Не знал даже, а просто чувствовал, равно как и место, где было открытое мною окно, поэтому заблудиться не боялся. Единственная мера предосторожности, которую я предпринял, – это уменьшил окно до размеров старого, еще советского пятака. Мало ли кто еще появится в этих местах и захочет пробраться в мою вотчину. Слабый через такую дырочку не пролезет, а сильный… Сильный, я думаю, и без моего окна обойдется.

Идти долго не пришлось. По субъективным ощущениям, прошло минут десять, может, чуть больше – и вот передо мной знакомое озеро и знакомый плеск воды. Как и в прошлый раз, тумана возле водопада нет и все озарено неярким, искрящимся светом, идущим от воды. От водопада из глубины озера идет свечение, которое одновременно и освещает все вокруг, и успокаивает. Черт, нравится мне это место!

Я с усилием стянул с ног мокрые сапоги, осмотрел – зрение зрением, а при свете видно все же лучше. Так и есть – пропорол. Наверное, о меч – резина вообще легко пропарывается. Хорошо, что не сильно, а еще хорошо, что в тележке, оставленной на постоялом дворе, есть запасные, но все равно приятного мало. И ноги опухать начали – походи в сырой резине, попробуй… Я пожалел, что не поступил так, как один мой знакомый, рыбак-охотник, фанат природы и горький пьяница. Он каким-то образом отодрал у сапог всю подкладку, и теперь, если что, ему достаточно вылить из сапог воду. Две минуты – и обувь сухая. Но вот – не додумал, а жалко.

Вздохнув, я сбросил верхнюю одежду, разложил на берегу портянки, сел на мягкий песок и опустил ноги в приятно-прохладную воду. Здесь было мелко, но вода сразу заискрилась, во все стороны пошли неторопливые, широкие круги, совсем как в детстве, в деревне. Откуда-то из глубины озера вынырнули мелкие рыбки и завозились в поднятой мути. Потом я ощутил легкое пощипывание – похоже, мелочь водоплавающая начала обгрызать с ног грязь и омертвевшую кожу. Я о подобном слышал – на курортах, говорят, такая процедура весьма популярна. Сам, правда, не пробовал – ну, теперь вот попробую, причем бесплатно.

Минут через десять, когда я убрал ноги из воды, они и впрямь были розовые и чистые. Хорошая штука рыботерапия, стоит иметь в виду. Но вот что интересно – портянки почти высохли. А ведь я не почувствовал ни сухости, как в пустыне, ни пустынной же жары. Очень интересно. Я пощупал поддоспешник – невероятно, он тоже стал ощутимо суше. И это при том, что оставшиеся на мне трусы высыхать не торопились. Оригинально! А еще оригинальнее то, что здесь, в тумане, мне ни разу в туалет не захотелось, хотя как раз это, возможно, и норма – все-таки организм работает совсем иначе, чем раньше.

Ну что же, может, хоть надену в кои-то веки сухую одежду. Я встал, прошелся по берегу – лепота! А вот интересно, как я сейчас выгляжу, после всех этих приключений? Зеркала-то не взял, потому как не предмет первой необходимости. И в озеро не посмотришься – вода хоть и гладкая, но мерцает, и не видно в ней ничего. Кстати, а как, интересно, она может одновременно светиться и оставаться темной? Парадокс, однако… Вот бы из нее зеркало слепить!

Я закрыл глаза и представил себе, как поднимается волна и, замерев, формирует зеркало. Если честно, то я даже не удивился, когда так и произошло. Теперь передо мной была отполированная водяная стена. Абсолютно непрозрачная и абсолютно ничего не отражающая. И что мне, спрашивается, со всей этой красотой делать?

Задумчиво почесав бровь, я представил, как на этой самой стене формируется рама, обрастает завитушками… Фигассе! Вода подчинялась мне как-то даже охотно, и на моих глазах водяная стена превратилась в стену, больше приличествующую какому-нибудь дому. Такому, в староанглийском стиле, как в наших фильмах про Шерлока Холмса. Даже какое-то подобие камина появилось, излучающего, кстати, вполне себе живой свет. Оригинально – камин из воды.

И вот над этим камином-то зеркало и висело. Огромное, круглое и на сей раз вполне себе функциональное. И я в нем отражался. Только я себя в отражении не узнал. Точнее, узнал, но только по лицу, одновременно наглому и удивленно-глупому.

Я никогда не отличался красотой фигуры. Мышцы были (у всех, кто занимается спортом и работает с металлом, они есть, а я делал и то, и другое), но этим дело и ограничивалось. А потом, когда я был обездвижен, ушли и они. Зато в талии я раздался изрядно, складочки жировые наел. Ну, они-то ушли, это я уже знал, однако сейчас в зеркале отражался совсем другой человек. Пожалуй, до Шварценеггера ему было не дотянуть, но, как я и предполагал, мышцев стало много. Только вот я предполагал, что несколько месяцев все же пройдет, а тот, кто отражался в зеркале, был мускулистым уже сейчас, причем так, будто дневал и ночевал в качалке.

Правда, устрашающей мышечной массой американского австрийца я не обладал, зато все было прорельефлено и пропорционально. Ни фига ж себе! Это выходит, пока я здесь сидел, мой организм себя не только лечил, но и перестроил полностью. Мечта любого халявщика от физкультуры – ешь да спи, и все само придет. То-то мне показалось, что в одежду я стал с трудом влезать. Думал, показалось или из-за того, что сырая, а оно вон как… ну все, теперь все женщины мои! Показалось или я и впрямь услышал ехидный смех?

Видимо, задумавшись о происшедшем и перспективах, я утратил контроль, и результат не замедлил сказаться. Стена вдруг потеряла форму и рухнула, подняв столб брызг. Кстати, импровизированный душ оказался как нельзя кстати – остудил разгоряченную голову и заставил думать, а не нарциссизмом заниматься.

Кое-как вытащив шкатулку с Зерном Хаоса, я решил внимательнее рассмотреть его. Все же глюк был ночью или не глюк, а слова его меня смутили. Раскрыл шкатулку – а Зерно вдруг вспыхнуло холодным белым пламенем. Ш-ших! И остался на дне малахитовой шкатулки курящийся дымком белый порошок. Очень интересно!

Вначале я думал выбросить ставшую ненужной безделушку, но потом раздумал. Во-первых, мало ли, вдруг пригодится, да и недешевая она, а во-вторых, мне просто не хотелось загаживать это место, поэтому, мысленно плюнув, я запихал ее обратно в карман и развалился на песке. Что сделано – то сделано, вряд ли Хаос, воплощением которого здесь был водопад, уничтожил бы частицу самого себя. А значит, не врал глюк, что-то странное происходит, и рано или поздно эту проблему придется решать.

Я отдыхал на берегу озера еще с час, а потом все же решил, что пора и честь знать. Натянул просохшую одежду, не удивляясь уже тому, что она стала тесной… Хорошо хоть, кольчуга была сделана с запасом, а не облегала тело, как некоторые, особенно девчонки, любят. В общем, оделся, поправил меч и решительно зашагал обратно.

Место нашел быстро – и чувствовал я его, и корзина рядышком стояла, никуда не делась. Очень кстати, а то я опять проголодался. Увы, я совсем забыл, что уже запихал в свой бездонный желудок все, что в ней было. Ну и ладно, переживем.

Окно открылось, стоило мне только пальцем шевельнуть. Просто замечательно! Я расширил его до своих габаритов и прошел, не пригибаясь. Очень здорово, это куда приятнее, чем пролезать, теперь так и буду делать, жить с комфортом надо.

В замке ничего не изменилось – ну еще бы, время-то здесь стояло. Вышел я снова на кухне, сожрал кусок мяса, очень кстати подвернувшийся под руку, и отправился к цели моего путешествия. Идти было, кстати, не то чтоб далеко, но проблудил я изрядно – переходы и лестницы сплетались в такой причудливый лабиринт, что любой минотавр в нем заблудится, а я вдобавок место, где лежал старый маг, представлял себе очень приблизительно. Раза три попадал в тупики, один раз едва не свалился с приличной высоты, потому как у лестницы оказались разрушены сразу две ступени. Неприятно – но не смертельно. Куда хуже было то, что время уходило, но вряд ли сейчас что-либо решали пять минут. Я пер вперед с упорством, достойным лучшего применения, и в конце-концов оно было вознаграждено. Очередная дверь открылась – и я увидел перед собой хозяина замка.

М-да… Сказать, что он плохо выглядел – значит ничего не сказать. Огромная комната, кровать без балдахина, окна закрыты ставнями, воздух спертый настолько, что топор можно вешать. Благодаря своему уникальному зрению видел я во мраке этой комнаты вполне сносно, однако противогаза у меня не было. Последнее оказалось проблемой – всюду стоял ядреный запах грязных простыней и давно не мытого человеческого тела, меня чуть не стошнило от этого. И мужчина на этой кровати лежал – очень высокий, наверное, выше меня, широкоплечий, но весь высохший. Мышц, кажется, нет вовсе – одни кости.

Вообще, как говорил незабвенный Портос, «я уважаю старость, но не в вареном и не в жареном виде». Здесь же, такое впечатление, была как раз та ситуация – я не знаю, в каких отношениях этот человек был с остальными, встреченными мною в замке, но уж обеспечить старику какой-никакой уход можно было в любом случае. Его же, такое чувство, просто закрыли в этой комнате и оставили медленно умирать.

Да, кстати, никакой он и не старик. Присмотревшись повнимательнее, я сообразил, что хозяину замка лет сорок, вряд ли больше. Хотя в Средневековье люди жили меньше, может, у него уже и преклонный возраст… Только вот незадача – он выглядел старым не от возраста, а от истощения, уж это я определить способен.

– Ты кто?

Ну надо же! Пока я его рассматривал, хозяин замка умудрился не только меня увидеть, но и привстать. Привстать – ладно, выходит, он еще сохранил остатки сил, а отреагировать мог и на скрип плохо смазанной двери, однако, когда я сместился, он повернул голову за мной. Или у него слух, как у совы, или он меня все же видит. А ведь дверь я за собой закрыл.

Стоп. А ведь я дурак, и чтобы понять это, достаточно было внимательно посмотреть этой по недоразумению живой мумии в глаза. Зрачки были расширены настолько, что радужки видно не было. Спрашивается почему? Да потому, дурья моя башка, что он неизвестно сколько в этом помещении пролежал, и причем без света. Зрение должно было обостриться так, что кошки от зависти все до единой передохнут. Так что он меня и вправду видел, правда, неясно, насколько хорошо.

– Ты кто? – вновь спросил старик, напряженно вглядываясь в меня. Голос его был слабым и скрипучим. Ну что же, если хочет знать – пожалуй, стоит уважить. Тем более что мне стало интересно – какая хрень здесь произошла и почему в замке такой бардак?

– Наследник, не видишь, что ли?

– Нет, не вижу, – старик негромко заперхал, то ли закашлявшись, то ли засмеявшись.

– Ты еще скажи, что ослеп.

– Нет, не ослеп… Я вижу мальчишку с мечом, а наследника я не вижу.

Да уж, чувство юмора у мужика сохранилось. Видать, не все так плохо, как я думал. А может, он просто в том состоянии, когда уже все равно. Да уж, все может быть, и быть все может, и лишь того не может быть, чего совсем уж быть не может. Хотя… и это может быть. Такая вот немудреная присказка. Ладно, как говорил мой дед, «будем посмотреть и не будем загадать». Раз этот старикан решил поболтать перед смертью – поговорим. Все равно умирать он должен сам по себе. Интересно, кстати, а смерть от голода у них естественной считается?

Очевидно, этот вопрос я непроизвольно озвучил вслух, потому что старикан хрипло выдохнул:

– Ну разумеется. До меня же никто пальцем не дотронулся. Сдохну от естественных причин.

– А, ну, это замечательно. Кстати, я действительно наследник – других просто не осталось.

– И куда они делись?

– Я их убил, – просто ответил я.

– Чушь. Там были мои племянники, и двое были хорошими воинами, а двое – отличными! Ты же и меч-то толком держать не умеешь, это сразу заметно.

– Так я ведь не утверждал, что убил их честно.

– Ну да, в спину и героя можно ударить… а эти мальчики героями не были. Но тебе не уйти. В замке гарнизон, и тебя уже очень скоро будут искать. Мои племянники держали верных людей и хороших воинов.

– Не будет меня никто искать.

– Почему?

– А я их тоже убил.

Несколько секунд в комнате стояла напряженная тишина, а потом старик спросил на удивление нормальным голосом:

– Как?

– Просто. Я сильнее и быстрее любого человека, я вижу в темноте. А еще я умный, и если не могу победить честно – просто побеждаю.

Похоже, этот аргумент, честно украденный мною у великого Асприна, подействовал на хозяина замка сильнее всего. Вновь повисла пауза, а потом он сказал:

– Там, за воротами, намного больше людей… Там собрались родственнички поплоше и привели своих воинов.

– Значит, я их тоже убью.

– Ты не шутишь… Ты и впрямь веришь, что можешь убить всех.

– Я не верю – я знаю, – ответил я, хотя даже не представлял, как буду выпутываться из ситуации. Тем не менее умирающий мне поверил.

– Хорошо. Пусть будет так. Отомсти – и ты получишь мою силу.

– Не очень то вы их любите, – усмехнулся я.

– А за что любить этих ублюдков? – спросил маг неожиданно горько.

А дальше слова из него полились сплошным потоком – видимо, он очень хотел выговориться перед смертью. А я смотрел на него, слушал и поражался. Нет, в людей и их благодарность я не верил никогда, точнее, с того самого момента, как стал хоть что-то соображать, но здесь подлость громоздилась на подлости, да так, что становилось страшно.

Вроде бы ничем не примечательная история. Жил-был маг. Самый обычный черный маг. Уважаемый человек, между прочим. Кстати, черный маг (ну не удержался я, спросил) – это, оказывается, не синоним зла. Черный – значит, специализирующийся на неорганике, во всяком случае, это я для себя так перевел. То есть то, что в наших фэнтэзюхах называют силами стихий – земля, вода, воздух и огонь. А белые – это, соответственно, те, кто занимается органикой, то есть целители, менталисты (хотя управление сознанием – это вещь отдельная и до конца не познанная, но адептов этой хитрой специализации традиционно считают «белыми»), спецы по живой природе, занимающиеся животными и растениями, и, как ни странно, некроманты. Так что нет никакой доброй и злой магии, есть добрые и злые люди, а уж чем они занимаются при этом – дело десятое. К примеру, те же некроманты могут поднять мертвеца и заставить его напасть на другого человека, а могут приказать построить дом. Или, другой вариант, искусственно поддерживать жизнь в умирающем, пока целитель его лечит. В общем, вариантов масса, и действительность приобретает иной раз такие неожиданные формы, что никакой фантазии не хватит для того, чтобы их представить. Хотя, разумеется, чаще всего и добро, и зло куда банальнее.

Так вот, жил-был маг, специалист в огненной стихии, хотя это, конечно, условности. Четкой грани и узкой специализации, как у белых, черные не имеют, просто кому что больше нравится. Данному конкретному магу ничего не стоило, к примеру, разжечь пожар, раздуть его ветром, а потом погасить, вызвав дождь. Просто огонь ему был интереснее всего, и, соответственно, в управлении этой стихией он достиг немалого мастерства.

От других таких же магов он мало чем отличался – разве, пожалуй, тем, что был достаточно богат уже с детства. Магов в мире не то чтобы очень много, но конкуренция среди них серьезная, и, чтобы добиться богатства и положения в обществе, надо не просто быть магом – надо быть сильным магом. Ему же не надо было бороться за место под солнцем – он уже с детства был и богат, и знатен. Однако и это не слишком выделяло его среди других магов – те, кто получил свое положение по наследству, не были многочисленны, но не были и редкостью. В общем, человек как человек, точнее, маг как маг.

