На пятьдесят оттенков темнее Джеймс Э.
– Ты поговоришь со мной? – спокойно спрашиваю я.
Кристиан бросает на меня взгляд и снова переводит его на дорогу. Я понимаю, что он все еще злится.
– Нет, – сердито бурчит он.
А, вот оно что… как по-детски. Я обхватываю руками плечи и смотрю невидящим взором в окно. Пожалуй, я сейчас попрошу высадить меня возле моей квартиры. Тогда он может «не разговаривать» со мной в своей «Эскале», и мы оба будем избавлены от неизбежной ссоры. Но, едва подумав об этом, я понимаю, что не хочу оставлять его в таком состоянии, тем более после вчерашних событий.
Тем временем мы останавливаемся перед его домом, и Кристиан выходит из машины. С непринужденной грацией подходит к моей дверце и открывает ее.
– Пошли, – командует он, а Тейлор садится за руль. Я хватаюсь за протянутую руку и плетусь за ним через обширный вестибюль к лифту. Он не отпускает меня.
– Кристиан, почему ты так сердишься на меня? – шепчу я, пока мы ждем.
– Ты знаешь почему, – бормочет он, когда мы входим в лифт; он набирает код своего этажа. – Господи, если бы с тобой что-нибудь случилось, я был бы уже мертв.
От его тона веет ледяным холодом. Дверцы закрываются.
– В общем, я намерен поставить крест на карьере этого ничтожества, чтобы он больше не обижал девушек, пользуясь своим положением. – Он качает головой. – Господи Иисусе, Ана! – Внезапно Кристиан обнимает меня, прижав в углу лифта.
Его пальцы погружаются в мои волосы, он заставляет меня запрокинуть голову и целует в губы, страстно и отчаянно. Я не знаю, почему это становится для меня неожиданностью, но это так. Я ощущаю на вкус его облегчение, страстное желание и остатки гнева, а его язык вторгается в мой рот. Кристиан останавливается, глядит на меня сверху вниз, придавив своим весом так, что я не могу пошевелиться. А я судорожно хватаю воздух, цепляюсь за него, ища поддержки, гляжу на прекрасное лицо, на котором сейчас я вижу решимость и не замечаю ни крупицы юмора.
– Если бы с тобой что-нибудь случилось… Если бы он причинил тебе вред… – Он замолкает, а я чувствую, как он содрогается. – «Блэкберри», – приказывает он спокойным тоном. – Отныне только так. Поняла?
Я киваю, сглатываю комок в горле и не могу отвести взора от его строгих, завораживающих глаз.
Он выпрямляется и разжимает объятья, когда лифт останавливается на нашем этаже.
– Он сказал, что ты ударила его по яйцам. – Кристиан говорит это уже веселее, даже с легким восхищением, и я делаю вывод, что он меня простил.
– Да, – шепчу я, с трудом опомнившись от страстного поцелуя и бесстрастного приказа.
– Молодец.
– Рэй служил в армии. Он и научил меня.
– Правильно сделал, я очень рад, – хмыкает он и добавляет, подняв бровь: – Придется мне помнить об этом.
Взяв за руку, он выводит меня из лифта, я иду следом, испытывая облегчение, и думаю о том, что ему лучше не попадаться под руку, когда он в плохом настроении.
– Мне надо позвонить Барни. Я быстро.
Он исчезает за дверью своего кабинета, оставив меня в гостиной. Миссис Джонс добавляет последние штрихи к приготовленным блюдам. Тут я понимаю, что ужасно голодна, но я хочу тоже что-то сделать.
– Вам помочь? – спрашиваю я.
Она смеется.
– Нет, Ана. Может, я приготовлю вам коктейль или что-нибудь еще? У вас усталый вид.
– Я бы выпила бокал вина.
– Белого?
– Да, пожалуйста.
Я сажусь на стул, и она протягивает мне бокал прохладного вина. Я не знаю, что это за вино, но оно восхитительное, легко пьется и успокаивает мои расшатанные нервы. О чем я думала сегодня днем? Какой полной жизнью я живу с тех пор, как встретила Кристиана. Какой восхитительной стала моя жизнь. Господи, да у меня почти не было скучных дней!
А если бы я никогда не повстречалась с Кристианом? Я бы сидела в своей квартире, иногда беседовала с Итаном, переживала из-за неприятностей с Джеком, зная, что снова увижу этого слизняка в пятницу. Как бы то ни было, теперь я, скорее всего, не увижу его больше никогда. Но где я буду теперь работать? Я хмурюсь. Я как-то об этом не подумала. Черт, да есть ли у меня вообще работа?
