Впотьмах Куприн Александр

Глава 8

— Ну, долго еще собираться будете?.. — повернулся ко мне Эж.

— Сейчас… — я вытряхивала на пол какие-то корешки из двух небольших холщовых мешков (внешне очень похожих на те, в каких школьники когда-то носили сменную обувь). Мне нужно было положить в один из этих мешков аккуратно сложенную чистую ткань (мало ли что может произойти, так что перевязочный материал всегда нужен), а заодно несколько хлебцев, которые лежали на отдельном столике подле полупустого кувшина с водой — это все может пригодиться в дороге.

— Давай поживей, и эта парочка пусть поторапливается… — бросил мне Эж, и тут подал голос пожилой храмовник, привязанный к столбу — как видно, он не так давно пришел в себя, и сейчас пытается прояснить ситуацию.

— Вы кто такие?

Эж отвечать не стал, а у меня тем более не было желания вступать в разговоры с этим человеком. Впрочем, тот и сам это понимал, но продолжил:

— Кто вас послал? Как проникли в храм? Неужели не понимаете, что вам не уйти? Пока не поздно, развяжите меня!

Не обращая внимания на слова церковника, я, вместе с тканью и хлебом, уложила в мешок моток веревки и еще кое-какую мелочь, которая может пригодиться в пути. Налила воды в большую деревянную бутылку, заткнула пробкой, и поставила ее в мешок, а заодно сунула туда же несколько ножей в чехлах — надо сказать, что острых предметов в этой комнате хватало.

— Зачем вы пришли сюда?.. — привязанный к столбу дедок явно не желал успокаиваться, а наше молчание выводило его из себя. Судя по требовательному голосу, этот человек привык, чтоб его слушались, и потому голос храмовника становится все более раздраженным и требовательным. — Или вы решили забрать себе колдунов? Да, слухи разносятся быстро, а человеческая жадность беспредельна! Что, уже отыскались желающие наложить на них свою алчную руку? Не вздумайте это делать! Не знаю, кто вас послал, но запомните, что похищение вам с рук не сойдет!

Мы с Эжем никак не реагировали на возмущение храмовника, и это злило его еще больше.

— А еще вы осмелились разгромить нашу лабораторию!.. — продолжал он. — Вы хоть понимаете, что натворили?! Впрочем, кому я это говорю… Тем не менее, если вы сейчас же освободите меня и расскажете, кто вас нанял, то я обещаю, что Храм Величия даст вам защиту и покровительство!

— Сбавь тон… — произнес Эж, не повышая голоса. — Иначе кляп в рот вставлю.

— Вы нанесли храму несмываемое оскорбление!.. — никак не мог успокоиться пленник. — Вам не ведомо, что я давно признан величайшим ученым нашего времени, и мои опыты бесценны!..

Церковник говорил еще что-то, но все его слова сводились к одному: освободите меня, а не то хуже будет, и советую подумать о гневе Небес!.. Тоже мне, нашел, чем пугать…

— Ну, я пошла… — оглядев разгром в комнате, затянула веревку на мешке и закинула его себе за спину. — И ты давай заканчивай.

— Да понял я, понял.

Покосившись на привязанного храмовника, который безуспешно пытался освободиться от пут. Ну, ну, старайся, только ничего у тебя не получится — Эж не пожалел веревки, обмотал наших пленников так, что самостоятельно им ни за что не выбраться. По-счастью, второй из храмовников ведет себя тихо, изображая обморок, и благоразумно не желая лишний раз привлекать внимание к своей скромной персоне.

Ладно, с храмовниками Эж разберется, а я направилась в соседнюю комнату к нашей парочке. Надеюсь, к этому времени они немного успокоились. Дело в том, что когда Лидия пришла в себя после непродолжительного обморока, то с ней случилась короткая истерика, которую я прекратила самым резким, хотя и некрасивым способом — отвесила ей хлесткую пощечину. Конечно, со стороны это выглядит довольно-таки невежливо, но в нашей ситуации поступить по-иному было никак нельзя, да и времени нет на долгие уговоры. Конечно, Лидию еще какое-то время чуть потряхивало от нервного потрясения, и по щекам молодой женщины слезы текли, не переставая (ничего не поделаешь, в ее положении это вполне естественно, да и гормоны вовсю шалят), но, на удивление, дочь Ксении Павловны оказалась более чем адекватным человеком. Правда, о ее кавалере я такого сказать не могу: все это время он постоянно пытался нам что-то сказать, причем бессвязно и бестолково, а еще хватал нас за руки, чем немало меня злил.