И его карьера была самой обычной. Вначале Гектор (да-да, тезка того самого героя Троянской войны, что был, на мой взгляд, наиболее достойным из всех павших в той легендарной резне) воспитывался в этом самом замке, в самой обычной семье феодала средней руки. Не самое богатое детство, конечно, но и не бедное, грешно жаловаться. Родители дали детям, двум мальчикам и трем девочкам, вполне достойное их происхождения воспитание и начальное образование. Впрочем, в этом мире для большинства дворян умения читать, писать и считать (часто на пальцах) было вполне достаточно. Простолюдины обходились и без этого.

У троих ребят, мальчика и двух девочек, с возрастом обнаружился магический дар – так, ничего особенного и даже ничего неожиданного. В конце концов, у их деда, погибшего не так давно в одной из бесчисленных междоусобных войн, тоже был дар, так почему его не может быть у внуков? Слабенький дар – вовсе не редкость.

Однако дар у мальчишки оказался отнюдь не слабым. Не сильным, в архимаги не вылезти, хоть наизнанку вывернись, но и не слабым, при должном развитии из него вполне мог получиться маг средней руки. Подумав, родители отправили его учиться в столицу, в Школу магии, благо обучение в ней было бесплатным. Главное, чтобы способности позволяли.

Способности Гектора позволяли обучаться в школе, а живой ум, усидчивость и некоторая толика удачи дали возможность окончить обучение без больших потерь и не вписаться в печальную статистику тех, кто это обучение не прошел. Таких, кстати, хватало – кто-то, не справившись с нагрузками или просто не имея достаточного ума, отчислялся (пять процентов), кто-то пережигал по неопытности свой дар (семь процентов), кто-то погибал из-за несчастного случая (тридцать два процента). Гектор справился.

Дар его сестер, кстати, никто даже не пытался ни оценить, ни развить. Зачем девушке из хорошей семьи еще и магия? Их задача замуж выйти да наследников нарожать. Нет, конечно, бывали и женщины-маги, но то были, как правило, выходцы из небогатых семей, ценой невероятных усилий пробивающиеся наверх, а среди обеспеченных дворянских семей учить девушек магии было не принято.

Неглупый парень, потомственный дворянин с родословной длиннее, чем у короля, неплохой маг, уверенно закончивший обучение – что это такое? Правильно, это – готовая заготовка для государственной службы, в том числе, для секретной. Как я понял из сбивчивого рассказа мага, после окончания пятилетнего курса обучения он получил предложение, от которого, подумав, не стал отказываться. А что, спрашивается, отказываться, если все равно особых перспектив не было? Наследовал имение его старший брат, а Гектору светила небольшая рента, обеспечивающая, правда, достойное существование, и пробиваться в жизни предстояло самому. Государственная служба в такой ситуации – не худший вариант, а с учетом того, что в Средневековье взрослели быстро, вообще вариант хороший. Во всяком случае, если себя показать сумеешь, то перспективный и денежный. А что еще молодому дворянину надо? Разве что публичной славы и признания, ну да это больше для не слишком одаренных умом, а власть и прочие возвышенные до заоблачных круч материи, как правило, начинают интересовать людей в несколько более солидном возрасте. Так что ломался пацан, как монашка перед дворянином, недолго – ровно столько, сколько требовали приличия. Три дня раздумий в компании с бутылками хорошего вина за королевский счет – и постоянно нуждающаяся в подпитке свежими и преданными телами и душами государственная машина пополнилась еще одним винтиком, сделанным, кстати, отнюдь не из бросового металла.

Так начался его путь служения отечеству в конторе, которая, насколько я мог понять, была аналогом то ли КГБ, то ли ЦРУ, то ли ГРУ… А может, она исполняла обязанности и этих контор, и еще каких-то, о которых я даже не слышал. Ведь смешно считать, что обывателю может быть известно что-то серьезное, а я, как ни крути, оставался банальным обывателем, так что какие еще существуют спецслужбы кроме тех, что на слуху, не знал, да и не интересовался ими. Впрочем, неважно.

Жизнь у парнишки была, что называется, нескучная. Гектор по молодости, как и положено, заносил хвосты своим старшим и более опытным коллегам, однако достаточно скоро его пустили в свободное плавание. Ну а дальше началась жизнь, полная приключений – то, чего одним всегда не хватает и чего другие стараются по возможности избежать.

Гектор был умным, но он был и молодым, и амбициозным, поэтому каким-то образом все же сумел пройти по лезвию ножа, не порезавшись, и годам к тридцати стал неким аналогом Джеймса Бонда и Штирлица в одном флаконе. Хотя нет, про Штирлица я, пожалуй, загнул – наш штандартенфюрер куда как покруче будет, такое глубокое внедрение мало кому по плечу. Скорее, все же аналог шустрого и любвеобильного англичанина, в средневековой, разумеется, ипостаси. Выкрасть секретные документы, соблазнить красотку из гарема, чтобы ее всю оставшуюся жизнь шантажировать можно было, или там прирезать кого втихую (ох, простите, оказаться первым на месте несчастного случая) – это как раз к нему. Такими вот тяжкими подвигами на благо родного королевства ушлый маг и занимался.

Ну, конечно, не так и плохо занимался, да и себя не забывал – с деньгами, как и в любой серьезной спецслужбе, проблем не было. К тому же, как я понял, крутил он и на стороне кое-какие гешефты, на которые начальство смотрело сквозь пальцы. Это у них было практически официальным способом пополнить свою личную мошну, ну да во все времена спецагенты имели какие-то привилегии. Не за «спасибо» же они постоянно шкурой рискуют – вот им и прощают намного больше, чем обычным людям. Правда, если что, и спрашивают с них куда строже.

Однако Гектор и тут умел находить золотую середину, не обижая себя и в то же время блюдя интересы государства. У начальства он был на хорошем счету, не в последнюю очередь еще и потому, что не пытался никого подсидеть. Оперативная работа нравилась ему куда больше, чем протирание кресла, пусть даже весьма дорогого и удобного. В общем, золотой фонд любой службы – грамотный специалист без особых запросов. Ну, это так казалось, правда – на самом деле запросы у Гектора, конечно, были, но, как он рассудил, садиться на кабинетную работу стоит, когда кроме грелки под задницу ничего уже и не хочется. Да и высот особых достичь, как оказалось, на государственной службе не так просто, как виделось вначале. Самые теплые места давным-давно расхватаны или королевской родней, или людьми с немалыми связями при дворе, так что свернуть шею в этом гадюшнике было, наверное, даже проще, чем на какой-нибудь войне.

А пока молодость еще заставляла организм подбрасывать в кровь новые и новые порции адреналина (маг, конечно, выразился иначе, но по смыслу я заподозрил, что с годами он стал самым обыкновенным адреналиновым наркоманом), Гектор объездил почти весь континент и даже большую часть островов, которые вокруг этого континента имелись. Вдобавок к тем навыкам, которые он приобрел в начале своего пути, а позже развил, когда его натаскивали для новой работы, маг научился еще очень и очень многому. И в магии подтянулся сильно, и в мастерстве владения оружием. А что – там увидел, там подсмотрел, у того книжку спер… Если есть хорошая база, нанизать на нее свежие умения не так и сложно, а школа, пройденная когда-то Гектором, была не просто хорошей – отличной!

Однако и связи с родней маг не терял. С сестрами, правда, общался мало – те повыходили замуж, разъехались… К тому же, они были намного старше Гектора, и это тоже не добавляло живости общению. Хотя, конечно, он и не забывал о них, периодически помогая одной деньгами (ну, неудачно она вышла замуж, ее муж разорился в одночасье, погорев на неумелых земельных спекуляциях – бывает), а двум другим – связями. Проще говоря, пристроил их детей на теплые места. Родная кровь, как ни крути, а кому в нашей жизни доверять и помогать, если не ближайшим родственникам?

С братом ему было несколько проще – разница в два года с определенного возраста не чувствуется. К тому же, брат никогда и ничего у него не просил – умный человек, он сохранил и преумножил отцовское богатство, умело ведя дела и удачно вложив деньги, свои и Гектора, в торговлю. К тому же, помимо этого брат еще и подвизался некоторым образом на государственной службе, официально занимаясь поставками в армию фуража и амуниции. Ну а покажите мне хоть одного бедствующего интенданта – я вам в лицо рассмеюсь. Вот и получилось, что ладили братья неплохо – во всяком случае, серьезных противоречий между ними не возникало.

Однако такая вот… ну, не идиллия, а нормальная жизнь (ха, нормальная, один брат – шпион, другой – под его прикрытием и, наверняка пользуясь его же секретными данными, на вполне законных основаниях приворовывает) продолжалась недолго. Средневековье – это еще и время постоянных войн, иногда мелких, междоусобных, а иногда и больших, с тотальной мобилизацией. Так получилось и здесь.

Ну, поцапались с соседями, всерьез поцапались – бывает. Причем сами пальцы гнули, да так, что хрен бы кто стерпел. Я бы и сам не стерпел, кстати. А вот то, что у соседа территории втрое и населения вдвое, – не подумали. С сильными лучше дружить, но эта здравая идея родилась почему-то слишком поздно. Умная мысля приходит опосля – это, наверное, для всех миров справедливо. В общем, когда три лязгающие металлом колонны вражеских рыцарей вломились на территорию страны, разрезая ее на части, сладко не пришлось никому. Ну а собирая войска, гребли всех, так что честный интендант во главе своей невеликой дружины оказался в первых рядах, когда король решился все же на генеральное сражение.

Брат Гектора в той битве погиб. Не то чтобы глупо или бездарно… он честно сражался во главе своих людей и командовал ими не блестяще, но вполне грамотно. Ничего удивительного, кстати, в Средневековье, где смерть – обыденность, трусов немного, а честь, особенно в дворянской среде, не пустой звук. Каждый дворянин с детства – воин, это результат общепринятого воспитания, и каждый дворянин – компетентный офицер. Однако такие вот подготовленные с детства профессионалы находятся по обе стороны фронта, и в битве на первые роли выходят другие факторы. Такие, например, как банальная численность. А вот с численностью у обороняющихся были проблемы.

Что может натворить хороший полководец, имея под рукой армию? Да устроить большой тарарам и, если получится, победить. Что может натворить хороший полководец, имея армию более сильную, чем у противника? Победить, естественно. А что он может, если полководец противника еще и, скажем так, не слишком опытен? Правильно, учинить жуткий разгром. Король государства-агрессора (хотя кто уж там первый начал – пес знает) был талантлив как полководец, имел полуторакратное преимущество в людях и противника, который никогда всерьез не воевал и опыта, соответственно, не имел. Ну, молодой еще, на трон полгода как сел – вот и наворотил дел. Король наворотил делов-то… А тем, кто оказался с оружием в руках на поле боя, пришлось за его ошибки отдуваться.

Правда, в этот конкретный исторический период была, на мой взгляд, некая доля справедливости в том, что полководец сражался во главе своих войск и, случись что, разделял их судьбу. В общем, молодого короля вынесли с поля боя с обломком копья в плече, но все же короля лучше охраняли, вокруг него стеной встали отлично подготовленные и вооруженные телохранители. Спасли, в общем, самодержца. А тем воинам, которые с первой минуты боя рубились в первых рядах, пришлось намного хуже, и мало кто из них ушел тогда живым.

Вот и брату Гектора не повезло. Правда, по неписаным законам этого мира, обе стороны потом без проблем смогли вывезти и похоронить своих павших, но это было для Гектора слабым утешением. Хотя, что уж тут поделать – судьба, от которой, как известно, не убежишь. В нее здесь верили намного больше, чем у нас. Я слыхал и раньше, что Средневековье воспитывает в людях фатализм, и сейчас мог в этом убедиться.

Однако и безнаказанным оставить такое положение вещей Гектор не захотел, и так уж получилось, что со своей личной местью стал спасителем государства. Проще говоря, он, воспользовавшись своими навыками разведчика, проник ночью на территорию вражеского лагеря и подкараулил их короля в том месте, куда даже монаршая особа ходит пешком и, что характерно, в гордом одиночестве. Ну а дальнейшее было уже делом техники, главное – не оставить следов и придать смерти видимость естественной, что избавляло от многих проблем в дальнейшем. Ведь когда короля убивают, за это надо мстить, и его подданные, сплотившись в едином порыве, устраивают грандиозную резню, а потом уже начинают бороться, в зависимости от ситуации, за власть или за место при наследнике. А когда король умер «сам» (ну, он не молоденький был, вот сердечко-то и прихватило), то вначале начался дележ, и про войну все как-то забыли. Ну а разгромленный, но не уничтоженный противник этим воспользовался и, собрав остатки сил, сумел выбить потерявшего централизованное управление противника за пределы своих земель. Издержки феодализма, точнее, феодальной раздробленности – каждый дворянин сам себе господин, и как только исчезает тот, кто по той или иной причине является авторитетом для всех, состоящая из дворянских отрядов армия мгновенно превращается в толпу. Бить толпу, как известно, намного проще, чем организованную армию – это азбука, вот и получилось то, что получилось. В общем, отбились, хотя вытеснить врага за пределы своей земли сумели тогда с невероятным трудом.

Причину смерти короля враждебного государства знал только Гектор – быть героем, конечно, здорово, но быть мертвым героем перспектива не из приятных. Знает двое – знает и свинья, а как только станет известно, кто же подло убил монарха, пусть и вражеского, за голову убийцы нельзя будет дать и медяка. Так что Гектор предпочел молчать и о своем выборе не жалел – все-таки он был профессионалом.

А со службы он ушел – опротивело все как-то. Смешно, но брат, зануда и домосед, был одним из тех якорей, что привязывали его к этой жизни. И Гектор вернулся в родной дом, где все напоминало о нем – наследников брат не оставил, жена его умерла, поэтому замок со всеми землями перешел в собственность отставного шпиона. Сестры, правда, тоже имели на наследство некоторые виды, но Гектор лохом не был, а потому, считая, что и без того немало помог (и продолжал помогать) и сестрам, и племянникам, делиться с ними не собирался. Покровители в столице у него были, и родственничкам пришлось дать задний ход, чтобы не получить по голове.

С родственниками жены брата (Гектор так и сказал – «жены брата», не прибегая к терминологии, подобной нашей, вроде теща-сноха-золовка, возможно, потому, что привык формулировать свои мысли немного бюрократически, а возможно, потому, что их обычаи несколько отличались от наших) дело обстояло еще проще. Какие-то права на наследство они по закону имели, но благоразумно решили не связываться. Нашлись доброхоты (конечно, нашлись – Гектор сам попросил пару знакомых об этой маленькой услуге), которые донесли между делом до ушей этих новоявленных родственничков, что граф ведь и на дуэль вызвать может, а рубака он знатный. Так что десять лет назад Гектор остался единственным владельцем замка и окружающих его земель. И, самое интересное, совесть его ничуть не мучила – с чего бы?

Так что осел Гектор в родных местах и жил себе спокойно – умный был мужик и решительный, повидавший мир и многому научившийся, это ему здорово помогло, особенно на первых порах. А еще ему помогало то, что он не боялся крови, ни своей, ни чужой. Особенно чужой. И, когда требовалось, готов был ее лить, как американские захватчики, баррелями.

Для начала он железной рукой навел порядок, попросту истребив многочисленных разбойников, расплодившихся во время войны. Потом навел порядок в крайне запутанной системе налогообложения, что дало ему немалый прирост доходов, а с крестьян при этом, что интересно, драть стали намного меньше. И всего-то пришлось пару своих же мытарей повесить. Несколько раз с соседями конфликтовал, но, будучи человеком хорошо подготовленным во всех смыслах и воякой опытным, громил их, что называется, «малой кровью, на чужой территории», имея с войн неплохие бонусы. Словом, преуспевающий феодал, иначе и не скажешь. И явно герой не нашего времени, в котором уже скоро не протолкнуться будет от метроайфонсексуалов.

Женился. Дважды. В первый раз неудачно, хотя и по любви – жена подхватила какую-то заразу и умерла от горячки. Целитель не успел буквально на пару часов, а сам Гектор, будучи черным магом, целительством не владел в принципе. От первого брака у него остался сын.

