Курс выживания Обухова Оксана

Так что мне – терпеть?! Молчать и ловко уворачиваться?

Нет. Уворачиваться тоже нельзя. Младший Мельников настроен решительно. Похищение Тимофея, возможно и скорее всего, не последняя его задумка. Так что сдачи придется дать. «Мы принимаем бой!» – почему-то вспомнился мне тощий волчонок из мультика про Маугли. Мы принимаем бой…

Насмешка. Против Максима Мельникова да без поддержки авиации я выступаю в весе пера. Тощий длиннолапый волчонок, с молочными зубами и трясущимся от страха хвостом…

Но сдачи дать придется. Причем не просто дать, а положить на обе лопатки, чтобы о мести и думать забыл.

Эх, рано попросила полковника оставить меня одну! Я так мало знаю об истинной подоплеке дела! Я ничего не знаю о ставках в этой игре, о группе, работающей на Мельникова, о людях, что помогли ему ювелирно провернуть сложнейшую операцию с похищением и передачей ребенка, о способах и возможностях этих типов…

Но передышка была мне необходима.

И помощи ждать неоткуда. Безусловно, у меня есть надежные, проверенные друзья, готовые со мной в огонь и в воду. Но все они живут в этом городе. И просить их окунаться в интригу, замышленную против сына их губернатора, а в принципе и против самого Мельникова, совершенно бессовестно. Я могу потерпеть неудачу и утопить их вместе с собой…

Воевать в одиночку?

Нет, сил не хватит.

Снова просить о помощи Огурцова? Он не откажет…

А цена? Подписка о сотрудничестве? Год назад Михаил Николаевич непрозрачно намекал на это… Тогда я отказалась, причем так жестко, что даже не захотела узнавать, с какой конкретно спецслужбой меня судьба свела, и сказала так: «Знать ничего не хочу, кто вы, что вы, откуда. Я хочу забыть о вашем существовании навсегда».

Но вот – довелось. Припекло и позвонила. И в помощи контрразведчик не отказал. И говорит, что и дальше готов помогать.

А дальше? Что будет дальше?!

Как рассчитывал полковник, я стану двойным агентом и начну сотрудничать?!

Ну уж дудки. Не так я утопла, чтобы хвататься за канат, спущенный с разведывательного судна. Я еще побарахтаюсь. Еще попробую выплыть самостоятельно.

Я налила себе свежего горячего чая, села у подоконника и стала думать. Велосипед решила не изобретать, а бить проверенными народными средствами.

… С полковника Огурцова градом катил пот. – Ну и жара, – жаловался он. – Получил результат твоих анализов. Все пусто, все в норме.

– Жаль, – огорчилась я. – Хотелось бы узнать степень их возможностей и подшить первый листок к делу.

– И не надейся, – отдуваясь, фыркнул полковник. – Серьезные ребята работают.

– А откуда они?

– Столичная бригада. Работают по найму. Как только работу сделали – фьють! – исчезают.

– Значит, найти «медсестру» уже не получится?

– Ты ее видела, исполнительницу роли медсестры сразу убрали из города. – Огурцов шумно выхлебал свой остывший чай, утер лоб носовым платком в зеленую клеточку и сказал: – Ну давай. Говори. К какому решению пришла?

– Я решила пока не говорить ничего Назару. Не сталкивать его с губернатором лоб в лоб.

Огурцов пожевал губами, прикурил сигарету и попыхал:

– Уверена?

– Да. Выигрыш незначительный. Больше вреда.

– Ну что ж, вольному воля. Что собираешься делать? Прятаться?

Я помолчала немного, посмотрела в окно за спину полковника и проговорила:

– Мне тоже нужна бригада. У вас есть надежные люди? Специалисты, работающие по найму?

– Есть, – прищурился разведчик.

– Вы дадите мне их контакты?

– Дам. А почему тебе нужны не работающие на меня люди?

