Тайна Серебряного храма Гришанин Дмитрий

Глава 3

Провинция горного клана

Наместник грозного клана Рунных Топоров королевский страж в седьмом поколении Фралер Жёлтый Глаз проснулся в весьма скверном расположении духа. Ему снова снились родные горы, их бескрайний манящий снежный простор, где так легко дышится и с таким удовольствием работается в родовых глубинных пещерах любому уважающему себя гному.

Увы, для него теперь путь туда был заказан. Нет, он вовсе не находился в заточении и был волен в любой момент покинуть свой дом, вот только бесконечные ежедневные дела и хлопоты не давали сорваться с опостылевшего места.

Вспомнившиеся во сне с детства знакомые названия гор — Белый Палец, Ледяной Шип, Седой Ус Вотана, Облачный Берег — до сих пор стояли в ушах. Он не был в родных краях уже долгих три с половиной года, переселившись по приказу короля клана Вергинжа Смелого вместе со всем своим многочисленным семейством и родовой дружиной в небольшую имперскую провинцию, отданную Императором Демосфеном клану Рунных Топоров на вечное хранение в знак неразрывной дружбы между кланом гномов и Империей людей.

Когда Фралер покидал родные горы, король Вергинж Смелый обещал своему верному стражу через год прислать на его место сменщика. Но череда страшных гномьих войн, последовавшая сразу после отъезда Жёлтого Глаза, по всей видимости, напрочь вытеснила из королевской памяти воспоминания о какой-то далёкой провинции. Сменщик не появился ни через год, ни через два. По истечение третьего года Фралер окончательно смирился со своей бессрочной ссылкой, но, свято храня верность клану и данному королю слову, каждые полгода точно в срок отсылал в столичный горный град Твердоколье ровно половину доходов от сдаваемых его гномами в аренду плодородных земель подконтрольной им провинции.

По большому счёту, Фралеру, конечно, грех было жаловаться на судьбу. Кровопролитные войны, последние пару лет бушевавшие в самых разных частях Невендаара и прекратившиеся буквально считанные дни назад, по счастью, совершенно не коснулись границ его крохотной провинции. Не будучи подданными Империи, гномы Жёлтого Глаза и даже проживающие на землях их провинции люди избежали призыва в имперское ополчение. Гномий король Вергинж своего верного вассала почему-то также не призвал. И вышло, что крошечная в масштабах огромной Империи провинция Фралера оказалась эдаким островком спокойствия среди бушующих со всех сторон войн и сражений. От желающих поселиться в спокойном райском уголке не было отбоя, стоимость аренды земли в провинции за период войны выросла в двадцать раз. Сокровищница в замке наместника была буквально забита здоровенными коваными сундуками, лопающимися от серебряных и золотых монет.

Сам Фралер и его семейство могли жить по-королевски на широкую ногу, но, чтя традиции предков, старый гном презирал роскошь, поэтому в его замке все было просто и без излишеств.

Жёлтый Глаз уже привык к своему размеренному образу жизни эдакого удельного князька богатой провинции, даже заставил себя полюбить открывающийся из окон замка равнинный пейзаж с лугом, лесом и речкой. Умом он давно уже со всем смирился и замечательно ко всему приспособился. Но сердце его навсегда осталось в далёких, родных горах. И после таких ностальгических снов, как предыдущей ночью, суровый седобородый сын Гор просыпался с мокрыми от слёз глазами. За эту свою слабость гном сам себя потом добрые полдня люто ненавидел, вымещая раздражение на ни в чём не повинных слугах.

Хмурый, как туча, наместник, стараясь не потревожить сон почивающей рядом жены, осторожно сполз с широкой кровати и босиком направился в смежное помещение, где, скинув с себя спальный балахон, голым с бортика ухнулся в небольшой, но глубокий бассейн с ледяной родниковой водой.

Мигом взбодрившись, он вышел из чаши бассейна по ступенькам мраморной лестницы, подхватил с вешалки заранее припасённое дворецким большое махровое полотенце и, на ходу им энергично растираясь, перекочевал из бассейной в другое смежное помещение — гардеробную.

Здесь, неспешно прогуливаясь между рядами вывешенных на плечиках платьев, что называется, на любой жизненный случай, седобородый гном выбрал себе одеяние по вкусу на утро, самостоятельно в него облачился и, выйдя из гардеробной в широкий и чуть мрачноватый по раннему предрассветному времени замковый коридор, твёрдой упругой походкой привычного к походам воина зашагал в сторону своего рабочего кабинета.

Незаменимый помощник и по совместительству личный секретарь наместника Берли Ковш, за годы службы успевший изучить все привычки капризного старика Фралера, уже сидел за своим столом в небольшой приёмной перед рабочим кабинетом.

— Тебе-то чего не спится? — раздражённо фыркнул в ответ на приветствие подскочившего при его появлении со своего места гнома хмурый наместник. И, не дожидаясь ответа, быстро прошествовал в свой кабинет.

— Похоже, старик сегодня не в духе, — по давней привычке, оставшись наедине с самим собой, забормотал себе под нос помощник, опускаясь обратно в мягкое кожаное кресло. — А тут ещё это нападение, будь оно трижды неладно. Вот как ему в таком состоянии дурные вести докладывать? Ладно, погожу минут десять, авось успокоится.

Не успокоился.

— Чего-чего?! Нашего «Жареного Гуся» подпалили? — взвился побагровевший от гнева наместник, лишь только Берли закончил обязательный утренний доклад. — Кто посмел?!

— Я же уже докладывал: большая разбойничья ватага на село наскочила, — стал терпеливо пересказывать помощник. — Таких сейчас по Империи рыщет великое множество. У людей всегда всё не пойми как делается. После вытеснения орд нежити за пределы границ Империи ополчение за ненадобностью сразу же было распущено. Призванных в него крестьян с довольствия сняли, и несчастные люди оказались за тридевять земель от родного дома брошенными на произвол судьбы. Империя, наверное, сэкономила немалые деньги, принудив ополченцев добираться до дома за свой счёт. Последним же, чтобы выжить, поневоле приходится сбиваться в лихие ватаги и промышлять грабежом и разбоем. Благо опыт подобных зверств за время войны приобретён ими немалый, да и оружием трофейным бывшие ополченцы увешаны, что эльфы стрелами.

— Да мне плевать на имперские заморочки! — Фралер возмущенно громыхнул пудовым кулачищем по узорчатой столешнице массивного дубового стола. — Я желаю знать: почему пострадали мои арендаторы?! Будь добр, растолкуй старику: как могла огромная, как ты говоришь, ватага лихих людей проскочить мимо наших пограничных дозорных разъездов?! Откуда взялись те четверо неизвестных чудо-воителей, что шутя перебили шесть десятков опытных головорезов? И почему, Вотан тебя испепели, я о произошедшем вчера вечером нападении узнаю лишь сегодня утром?!

— Дык ведь оно как вышло… Гонец из Жареного Гуся прибыл хорошо за полночь. Вы уже отправились почивать… — залепетал оправдания помощник.

— Нужно было разбудить! — перебил седой гном.

— Но госпожа Эйризла строго-настрого запретила…

— Берли, я чего-то не пойму, ты кому служишь, мне или моей жене? — злобно сверкнул глазами наместник. — Ладно, к этому разговору мы с тобой ещё вернёмся. А сейчас немедленно распорядись послать за сыновьями! И чтобы все у меня в кабинете через четверть часа были! Уяснил?!. Выполняй!

Помощник выбежал из кабинета наместника в насквозь мокрой нательной сорочке. Спустившись на первый этаж в общую опочивальню, он растолкал спящих слуг и передал им приказ хозяина. Проследив, как зевающие и на ходу натягивающие ливреи гномы разбегаются из стремительно пустеющей опочивальни, он уже неспешным шагом поднялся обратно на второй этаж замка и вернулся за свой стол в приёмной.

Ровно через четверть часа, как и было велено, шестеро могучих, плечистых бородачей робко, как нашкодившие гномы-малолетки, вошли следом за помощником Берли в кабинет своего грозного родителя наместника клана Рунных Топоров королевского стража Фралера Жёлтого Глаза.

Повинуясь молчаливому жесту седого гнома, все торопливо расселись на жёсткие деревянные стулья, специально для посетителей выставленные вдоль пустынных стен кабинета.

Обведя суровым взглядом рассевшихся сыновей, Фралер обернулся к оставшемуся стоять возле двери помощнику и, грозно нахмурив брови, громыхнул:

— Я же велел созвать всех сыновей! Где мой младший сын? Где Кагнерик, я тебя спрашиваю?!

— Я… я… я передал ваш приказ слово в слово, — растерянно залепетал Берли. — Слуги обыскали весь дом. Господина Кагнерика нигде нет.

— Как это нигде нет?! Я его никуда не отпускал! Значит, он должен быть в замке! И если через минуту он сюда не явится!..

— Не серчай на Берли, отец, — вдруг осмелился перебить родителя самый старший из сыновей, в бороде которого уже тоже имелось изрядное количество седых волос. — Он не сможет отыскать Кагнерика. Два часа назад я отправил его из замка по неотложному делу.

— Громон! Ты отправил?! — Наместник изумлённо воззрился на сына. — А почему меня не упредил?

— Дело не терпело отлагательства, отец, — спокойно ответствовал Громон Сжатый Кулак. — Полагаю, я не утратил твоего доверия и вправе принимать самостоятельные решения.

— Ты, конечно, давно уже не мальчик, а опытный боевой воевода, и имеешь право самостоятельно принимать решения, — с тяжким вздохом был вынужден признать отец. — Но…

Тут он неожиданно замолчал и, выдерживая паузу, стал неторопливо извлекать из широкого бокового кармана цветастого сюртука любимую, до черноты прокуренную глиняную трубку, расшитый золотом шёлковый кисет с табаком и небольшой кремень, соединённый серебряной цепочкой с огнивом.

Трубку со связкой огнетворных камней старый гном выложил перед собой на столешницу, а у оставшегося в руках кисета размотал стягивающую верх тесёмку, после чего стал аккуратно черпать из шёлкового мешочка щепотью табак и тут же закладывать его в трубку. Набив её до отказа и хорошенько утрамбовав, Фралер сунул кончик длинного мундштука в рот и, ловко выбив кремнем об огниво сноп искр, с первой же могучей затяжки раскурил свою пыхтелку.

Пока наместник занимался трубкой, все остальные присутствующие в кабинете гномы хранили почтительное молчание и покорно дожидались, когда он наконец озвучит обозначенный, но невысказанный упрёк.

Лишь повторно выпустив облачко ароматного белого дыма, отец соизволил продолжить недосказанное обращение к старшему сыну:

— Но принимая подобные решения вдругорядь, Громон, будь добр, немедленно ставить о них меня в известность. Иначе, как видишь, могут возникнуть разного рода неприятные недоразумения и пострадать безвинные гномы!

— У меня и в мыслях не было таиться от тебя, — пожал плечами воевода. — Два часа назад ты, отец, спал. Дело было не настолько спешное, чтобы будить тебя. Я решил уведомить тебя об отъезде Кагнерика утром. И как раз собирался сам идти к тебе, когда появился посыльный с приказом немедленно явиться в твой кабинет на семейный совет.

— Ну коли так, ладно, — смилостивился наконец утопающий в клубах дыма старый гном. — Берли, извини мою стариковскую вспыльчивость.

— Что вы, господин, у меня и в мыслях не было обижаться, — зарделся непривычный к подобного рода признаниям помощник.

— Вот и прекрасно, — кивнул наместник. — Теперь, Берли, ступай в приёмную и проследи, чтобы нас никто не беспокоил.

Выждав, когда за секретарём закроется дверь, Фралер снова заговорил, обращаясь уже к оставшимся в кабинете сыновьям:

— Господа ближний круг, созвать сегодня всех вас спозаранку меня вынудили чрезвычайные обстоятельства. Вероятно, вы уже знаете, а для тех, кто не знает, я объявляю, что вчера вечером одно из наших селений подверглось нападению большой разбойничьей ватаги и было почти полностью уничтожено. Как злодеи числом аж в шесть десятков человек умудрились незаметно проскочить мимо наших дозоров — одному Вотану известно. Если бы не подоспевшая помощь в лице четверых воинов-наёмников, опять же непонятно как просочившихся на территорию нашей провинции, в селении Жареный Гусь не уцелело бы ни одного дома. И все тамошние жители были бы вырезаны подчистую. Исходя из вышеизложенного, хотелось бы услышать ваши комментарии к случившемуся. Ну, кто начнёт?

Старший Громон Сжатый Кулак жестом показал, что пока не готов говорить, передавая слово следующему по старшинству Драмону Защитнику. У нахмурившегося Драмона, под чьей твёрдой рукой находились дозорные отряды пограничной стражи, нашлось что сказать.

— На границах нашей провинции вчера было всё спокойно! — не терпящим возражений яростным басом объявил он. — Патрулирование протекало как обычно. Никаких подозрительных личностей, посягающих на недозволенный переход границы наших владений, тем более больших вооружённых отрядов, замечено не было. За каждого своего воина я ручаюсь головой!

— Выходит, злодеи все из-под земли к нам нагрянули, — саркастически всплеснул руками наместник.

— Мы с Тартоном не исключаем такой возможности, — совершенно серьёзно высказался третий по старшинству сын — Храмин Шустрый, являющийся, как всем присутствующим было прекрасно известно, главным хранителем знаний славного гномьего рода Фралера Жёлтого Глаза.

Его присутствующий здесь же брат-близнец Тартон Высокий Лоб был младше брата всего на несколько минут. И из-за этой малости он до конца своих дней был обречён вечно оставаться вторым в тени своего более проворного братца. Даже несмотря на то, что Тартон слыл гораздо более искусным чародеем, чем Храмин, он официально считался его подчинённым и пребывал в должности простого хранителя знаний.

— Да вы чего, чародеи?.. — растерянно уставился на близнецов отец. — Тартон, это чего твой главный там навыдумывал?

— Как известно уважаемому совету, сразу по переезду в нашу провинцию нами с братом на её территории в местах скопления и переплетения силовых магических потоков были установлены пять жезлов власти клана Рунных Топоров, — начал издалека Высокий Лоб. — Лишь благодаря этим жезлам стало возможно здесь, на равнине, применение нашей горной рунной магии…

— Всё это нам прекрасно известно, — перебил чародея нетерпеливый Драмон. — Прекращай впустую воду лить, переходи к нашей проблеме.

— Так вот, один из наших жезлов власти вчера вечером был на несколько минут нейтрализован, и подконтрольным ему источником маны всё это время пользовался какой-то весьма искусный чародей, — огорошил неожиданным признанием Тартон.

— Находился источник, как вы уже наверняка догадались, возле злосчастного Жареного Гуся, — добавил своё авторитетное слово Храмин.

— И проделано всё было настолько мастерски, что мы с братом совершенно ничего не ощутили, — продолжил дальше вещать Высокий Лоб. — Лишь когда, по просьбе Громона, ночью прибыли в разорённое селение, мы обнаружили затёртые следы чужеродной магии на нашем как ни в чём не бывало работавшем жезле власти.

— Ну и чья это была магия? — спросил старый гном.

— Абсолютно точно утверждать не берусь, уж очень хорошо постарался вражий колдун, стирая свои следы, — покачал головой Тартон.

— Да Вотан с ней, с точностью, — махнул рукой Фралер, — скажи хоть примерно, что за нечисть такая наглая посмела бросить нам вызов?

— Вероятнее всего, это был адепт Хаоса, — опережая брата, объявил Шустрый.

— Час от часу не легче, — покачал головой наместник. — Это чего же получается, к нам в провинцию так запросто ворваться можно, нейтрализовать наши жезлы и против нас же использовать наш магический источник? Эдак и замок наш захватят, а вы лишь руки разведёте: мол, колдун вражий был дюже искусный. А сами-то вы, господа хранители знаний, чародеи или фокусники балаганные?!

— Не изволь беспокоиться, отец, — опережая побагровевших от обиды Храмина и Тартона, громыхнул начальник безопасности замка, самый молодой и горячий среди присутствующих гном Брегун Твёрдый Локоть. — Мои храмовые великаны всегда начеку. И даже если враг внезапно появится у врат замка, он получит достойный отпор.

— Я нисколько не сомневаюсь в тебе, мой преданный Брегун, — кивнул младшему наместник и вновь перевёл суровый взгляд на зло сверкающих глазами чародеев. — Ну а вы чего придумали в своё оправдание?

— Напрасно ты так, отец, — с трудом сдерживая ярость, ответствовал Храмин. — Отныне ни один из наших пяти источников силы больше никто не захватит. Наученные этим опытом, мы с братом приняли соответствующие меры.

— Дороговато нашей казне это ваше обучение обойдётся, — проворчал наместник, но уже не так сурово. — Ну-ка, Стельк, огласи наши потери — уверен, ты уже всё подсчитал.

— Точно подсчитать все возможные потери в данном случае не представляется возможным, — покачал головой пятый по старшинству сын, с самой короткой и по-щегольски завитой бородой, Стельк Золотая Жила — казначей наместника, заведующий всей запутанной бухгалтерией рода. — Могу лишь примерно прикинуть. Это не сложно сделать прямо сейчас… Начнем, пожалуй, с самого очевидного. Придётся оказывать помощь погорельцам в Жареном Гусе, там от огня пострадало тридцать два дома — это шестнадцать золотых. Плюс, придётся как минимум на год освобождать селение от квартальных сборов. Это селение ежеквартально приносило в казну по девяносто золотых. Умножаем эту сумму на четыре и получаем ещё триста шестьдесят золотых чистого убытка. Кроме того, когда весть о случившемся в Жареном Гусе несчастье долетит до других поселений, а это случится очень скоро, вероятно, сегодня же, наша до сего дня безопасная провинция перестанет таковой быть. Люди не захотят больше арендовать у нас землю по столь высокой цене, как сейчас. Чтобы удержать арендаторов, придётся как минимум вдвое снижать арендную плату. Это, по самым скромным подсчётам, ежеквартальная потеря примерно в полтысячи золотых. И когда ещё потом нам вновь удастся поднять аренду до нынешних высот, одному Вотану известно. Вот такая невесёлая картина вырисовывается.

— Это что же получается, нас эдакой горы золота так запросто лишили, и мы это стерпим?! — возмущённо взревел Брегун.

— Надеюсь, что нет, — пожал плечами наместник и, перейдя на заговорщицкий шёпот, продолжил отвечать молодому начальнику безопасности замка: — Хоть я, как и ты, пребываю в неведении, но интуиция подсказывает мне, что неспроста Громон ночью куда-то отослал из замка нашего лучшего поединщика… Прошу, старший сын, — вновь в полный голос он обратился уже к воеводе, — поведай нам наконец, какие же меры ты предпринял в связи с вышеизложенным происшествием?

— Интуиция тебя не обманула, отец, — улыбнулся Сжатый Кулак. — Кагнерик с малой дружиной отобранных мною лично опытных воинов отправился по следу таинственной четвёрки наёмников, в которых наши уважаемые хранители знаний заподозрили искусно замаскированных демонов Адского Пекла.

— Мы с братом добавили в отряд Кагнерика своего лучшего ученика, — добавил Храмин Шустрый.

— Я уверен, наш славный младший брат нагонит злодеев и сполна спросит за учинённое нам разорение, — подытожил опять же Громон.

Остальные гномы последнюю фразу воеводы встретили гулом одобрительных возгласов, и лишь умудрённый сединами наместник промолчал, попыхивая трубкой. Его счастливые дети знали о слугах Бетрезена лишь понаслышке, из маминых сказок да баек старых дружинников, в которых демоны всегда выглядели слабаками и простофилями, а порой и вовсе дураками. Но он-то, старый королевский страж, прошедший со своим королём не одну войну, не единожды сталкивался на поле брани с краснокожими рогатыми силачами, и далеко не всегда эти встречи заканчивались победой его дружины. Стыдно признаться, но однажды ему вместе с королём и грозными боевыми хирдами дружинников-гномов пришлось даже удирать со всех ног от легионов демонов Адского Пекла, чуть было не взявших их в кольцо и не истребивших всех поголовно.

Фралер Жёлтый Глаз знал, какими коварными и страшными противниками были демоны. И пока его великовозрастные дети ликовали, соревнуясь друг с другом в изощрённых предположениях, каким именно образом лихой Кагнерик Быстрый Топор поквитается с краснокожими рогачами, старый гном закрыл глаза и искренне, от всего сердца вознёс мольбу Великому Вотану. Утонув в клубах белого ароматного дыма, наместник просил грозного, но справедливого бога гномов позаботиться о его отчаянном младшем сыне, порой чересчур беззаветно полагающемся на свой верный топор.

Малая дружина Кагнерика Быстрого Топора шла ходко.

Несмотря на долгое проживание на равнине, так и не привыкшие к седлу гномы изначально отказались от лошадей. Они устремились в погоню за подозрительной четвёркой пешком в специальных, сотворённых рунной магией хранителей знаний сапогах-скороходах. Внешне мало чем отличающиеся от обычной обувки, эти чудо-сапоги позволяли детям Гор бежать по какой угодно топкой, вязкой, сыпучей, ухабистой местности, как по идеально ровному каменному полу родных горных пещер. А долго и быстро бежать гномы умели. Конечно, за несущимся во весь опор скакуном им было не угнаться, но зато выносливости было не занимать, и по этому критерию ни одна лошадь с ними и рядом не стояла. К тому же в отличие от тех же лошадей для полного восстановления сил выносливым гномам достаточно было всего лишь короткого трёхчасового сна один раз в сутки.

Изрядное дневное отставание от всадников бородатые бегуны компенсировали ночными марш-бросками. Потому по истечении каждых новых суток погони они неизменно приближались к ничего не подозревающей четвёрке наёмников.

Малая дружина Кагнерика состояла всего из шестерых гномов, но эта шестёрка стоила целого хирда.

Первым номером в отряде был, разумеется, сам Кагнерик Быстрый Топор — младший сын наместника грозного клана Рунных Топоров королевского стража в седьмом поколении Фралера Жёлтого Глаза, он с детства был баловнем судьбы. В отличие от старших братьев, приставленных строгим отцом к делу, Кагнерику достойной сына наместника службы в замке не нашлось, и он был предоставлен самому себе. Молодой гном никогда ни в чём не испытывал нужды. Назначенный ему отцом пансион в полсотни золотых ежемесячно позволял Кагнерику вести праздный и разгульный образ жизни.

В родном замке, где мать, отец и старшие братья постоянно доставали его нудными нотациями, младший сын появлялся редко, предпочитая путешествовать за пределами гномьей провинции. Принадлежность к знатному горному роду позволила лёгкому на подъём Быстрому Топору проникнуть в высшее общество имперского дворянства, где он быстро зарекомендовал себя честным и смелым молодым гномом. Кагнерик с удовольствием принимал участие в турнирах, часто устраиваемых в соседствующих с гномьей провинцией графствах и баронствах. Слава чемпиона нескольких из них сделала его желанным гостем на балах и пирах.

Но совсем забывать об отчем доме гном себе не позволял. Раз в месяц на день-другой он регулярно наведывался в родительский замок — похвалиться перед отцом, матерью и братьями своими новыми подвигами и получить из рук брата-казначея очередной увесистый кошель с золотом.

Так вышло, что злодейское нападение на подконтрольное гномам селение случилось аккурат в последний его домашний визит. О случившемся Кагнерик узнал из уст старшего брата-воеводы Громона Сжатого Кулака, лично разбудившего его в ночь несчастья. Когда брат предложил отправиться в погоню за подозрительной четвёркой и возглавить спешно собранный отряд опытных воинов, героический чемпион Кагнерик, разумеется, не колебался ни секунды.

Остальную пятёрку гномов в спешно собранном отряде можно было условно разделить на три группы.

К первой относились двое могучего сложения мастеров топора, с мощными и твёрдыми, как гранитные валуны, мышцами — Тверд Камнекол и Горн Гранитный Кулак. В специальных кожаных чехлах они несли за спинами гигантские двухпудовые топоры, которыми владели почти так же виртуозно, как их молодой предводитель. Эти двое, ещё в те далёкие славные времена, когда благородный королевский страж Фралер Жёлтый Глаз, в родовой дружине которого они имели честь состоять, ещё проживал в горной столице клана Твердоколье, было дело, на спор, своими могучими колунами в клочья искромсали огромного горного тролля, повадившегося совершать набеги в рудную пещеру и убивать работающих там мирных гномов-рудокопов.

Ко второй условной группе относилась другая пара воинов отряда. От первой они отличались, как волки от медведей. Это были арбалетчики Орт Узкий Глаз и Белун Твёрдый Локоть. Худые, поджарые, увёртливые и остроглазые, они несли за спинами массивные сложные механизмы, заряженные одновременно двумя дюжинами миниатюрных стальных болтов каждый, и ещё в притороченных с обоих боков к поясам сумках у них имелись по десять запасных обойм. Все двадцать четыре болта одной обоймы, при желании, можно было выпустить из скорострельного арбалета — в простонародье именуемом скорострелом — всего за двенадцать секунд. После каждого выстрела такого скорострела автоматический механизм внутри него производил перезарядку всего за полсекунды. В реальном бою из скорострела можно было засыпать врага буквально ливнем болтов, каждый из которых вопреки своему неказистому виду имел пробивную силу, в разы превышающую пробой обычной, выпущенной из ручного лука стрелы. И перезаряжался он просто и быстро — стоило надавить на секретную пружину в основании арбалета, как опустошённая обойма сама вылетала из своего гнезда, на её место вставлялась полная, фиксировалась всё той же секретной пружиной, и всё, можно было наводить на цель и продолжать стрельбу. Полуседые бородачи Орт и Белун стрелками были, что называется, от бога. Со ста шагов могли запросто сбить болтом яблоко с головы шагающего гнома. С такими искусниками в отряде Кагнерику не приходилось ломать голову над тем, как подольше растянуть взятые в дорогу припасы, стараниями стрелков на всём протяжении погони у гномов не было недостатка в свежей дичи.

К третьей условной группе, как несложно догадаться, относился последний, шестой гном отряда. Звали его Фулгаод Серый Зверь. Он был, пожалуй, самым необычным членом отряда. Даже внешне этот чудаковатый тип разительно отличался от остальных пятерых гномов, с Фулгаодом их роднила лишь кряжистая фигура. Уже одно лишь отсутствие на лице характерных для зрелого мужа бороды и усов превращало этого уже не молодого гнома в белую ворону. И это их различие ещё больше усугублялось вычурным одеянием Серого Зверя. Рядом с сияющими рогатыми шлёмами, пластинчатыми панцирями и латными рукавицами воинов совершенно нелепо и по-варварски дико смотрелась его серая волчья шуба, сшитая из цельной шкуры матёрого волка с сохранившейся огромной волчьей головой, болтающейся за его спиной в такт шагам, как эдакий зловещего вида капюшон. Вместо оружия у этого странного типа имелся лишь посох в виде обычной плохо ошкуренной суковатой палки, на который он опирался во время ходьбы.

Фулгаода в отряд Кагнерику навязали близнецы-хранители знаний, охарактеризовав своего протеже как самого толкового своего ученика и вполне состоявшегося чародея. Перечить старшим братьям Быстрый Топор не посмел, хотя поначалу искренне не понимал, почему вместо привычного друида ему в отряд сунули этого странного чудика, которого хранители знаний велели именовать нелепым титулом: повелитель волков.

Но свою полезность закутанный в шкуру гном доказал уже через несколько минут после знакомства, отыскав в разоренном селении след ускакавшей четвёрки и уверенно поведя по этому следу малую дружину Кагнерика.

Судя по тому, что на следующий день отряд гномов пробежал мимо чудовищно разгромленного и сильно обгоревшего постоялого двора, чудаковатый повелитель полков вёл их в правильном направлении. Витающий над дымящимися развалинами запах серы, характерный для огненной магии Хаоса на этот раз почувствовал даже мало сведущий в магии Быстрый Топор.

За время погони преследователи друг с другом практически не разговаривали. Во время бега сосредоточенные на правильном дыхании гномы дружно хранили молчание. А после многочасовой пробежки на коротких привалах жалких остатков сил хватало лишь на то, чтобы наскоро что-нибудь зажарить, слопать и тут же завалиться на боковую, какие уж тут задушевные беседы.

Но однажды гномам всё же поневоле пришлось на несколько часов отступить от преследования. Это случилось на рассвете третьего дня погони. Прекрасно отдохнувшие во время короткого ночного сна гномы были бодры и полны сил. Они бежали по широкой торной дороге, пролегающей среди безлюдного редколесья, наслаждались утренними соловьиными трелями и любовались зарёй, окрасившей всё небо на востоке в малиновый цвет. Ничто вокруг не предвещало беды, пока отряд невысоких крепышей не достиг моста, перекинутого через довольно широкую незнакомую полноводную речку.

Почерневшая от времени деревянная переправа показалась гномам вполне прочной, способной без труда выдержать вес их шестерки. Бородачи, не снижая темп бега, друг за дружкой ступили на испытанную временем конструкцию, и поначалу ни одна доска не скрипнула под толстыми подошвами их сапог-скороходов. Но стоило им добежать до середины моста, как вдруг он весь заскрипел и зашатался под ними, словно под ногами у десятка горных великанов. Бежать дальше, при такой тряске, оказалось совершенно невозможно. Однако и спокойно переждать её, стоя на месте, гномам не позволили. Добротное дерево у них под ногами, ни с того, ни с сего, вдруг стало стремительно иссыхать, на глазах покрываться сетью зловещих трещин и под весом гномов рассыпаться гнилой трухой.

Не желая провалиться в ледяную речную воду, гномы, уподобившись стаду бешеных козлов, в панике принялись скакать с места на место, перепрыгивая с проминающихся под ногами трухлявых участков моста на ещё относительно крепкие доски вокруг, которые при приземлении на них гномов тут же начинали покрываться трещинами и предательски рассыпаться. Отчаянное положение гномов, угодивших в ловушку явно не простого моста, спас Фулгаод Серый Зверь.

Уже зарекомендовавший себя отличным сыскарём чародей не сплоховал и на этот раз. Не в силах остановить быстрое разрушение окружающего дерева, Фулгаод быстро начертал посохом перед собой в воздухе руну заморозки и направил явившийся на его зов ледяной вихрь вниз через разваливающиеся перила стремительно дряхлеющего моста. И когда через несколько секунд все шестеро гномов дружно провалились сквозь трухлявый настил, они упали не в воду, а на гладкую твёрдую поверхность намороженного Серым Зверем льда.

К счастью, обошлось без травм. Все гномы, как кошки, приземлились на ноги, и пружинистые подошвы чудесных сапог-скороходов амортизировали их жёсткое приземление. Изумлённые бородачи растерянно уставились себе под ноги, где под толщей совершенно прозрачного льда носились стайки мелких речных рыбёшек. Самому же повелителю волков в первые мгновения после приземления на лёд было не до объяснений отдав все силы волшбе, он с трудом удержался на ногах и, опираясь на посох, кое-как заковылял из-под разваливающегося на глазах моста.

— Ну чего рты раззявили! — через пару секунд после приземления крикнул на воинов Кагнерик, которого из ступора вывел ударивший в плечо обломок рухнувшей сверху трухлявой доски. — Быстрее! Все в сторону! Опоры моста трещат, он сейчас рухнет прямо на наши головы!

И, подавая пример, предводитель отряда первым аккуратно заскользил по гладкой искрящейся на солнце поверхности ледяного катка, выкатываясь следом за Серым Зверем на безопасный открытый участок.

Стоило остальной четвёрке гномов выбраться из-под опасного навеса, как огромный мост рухнул вниз и, ударившись о речной лёд, своим многотонным весом расколол намороженный чародеем монолит.

Гномы едва устояли на пошедшем трещинами и вспучившемся у них под ногами льду. А в довершение всех бед через пару мгновений их накрыло настоящим облаком деревянной трухи, взвившейся в воздух при ударе о лёд стремительно одряхлевшей махины моста. Покрытый зелёной травой удобный для подъёма участок крутого берега, на который нацелился невольно возглавивший отряд чародей, скрыла непроглядная серо-коричневая пелена.

Опасаясь двигаться наугад, повелитель волков был вынужден остановиться на шатком льду примерно в пятидесяти шагах от берега.

— Фулгаод, что это было? — задыхаясь и отплёвываясь, прохрипел на ухо Серому Зверю догнавший его Кагнерик.

— Западня, чего же ещё, — откликнулся тяжело дышащий чародей. — Ловушка магическая, специально на нас наведённая.

— Так чего же ты встал, скорее к берегу, — зашипел напуганный Быстрый Топор. — Лёд под ногами уже трещит, того гляди все провалимся.

— Пока не прояснится, я не сделаю ни шагу, — неожиданно упёрся повелитель волков. — А насчёт льда не беспокойся. Сейчас я его укреплю.

Чародей начертал перед собой посохом нужную руну, на короткое мгновение пахнуло пронизывающим до костей лютым морозом, и шаткий лёд под ногами тут же обрёл былую надёжность несокрушимого монолита.

— Гномы, замрите, где стоите, и не шагу, пока эта гадость не осядет! — обернувшись, бросил подошедшим сзади воинам заботливый предводитель, после чего вновь перешёл на заговорщицкий шёпот на ухо Фулгаоду: — Это что же?.. Выходит, те четверо наше приближение почуяли?

— Нет, это не их рук дело, — ответствовал Серый Зверь. — Устроители этой западни пользовались магической энергией совершенно иной природы. И, насколько я успел разобраться, их ловушка была установлена не конкретно на наш отряд, а вообще на любых зашедших на мост гномов.

— И кто же эти таинственные «устроители»? Не томи, выкладывай. Ведь ты ж уже наверняка догадался.

— Догадаться не сложно, устроители западни не потрудились маскировать свои чары. Мост нам на погибель зачаровали мерфолки.

— Морской народ?! Им-то что за интерес гномам козни строить?

— Пока не знаю, — пожал плечами чародей, уже смутно виднеющийся через наметившиеся просветы медленно оседающего на лёд пылевого облака.

— Что значит «пока»? — напрягся Кагнерик, мгновенно выхватывая из заплечного кожаного чехла свой боевой топор.

— Ты правильно всё понял, — с невозмутимо-каменным лицом кивнул Фулгаод. — Нас так просто отсюда не выпустят. Придётся пробиваться с боем. Потому я и остановился здесь. Там, у берега, наверняка нас поджидает засада. Не хотелось бы слепо на неё напороться.

— Да, в эдакой пылищи биться нам не с руки, — согласился Кагнерик, поудобней перехватывая топор. — Эй, гномы, наш Фулгаод почуял впереди затаившихся врагов, — обернулся он к сгрудившимся за его спиной воинам, — готовьтесь к бою.

Сзади послышался шорох извлекаемых из чехлов топоров и гудение взводимых скорострелов.

Ждать, пока пылевое облако окончательно уляжется, пришлось ещё с добрую минуту, по истечении которой толстый слой осевшей трухи превратил некогда безупречно прозрачный сверкающий на солнце речной лёд в нелепый серо-коричневый настил. Труха обильно запорошила и оба речных берега, превратив растущие на них траву и кусты в свалявшуюся шкуру и растопыренные щупальца какого-то огромного невиданного зверя.

— Ну и где же твои мерфолки? — не таясь, в полный голос спросил чародея осмелевший и повеселевший при солнечном свете Кагнерик. — Как видишь, путь к обоим берегам совершенно свободен.

— Пока свободен, — поправил чародей.

— Достал ты меня своими «пока», — огрызнулся Быстрый Топор. — Сейчас я тебе докажу, что там никого нет. Ну-ка, все, живо за мной.

Кагнерик привычным манером осторожно двинулся в сторону берега, но убедившись через пару опасливых шажков, что из-за трухи лёд утратил былую скользкость, начал постепенно наращивать скорость.

— Осторожнее! — крикнул ему вдогонку чародей. — Я чую его приближение! Он быстрее! Сейчас атакует!

На что уже почти добежавший до берега предводитель отряда собрался было ответить презрительным смехом, как вдруг серо-коричневый лёд у него под ногами в одно мгновение раскололся, вспучился и разлетелся мириадами мелких осколков. Смех замер у него на губах, когда выпроставшееся из разверзнувшейся под ним проруби огромное зелёно-коричневое щупальце цапнуло его уже опускающегося на спасительный берег, обвило вокруг туловища и сдавило так, что кости затрещали. К счастью, хвалёная гномья броня не подвела, состоящий из чешуйчатых стальных пластинок панцирь хоть и промялся под чудовищной силой щупальца, но не позволил стиснуть тело гнома в лепёшку и не дал походящим на голодные рты зубастым присоскам добраться до лакомого тела.

А за спиной беспомощно забарахтавшегося в воздухе Кагнерика аналогичная страшная участь постигла и остальных его четверых воинов. Беспрекословно выполнив команду предводителя, гномы бежали за ним следом и, разумеется, видели, как гигантское щупальце цапнуло Быстрого Топора. Но они даже не успели ничего предпринять, как под их ногами так же предательски затрещал и стал лопаться коварный лёд. Ещё четыре щупальца легко, как бумагу, пробили десятисантиметровый слой намороженного льда и так же на бегу перехватили остальных четверых гномов.

И тут бы их славному отряду настал конец, ведь даже крепчайшие гномьи доспехи не смогли бы никак уберечь несчастных пленников, взбреди отчаявшемуся раздавить жертвы гигантскому спруту в голову простая, как небо, мысль затащить их на речное дно и банально утопить. Но на помощь барахтающимся в щупальцах товарищам пришёл благоразумно задержавшийся на середине реки повелитель волков.

Фулгаод вскинул перед собой неказистый с виду посох и стал чертить в воздухе древние колдовские руны. Стараниями чародея вокруг щупальцев речного чудища появился белоснежный туман, который на глазах сгустился и эдаким подобием гигантской рубашки укутал могучие гибкие конечности страшилища от примыкающих к скрытой под водой голове оснований до острых кончиков. Почуяв неладное, спрут перестал стягивать кольца вокруг пленников и попытался утащить их под воду, но было уже слишком поздно.

Под воздействием магического тумана все пять щупальцев утратили чувствительность и парализованными брёвнами рухнули на серо-коричневый лёд. Последний затрещал под их немалым весом, но выдержал. Помятые гномы выкатились из разжавшихся колец и, кряхтя и постанывая, стали ощупывать свои помятые тела.

— Быстрее рубите их, я его долго не удержу, — из последних сил крикнул освободившимся товарищам рухнувший от чудовищного перерасхода сил коленями на лёд повелитель волков.

— Слыхали? — размазывая по бороде выступившую на губах кровь, зашипел на подчинённых Кагнерик. — Если мы тварь эту немедленно не уделаем, она очухается и добьёт нас. Братья, покажем нашему славному чародею, что тоже кое-что можем!

Подавая пример, предводитель гномов первым, молодецки размахнувшись, обрушил острое лезвие топора на уже начинающее подёргиваться в бледнеющем белом тумане щупальце. И толстенная, как бревно, конечность оказалась разом наполовину перерублена. Из чудовищной раны хлынула неожиданно ярко-алая кровь. От боли щупальце забилось на льду, раньше времени выходя из-под парализующих чар. Но второй удар топора угодил точно в первоначальную зарубку и окончательно отчленил смертоносную конечность.

Отсечённое гигантское щупальце в смертельной агонии яростно завертелось на льду, десяток раз стремительно сжалось и разжалось, но в конечном итоге, разумеется, упокоилось и затихло.

Точно так же быстро и чётко разобрались со своими обидчицами двое мастеров топора Тверд Камнекол и Горн Гранитный Кулак. Арбалетчики же, в силу специфики своего оружия, не имели возможности быстро отчленить опасные конечности. Но они блестяще решили проблему по-своему, в упор расстреляв щупальца от выходящих из воды оснований до мечущихся по льду кончиков, засадив по тяжёлому стальному болту в жадную зубастую глотку каждой присоски. В итоге нашпигованные таким образом сталью щупальца затихли на залитом кровью льду даже раньше отсечённых топорами.

Поначалу отчаянно бьющийся снизу гигантской головой о толстую корку льда спрут быстро ослаб от чудовищной потери крови и вскоре тихо издох. Гномы же, несмотря на хорошенько намятые им несколькими минутами ранее бока, упиваясь победой, позабыли о боли и усталости, вскинули над головой оружие и, оглашая окружающее редколесье восторженными воплями, пустились в безумный пляс вокруг растерзанного ими на кровавом люду исполина.

Когда безумная эйфория утихла, Кагнерик направил Тверда и Горна за неподвижно распластавшимся на льду основным творцом их первой грандиозной победы Фулгаодом Серым Зверем. Сам же предводитель отряда вместе с двумя арбалетчиками наконец перешли со льда на берег и, взобравшись по крутому склону на самую его верхотуру, там стали поджидать остальных спутников.

Подхваченный с двух сторон под руки мускулистыми мастерами топора повелитель волков вынырнул из глубокого забытья.

— Иде мы? — кое-как промямлил ещё непослушным заплетающимся языком Фулгаод, озадаченно уставившись на серо-коричневую слякоть под ногами.

— Всё там же, — тут же отозвался Тверд Камнекол. — Ухватил? — спросил он уже своего напарника. — Тогда двинули.

И троица гномов неспешно потащилась к берегу.

— Что?! Мы всё ещё на реке?! — неожиданно испуганно переспросил чародей, оглянулся и тут же стал активно помогать ногами аккуратно поддерживающим его с обеих сторон помощникам. — Скорее, братья, прочь отсюда! Прибавим шагу! — яростно зашептал он себе под нос.

— Спокойно, Серый, не нужно больше бояться, мы победили чудище подводное, — попытался успокоить чародея Горн Гранитный Кулак.

— И твои чары, Фулгаод, нам здорово в этом помогли, — подхватил Тверд. — Если бы не наколдованный тобой туман…

— Скорее, говорю! — перебивая Камнекола уже не таясь закричал повелитель волков. — Бегом! Они вот-вот будут здесь!

Озадаченные гномы подчинились и, перехватив чародея так, чтобы он вовсе не касался ногами льда, перешли с размеренного шага на тяжёлый неуклюжий бег.

Это неожиданное ускорение товарищей, разумеется, не осталось незамеченным наблюдающими за ними с обрывистого берега гномами.

— Ой, не нравится мне это, — процедил сквозь зубы стоящий по левую руку от предводителя Орт Узкий Глаз. — Как будто они от кого-то удирают.

— Но за ними же никто не гонится, — резонно возразил ему напарник Белун Твёрдый, стоящий, соответственно, справа от Быстрого Топора.

— Спрута мы тоже до последнего момента не видели, — напомнил арбалетчикам Кагнерик, в очередной раз за утро извлекая из-за спины топор. — Ну чего рты раззявили, — рявкнул он на стрелков, — оружие к бою!

И вновь толстый прибрежный лёд лопнул, как яичная скорлупа. На сей раз вместо множества небольших прорубей вскрылся весь намороженный магией лёд на реке от берега до берега, и по тому, как он разом рассыпался в воде на мелкое ледяное крошево, стало очевидно, что здесь тоже не обошлось без магии.

Окажись в этот момент гномы на льду, они мгновенно провалились бы под воду. Но подстёгиваемые чародеем носильщики успели буквально за мгновение до грандиозного ледокола последним отчаянным прыжком запрыгнуть на спасительный берег.

Подхваченные течением мелкие льдинки неспешно заскользили по водной глади прочь, унося с собой тело погибшего спрута и труху обвалившегося моста. А возле самого берега из-под воды вынырнула грозная процессия из пятерых могучего сложения мужчин-воинов, сверху похожих на людей, а снизу на рыб, каждый примерно трёхметровой высоты, с длинными и толстыми копьями в руках, широкие листовые наконечники которых, с обоюдоострыми краями, позволяли одинаково удобно и колоть ими, и рубить. Даже с вершины крутого берега гномам не сразу удалось разглядеть за спинами могучих воинов их прекрасноликую спутницу, тоже получеловека-полурыбу. Дева была гораздо меньше ростом своих телохранителей, она была безоружной, с коротким магическим скипетром в правой руке.

Вторым гигантским прыжком заскочившие на верх крутого берега беглецы остановились перевести дыхание, лишь оказавшись за спинами изготовившихся к бою товарищей.

— Удрали-и-и! — взвизгнула крайне недовольная этим фактом дева-рыба со скипетром.

— Эй, мерфолки, чем мы вам насолили? — обратился к речным воителям Кагнерик. — Почему вы пытались нас убить?

— Мы мстим за пролитые слёзы своей госпожи, — глухо откликнулся один из исполинских воителей.

— Какие ещё слёзы?! Ни я, ни мои воины до сего дня не имели дела с представителями вашего народа, — заверил Быстрый Топор.

— Обидчик не ты, а твой господин, — пояснил другой рыбохвостый воитель.

— Отец, — озадаченно пробормотал Кагнерик. — Странно, почему же он никогда мне об этом не рассказывал.

— Нет, это не господин Фралер, — шепнул на ухо предводителю подобравшийся к нему сзади повелитель волков. — Они имеют в виду нашего бога Вотана. Точнее, тот небезызвестный вам случай, когда он сразил в поединке эльфийского бога Галлеана. Богиня мерфолков Солониэль любила Галлеана больше жизни. Она пожертвовала собой ради воскресения любимого. В итоге несчастные мерфолки остались без своей Хранительницы.

— Ну а мы здесь при чём? — шёпотом спросил вконец запутавшийся Быстрый Топор.

— Мерфолки не могут бросить вызов нашему Вотану, которого считают косвенным виновником исчезновения своей Солониэль, — продолжил объяснять ему на ухо чародей. — Как ни сильны в бою их могучие воители-тритоны и как ни искусны в магии их прекрасные чаровницы-русалки, они лишь простые смертные, которым не по рангу мериться силой с Великим Хранителем. Поэтому мерфолки избрали объектом своей мести почитающих Вотана гномов. Как я и предполагал, эта западня с мостом была нацелена на любых гномов. И лишь досадная случайность, что именно нам не повезло угодить в неё.

— Ну не скажи, дружище Фулгаод, — покачал головой Кагнерик, — лично я нашу схватку с речным чудищем, наоборот, считаю большой удачей. Ты посмотри, как она нас всех в одночасье сплотила. Благодаря этой нешуточной встряске из отдельных личностей мы наконец по-настоящему превратились в крепко сбитый отряд.

— Ну если с этой стороны посмотреть, пожалуй, ты прав, — отозвался после непродолжительного раздумья Серый Зверь.

— Эй, гномы, хватит перешёптываться, как жалкие трусы, я, принцесса Оргаллиталлиш, бросаю вам вызов! — гордо подбоченившись, торжественно обратилась к затаившимся на берегу гномам прекрасноликая русалка. — Если дорожите своей честью, спускайтесь и примите бой!

— Чего будем делать, Фулгаод? — шёпотом обратился к своему советчику Кагнерик.