Невинный убийца Чейз Джеймс
– Черт с ним, – сердито сказал я. – Меня он, из моего укрытия, не видит.
– И все-таки, Дэвид, прошу тебя, уйди и постарайся, чтобы тебя не видели.
– Какие еще будут распоряжения, синьора? – саркастически спросил я.
– Осмотри лодку и почини что-нибудь, если нужно. Иногда доктор Пирелли пользуется ею, а мы не хотим подавать ему ни малейшего повода к жалобам. После того, как ты позаботишься о лодке, остаток дня принадлежит тебе. А вечером я приду, дорогой.
– Да, – сказал я.
– Ты уже почувствовал на себе обаяние Бруно? – спросила Лаура, споласкивая в воде свои ноги.
– Кажется, нет.
– У него много обаяния. И даже в теперешнем положении он завоевывает себе друзей гораздо легче, чем я. Хотелось бы тебе стать его другом?
– Вряд ли, – резко ответил я. – Лучше мне сейчас заняться лодкой.
Я пошел в лодочный ангар, запер дверь и занялся работой.
Лаура была права: Бруно обладал обаянием. Несмотря на неподвижность и отсутствие речи, ему удавалось с помощью одного только взгляда выразить дружелюбие и приязнь. Когда я вечером пришел к нему, он был один. Я не знал, что делать: уйти, но меня задержал взгляд Бруно. Он смотрел на меня с дружеским любопытством. Я начал ему рассказывать о том, как провел день в починке лодки. Его глаза улыбались мне.
– Если хотите, мы можем как-нибудь на днях совершить поездку к озеру, – сказал я. – Я проявлю большую осторожность, а для вас это будет приятным разнообразием. – Взглядом он согласился со мной, но потом с насмешливым выражением перевел глаза на вошедшую сестру, как бы хотел сказать мне, что в его состоянии такая поездка исключается.
Я вкатил кресло в спальню и перенес Бруно на кровать. На этот раз это получилось у меня удачнее, и сестра Флеминг одобрительно кивнула. В спальню вошла Лаура. Я поклонился Бруно и ушел к себе. Переодевшись, я уселся на подоконник и закурил сигарету. Меня мучили угрызения совести. Если бы Бруно был неприятным человеком, то я без особых мучений выносил бы свое положение. Но поскольку он был симпатичным, мне в голову все чаще начинала приходить мысль: а не сложить ли мне свои вещи и не убраться ли отсюда подобру-поздорову? С другой стороны, искушение пожить в такой роскошной квартире было очень сильным, а мысль о том, что через несколько часов сюда придет Лаура, чтобы провести со мной ночь, не давала мне покоя. Действительно ли она любит меня? С ее внешностью она могла выбирать из сотен мужчин. Почему же она остановилась на мне? С неприятным чувством я вспомнил о нашей первой встрече. Мне казалось невероятным, чтобы женщина в ее положении зашла так далеко в отношениях с незнакомым мужчиной. Может быть, она была одной из тех женщин, которые не в состоянии обходиться без мужчины? Все равно, каким бы он ни был? Слова Марии о том, что Беллини жил в квартире над лодочным ангаром, возбудили у меня подозрения. Может быть, этот тип был любовником Лауры? А до него могли быть еще и другие? Я пытался анализировать свои чувства к Лауре. Когда ее не было рядом со мной, я мог рассуждать объективно. Что мне было известно о ней самой, не считая ее сексуальной привлекательности? Несмотря на красоту, в ней было что-то странное. В некотором смысле она была похожа на Бруно: у нее на лице тоже жили одни глаза. Но мне было неизвестно, какие мысли таятся за ее высоким лбом. Так я ломал голову над характеристикой Лауры, но все безрезультатно. Лаура застала меня сидящим на окне. Я не слышал, как она вошла, и вздрогнул, когда она дотронулась до меня.
– О чем ты думаешь, Дэвид?
Я поспешно встал.
– Разве ты не рад моему приходу?
Искушение было сильнее меня:
– Нет, очень рад, – ответил я и бурно обнял ее, забыв только что одолевавшие меня сомнения. Ласки Лауры и близость с ней дали мне желанное забытье. То, что сон не был долгим, я понял, проснувшись. Меня разбудил яркий лунный свет, упавший на меня через окно. Я поднял голову. Лаура лежала рядом со мной, тяжело дыша. Наверное, ее мучили кошмары. Я потряс ее за плечо.