– Вы только не обижайтесь, Михаил Николаевич, но я не хочу быть вам обязана еще больше. Да и непонятно, как дело обернется, вдруг вас рикошетом заденет… Мне легче заплатить. Я женщина богатая. – Лицо полковника словно корочкой льда покрылось. Он поднял брови вверх, вытянул губы, но ничего не сказал. – Простите. Но так действительно будет лучше. Я могу проколоться и впутать вас в разборки с политиками, их сыновьями, моим дорогим супругом… Я не хочу, чтобы вы пострадали. Мне так спокойнее.

– Не уверен, – нахмурился Огурцов. – Ты хоть догадываешься, кто против тебя работает?

– Нет, откуда. Расскажите, пожалуйста. – И пока полковник ходил наливать себе чаю, постаралась подать свое видение проблемы: – Мне, Михаил Николаевич, эти… работнички кажутся топорных дел мастерами. Грубо действуют. Зачем им понадобилось дразнить гусей? Зачем похищали ребенка, зачем этот бесполезный аттракцион с телефоном? Отравленная сигарета? Они ведь просто насторожили меня! Я уже ощетинилась и вряд ли способна к уступкам!

– Думаешь? – усмехнулся разведчик.

– Да!

– Ты ошибаешься, Софья. Тут везде тонкий психологический расчет. Вот смотри – тебя очень тонко заставили чувствовать себя виноватой. Ты отдала, заметь, сама отдала с рук на руки сына Туполева без угроз и насилия. Тебя очень грамотно поставили в условия, где ты растерялась. Ты не спала ночь, тебя перепугали какими-то анализами, заставили прийти в поликлинику в разгар рабочего дня, когда там полный сумасшедший дом… Ты растерялась и обрадованно бросилась на шею первой попавшейся девице в белом халате.

– Она назвала Тимофея по имени, – уныло просопела я. – Я подумала, она – наша медсестра.

– Подумала она. Тут за тебя все по-секундно продумали!

– А телефон? Зачем им понадобился телефон?!

– А что еще просить взамен ребенка? Ведь не деньги же, получить которые надо время. А время – это милиция, Туполев, наружка и так далее… Нет, Софья, тут все проделали грамотно. Просьба была пустяковой, и ты ее выполнила не задумываясь. И что еще важно, с помощью того же телефона в тебе поселили недоверие к мужу. Разделили. Ты, Софья, особа крепкая, а с Туполевым да при его поддержке сильна вдвойне. И противник, прежде всего, постарался вбить между вами клин…

– Да не поверила я им! Ни на секунду!

– Не поверила она, – в своей любимой манере отмахнулся полковник. – Еще как поверила! Раз к мужу не побежала… Или хотя бы задумалась…

– Ну хорошо, – не стала спорить я. – А зачем вообще понадобился весь этот цирк?! Вот скажите!

– Тебя ломают, Софья, – печально сказал полковник. – Жестко. Об колено. И прежде всего, стараются лишить поддержки и доверия мужа. Ведь главное, что может встать между вами, – это его сын… Только безопасность ребенка может поссорить вас всерьез. И ты поступила так, как они рассчитывали. Ты промолчала.

– Я не успела, – тихо проговорила я. – Я хотела поговорить с Назаром, но не успела.

– А почему? Почему ты не успела?

– Сначала он задержался на работе…

– А почему? – продолжал добивать полковник. – Почему он задержался?

– Не знаю.

– Его задержали, Софья. Пустяковым делом, фикцией, но задержали. А потом тебе подсунули на презентации отравленную сигарету, и ты опростоволосилась. Прости. Опозорилась перед всем городом, и какие теперь у тебя отношения с мужем?

– Отвратительные, – вздохнула я.

– Вот то-то и оно. Сценаристу представили ваш точный психологический портрет…

– Сценаристу? – перебила я.

– Да. Или ты думала, все эти тонкости и нюансы Макс Мельников изобрел?

– Да вот сама удивляюсь. Макс Мельников шибко умным юношей не выглядит.

– Максимка только деньги платит. Сценарий за него профессионал разрабатывал.

– Я хочу встретиться с этим профессионалом!

– Я тоже, – серьезно кивнул полковник. – Но у меня нет американской визы.

– Он что, в Америке? – тупо поинтересовалась я.

– Да. Работает через Интернет. От заказчиков получает только портреты без имен собственных, так что предъявить ему что-то в судебном порядке тяжело. Перед законом практически он чист – играет в игры больших мальчиков, сценарии якобы для триллеров пописывает.

– Вот сволочь! Хорошо устроился.

– Не плохо, – согласился Огурцов. – Но суть не в этом. Психолог он отличный. Экстра-класса. Вот ты думаешь, откуда твоя свекровь вовремя взялась на берегу и нашла спящего без присмотра ребенка?

– Я уже ничего не думаю, – буркнула я.

– И правильно. Похитители там немного пошумели, вышел один из охранников и потом вызвал твою свекровь. Сечешь?

– Угу. Ломают об колено.

– Со всех сторон. И оправдаться не дадут. Ты сама отдала ребенка в чужие руки, промолчала, и в любом случае уже за одно это Туполев тебя по головке не погладит. И вот еще что. Ты думаешь, тебя просто так заставляли дать честное слово? Тянули время, пока основная группа подкладывает ребенка в беседку? Нет, Софья. Умение держать данное слово тоже хорошо вписывается в твою модель поведения. И не крути носом. Вписывается! От такой женщины, как ты, этого вполне можно ожидать. Тебе ведь только кажется, что обещание, данное под давлением, ничего не стоит. Для тебя стоит. Давит. Возникает, записанное на подкорку, и путает шаги. Улавливаешь?

Крыть нечем. Приятно поговорить с умным человеком. Всегда что-то новое о себе узнаешь.

– Тут много чего набирается, Соня. Вот, например, тебе кажется, что похищение Тимофея – удар неадекватной силы. Так?

– Да. Это чересчур…

– Ошибаешься. Похищение – это проверка. Рассказала ты обо всем мужу или выполняешь обещание и скрываешь от него правду. Ведь пойми: только сильный удар гонит волну. Он показателен и заметен. А вокруг вашего поместья – тишь и божья благодать. То есть ты идешь на сделку и компромиссы, в принципе, возможны и дальше, – грустно констатировал полковник.

– Михаил Николаевич, вы так много всего узнали… А откуда?

– Мобильная группа представляет отчет о результатах работы заказчику.

– А я могу поговорить с этим вашим заказчиком?!

– Нет. Его уже нет в стране.

– Вы его отпустили?!

– Это была цена откровенности. И потом, – несколько замялся полковник, – он, Соня, отличный агент. Мне и так бо-о-ольшое одолжение сделали, когда разрешили с ним встретиться и поговорить.

– Понятно, – кивнула я. – Чужих агентов сдавать нельзя… Или вам не позволят?

– Софья-а-а-а, – с укором протянул разведчик.

– Хорошо, простите. А вы узнали, что сценарист подготовил для меня в дальнейшем?

– Узнал. Тебя сломали бы окончательно, а потом появился – он. Рыцарь на белом коне, друг с плечом в бронежилете.

– Господи, какой бред! Они что, всерьез рассчитывали, что я кинусь в объятия Мельникова от безысходности?! Чушь!!!

– Ох, Софья, – усмехнулся Огурцов, – горячая ты голова. Не кинулась бы она… Кинулась! Так бы подвели, что и не заметила. На сказку о благородном рыцаре-спасителе ловятся все женщины. Умные, сильные, богатые – все. А ты у нас женщина на все сто процентов. Прими это как комплимент. Ведь не зря же тебя к Туполеву потянуло…

– Это другое! Это любовь! Она в схемы не вписывается!

– Зато отлично вписывается в модель поведения. Это твой психологический портрет: рядом только сильный мужчина. И когда тебе в самый критический момент кто-то предложил бы теплое дружеское плечо, ты бы не отпихнула Мельникова. Поверь, тебя подводили именно к этому. Это довольно известный психологический прием – довести человека до критического состояния и предложить помощь.

– Но как они собирались довести меня до критического состояния?!

– Вариантов развития сценария несколько, в зависимости от твоих поступков.

– А конкретно?

– Конкретно знает только непосредственный заказчик. На один шаг вперед, дальнейшее моделируется. Мельников и так не удержался, похвастался приятелям, как продвигается операция. То есть я знаю только о прошлом.

– Как бы мне выйти на этого сценариста!

– Дай время, выйдем, – сурово пообещал разведчик. – Мне тоже этот тип интересен. Но я о другом. Я только что показал тебе, какой сильный у тебя враг. Какой бы нестандартный ход ты ни выдумала, сценарист всегда тебя переиграет. Он профи, Софья, а ты даже не дилетант. Ты – жертва.

– Не пугайте меня, Михаил Николаевич.

– А я и не пугаю. Я трезво оцениваю ситуацию. Одной тебе не выпутаться.

– И что вы предлагаете? – опустив плечи и глядя полковнику на первую пуговицу расстегнутой рубашки, спросила я.

– Я могу нажать на Мельникова-младшего. Заставить прекратить игру.

– Нажать? Заставить? – тихо переспросила я. – И что это даст? Такие типы, как Макс Мельников, не привыкли отступать. Вы его вынудите пойти на попятный, а через год, месяц или неделю он отомстит. За унижение. Поверьте, я неплохо знаю подобных людей, их нельзя оставлять за спиной…

– Ты предлагаешь мне его посадить? Лет на десять за организацию похищения?

– От этого только хуже будет, – отмахнулась я. – Посадим сынишку, и в моих врагах окажется еще и его папаша.

– Дошло наконец-то, – удовлетворенно откинулся на стуле полковник.

– Нет, Михаил Николаевич, не дошло. – Я упрямо подалась вперед. – Я по-прежнему считаю, что в данном случае открытая конфронтация неуместна. Таких типов нельзя оставлять за спиной. Их надо делать своими друзьями. Союзниками.

– Объяснись? – нахмурившись, попросил Огурцов. – Ты собираешься сдаться?

– Нет. Я стану так необходима для Максима Мельникова, что он сам попросит меня стать его другом. Без постели.

Огурцов собрал на лбу морщины, подняв надбровные дуги, сел на стуле немного косо и побарабанил пальцами по столу.

– Другом? – спросил наконец. – Мысль неплохая, но трудно выполнимая.

– А вы послушайте сначала. Максима Мельникова надо держать рядом, в поле зрения. Так?

– Ну… да.

– И для этого я должна стать ему необходимой как глоток воздуха. Его надо поставить в условия, когда он сам захочет прекратить игру. Это его психологический портрет: никакого давления, только добровольное принятие решений.

– У тебя ничего не получится. Я тоже таких людей знаю, Мельников – упертый, самовлюбленный тип. Отморозок.

– Да. И на этом я сыграю. На его самовлюбленности и отмороженности.

– Звучит разумно, но суть?

Я на мгновение опустила глаза, потом подняла их снова на «старшего товарища» и сказала прямо:

– Михаил Николаевич, мне кажется, будет лучше не посвящать вас в тонкости. Если у меня ничего не получится, то это будет только мой провал. – И усмехнулась. – А ваши погоны останутся на месте. Вам не нужен такой враг, как губернатор Мельников. Он никому не нужен…

– Ты хорошо подумала?

– Да. У меня было время.

– Почему? – одним словом выразил некоторую обиду старый контрразведчик.

Я взяла сигарету, помяла ее в пальцах и, тщательно подбирая слова, проговорила:

– Михаил Николаевич, приезжая сюда, вы сказали, что считаете себя моим должником. Теперь мы в расчете?

– Да.

– А я не хочу доводить счет услуг до отрицательного для себя баланса. Простите.

– Ты странная девушка, – то ли с осуждением, то ли с одобрением сказал Огурцов.

– А вот скажите мне честно, господин полковник. Оказывая мне сейчас поддержку, вы считаете себя вправе рассчитывать впоследствии на ответную услугу? Скажите честно.

Михаил Николаевич потер, помассировал ладонью шею и грудь, взял со стола пачку «Мальборо», потом отшвырнул ее обратно. И сказал так:

– Врать не буду. Если когда-нибудь Интересы Государства пересекутся с моими личными симпатиями… я приду к тебе, Софья. Так что можешь баланс услуг не высчитывать. Спрашиваю в последний раз: помощь нужна?

– Мне нужны порядочные люди, работающие за деньги. Профессионалы. У вас такие есть?

– Как не быть, – вздохнул Огурцов. – Сколько человек тебе нужно?

– Как минимум двое – мужчина и женщина. Мужчина с опытом наружного наблюдения, женщина, желательно молодая и привлекательная.

– Подожди минутку, – прокряхтел полковник, достал из кармана брюк сотовый телефон и, подслеповато щурясь, нашел в нем нужный номер. – Алло, Анатолий Иванович, добрый день. Огурцов беспокоит… Есть работа, ты как?.. Да, да… Для меня лично. Точнее, для моего друга… Когда? – Полковник говорил быстро, что-то слушал, потом протянул мне трубку и буркнул: – На, договаривайся. Где, когда и сколько людей тебе понадобится.

Анатолий Иванович, как и ожидалось, подошел к вопросу деловито и сухо. Я описала ему требования к наемным работникам и пообещала их встретить уже сегодня вечером.

– Ну вот и все, Софья, – с некоторой печалью произнес старый, добрый рыцарь плаща и кинжала. – Если что, звони. Не откажу. Что-нибудь придумаем.

– Спасибо, Михаил Николаевич. – От теплоты его голоса у меня даже в носу защипало. – Но я сама… побарахтаюсь.

Вечером следующего дня я вошла в дверь кабачка под стилизованно-старинной вывеской «Кабриолет».

Обтягивающая короткая юбка, тонкая, почти прозрачная кофта и длинный жакет-туника – все в черном цвете – приковали внимание посетителей, а пара пацанов в углу заведения призывно поцыкала зубами.

Помада на губах была на два тона ярче обычного, длинные гнедые волосы вольно болтались по плечам, я растерянно, с толикой озабоченности оглянулась по сторонам и, «не найдя» того, кто был нужен, села за свободный столик возле окна. Достала из сумочки сотовый телефон, набрала вызов и долго, хмуря подрисованные брови, слушала длинные гудки.

Первый звонок, поступивший на мобильник девушки, приехавшей вчера из Москвы в составе «оперативной» группы из трех человек, был сигналом – я на месте, «объект» присутствует.

Кабачок «Кабриолет» был любимым, общеизвестным местом сбора золотой молодежи. Макс со товарищи занимал дальний от входа столик, и мой приход, – я видела, все лица были направлены куда надо, – парни заметили.

Я неторопливо потягивала принесенное официантом шампанское и считала минуты до того, как младший Мельников отважится на поступок. Подойдет к давно намеченной жертве и завяжет разговор. На процедуру подсчета за и против я отводила ему не более пятнадцати минут. Такой случай – рассерженная чем-то Софья в одиночестве шампанское лакает – он упустить не сможет.

Максимка уверен в себе до идиотизма и шанс использует.

На исходе девятой минуты за моей спиной раздался звук передвигаемых стульев, чуть позже над ухом завибрировала паутина приторно-липкого баритона:

– Со-о-о-офья, какими судьбами?!

Я откинула волосы на правую сторону, подняла лицо и, увидев Мельникова, недовольно буркнула:

– Подругу жду. Добрый вечер.

– Позволите?

Макс плавно затек на свободный стул напротив, пошарил глазами по моему лицу и улыбнулся довольно и победно. Его чуть смуглое лицо с фигурной бородкой, баками и усиками лучилось счастьем. Первый парень на деревне пришел окучивать скучающую простушку, он сиял и был бесподобен, приятели невдалеке настроились на спектакль и забыли дышать. Я просто физически ощущала нацеленные в мою макушку взгляды.

Но духа не теряла. Пальцы проворно пробежали по кнопочкам мобильного телефона, второй звонок должен был послужить сигналом московским агентам «объект вошел в контакт», и на него мне ответили.

– Протасова, ты где?! – изображая негодование, прошипела в трубку. – Что – тут, где – тут?!

Я тебя битый час жду!! Через пять минут… Или… Да, да, хорошо. Давай быстрее.

Я сложила мобильник пополам, положила его на стол и, пристроив поверх телефона наманикюренные лапки, строго посмотрела на Мельникова:

– Терпеть не могу необязательных людей.

Максим ничего не ответил. Он поставил локоть на стол, пристроил на кулак красивую голову и подарил мне взгляд длинный, ласковый и проникновенно-сочувственный.

Охмурять начал, гад!

Я в долгу тоже не осталась, отпила глоточек шампанского и молча тряхнула прелестями. (Волосами в основном.)

– Не хмурьтесь, Софья, – пропел гад. – Такие дивные черты не стоит искажать, вам идет улыбка…

Во старается, гад! Во охмуряет!

Я «включила дурочку», подвигала бровями, изгоняя хмурость, и кокетливо, но все же недовольно повела плечом:

– Не люблю ждать.

– А кто любит? – не спуская волоокого взора, протяжно выдал Максимка. Его усики, словно два червяка, гуляли над верхней губой и победно топорщились. Макс был в своей тарелке. Родной кабак, родные пацаны, жизнь прекрасна. (Кокаинчика только что нюхнул: нос сопливит, глаза блестят, как лужи под луной.) И Соня, безмозглая овца, сама плывет в распахнутые руки. – Хотите еще шампанского?

– Нет, спасибо. Я подожду подругу… мы собирались в казино…

– О-о-о, сегодня девушки гуляют?!

И где он только таких манер набрался?! Мачо сраный. Замашки первого любовника-обольстителя из латиноамериканских сериалов даже в нашей глуши не катят.

Или он настолько глуп? Любит себя до потери рассудка – как распустивший хвост тетерев – и ничего вокруг не видит?

Макс щелкнул пальцами, и официант мгновенно притащил на наш столик поднос с джентльменским набором: коньяк, конфеты, фрукты.

Усатый мачо наполнил два фужера, поднял свой на уровень глаз и высказался в стиле:

– За нашу случайную встречу, Софья.

Уписаться можно. Интересно, что дальше отложено в его репертуаре? Комплименты, ласковое поглаживание пальцев и «мне так одиноко, а вы так прекрасны»?

(Или во мне просто ненависть играет? Спокойнее, Софья, спокойнее. Дружелюбнее. Ты никогда раньше с Мельниковым не конфликтовала. От его цепких рук без пощечин уворачивалась. Внешне ваши отношения выглядели и должны остаться ровными…)

Я гламурно повела плечиком и от коньяка отказалась. Но рюмкой чокнулась. Глотнула шампанского, оскалилась приветливо, и тут в кабак вплыла «Протасова». В ярко-рыжем парике, ярко-алом декольтированном платье – пацаны в углу аж взвыли, – на тонких черных шпильках.

– Прости, прости, прости, – чирикнула моя помощница и, прежде чем усесться на выдвинутый Максом стул, пропела несколько гнусаво: – А ты тут не скучаешь, подруга…

Я, демонстрируя недовольство, слегка надулась, Максимка ловко цапнул ладонь московского агента и приложился к ней усами:

– Стендаль, просто Стендаль. Красное и черное. – «Протасова» выпучила «плохо образованные» глаза, и Мельников пояснил не без самодовольства: – Ваши туалеты, дамы, выглядят не классно, а классически.

«Протасова» опустила очи на свой подол, перекинула их на мою тунику и отмахнулась с хохотом.

– Позвольте представить, Максим Мельников, – исполняя обязанности хозяйки стола, сказала я. – Моя подруга Эльвира.

Контакт налаживался в нужном разрезе. Визави стрельнули глазами и остались друг другом довольны.

– Прости, Сонечка, – извиваясь стройным декольтированным телом на стуле и привешивая сумочку на спинку, проговорила Элька. – Мой не вовремя приехал и задержал. – Потом оглянулась и мяукнула: – А здесь мило. Не зря я тебя сюда вытащила.

Я продолжала изображать легкое недовольство, и честь споить коньяком младшего Мельникова взяла на себя московская гостья.

– Какой вы душка! – брякнула подряд раза три, так облизывая яркие губы, что Мельников чуть ориентацию не потерял. За этот столик он примостился охмурять Соню Туполеву, но не мог не ответить на чары энергетического вампира в красном платье. Эльвира профессионально выкачивала из губернаторского отпрыска жизненные силы и ловко вкачивала в его вены отборный коньяк.

Примерно через час, признав кондицию врага приемлемой, я взяла со столика сигареты и сотовый телефон, кивнула Мельникову и тронула «подругу» за локоть:

– Нам пора. Всего хорошего, Максим.

– Вы в казино, красавицы? – суетливо задергался на стуле Макс. – Составить вам компанию?

– Нет, – пьяно качнулась Эльвира и легонько нажала длинным пальцем на Максов нос, – сегодня гуляют только девочки.

– А куда вы идете? – не сдавался Мельников.

– Сонь, куда мы идем?

– В «Подкову», – вздохнула я и помахала губернаторскому сыну рукой: – Всего хорошего, Максим. Приятно было встретиться.

В казино за нами Мельников должен был приехать сам. Безусловно, мы могли сократить вводную часть до пункта «Кабриолет». Но тогда все дальнейшее выглядело бы чересчур нарочито. Макс мог бы учуять неладное. Свой выбор он должен сделать по собственной воле.

И я почти не сомневалась, какой выбор он сделает. Такие типы шансы в образе двух подвыпивших красоток не упускают. Разрабатывают до конца.

Мельников появился в «Подкове» через полчаса после того, как Эльвира спустила первую сотню. Девушки гуляли с размахом и купюр не жалели. На мелочах в подобных операциях лучше не экономить. А выглядеть соответственно нарядам и боевому настрою.

Макс обошел столики, поприветствовал знакомых и тут же пристроился за моей спиной.

– Привет, – сказал с бархатной томной сочностью.

– Не везет, – не оборачиваясь, высказалась я, предположительно зная, как отзовется из-за спины пыхтящий гад.

– Может быть, повезет в любви? – не обманул моих ожиданий выразительный шепот в ухо.

Я поставила еще пару фишек на красное и, к счастью, профукала и их. Освободила место за рулеткой и, почти не обращая внимания на Мельникова – но все же не переигрывая, – пошла к Эльвире, режущейся в блек-джек.

Примерно через пятнадцать минут после того, как Мельников зашел в казино, я сунула руку в сумочку, болтающуюся на боку, и, нажав вслепую на пару кнопок мобильника, отправила сигнал. Второй человек из команды московских агентов свое дело знал туго. Едва я и Макс привольно разместились за спиной играющей Эльвиры, как ее сотовый пропел вызов голосом Димы Билана «Я знаю точно невозможное возможно…». Элька смела трубку со стола и выдала:

– Да, милый… Тут…. Нет, еще посидим… Ну ко-о-озлик… ну пожа-а-а-алуйста!

Нытье ничего не поправило, Эльвира бросила трубку в сумку и оповестила весь стол:

– Козел совсем озверел.

– Что случилось? – изогнувшись к уху Эльвиры, шепотом спросила я, и «Протасова», понизив децибелы, профырчала:

– Зовет в гостиницу. Зверь зверем.

– А ты?

– А что я?! – поднимаясь и одергивая платье, окрысилась «подруга». – Я под козырек и в ванну, мыть ноги.