Второй раз он женился примерно через три года. Вторая жена… Ну, про нее разговор особый, хотя вначале она была, а может, просто казалась женщиной во всех отношениях положительной.

Идиллия кончилась несколько месяцев назад, когда о Гекторе вспомнила родная контора. Как известно, из нее уходят только вперед ногами, и это оказалось справедливо не только для нашего родного ФСБ – наверное, это правило вообще универсальное для всех миров. И пришлось Гектору срываться с места и ехать…

Куда он ездил и что творил, старый маг так мне и не сказал. Выдал только «тебе-то какая разница» и замолчал. Не хочет – не надо, любопытно, конечно, но не более. Молчал он, правда, долго, и я уже начал опасаться, что он все же решил окочуриться, но маг до такой мелкой пакости, видимо, решил не опускаться и, собравшись с силами, продолжил свой рассказ.

Из той поездки он вернулся, вымотанный и физически, и магически. Настолько вымотанный, что и магией пользоваться не мог. Я, конечно, не врач, но, полагаю, нервное истощение – самое точное определение его состояния. А дома его уже ждали. Супруга ждала, а с ней парочка его племяшей, которых он сам же в люди вывел. Чуть погодя подъехали еще двое, но приехали вовсе не затем, чтобы пообщаться с любимым дядюшкой. Нет, все было намного проще и банальнее.

Откуда вся эта шваль узнала, в каком он будет состоянии, Гектор не мог сказать ничего. Но вот знали, сволочи! А любимая супруга, что называется, обеспечила доступ. И племяннички заявились, чтобы поделить его, Гектора, земли, а заодно и знания магические прикарманить – один из них обладал кое-какими способностями. Только вот дурак он… был. Знания-то, может, из умирающего он выкачать бы и сумел, только вот для того, чтобы ими воспользоваться, нужно силы побольше, чем у этого сопляка. Впрочем, неважно. Что с этого поимела бы дражайшая супруга, Гектор не знал, но наверняка поимела бы, тут уж к бабке не ходи. Не от большой же любви к искусству она так рисковала.

Да уж, спаси меня, Боже, от друзей, а от врагов я уж как-нибудь и сам избавлюсь. Кажется, именно так говаривал принц в книге великого итальянского сказочника? Мудрая мысль. От врагов Гектор избавился сам, а свои, родная, можно сказать, кровь, пришли и в спину ударили. Ну, что поделаешь, предает только свой. Друзья – они часто фальшивые, а враги – они всегда настоящие. Тоже, кстати, не моя мысль, то ли слышал, то ли читал где-то, но все равно сказано верно.

Так что уложили его в кровать, заперли дверь и стали ждать, когда он тихо-мирно, естественной, заметьте, смертью скончается. Это им сразу два плюса давало – и магию на халяву, и перед королевским судьей, если что, потом с самым честным лицом сказать можно, что они к дядюшке даже пальцем не прикасались, любая магическая проверка это подтвердит. А чтобы этот самый дядюшка финт какой не выкинул, кто ж его, шпиона, знает, какие у него хитрости в голове и кинжалы в заднице имеются, взяли его сына в заложники, тем более что имели для этого все возможности – прибыли-то не одни, а с дружинами. Гектор насчет их облико морале никаких иллюзий не имел, но все равно в глубине души надеялся на что-то, да и сделать ничего все равно не мог. Понимал: как только умрет он, умрет и мальчишка. И все равно надеялся, что что-нибудь случится. Ну и вот, дождался – с его племянниками случился я.

Тут я спросил, а что за толпа собралась у стен замка и где, простите, его собственная дружина. Маг покряхтел, но все же с неохотой и каким-то смущением признался, что дружину его повязали ночью, прямо в казармах, и сейчас она находится все в том же лагере у ворот под охраной. Проще, конечно, было бы их всех перерезать, но, видимо, имелись у победителей на этот счет какие-то свои соображения. Охраняют же людей графа те, кто прибыл с его более дальними родственниками, – шила в мешке не утаишь, так что они тоже решили принять участие в дележе. Только вот припозднились малость. Впрочем, им наверняка кинут что-нибудь, как собаке кость. Не зря же они тащились сюда, в такую даль, поэтому их люди охраняли пленных с должным усердием.

Да уж, история мерзкая получилась. И хороший пример того, насколько сильна может быть человеческая ненависть. Ведь ради того, чтобы отомстить, маг готов отдать последнее, что у него осталось, – свои знания. Правда, может быть, он ждет, что в качестве благодарности я вытащу его сына? Может, и так, однако же молчит. Ну ладно, это его заморочки, а мне-то что теперь прикажете делать? Как-то не комильфо продолжить дело этих ублюдков – я, конечно, не светоч добродетели, но и со стариками воевать почему-то не привык. Повернуться и уйти? А зачем тогда я сюда пер да трупы штабелями громоздил? Зря, что ли? Пфе! Я зря да просто так никогда и ничего не делал и делать не собираюсь. Нет уж, так просто вам, господа, от меня не отделаться. В крайнем случае, получу еще какой-никакой опыт в резьбе по чужим костям, благо к крови за последнее время притерпелся.

Я решительно вскрыл свою многострадальную аптечку, выудил из нее шприц и ампулу с глюкозой. Конечно, я не медик, но, насколько хватает моих скудных познаний, это должно помочь и малость подзадержать лежащий передо мной полутруп на этой стороне бытия. Ну а если я ошибаюсь, хуже ему все равно не будет.

– Ну что, – говорю, – дедуль, не дергайся – сейчас будет немножко больно, зато жив останешься.

Он даже охнуть не успел, как я ему в вену содержимое шприца вкатил. А пока он в себя приходил, я подошел к окну, распахнул ставни. Мама дорогая, а ведь уже совсем светло!

– Зачем?..

– Что? – я обернулся.

– Почему ты мне помогаешь?

– Считай, что это моя прихоть. Лежи уж, ладно. Слугам твоим доверять можно? Хотя что я спрашиваю – нет, конечно.

Зло ругаясь мысленно на собственную мягкотелость, я отправился в ближайшую комнату. Там наверняка должен быть шнурок, звонок… да что угодно. Короче, потяни, деточка, за веревочку – и примчится, повизгивая от нетерпения, дежурный халдей. К умирающему хозяину не прибежит, разумеется, а вот к высоким гостям – всенепременно. А там я. Тоже гость, и тоже высокий, выше облаков, круче обрыва… Правда, на полдороге я остановился, вернулся и спросил у хозяина замка, так ли это. Оказалось, угадал – и впрямь веревка, только соединенная не с колокольчиком, а с магической сигнализацией. Тем лучше.

Рожу примчавшегося на зов слуги, одетого в какое-то подобие ливреи, описать довольно сложно. Пожалуй, нечто подобное было на картине с многозначительным названием «Не ждали». Для закрепления эффекта я слегка тюкнул его кулаком по голове. Слегка – это чтобы не покалечить, но он все равно свел глаза к переносице и мешком осел на пол. Правда, в мои планы оставлять его отдыхать не входило, поэтому я вылил на него пару литров тепловатой и затхлой воды из кстати подвернувшегося кувшина, поднял его на ноги и малость встряхнул. Что интересно, подействовало, и неплохо – в себя он пришел моментально. Задергался, заморгал, правда, пока еще явно не понимая, что же случилось, пришлось тряхнуть его еще разок.

– Значит так, каз-зел, – негромко, но очень доходчиво сказал я, увидев, что взгляд пленного стал осмысленным. – Хочешь умереть медленно и очень больно?

Тот замотал головой с таким усердием, что я подумал – оторвется. Ну и хрен бы с ней, конечно, жалко этого хмыря мне не было ну ни капельки, однако без головы все остальные функции этого никчемного организма тоже выключатся. Конечно, вместо них включится очень полезная функция разложения, но мне она сейчас не была нужна ни капельки. Этот препустой человечишка нужен мне был живым и, что немаловажно, относительно здоровым, поэтому я переборол острое желание свернуть ему шею. Вместо этого я поднял его на вытянутой руке и зашагал в комнату Гектора. Очевидно, халдея настолько впечатлил такой способ передвижения, что он даже не пытался протестовать. Вместо этого он покорно висел в моей руке и начал все сильнее и сильнее пахнуть.