– Добрый вечер, Гейл, – здоровается Кристиан, возвращаясь в гостиную, и я отрываюсь от своих раздумий. Он идет прямо к холодильнику и наливает себе бокал вина.
– Добрый вечер, мистер Грей. Ужин будет в десять, сэр.
– Замечательно.
Кристиан поднимает бокал.
– Ну, за экс-военных, которые хорошо тренируют своих дочерей, – говорит он, и его глаза теплеют.
– За них, – бормочу я, поднимая бокал.
– Что с тобой? – спрашивает Кристиан.
– Я не знаю, есть ли у меня теперь работа.
Он наклоняет голову набок.
– А ты все-таки хочешь работать?
– Конечно.
– Тогда ты ее получишь.
Так просто, понятно? Он властелин моей вселенной. Я закатываю глаза, а он улыбается.
Миссис Джонс приготовила пот-пай, пирог с курицей. Она ушла, оставив нас наслаждаться плодами ее трудов. Поев, я почувствовала себя намного лучше. Мы сидим за стойкой. Несмотря на мои уговоры, Кристиан не говорит мне, что Барни обнаружил в компьютере Джека. Я оставляю эту тему и хочу вместо этого прозондировать непростую тему грядущего приезда Хосе.
– Хосе звонил, – сообщаю я как бы между прочим.
– Да? – Кристиан поворачивается лицом ко мне.
– Он хочет привезти в пятницу твои фотографии.
– О, даже с доставкой. Как любезно с его стороны, – бормочет Кристиан.
– Он хочет посидеть в ресторане. Выпить. Со мной.
– Понятно.
– Тогда уже вернутся Кейт и Элиот, – поскорее добавляю я.
Кристиан кладет вилку и хмуро смотрит на меня.
– В чем конкретно состоит твоя просьба?
Я фыркаю.
– Я ничего не прошу. Я информирую тебя о своих планах на пятницу. Слушай, я хочу повидаться с Хосе, а ему нужно где-то переночевать. Либо он переночует здесь, либо в моей квартире, но в последнем случае я тоже должна быть там.
Кристиан таращит на меня глаза. Кажется, он онемел.
– Он приставал к тебе.
– Кристиан, это было много недель назад. Он был пьяный, я тоже, ты спас положение – и этого больше не случится. Ведь он не Джек, слава богу.
– Там Итан. Он может составить ему компанию.
– Он хочет повидаться со мной, а не с Итаном.
Кристиан неодобрительно морщится.
– Он просто мой друг, – настаиваю я.
– Мне это не нравится.
Ну и что? Господи, иногда он меня раздражает. Я набираю полную грудь воздуха.
– Он мой друг, Кристиан. Я не виделась с ним с тех пор, как была на его вернисаже. Да и то совсем мельком. Я знаю, у тебя нет друзей, если не считать ту ужасную особу. Но ведь я не возмущаюсь, когда ты видишься с ней, – огрызаюсь я. Кристиан растерянно моргает. – Я хочу с ним встретиться. Я была ему плохим другом.
Мое подсознание встревожилось. «Ты топаешь ножкой? Осторожнее!»
Грей гневно сверкает глазами.
– Вот ты как думаешь? – спрашивает он.
– Что думаю?
– Насчет Элены. Тебе хочется, чтобы я не виделся с ней?
– Совершенно верно. Мне так хочется.
– Почему ты не говоришь мне об этом?
– Потому что я не считаю себя вправе так говорить. Ты считаешь ее своим единственным другом.
Я пожимаю плечами. Он действительно не понимает. Как же наш разговор перешел на нее? Мне даже думать о ней не хочется. Я пытаюсь вернуть наш разговор к Хосе.
– И ты не вправе говорить, могу я видеться с Хосе или нет. Неужели ты не понимаешь?
Кристиан смотрит на меня. Кажется, он озадачен. Интересно, о чем он думает?..
– Пожалуй, он может переночевать здесь, – недовольно бурчит он. – Тут он хотя бы будет на глазах у меня.
Аллилуйя!
– Спасибо. Знаешь, если я буду тут жить… – Я обрываю фразу на полуслове. Кристиан кивает. Он знает, что я пытаюсь сказать. – Кажется, тут у тебя много места, – усмехаюсь я.
Его губы медленно складываются в трубочку.
– Вы смеетесь надо мной, мисс Стил?
– Самым определенным образом, мистер Грей.
Я встаю, на всякий случай, если его ладони начнут зудеть, очищаю наши тарелки и кладу их в посудомоечную машину.
– Гейл это сделает.
– Я уже сделала. – Я встаю и гляжу на него. Он пристально глядит на меня.
– Мне надо немного поработать, – говорит он, словно оправдываясь.
– Хорошо. Я найду, чем заняться.
– Иди сюда, – приказывает он, но его голос звучит нежно и вкрадчиво, а глаза горят. Я не колеблясь следую в его объятья, обнимаю его за шею. Он сидит на барном стуле. Он обнимает меня, крепко прижимает к себе и не отпускает.
– Все в порядке? – шепчет он, прижавшись губами к моим волосам.
– В порядке?
– После того, что произошло с этим мудаком? После того, что было вчера? – добавляет он спокойно и серьезно.
Я гляжу в темные серьезные глаза. У меня все в порядке?
– Да, – шепчу я.
Его руки еще крепче обхватывают меня, и я ощущаю себя в безопасности, заботе и любви. И это блаженство. Закрыв глаза, я наслаждаюсь его объятьями. Я люблю этого мужчину. Я люблю его восхитительный запах, его силу, его талант менеджера – его Пятьдесят Оттенков.
– Давай не будем воевать, – просит он. Целует мои волосы и вдыхает их запах. – Ана, ты пахнешь божественно, как всегда.
– Ты тоже, – шепчу я и целую его в шею.
Он слишком быстро отпускает меня.
– Мне нужно поработать лишь пару часов.
Я уныло слоняюсь по квартире. Кристиан все еще работает. Я приняла душ, надела свою футболку и спортивные штаны. Мне скучно. Читать не хочется. Когда я сажусь, мне тотчас вспоминается Джек и его мерзкие пальцы.
Я захожу в свою прежнюю спальню – в комнату сабы. Хосе может переночевать тут – ему понравится вид. Сейчас четверть девятого, и солнце начинает клониться к закату. Далеко внизу мигают городские огни. Красота! Да, Хосе понравится. Я лениво думаю, где Кристиан повесит мои фотопортреты. Что до меня, то лучше бы он их не вешал. Мне не очень хочется смотреть на собственную физию.
Возвращаясь по коридору в гостиную, прохожу мимо игровой комнаты и машинально трогаю дверную ручку. Обычно Кристиан держит ее запертой, но сейчас, к моему удивлению, дверь открывается. Как странно. Вхожу, чувствуя себя как ребенок, игравший в прятки и нечаянно забежавший в запретное место. Тут темно. Я щелкаю выключателем, и источники света, установленные за карнизом, освещают комнату мягким, приглушенным сиянием. Я помню его. Комната походит на материнское чрево.
В моем сознании оживают воспоминания о том, как я была здесь в последний раз. Пояс… Я морщусь при воспоминании о нем. Теперь он невинно висит в одном ряду с другими предметами на вешалке у двери. Я робко провожу пальцами по поясам, кнутам, хлыстам и лопаткам. Ух ты! Вот об этом мне и надо поговорить с доктором Флинном. Способен ли остановиться человек, уже привыкший к такому стилю жизни. Подхожу к кровати, сажусь на мягкие атласные простыни красного цвета и оглядываюсь по сторонам.
Рядом со мной стоит столик, на нем ассортимент палок. Так много!.. Неужели мало одной?.. Ну, чем меньше говорить об этом, тем лучше. А еще большой стол. Что он на нем делает? Мой взгляд падает на честерфилд, мягкий диван, и я пересаживаюсь на него. Это просто диван, ничего выдающегося – я не вижу никаких особенных приспособлений, колец, к которым можно привязывать руки. Оглянувшись, я замечаю антикварный комод. Мне становится любопытно. Что он там хранит?
Выдвигаю верхний ящик и ловлю себя на том, что у меня кровь стучит в ушах. Почему я так нервничаю? Мои действия кажутся мне недозволенными, словно я что-то нарушаю. Впрочем, так оно и есть. Но если он хочет жениться на мне, то…
Черт побери, что это такое? Набор причудливых инструментов – я даже не догадываюсь, что это такое и для чего они предназначены, – аккуратно выложен в ящике со стеклом. Я беру один, пулевидной формы и с ручкой. Хм-м… что ты ими делаешь? Я теряюсь в догадках. Четыре разных размера!.. Я поднимаю глаза.
Кристиан остановился в дверях и с бесстрастным видом смотрит на меня. Долго он так стоит? У меня такое чувство, будто меня поймали, когда я запустила руку в вазу с пирожными.
– Привет. – Я нервно улыбаюсь и знаю, что у меня вытаращены глаза и что я смертельно бледная.
– Что ты делаешь? – Он спрашивает мягко, но в его тоне чувствуется некий подтекст.
Вот черт. Он злится? Я краснею.
– Э-э… мне было скучно, и еще меня разбирало любопытство, – смущенно бормочу я. Он ведь сказал, что будет работать два часа.
– Очень опасное сочетание.
В задумчивости Кристиан проводит указательным пальцем по нижней губе, не отрывая от меня глаз. Я сглатываю комок в горле. У меня пересохло во рту.
Он неторопливо входит в комнату и спокойно закрывает за собой дверь. В его глазах пылает жидкий серый огонь. О господи… Небрежно опирается на комод, но я догадываюсь, что его спокойствие обманчиво. Моя внутренняя богиня не знает, что ей предстоит: драться или летать.
– Что вас конкретно заинтересовало, мисс Стил? Возможно, я смогу вас просветить.
– Дверь была открыта… я…
Я гляжу на Кристиана, затаив дыхание; как всегда, я не знаю его реакции или того, что мне нужно сказать. Его глаза потемнели. Мне кажется, что происходящее его забавляет, но сказать это трудно. Он опирается локтями о комод и, сцепив руки, кладет на них подбородок.
– Сегодня я заходил сюда и размышлял, что мне делать со всем этим. Вероятно, забыл запереть. – Он мгновенно хмурится, словно видит в этом непростительную ошибку. Я тоже хмурюсь: тут что-то нечисто, забывчивость не в его духе.
– Да?
– И вот ты здесь, сунула сюда свой любопытный нос, – ласково и озадаченно продолжает он.
– Ты не сердишься? – шепчу я на исходе дыхания.
Он наклоняет голову набок, на его губах усмешка.
– С чего мне сердиться?
– Ну, я как бы… без разрешения… ты всегда злишься на меня за это. – Мой голос звучит спокойно, я перевожу дух. Кристиан морщит лоб.
– Да, ты зашла сюда без разрешения, но я не сержусь. Я надеюсь, что когда-нибудь ты будешь жить в моем доме, и все это, – он обводит рукой комнату, – станет и твоим.
Моя игровая комната? Раскрыв рот, я, не отрываясь, смотрю на него: вот еще новости!
– Вот почему я был здесь сегодня. Пытался решить, что с ней делать. – Он похлопывает по губам кончиком указательного пальца. – И потом, разве я все время на тебя злюсь? Вот, например, разве сегодня утром я злился?
А, верно. Я улыбаюсь, вспомнив о том, как Кристиан проснулся и что было дальше. Это отвлекает меня от мыслей о судьбе игровой комнаты. Сегодня утром Пятьдесят Оттенков был такой забавный.
– Ты был такой веселый. Я люблю веселого Кристиана.
– Правда? – Он выгибает бровь, и его красивые губы растягиваются в улыбке, робкой улыбке. Вот это да!
– Что это? – Я беру в руки серебряную штучку, похожую на пулю.
– Мисс Стил, меня восхищает ваша неизменная жажда информации. Это анальная затычка.
– О-о…
– Куплена для тебя.
Что?..
– Для меня?
Он медленно кивает, его лицо стало серьезным и настороженным.
Я хмурюсь.
– Ты покупаешь новые… э-э… игрушки… для каждой сабы?
– Некоторые – да.
– Затычки для попы?
– Да.
Ну ладно… Я сглатываю комок в горле. Анальная затычка. Сплошной металл – наверняка неприятно? Я вспоминаю нашу, уже давнюю, дискуссию об игрушках для секса и жестких пределах. Кажется, в тот раз я сказала, что попробую. Теперь же, увидев одну из них, я не уверена, что мне хочется это делать. Я рассматриваю еще раз ее и кладу в ящик.
– А это?
Я вынимаю нечто длинное, черное, резиновое, состоящее из постепенно уменьшающихся сферических пузырей, соединенных вместе. Первый пузырь большой, а последний – гораздо меньше. Всего восемь штук.
– Анальные бусы, – говорит Кристиан, не отрывая от меня пристального взгляда.
Ой! Я разглядываю их с интересом и ужасом. Все они, внутри меня… там! Не представляю.
– От них получается впечатляющий эффект, если их вытаскивать посреди оргазма, – добавляет он будничным тоном.
– Это для меня? – шепчу я.
– Для тебя, – кивает он.
– Значит, это попочный ящик?
– Можешь назвать его так, – усмехается он.
Я поскорее задвигаю ящик, чувствуя, что я стала красной, как запрещающий сигнал светофора.
– Не нравится тебе попочный ящик? – спрашивает он невинным тоном. Я неопределенно пожимаю плечами, пытаясь справиться с шоком.
– Это явно не весь список Кристиана, – бормочу я и нерешительно выдвигаю второй ящик. Кристиан усмехается.
– Здесь хранится коллекция вибраторов.
Я тут же задвигаю ящик.
– А что в следующем? – шепчу я, побледнев, но на этот раз от смущения.
– Тут кое-что более интересное.
А-а! После недолгих колебаний я выдвигаю ящик, не отрывая глаз от прекрасного, но лукавого лица моего возлюбленного. В ящике я вижу набор каких-то металлических штучек и бельевых прищепок. Прищепки? Я беру в руки крупное металлическое изделие, похожее на зажим.
– Генитальный зажим, – объясняет Кристиан. Он обходит вокруг комода и встает рядом со мной. Я поскорее кладу зажим на место и выбираю нечто более деликатное – два маленьких зажима на цепочке. – Некоторые из них вызывают боль, но большинство предназначены для удовольствия, – бормочет он.
– А это что?
– Зажимы для сосков – для обоих.
– Обоих? Сосков?
Кристиан веселится.
– Да, ведь тут два зажима, детка. Да, для обоих сосков, но это не то, что я имел в виду. Именно эти вызывают одновременно и удовольствие, и боль.
Ну и ну. Он берет у меня зажимы.
– Дай твой мизинец.
Я делаю, как он сказал, и он цепляет зажим на мой мизинец. Не так уж и страшно.
– Ощущение очень интенсивное, но больше всего удовольствия и боли ты получаешь, когда их снимаешь.
Я стаскиваю зажим с пальца. Хм-м-м, возможно, это действительно приятно. При мысли об этом я ежусь.
– Эти мне нравятся, – бормочу я, и Кристиан улыбается.
– Неужели, мисс Стил?
Я робко киваю и кладу зажимы в ящик. Кристиан наклоняется и вытаскивает еще парочку.
– Вот эти регулируются. – Он протягивает их мне.
– Регулируются?
– Ты можешь закрутить их крепче… или нет. В зависимости от настроения.
Как он ухитряется говорить так эротично! Я сглатываю и, чтобы отвлечь его внимание, вытаскиваю нечто, похожее на нож для пиццы.
– А это что? – хмурюсь я. Мы ведь не на кухне.
– Это игольчатое колесо Вартенберга.
– Для чего?
Он забирает у меня девайс.
– Дай мне твою руку. Ладонью кверху.
Я протягиваю ему левую руку, он ласково берет ее и проводит большим пальцем по моим суставам. У меня сразу бегут мурашки по спине. Еще не было ни разу, чтобы он не вызывал во мне бурной реакции, когда моя кожа соприкасается с его. Он проводит колесом по моей ладони.
– Ай! – Шипы впиваются в мою кожу – и это не столько больно, сколько щекотно.
– Теперь представь, что это колесо прикладывают к твоей груди, – сладострастно бормочет Кристиан.
Ох! Я вспыхиваю и отдергиваю руку. Мое дыхание учащается, пульс – тоже.
– Анастейша, существует незримая черта между удовольствием и болью, – мягко говорит Кристиан, наклоняется и убирает колесо в ящик.
– А бельевые прищепки? – шепчу я.
– С ними можно сделать очень много. – Его глаза горят.
Я нажимаю рукой на ящик, и он задвигается.
– Все? – удивляется Кристиан.
– Нет… – Я выдвигаю четвертый ящик, набитый разными ремешками. Я тяну за один ремешок… оказывается, к нему прикреплен мячик.
– Круглый кляп. Чтобы ты не дергалась, – говорит Кристиан.
– А как же мягкий предел? – бормочу я.
– Я помню наш разговор, – отвечает он. – Но ведь ты можешь дышать. Твои зубы сжимают мячик.
Забрав его из моих рук, он сжимает мячик пальцами, показывая, как во рту его сжимают зубы.
– А ты сам испробовал что-то на себе? – интересуюсь я.
Кристиан замирает и глядит на меня.
– Да, испробовал.
– Чтобы приглушить свои крики?