– Что с тобой Лаура? Тебе приснился кошмар?
Она прерывисто вздохнула и, вскочив, растерянно оглядывалась вокруг, а потом прижалась ко мне, и я почувствовал, как тяжело стучит ее сердце.
– Что тебе приснилось? Что черти тащат тебя в ад?
Она вся дрожала.
– Который час?
– Около трех, – ответил я. – Еще рано. Можешь повернуться на другой бок и опять заснуть.
– Нет, мне нужно поговорить с тобой, дорогой. Дай мне сигарету.
Я дал ей закурить.
– Что тебе приснилось?
– Это не важно, Дэвид. Как ты относишься к Бруно?
– Как я должен к нему относиться? – спросил я. Мне было неприятно говорить сейчас о Бруно. – Живой дух в полумертвом теле – вот и все, что я могу о нем сказать.
– Значит, он нравится тебе, Дэвид?
– Не то, чтобы нравится, но я восхищаюсь его мужеством и волей к жизни.
– По-твоему, он хороший человек?
– Наверное, иначе он не мог бы вынести ту жизнь, которую ведет.
– Нет, ты не прав. Разве хороший человек стал бы привязывать к себе жену, как это делает он?
Я промолчал. После долгой паузы Лаура спросила:
– Как ты думаешь, он еще долго проживет?
– Не знаю.
– Иногда меня охватывает страх, что этот ад никогда не кончится.
– Лучше не думать об этом, – сказал я. – Так что же тебе приснилось, Лаура?
– Бруно. Мне всегда снится только он. – Она заложила руки за голову. – Если бы я только могла от него освободиться, представляешь, что бы это значило? Нам больше не нужно было бы встречаться тайно. Мы могли бы даже пожениться.
Интересно, устроил бы меня брак с Лаурой? Что скрывается за безразличной маской ее лица? Хочется ли мне вообще жениться на ней?
– Деньги значат для тебя что-нибудь, Дэвид? – неожиданно спросила она.
– Конечно. Мне всегда хотелось иметь деньги, но у меня никогда их не было. Почему ты спрашиваешь об этом?
– Меня интересует, что ты готов сделать за достаточно крупную сумму?
– Что сделать? Что ты имеешь в виду?
Лаура повернулась на бок и взглянула мне прямо в глаза.
– Ты готов был бы рискнуть, если бы ставка была достаточно высокой?
Я почувствовал, что мы ступаем на опасную почву. Я напомнил себе слепого, который стоит на краю пропасти и чувствует, что следующий шаг приведет его в бездну.
– Я не могу сказать, что я готов ради денег на все, – ответил я непринужденно, – но многое, конечно, зависит от суммы.
Руки Лауры ласкали меня.
– Допустим, что это будет триста миллионов лир.
– Откуда возьмется такая сумма?
– Состояние Бруно гораздо больше. Если бы я освободилась, то оно перешло бы ко мне, а если бы мы поженились, то я отдала бы половину тебе – триста миллионов лир. Вряд ли нам удалось бы покинуть Италию, но ты смог бы открыть в Риме или в Милане архитектурное бюро, а позже, если бы дела пошли хорошо, ты расплатился бы со мной. Или даже лучше – я стала бы твоим компаньоном. Это мне нравится.
– Я и понятия не имел, что речь идет о такой огромной сумме, – сказал я. – Но ты уверена, что после смерти Бруно унаследуешь столько денег?
– Да, я видела завещание. Его состояние еще больше, но часть отойдет к его дочери. Я получу две трети, а она – одну треть состояния.
– Я и не знал, что у Бруно есть дочь.
– Его первая жена умерла за четыре года до нашего знакомства с ним. Его дочери 19 лет, и она воспитывается в Англии.
– Она вернется сюда?
– Возможно. Но я не знаю точно. Триста миллионов, Дэвид. Разве это не заманчивая перспектива?
– К чему строить воздушные замки, Лаура? Бруно может прожить еще долго.
– Знаю. – Горящий кончик сигареты описал в темноте круг. – Но разве не ужасно, что он так долго будет жить? В конце концов, разве это можно назвать жизнью?
Я промолчал.
– Мне приснилось, что он умер, – сказала Лаура после долгой паузы.
– Но ведь он жив, – резко ответил я. – Оставим эти разговоры.
– Тебе известно, что жизнь Бруно висит буквально на волоске? – спросила она, как будто не слышала моего последнего замечания. – Если ты однажды во время переноски бросишь Бруно на пол, он умрет.