Пинком распахнув дверь в комнату графа, я обнаружил, что тот выглядит уже малость поживее. Стало быть, подействовал мой укол. Замечательно! Ну что же, теперь можно и делами заняться.

– Слушайте, ваше графство, этот организм вам знаком? – спросил я, встряхивая безвольно повисшее тулово. Довольно упитанное, кстати, тулово. Взять бы его, да сало-то лишнее срезать. Без наркоза желательно.

Маг внимательно посмотрел на моего пленника и улыбнулся настолько радостно, что я сразу понял – будь дело у нас, слуга в лучшем случае немедленно отправился бы север от снега расчищать до конца своей короткой и несчастливой жизни. Здесь же… Ну, откуда я знаю, какие меры воздействия на предателей в этом мире предусмотрены. Хотя, судя по тому, как у пленного начали закатываться глаза, он в красках представил, что его ждет. Очень похоже, что ничего хорошего. Теперь он, думается, не знал уже, кого ему следует больше бояться – меня или своего хозяина.

– Значит, так, урод, – я решительно перехватил инициативу, – жить хочешь? Вижу, что хочешь. Так вот, у тебя сейчас очень мало вариантов. Я только что поубивал всех, кто сидел в этом замке, а сейчас пойду и перережу тех, кто расположился снаружи. Если я не вернусь, ты умрешь. Если умрет граф, ты тоже умрешь, когда я вернусь, только намного больнее. И не сбежишь, маячок я на тебя уже повесил, так что на краю света найду. Если же граф умрет, а я не вернусь, ты умрешь от посмертного проклятия. Знаешь, что это такое?

Закивал! Надо же, истово как закивал-то! Явно знает. Поразительно, я сам не знаю, придумал только что, а он – знает. Что же, это очень хорошо, даже очень хорошо, как любил говорить Буратино в фильме имени себя. Или в сказке? Не помню уже…

Как бы то ни было, со страшилкой я, похоже, угадал, да и с маячком, который не то что ставить не умел, но и вовсе минуту назад придумал, тоже. Улыбнувшись враз побледневшему халдею (надо же, а я думал, сильнее побледнеть просто невозможно… выходит, ошибся), я щелкнул зубами, вызвав у него очередной приступ паники, и продолжил свой монолог:

– Ну, раз глубину своего падения и сопутствующие ему риски ты осознал, то понимаешь, наверное, что единственный шанс для тебя – вымолить прощение у хозяина. В общем, когда я вернусь – тогда и займусь твоей судьбой. Командуйте, граф, а я пойду, поиграю в героя.

На этой минорной ноте я вышел, оставив сладкую парочку саму разбираться в своих взаимоотношениях. Не удивлюсь, если когда вернусь, то обнаружу, что маг сношает слугу и в прямом, и в переносном смысле, однако это меня не слишком беспокоило. Куда больше я опасался, что граф загнется от слабости. Впрочем, слуга с перепугу наверняка из кожи вывернется, но обеспечит ему необходимый уход. Старик (да какой он, если вдуматься, старик – как я понял, ему полтинника еще не было) умирать отнюдь не хочет, а против искреннего желания выжить медицина, как известно, бессильна.

Правда, в тот самый момент мне на ум пришла простая мысль: лучше, если за больным ухаживает женщина. По моим недавним еще впечатлениям, сравнивать женский и мужской уход – это все равно, что сравнивать «Мерседес» с «Нивой». Вроде и то и другое на колесах, и даже ездят вроде оба агрегата, только вот как-то по-разному. Секунду подумав, я остановился в дверях, обернулся и щелкнул челюстями:

– Да, братец, передай остальным, которые сидят в этих руинах забытого прошлого, что их мое предупреждение тоже касается, – и, видя, что моя мысль, высказанная столь высоким штилем, не может найти мозг адресата, пояснил: – Если с больным, не дай боги, что случится, я вернусь и всем здесь кишки выпущу. А тебе первому. Понял, каз-зел?

Похоже, контрольный выстрел в жопу помог слуге осознать всю сложность своего положения. Во всяком случае, он понесся за помощью с такой скоростью, что я еле успел убраться с его дороги. Удовлетворенно кивнув, я ободряюще улыбнулся графу и отправился выполнять задуманное. Правда, как это сделать, я еще даже не представлял.

Для начала я, чувствуя, как одежда на глазах намокает, поднялся на стену. Отсюда, с надвратного укрепления, открывался бесподобный вид на окрестности вообще и на лагерь вероятного противника в частности. Идеальная ситуация – там, за пеленой дождя, они не видят не только меня, но и, наверное, самого замка толком различить не могут. А у меня сейчас глаза – орел отдыхает и нервно курит в уголке сортира. Для того чтобы различить в лагере каждый камушек, мне не требовалось даже напрягаться. Вот этим своим преимуществом я и пользовался сейчас на полную катушку, совершенно бессовестно игнорируя тот факт, что противопоставить мне враги пока что ничего не могут. Ну и сами виноваты, нечего было вставать на моем пути. Даже случайно не стоило.

Лагерь, кстати, выглядел не слишком оживленным – очевидно, там даже если и проснулись, то под дождь вылезать не спешили, так что я достаточно долго наблюдал за ними абсолютно спокойно. Ну что же, обычный временный лагерь, разве что устроен очень добротно – не палатки с шалашами, а полноценные домики. Такое чувство, что щитовые, быстро собираемые и столь же быстро демонтируемые. А что – очень даже может быть. В местах, где дождь льет по нескольку месяцев без перерыва, такие домики – вполне разумный выход из ситуации, особенно если торопиться никуда не надо и с дорогами проблем нет. Хотя, конечно, стоило бы им всем не дома на горбу перетаскивать, а сидеть у теплой печки. Для здоровья полезнее, как говорится. Впрочем, мертвые не болеют.

В конце концов, из лагеря выехал одинокий всадник и направился по дороге к замку. На мой взгляд, если бы он прошел пешком, вышло бы быстрее, потому что расстояние было очень невелико, а лошадь еще и взнуздать надо. Однако тут сработал, похоже, тот самый рефлекс, который заставляет наших автомобилистов ехать на машине в расположенную за углом булочную, и пришлось коняге чавкать по грязи, везя седока навстречу его судьбе. Ну а завидная будет судьба или нет, ясно будет через пару-тройку минут.

– Эй, вы что там, заснули? – Голос у мужика был что надо. Громкий, зычный, в каком-нибудь хоре ему цены бы не было.

– Чего надо? – лениво отозвался я. Кстати, не играя совершенно – я вообще человек ленивый, и, чтобы хорошо сыграть роль, мне достаточно было просто дать волю этому доминирующему в моем характере чувству.

– Открывай ворота!

– А пошел ты… – все так же лениво отозвался я. Очевидно, ответ был правильным, так как вызвал у моего собеседника здоровый смех.

– Крис, ты, что ли?

– Какой, на…, Крис! Я вот сейчас выйду, да как дам…

– Ладно-ладно, успокойся, это я так… Что там у вас, живой?

– Живой, гад! Дышит, как сволочь. Ты не боись, как только что – сообщим, без своего не останешься.

– Так я тебе и поверил, – мужик хохотнул и, повернув коня, врезал ему по бокам каблуками. Конь послушно изобразил какую-то пародию на рысь, но скорость его от этого не увеличилась ни на миллиметр. В общем, он уехал, а я остался и перевел дух. Отсрочка времени у меня опять появилась, а значит, можно было вернуться пока в тепло и сухость. Воевать лучше ночью и из-за угла, а сейчас, в очень вероятном днем открытом бою, у меня шансов практически не было.

Весело насвистывая, я вернулся в комнату графа. Тот за время моего отсутствия повеселел еще больше и, кстати, расположился уже в другой комнате, большой, а главное, чистой. И слуги, точнее, служанки вокруг него метались с прямо-таки нереальной скоростью. Молоденькие, кстати, симпатичные, я прямо облизнулся.

