Курс выживания Обухова Оксана

– Прошу тебя, Софья! – чуть повысила голос Ульяна. – Не надо никаких объяснений! Все в порядке.

Порой добродушие этой молодой женщины сводило меня с ума своим совершенством. Просто приканчивало и разоружало.

Почти не веря в такую искренность, я подняла на нее глаза, Ульяна только закусила губу и помотала головой – молчи, молчи.

И как Назар мог променять такую женщину на ураган в юбке?!

– Спасибо, – пробормотала я.

– Не за что, – прозрачно улыбнулась Ульяна и перевела разговор: – Вы сегодня идете на презентацию отеля?

Я пожала плечами:

– Идем, наверное.

И девушка тут же вскочила на ноги и всплеснула руками:

– А прическа?! Ты вызвала парикмахера или записалась в салон?

– Нет. – Совершенно забыв, я пропустила час приема у одного из лучших стилистов нашего города. Не до причесок мне сегодня было. Я устраняла последствия тектонических сдвигов на Среднерусской возвышенности.

– Ну как же так, – огорчилась Ульяна и тут же встрепенулась. – А ну-ка, давай садись на пуф, я мигом тебя причешу!

Бог мой. Ей донесли «добрые люди», что я беспечно оставила ребенка без присмотра возле воды. А она – давай садись, я буду делать тебя красивой.

– Спасибо, Ульяна, не стоит. – Пытка благородством становилась совсем уж нестерпимой. – Мне что-то не хочется…

– И не говори. Ты – жена Туполева! Ты должна выглядеть лучше всех! Тимка, сейчас мы будем делать из Сони принцессу.

Не знаю почему, но беспримерное великодушие Ульяны внезапно поставило меня в жесткую оппозицию. Подействовало как струя чистого кислорода на медленно тлеющее полено и взорвалось вопросом. Гадким и неуместным.

– Неужели ты не ревнуешь?!

Ульяна, уже уходившая в свою комнату за расческой, лаком и шпильками, медленно повернулась, посмотрела на меня пристально и ответила просто:

– Конечно нет.

Мы никогда не выясняли между собой, у кого хвостик круче загнут, не вели задушевных бесед и взрывоопасные места обходили с осторожностью опытных минеров. Мы чинно состояли в сомнительном родстве, делили кров и переламывали хлеб.

– Почему?! – вскинув подбородок, вопрошала я.

– Потому что это бессмысленно. Я получила больше, чем рассчитывала.

Я, злясь на саму себя, упрямо выставила лоб и продолжила переть безмозглым тараном:

– И тебе этого хватает?

Ульяна подошла ближе, положила теплую ладонь на мое острое злое плечо и, немного наклонив голову, заглядывая в лицо, произнесла:

– Он бы никогда на мне не женился, Софья.

– Туполев?! – фыркнула я. – Из-за твоего прошлого?! Да он плевать на него хотел!

– Он не любил меня, Софья. А тебя он любит. И хочет, чтобы ты была рядом. Красивая. Ты нужна ему. – И улыбнулась. – Так я иду за расческой?

Через полчаса, причесанная и похорошевшая, я стояла у двери на улицу и ждала ответа на вопрос:

– Ульяна, а ты вчера в город без охраны ездила?

– Конечно нет, – спокойно объясняла девушка. – Конечно с охраной. Зачем ребят под головомойку подставлять? Со мной были Сережа и Игорь-шофер.

– Они тоже ели шаурму?

– Нет. Только Игорь. Когда я вернулась из «Детского мира», шофер ел шаурму, и я попросила принести мне тоже. Она так вкусно пахла…

– Понятно, – кивнула я и, помахав рукой Тимофею «чао-чао», пошла к себе. Ждать, когда за мной приедет Туполев и мы отправимся поздравлять его приятеля с открытием отеля. Обычно в пятницу муж приезжал из офиса немного раньше, и я надеялась, что время для серьезного разговора у нас будет.

Но я ошиблась. Назар позвонил в половине шестого из кабинета и коротко сообщил:

– Я задержусь. Езжай без меня, тебя отвезет Игорь. Встретимся прямо там.

Ничего необычного в подобном предложении не было. В офисе Назар держал чистые рубашки и пару костюмов и зачастую приезжал на какие-то тусовки прямо с работы.

– Ты будешь вовремя? – все же уточнила я. – Или мне тоже немного задержаться?

– Я буду вовремя. Приезжай.

И все. Занятые мужчины редко находят моменты, чтобы поговорить с женой в стиле «нежно целую, дорогая». Им тяжело переключаться.

Хорошо, хоть вовсе не забывают. И звонят сами. Иногда об изменениях семейного расписания меня предупреждает его секретарша Маргарита Натановна. За любовь подобных мужчин приходится платить. Не обижаться на кажущееся невнимание, не дуться по пустякам, если тебе обещали быть на ужине, а потом оставили есть в одиночестве. Не ныть, не устраивать истерик, не выяснять отношений – ты все еще меня любишь?! – а быть примерной и терпеливой. Мой муж принадлежит делу. Потом семье (в целом) и уж после этого мне одной.

И пока мне этого хватает. Когда я вспоминаю наше знакомство с первого дня, то понимаю: я приручила, встала рядом с таким мужиком, что всякие мелкие неудобства меркнут в ауре силы его личности.

Мне важно уважать, а не только любить своего мужчину.

И подобные фразы я зачастую использую наподобие мантры. Повторяю, напеваю и горжусь сама собой. (Немного зомбированная.)

Перед рестораном, как выставка последних достижений заграничного автопрома, застыла шеренга дорогих автомобилей. Игорь подвез меня к парадному крыльцу, и я сразу увидела господина Туполева со свитой: Назар Савельевич стоял в кольце приятелей-бизнесменов и, хмуро потягивая сигарету, внимал речам какого-то коротышки в смокинге и сбившейся бабочке. Коротышка горячился и, судя по всему, пытался убедить в чем-то моего мужа.

Назар, заметив знакомую машину, вышел из толпы мужчин и помог мне выбраться из салона.

– Привет, – тихо сказала я и подставила щеку для поцелуя.

Господин магнат молча там отметился и повел меня в отель. Тонированные стекла и двери последнего отразили нашу пару, я глянула искоса и поняла, что не нравлюсь себе категорически. Напряженные, вытянутые в струнку нервы вибрировали в каждом члене, и на крыльцо я поднялась не как грациозная супруга первого богатея города, а как ржавый робот, ряженный в дорогое платье.

Только что суставами не скрипела на всю улицу.

– Нам надо поговорить, – улучив минутку, шепнула я.

– Надо, – сурово согласился муж, и я поняла, что о происшествии в беседке ему уже стукнули.

– Мы здесь надолго?

– Нет. Отметимся и домой.

Откуда-то справа от меня раздался зуммер сотового телефона, муж, придерживая меня за локоть, достал из кармана мобильник, я глянула вскользь и замерла в неудобной позе уже совершенно проржавевшим роботом.

В руке Назар держал тот самый мобильный телефон.

Разговаривать он не стал, буркнул – терпит – и, нажав на кнопку отбоя, убрал трубку обратно в карман.

Вернуть на место выпученные глаза я не успела. Стояла, тупо таращилась и обалдело хлопала ресницами.

– Что? – поднял брови Назар.

– У тебя… этот телефон, откуда?!

– А вот об этом нам и стоит поговорить.

– Ты… ты все знаешь?! – обреченно-облегченно пролепетала я.

– Я вообще не понимаю, о чем ты думала?! – разозленным шепотом пробурчал Назар. – Как ты могла оставить мой телефон на вахте?! Где была твоя голова?! Лень до кабинета было подняться?!

– На вахте? – ничего не понимая, пробормотала я. – В твоем офисе?

– Нет! На макаронной фабрике! – И добавил более спокойно: – Хорошо, что кто-то из ребят его под корреспонденцией заметил, мне вернул. А если бы его украли?!

– Но я…

– В следующий раз думай головой, а не местом, на котором сидишь, – отрезало их высочество и легонько тряхнуло жену за локоть, показывая, что прения закончены.

Цепляясь каблуками за кромки ковров и путаясь в ставшем вдруг неудобным платье, чувствуя в каждом колене по ржавому шарниру, я нацепила на лицо гримасу-улыбку и поволоклась возле мужа с видом недорастрелянной королевы. В тот день мое общество оттеняло их величество совсем не выгодно.

Как и ожидалось, нашу пару посадили за столик виновников торжества – Виктора и Агаты Мухобоевых, владельцев открывающегося заведения. (К Виктору я относилась с симпатией, его жена хотела со мной дружить.)

Череда тостов, пожеланий и здравиц отвлекала от закусок не долго. Минут сорок. Потом поздравления и восторги пошли на убыль, и народ начал подниматься из-за столов: кто удобства отправился навещать, кто вышел курить на улицу приятным летним вечером, а прочие просто разбрелись по холлу и собрались по кучкам, следуя интересам.

– Попудрим носики? – многозначительно округлив глаза, сказала Агата. Высокая статная блондинка с широкими скулами и квадратными губами Анджелины Джоли. (Стоит заметить, что американку с такими губами угораздило родиться, россиянка Агата добилась совершенства путем вливания немалых средств и ботокса.)

– Пойдем, – кивнула я и, прихватив сумочку, двинулась к дамской комнате. В последнее время Туполева все больше начинала раздражать папироса в моих зубах, и дымила я теперь преимущественно скрытно.

В дамской комнате у зеркал толпились нарядные женщины. Я поправила прическу, подкрасила губы и, дождавшись очереди в туалет – Агата причитала «надо бы наверх, в кабинет управляющего подняться, да я ключ у мужа не взяла», – быстренько сбегала туда.

Мадам Мухобоева дождалась меня у умывальников, мы подхватили сумочки с мраморной полки и вышли в холл. Я достала из сумочки сигарету, какой-то господин помог даме прикурить, вдохнула дым и – пропала. Сколько затяжек потребовалось для меткого выпадения в кому, не помню. Очнулась я уже дома, в спальне, на своей кровати.

Часы на стене показывали половину девятого. Я лежала на кровати одна, голова напоминала пустое ведро, по которому вольно перекатывается пушечное ядро. Ядро бьется о стенки черепа, слегка подпрыгивает и достает до макушки.

Вставая с постели, я поняла, что баловство пушечного заряда существенно разбалансировало весь организм в целом. Едва попробовав принять вертикальное положение, я тут же его потеряла. Положение это. Ядро с разлету треснулось о затылок и отбросило меня обратно в подушки.

Боже… что со мной?! Я вчера — напилась?!?!

Сдерживая позывы рвоты, я кое-как сползла с постели и отправилась бродить по дому на дрожащих ногах, помогая себе трясущимися руками. Хваталась ими о стены и мебель и искала Туполева.

Нашла его в ванной комнате. Хмурый друг добривал правую щеку и делал вид, что не замечает мое отражение в зеркале.

– Доброе утро, – хрипло прокаркала я.

Муж кивнул.

Не зная, что еще может сказать супругу женщина, не помнившая прошлого вечера, – ситуация и в самом деле пикантная, непривычная, – я деликатно выдавила из себя:

– Ты на работу? – Назар снова кивнул. – Но сегодня суббота…

Муж пошлепал себя по щекам, нанося гель после бритья, нахмурился и развернулся.

Его холодный взгляд изучал, но не давил. Не бил наотмашь. Я никогда еще не напивалась в его присутствии – да и без присутствия напилась-то один раз! – Назар, видимо, посчитал, что каждый имеет право на ошибку, и произнес весьма спокойно, но с прохладцей:

– Иди ложись.

– Назар, нам надо поговорить.

– Нет. Сейчас я не хочу ни о чем с тобой разговаривать.

Сказал и вышел из ванной комнаты, оставив меня наедине с кафельными друзьями, керамической плиткой и стыдливым ужасом «Боже, я ничего не помню!!».

Меня слегка подташнивало, но позывы рвоты уже не повторялись. Я доплелась до кабинета мужа, открыла верхнее отделение письменного стола и нашла там упаковку хитро-волшебных транквилизаторов от ВПК. Эти небольшие капсулы Назар принимал крайне редко. Они прочищали мозги и повышали работоспособность и выносливость в разы, но примерно на сутки напрочь лишали сна.

Я данное снадобье не употребляла ни разу. «Но оно тебе и не надо было, Софья», – с горечью укорила себя, приняла пилюлю и, прикорнув на кушетке, начала ждать волшебства.

Примерно через пять минут на меня обрушились благодеяния военных медиков: сначала полностью исчезли тошнота и головокружение, потом по рукам и ногам пробежали теплые волны, они добрались до головы и растворили в себе пушечное ядро. Если бы у меня был хвост, то в тот момент он бы подрагивал от нетерпения и вытягивался в струнку.

Мысли обрели привычную стройность, тело распрощалось с дрожью, я воскресла и встала с дивана. Пора начинать действовать.

Дойдя до туалетного столика в своей спальне, я села на пуфик перед зеркалом и с нескрываемым отвращением полюбовалась на неземную красоту.

Красота оказалась пугающей до отвращения. На абсолютно белых щеках алели два неровных шлепка морковного цвета, волосы местами сосульками, местами клоками начеса свисали, губы пересохли и даже потрескались, глаза блестели как у мартовской кошки в приступе лихорадочного загула.

А ведь у меня сегодня столько дел!

До встречи с подполковником Огурцовым надо произвести прикидку с привязкой по местности, надо подготовить список адресатов и объектов, надо побывать в поликлинике…

Нет. Это ждет. Пока не узнаю, чем закончился для меня вечер в отеле, думать об остальном вряд ли получится. Сначала надо восстановить в памяти, что и сколько пила, с кем сидела, с кем беседовала…

Относительно вопроса «с кем?» все решилось довольно просто. Последним четким воспоминанием о «вчера» было скуластое лицо Агаты Мухобоевой. Квадратные губы что-то шлепают почти мне в ухо… я киваю, затягиваюсь…. И все. Туман. Мрак. Черный и беспросветный.

Неужели я напилась позже?! Неужели остаток вечера просто стерся из памяти?!

Бывает.

Но не со мной.

Я слишком дорожу своей репутацией и реноме Назара, чтобы устраивать подобные прилюдные «акции». Я веду себя как примерная мать семейства и бдительно слежу за тем, что мне подливают в бокал. Положение обязывает, муж-параноик обязывает к этому вдвойне.

Так что же произошло?!

Я сидела за столом, пила только шампанское, к виски-текиле-коньяку-водке даже не притрагивалась.

Что произошло?! Почему я отключилась?!

Не помню. Ничего не помню. Я стояла в холле, курила…

Так. Стоп. Курила. И конкретно после первой затяжки и начинается провал в памяти.

В сигареты что-то добавили?

Получается, что так.

Ну не могла! Не могла я напиться на глазах всего города!

Или я ищу себе оправдание?

Пожалуй, правду легко установить. По последним четким воспоминаниям в пачке «Парламента» оставалось не более пяти сигарет. И даже если отравлена была только одна из них, по следам на внутренней поверхности коробки, наличие наркотических примесей сумеют определить в лаборатории родимой контрразведки. Пока причина моих неприятностей не обнаружится, подполковник Огурцов будет вынужден мне помогать. Я его кадр, а Интересы Государства могут близко касаться любимой шкуры Софьи Туполевой.

…Сумочка с дамскими мелочами отыскалась в прихожей на тумбочке.

Сигарет в ней не было. Исчезла пачка «Парламента».

Или… я все забыла? Выкурила все – максимум пять сигарет – и выбросила пустую пачку?

Может быть, может быть… Попробуем выяснить.

Достав из той же сумочки мобильный телефон, я разыскала в нем номер Агаты Мухобоевой и отчего-то, видимо от нервов и жажды деятельности, приправленной транквилизаторами, не подумала, что хозяйка банкета в начале десятого утреннего часа может еще почивать.

Но мне повезло, голос мадам Мухобоевой журчал весело и вовсе не сонно:

– Привет, привет. Как самочувствие?

– Паршиво, – призналась я, имея в виду совсем не состояние физическое, а очень даже моральное.

– Ну ты вчера дала-а-а!.. Стране угля, – с некоторым восторгом пропела хозяйка пятизвездочного отеля. – Никогда тебя такой не видела.

– Я… Я много вчера выпила?

– А ты что, ничего не помнишь? – с удивленным сочувствием спросила собеседница.

– Абсолютно. Все как отшибло.

– Н-да. Бывает. Ты совсем-совсем ничего не помнишь?

– Говорю же – нет! Что я вчера выделывала?

Агата затиха и через какое-то время осторожно произнесла:

– Тебе как – с купюрами? В щадящем варианте…

– Нет, правду.

– Ну-у-у…

– Агата!

– Даже не знаю, с чего начать, – пропела Мухобоева, и в моей груди все похолодело.

– Хватит подготавливать! Давай вываливай все с главного!

– Ты упала на стол с десертом и разнесла трехъярусный торт к чертовой матери.

Лучше бы она меня еще немного поподготавливала.

– При всем народе?! – ужаснулась я.

– Ну… да.

– А Туполев?!

– Как сфинкс. Хотя основного пируэта он не видел. Пришел к финалу. Я сказала ему, что тебя толкнули. Непонятно кто, в давке за тортом. Так что советую отбрехаться, – толчея, каблуки, уронили и так далее. Не мне тебя учить.

– Агата-а-а, какой ужа-а-а-ас!! Папарацци были?!

Мухобоева замялась:

– Только на выходе. Когда тебя всю в креме выводили. Не переживай! От лица крем отмыли, осталось только платье!

– Какой позор! – простонала я.

– Не бери в голову. Есть люди покруче. Тебя переплюнула жена вице-губернатора. Она влепила пощечину секретарше бывшего мужа.

– Слава богу, – с абсолютной искренностью сказала я. – Подрались?

– А как же. Разнимать пришлось.

– Агата, а ты не помнишь, я много курила?

– Насчет курила скажу четко – один раз. Со мной, возле дамской комнаты. Пепельниц в зале не было, основной зал у нас для некурящих. А вот относительно пила… не знаю, Соня. Я часто, но ненадолго отходила. Но по-моему, ты и пила-то совсем чуть-чуть. Одно шампанское, пару бокалов.

– Понятно. Как думаешь, разговоров много будет?

– Не забивай себе голову. Я уже пустила слух, что лично видела, как тебя толкнули на торт.

– А мой вид? Я сильно пьяной выглядела?

– Сильно, – не стала врать женщина, которая уже почти год активно набивается ко мне в подруги. – Даже удивительно.

– Я что-нибудь говорила?

– Молчала, как истукан! Только мычала иногда что-то неразборчиво.

– Господи, да что меня к торту-то понесло!!

– Не что, а кто. Тебя к торту мой муж потащил. Прости. Хотел похвастаться, у нас кондитер превосходный…

– Да ладно, – отмахнулась я. Судя по развитию вчерашних событий, надо радоваться, что я в кабинке дамского туалета попой в унитаз не отключилась. Или мужского, могла ведь и перепутать. – Спасибо тебе за все. Я твой должник.

– Да ладно тебе. Иди лечись.

Я попрощалась, кажется, с новой подругой – не всякая женщина станет преподносить горькую правду столь тактично, без уверток и ехидства, да еще и поможет по мере сил исправить положение, – зажала в руке мобильник и крепко, крепко задумалась. Поставила себя в интерьеры отеля и восстановила в памяти каждый шаг вчерашнего вечера.

Вот я прохожу из зала до дамской комнаты, подкрашиваю губы, поправляю прическу… Сумочка лежит на огромной мраморной полке с двумя овальными вырезами для раковин под кранами… Я направляюсь в туалет… Сумку оставляю там же под зеркалом…

Отсутствую минуты две.

Мог за это время кто-то подложить отравленную сигарету в пачку «Парламента»?

Элементарно. На мраморной поверхности лежало несколько дамских сумочек – чья, где, никто не разберет, – все следят только за собственными котомками, за прочим багажом не присматривают. Сигарета могла появиться в пачке именно в этот отрезок времени. Поскольку Агата в этот момент тоже удобства навещала.

Итак, с появлением папиросы все ясно. Но куда потом делась пачка?! Ладно бы я всю сумку потеряла, так ведь нет – сумка на месте, курить я больше не ходила, видимо, вообще, кроме как за тортом из-за стола не поднималась. Так куда и когда делась пачка?! «Парламент» изъяли в отеле или… уже в доме?!?!

Вопросы повисли в воздухе, и сколько я ни пыталась восстановить в памяти хоть какие-то смутные воспоминания, результат был плачевным. Я ничего не помнила.

Я могла оставить сумку за спиной на чужом стуле, на полу, на умывальнике, пока меня от крема отмывали. И спрашивать об этом Назара Савельевича – дело практически безнадежное, он не имеет привычки приглядывать за вещами жены.

В начале одиннадцатого я вышла из своей машины на парковке перед детской поликлиникой. Огляделась – над дверью в больницу не было камеры наблюдения, только крошечный глазок над кнопкой «вызов», – и пошла неспешно гулять по окрестностям.

Гуляла долго. Делала пометки, записи и чертежи в блокноте, просчитывала, высчитывала и кумекала.

Результатом прогулки осталась довольна.

Вернулась к верному «ниссану», уселась за руль и поехала к офису мужа.

За конторкой на вахте сидел знакомый парень.

– Здравствуйте, Саша. Я хочу поговорить с вашим начальником. Он сейчас на месте?

– Нет, – удивленно отозвался охранник. – Сегодня же суббота. Но есть Вася Круглов, он главный по смене. Позвать?

– Нет, нет. Я пройду сама. Где он находится?

– Вторая дверь направо. – Все еще удивляясь, Саша махнул одной рукой, указывая направление, второй потянулся к кнопке селектора.

Я перегнулась через конторку и легонько накрыла пальцы охранника:

– Не надо звонить. Я приехала по своим делам, незачем отвлекать Назара Савельевича на пустяки. Договорились?

– Ну-у-у… Как скажете.

– Вот и славно. Зачем беспокоить занятого человека всякой ерундой? Правда?

Изображая беспечный вид, я прошла до комнаты охраны и, войдя туда, сразу наткнулась на Васю Круглова, знакомого мне по нескольким месяцам работы в поместье.

– Добрый день, Василий. – Парень только кивнуть успел, а я уже строчила пулеметом: – Не могли бы вы сделать для меня дубликат записи с камер наблюдения за вчерашний день? – Вася изобразил лицом недопонимание, и пришлось объясняться: – Я вчера приезжала к Назару Савельевичу и, выходя, встретила знакомое лицо. Сразу этого человека не узнала, и вот сейчас хочу убедиться – ошиблась я или нет? Вы мне поможете?

– Конечно, – с готовностью кивнул Круглов. – Какое время вас интересует?

В точности я этого не знала. Телефон могли подбросить и сразу после того, как сняли с него некую информацию или гораздо позже, ближе к вечеру.

– А вы перепишите на флешку весь день. Так, наверное, проще будет? Мне сейчас некогда, я тороплюсь и просмотрю запись дома. Хорошо?

– Да, пожалуйста.

Василий быстро нашел в компьютере запись с камер наблюдения за вчерашний день, перенес их на флешку, которую я вручила, и мы простились.

– Спасибо. Вы меня очень выручили. До свидания.

Просить начальника смены о том, чтобы он ничего не докладывал Туполеву о визите супруги, я не стала. Во-первых, это совершенно бесполезно, парни получают зарплату от Назара Савельевича, а не от Софьи только что Туполевой. А во-вторых, незачем привлекать к своему визиту внимание чрезмерной таинственностью. Хватит и того, что я успела все сделать до появления в комнате охраны хозяина офиса с вопросом: «Что тебе здесь надо?» Авось парни и так не прибегут с докладом: «Ваша супруга только что запись с камер наблюдения сняли-с». Работники Туполева побаиваются и без надобности не пристают…

Я отъехала от офиса, остановилась в тихом переулке и, перегнувшись, достала с заднего сиденья ноутбук. Вставила флеш-карту в гнездо и включила запись на просмотр.

В пятницу я приехала к Назару в 11.32. Весь тот временной отрезок я помнила чуть ли не посекундно, так как постоянно смотрела на часы, старалась никуда не опоздать, не потерять Тиму, цеплялась за пульсацию секундного двоеточия на мониторе как за последнюю реальность в сплошном кошмаре. Я помнила каждое мгновение из тех полутора часов.

На экране ноутбука, разделенном на четыре сектора – парковка, крыльцо, вахта, коридор и первые ступени лестницы первого этажа, – появилась моя машина.

Я в ускоренном режиме просмотрела следующие полчаса (я в тот момент только с «рогоносцем» разговаривала) и остановилась на времени 12.14, когда в офисе появился первый за это время посетитель.

Высокий мужчина задержался немного у конторки, получил от охранника какую-то рекомендацию и под присмотром второго бодигарда двинулся на второй этаж.

Успел ли он подложить сотовый телефон, не подкладывал ли ничего, понятно не было. Он налегал пузом на вахту и ковырялся в своем портфеле, спиной к камере.

Н-да. Так дело не пойдет. Сначала мне надо найти на записи момент, когда был обнаруженмобильник Туполева, и действовать в обратном порядке, не от факта, а от места. Точного и определенного.

Телефон Туполева нашел охранник, проходящий мимо вахты на улицу для перекура в 14.08. Он поправил стопку каких-то газет и буклетов на конторке и обнаружил под сползшими уголками мобильник шефа. Нажал на пару кнопок и рысью побежал на второй этаж.

Теперь мне оставалось только найти на записи посетителя, эти самые газеты столкнувшего.

Перемотав запись в обратном порядке, этого товарища я вычислила довольно быстро. Просмотрела запись в ускоренном режиме еще раз и поставила на нормальный просмотр. Мальчишка-рассыльный с пакетом в руках и ветровке с длинными рукавами – это в такую-то жару! – промчался мимо парковки, сказал что-то в камеру над крыльцом и вошел в вестибюль. Протянул пакет охраннику за вахтой и, пока тот регистрировал корреспонденцию в журнале поступлений, облокотился на стопку газет.

Что он там выделывал – вытряхнул ли мобильник из рукава ветровки или просто кулак разжал, – заметно не было. Парнишка стоял спиной к камере. Но вот когда он от конторки отошел, газеты уже лежали в нужном мне беспорядке и, судя по всему, прикрывали уголками сотовый телефон.

Я выключила запись, откинулась на спинку сиденья и хмуро посмотрела в ветровое стекло. Запись возвращения телефона выглядела очень сомнительно. Перемещения мобильника заметны не были, мальчишку, скорее всего, найти получится, но вот будет ли от этого толк? Наверняка в пакете, что зарегистрировал вахтер, окажется какая-то рекламная чепуха, сам мальчишка будет твердить: ничего не знаю, дяденьки, отпустите домой, у меня мамка больная… Толку от моих изысканий получилось не много.