Куда больше меня беспокоило другое: сейчас у Лидии был более чем заметный живот, и ясно, что дорога для нее будет очень непростой. Срок беременности у нее уже весьма приличный, а потому за состоянием девушки нужен глаз да глаз. К тому же, судя по тому, как Лидия выглядит в своем нынешнем положении, ее не назовешь здоровым человеком. Девушке бы сейчас не в путь отправляться, а отдохнуть в спокойной обстановке, только вот этого мы ей точно не можем предложить.

— Ну как, готовы?.. — поинтересовалась я, заходя к нашей парочке. — Чего сидите на месте? Вот, я принесла пустой мешок — складывайте в него свои пожитки, которые вам было велено собрать. И давайте поскорей!

— Было бы что собирать… — пробурчал кавалер Лидии. Я знала, что его звать Эдуард, и, если судить по тем фото, что ранее мне показывала Ксения Павловна, этот молодой человек был на диво хорош — просто Ален Делон в молодости, даже, пожалуй, привлекательней, да и черты лица чуть потоньше. Правда, сейчас ухажер Лидии несколько растерял свой лоск, и уже не выглядел тем сногсшибательным красавцем, от одного вида которого многие дамы теряют разум и кошелек.

— Если брать с собой нечего, значит, пойдете налегке… — отрезала я, наблюдая за тем, как Лидия лихорадочно сует в мешок то немногочисленное имущество, которое у них имелось. Надо сказать, что красавец и пальцем не шевельнул, чтоб помочь своей подруге.

— Да, и вот еще что… — я развязала мешочек, висящий у меня на поясе, и достала оттуда две головки заговоренного чеснока, который мне дала с собой Ксения Павловна. Вообще-то женщина вручила мне пять довольно крупных головок чеснока, но две из них я ранее отдала Эжу, а три оставшиеся носила при себе в надежде, что смогу вручить их нашим беглецам, и это мне удалось. — Возьмите каждый по одной головке чеснока.

— Что это?.. — недовольно скривился Эдуард. — И зачем?

— Защита… — пожала я плечами. — Перед тем, как я отправилась сюда, этот заговоренный чеснок мне дала Ксения Павловна, и велела, чтоб он постоянно был у каждого из нас.

— Мама… — на глазах девушки вновь появились слезы, когда она дрожащей рукой взяла одну из головок.

— Лидия, давай пока эмоции отложим на более поздний срок… — вздохнула я. — До той поры, пока мы не покинем это место, не стоит отвлекаться на постороннее.

— Да, конечно…

— Какая еще защита?.. — недовольно произнес Эдуард, брезгливо держа чеснок двумя пальцами.

— Можно подумать, вы не знаете, кто может оказаться ночью на улице, после захода солнца… — я старалась говорить спокойно. — Этот чеснок от всего, конечно, не спасет, но все же… Только не убирайте его далеко, носите в кармане или за пазухой. Да, и вот еще: возьмите по горстке серебряных монет — без них, как вы понимаете, ночью помещение лучше не покидать.

— Куда мы сейчас?.. — чуть подрагивающим голосом поинтересовалась Лидия, затягивая завязки мешка, и сунув в один карман головку чеснока, а в другой — десяток серебряных монет.

— Для начала — подальше отсюда.

— А потом?.. — спросил Эдуард.

— Давайте вначале храм покинем, а потом уже обо всем поговорим… — уклонилась я от ответа. — Так, все собрали, ничего не забыли? Тогда идите за мной.

В коридоре я увидела Эжа, который запирал двери лаборатории. Мое внимание привлек его широкий кожаный пояс, на котором висело пяток ножей в чехлах — еще одно подтверждение того, в царстве алхимиков острых предметов имелось в избытке. Взглянув на меня, Эж чуть кивнул головой:

— Рты обоим заткнул, веревки еще раз проверил. Без посторонней помощи не освободятся. А вы… — Эж посмотрел на Лидию. — Вы как себя чувствуете? Идти сможете?

— Да я даже бежать согласна!.. — бледно улыбнулась девушка.

— Вот и замечательно.

Дойдя до конца коридора, Эж чуть приоткрыл дверь, какое-то время всматривался в полумрак, а затем махнул нам рукой — мол, можно идти. Мы вышли на лестницу, после чего Эж запер дверь в коридор, а затем повернулся к нам.

— Постараемся идти как можно тише… — прошептал он, и посмотрел на меня. — За Лидией присматривай, и помоги ей спуститься.

— Конечно… — я забрала у Лидии мешок с их небогатым имуществом и сунула его в руки Эдуарда. — Думаю, молодой человек, будет лучше, если этот мешок понесете вы, а не ваша подруга.

— Ладно… — неохотно отозвался тот, взяв мешок, и изобразив при этом на лице страдание и жертвенность. Судя по всему, красавчик считает мою просьбу великим одолжением, на которое он милостиво согласился только из благородства своей души. Хм, пока что не могу сказать ничего определенного насчет Лидии, но ее кавалер мне не особо нравится.

Нам удалось беспрепятственно спуститься вниз, но когда мы пошли по узким коридорам, то Эж внезапно остановился и поднял руку, но я и без этого услышала — кто-то идет. Мы отступили в тень у стены, туда, куда не доставал свет факела, и стояли там, затаив дыхание. Что ни говори, но если мы услышали чье-то приближение, то и те люди могли заметить какой-то шум. Очень скоро неподалеку от нас, держа в руках лампу, неторопливо прошли два крепких храмовника — видимо, дежурные, которые негромко переговаривались между собой. Наверное, именно поэтому они нас и не услышали… Ну, тут можно сказать только одно — нам повезло. Когда же затихли звуки их шагов, мы отошли от стены, и пошли дальше все теми же коридорами.

Вот, наконец, и тот чулан, в котором прятались мы с Эжем. Еще немного — и наша четверка оказалась перед входной дверью, которая вела на улицу. Сдвинуть засов было несложно, но имелся еще и замок, который был заперт. Впрочем, ключ висел неподалеку, в небольшом углублении на соседней стене. Откуда нам это было известно? Да все от того же крестьянина, который поведал нам о том, что когда они перетаскивали в Храм Величия привезенные травы и корни, то их большие тюки пару раз случайно сбивали со стены большой ключ от входных дверей, и его приходилось вешать на место…

Ключ в замке повернулся почти бесшумно, да и дверь открылась на удивление тихо — похоже, церковники не жалели масла для смазки. Вышли на ночной двор, тщательно прикрыв за собой дверь, дошли до ворот, поперек которых, в крепких скобах, лежал крепкий брус. Однако нас куда больше интересовала небольшая дверца сбоку, которая тоже была укреплена доской в скобах. Снять ее не составило труда, дверца тихо открылась, и мы вышли на темную улицу. Наверное, сейчас середина ночи — темно, тихо, и даже безветренно. При иных обстоятельствах и в другом месте прогуляться по улице в такую ночь — одно удовольствие, но только не на этой планете. К сожалению, с наступлением темноты здесь воцаряется совсем иной мир, из своих нор и укрытий приходят существа, живущие только по ночам, и именно от них люди и прячутся за крепкими стенами и запорами. Ясно, что таких вот ночных обитателей немало, иначе человеку нет смысла скрываться от них темной порой. К счастью, с рассветом ночные обитатели уходят к себе, у людей идет обычная жизнь, а с наступлением сумерек все повторяется вновь…

Лично у меня нет сомнений в том, что когда-нибудь люди сумеют справиться с обитателями ночи, или же сумеют ужиться с ними в более-менее мирном равновесии, только это произойдет нескоро, а пока что всем (в том числе и нам) приходится иметь дело с невеселой реальностью.

— Пошли… — Эж закрыл дверцу. — Постараемся идти как можно тише, а не то можем нарваться на патруль — в ночное время они частенько ходят по Тарсуну. В таких городах, как этот, без ночного патруля не обойтись — в город приезжает слишком много людей, и потому может возникнуть необходимость всегда иметь под рукой силы для отражения возможной опасности. Насколько мне известно, в здешнем патруле обычно насчитывается не менее десяти вооруженных людей, так что если мы на них нарвемся, то вряд ли сумеем уйти.

— Постойте… — остановился Эдуард. — Вы хотите сказать, что мы пешком отправимся по ночным улицам?

— А вы видите здесь карету?.. — в голосе Эжа прозвучали нотки раздражения.

— Но, но я думал…

— Думать будете потом, а пока слушайте и делайте то, что я вам скажу.

— Я не пойду!.. — замотал головой Эдуард. — Вы что, с ума сошли?!

— Прекращай орать, ты ж не скандальная баба и не малое дитя!.. — покосился Эж на красавчика. — Или ты считаешь, что сидеть под замком куда приятней?

— Попрошу мне не тыкать! — Эдуард остановился и поставил мешок на землю. — Повторяю — пешком я никуда не пойду! С места не сдвинусь! Вы просто не знаете, что ночью тут бывает очень опасно, и глупо соваться на улицу просто так, без должной охраны. Я, в отличие от вас, в этом аду уже давно, и всего успел насмотреться!

— Слышь, приятель, повторяю тебе еще раз — помолчи!.. — скрипнул зубами Эж. Кажется, ему очень хотелось взять ухажера Лидии за шиворот и хорошенько его потрясти.

— Да кто ты такой, чтоб мне приказывать?.. — красавчик не нашел ничего иного, как начать выяснять приоритеты в самое неподходящее время.

— Больше предупреждать не стану, и если ты не утихнешь, то мне не останется ничего иного, кроме как врезать тебе по башке, и оставить здесь одного… — кажется, Эж не был склонен заниматься долгими уговорами. — Если тебе повезет, то снова окажешься там, откуда мы тебя только что вытащили, а если нет, то, лежа на земельке, можешь и до утра не дотянуть — ты ж сам сказал, что здешний мир непредсказуем и опасен. Лично меня устроят оба варианта развития событий, так что выбирай, который из них нравится тебе больше.

Зло глянув на Эжа, красавец поднял с земли брошенный мешок и закинул его себе на спину. Ну, тут все понятно и без слов, так что Эж двинулся вперед, я, взяв Лидию под руку, пошла за ним, а недовольный Эдуард направился вслед за нами, стараясь не отходить ни на шаг.

Не сказать, что в это темное время рядом ничего не рассмотреть, но идти все равно было непросто — ночь есть ночь, а звезд на небе было немного, и их частично закрывали облака. Хорошо еще, что улицы в Тарсуне большей частью были вымощены камнем, и мы не особо спотыкались на мелких выбоинах. К тому же Лидия, в своем нынешнем состоянии, не могла ходить быстро, и потому мы передвигались куда медленнее, чем нам бы того хотелось. На улицах, не считая нас, не было ни души, а подобное не могло не радовать. А еще хорошо, что мы с Эжем сегодня днем несколько раз прошли тем маршрутом, что вел к окраине Тарсуна, стараясь хорошенько его запомнить, и сейчас мы передвигались, скорее, по памяти. Надеюсь, она нас не подведет.

Должна сказать, что мы идем вовсе не к той дороге, по которой пришли в Тарсун. Понятно, что когда обнаружится побег столь охраняемой парочки, да еще окажется, что одновременно с этим кто-то разгромил алхимическую лабораторию, то в поисках врагов для начала прочешут город, и одновременно с тем вслед за беглецами отправят погоню. Если же принять во внимание, что почти все паломники приходят в Тарсун по одной и той же дороге, то понятно, что в первую очередь преследователи отправятся именно туда. Все так, только вот по той оживленной дороге мы идти не собираемся — там нас перехватят в два счета, так что поневоле пришлось выбрать иной путь, куда более опасный и рискованный.

Дело в том, что в Тарсун ведут еще две небольшие дороги, по которым в этот храмовый городишко крестьяне привозят на продажу то, что выращивают сами, или же собирают в лесу. Кстати, по одной из этих дорог приехал и тот крестьянин, который привез храмовникам травы. Эти проселочные дороги ведут в отдаленные места, которые даже по местным меркам считаются настоящей глушью, и потому найдется очень немного желающих отправляться в те малообжитые края. Казалось бы, не стоит туда соваться, однако если отправиться по одной из тех дорог, то есть возможность добраться до «окна» в наш мир, пусть даже долгим и кружным путем. Правда, дойти до столь желанного нам места будет непросто, особенно если учесть, через какие дикие и заброшенные местности тянется эта дорога.

Откуда нам про это известно? Тут все просто: когда Эж несколько месяцев находился в тюрьме, вернее, в битком набитой камере, то единственным развлечением, позволяющим скоротать медленно тянущееся время, были долгие разговоры сокамерников. Люди рассказывали о своей жизни, о родных и близких, делились историями из своей жизни. Среди тех, кто находился с Эжем, были и двое мужчин из мест, примыкающих к Тарсуну, вернее, из здешних окрестных деревушек. Эти люди не единожды рассказывали сокамерникам о своих родных краях, о жизни на родине, и, надо признать, что они поведали немало интересного. Правда, сейчас Эж досадовал, что кое-что из тех повествований пропускал мимо ушей, да и позабылось многое из тамошних бесед, но тут уж ничего не поделаешь — придется нам в очередной раз отправляться невесть куда, надеясь лишь на удачу и везение. Можно сказать, будем вынуждены брести почти что наугад, впотьмах. Невесело, конечно, но иного выхода у нас нет. Ну, а пока что мы идем по спящему городу, вокруг тихо, а подобное не может не радовать.

Впрочем, очень скоро все изменилось. Не прошло и десяти минут, как из-за угла показалась колышущаяся фигура и беззвучно заскользила к нам. Глянь со стороны — обычный человек, если не считать того, что этот… человек был полупрозрачным, и на лице с размытыми чертами горели красноватые глаза. От неожиданности мы все застыли на месте, а существо, всего лишь через пару секунд оказавшись рядом, стало кружить вокруг нас, словно прикидывая, на кого из четверых можно напасть первым. Каюсь: я на мгновение растерялась, но Эж действовал куда быстрее нас: взмах руки — и в белую фигуру полетела серебряная монета. В тот же миг мы услышали нечто похожее на короткий визг, а в том месте, где монета попала в колышущееся тело, пошел дым, и запахло горелой плотью. Еще секунда — и белый силуэт стремительно заскользил прочь, просто-таки тая у нас на глазах.

— Что это было?.. — невольно вырвалось у меня.

— Тварь из числа той нечисти, что боится серебра… — отозвался Эж.

— Я уже видела такое… — прошептала Лидия, сжимая мне руку. — Если такое… существо прилипнет к человеку, то может выпить из него жизнь.

— Я же вам говорил, что ночью на улицу лучше не выходить!.. — только что не взвыл Эдуард. — Как думаете, отчего тут с наступлением темноты все под запорами сидят?

— Тебе сколько раз нужно говорить, чтоб не орал?.. — поинтересовался Эж. — Тем более что ничего нового мы от тебя не услышали. Жаль, монету на земле искать некогда — темно, да и время терять не хочется… Идем дальше.

— Может, хоть лампу запалите?.. — все никак не мог успокоиться Эдуард. — От нее хоть и немного света, но идти все же стало бы полегче. Неужели вам самим это непонятно?

— Помолчи… — теперь уже и у меня терпение стало кончаться. — Потом выскажешь все, что о нас думаешь.

— Да пошли вы все сами знаете куда!.. — выдохнул красавчик, но более ничего говорить не стал. Что ж, и на том спасибо.

Вновь двинулись по тихим ночным улочкам, только теперь мы уже не столько смотрели под ноги, сколько с тревогой оглядывались вокруг, опасаясь появления еще какого-то ночного обитателя. Какое-то время не было ничего подозрительного, но спокойный путь продолжался недолго. Как это ни странно, но первым что-то странное заметил Эдуард:

— Там что-то по стене ползет… — испугано произнес он.

— Где?.. — повернулся к нему Эж.

— Вон, смотрите!..

В это время мы как раз проходили мимо высокого дома, и в первое мгновение я не поняла, что привлекло внимание кавалера Лидии. Кажется, нет ничего странного, хотя… А ведь, и верно: такое впечатление, будто большое серое пятно, чуть выделяющееся на ровной стене, поползло в сторону, по ходу нашего движения. Тем временем мы миновали дом, и пятно внезапно словно перелетело по воздуху, приземлившись около невысокой деревянной стены, окружающей какой-то дом, и стало двигаться, только уже у самой земли, став практически неразличимым.

— Похоже, зрение у тебя, как у орла… — Эж покосился на Эдуарда, который не сводил глаз с непонятного пятна. — Пояснее ничего различить не можешь?

— Такое впечатление, будто то, что недавно двигалось, стало чуть меньше… — если красавчик прав, то остроте его зрения, и верно, можно только позавидовать.

— Тогда можно предположить, что некто готовится к прыжку… — чуть сдвинул брови Эж, доставая из ножен нож, очень смахивающий на тесак, а мне захотелось бежать отсюда со всех ног — вряд ли речь идет о существе вроде безобидного кузнечика, который по ночам беззаботно скачет по улицам.

Мой спутник оказался прав: стоило нам пойти дальше, как пятно (которое к кому времени было почти неразличимо) внезапно метнулось к нам. Не знаю, как Эж успел кинуться наперерез этому пятну, вернее, комку серой шерсти, выставив вперед тесак. Раздался пронзительный визг, комок шерсти откатился в сторону, а в следующее мгновение стало понятно, что перед нами находится существо, внешне очень смахивающее на обезьяну. Правда, эта обезьяна была невероятно тощая, с короткой щетинистой шерстью и длинными лапами, на которых черные когти были такой длины, что на них лучше не смотреть. Даже стоя на четырех лапах, обезьяна доходила мне почти до пояса, и смотрела нас, оскаливая зубы, вернее, длинные острые клыки, с которых на землю падала желтоватая пена. Однако меня куда больше поразил язык этого создания — длинный, тонкий и раздвоенный на конце, очень напоминающий змеиный. Круглые красноватые глаза, вдавленный нос, рот от уха до уха… Да уж, такая красавица ночью приснится — враз сон отшибет, причем надолго.

Сейчас обезьяна, то и дело повизгивая, слизывала розоватую кровь с лапы, в бешенстве глядя на нас — Эж все же сумел ее зацепить, причем с первого же замаха. Ясно, что обезьяне (или кто она там на самом деле) очень хотелось вновь кинуться на нас, но полученная рана давала о себе знать. Мы стояли, не шевелясь — боялись спровоцировать нападение одним неосторожным движением. Скорей всего, в случае атаки мы, скорее всего, сумеем справиться с этим неприятным созданием, но и сами можем пострадать, а это было именно то, чего мы стремились избежать. Прошло, наверное, не менее минуты, осторожность и боль от раны взяли верх, после чего обезьяна, не переставая издавать визгливые звуки, направилась прочь. В этот раз ее движения не были так стремительны, да еще была заметна легкая хромота. Тем не менее, обезьяна легко перепрыгнула через стену, и скрылась с наших глаз. Очень хочется надеяться, что навсегда.

— Вот тебе и святой город — какой дряни тут только не водится… — сделал вывод Эж.

— Поверьте — тут встречаются и куда более опасные создания… — дрогнувшим голосом произнесла Лидия. Встреча с этим непонятным созданием ее явно напугала — девушка крепко вцепилась мне в руку, неосознанно ища себе защиту. А еще с того времени, как мы покинули храм, Лидия шла молча, не жалуясь, в отличие от своего кавалера, который все время был чем-то недоволен.

— Ты посматривай — вдруг у этой образины появится желание и дальше сопровождать нас… — Эж повернулся к Эдуарду. — Судя по тому, с какой жадностью она лизала собственную кровь, свежая травка точно не является основой ее рациона. А пока пошли дальше…

К тому времени, когда мы миновали Тарсун, нам еще несколько раз встречались страшноватые создания, но пока что удавалось мирно с ними разойтись, хотя пару раз нас все же попытались атаковать, но без особого пыла. Тем не менее, на окраине Тарсуна мы увидели более чем неприятное зрелище — на земле лежал растерзанный человек, которого окружили несколько зверей, отдаленно смахивающих на волков. Они рвали неподвижное тело на куски, с жадностью лизали подсыхающую кровь, при этом то и дело рыча друг на друга. Неподалеку от тела несчастного, прямо на дороге, лежал разбитый кувшин, от которого все еще попахивало брагой. Ну, тут все ясно: этот бедняга в каком-то кабачке принял на грудь несколько больше, чем дозволительно, да и засиделся в питейном заведении дольше, чем нужно, а в итоге не успел засветло дойти до своего дома, или же просто не смог это сделать. Как видно, третий удар колокола застал его на улице… Лучше б ты, незнакомец, остался на ночь в том же кабачке, где так хорошо проводил время… Итак, перед нами наглядный пример того, что бывает с теми, кто после наступления темноты оказывается вне крепких стен. Не хочется думать о том, что и у нас есть все шансы повторить печальную судьбу этого несчастного человека.

— Ну, и куда мы направляемся дальше?.. — не выдержал Эдуард, когда мы оказались за пределами Тарсуна. — Этот паршивый городишко остался позади, сейчас вокруг поля, а потом и лес. Да там даже днем куда опасней, чем в городе, а уж про темное время я и не говорю! Мы в тех местах и нескольких минут не продержимся! Не удивлюсь, если на нас сейчас кто-то бросится, и вцепится зубами в горло! Куда вы нас тащите?

— Давайте об этом поговорим чуть позже, или хотя бы в иной обстановке… — вздохнул Эж.

— Издеваетесь? Где же она, эта обещанная вами иная обстановка?

— Впереди, у кромки леса, должно находиться крепкое строение, в котором могут останавливаться запоздавшие путники. Во всяком случае, нам говорили, что оно там имеется. Доберемся до него, а там поговорим.

Надеюсь, тот крестьянин, который привез храмовникам травы, нас не обманул, и через какое-то время мы, и верно, увидим некое строение, и очень бы хотелось, чтоб мы смогли там передохнуть хоть несколько часов.

— Говорили? Так вы даже не знаете, куда мы идем?! — только что не взвыл Эдуард.

— Мы, знаешь ли, не здешние краеведы, просто слышали о некоем строении на этой дороге.

— Так до этого вашего места еще дойти надо!..

— Если ты так громко не будешь кричать, то дойдем…

— Ой, что это?.. — я остановилась, глядя в сторону Меня можно понять — невдалеке от нас словно зажегся огонек, и тут же рядом с ним засветился еще один.

— Неужели не ясно?.. — пробурчал Эдуард. — Обычные светляки, ничего больше. Я на них уже успел насмотреться.

Надо же, какими красивыми, оказывается, по ночам оказываются здешние светлячки! Они не просто светят, а сияют! Стерженьки в лампах, бесспорно, неплохи, но увидеть их сияние вживую — это совсем иное дело. Мало того, что сам свет у этих насекомых какой-то… теплый, так он еще и немного переливается от красноватого к бледно-желтому, и даже немного завораживает.

— Не отвлекайся!.. — Эж оглядывался по сторонам. — Пожалуй, сейчас, когда мы оказались за городом, и нам стоит зажечь лампу, а то здешняя дорога далека от совершенства.

— Вообще-то лампой нужно было бы воспользоваться еще в городе, а не брести в темноте… — кажется, ухажер Лидии не отличается выдержкой, или же предпочитает оставить последнее слово за собой. По-счастью, сама Лидия не относится к любителям встревать в чужие разговоры со своим мнением, хотя, не исключаю, что она просто не хочет тратить силы на ненужную перебранку.

— Нам требовалось покинуть город как можно более незаметно, а светящаяся лампа, которую мы бы несли в руках, могла привлечь чье-то внимание… — похоже, без объяснений тут не обойдешься, во всяком случае, Эдуард не успокоится, пока не получит ответ на свой вопрос. — Конечно, в этих местах вряд ли кто-то ночами смотрит в окно, но, тем не менее, исключать ничего нельзя.

Красавчик еще что-то недовольно забурчал, но слушать его у меня не было ни малейшего желания. Ненадолго отпустив руку Лидии, я развязала свой мешок и вытащила оттуда стеклянную пирамидку и стерженек, который чуть надломила, поставив его внутрь пирамидки — все это я прихватила в алхимической лаборатории, справедливо рассудив, что в дороге ничего не будет лишним. Когда же лампа чуть засветилась, то у каждого из нас немного отлегло от сердца, да и дорога под ногами стала видна куда лучше. Конечно, освещение слабое, но можно было рассмотреть, что грунтовая дорога, по которой мы сейчас идем, куда хуже той, по которой мы с Эжем недавно шли в Тарсун, во всяком случае, ямок и рытвин на ней хватало.

Все бы ничего, только в свете лампы стало заметно, как от нас отпрянула какая-то расплывчатая тень, а чуть позже на дороге перед нами явилось нечто, похожее на небольшие клубки перекати-поля. Казалось бы, обычные сухие шары, но ветра нет, а они откуда-то появились, причем в немалом количестве, и сейчас застыли кругом вокруг нас, не шевелясь. Не знаю отчего, но у меня создалось впечатление, будто эти шары живые, и чего-то выжидают. Конечно, можно рискнуть и шагнуть через них, только мне отчего-то совсем не хочется это делать.

— Эж…

— Да вижу я… — отозвался тот. — Может, попробовать достать их тесаком? Хотя это не выход… Внешне вроде обычная сухая трава, но я уже давно понял, что в этом мире не стоит доверять первому впечатлению.

— Погоди, можно поступить по-другому… — сунув лампу Лидии, я снова развязала свой мешок, и достала оттуда один из припасенных хлебцев, разломила его на две части, и бросила в сторону от дороги. Несколько мгновений не происходило ничего, а затем шары покатились в сторону брошенного хлеба. Даже в свете лампы было заметно, как из, казалось бы, смятых сухих травинок стали словно выстреливать тонкие прозрачные нити, которые прилипали к лежащим на земле хлебцам. Не прошло и минуты, как рядом с дорогой оказались две кучи шевелящихся травяных шаров, каждый из которых старался добраться до лежащей на земле еды.

— Ничего себе… — хмыкнул Эж. — Все, больше не стоит тут задерживаться, пошли дальше.

Как это ни странно, но наш последующий путь оказался сравнительно спокойным. Может, нам просто повезло, но пока что на нас никто не попытался напасть, только вот иногда вспыхивали теплые огоньки светлячков, а еще слышалось постоянное стрекотание насекомых. Казалось бы, все хорошо, да и на дороге пока что не встречались никакие страшилки. Только вот в темноте время тянулось бесконечно долго, дорога казалась нескончаемой, и постепенно в глубине души у меня стали появляться сомнения в том, что мы доберемся хоть до какого-то строения, чтоб в нем можно было немного передохнуть. Ну, я-то еще могу идти, а вот Лидии передвигаться все сложней и сложней. В ее положении следовало бы вести куда более спокойный образ жизни, а не изнурять себя долгими пешими прогулками.

В какой-то момент тучи на небе ненадолго разошлись, и в неярком свете звезд мы, и верно, увидели стоящее вдали деревянное строение, похожее на небольшую конюшню, а немногим дальше начиналась кромка леса. Ох, добраться бы поскорей до этого дома, а уж там, если все безопасно, то можно отдохнуть, и даже немного поспать.

— Вы уверены, что внутри этой халупы никого нет?.. — поинтересовался Эдуард.

— Если в этом доме находятся люди, то нам надо будет попросить их пустить нас… — отозвался Эж.

— Ага, так они нас и пустят!

— Здесь принято не отказывать в помощи запоздавшим путникам.