Да и вообще, закрутилось все. Мужики вон трупы убирают, и на меня, когда я мимо проходил, с нескрываемым ужасом смотрели. Приятно, блин! А девочки все же ничего, ничего, да…

– Ну что, ваша светлость или как вас там, оживаете?

– Как видишь, – граф отхлебнул из поднесенной к его губам одной из служанок огромной дымящейся кружки. По комнате разнесся аппетитный запах наваристого мясного бульона. Потом он внимательно посмотрел на меня удивительно живыми, странно молодыми для такого изможденного лица глазами и усмехнулся: – Ну, что скажешь, спаситель?

– Да ничего особенного, подожду немного, а потом выжгу это осиное гнездо к чертовой матери. Вы имеете что-нибудь против?

– Да нет, в общем-то. Сколько я тебе буду должен за помощь?

– Много. Ответы на вопросы и, возможно, несколько уроков магии.

– Я согласен. Когда начнем?

– Когда дело сделаю. Сейчас нет желания время терять. Кстати, а та толстуха – она кто? Главная повариха?

– Какая толстуха?

Я в двух словах описал бабу, которую видел ночью. У графа вытянулось лицо, да так, что он стал похож на лошадь.

– Это была моя жена.

Я присвистнул. Ну ни фига себе, вкусы у человека! Впрочем, бывает и хуже. Правда, реже. Конечно, я в жизни всякое видал, но чтобы такой вот кусок сала у мужчин бешеной популярностью пользовался… Хотя, разумеется, в чужой монастырь со своим уставом лезть противопоказано, да и для здоровья вредно. А граф-то хорош, ничего не скажешь, ну да, в принципе, его проблемы. А вот то, что эта баба наверняка уже из замка выбралась и сейчас нам всю малину обломает, уже мои.

Примерно это я и сказал. Точнее, не все это, а последнюю фразу, плюс озвучил мысль о том, что упитанная полярная лисичка совсем недалеко бродит, зараза! Хорошо так сказал, в двух словах и трех жестах, причем жесты все были исключительно неприличными. Однако же, их смысл все поняли – интересно, наверное, кое-какие вещи для всех миров интернациональны.

А вот граф, что интересно, остался абсолютно, прямо-таки до безобразия спокоен. То ли от слабости, то ли потому, что крутой профессионал, и вместо эмоций начал сразу же ситуацию просчитывать. Два других варианта, о том, что он на всю голову отмороженный и на все ему плевать или что он просто не понимает серьезности раскладов, я отмел сразу. Все же в серьезных конторах дебилов и неадекватных личностей стараются не держать, особенно на оперативной работе. Я в шпионских играх, конечно, дилетант, но в данном случае это – обычный здравый смысл.

Подтверждая мою теорию о профессионале, взявшемся за решение задачи, граф внезапно зашевелился, пытаясь сесть. Одна из служанок ловко и сноровисто (ей явно уже приходилось в прошлом ухаживать за больными) помогла ему, подоткнула слабое тело со всех сторон подушками. Граф небрежно, истинно аристократическим жестом, который, даже будучи исполненным трясущейся рукой, не вызывал улыбки, отослал ее. Раз – и мы остались в комнате одни. Похоже, графа все еще боялись, что не могло не радовать. Пододвинув стул, я сел рядом с ним – так хоть при разговоре ему напрягаться не надо будет.

– Мальчик… Надеюсь, ты не обидишься, если я буду называть тебя так?

– Да мне как-то без разницы. Человека судят по делам его, а слова – это всего лишь слова.

– Ты выглядишь молодо, но говоришь так, будто тебе не меньше ста лет и ты – умудренный жизнью старец.

Я пожал плечами. Ну не будешь же объяснять человеку с веселыми и в то же время колючими глазами, что в моем мире телевизор и Интернет вываливали на меня ежедневно информации больше, чем здесь на некоторых за всю жизнь. Просто не поймет, а поймет – мне же хуже. Мы не умнее предков, но благодаря этому самому информационному потоку можем оперировать большими объемами сведений практически по любому вопросу. Другое дело, насколько полезны, а главное, достоверны эти сведения, но тут уж никуда не деться – у каждой ситуации свои издержки.

Вместо того чтобы развивать эту не слишком важную сейчас тему, я спросил:

– У вас есть какие-нибудь идеи?

– Разумеется, есть. Сейчас я дам тебе доступ к маячку, который висит на моей супруге, и ты, как минимум, сможешь ее найти и, возможно, остановить.

– Угу. Только вот я – не маг, ваших шестерок я на голимые понты взял. Как я ее найду?

На сей раз пришлось удивляться графу. Очень похоже, вначале не слишком-то он мне поверил, потому что улыбнулся покровительственно, мол, кому ты, мальчик, уши трешь, но потом, сообразив, очевидно, что шутками тут и не пахнет, спросил безо всякой иронии:

– Как это может быть? В тебе силы столько, что даже в моем нынешнем состоянии ее невозможно не увидеть. И силой этой ты управляешь – значит, инициирован!

Опа, опа, Америка – Европа! А ведь Шутник мне тер, что инициацию я пройду, только впитав знания этого самого старика. Интересно девки пляшут, по четыре сразу в ряд… И зачем это ему врать было? Или сам не знал? Как-то сомнительно, я бы даже сказал, крайне сомнительно. Мой персональный бог – кто угодно, но не дурак, да и наивным он не выглядит. Знает он тоже предостаточно, вон, парнишка, с которым я в тумане общался, то же самое говорил. Значит, Шутник мне соврал. Очень интересно… И зачем это ему, спрашивается? Ладно, сейчас это не слишком важно, с непонятностями разберемся позже. А там, глядишь, и самих богов за манишку возьму да с пристрастием поспрошаю – что, зачем да почему. Но все это потом, проблемы стоит решать по мере их появления.

– Считайте, что я об этом не знал.

– Странно… Ладно, с этим разберемся потом.

Ну надо же, насколько у нас мысли совпали. Никаких сантиментов и прочих интеллигентских охов-вздохов, голый прагматизм. Нет, мне этот старик положительно нравился.

– А сами можете ее отследить?

– Раньше мог, теперь– сил не хватит.

– А моей силой воспользоваться можете?

– Никогда! – старик вдруг с неожиданной силой схватил меня за руку и сдавил так, что я почувствовал это даже через все слои одежды. – Никогда не предлагай такое никому. Особенно белым… Выпьют до дна и выбросят. Это же мечта любого мага – бесплатная сила!

– Бесплатный только сыр в мышеловке. Что произойдет, если маг получит слишком много энергии? Столько, сколько не сможет освоить?

– Сгорит. Такое бывало, когда находили древние артефакты. Есть меры предосторожности…

– Стоп, об этом потом. Главное, что я сейчас, думаю, опаснее любого артефакта. Но за предупреждение спасибо, учту – донором для всяких самоубийц становиться как-то не хочется. И все же? Можете или нет?

– Нет. Я черный маг, и… Хотя есть у меня один артефакт, попробовать можно.

– Пробовать не надо – надо или делать, или не делать. Делаем? Готовы? Или мне валить отсюда, пока не поймали?

– Делаем, – маг вздохнул. – Ну и молодежь пошла. В наше время мы ждали, когда старший заговорить позволит, а ты ломишься вперед, как рыцарь на дракона.

– Ой, да ладно вам. На что угодно спорю, про вас когда-то говорили так же. Да и сравнение вы некорректное привели. Как рыцарь на дракона, надо же… Я-то, наивный, всегда считал, что рыцари делятся на осторожных и мертвых. И почему бы я, в таком случае, до сих пор жив?

Маг расхохотался, причем так заразительно, что я даже испугался, не хватил бы его нечаянно удар. Однако старик был еще крепок, отсмеявшись, он тут же посерьезнел и принялся объяснять мне, как выглядит артефакт и где он находится. Угу, щ-щас, буду я еще по закоулкам шариться, скрытые пружины искать да оглядываться, чтобы в спину, случись, не дай Артас, ошибиться, не прилетело что-нибудь тяжелое, острое, да еще и со смазанным каким-нибудь непотребством наконечником. В общем, пару минут спустя я уже шагал по коридору, пугая своей наглой рожей слуг и держа совсем легкого мага на руках, как ребенка. А тот ругался нехорошими словами. Ну надо же, его, понимаешь, несут, ухаживают, можно сказать, заботятся, а он еще ругается… Кстати, обороты некоторые интересные были, так что я их на всякий случай запомнил – вдруг пригодятся.

Короче говоря, очень скоро мы сидели в кабинете мага за очень удобным столом, кстати, практически неотличимым от обычного письменного стола, вроде того, что у меня дома годов этак с семидесятых, если матери верить, стоял, разве что материал получше – красное дерево, а не ДСП. Ну а между нами, в центре этого стола, располагался искомый артефакт, не имеющий, кстати, ничего общего с моими ожиданиями. Как там в фэнтези пишут – кристаллы всякие, жезлы, посохи (хе-хе, вот ведь как наших писателей на фаллические символы тянет) и прочая мишура. Здесь всего этого и в помине не было – просто куб с гранями сантиметров по двадцать из темного металла. Похоже на самое обычное, ничем не примечательное железо, да и по весу вроде оно и есть. Килограммов шестьдесят примерно, а то и больше. Ну ладно, сейчас я его извлек и поставил, а как граф раньше такую бандуру ворочал? Впрочем, наверняка до недавнего времени он не был таким доходягой, да и магия была при нем, наверняка помогала.

Как объяснил мне граф, удивляясь моей дремучести и несравненному невежеству, придать артефакту можно любую форму, но зачем? Нет, в городах аристократы могут поизгаляться с перстнями и прочими колье, но лично ему важно содержание, а не форма. Что же касается материала, то подходит любой, все равно внутреннюю структуру его придется менять. Так, я не понял, они что тут, кристаллическую решетку металла, если надо, меняют по собственному усмотрению, да еще и как хотят? Зря, похоже, я считал этот мир недоразвитым, мы каждый атом в сплаве ориентировать еще не научились и вообще хрен знает, научимся ли. Хотя… Что-то я слышал, что умеем уже, но сам, как практик, ни разу не сталкивался, ну а чего я не видел и не проверял – то сказки.

Кстати, работал артефакт довольно просто. Есть такой закон природы – стремление к равновесию, проще всего посмотреть, как он работает, можно на примере сообщающихся сосудов, уровень в которых всегда одинаковый. Здесь – тот же принцип. Мы в получившейся системе были сосудами, а артефакт играл роль соединяющей сосуды трубы. Предстояло перелить часть содержимого из наполненного сосуда, то есть из меня, в сосуд пустой. Главным тут было не переборщить.

Сработали на удивление чисто и столь же удивительно быстро. Секунд пять – и порядок, старичок, заметно порозовев, даже попытался встать. Правда, ничего у него не получилось, так что пришлось ему отдыхать, безвольно откинувшись на спинку стула, но, когда он открыл глаза, в них я увидел страх. А слова Гектора убедили меня в том, что мне не показалось – он и впрямь меня боялся.

А чего, спрашивается, бояться? Ну, энергии – нереальное количество, поболе, чем у местного архимага будет, причем «сосуд» мой отнюдь не полон. Скажем так, во сколько раз больший резерв я могу накопить, Гектор не мог сказать в принципе. «Как бездонная бочка», – сказал он, употребив на удивление знакомую идиому. Очень, кстати, радует – значит, при нужде я могу любого местного мага уделать просто за счет грубой силы. Вообще шикарно получается – я и в магии силен и необучен, и в фехтовании. Разве что в рукопашке ситуация получше. Хотя, конечно, неограниченная сила – это здорово! Как только научусь ей пользоваться – ух, я здесь всем покажу, где раки зимой поселяются!

Однако испугало графа не количество силы, которую я мог при нужде мобилизовать, а ее структура. Как я понял из его не вполне научных объяснений, сила каждого мага имела такие же индивидуальные отличия, как, например, отпечатки пальцев. Как это возможно, я не понял, для меня то же самое электричество – оно и в Африке электричество, хотя, может, тут было бы корректнее сравнивать с частотой переменного тока? Не знаю. В общем, суть-то не в этом, главным было то, что у всех сила вроде бы и разная, но подчиняется единой классификации. Если грубо, ее, опять же, можно четко разделить на «черную» и «белую», причем возможно преобразование одного вида в другой. Очень, кстати, удобно.

Так вот, моя сила не была ни черной, ни белой. Она была вообще непонятной, аморфной, при этом легко преобразуясь, во всяком случае, в черную – точно. Ну да, если Артас у нас бог Хаоса, значит, и моя сила должна быть сродни Хаосу, достаточно вспомнить, как меня водопад принял. Значит, очень вариативная энергия – это же здорово! И впрямь можно насчет раков подумать… Или чтоб раком всех! А пугаться не надо – я так и сказал графу. Тот поморщился и выдал еще одну вещь.

Помните, нас все доморощенные чудотворцы дырами в ауре пугали? Да и сейчас пугают, жучилы! А ведь аура-то и вправду есть, и настоящий маг ее умеет видеть. У каждого она своя, только вот у меня она, опять же, нестандартная. Ни черная, ни белая, ни разноцветная, ни серо-буро-малиновая, в конце концов. Она у меня серая, безликая и вдобавок во многих местах разорвана. Небольшие такие разрывы, как сеточка из шрамов. Для любого мага разрыв ауры – это очень, очень серьезно, через него утекает энергия. А у меня не утекает. Ну вот не утекает, и все, зато, сталкиваясь с энергией этого мира, моя непреобразованная сила превращается в нечто непонятное. Пена какая-то, тоже серая… А главное, она разрушала любое магическое воздействие, направленное на меня извне – не удержался Гектор, пощупал. Даже не то чтобы разрушала, а поглощала, пополняя тем самым мой резерв. Это что же, выходит, из магических всяких прибамбасов в меня сколько угодно палить можно? Этот вопрос я Гектору и озвучил. Он помялся немного, помялся и сказал, что да, так и есть, только вот он бы рисковать не стал – мало ли какой у моей неожиданной защиты предел прочности. Ну что же, будем иметь в виду – глядишь, и пригодится.

Словом, наговорил мне граф три воза арестантов, а сам тем временем своими ручками, слабыми да трясущимися, успел безо всяких видимых усилий расставить на столе кучу банок-склянок, воняющих, как будто в сортир уличный зимой шланг с паром запихали, узор непонятный начертил… Точнее, не начертил, а насыпал порошков разных цветов, больше всего напоминающих толченые детские мелки. Как он мне объяснил, в его состоянии, да на заемной энергии, творить заклинание напрямую смерти подобно, а вот предметная магия – самое то, что надо. Вот на этой фразе он и поджег одну из дорожек, использовав для этого самую обычную, ничем не примечательную спичку. Нет, про непримечательную я, конечно, погорячился, она была вдвое больше тех, к которым я привык, но в целом предмет был вполне узнаваем, а главное, по действию не отличалась – чиркни о камень да пользуйся.

«Мелок» горел, как порох, и цвет огня у всех дорожек был одинаковый, во всяком случае, разницы за ту секунду, что мои глаза еще хоть что-то различали, я не увидел. Вспышка такая яркая получилась, что у меня слезы из глаз даже не брызнули – выплеснулись. Если в составе этих порошков нет магния, то я готов собственную кепку съесть и не подавиться. А этот гадский папа не предупредил, говорил потом, что просто не подумал. Мол, с этим эффектом даже дети знакомы. У, зараза старая, так бы и прибил!

Правда, когда я все же проморгался, то офигел еще больше – прямо передо мной был трехмерный план замка, нечто вроде голограммы, только круче. В общем, знаменитые американские 3D рядом не стояли – полный эффект присутствия! Я такое видел, когда однажды в старом кинотеатре был – он не работал уже, но оборудование и кое-какие фильмы сохранились, вот мне по знакомству и показали. Наша штука, отечественная, ее то ли в семидесятых, то ли в восьмидесятых сделали и даже эксплуатировали вовсю. Нынешние технологии, пожалуй, послабже будут. Жаль, все это, когда недоброй памяти реформаторы пришли, сгубили на корню.