– Вряд ли он упадет, пока я занимаюсь его персоной, – ответил я.
– От несчастья никто не застрахован. Триста миллионов – это большие деньги. Половина – тебе, половина – мне.
– К чему ты клонишь? – резко спросил я.
– Тебе не кажется, что это было бы добрым делом – позволить ему упасть?
Мне не верилось, что Лаура говорит серьезно. Она была так спокойна и хладнокровна, ее голос звучал так естественно, а рука так нежно ласкала меня, и все же она только что предложила убить мужа.
– Тебе действительно кажется, что было бы добрым делом? – спросил я. – Но к чему говорить об этом? Вряд ли это произойдет.
– Дорогой, почему ты так глуп? Ты ведь можешь его уронить, не правда ли?
Я задохнулся. Настал подходящий момент ясно и недвусмысленно изложить свою точку зрения на это.
– Это было бы убийство, Лаура.
– Не говори глупостей, Дэвид. Это совсем не убийство. Назови вернее: выстрел ради сострадания. Если лошадь ломает себе ногу, ее ведь пристреливают?
– Хотел бы я видеть лицо судьи, когда ты скажешь ему об этом.
– При чем здесь судья?
– При том, что это было бы убийство, Лаура. Неужели ты этого не понимаешь?
– Какая разница, что это такое, – нетерпеливо сказала она. – Никто ведь об этом не узнает и ничего не заподозрит. С 300 миллионами можно было бы многое сделать, дорогой, не говоря уже о том, что для Бруно смерть явилась бы избавлением.
– А ты учитываешь, что произойдет со мной, если меня заподозрят в убийстве? – спросил я. – А разве тебя не назовут соучастницей? Черт возьми, этого никакие деньги не стоят.
– Успокойся. Я уже сказала тебе, что никто ничего не заподозрит. Это будет несчастный случай.
– Нет, наверняка все выйдет наружу.
Перегнувшись через Лауру, я включил свет.
– Зачем ты это сделал? – нахмурившись, спросила она и прикрыла грудь руками.
– Послушай, – резко, почти грубо сказал я. – Мотив этого дела лежит на поверхности, а все, что нужно полиции, – это ясный мотив. И стоит только увидеть эту комнату, чтобы все понять. И не рассчитывай, что Мария или сестра Флеминг будут держать язык за зубами. У нас нет ни малейшего шанса на успех.
– Дэвид, не кричи на меня. Почему ты так волнуешься?
– Потому, что ты подстрекаешь меня убить Бруно. Да?
– Зачем так грубо выражаться? Он и без того уже почти труп. Разве это называется убийством, если ты его уронишь?
Я встал и надел халат.
– Значит, ты хочешь его убить?
– Конечно, нет. Я только рассматривала эту возможность теоретически. – Она приподнялась и посмотрела на меня. – Это заманчиво, не правда ли, Дэвид? После того как я познакомилась с тобой, мне так захотелось стать свободной. А плюс к этому еще и деньги. Но я сознаюсь, что эти мысли у меня несерьезно. Разве что ты меня уговоришь. Вот если бы ты предложил мне уронить Бруно, я бы не стала мешать.
– Ни при каких обстоятельствах я не сделаю тебе подобного предложения. Выбрось эту мысль из головы.
– Прошу тебя, не злись, Дэвид. Если бы я знала, что ты такой раздражительный, то я не завела бы этого разговора.
– Это было бы убийство. Неужели ты этого не понимаешь? Бруно имеет право на жизнь, как и я.
Лаура покачала головой.
– Тут я с тобой не согласна, дорогой. Но не буду спорит. Я начала этот разговор, не подумав. Во всем виноват этот сон. Мне приснилось, что Бруно умер. А во сне все так просто. Но не будем об этом больше говорить.
– Вот это самое лучшее.
Я подошел к окну и стал смотреть на озеро, озаренное лунным светом.
– Самое лучшее для тебя сейчас – это заснуть. Еще очень рано.
– Вряд ли мне удастся заснуть. Ты не будешь возражать, Дэвид, если я сейчас вернусь на виллу?
Часа три назад мне и в голову не могла прийти мысль, что так обрадуюсь ее уходу.
– Нет, конечно. Так, пожалуй, будет лучше.
– Хорошо.
Лаура вскочила с кровати. Я остался стоять у окна спиной к Лауре, не оборачиваясь. Я только слышал, как она поспешно одевается.
– Ты не сердишься на меня, Дэвид?
Я повернулся:
– Нет, конечно.
– Я рада. Мне хотелось только, чтобы ты был счастлив.
– Да.
– Скоро я опять приду.
– Да.
Лаура не сделала ни одного шага ко мне. Мы вдруг стали чужими. Задержавшись у дверей, она послала мне воздушный поцелуй. Ее огромные глаза были лишены всякого выражения, а улыбка была холодной и натянутой. У меня появилось чувство, что в эту ночь не только мне хотелось остаться одному. Больше мне так и не удалось заснуть.
Глава 4
На следующее утро, покончив со своей обычной работой, я отправился в гараж, чтобы привести в порядок огромную машину марки «Альфа-Ромео». Голова лучше работает, когда руки заняты чем-нибудь, а мне очень надо было подумать. Ночью я был твердо убежден, что Лаура говорила серьезно. Я даже подумал, что она нарочно познакомилась со мной и связала меня с собой, чтобы я мог убить ее мужа. Однако теперь – ясным, солнечным днем – я понимал, как темнота и ночь искажают вещи. Я убеждал себя, что такое вовсе не имелось в виду. Я еще раз обдумал наш разговор. Лаура была тогда так спокойна и нежна, невозмутима, что, наверное, просто не отдавала себе отчета в том, что она говорила. Человек, планирующий убийство, не может оставаться таким спокойным. Нет, все это просто ночная болтовня, которая днем не имеет никакого значения. Пусть вздор, пусть болтовня, но они меня все-таки тревожили. В душе остался неприятный осадок от этих разговоров. Лаура говорила о трехстах миллионах. «Половина – тебе, половина – мне», – сказала она. Я подумал о том, какие возможности открывались бы передо мной, имей я такую сумму. Я мог бы купить себе паспорт, а следовательно, – свободу. Больше мне не потребовалось бы перебегать дорогу при виде полицейского. «Ты мог бы его нечаянно уронить», – сказала она. Да, действительно, при переноске Бруно мог выскользнуть у меня из рук. Его хрупкое, истощенное тело упало бы на мозаичный пол. При этом даже боли не было бы причинено Бруно. Такое падение убило бы его быстрее, чем даже удар по голове.
У меня на лбу выступил пот. Теперь, когда я буду поднимать Бруно, каждый раз у меня будет мелькать мысль: «Стоит тебе уронить его – и ты заработаешь 150 миллионов». Я прервал мытье машины и вытер со лба пот.
– О Дэвид!
От неожиданности я вздрогнул и чуть не выронил тряпку. Это была Лаура. На ней был белый купальный костюм, а в руках она держала шапочку. Лаура была бледна, а под глазами виднелись темные круги. Она нерешительно улыбнулась.
– Прости, я не хотела тебя испугать.
– Я сегодня что-то не в себе.
– Мне сегодня нужно поехать в Ловено за покупками. Лодка в порядке?
– Да.
– Мне хотелось, чтобы ты поехал со мной и помог мне нести вещи. Ты будешь готов через час?
– Да.
Она повернулась и направилась изящной, грациозной походкой к плавательному бассейну. Я посмотрел ей вслед – и у меня по коже прошел мороз.
Через час Лаура, свежая и привлекательная, подошла к лодке, около которой возился я. В своем ярком зеленом платье, широкополой соломенной шляпе, в белых туфлях и перчатках, она была похожа на манекен.
– Я буду управлять лодкой, – сказала она, когда я завел мотор. После этого она сама уселась за руль. Я поместился сзади.
– Я должна поговорить с тобой, Дэвид.
– Так я и думал, – ответил я и приготовился слушать.
– Мы расстались вчера ночью врагами, а это ужасно.
– Ничего удивительного: мы говорили об ужасных вещах.
– Надеюсь, ты не думаешь, что я всерьез хотела бы покончить с Бруно?
– Я знаю только то, что ты сказала, Лаура.
– Но я совсем не имела этого в виду.
– Надеюсь, что сказанное тобой было лишь болтовней.
Она со страхом взглянула на меня.
– Это испортило наши отношения, Дэвид?
– Должен признаться, что ты меня здорово напугала.
– Во всем виноват мой сон, дорогой. Мне приснилось, что доктор Пирелли, сестра Флеминг и я были в комнате, когда ты переносил Бруно. Ты споткнулся. Доктор Пирелли вскрикнул – и ты уронил Бруно головой прямо на пол.
– Замолчи! – крикнул я и схватил ее за руку. – Я не хочу больше этого слышать!
Она посмотрела на меня испытующе. В ее глазах появилось какое-то странное выражение, как будто ей хотелось проникнуть в мои мысли.
– Дэвид, почему ты на меня так кричишь? Что я тебе сделала?
– Я закричал на тебя? – Я отпустил ее руку. – Прости.
– Поверь мне, я не хочу, чтобы с Бруно что-нибудь случилось.
– Надеюсь.
– Ты говоришь не очень-то уверенно, – обеспокоенно сказала она. – Мне хотелось убедить тебя. Послушай, Дэвид, если бы у меня действительно было намерение убить Бруно, то сначала мне пришлось бы убрать тебя. Но я не хочу ни того ни другого, а ты значишь для меня больше всего на свете.
– Я уже говорил тебе, оставим эту тему.
Лаура прижалась ко мне, подняла голову, и я поцеловал ее. Алые губы были мягкими и соблазнительными. Она обняла меня одной рукой.
– Дорогой, не знаю, чтобы я без тебя делала?
– Я не останусь больше в лодочном ангаре, Лаура.
– Почему, дорогой?
– Это выдаст нас. Я сниму, как Беллини, комнату в деревне.
– Но тогда мы не сможем встречаться ночами.
– Я ничего не имею против встреч в лодочном ангаре, но жить я там больше не буду.
Лаура опять посмотрела на меня беспокойно и даже подозрительно.
– Помнишь, что ты сказал прошлой ночью? – спросила она. – Ты заявил, что все, что нужно полиции, – это убедительный мотив и что стоит им только увидеть квартиру в лодочном ангаре, чтобы понять наши отношения?
– Я помню, что я сказал.
– Ты боишься полиции, Дэвид?
Мне стоило большого труда выдержать ее взгляд, но я все-таки сделал это.
– Не боюсь. Просто я не чувствую себя в этой квартире спокойно. Она для меня слишком роскошна.
– Если ты решил переехать в деревню, я не стану тебя удерживать.
– Вот и хорошо.
– Но в остальном между нами все по-прежнему?
– Да, все в порядке.
Когда мы вернулись из Ловено и я относил покупки в дом, Лауру ждала телеграмма. Она распечатала ее и издала удивленный возглас:
– Это телеграмма от дочери Бруно. Она приезжает во вторник на следующей неделе.
В этот момент из кухни вышла Мария, и Лаура поделилась с ней этой новостью. Мария засияла от радости и захлопала в ладоши:
– Вот синьор Бруно обрадуется.
– Я думаю, – равнодушно ответила Лаура и, повернувшись ко мне, сказала: – Мне очень жаль, но вам придется подыскать себе квартиру в деревне. Когда приедет синьорита Валерия, квартира над лодочным ангаром мне понадобится.
– Слушаюсь, синьора.
Она повернулась к Марии:
– Вы не знаете, где в деревне можно снять комнату, Мария?
– Может быть, у хозяина гаража? – ответила та. – Джанни говорил как-то, что хочет сдать комнату.
– Тогда спросите у него, Дэвид.
Лаура повернулась и пошла через веранду в комнату Бруно. Я слышал, как она сказала ему:
– Бруно, Валерия приезжает. Она могла бы сообщить об этом намного раньше. Я думала, что она вернется только к осени.
– Где я могу найти этого Джанни? – спросил я Марию, которая открывала на кухне пакеты.
– Он живет в начале деревни. Кратчайшая дорога ведет через сад, а дальше прямо вокруг холма.
– Спасибо… – Я закурил сигарету. – Схожу к нему после обеда. Вы, конечно, рады приезду синьориты Валерии?
– Это не то слово, – сказала Мария. – Больше, чем рада. Она должна была приехать раньше. Синьор Бруно ждет ее не дождется. Вот увидите, как он переменится с ее приездом.
– Надеюсь.
Дожидаясь обеда, я все обдумал и решил, что мне надо делать. Хотя Лаура и пыталась убедить меня, что ее предложение было несерьезным, я чувствовал, что нахожусь в критической ситуации. Повторялась древняя история: двое любовников и богатый муж, стоящий у них на пути. К тому же состояние мужа было огромным, поэтому и искушение было больше. В такой обстановке я не мог доверять ни Лауре, ни самому себе. В сердце у меня уже сидела заноза. Если я еще задержусь здесь, то, возможно, Лауре удастся спровоцировать меня, и тогда мы оба придем к убийству. Так что у меня оставался один выход: как можно скорее убраться отсюда. Конечно, мне будет непросто порвать с Лаурой. Особенно сильно я чувствовал ее притягательную силу в те моменты, когда она была рядом со мной. Мне не слишком улыбалось вернуться в мою одинокую комнату в Милане. Но это было все-таки лучше, чем то жуткое чувство, которое меня теперь одолевало. Через шесть дней приедет Валерия, тогда я сложу свои вещи и вернусь в Милан. Так я решил про себя. В сущности, я понимал, что лучше всего мне было бы уехать прямо сейчас, но искушение провести еще несколько дней с Лаурой на Лагомаджиоре и ожидание еще нескольких ночей с Лаурой были сильнее меня. Кроме того, если я сегодня же уеду, я вряд ли получу мое недельное жалованье, а эти семь тысяч лир могли мне очень пригодиться. Меня интересовало, что удалось сделать Торчи в отношении моего паспорта. Я решил после чая отправиться в Милан и поговорить с Торчи об этом. Возможно, ему известно что-нибудь о Беллини, а мне хотелось узнать об этом человеке как можно больше. После обеда я отправился в деревню, чтобы подыскать себе комнату. Джанни Виччи был небольшой толстячок с лысиной и длинными седеющими усами. Мы с ним быстро договорились, и я сказал, что перееду завтра в течение дня.
– Вы с виллы Фанчини? – с любопытством спросил он.
– Да, ко мне перешла работа Беллини.
– Беллини? Этого ужасного типа? Я рад.
– Что он из себя представлял?
– Грубый и жестокий тип. Постоянно бегал за девушками, всегда полупьяный.
– Он жил в деревне?
– Сначала да, но потом он стал так невозможен, что его вышвырнули. Насколько я знаю, он устроился тогда в лодочном ангаре. Счастье, что его здесь нет.
– Вы уверены, что он жил в лодочном ангаре? – спросил я.
– Он жил там примерно неделю, а потом совсем исчез.
– Почему он ушел?
Виччи провел запачканной маслом рукой по лысине.
– Какие-то неприятности с женщиной.
Я понял, что ему не хочется дальше распространяться на эту тему, и поэтому спросил, нет ли у него весельной лодки, чтобы порыбачить в свободное время.
– Можете взять зеленую лодку с подвесным мотором, – сказал Джанни Виччи. – Она лежит на берегу.
– Спасибо, – сказал я. – Я предупрежу вас, когда она мне понадобится.
Возвращаясь на виллу, я обдумывал только что услышанное. Итак, Беллини все-таки жил в лодочном ангаре. Значит, он был любовником Лауры. Во мне снова проснулись прежние сомнения. Действительно ли она планировала убийство Бруно или просто была, как я уже догадывался, нимфоманкой? Прежде всего надо было поговорить с Торчи, чтобы попробовать раздобыть сведения о Беллини. Даже самые мелкие подробности помогли бы мне лучше заглянуть в душу Лауры. Мне хотелось знать, что таится за такой прекрасной, но холодной и непостижимой маской. Потом мои мысли перекочевали к Бруно. Каким одиноким он, наверное, чувствовал себя. Мне захотелось пойти к нему, чтоб хоть немного скрасить его одиночество. Желание мое было чисто импульсивным, идущим от сострадания. Может быть, Бруно будет приятно мое посещение. Тем более, может, понравится, что подумалось почитать ему из любимого мной Вазари, из его книги «Жизнеописания художников». Я зашел в квартиру над лодочным ангаром, снял с полки книгу и пошел в виллу. Сначала взгляд Бруно смутил меня, но, заметив, что он рад мне, я подошел ближе.
– Я сейчас перечитываю Вазари, – сказал я, указывая на книгу. – Здесь много занимательного. Хотите, я немного почитаю вам? – В его взгляде зажегся интерес. – Здесь есть прекрасное место о ссоре Бантнелло с Челлини. Это вас интересует?
Казалось, мое предложение увлекло Бруно. Удивительно, как легко можно было его понять, стоило только внимательно понаблюдать за его глазами. Придвинув себе стул, я уселся и начал читать. Закончив примерно через час чтение главы о Бантнелло, я сказал:
– Удивительно, когда подумаешь, что написано это было 400 лет назад. Я, наверное, уже десяток раз читал эти четыре тома.
Читать бесплатно другие книги:
