666. Рождение зверя Хо И.
Посвящается любимой Тирли
Все персонажи и обстоятельства этой книги вымышлены.
Любые совпадения с реальными физическими и метафизическими лицами случайны.
Директору Службы внешней разведки РФ
М.Е. Фрадкову
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА
Данный текст был написан арестованным по подозрению в шпионаже гражданином РФ Хо Иваном Матвеевичем в ходе его обследования в ГНЦССП им. В.П. Сербского. При поступлении на экспертизу И.М. Хо находился в состоянии острого алкогольного делирия (белая горячка), вызванного резким прекращением приема этилсодержащих жидкостей в условиях содержания в СИЗО «Лефортово». Записи датированы 1, 2 и 3 мая 2010 г. – периодом тяжелого протекания психоза. В указанный промежуток времени психосоматическое состояние пациента характеризовалось выраженной тревогой и стойкой бессонницей, иллюзорным восприятием окружающей обстановки, бредовыми переживаниями, идеями самообвинения, ущерба, преследования. Зрительные, тактильные и вербальные галлюцинации проявлялись в сценоподобной фантастической форме (религиозного, политического, батального и эротического плана).
В ходе лечения и последующих исследований, проведенных в том числе с использованием нейротурбулентных технологий (аппарат искусственной вентиляции сознания «Протуберанец»), предварительный диагноз «шизофрения параноидного типа» не подтвердился. Можно также утверждать, что симптомы диссоциативного расстройства идентичности (раздвоение личности) оказались не психическим феноменом, а проявлением особенностей биографии объекта. Настоящее имя И.М. Хо – Ален Ней. Он является прямым потомком одного из маршалов императора Наполеона Бонапарта – Мишеля Нея (князя Москворецкого), внедренным в 1990 г. на территорию РФ по линии французских спецслужб для проведения активных мероприятий (в числе последних – лоббирование покупки вертолетоносцев «Мистраль»). Примечательно, что при этом, находясь в образе И.М. Хо, А. Ней действительно не владеет французским языком.
В течение нескольких последних месяцев некоторые упомянутые в его текстах факты подтвердились. Возможно, более внимательное изучение материала и дальнейшая работа с объектом позволят избежать катастрофического развития ряда неизбежных событий. С учетом складывающейся неблагоприятной обстановки вокруг точек входа № 3-73 и 147, сведения, которыми по неизвестным пока причинам обладает г-н Ней, могут оказаться важными для стратегического планирования операций в инореальности.
В связи с вышеизложенным предлагаю отказаться от планируемого обмена Алена Нея на арестованного во Франции начальника верховного командования по трансформации объединенных вооруженных сил НАТО генерала Стефана Абриаля (полковник А.О. Пересыпкин).
Прошу рассмотреть.
Зав. отделом паранормальных ресурсов,
д. м. н., подполковник
Е.С. Мезенцева
Повествование основано на реальных событиях, имевших место в недалеком будущем
– Загляните человеку в душу, и вы увидите там ад, – сказал господин А., размешивая маленькой ложечкой сливки в свежесваренном кофе. – Причем, прошу заметить, не смешной ад современного кинематографа с булавкоголовыми сенобитами, а самый что ни на есть настоящий адъ, с твердым таким знаком. Мрачную пустоту безысходности.
– Чужая душа – потемки, – усмехнулся господин Б. – Или, если хотите, Потемкин.
Два джентльмена в жаркий, удушливый московский полдень последнего дня июня сидели на летней веранде ресторана «Модус» на Плющихе. Они были примерно ровесниками – что-то за сорок. В господине А. легко угадывалась порода бюрократов среднего звена кремлевской администрации. На уровне завотделом или даже, чем черт не шутит, замначальника управления. Утонченные черты лица, легкая проседь, безупречный деловой стиль. Б. внешне являл собой его противоположность: слегка обрюзгший, лысоватый тип дельца, одетого в нарочито дорогую, но небрежную рубаху салатового цвета с закатанными рукавами. Олигарх второго эшелона, «от сохи», – хозяин какого-нибудь середнячкового банка или сети супермакретов. На худой конец, девелопер.
Из предшествующей беседы можно было понять, что господин А. через сложную офшорную цепочку имеет долю в бизнесе господина Б. и оттого интересуется, как идут дела в нелегкие посткризисные времена, а также какие дивиденды можно ожидать в текущем году. У господина Б., со своей стороны, возникли какие-то мелкие проблемы с налоговой службой. К тому же он был совсем не чужд общественной деятельности и метил на проходное место в списке правящей партии на предстоящих в этом году выборах в Государственную Думу. То есть разговор их был занятен, но типичен, как и сама встреча. Именно так в современной России осуществляется диалог между властью и бизнесом. Обсудив животрепещущие дела за горячим, к десерту компаньоны переключились на более отвлеченные темы. Благо, к этому располагали, с одной стороны, присевшие за соседний столик три волоокие нимфы, с другой – великолепный вид на храм Воздвижения Креста Господня, где, как говорят, венчались Антон Павлович Чехов и Ольга Книппер. Так их диалог и вихлял между светской сплетней и разговорами о вечном. Как раз в этот момент можно было наблюдать очередной вираж.
– Кстати, о нашем друге Потемкине. – А. смахнул с лица тополиный пух. – Какая-то мутная история, не находите?
– Вы правы, история действительно мутная. А что, у вас ТАМ это кому-то действительно интересно?
– Не то слово – «интересно». Один мой товарищ, – А. слегка пригнулся и постучал пальцами по незримым погонам на левом плече, – говорит, что в конторе начато серьезное расследование. Погранцы сейчас пробивают всех, кто вылетал туда за последние два года, в том числе прайват джетами. А главное – кто прилетел. Если быть совсем точным – не прилетел.
– Так вроде же МЧС работает, разве это не их епархия?
– Дуумвиры уверены, что это вопрос национальной безопасности, – сухо ответил А. – Возможно, мы не очень представляем себе масштабы бедствия.
– О масштабах бедствия сообщали все мировые информационные агентства, – пожал плечами Б. – По-моему, это не тот повод, чтобы поднимать стратегическую авиацию.
– Меня, если честно, больше всего удивляет реакция на эти события. Похоже, мы имеем дело с каким-то новым проявлением «стокгольмского синдрома».
– «Стокгольмского синдрома»?
– Идентификация с агрессором. Это когда заложники террористов начинают им сочувствовать и даже принимают их сторону. Назван так после случая с захватом банка в Стокгольме в 1973 году. Там взятые в заложники клерки впоследствии даже оплатили грабителям адвокатов и дружили с ними семьями. Но наиболее ярко этот феномен проявился в Лиме. Случай, кстати, по маштабам весьма похожий, не находите?
– Если признаться, как-то с этой Лимой упустил… – смутился своей невежественности господин Б.
– В девяносто шестом бойцы перуанской банды «Революционное движение имени Тупака Амару» во главе с Нестором Картолини, переодевшись официантами, захватили посольство Японии в Перу. Там как раз проходил помпезный прием по случаю дня рождения императора Акихито, и в заложники попали несколько сотен вип-персон – послы, перуанская элита, зарубежные инвесторы. Террористы хотели освободить своих сторонников из тюрем и требовали прямых переговоров с президентом Альберто Фухимори – японцем по происхождению. Фухимори на это не пошел и оказался под давлением со всех сторон: среди заложников было много граждан западных стран, и их лидеры уламывали его на переговоры, а общественность обвиняла в бездействии. Потом Картолини выпустил больше половины людей. И то, что они начали говорить, всех весьма, скажу вам, озадачило. Бывшие заложники с пеной у рта защищали бандитов, кричали, что те чуть ли не герои, которые борются за справедливое дело, а Фухимори – коррумпированный диктатор, да и вообще негодяй.
– И чем же закончилась история?
– Все это длилось четыре месяца. Пока мировое сообщество возмущалось поведением президента, спецназ рыл подземный тоннель. Операция началась, когда террористы играли во дворе в футбол, и заняла шестнадцать минут. Один заложник погиб в перестрелке, остальные были освобождены, все карбонарии – уничтожены.
– Поучительно. Только при чем здесь наша история?
– Неужели не видите аналогий? Это та же идентификация с агрессором, только уже не со стороны жертв, а всей так называемой прогрессивной общественностью планеты. Диву даюсь, что теперь говорят и пишут властители дум в Европе и Америке. Все эти либеральные сопли, самоуничижение, призывы покаяться, понять…
– Да уж, – согласился Б. – Бандиты – они и есть бандиты. И нечего с ними цацкаться.
А. пристально посмотрел в глаза собеседнику.
– Кстати, хотел спросить: вы-то раньше ничего не слышали про это место?
– Я? Да с чего бы вдруг? – испуганно отвел взгляд Б. – Мне вообще кажется, что все это ерунда. Миф какой-то. Считаю, что надо придерживаться официальной версии событий.
А. выдержал небольшую паузу, затем направил указательный палец на Б. и громко произнес с характерным грузинским акцентом:
– Это очэнь правильная, а главное – отвэтственная гражданская пазыция, товарищ Жюков. Ви лучше их придэрживайте, а то еще оторвут ненароком!
А. и Б. громко расхохотались, чем привлекли пристальное внимание сидевших за соседним столиком дам, которые, не прекращая своего милого щебета, все это время их оценивающе рассматривали. Перекинувшись взглядами, господа решили внести свежую мужскую струю в их девичий коллектив. Б. привстал, чтобы под каким-нибудь пустячным предлогом завязать светскую беседу, но тут уши у всех, кто был на веранде, заложило от страшного треска, сопровождаемого раскатами грома, – точно где-то высоко над землей кто-то пробил скорлупу небесной тверди и сжал ее невидимой гигантской рукой. А. и Б. подскочили к краю накрывавшего веранду тента и уставились в небо. Оно было совершенно безоблачным. А. задумчиво почесал затылок:
– Что называется, гром среди ясного неба.
– А может, это сверхзвуковой военный самолет, новейшая разработка? – предположил Б.
– Вряд ли. Какая бы там ни была разработка, за такие полеты над охраняемой зоной могут на другую зону отправить.
Вдруг они увидели, что прямо посреди неба появилась темная прогалина. Она быстро увеличивалась, превращаясь в огромную набухающую тучу. Вскоре туча закрыла собой весь небосвод.
– Синоптики с прогнозом, как всегда, попали пальцем в жопу, – иронически отметил А. и передразнил погодную теледиву Татьяну Антонову: – «По данным Московского гидрометеобюро, в ближайшую неделю в столице сохранится солнечная безветренная погода, осадков не ожидается».
– Может, уйдем отсюда, – поежился Б. – Предчувствие какое-то нехорошее.
– Да бог с вами, дружище! У природы нет плохой погоды.
– А как же эти пожары? Говорят, опять торфяники занялись.
– На этот случай у нас теперь имеются трубопроводные войска. Прошлогодний кошмар больше не повторится…
Его прервал грохот, напоминающий дробь высыпаемого на жестяной лист мешка гороха, усиленный тысячекратно. Все вокруг сделалось белым: на Плющиху обрушилась лавина градин, каждая была размером с кулак. Тент над верандой мгновенно превратился в решето. А. и Б. вместе со всеми бросились к входу в зал ресторана и успели забежать внутрь. Неожиданно одна из девушек, бежавшая последней, остановилась, будто сраженная пулей снайпера. Ее лицо выражало неземное страдание. С криком: «У меня там „Биркин“! И телефон!» – она побежала обратно к столику.
– Аня! Стой!!! Назад! Ну его на хрен! – заорали ее подруги.
Но было поздно. Аня успела добежать до столика, схватить свою сумочку Pink Birkin, развернуться и пройти два шага обратно. Потом она упала, подкошенная. Две другие нимфы нечеловечески заголосили. Видя эту сцену, господин А. обратился к стоящему рядом официанту:
– Молодой человек, сделайте же что-нибудь, помогите ей!
– Я не в спасательной службе работаю и под артобстрел не полезу, – невозмутимо ответил официант и на всякий случай сложил руки на груди.
– Твою мать! – выругался господин Б. – Мы потом еще разберемся, где ты работаешь.
С этими словами он снял с петель дверь и поднял ее над собой. Прикрываясь этим импровизированным навесом, А. и Б. добежали до Ани. А. схватил ее за руки и поволок в ресторан, оставляя на земле и градинах кровавый след. Девушка находилась в сознании, но в шоке, ее рука крепко сжимала злополучную сумку. Вместо лица было сплошное месиво, словно она только что отстояла несколько раундов без перчаток против Николая Валуева. Посетители и подруги бережно подхватили ее и положили на ближайший стол лицом вверх. И тут девушка, которая придерживала ее голову, дрожащим голосом прошептала:
– Маша, у нее голова мягкая…
– Это называется перелом черепа, деточка, – сказал седоватый господин в очках с золотой оправой. – Я врач, дайте посмотрю. И срочно вызывайте реанимацию.
Все схватили мобильные телефоны и начали звонить. Связь ни у кого не работала.
– Наверное, разрушило передающие станции, – предположил Б.
– Мы положим ее ко мне в машину и отвезем в клинику Бурденко! – закричал А. – У меня машина возле входа стоит!
– Никуда мы никого не повезем, – раздался хриплый голос. – Нету больше машины.
Около входа стоял суровый мужчина в сером дешевом пиджаке и вылинявшем галстуке. Это был водитель господина А.
А. подбежал к двери и убедился, что его служебная «ауди» действительно представляет собой весьма печальное зрелище. Чем-то это напоминало авто президента Ингушетии Юры (Юнус-Бека) Евкурова после того, как в Назрани его попытался подорвать террорист-смертник. Только взрыв на этот раз был не сбоку, а сверху.
– Да и смысла никакого нет, – отозвался врач, который держал руку у Ани на шее, щупая пульс. – Разве только в морг. Она умерла.
Грохот бьющихся о крышу ресторана градин смешался с истерическим воем Аниных подружек. А. подошел к столу, поднял валяющуюся Pink Birkin и положил ее на грудь покойной.
– Какая глупая, дурацкая смерть, – тихо сказал он.
– Может, для нее это было самым важным в жизни, – возразил Б. – Ее и похоронить надо с этой сумкой, как настоящего воина с его оружием.
Внезапно господин А. стал усиленно шмыгать носом:
– Вы ничего не чувствуете? Что-то запах какой-то… Как будто…
– Да, да, я тоже чувствую, – ответил Б., втягивая ноздрями воздух.
– Наверное, градом пробило газовую трубу, – все так же невозмутимо прокомментировал официант. Тот самый, который не хотел быть спасателем.
В зале воцарилась гробовая тишина. Так как этот обмен мнениями услышали все присутствующие, всех в один миг охватило одно и то же желание: немедленно очутиться как можно дальше от этого места. За долю секунды каждый успел взвесить свои шансы первым добежать до двери и вероятность быть убитым градом снаружи по сравнению с вероятностью сгореть заживо внутри. Но им не суждено было в панике передавить друг друга, потому что долю секунды спустя взору посетителей ресторана предстала новая, совершенно завораживающая картина. В открытый проем двери медленно, словно крадучись, влетело нечто вроде шаровой молнии. Она вела себя как исследовательский зонд инопланетного космического корабля: тихо потрескивая и перебирая щупальцами, мерцающий шар оранжевого цвета завис в полуметре от входа и начал снисходительно рассматривать полтора десятка замерших в неестественных позах людей, их перекошенные лица, выражающие страх и ужас.
– Это пиздец, – мрачно произнес господин А. – кажется, единственный, кто сохранял самообладание в этой ситуации.
В следующий миг оглушительный взрыв обратил в прах одно из самых пафосных заведений Москвы вместе со всем его гламурным содержимым.
Часть I
Ева
– Ваш чай, Кирилл Ханович. – Секретарша поставила на стол чашку и блюдечко с завернутыми в фольгу маленькими шоколадками. – Что-нибудь еще желаете?
– Нет, спасибо, Ева, – пробормотал Потемкин, не отрываясь от монитора. – И пригласите ко мне через полчасика этих, как их, Бурунина с Коготковым.
Ева медленно удалилась, цокая шпильками. Этот звук заставил Кирилла перевести взгляд на ее манящие формы. «Вот уж верно говорят – ноги от ушей», – подумал он, скидывая с подчиненной миниюбку и блузку, расстегивая бюстгальтер. Виртуально, разумеется. С младых ногтей Потемкин усвоил золотое правило: «Не сри, где спишь, и не ебись, где работаешь». Эта девочка приехала покорять первопрестольную из Сочи. Сочинские барышни, формально провинциалки, никогда не проходили по разряду урюпинских ложкомоек. Они все же представляли южную столицу государства Российского, где карусель жизни вращалась на тех же оборотах, особенно в летний сезон. Да и статус столицы предстоящей зимней Олимпиады накладывал на обладателей сочинской прописки дополнительный лоск. Впрочем, огни русской Ривьеры светили отраженным светом, и никакие климатические преимущества жизни в субтропиках, равно как и никакие ужасы бытия стоящего в смоге и смраде Третьего Рима, не могли остановить мотыльков, вознамерившихся стать частью светила.
Потемкин прекрасно понимал, что Ева отдалась бы с пол-оборота, – уж больно очевидно сохла по нему эта красавица. Своего начальника она просто боготворила – в ее глазах он был настоящий принц: относительно молодой (все мужчины до сорока относились к этой категории), красивый, образованный и ухоженный столичный фрукт, всегда обращающийся к ней на «вы», то есть к тому же неплохо воспитанный. Что немаловажно, дающий ей средства к существованию – при не очень-то пыльной работе вполне достаточные, чтобы снимать квартиру в Бибиреве, скромно жить и учиться на вечернем в каком-то гуманитарном институте. Вот по этим-то причинам Потемкин даже не помышлял о том, чтобы переводить деловые отношения в интимную плоскость. Точнее, конечно, помышлял, но тут же отгонял эту мысль, как назойливую муху. Ведь стоит только раз сорвать этот цветок и потрахаться, как девочка сразу начнет строить на него планы, что в его планы никоим образом не входило. Ибо цветок тотчас превратится в кактус, который захочется поскорее выкинуть на помойку. А как работник она его устраивала совершенно. То есть можно испортить жизнь и ей, и себе. Поэтому Кирилл поставил между Евой и собой стену принципа, чем в глубине души очень гордился, так как это повышало его самооценку. Возможность обладать порой доставляет большее удовольствие, чем само обладание. И Потемкин чувствовал себя Марком Аврелием, укрощающим низменные помыслы во имя абстрактного общественного блага.
Впрочем, в своих контактах с противоположным полом сей стоик предпочитал замужних женщин. Более того – таких, которые в браке были вполне счастливы и не желали ничего менять. Он даже подвел под это своеобразную этическую базу, проповедуя адюльтер как высшую форму сексуальных отношений между мужчиной и женщиной. Ибо, как учил он своих менее искушенных собутыльников, связанная семейными узами женщина, проводя время на стороне с любовником, именно приятно проводит время, не заморачиваясь мыслями о перспективах совместной жизни. Ей не надо думать о том, каков мужчина в быту, – вполне достаточно знать, каков он в постели и непринужденном общении. И в этот момент она расцветает, полностью отдаваясь страсти.
– Вы сегодня потрясающе выглядите, – улыбнувшись, бросил Потемкин вслед секретарше. – Этот летний день вам к лицу!
– Спасибо, Кирилл Ханович. – Она, как всегда, изящно развернулась к нему, закрывая за собой полупрозрачную дверь.
Потемкин опять обратился к компьютеру. «Так, что там у нас… “Концепция продвижения бренда северо-западной строительной компании на рынке северо-западного региона”. Понятно. “Цель проекта: увеличить узнаваемость бренда, привлечь муниципалитеты к реализации совместных проектов…” Ясно, хотя очевидна тавтология. “Инструменты: в одном из городов снимается фильм об успешном строительстве доступного жилья с использованием технологий СЗСК… показ по одному из центральных телеканалов… пресс-конференция… промо-сайт… статьи в федеральной и региональной прессе…”» Потемкин отвернулся от экрана:
– Блядь, какой бред! Ну кто это все пишет?! Головы поотрывать. Неужели непонятно, что невозможно продвигать компанию с названием «Сызыэска»!
Ему на ум сразу пришла сцена из фильма «Иван Васильевич меняет профессию»: «Что за репертуарчик у вас?! Давайте что-нибудь современное, массовое… Тили-тили там, трали-вали…» Кирилл вдруг просиял. «ВАЛЛИ! Надо переименовать фирму в ВАЛЛИ. Будет звучать как „фирма Вали“, то есть контора губернатора Санкт-Петербурга Валентины Матвиенко… Еще вот ассоциации: Валли – положительный герой диснеевского мультфильма, он убирает мусор и помогает человечеству вернуться на Землю. Премия „Оскар“ опять же… Да, точно! Можно пиратским образом задействовать визуальный образ. Только надо расшифровать… Сейчас придумаем. Э-э-э… „Виртуальная Ассоциация Лысых Латентных Извращенцев“. Потемкин громко расхохотался, радуясь неожиданной находке. Он извлек из ящика стола пачку „Мальборо“, достал сигарету и закурил, катаясь взад-вперед на кресле с колесиками и пуская в потолок кольца дыма. «Пожалуй, не пройдет… Хотя на будущее, для конкурентов, надо приберечь. Может, с другой стороны зайти? Как там этого дурацкого робота в оригинале? WALL’E? О’кей. Может, West Association of Luxury Landscape Engineering?[1] Нет, ерунда какая-то. Для ландшафтного дизайна, конечно, покатило бы, а здесь не тот случай. Но «инжиниринг» – слово подходящее, да».
Паззл не складывался. Кирилл взял листок бумаги, написал в колонку В-А-Л-Л-И и начал мучительно подбирать слова к первым трем буквам. Через минуту что-то нарисовалось. «Высокопроизводительный Аттестованный Лицензированный Легкодоступный Инжиниринг». Корявенько, не прокатит. Внезапно его озарило: «А, кстати, это же у нас северо-западный регион? Там со времен совка все на фиников молятся, а слово „валли“ наверняка чухонское. Что там у нас такое valli?» – Потемкин открыл переводчик с финского на русский. Ага, «интервал». Из учебника по геометрии Кирилл помнил, что интервал – «множество точек прямой, заключенных между точками А и Б». То есть интервал как бы заполняет собой пустое пространство. Для строительной фирмы очень подходящая легенда. Значит, надо найти в Лапландии какихнибудь оленеводов и зарегистрировать фирму «Интервал», а потом ввести ее в номинальные учредители СЗСК. Ко всему прочему, учредитель из страны Евросоюза – это как бы символизирует окно в Европу. Потемкин запустил презентационный редактор и написал слоган:
КОРПОРАЦИЯ «ВАЛЛИ»: МЫ СТРОИМ БУДУЩЕЕ!
Европейское качество по доступным ценам.
Пропустив несколько строк, Кирилл улыбнулся и добавил:
- Вдруг витязь вспрянул; вещий Финн
- Его зовет и обнимает:
- «Судьба свершилась, о мой сын!
- Тебя блаженство ожидает;
- Тебя зовет кровавый пир;
- Твой грозный меч бедою грянет;
- На Киев снидет кроткий мир,
- И там она тебе предстанет»…
Потемкин затушил бычок, подпер голову рукой и тяжело вздохнул:
– Обрыдло.
Кирилл руководил небольшим пиар-агентством. Он же был и его хозяином. Если совсем откровенно, то он сам и был этим агентством. Поэтому оно и называлось «КонтрПроект». Логотип фирмы представлял собой перевернутую задом наперед букву «К», стилизованную под открытую книгу, и поднятую вверх ладонь, как на флаге Абхазии, – будто бы кто-то голосовал «за». По официальной легенде название расшифровывалось как «контрактное проектирование». На деле же и дураку было понятно, что заглавные буквы «К» и «П» обозначают «Кирилл Потемкин». У Потемкина, конечно, было в штате несколько оболтусов – копирайтеров и криэйтеров, за которых все равно все приходилось переделывать. Но на крупные проекты Кирилл собирал специальные бригады из числа знакомых фрилансеров – слава богу, таких на обмельчавшем кризисном рынке было навалом. На фоне крупных рекламных и пиар-монстров, жирующих от обслуживания администрации президента, министерств, госкорпораций или губернаторов, агентство Потемкина казалось маленькой канонеркой, плутающей в тени линкоров. Но канонерка, надо сказать, была весьма маневренная. Ведь самое главное в этом бизнесе – найти заказ. А это Потемкин умел делать, пользуясь своей репутацией кудесника-сверхчеловека от пиара. И связями, которыми он оброс за пятнадцать лет.
Потемкин влетел в мир большой политики в начале девяностых, в совсем еще юном возрасте. В восемнадцать он был в авангарде борьбы за светлое капиталистическое завтра, в двадцать – среди красно-коричневых «фронтовиков», пытавшихся устроить его вчерашним бело-сине-красным соратникам кровавый термидор. Он был идеологом по складу ума, так как всегда хорошо конструировал идеологемы и формулировал прикладные месседжи. Мог сочинить листовку, мог написать статью или речь для какого-нибудь очередного косноязычного вождя. Штурмовал «Останкино», защищал Белый дом. Поучаствовал почти во всех войнах и революциях на полыхающем разломами постсоветском пространстве. Чудом выжил. Иногда ему снилась та эпоха, и в этих снах всплывали образы убитых товарищей и брошенных женщин, терзала горечь за преданные идеалы.
Когда революции утихли, он с его даром угадывать чаяния масс и отделять главное от второстепенного стал незаменим на выборах. Как-то раз его самого внесли в список одной из партий на выборах в Госдуму. Он не прошел, и тогда окончательно понял, что это не его, что истинное призвание – зажигать звезды, а не быть звездой самому. Ведь если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно. Кажется, это сказал какой-то Владимир Владимирович. Но не Путин, точно.
Да, про Путина. Как патриот, Кирилл отдавал ему должное за то, что ВВП мягко, без надрыва угомонил бившуюся в конвульсиях страну. Для его народа это было несомненным благом. Но липкие и вязкие нулевые лишили общественную жизнь всякой романтики. Вместе с монетизацией льгот для пенсионеров пришла полная монетизация политики, наступила эпоха всепобеждающего бабла. Потемкину это не нравилось. Он пытался найти свое место в новой системе координат, работал на системных олигархов, занимался их имиджем. Причем делал это с той же самоотдачей, с какой в свое время строил баррикады на Красной Пресне. И за не очень большие гонорары. По-другому не умел.
В конце концов он попал в некое пиар-поле между властью и бизнесом, где вращалась денежная масса. Так появился на свет «КонтрПроект». Когда многочисленные парвеню приходили к стене с зубцами за санкцией на общественное признание, одному из них могли указать на Потемкина в качестве подрядчика. Это, конечно, были крохи с барского стола. Но Кирилл трудился многостаночно, хватаясь за любую работу – от создания «живого журнала» до избирательной кампании кандидата в мэры уездного городишки. У него был скромный офис, зато он был расположен в весьма символичном месте – гостинице «Украина». Окна кабинета директора выходили на Белый дом. С одной стороны, это пробуждало в Потемкине воспоминания о здании, в котором он когда-то работал и даже некоторое время жил, с другой – придавало статусности в глазах клиентов, приходящих на переговоры.
Увы, изящные и приятные в творческом плане проекты появлялись редко. Не до жиру – быть бы живу. Приходилось заниматься и мелкотравчатым бизнеспиаром, «созданием и продвижением бренда» какой-нибудь сети сосисочных. Или, как вот сейчас, ВАЛЛИ.
«Нет, пора в пампасы», – подумал Потемкин и опять закурил. В этот момент дверь кабинета растворилась, и в него под конвоем Евы вошли Бурунин и Коготков – два нечесаных потемкинских криэйтора. От Бурунина, ко всему прочему, за версту разило перегаром.
– Ева, закройте, пожалуйста, дверь с той стороны, – сказал Кирилл и добавил: – И уши, пожалуйста, тоже закройте.
Последнее, что услышала Ева, выходя из кабинета, было: «Орлы, вы не охуели так работать, а?!»
Через полчаса криэйторы выползли и прошмыгнули в свою каморку.
– Пить надо меньше, Бурунин! Почему Кирилл Ханович должен все за вас делать? – сурово бросила им вслед Ева.
Она всегда близко к сердцу принимала раздолбайство подчиненных Потемкина и вообще, несмотря на свой юный возраст, испытывала к нему почти материнские чувства – весьма распространенная схема отношений в ситуации, когда секретарша прикипает душой к своему шефу.
Кирилл между тем опять обратился к своей волшебной шарманке с клавиатурой, мышкой и жидкокристаллическим экраном. Маленький желтый конвертик в правом нижнем углу монитора сигнализировал о том, что за время его воспитательной беседы с подчиненными пришла почта. У Потемкина было несколько ящиков на разных сервисах, заведенных в почтовую программу со странным и несколько мистическим названием Thunderbird[2]. Письмо, поступившее на корпоративный адрес, было от его подрядчика – студии TNY-production и содержало черновой вариант имиджевого видеоролика, который Кирилл делал для Воронежского отделения партии «Единая Россия» под выборы в Госдуму. Другое было оповещением о том, что некий пользователь «живого журнала» gomorrah_angel добавил его в друзья. «Ладно, ролик потом посмотрим, а что это еще за ангел из Гоморры, позже разберемся», – решил Потемкин, потому что следующее письмо его заинтересовало гораздо больше.
Оно пришло на самый-самый личный ящик на gmail, которого не было на визитках и который Кирилл кому попало не раздавал. Собственно, адресом служил номер потемкинского мобильника – он создал его для того, чтобы при обмене контактами с нужными людьми адрес и телефон были, как некогда в рекламе шампуня и ополаскивателя Vidal Sassoon, в одном флаконе. К тому же такой имейл легче продиктовать по телефону. В теме письма значилось: «Ваш единственный шанс попасть в рай на Земле», а само письмо начиналось знакомым каждому с детства текстом:
«Алиса сидела со старшей сестрой на берегу и маялась: делать ей было совершенно нечего, а сидеть без дела, сами знаете, дело нелегкое; раз-другой она, правда, сунула нос в книгу, которую сестра читала, но там не оказалось ни картинок, ни стишков. „Кому нужны книжки без картинок или хоть стишков, не понимаю!“ – думала Алиса.
С горя она начала подумывать (правда, сейчас это тоже было дело не из легких – от жары ее совсем разморило), что, конечно, неплохо бы сплести венок из маргариток, но плохо то, что тогда нужно подниматься и идти собирать эти маргаритки, как вдруг… Как вдруг совсем рядом появился белый кролик с розовыми глазками!»
ЕСТЬ МЕСТО, ГДЕ СНЫ СТАНОВЯТСЯ ЯВЬЮ И СБЫВАЮТСЯ ВАШИ САМЫЕ СОКРОВЕННЫЕ ЖЕЛАНИЯ.
ЧТОБЫ ПРИСОЕДИНИТЬСЯ К ИЗБРАННЫМ, ПЕРЕЙДИТЕ ПО ССЫЛКЕ И ВВЕДИТЕ СВОЙ ЛОГИН И ПАРОЛЬ.
Далее следовали очень хитрая гиперссылка и две комбинации:
Ваш логин: DCLXVI.
Ваш пароль: 56510.
«Какая забавная замануха», – усмехнулся Кирилл и хотел было отправить письмо в корзину для мусора. Однако сочетание двух факторов – личного ящика и природного любопытства – заставило его пойти за белым кроликом и кликнуть на ссылку.
На экране тут же выскочило окно с картинкой. Это была вариация на тему полотна одного из столпов романтизма позапрошлого столетия Франческо Хайеса «Лот и его дочери», на котором две почти голые фигуристые девицы соблазняли пьяного племянника Авраама. Но перед Потемкиным была именно вариация: кто-то будто продолжил мысль художника и дорисовал сцену, сделав изображение совершенно фривольным. Акт инцеста в групповом варианте был в полном разгаре – брюнетка уже оседлала ветхозаветного праведника, а ее сестра, лаская себе груди, тянула язычок к папиному уху. Потемкин не успел рассмотреть детали – он рефлекторно захлопнул окошко. «Так и знал – порнуха!» – в ужасе подумал Кирилл. Тут же открылось окно с картинкой, стилизованной под полотно Рембрандта «Сусанна и старцы». Правда, старцы на картине в компьютере были вовсе не старцы, а вполне себе добры молодцы, разложившие на двоих томную обнаженную девицу в анально-вагинальном варианте. Причем в отличие от библейского сюжета здесь Сусанна была вовсе не против такого развития событий. Кирилл, не раздумывая ни секунды, повторил операцию ликвидации. «Вот черт, троянский червь! Какой же я мудак!» – мелькнуло в голове у Потемкина. Он не очень точно знал, что такое «троян» и чем он отличается от «червя», поэтому называл «троянским червем» любые вредоносные компьютерные программы. Между тем на мониторе уже был новый шедевр. На сей раз групповая оргия со смешением двух десятков обнаженных тел аля «Вакханалия» Тициана. Потемкин понял, что ситуация серьезная. Продолжая вручную сражаться со всплывающими окнами, он потянулся к телефону – сказать, чтобы Ева срочно вызвала их сисадмина чистить карму компьютера. В следующем окне оказался откровенный лесбийский девичник в «Турецких банях» Жана Энгра, после него – веселый хэппенинг гомосексуалистов, навеянный мотивами «Тайной вечери» Леонардо да Винчи, затем – какая-то ураганная садомазохистская вечеринка, напоминающая фантазии Иеронима Босха. Кирилл уже собирался прекратить бессмысленное сопротивление и дождаться специалиста, но на мониторе появилось шестое окно, на сей раз пустое. Посреди него была только одна строчка:
Введите ваш логин и пароль.
Под строкой располагались два пустых черных поля. «Помирать, так с музыкой», – вздохнул Потемкин и ввел в поля указанные в письме буквы и цифры. Окно преобразилось. Вверху появился секундомер «минуты-секунды-миллисекунды», на котором начался обратный отсчет. Под ним следовал убористый текст, который Кирилл принялся внимательно читать:
Вам ведь приходило в голову, что так называемая мораль есть не что иное, как паутина лжи, сковывающая свободу человеческой личности и мешающая ей раскрыться во всем своем великолепии?
Вы ведь согласны с тем, что так называемые греховные желания есть квинтэссенция человеческого бытия и без них жизнь лишена цвета, вкуса и в конечном счете смысла?
Вы ведь хотели бы хоть на миг сбросить оковы писаных и неписаных запретов, окунуться в океан страсти, прожить этот миг так, как его прожили наши прародители – после того, как они вкусили запретный плод, но до того, как оказались изгнаны за «грехопадение»?
Вы – счастливчик!
У вас есть уникальная возможность посетить отель «Эдем». Это место, где все тайное становится явным, а все запретное – не только приемлемым, но и приветствуемым. Единственным критерием нормы является удовольствие.
НАШ БИЗНЕС – ВАШЕ УДОВОЛЬСТВИЕ!
Похоть, чревоугодие, гордыня, стяжательство, азарт… Список можно продолжать до бесконечности. Каждому моралисту представляется аморальным все, что не укладывается в его убогое представление о мире.
В «Эдеме» никто не упрекнет вас за эти «пороки», ибо здесь порочное, с точки зрения традиционного общества, поведение является вполне этичным.
В «Эдеме» вы – бог. Вы же и богиня.
Вы можете творить кумиров и сами стать кумиром, если вам так хочется.
Вы можете прелюбодействовать, ибо все, кто приезжает в «Эдем», прелюбодействуют.
Вы можете желать жену ближнего своего, ибо все жены, приезжающие в «Эдем», хотят быть желанными. Точно так же, как и их мужья.
Вы можете красть, потому что вы сами, переступая порог отеля, заранее соглашаетесь с тем, что принесенные вами с собой вещи могут быть кем-то украдены.
Вы можете лгать, ибо в «Эдеме» вы – это то, что вы сами пожелаете сказать о себе.
В «Эдеме» пресекается только одно проявление человеческой натуры – принуждение.
Насилие – физическое или метафизическое – одного человека по отношению к другому возможно лишь до того предела, который устанавливает сам насилуемый.
«ЭДЕМ» – ЭТО МИР БЕЗ ПРИНУЖДЕНИЯ.
Наш отель находится там, где не бывает зноя или холода, где круглый год окружающая природа позволяет человеку вкушать все прелести своего земного происхождения.
«Эдем» невозможно классифицировать ни по одной известной системе – звезд, ключей, корон или баллов, потому что он находится выше всех этих систем. Такого уровня сервиса не может предложить ни один курорт мира. Наш принцип: НИЧТО НЕ ИСКЛЮЧЕНО.
Базовая стоимость пребывания в отеле для вас составляет один миллион рублей в сутки. Минимальная продолжительность тура – 7 ночей. Никакой предоплаты не требуется: вы подписываете чек по прибытии в отель.
Вы должны принять взвешенное решение, и у вас есть время. Оно истечет, когда обнулятся цифры на секундомере. Окно возможностей автоматически исчезнет, и вы никогда больше о нас не услышите. Если вы согласны, нажмите «ДА». Если не согласны, нажмите «НЕТ» или дождитесь окончания отсчета.
Под текстом стояли две кнопки: «ДА» и «НЕТ». Времени на принятие решения оставалось не так уже много. Потемкин погрузился в раздумья. Предложение казалось заманчивым, да и те деньги, с которыми Кирилл без сожаления расстался бы, были примерно такие, какие указаны в письме, будто кто-то предварительно проверил его банковский счет. Но все то, что он прочитал, очень сильно смахивало на мошенническую разводку. А Кирилл больше всего в жизни опасался попасть в глупую ситуацию, выглядеть лохом. Хотя, подумал он, «никакой предоплаты», так что механизм аферы непонятен. «Может, это не мошенничество, а розыгрыш? – подумал он. – Может, какая-нибудь телепрограмма снимает все это скрытой камерой, а потом выставляет человека идиотом перед миллионами зрителей?» Но Потемкин не был звездой шоу-бизнеса и имел мало общего с Ксенией Собчак. Так что его публичное посрамление вряд ли могло бы кого-то заинтересовать.
«Стремно, конечно. – Кирилл закурил и открыл окно. – Но ведь кто не рискует, тот не пьет шампанское. К тому же я пока ничего не теряю. Никогда не поздно выйти из игры».
Он подошел к компьютеру, навел мышку на «ДА» и кликнул, когда до конца отсчета оставалось каких-то две секунды.
Окно само захлопнулось, и на его месте появилось новое, седьмое:
Мы рады, что вы решили присоединиться к сообществу свободных людей в отеле «Эдем». Попасть в наш клуб можно только по специальному приглашению.
Мы стремимся к гармонии. Политика клуба заключается в том, чтобы в каждый момент времени выдерживать определенные гендерные и этнические пропорции, соотношения между людьми различных ориентаций и иных предпочтений в общении с другими гостями. Мы также выстраиваем культурную программу в соответствии с пожеланиями клиентов. Поэтому дата вашего заезда является результатом сложной логистики.
Сейчас вам предстоит заполнить анкету. Вы можете не указывать ваших имени и фамилии или написать вымышленные. Но мы просим вас предельно откровенно ответить на все остальные вопросы. Это в ваших же интересах, так как в случае существенного расхождения заявленного с реальным вам может быть отказано в пребывании.
Далее следовала электронная анкета. К каждому вопросу прилагалось меню с вариантами ответов и окошко, куда можно было дописать что-то от себя.
Продолжительность тура.
Прикинув остатки, Потемкин выбрал неделю.
Фамилия, имя, отчество, дата рождения.
Потемкин пожал плечами и написал свои реальные данные – маскироваться ему было ни к чему.
Ваш пол.
1. Муж.
2. Жен.
3. Гермафродит.
4. Транс. (ранее жен.).
5. Транс. (ранее муж.).
Он уверенно поставил галочку в графе «муж.».
Группа крови
«Интересно, это-то им зачем? – удивился Кирилл, отмечая группу и резус. – Можно подумать, что это какое-то логово вампиров».
Ваша сексуальная ориентация.
1. Строго гетеро.
2. Гетеро, с возможностью участия в групповых развлечениях.
3. Би.
4. Гей.
Потемкин кликнул на первый пункт. Потом подумал и переставил отметку на вторую позицию.
Отношение к BDSM.
1. Не имею опыта и не желаю его иметь.
2. Имею опыт и отношусь отрицательно.
3. Не имею опыта, но готов экспериментировать.
4. Имею опыт и отношусь положительно.
Потемкин выбрал первый вариант и на мгновение задумался. Этот вопрос придал игре дополнительный шарм. По мере заполнения граф оставшаяся часть менялась – видимо, в зависимости от уже введенной информации какие-то вопросы отпадали, а какие-то, наоборот, добавлялись. Например, после того как Кирилл определился со своим полом, из вопроса о его сексуальной ориентации исчез вариант «Лесбо».
Он быстро прошел разделы «раса», «этническая принадлежность», «родной язык», «владение иностранными языками». Эти вопросы не требовали особых умственных усилий. Там, где значилось «отношение к религии», он так и не смог ничего выбрать из списка нескольких десятков конфессий (включая «вуду» и «шаманизм»), но и причислить себя к атеистам не позволяла совесть. Поэтому, поразмыслив, он написал собственный вариант – «деизм».
Далее следовали вопросы физиологического свойства, и Потемкин слегка запнулся, так как многие из них были неожиданными, а варианты ответов – смешными. Иногда возникало ощущение, что он заполняет анкету соискателя вакансии жиголо.
Рост – 178.
Вес – 85.
Размер обуви – 43.
Телосложение – Обычное (варианты: «худощавое», «спортивное», «мускулистое», «плотное», «полное»).
Волосы на голове – Блондин (среди вариантов Кириллу запомнилась «голова, бритая наголо»).
Длина волос на голове – Короткие.
Волосы на лице и на теле – Почти нет.
Татуировки и пирсинг – Отсутствуют.
Цвет глаз – Голубые.
Размер члена.
Кирилл несколько смутился. Варианты были «до 10 см», «10–15 см», «15–20 см» и «больше 20 см». Потемкин никогда не мерял свой инструмент линейкой ни в спокойном, ни в эрегированном состоянии – как-то не до этого было. Немного подумав, он остановился на третьем пункте.
Режим дня
Разумеется, «сова».
ВИЧ-статус
Слава богу, отрицательный.
Перенесенные венерические заболевания.
Хотя прошло уже больше десяти лет, Потемкин честно указал, что переболел триппером. По молодости он весьма пренебрежительно относился к презервативам и любил шутить на тему объединяющего признака для гондонов и тормозов: мол, и то и другое – для трусов. Но как-то раз в самый неподходящий момент «французский насморк» застиг его в ходе ответственной командировки. Член превратился в истекающий вонючей жидкостью гнойник. Вылечившись, Кирилл стал большим ревнителем безопасного секса и с тех пор никакими «нехорошими» болезнями не страдал.
Запахи и аксессуары, которые вас возбуждают.
Потемкин указал «парфюм», «нижнее белье» и «униформа». Латекс, металл и все прочее его совершенно не впечатляли, но с детства преследовало влечение к женщинам в белых халатах – так одевались ухаживавшие за маленькими мальчиками симпатичные воспитательницы в детском саду-пятидневке ЦК Ленинского комсомола в Вешняках, где проводил дошкольные годы Кирилл.
Стимуляторы, которые вы принимаете или хотели бы попробовать.
Из длинного перечня Потемкин выбрал «табак» (в варианте «часто курю», «Мальборо»), «алкоголь» («люблю выпить», «виски») и «легкие наркотики» («покуриваю травку», «марихуана»).
Ваши гастрономические предпочтения.
Кирилл указал итальянскую и китайскую кухню. Это было стыдно, ибо банально, зато полностью соответствовало действительности.
Ваши музыкальные пристрастия.
Пристрастия были эклектичны. Поэтому он отметил «классический рок».
Читать бесплатно другие книги:
