Коготь Химеры Павловский Сергей
– Точность – вежливость королей? – Секретарь-референт с изысканно уложенной шевелюрой тонко улыбнулся и понимающе кивнул.
– И финансовых воротил вроде меня, – хохотнул Док.
Своего секретаря Игоря он выбирал долго и придирчиво – из трех сотен кандидатур. Зато отношения, которые теперь сложились между ними, смело можно было назвать искренними и дружескими. Док относился к секретарю по-отечески и мог сказать положа руку на сердце, что ему хотелось бы именно таким видеть родного сына. Русоволосый красавец двухметрового роста, интеллектуал и интеллигент в пятом поколении! При этом отнюдь не изнеженный самовлюбленный Нарцисс – второй дан каратэ, школа Шато-кан, мастер спорта по альпинизму. Все у парня при себе. В свободное время (честно говоря, в последний год этого у Дока было предостаточно) он научил Игоря «коронным» приемам дзю-дзюцу и стрельбе «по-македонски» – с обеих рук одновременно. Секретарь платил ему взаимообразно – искренней сыновней преданностью и почтительностью. А в свободное время охотно давал Доку уроки придворного этикета и международного политеса.
– Но у нас, Сергей Николаевич, еще один, незапланированный, гость.
– Кто такой? – нахмурился Док.
Незапланированных гостей он терпеть не мог – неискоренимая привычка, оставшаяся в наследие от Зоны.
– Мистер Майкл Чандлер – Генеральный директор ЦРУ.
– О! Это хорошо, Игорек! Это значит, что крысы зашебаршили. Что ж… Встреча неофициальная, без протокола и без галстуков, инициаторами встречи выступали они. Я ответил: в любом представительском составе, в любое удобное для них время. Но! На моей территории. А если одним из представителей мирового сообщества избран шпион, хоть он и Генеральный директор Центрального Разведывательного Управления США, с этим Миром не все в порядке. Согласен?
– Абсолютно и полностью.
Трехъярусный отель в Каннах, где Док арендовал целый этаж, нельзя было назвать фешенебельным, респектабельным или просто роскошным. Ни один из этих эпитетов не подходил к протокольному гостиничному заведению, в котором ночевали, столовались и тусовались лишь высшие сановные особы первых государств Мира. Изысканная простота, созданная руками величайших современных мастеров всех направлений – столяров, каменщиков, художников, архитекторов, сантехников, дизайнеров, – соперничала, но самым немыслимым образом гармонично сочеталась с вычурной лепниной мастеров прошлых веков. О вышколенном персонале отеля вообще говорить не приходилось. Он, этот персонал, попросту отсутствовал. И, казалось, все в отеле происходит по мановению некой волшебной палочки: постель застилается сама по себе, стулья и кресла сами становятся на место, обеденный стол сам сервируется столовыми приборами восемнадцатого века, которые так же незаметно потом растворяются в пространстве.
Док, утопая в бархатном ворсе ковра, неспешно проследовал длинным прямым коридором и уперся в двустворчатую дверь, которая, как и полагалось в этом волшебном заведении, распахнулась сама собой. Док с порога подарил присутствующим широкую улыбку и радушно развел руками.
– Рад вас приветствовать, господа!
Собрался весь цвет мирового сообщества в количестве пяти человек. Правда, господина Чандлера к «цвету» можно было отнести с большой натяжкой. Остальных четверых – безусловно и по заслугам. Господин Ли Сунь Чжань – Генеральный секретарь ООН. Господин ван Райцигер – действующий Председатель Европарламента. Господин Поборски – глава ЮНЕСКО. Наконец, господин Лайтерман – крупнейший финансист всех времен и народов.
Док обошел гостей по кругу, царапнул шершавой, натруженной ладонью по холеной коже мировых заправил, сотворил еще одну протокольную улыбку.
– Право, господа, наша встреча неофициальна и дружественна, а потому я предлагаю провести ее в Круглом кабинете – там атмосфера более непринужденная и уютная.
Дверь в смежный Круглый кабинет тотчас гостеприимно распахнулась, и Док с одновременным поклоном головы приглашающе взмахнул рукой. Возражений, как и ожидалось, не последовало. Гости чинно разместились за круглым низким столом в глубоких раковинах прохладной светлой кожи. На столе, инкрустированном слоновой костью и перламутром, потели в серебряных корытцах со льдом бутылки с минеральной водой и отсвечивали нежной голубизной стаканы из горного хрусталя.
– Господа, вы, кроме господина Чандлера, уже знаете мой непринужденный нрав и привычки. Потому предлагаю без церемоний – весь спектр напитков в вашем полном распоряжении. Прошу вас только сделать заказ. Итак, господин Ли Сунь?
– Благодарю, мне достаточно воды.
– Господин Райцигер?
– Не откажусь от чашечки крепкого черного кофе без сахара и рюмочки коньяка.
– Чудесно. С удовольствием разделяю ваш вкус и заказ, только я пью кофе с двойным сахаром. А вы, господин Поборски, что предпочитаете в это время дня?
– Джин-тоник со льдом.
– Господин Лайтерман?
– Зеленый чай без сахара.
– Мистер Чандлер?
– Двойной бурбон с содовой и льдом.
– Чудесно, господа. Я рад, что наш диалог налаживается.
Английский Дока в части произношения, конечно, оставлял желать лучшего, но чисто лингвистически был безукоризнен.
– Да, разрешите вас поздравить. – Лайтерман разложил на объемистом брюшке пухлые ладошки и лукаво прищурился.
– С чем же?
– В рейтинге самых богатых людей мира, по версии журнала «Форбс», вы заняли первое место. Они оценивают ваш капитал в девятьсот миллиардов долларов.
– О! Спасибо за поздравление, но я не слежу за публикациями в «Форбсе». К тому же налицо явное преуменьшение – у меня есть все основания полагать, что мой капитал давно перевалил за триллион.
Лайтерман, конечно, и глазом не моргнул, но остальные господа смущенно переглянулись друг с другом, а мистер Чандлер хохотнул грубовато и буркнул под нос, тихо, но явственно:
– Хотелось бы знать происхождение столь сказочных капиталов.
Это звучало неучтиво, но Док только ухмыльнулся в ответ.
– А вы, мистер Чандлер, прекрасно знаете их происхождение. Я никогда ничего не скрывал. Золотые и алмазные рудники в Анголе – главный источник моего капитала. Все остальное – нефть, газ, атомная энергетика – уже поздние наработки.
Чандлер сделал щедрый глоток бурбона из стакана, что уже материализовался на столешнице перед ним, откинулся на спинку кресла.
– А знаете, господин Крыленко, мне охарактеризовали вас как человека откровенного.
– Да, – тотчас согласился Док, – откровенность – мое оружие.
– Я тоже на редкость откровенный человек.
– Да? – Док недоуменно поднял бровь. – Странно… при вашей профессии…
– Тем не менее это так. Так вот, разрешите и мне быть откровенным. И не сочтите мою откровенность за грубость или желание… обидеть вас. ЦРУ, которое я представляю, навело… хм… некоторые справки и…
– То есть, ваше ЦРУ попыталось сунуть нос в мои коммерческие дела? Знаете, я в этом и не сомневался. И что же? – Док тоже откинулся на спинку кресла и снова ухмыльнулся.
– Мы получили минимум информации, но и та, которую получили, свидетельствует о том, что производительная мощность ваших рудников… э… значительно завышена.
– Производительная мощность моих рудников такова, – невозмутимо отрезал Док, – что я могу завалить золотом и алмазами весь мировой рынок, подорвав тем самым мировую экономическую систему и вызвав невиданный по размахам кризис. В чем, не сомневаюсь, не заинтересован никто из присутствующих.
Он с вызовом обвел мировую элиту взглядом, в котором зло полыхнули желтые искорки.
– Нет, нет, конечно! – Лайтерман испуганно взмахнул ладошками, Райцигер в смущении шмыгнул носом, а Ли Сунь Чжань едва слышно крякнул.
Чандлер отхлебнул «бурбона», промокнул губы салфеткой.
– Впрочем, это дело мировых финансистов, а нас, шпионов, волнуют другие вопросы.
– Какие же? – Док с вызовом уставился на него.
– Наличие у вас, господин Крыленко, целой армии, вооруженной по последнему слову техники, хорошо обученной и боеспособной. Численность вашей армии, по нашим данным, составляет десять тысяч человек. Авиакрыло насчитывает сорок единиц – истребители, штурмовики, боевые и транспортные вертолеты. Флот – два многоцелевых корвета новейшей конструкции. Да все вооружение у вас только последних технических разработок. Зачем вам такая армия, господин Крыленко?
– А это вы спросите лучше у господина Сунь Чжаня.
Китаец важно кивнул.
– По международным договоренностям армия господина Крыленко представляет собой многонациональный миротворческий контингент ООН в Африке.
– Да, и добавлю: эффективно работающий контингент. – Док поднял вверх указательный палец. – И вам это хорошо известно, господин Чандлер. Мы окончательно покончили с пиратством в Бискайском заливе и полностью урегулировали межэтнические конфликты в Сомали, Эфиопии, Либерии и Ботсване. Так, господин Сунь Чжань?
Китаец снова важно подтвердил слова Дока кивком.
Чандлер досадливо сморщился – видимо, дипломатические экивоки ему действительно претили. Доку такое отношение нравилось.
– Ну хорошо, я, конечно, все это знаю. – Чандлер повертел в руках пустой стакан. Откуда-то из-за портьеры тотчас тенью метнулся гарсон и выставил перед ним новый, с порцией виски «на два пальца». Директор ЦРУ удовлетворенно кивнул и продолжил:
– Сформулирую вопрос по-другому: вам-то, лично вам, зачем такая армия? Ну да Господь с вами, можете не отвечать. Но вот что интересно: почему в вашем многонациональном воинстве нет ни одного американца?
Док рассмеялся, открыто и весело, даже слезы на глазах выступили. Достал из кармана белоснежный носовой платок, промокнул слезы.
– Я так и знал, что господина Чандлера, как истинного и истого янки, волнует именно этот вопрос. Ну почему в моем бравом воинстве нет ни одного американца? Хотите откровенно, но только без обид?
– Да, хочу. – Шеф всех суперагентов США упрямо мотнул головой.
– Я четко сказал: моя армия представляет многонациональный контингент. Подчеркиваю – многонациональный!
– И? – Чандлер даже приподнялся из своего кресла.
– И, мистер Чандлер, – Док вызывающе уставился прямо в водянистые, неопределенного цвета глаза цээрушника, отчеканил раздельно и четко: – Я не знаю такой нации – американцы. Вы, к примеру, потомок древнего английского рода. Ваш прапрадед иммигрировал в Америку в начале девятнадцатого столетия. Следовательно, вы англичанин. Это я понимаю. А вот американец… Нет, не знаю такой нации.
Гробовая тишина, повисшая в воздухе после заявления Дока, была лучше и крепче всяких слов. Лицо Ван Райцигера вытянулось, в глазах китайца полыхнула и тотчас погасла злорадная искорка одобрения, Поборски вжался и утонул по макушку в своем кресле, а Лайтерман испуганно заморгал. Чандлер залпом осушил стакан, будто вместе с виски проглотил и обиду.
– Да, не сочтите это за оскорбление, – поторопился замять неловкую паузу Док. – Я глубоко чту и уважаю ваше могучее и истинно демократическое государство, уважаю и почитаю его как сообщество свободолюбивых граждан, но – он беспомощно развел руками – ничего не могу поделать со своими принципами. А потому свою армию комплектую из представителей наций, которые в прошлом или в настоящем времени доминировали над остальными нациями в чисто военном отношении. Именно по этой причине в моей армии в равных пропорциях представлены скандинавы, англичане, немцы, славяне, японцы, а также южноафриканские буры.
– Но почему в вашей армии нет ни одного африканца? – вдруг подал голос Поборски.
Док уже хорошо знал этого немногословного поляка, они даже успели подружиться, поэтому вопрос главы ЮНЕСКО его несколько удивил. Док призадумался ненадолго и, сокрушенно вздохнув, произнес:
– Вас волнует, почему в моих… хм… военных образованиях нет… хм…. Как бы это точнее… афроамериканцев, афрофранцузов, афронемцев и просто африканцев? Мне не хотелось бы прямо отвечать на этот вопрос, но я отвечу – истинами древней легенды.
Итак, много столетий, даже тысячелетий назад на берегах нынешнего Черного моря жило многочисленное воинственное и гордое племя скифов. Царем их был Аркан, может, не очень мудрый царь, но чрезвычайно гордый и смелый. Основу его войска составляло элитное воинское подразделение – Скуфь. Однажды царь задумал воинскую операцию в дальних пределах. Конкретно, то был Египет. Накануне операции царь Аркан женил всех своих отборных бойцов на отборных скифских девушках. Если верить легенде, то в один день было сыграно сто тысяч свадеб. И сам женился – на прекрасной, гордой и воинственной Ариде. После медового месяца войска отправились в дальний поход. Их воинская операция затянулась – ну как, к примеру, затянулась операция ваших, мистер Чандлер, войск в Ираке и Афганистане. И через много-много лет к Аркану прибыл гонец с родины. Он довел до сведения царя, что жены воинов Скуфи напропалую совокупляются с рабами, а более всех усердствует его законная жена-царица. Царь, безусловно, стал немного «крэйзи», но совладал с чувствами и не совершил необдуманных и поспешных действий. Гонца же отослал обратно в Скифию со строгим приказом: нечестивым женам тотчас покинуть пределы Скифского государства вместе с прижитыми от рабов детьми. Первенцев же, от воинов Скуфи, оставить дома.
Но жена его, Арида, не послушалась царского наказа, как не послушались его и прочие блудные жены. Тогда Аркан привел дела в порядок, оставил на завоеванных землях ограниченный воинский контингент, а сам с основными войсками двинулся домой, в родные пенаты. А на границе своего государства неожиданно столкнулся с многочисленным войском, которое преградило ему дорогу.
Войско состояло из крепких юношей, хорошо вооруженных и настроенных очень агрессивно. Царь-то, в отличие от его воинства, догадался, откуда взялись юноши. Но скрытен был Аркан, и воинов своих не информировал, дабы не снижать их боеспособность. А войско противника состояло из тех самых детей рабов и неверных скифских жен. Бились они три дня, бились отчаянно, жестоко, и не могли отборные, закаленные в боях войска Аркана победить детей рабов. Не боялись они ни стрел, ни мечей, ни копий. И тогда, поразмыслив, приказал царь своим воинам вместо оружия взять в руки бичи. И при первом же щелчке бича молодые бойцы побросали оружие и кинулись врассыпную, хотя доселе не знали кнута. После этой решающей битвы царь скифов Аркан сделал философский вывод: всякий раб, даже рожденный от свободной женщины, получает в наследство от своих предков-рабов лишь шкуру, которая всегда помнит кнут.
Кстати, после этого фиаско царица Арида таки сбежала со всеми неверными женами, и от них, как гласит легенда, взяло свое начало прославленное племя амазонок.
Я достаточно ясно ответил на ваш вопрос, господа?
– М-да… – Ли Сунь Чжань только покачал коротко стриженной головой. – Вы чрезвычайно интересный и умный человек… У меня после такого ответа даже нет оснований заподозрить вас в расизме. С другой стороны… ох, и хитрый вы человек, господин Крыленко.
– Спасибо за комплимент. – Док отвесил главе ООН почтительный поклон. – Однако, господа, мы все время отклоняемся от темы. И, как человек откровенный, спрашиваю: чем обязан такому высокому мировому представительству?
Конечно же, лукавил Док, еще как лукавил! Прекрасно знал, чем обязан. Сам и готовил тему. В течение полугодия готовил, тщательно и скрупулезно – вместе с контролером. И сейчас эта тема в исполнении мировых заправил звучала так: «Военные действия на Украине приняли беспрецедентный масштаб. Несмотря на все усилия правительств Украины, России, Белоруссии и мирового сообщества, границы Чернобыльской зоны продолжают расширяться, что создает угрозу человечеству в целом.
Коалиция трех славянских стран практически исчерпала свой военный потенциал и несет в войне несоизмеримые человеческие потери. Тем не менее границы Зоны продолжают расширяться, и если раньше действия исчадий Зоны носили хаотичный характер, то теперь стали целенаправленными и организованными, словно ими управляет чья-то уверенная рука в виде правительства. Главное – моральный дух войск мировой коалиции сломлен. Если солдаты Украины, России и Белоруссии воюют на пределе сил, то солдаты и офицеры международного контингента ООН наотрез отказываются участвовать в военных действиях в районе Зоны.
В связи с вышесказанным… Не может ли он, господин Крыленко, олигарх и меценат, владелец рудников, фабрик, заводов и пароходов, любезно предоставить свою армию для участия в боевых действиях против Зоны?»
Олигарх и меценат глубокомысленно сморщил лоб, призадумался на целых две минуты, в течение которых мировая элита ждала, затаив дыхание, и наконец выдал соломоново решение, предварительно, однако, сказав в назидание:
– Вот с этого, господа, и следовало начинать, а не копаться в моих карманах, как это попытался сделать господин Чандлер. – Несмотря на всю свою непробиваемость, господин Чандлер при этих словах густо покраснел. Впрочем, возможно, просто сказывалось действие виски. – Что касается боевого духа войск, то вы сами подтвердили, что мой принцип комплектования армии единственно правильный. И скажу, не преувеличивая, с законной гордостью: бойцам моей армии страх неведом и воевать они умеют.
А теперь, господа, я задам вам вопрос, который покажется странным и ответ на который я… Что там греха таить, я знаю – ответ будет отрицательным. Итак, господа, вы готовы к моему вопросу?
Все одновременно закивали. Док, словно учитель нерадивых учеников, обвел аудиторию пристальным, строгим взглядом и выдал:
– А вы не предпринимали попыток ДОГОВОРИТЬСЯ с обитателями Зоны? А, господа? Вы ведь утверждаете, что ими в последнее время управляет чья-то невидимая рука. Пробовал кто-нибудь из вас нащупать эту руку?
Чандлер поперхнулся третьей по счету порцией виски. Челюсть Ван Райцигера отвисла до пупа. Лайтерман изумленно вскинул брови, словно удивился: почему эта мысль раньше не пришла ему в голову? Поборски едва заметно улыбнулся: он-то знал, к чему клонит господин Крыленко, и именно через него Док подводил мировых чиновников к необходимому решению. Только Ли Сунь Чжань остался беспристрастным – сказывалась и высшая политическая школа, и восточная сдержанность.
Док держал паузу, достойную великого артиста. Выдержал, надавил на собеседников, задавая нужный тон.
– Так что, господа, не пробовали? Не пробовали… А если я возложу эту миссию на себя? Со всеми, конечно, полномочиями?
Элита приходила в себя медленно, но пришла-таки в сознание.
– Как вы собираетесь это сделать? – воодушевленно взвился Лайтерман.
– Для начала налажу контакт. Как? Моя проблема. Скажу только: у меня есть четкий план, но позвольте пока никого из присутствующих в него не посвящать.
– Авантюра, – хмыкнул Чандлер.
Док пожал плечами.
– Может, и авантюра. Но кому, как ни вам, господин Чандлер, лучше знать, ведь ведомство, которое вы возглавляете, специализируется исключительно на авантюрах. Мир развивается только благодаря авантюристам. Авантюристам в науке, в искусстве, в политике. И если бы Колумб не был авантюристом, не было бы и вашей Америки. К тому же цыплят, как гласит русская поговорка, по осени считают.
– Хорошо, хорошо. – Сунь Чжань примирительно поднял обе руки. – Допустим, вам удастся наладить контакт. Что мы можем им предложить и что они предложат нам?
– Что? Мне кажется, что Зону следует рассматривать как некое независимое государство. Это, господа, реальный факт, существующий независимо от того, хотим мы этот факт воспринимать или нет. Потому я и предлагаю вести переговоры с точки зрения объективной реальности. Исходить следует из того, что в войне не заинтересована ни одна, ни другая сторона. Мне так кажется, а я, поверьте, изучил проблему Зоны всесторонне. Нашла, понимаете ли, такая блажь. А потому первое и главное условие – обе стороны прекращают военные действия. Второе, не менее главное, – проводим четкую лимитацию границы. Говорим просто: это – ваша территория, варитесь в своем котле, как вам угодно, но на нашу территорию не лезьте. Иначе – снова война.
– То есть, начинаем торговать украинскими землями, – буркнул Чандлер.
– Да, украинскими землями, – жестко отрезал Док. – Только я сам – украинец. Есть, знаете ли, такая нация. А потому твердо знаю: мой народ воевать не любит. Умеет, но не любит. Точно так он, мой народ, умеет работать, но тоже не любит. А потому мне известно и понятно, как мой народ воспримет договоренности, если, конечно, они будут достигнуты. Это трудно перевести на английский язык… Но попробую… Звучать примерно будет так: «Отхватили у нас жирный шмат земли – хрен с вами. Живите себе. Только не лезьте до наших хат, не жрите наших детей и худобу не трогайте. Полезете – тогда война до конца. Нам, украинцам, не впервой».
А еще я уверен: если украинцы и Зона договорятся, то через несколько лет они не только будут мирно сосуществовать, но и найдут взаимовыгодный язык общения. Проще говоря, хохол своей выгоды не упустит. Что-нибудь да поимеет. И еще, – добавил Док напоследок, – если договоримся по основным пунктам, думаю, можно будет договориться и по второстепенным. Я имею в виду культурный и товарный обмен. Ну, к примеру: они нам артефакты, а мы им продукты и мануфактуру. Научные экспедиции, возможность вести научные исследования. Да что я вам объясняю, господа, вы лучше меня понимаете, какую выгоду можно извлечь из мирного сосуществования двух систем. Именно систем. Не побоюсь этого определения.
Глава 22
Едкий, но приятный рабочий пот застил глаза. Док решил сделать передышку. Сбросил с плеч рюкзак, выудил из необъятного кармана штанов замусоленный носовой платок, промокнул лоб, веки, поелозил по шее. Середина августа… Полуденная жара не такая ядреная, как в июле, но достаточно томная. Пристроился в густой тени вековечного дуба, в привычной для сталкера позе: за спиной шершавая кора непробиваемого прикрытия; автомат, снятый с предохранителя, на коленях; указательный палец правой руки на спусковом крючке. Левой рукой потянул из нагрудного кармана сигареты и зажигалку. Подкурил неспешно и с наслаждением. В последнее время и по собственному желанию он резко ограничил дозу никотинового зелья. Четыре сигареты в день, не более. Зато курил с истым удовольствием, смакуя каждую затяжку. Докуренный до основания «бычок» Док смял крепкими пальцами, проколупал ими же крохотную ямку и аккуратно зарыл окурок. Затем подумал немного и решительно тиснул кнопку ПДА.
По собственным, чисто императивным расчетам он уже углубился в Зону на километр, и можно было поискать контакт. Только где она, нынешняя граница Зоны? И главное: как его здесь встретят?
Откуда нашла такая блажь, Док и сам не мог себе ответить. Только он отправился в Зону наобум, никого не предупредив и не известив. Жене сказал, что хочет месяц побыть один, в комфортных условиях Багамских островов. Ирина за короткий период уже привыкла к подобным «выбрыкам» Дока. В душе любимой супруги его прихоти, конечно, полного одобрения не находили – это Док читал в глазах Ирины. Но! Смирилась и виду не подавала. За что и любил! Челяди своей втравил ту же байку. И челядь нисколько не удивилась: тоже привыкла к непредсказуемым капризам шефа. А вот почему не упредил Зону…
Да просто хотелось, как в молодые годы, ощутить себя сильным и независимым. Независимым от химер, контролеров и прочей нечисти. Только светлый разум, зоркий глаз, твердая рука и фарт, сталкерский фарт. Короче, захотелось найти приключений на свою старую задницу.
Старый, добрый ПДА высветился привычным голубоватым сиянием.
«Хомяк, Хомяк… – грустно подумал Док, – давно уже сгнили твои кости в чернобыльской земле, душа твоя обретается невесть где, а ПДА – твой ПДА! – работает. Значит, все еще жив ты, Хомяк, пусть только в электронной своей версии, но жив!»
«Привет, Док, – отозвался ПДА после полуминутной задержки. – Подключаю к сталкерской сети».
– Узнаю тебя, Зона, – вслух пробурчал Док, – ни тебе «здрасьте», ни «до свидания», ни «рады приветствовать».
Лукавил, конечно. Лукавил потому, что теплая, легкая и радостная волна прокатилась по всему телу, от кончиков пальцев ног и до макушки. И осознал явственно: вернулся в родной дом!
Экран ПДА мигнул, а потом выдал карту Зоны с пульсирующей красной точкой на западной окраине – его местонахождение. После этого поверх карты крупными буквами высветилось: «С возвращением! Рады тебе!»
– Это другое дело, – расцвел душевно Док и тотчас схватился за автомат. На опушку леса вывалили три зомби. Двое еще в новенькой форме многонациональных сил ООН, третий – в полуистлевшей форме Украинской национальной гвардии.
Зомби как зомби. Приближались медленно, неуверенными, ходульными шажками конченых алкоголиков. За спинами болтались винтовки. Ни угрозы, ни агрессии в мутном, рассеянном взгляде. Они словно не видели его. Но Док-то знал: видят! И как только приблизятся, медленно-медленно снимут винтовки и начнут шмалять. Если, конечно, в обоймах есть патроны. Но странно… Раньше зомби никогда не ходили группами, только поодиночке. В Зоне что-то изменилось…
Он не стал суетиться. Решил подпустить группку поближе и завалить одной короткой очередью. Один из непреложных и неоспоримых законов Зоны: «Экономия и рациональное использование боеприпасов – залог выживания». Сто пятьдесят метров, сто, пятьдесят, тридцать, двадцать… Док лениво вскинул автомат. Зомби остановились как по команде и… И отдали ему честь! Многонационалы чисто по-американски вскинули два пальца к непокрытой голове. Украинец достал из-за пояса выцветшую, замусоленную «конфедератку», нахлобучил ее на пятнистую, всю в частых проплешинах голову и четко козырнул всей ладонью.
«Опа!!! – изумился Док и опустил автомат. – Зона выслала мне охрану!!! Что ж, пойдемте, ребята! Посмотрим, чего вы стоите».
Он поднялся рывком, отряхнул зад, вскинул на плечи рюкзак и решительно двинулся вперед. Зомби пропустили его и поплелись следом, выдерживая дистанцию в двадцать метров. Охрана, конечно, неважнецкая. Они едва поспевали за Доком, хотя и старались изо всех своих мертвецких сил, попросту болтаясь за его спиной. Об аномалиях, благо их на маршруте попадалось немного, предупредить «подопечного», конечно, не могли. Док шел по показаниям ПДА, по интуиции и по подсказкам железных гаек, которые он иногда швырял в подозрительные места.
Ненадежной своей охраны Док лишился очень скоро. Но свою задачу, поставленную неизвестно кем, зомби выполнили до конца, когда из густых зарослей справа и позади Дока резво вывалилась небольшая стая, особей в десять, слепых собак. Собаки атаковали в привычной для них манере – молча и стремительно. Зомби преградили им путь и даже успели пустить в ход огнестрельное оружие. Схватка вышла скоротечная, но жестокая. Половину собак зомби расстреляли в упор, а с уцелевшими сцепились в рукопашной. В ход пошли ноги, руки и зубы. Ногами зомби пинали, руками душили, а зубами рвали. Что до зубов, то у собак получалось лучше. Через минуту, не больше, они разорвали зомби в клочья, хотя на месте и осталось несколько собачьих трупов, и ринулись на Дока. Тот играючи, входя во вкус, двумя очередями добил остатки стаи. Затем вернулся назад, стал перед останками неизвестных солдат, снял шлем, выдержал минуту молчания, четко отдал честь и двинулся дальше.
Река встретила Дока матово-зеленым зеркалом водной глади. Уже заходила вечерняя зорька и вовсю резвились тяжелые, заматеревшие карпы. Окунь гонял рыбную мелочь, и она серебристыми брызгами рассыпалась по поверхности. Плакучие ивы полоскали в воде свои толстые косы. Едва слышно шелестел резными листьями могучий клен. А в густых зарослях лещины уже затехкал соловей. Док зачерпнул в пригоршню не по-августовски прохладную речную влагу, плеснул в лицо.
«Эх, заночевать бы на берегу, рыбки наловить да уху сварганить… – вздохнул сокрушенно. – Нельзя… Еще самого сожрут в сыром виде».
Вообще, следовало торопиться: до намеченного логова-ночлега в стародавнем сталкерском схроне еще два километра. Два километра в Зоне – серьезная дистанция, к тому же неизвестно, уцелел ли тот схрон и можно ли в нем заночевать.
Тропинка уходила круто от берега в правую сторону. Док немного подумал и решил двинуться по ней. Смущало то, что она хорошо утоптана. Значит, можно предвидеть встречу с исконными обитателями, протоптавшими тропинку. Радовало то, что на хоженой дорожке, как правило, нет аномалий.
Метров двести Док преодолел без приключений. Выбрался из густого пролеска на открытое пространство, взобрался на невысокий косогор и замер. В Зоне всегда ожидаешь нежеланной встречи с кем угодно и когда угодно. Вот только псевдогигант – один из худших визави. Док же неосмотрительно выперся прямо на законную территорию супермутанта. Быкочеловек мирно пасся на своем пастбище. Вырывал из земли с корнями всю подножную растительность подряд и запихивал ее в пасть с двумя рядами тупых широких резцов. Затем мерно жевал, звучно отрыгивал, снова вырывал и снова запихивал в пасть. Он наслаждался едой, своей жизнью мутанта, никого в гости не приглашал и не ждал. И тут на тебе! Незваный гость!
Псевдогигант выпрямился во весь свой чудовищный рост, люто повел несоразмерно маленькими глазками, мгновенно налившимися кровью, и хрипло взревел. Док попятился, снял предохранитель с подствольного гранатомета. В подствольнике коммулятивная граната, способная прожечь танковую броню. Оружие, конечно, основательное, но одной гранатой завалить псевдогиганта… Не факт, вовсе не факт!
А тут еще многоопытной своей сталкерской спиной Док почувствовал сзади движение. Тотчас развернулся боком, дернул головой. Точно, из подлеска вывалились три крупных кровососа. Твари явно шли по его следу той же тропинкой. Да, изменилась Зона: в былые времена кровососы, ночные хищники, никогда не выходили на охоту так рано.
«А вот это провал, Штирлиц, – с горечью констатировал Док, – вернее, кранты. И как все нелепо и глупо. Фраер хренов! Отдохнул на Багамах! Ничего, главное – семья с голоду не помрет. А мы… А мы еще повоюем».
Левой достал из кобуры на поясе «дезерт игл» – идеальное оружие и в ближнем, и в среднем бою. Скрестил руки. Псевдогигант – слева, под прицелом АКМ. Кровососы – справа, семнадцать разрывных пуль в их адрес. А шансы, один хрен, нулевые. Пальцы трепетно заиграли на спусковых крючках. Горячая, тугая, до скрипа в зубах, до красной пелены в глазах волна вдруг ударила в голову. Та волна, что била перед последним боем в головы спартанцев, берсерков, янычар, самураев. В славянском варианте она почему-то четко материализовалась в матерную фразу: «Х… вам в рот!!!»
Док разжал пальцы – оружие брякнулось на землю; медленно потянул из-за голенища берцев вакидзаси, оскалился и прохрипел, продавливая звук сквозь спазм:
– Ну… суки… давай…
Прищурился, глянул в последний раз на ясно солнышко – его затянула легкая тучка, – и стал в боевую стойку дзю-дзюцу. И… И внезапно его накрыла другая волна, теплая, надежная и ласковая.
«Спокойно, Док. Я с тобой».
Проиграли в предзакатных лучах призрачные блики, и по правую руку Дока материализовалось чудовищное матово-черное тело чернобыльской кошки. Багровая пелена спала с глаз. Док встряхнулся и обрел способность ясно мыслить.
– Ты, как всегда, вовремя, – произнес с привычной иронией. – Только нарисуй, пожалуйста, еще парочку своих фантомов, а то их больше.
– Их больше, но я – Чудо.
Химера томно потянулась, оскалила пасть и лениво рыкнула. Псевдогигант обиженно хрюкнул, развернулся поджарым мускулистым задом и уткнулся в траву. Кровососы присели на корточки, защебетали на своем птичьем языке и трусливо убрались по тропинке обратно в лес.
Док вытер рукавом со лба холодный предсмертный пот, подобрал оружие, а потом… Потом он положил руку на холку химеры, с нежностью потрепал жесткую, словно проволока, короткую шерсть, и Чудо ласково потерлась о его бедро твердым боком.
– А знаешь, чего мне сейчас хочется? – по привычке безмолвно вопросил Док.
– Знаю, – тотчас ответила химера. – Ты хочешь наловить в заводи рыбы, сварить уху, посидеть немного у костра и завалиться спать.
– Да. А как узнала?
– Я – Чудо.
Они бок о бок спустились по тропинке обратно к реке.
– Ты вернулся навсегда?
– Нет. У нас это называется отпуск. Через месяц я уйду, а через год опять вернусь на месяц.
– Ни фига себе отпуск!
– Опять используешь ненормативную лексику. А знаешь… пока я был там… у меня родился сын. Человеческий детеныш. Когда он подрастет, я во время отпуска приведу его в Зону. Надеюсь, ты возьмешь его под свое покровительство?
– Конечно, возьму, но, знаешь ли, вряд ли ему понравятся мои повадки, аппетит и… Ну, ты понимаешь….
– Понимаю, но ничего, пусть привыкает к суровой мужской жизни.
– Как знаешь, тебе видней, тем более что это твой, человеческий детеныш.
– Да, вот что интересно: а как у вас, химер, появляются детеныши?
– Не знаю.
– Ни фига себе ответ.
– Ты тоже используешь… ненормативную лексику. Но я правда не знаю.
Док вытянул из-за левого голенища короткую палочку – складное удилище. Леска, крючки, поплавок, направляющие кольца, крохотная катушка – все в рукоятке. Привычно споро собрал снасть. Акулу весом в тонну выдержит. Пригорюнился на минутку, определяясь с наживкой. Особого выбора не было. Ни каши, ни хлеба, ни макухи, ни опарыша, конечно, нет. Оставался банальный земляной червь. Он быстро нарыл лезвием вакидзаси из влажной земли у корневища клена десяток, наживил самого жирного на крючок, поплевал и забросил удочку.
Клев – на зависть любому рыбаку. Почти моментальный. Изголодалась местная, никем не пуганная рыбка. Карп хороший, на два килограмма. Док грамотно вывел его на пологий берег. Без подсака такого не вытащишь. Наступил ногой, подцепил за жабры и выбросил подальше в травку. Через минуту, не больше, рядом с первым забился второй карп. Помельче, но тоже увесистый. Еще через минуту – килограммовый лещ.
«Достаточно, – решил Док, – на ужин хватит».
Разумеется, при таком-то клеве хотелось еще порыбачить, но Зона, она и есть Зона. В ней всегда и во всем нужно знать меру.
Он быстро и сноровисто соорудил костерок, набрал из родничка, что тихо журчал рядом, полный котелок воды. Радиации не опасался. Здесь, на дальнем рубеже Зоны, фон давно вошел в обычные земные нормы. Почистил рыбу, разделал, нарезал крупными кусками. Через час уха, приправленная сухими специями, пакетик с которыми Док предусмотрительно бросил на дно объемного рюкзака, нестерпимо-аппетитно благоухала, пузырилась и булькала в котелке.
Кто не рыбак, тот не поймет, что такое обжигающе горячая уха… В сгустившихся сумерках, под тихий шелест клена, легкий плеск речной волны… Да под сто с прицепом сорокаградусной. Правда, плоская фляга Дока по неискоренимой сталкерской привычке была заполнена под самое горлышко чистейшим медицинским. Но если развести родниковой водой, то легко достигалась нужная концентрация. Поужинал на славу, вымыл котелок и блаженно растянулся на травке, закинув руки за голову. Загляделся в иссиня-черный небосвод, густо усеянный голубыми, розовыми, белыми звездами. С одной стороны догорал костерок, а с другой рядом с ним улеглась химера.
– А ты молодец, Док, – выполнил миссию. И… и вернулся цел и невредим. Зона, вернее, мы, ее обитатели, очень благодарны тебе.
– О-о-о, – протяжно зевнул Док. – Боюсь, рано вы радуетесь.
– Почему?
– Понимаешь, не все так просто… Человеческий мир совсем иной. И влекут к себе человека, всегда влекли, вещи, непонятные вам, вашему разуму. Иные ценности. Остались пройдохи, всегда готовые поживиться на артефактах Зоны. Например, «черные» торговцы. Им наплевать на достигнутые договоренности. И они будут по-прежнему запускать сюда свои жадные лапы. Хватает и авантюристов, и любителей приключений. Им тоже наплевать на любые договоры. Они лезли и будут лезть сюда, в Зону. Сталкеры! Этим сказано все! И я, между прочим, сталкер! Сталкер от Бога! Вы, конечно, будете с ними бороться. Своими методами и способами. И мировое правительство тоже будет бороться, причем отнюдь не ласковыми методами. Только у вас… у всех нас… есть проблемы. И большие. «Долг», возможно, признет договоренности и уберется из Зоны. Но «Монолит» – никогда. А еще остаются «черные» ученые, засевшие в лабораториях возле реактора. Так что… Война будет продолжаться, и я, если честно, не вижу, когда ей наступит конец. Но победителя в этой войне не будет.
– А ты? Ты! На чьей стороне ты будешь в этой войне?
Док прихлопнул комара на щеке, задумчиво потер переносицу.
– Не знаю… Скорее всего, на своей собственной стороне. Ну и… на твоей, лично твоей стороне. Не знаю Поживем – увидим. А теперь, киска моя, давай спать.
– Я не киска, я – Чудо.
– Хорошо, хорошо! Ты – Чудо, – буркнул Док, повернулся на бок, сунул под голову рюкзак и тотчас заснул. Сладко и безмятежно. Как и положено спать под боком химеры по кличке Чудо.
Февраль 2011 г.
Читать бесплатно другие книги:
