Книга Снов Бояндин Константин

— Меня там не будет! — сердито возразила Вейс. — Ещё чего!

— Сами справимся, подумаешь, — Лас отступила на шаг, — вы меня убеждали, что я молода, вот я и поверила. Сами виноваты.

— Няня, ты чудо! — Тесан кинулась к ней, обняла… замерла.

— Можно, — улыбнулась Лас. — Теперь можно без разрешения.

Тесан чмокнула няню в щёку и унеслась за дверь. Была — и нету.

— У меня нет слов, — Вейс вздохнула. — Так ты серьёзно? Хочешь казаться молодой?

— Не казаться, моя милая, — Лас посмотрела ей в глаза. — А быть. И не я, а мы с тобой.

— Растормошила я тебя на свою голову, — буркнула Вейс. Лас попыталась обнять её, Вейс не позволила.

— Я отучу тебя ворчать, — пообещала Лас. — Когда мы с тобой познакомились, ты не ворчала.

— Конечно, — буркнула Вейс. — Чуть что — темница, чуть что — плётка. Попробуй поворчи.

— О, замечательная идея. Спасибо. И темницу, и плётку я тебе легко устрою.

— Да ну тебя! — Вейс попыталась выглядеть обиженной, но не сумела, расхохоталась. — Лас! Ну что ты со мной делаешь! — Лас сумела её обнять и прижать к себе.

— То же, что и ты со мной, — шепнула Лас. — Это справедливо, верно?

Стайен — стоял у стола, должно быть, давно — негромко кашлянул.

— Прошу простить, — он поклонился. — Нас ждут в клинике. Ваших внуков я отвезу туда днём, после работы.

— Идём, — обречённо вздохнула Вейс. — Но мы ещё поговорим.

Лас не успела завязать пояс, как заметила свёрнутый в трубочку клочок бумаги. Улыбнулась — должно быть, выпал из кармана Вейс. Она себе оставляет много поручений и пишет такие вот записки. Правда, и так всё помнит. Лас поднесла клочок к носу, нахмурилась. Тесан и… сама Лас?! Развернула клочок

«Она только притворяется подругой. Ты скоро убедишься».

— Лас! — стук в дверь. Вейс влетела, тоже с поясом в руке. И с клочком бумаги.

«Она просто использует тебя», — прочитала Лас. — Мило. — Поднесла к носу. — Тесан и ты, — вернула клочок. — Что за чушь?

— Я откручу ей голову! — пообещала Вейс. — Это уже не смешно!

— Подожди откручивать, — Лас ещё раз обнюхала обе записки. — Тесан так шутить не станет. Да и писала не она.

— Откуда ты знаешь?

— Оттуда. Ей гореть через четыре дня. Принюхайся, — Лас вручила записки. — А здесь нет даже намёка!

— Да, непохоже, — согласилась Вейс. — Откуда знаешь про четыре дня?

Лас вздохнула.

— Чую, милая моя. У неё через четыре дня, у нас с тобой через десять.

— Перестань, — отмахнулась Вейс. — Нашла тему для разговоров! Идём, нас ждут!

Бабушки и Хорёк, Неиверин 17, 1288 В.Д., 7:00

— Теаренти Вейс, вы первая, — Аспирант в сопровождении двух ассистенток пригласил Вейс за собой. Та посмотрела в глаза Лас, вздохнула и ушла.

Не люблю больниц, подумала Лас. Сколько ни бываю здесь, всегда зябко. Как будто сквозняк в душе… мерзкое ощущение. И так почти везде. И началось это… когда же это началось?

Тишина. Звенящая, натянутая, как струна. Непереносимая. Когда-то я тихонько напевала или зажимала уши, чтобы её не слышать, чтобы из-под неё не прорвались голоса.

— …Лас! — Вейс тихонько потеребила её за плечо. — Ты что?

Лас выпрямилась. Сидела, скорчившись, прижав ладони к ушам. Вот зараза! Теперь подумает невесть что!

— Думала, — Лас выпрямилась. Посмотрела — ассистентки и Аспирант уже ждут её. — Ты уже всё?

— Я уже всё. Ты так и сидела все эти полчаса?

— Не знаю, Медвежонок. Не люблю больницы.

— Не здесь! — прошептала Вейс и кончики ушей её покраснели. — Перестань!

Лас вздохнула и направилась туда, где её ждали. Она знала, как называют главный зал диагностики. «Пыточной», «склепом», «холодильником», и множеством других приятных слов.

— Снимите всё, включая украшения, — попросила ассистентка. Приятный голос, подумала Лас. Интересно, она знает, сколько мне на самом деле лет? — Лягте вот так. Руки за голову, пальцы рук в замок. Можете закрыть глаза, если хотите. Вам удобно лежать? Сможете так пролежать пять минут, не шевелясь?

— Да, конечно, — Лас не стала закрывать глаза. Ничего тут страшного. Главное, не заснуть.

— Будет несколько секунд, когда вам захочется спать, — ассистентка подошла к пульту. — Постарайтесь не заснуть, теаренти. Если почувствуете сильную боль, сразу говорите.

И началось.

Знаю, почему «пыточная», подумала Лас. Странник рассказывала. У некоторых от воздействия электромагнитных полей начинаются беспричинные боли. Причём не во время диагностики, что нормально, а потом. Она также рассказывала, почему «склеп». Почему «холодильник», я и так знаю. Ещё полсотни лет назад сверхпроводники требовали охлаждения и комната под прибором была огромным холодильником…

Тупая игла воткнулась где-то у основания шеи. Терпи, Лас, у тебя так всегда. Врачи говорят — нормальная реакция.

Стало жарко. Очень жарко. И почти сразу же — холодно. Палачи, подумала Лас, стискивая зубы. Сейчас смотрят на меня, улыбаются и на своём птичьем языке делают выводы.

— Теариан-то, сколько ей лет?! — поразилась ассистентка. — То, что я вижу, не ошибка?

— Не ошибка, — подтвердил Аспирант. Камень с плеч. Никакой остаточной активности в районе гипофиза и гипоталамуса. Никакой «короны» в фантомной проекции. Никакой «удавки» или «чёрного треугольника». Иногда новые проходы открывались в странные места, замкнутые на себя — «мешки», так их прозвали. И в одной сотой процентов случаев там что-то водилось. Что-то такое, от чего мы до сих пор не знаем, как спасаться. В этот раз обошлось.

— Ей сто один год, — прочитала ассистентка показания, — все системы организма соответствуют эффективному возрасту тридцать один год. Это тоже не ошибка, теариан-то Денгор?

— Не ошибка, — подтвердил Аспирант. Ты ещё не знаешь, сколько на самом деле лет твоей напарнице, подумал он.

Накатило неожиданно. Действительно, захотелось спать. Очень сильно. Лас с трудом выдерживала напор жаркой волны, что норовила унести её глубоко-глубоко. И выдержала.

И свет погас перед глазами. Но сознание осталось. Подвешенное в пустоте, в которой гулко и часто билось сердце. Лас попробовала пошевелить руками или ногами — нет ни тех, ни других. Ничего нет, только сознание.

И ощущение, что она не одна в этой пустоте.

Красный огонь, резкий звук. Аварийный останов. Все графики на мониторах превратились в горизонтальные линии.

— Денгор! — вторая ассистентка. — Пройдите в зал! Срочно!

— Бригаду реанимации — в главный «склеп», — сказал Денгор в трубку уже на бегу. — Синий код! Посторонних не пропускать!

Не сейчас, подумал он. Никакой паники. Не в этот день, Лас.

Лас очнулась. Она внутри диагноста. Жарко и душно — камера герметична. И почему она стала непрозрачной?

— Вы меня слышите? — позвала она. — Почему так жарко?

И стены вновь стали прозрачными. И Лас едва не закричала от того, что увидела.

Они бродили вокруг аппарата. Ассистентка сидела, скорчившись, в дальнем углу, а вокруг бродили они. Десятки, а может, сотни. Точно такие же, как в ту ночь — белый, праздничный наряд, непереносимая, сияющая красота. Но лицо… на нём была такая улыбка, что Лас едва не сошла с ума, увидев её. У живого существа не могло быть такой улыбки.

— Денгор! Аспирант! Что у вас происходит?!

Щелчок. Камера открывается. Все, кто был поблизости, бросились к распахивающемуся люку — чтобы первыми добраться до…

Лас закричала. Не смогла вытерпеть, не в силах человеческих было вытерпеть такое молча.

Чёрный занавес.

— Всё в порядке, — услышала она. — Глубокий обморок. Ничего более.

Лас открыла глаза.

— Что со мной?

— Обморок, — пояснил Денгор. Лас видела множество людей вокруг, краем глаза, и чуяла, что они обеспокоены. Были обеспокоены.

— Что тут было? — она попробовала сесть, но Денгор придержал её за плечи.

— Немного полежите, — он посмотрел на что-то над головой Лас. — Сейчас подействует укол, и вы сможете встать.

— Какой укол?! — возмутилась Лас. Ассистентки Аспиранта переглянулись. — Что тут происходит?

— Лас, вы чувствуете голод?

Лас прислушалась к себе, к своему телу. О да, и это не просто голод, это что-то серьёзнее.

Денгор кивнул.

— Всё в порядке. Это просто защитная реакция. Организм потратил очень много энергии.

Стало жарко. Лас только сейчас заметила, что так и лежит, ни во что не одетая.

— Мне жарко, — она посмотрела в глаза Аспиранту. — И хотелось бы одеться, если вы закончили.

— Да, одну минуту, — Аспирант отошёл в сторону, негромко поговорил с теми, что стояли — с тележкой и множеством инструментов — неподалёку и спровадил их. Ещё минута — и в комнате остались только Лас и ассистентка.

— Что со мной было? — поинтересовалась Лас. Что только ни примерещится в этом диагносте! Вот уж страху натерпелась… Ассистентка ей не помогала — не было нужды. Если не считать голода, Лас чувствовала себя великолепно. Как новенькая.

— Обморок, — пояснила девушка. — Вы нас немного испугали, теаренти. Но ничего страшного не случилось. Теариан-то Денгор расскажет подробнее.

— А реанимацию вызвали шутки ради?

Девушка смущённо улыбнулась.

— Простите, сейчас вам всё объяснят. Вот ваши вещи. Проверьте, пожалуйста, что ничего не забыли.

Витаминный коктейль — жуткая гадость. Лас так и сказала. Но Денгор настаивал — выпить до дна. Лучше всего — залпом.

— Так что со мной было?

— Обморок, — пояснил Денгор. — Примерно такой же, какой описывает Стайен. Длился десять секунд, потом вы уснули. Обычный, глубокий сон. Но за эти десять секунд ваш организм потратил много энергии, мы пока не понимаем — на что. Такое бывает, но редко, особенно поблизости от первой фазы цикла. Три дня, верно?

— Десять, — сухо поправила Лас. — У меня всё по расписанию, уже семьдесят лет. Как часы.

— Странно, — Денгор потёр переносицу. — Вам виднее, теаренти. В общем, вы нас напугали — у нас на мониторах всё улеглось.

— Улеглось?

— Ровные линии, — пояснил Денгор. — Сердце не бьётся, дыхания нет. Но в главном зале на мониторах было всё в порядке. Вы кричали, Лас — вам что-то приснилось? Показалось?

— Показалось, — Лас прикрыла глаза. Тебе бы такое показать, я бы на тебя посмотрела. — Неприятные воспоминания.

— Вот заключение, — Аспирант протянул ей конверт. — Никаких системных проблем. Скажите, предыдущие обмороки случались за одну-две недели до первой фазы?

Лас задумалась. Верно, подумала она. Что и подтвердила вслух.

— У некоторых женщин такое бывает. Обычно всегда есть предвестники — звон в ушах, ощущение эха, жар. За минуту-две до обморока.

Лас неохотно кивнула. Да. Почти всегда что-то такое было, он прав.

— Ничего страшного, — Денгор улыбнулся. — Это бывает. Я могу назначить вам…

— Никаких таблеток, — отрезала Лас. — Я совершенно здорова, и вы это знаете. Один вопрос, Денгор.

— Слушаю.

— У меня всё ещё могут быть дети?

Он кивнул.

— Да, могут быть — репродуктивная сфера в норме. На уровне тридцать одного года. Вам позавидовало бы большинство женщин.

— Не надо так шутить, — Лас поднялась. — Что вы посоветуете?

— Больше витаминов. Больше положительных эмоций. Больше свежего воздуха. Если хотите сесть за руль, следите за предвестниками. Но лучше до завершения второй фазы не садиться за руль вообще. Я могу заказать вам и Вейс столик в ресторане, если хотите. За наш счёт.

— Спасибо, — Лас криво улыбнулась. — Не обижайтесь, Денгор, но за счёт больницы я не хочу ничего.

Денгор коротко поклонился.

— Удачного вам дня. Вейс ждёт вас в машине.

Едва Лас покинула комнату, Денгор набрал номер.

— Чёрная петля, Вессен, — произнёс он в трубку. — Нет, не жертва. Охотница. Нет, ошибки быть не может. Я лично привезу все записи. Конечно, за ней будут наблюдать. Да, за всеми ними. Да, будет сделано.

— Мне очень жаль, Лас, — произнёс он, положив трубку. И отчаянно захотелось напиться. Вдрызг. Так, чтобы не просыхать пару недель. Пошло всё подальше, подумал Денгор. Вот сегодня и напьюсь. Отвезу ей всё и напьюсь.

Он подумал и набрал второй номер. Стайен. Но там было занято. Вессен, подумал Аспирант. Она меня опередила.

Бабушки и Хорёк, Неиверин 17, 1288 В.Д., 13:00

— Я знаю великолепный ресторан, — Хорёк вызвал карту города и указал. — Вот тут. Настоящая кухня Роан, Фаэр. Что скажете?

— Я скажу… — Лас посмотрела в глаза Вейс. — Я бы купила мяса. Много-много, разного-разного. И рыбы. И соусов. Самых злых. Вернулась бы домой и зажарила на углях всё, что можно зажарить. И никаких ресторанов, мы сами всё сделаем.

Вейс довольно улыбнулась и кивнула.

— Сами выберете? — Стайен стёр карту. — Куда прикажете?

— Её — домой, — распорядилась Вейс. — А мы с вами прокатимся до магазина. Лас, ты пока всё приготовишь. Поехали! Я тоже есть хочу, сил нет.

— Слушайте, вы так и будете в парадном костюме? — удивилась Лас, когда Стайен взялся помогать ей с жаровней. Угли приготовить — тоже искусство, и Вейс вечно ворчит, что всё не так сделано, не тот запах, не тот жар…

— А что?

— Не жалко его? Такое ведь не купить, на заказ делали?

— Не купить, — согласился Хорёк. Взял со стола бутылочку с маслом и, к ужасу Лас, щедро полил им рубашку и брюки. Приправил красным соусом — от которого уже ничего и никогда не отстирать. Потянулся за…

Лас поймала его за руку.

— Хватит! Что за шутки?!

— Минутку, — попросил Хорёк. Впрочем, Лас и сама видела. Пятна впитались, всосались в ткань — они таяли на глазах и пропали меньше, чем через минуту.

— Вот это да! — восхитилась Лас. — Вы это сами сделали?

— Это прототип, — пояснил Хорёк. — Талисман своего рода. Есть уже модели получше.

— Вейс бы такой! А то она вечно ворчит, что не отстирывается.

— Уже, — Хорёк полил соусом кусочек хлеба, положил в рот и закрыл глаза. — Вкуснотища! Где вы такой покупаете?

— Сами делаем, — Лас вытерла лоб. — Этой бутылке уже лет сто. Вейс всё жалко её выкинуть. Что значит «уже»?

— Уже. Я немного поработал над её фартуками. Попросите её, чтобы не стирала в горячей воде. Скажите — специальная пропитка. Так, в сущности, и есть.

— Так-так! — Лас хотела рассердиться, но накатывало веселье. — А у меня вы ни над чем не «поработали»?

— Нет пока. Если нужно, скажите.

— Приезжайте к нам в Страну Цветов! Вейс меня уже замучила — кругом ей пятнышки мерещатся, ничто не отстирывается…

— О, это с удовольствием. А вот и Вейс.

— Опять мне косточки перемываешь? — Вейс поставила кастрюли на стол. — Не стыдно?

— Ты — мне, я — тебе. Чем ещё заниматься женщинам в самом расцвете сил?

— Да ну тебя! — расхохоталась Вейс. — Всё, ставьте на угли, иначе я кого-нибудь съем.

— Я вас спасу, теаренти, — пообещал Стайен. — Отдохните. Я сам.

На пороге дома Лас обернулась — Стайен, седовласый, остроносый, тощий, в роскошном костюме, стоял среди клубов дыма и взмахивал «опахалом». Старым — нет, старинным — куском фанеры. Сейчас разве найдёшь где-нибудь настоящую фанеру!

— Испортит костюм, — с сожалением заметила Вейс. И не поняла, почему Лас расхохоталась.

Бабушки и Хорёк, Неиверин 17, 1288 В.Д., 15:30

— Ужас, как вкусно! — Лас махнула рукой. — Стайен, когда следующая порция?

— Минут через пять, — Хорёк вернулся за стол. Дымом от него не пахло, хотя стоял в самой гуще. Вейс покачала головой.

— «Ужас». Лас, это вульгарно!

— Так говорит Тесан. Можно ей, можно и мне. Стайен, вы можете что-нибудь сказать об этих записках?

— Немного, — Стайен изучил записки под лупой — в пенсне, то есть — и сложил их обратно в банку. — Мне нужно время. Листки из такого же блокнота?

— Или того же самого. И появились, когда Тесан уже ушла, — пояснила Вейс. — Сидите, сидите, я сама схожу.

— Очень, очень странно, — пробормотал Хорёк. — Теаренти, я хотел бы вас попросить. У вас в комнате, на кровати, лежит тефан. Подарок от меня и Вессен. Когда надумаете выезжать в город, одевайте его. Или хотя бы часть его — пояс, например.

— Как вы попали в мою комнату?

Стайен улыбнулся, развёл руками.

— Дверь была не заперта.

— Это не смешно! — резко ответила Лас.

— Дверь была не заперта, — повторил Стайен. — Я оставил бы в библиотеке. Должно быть, вы забыли запереть.

— Я никогда не забываю, — возразила Лас. — Вы можете осмотреть мою комнату? Ну, чтобы…

— Уже. У вас всё в порядке. И в других комнатах тоже.

Лас прикрыла глаза, сосчитала до десяти.

— Спасибо, Стайен. Извините. Зачем мне его одевать?

— Защита, — пожал плечами Хорёк. — От мелких неприятностей.

— Скажите, — Лас понизила голос, — зачем вы просили меня обнять вас? Там, в машине?

— На мне аналогичный костюм, — пояснил Хорёк. — Если бы что случилось…

— Вот как, — улыбка Лас потускнела.

Хорёк встал.

— Теаренти, я был бы рад, если бы вы меня обняли в других обстоятельствах, но я не посмел бы даже намекнуть!

— Намёков и не нужно, — Лас встала. Трудно обнимать человека, который выше тебя на две головы. Но ей удалось.

— Я вам не мешаю? — Вейс поставила на стол новые порции. — Вы как хотите, а я ещё съем!

— Бабушки! — довольный голос Тесан. — Вы где? О, Стайен, добрый день! Ого, уже начали!! А нам что-нибудь оставили?

— Тесан! — укоризненно покачала головой Вейс. — Как не стыдно!

— Какой тут стыд! — Тесан подбежала, обняла няню, потом — бабушку. — Я после этого вашего медосмотра слона съесть готова! Вери! Ве-е-ери! Поторопись, а то я за себя не ручаюсь!

— Переодеться, вымыть руки и только потом за стол, — ледяным голосом распорядилась Вейс. — Марш!

Тесан испарилась, словно её и не было.

— Я прослежу, — Стайен поднялся и ушёл туда, где в глубине сада жарилось мясо.

— Вейс, ты чего?

Лас присела перед ней на корточки. От съеденного и выпитого она захмелела — хотя ни капли спирта. Было очень хорошо, невообразимо хорошо. И вот — Вейс, мрачная как туча, вот-вот расплачется.

— Медвежонок! — прошептала Лас. — Ну что случилось? Стайен спас мне жизнь, там в машине. Тесан подбежала ко мне, потому что я стояла ближе. Перестань!

Вейс скользнула по ней взглядом и вновь уставилась куда-то в пространство.

Лас встала у неё за спиной, обняла, склонилась и медленно поцеловала в щёку. Вейс вздрогнула, прикрыла глаза.

— Мир?

Вес взяла её за руку, крепко сжала. Вытерла лицо полотенцем.

— Иди, помоги ему, — кивнула в сторону сада. — Мы с тобой потом поговорим, — и рассмеялась. — Мир, мир.

Бабушки, Неиверин 17, 1288 В.Д., 18:40

— Как вы могли подумать! — возмутилась Тесан. — Зачем мне так шутить? Зачем мне вас ссорить?

— Почему нас? — поинтересовалась Лас. — Почему именно меня и Вейс?

— Кроме вас, никто записок не получал, — пожала плечами Тесан. — Это первое, что приходит в голову! Что вам намекали друг на дружку!

— Я исследую, — Стайен кашлянул. — Посмотрим, что удастся найти. Итак, молодые люди, — он перевёл взгляд с Тесан на Эверана. — Вы хотели кое-чему научиться? Я собирался подкрутить кое-что в «Торнадо». Составите компанию?

— Конечно! — Тесан захлопала в ладоши. — Бабушки? Вы с нами?

— После такого обеда? Ну уж нет, мы погуляем по саду, выпьем чайку, — ответила Вейс. — У меня ни на что больше сил нет!

— У меня тоже, — Лас встретилась взглядом с Хорьком и тот едва заметно кивнул.

— Я так и думала! Но ночную прогулку я вам всё равно устрою! Не спрячетесь!

— Вот юла, — вздохнула Вейс, когда они с Лас остались одни. — Он молодец. Всё понял.

— Идём, — Лас указала в сторону беседки. — Чай я принесу. Идём, посидим.

— Что случилось, Медвежонок? Что на тебя нашло?

— Я не знаю, — Вейс прикрыла глаза. — Там, в больнице, мне показалось, что тебя не стало. Не знаю, почему. Я поняла, что тебя уже нет. Я хотела побежать, узнать, что случилось, и…

Она прикрыла глаза.

— И заметила. Рядом со мной кто-то стоял. Я почуяла, увидела её тень. Это она, Лас. Она пришла туда, ко мне, и стояла. Мне было страшно, я боялась посмотреть, кто это. А потом я очнулась, мне сказали, что ты сейчас придёшь.

Лас молча прижала её к себе. Бедная Вейс. Наверное, это была одна из них. Хорошо, что ты не посмотрела в её лицо.

— Извини, — Вейс отстранилась. — Лас? С тобой в в порядке?

Лас замерла, глядя в одну точку, лицо её стало пустым.

— Лас! Лас, очнись!

Сорок три года назад

— Ты пришла за мной? — Лас сидела, держа кинжал в руках. Гроза не могла не прийти. Можно было сбить с толку остальных, но не её. Можно было не оборачиваться.