Окончательный монтаж Март Михаил

4

Анну Гурьеву обнаружили в туалете в бессознательном состоянии телохранители, когда весь народ уже сидел в зале и началась торжественная часть, посвященная открытию грандиозного отеля. Они терпеливо ждали хозяйку двадцать две минуты. Возможно, ворвались бы в дамскую комнату раньше, но сканер показывал на дисплее – бриллианты на месте. Микродатчики, установленные на застежках ожерелья и браслета, подавали четкий сигнал и не вызывали тревоги. Но на Анне бриллиантов не обнаружили, а чипы нашли за бачком, прикрепленными к нему жвачкой. Скандал исключался, тревогу объявлять было нельзя. Следствие велось скрытно, и сыщики, выряженные в смокинги и бабочки, выглядели необычно. Группу опытных оперативников и сыскарей из Главного управления внутренних дел возглавлял полковник Кулешов, за спиной которого были сотни раскрытых дел любой степени сложности. К сожалению, российские сыщики не имели тех технологий, которыми пользуются их западные коллеги, во многом работали по старинке. Вора можно вычислить по анализам ДНК. Ведь он прикрепил чипы на жвачку, а та была у него во рту. С чьим ДНК сравнивать полученные результаты – вопрос второй, важно иметь образец. Но ни у одного из сыщиков даже мысли похожей не возникло. Допросили уборщиков туалетов, мужа Анны, телохранителей и, наконец, саму Анну, которая неожиданно потеряла сознание, находясь в кабинке туалета, и ничего не помнила. К расследованию подключили присутствующего на вечере репортера светской хроники Вениамина Скуратова. Скуратов ни у кого не пользовался большим уважением, о его темных делишках на Петровке хорошо знали. Однако в сложившейся ситуации он был незаменим. Веня знал о столичном бомонде больше других, собирая досье на сильных мира сего, имел компромат на светских дам, их любовников и мужей, их секретарш и даже о карточных долгах. Скуратов жил шантажом и грязными уловками, но он числился стукачом в управлении и оказал немало услуг управлению по экономическим преступлениям и консультировал многих начальников оперативных отделов. К тому же полковник Кулешов понимал, что если не привлечь Скуратова на свою сторону, его используют те, кого он намерен выловить. Скуратов свидетель, и он такого шанса не упустит. Речь шла о грандиозном скандале, сенсационной бомбе, взрыв которой надо предотвратить любыми средствами. На первом этапе сыщики сделали один вывод. В грабеже участвовали персоны из высшего света столицы. Посадить в лужу банкира Гурьева, который решил выпендриться, вырядив свою жену в бриллианты как новогоднюю елку, мог любой, а желали все без исключения. Эта версия не вызывала сомнений, а потому без Вени Скуратова тут не обойтись.

После того как команда сыщиков, выряженная в светскую одежду, покинув туалетную комнату и предбанник, отправилась просматривать пленки видеонаблюдений, уборщики тоже ушли. Юноша и девушка поднялись на лифте в главный вестибюль, перешли через зал, на другом лифте поднялись на служебный этаж, прошли в раздевалку и скинули с себя униформу. На столе стоял небольшой рюкзачок. Девушка заглянула в него.

– Хорошее подношение за безделье.

Она вынула из рюкзачка пачку стодолларовых купюр. Ее напарник мыл голову под краном, в раковину стекала черная вода, а кудряшки выпрямлялись. Вытираясь полотенцем, он глянул на деньги.

– Фантики, Уличка! Мы получим настоящие. Надо поторопиться, не дай бог о нас вспомнят.

Девушка бросила пачку в рюкзак и сняла с головы парик с русой косой. На деле она оказалась рыженькой с короткой стрижкой, но не менее очаровательной.

– Им даже бутылку шампанского на дорожку положили, чтобы не померли со скуки.

Свою униформу они сложили в тот же рюкзачок, переоделись в скромную одежду и ушли, захлопнув за собой дверь раздевалки.

Из отеля они вышли на улицу без всяких проблем и свернули в переулок, где их поджидала обычная «девятка». На заднем сиденье ютилась молодая парочка, очень похожая на тех уборщиков из отеля, а не на этих, отмытых и переодевшихся.

Уля открыла дверцу водителя и села за руль.

– Привет. Меня зовут Уля.

– Меня Витя, – представился курчавый брюнет.

– А я Ира, – сказала девушка с натуральной русой косой.

– Я знаю, мы ваши пропуска носили на груди. Мне велено отвезти вас на Курский вокзал.

– Отлично. Успеем на последнюю тульскую электричку.

Задняя дверца открылась, и светловолосый парень положил на колени Виктору рюкзак.

– Привет. Я Леха. Тут ваш гонорар, а униформу отдадите тому, кто вас встретит. Ваш благодетель на Деда Мороза смахивает, на дорожку даже шампанское положил.

– Он нас встречать будет? – спросил Виктор.

– Без понятия, ребята. Мы лишь посыльные.

Леха захлопнул дверцу, открыл багажник машины и достал из него другой рюкзачок.

Машина уехала, а Алексей вернулся к отелю. Возле центральной ковровой дорожки остались только охранники, бдительно осматривающиеся по сторонам. Парень спрятался за кустарником, присел на корточки, достал из рюкзака фотоаппарат с большим телеобъективом, штатив. Он ждал. Ждал, пока в дверях не появилась Анна и ее муж. Девушка едва держалась на ногах, банкир поддерживал ее за локоть. Алексей начал фотографировать. К лестнице подъехал «Мерседес».

Вступительная часть, концерт и показ мод закончились. Гости направились к специальному лифту, который должен был доставить их в банкетный зал. Только оттуда можно было попасть на жилые этажи, хотя лифтов было более чем достаточно и работали они нормально, но на день открытия главный менеджер отеля Эдди Нечаев позаботился о мерах безопасности, и на рельсы, по которым скользит кабина, поставили ограничительные «башмаки». Перепрыгнуть невозможно. Вот и приходилось менять лифты, как электрички в метро при пересадке.

Из лифтов гости попадали в мраморно-зеркальный зал. Первыми пропустили десяток журналистов, имеющих на пропуске красную полосу. Этим господам из самых престижных мировых изданий разрешалось присутствовать на банкете во время первого тоста, после чего им следовало покинуть собрание, оставить великосветских персон напиваться до поросячьего визга без свидетелей.

Женщина в черном платье и дымчатых очках, выйдя из лифта, направилась туда, где находилась одна-единственная дверь. Она нажала на кнопку звонка, щелкнул замок, и дверь открылась. Дама попала в богато обставленный кабинет, где на стенах висели мониторы – шла трансляция из банкетного зала. Из-за огромного письменного стола поднялся высокий элегантный мужчина лет сорока и, улыбаясь, направился к гостье.

– Рад тебя видеть, дорогая.

Он поцеловал ей руку.

– Налей мне водки. Надо снять напряжение.

Сдернув на ходу парик, дама встряхнула шикарной копной рыжих волос, взяла рюмку и выпила ее залпом.

– Позови меня, когда выгонят крючкотворов и щелкоперов.

Он понял, что она говорила о журналистах, кивнул и направился к двери.

Брюнетка, ставшая рыжеволосой, подошла к встроенному шкафу и сдвинула зеркальную створку в сторону. Рядом с мужскими костюмами здесь висело одно-единственное женское платье темно-зеленого цвета на тоненьких бретельках. Она достала его, закрыла дверцу и, глядя в зеркало, приложила наряд к груди. К светлым зеленым глазам платье подходило идеально. На красивом лице появилась саркастическая улыбка.

Тем временем в деревне Свиблово люди готовились ко сну. Тишину нарушал лишь беспорядочный лай собак с разных концов одной-единственной улицы. В крайней избе у самого оврага женщина лет сорока сидела на кровати и мяла в руке носовой платок, изредка смахивая им слезы с бледных щек и боязливо поглядывая на парня, держащего в руках пистолет с глушителем. Они молчали. Парень тоже заметно нервничал. На убийцу он не походил, скорее, на студента, да и пистолет в его музыкальных руках с тонкими длинными пальцами не выглядел смертельным оружием. В комнату вошел здоровяк – полная противоположность этому парню.

– Рано мы засветились, Бориска. Дербень не приедет. Кто-то нас опередил.

– Как?

– Не знаю. Игумен велел сваливать.

– Ты чего раскудахтался? Все имена назвать хочешь? – Бориска кивнул на женщину.

– Она нам больше не нужна. Зря мы в дом заходили. Ждать надо было снаружи, и она ни о чем бы не догадалась, а теперь поздно рассуждать.

– Я вас не видела, – прохрипела женщина.

– Это ты сейчас так думаешь. Менты к стенке прижмут – все вспомнишь.

Здоровяк подошел к приятелю, взял у него пистолет и выстрелил не целясь. Пуля попала женщине в грудь. Она вскочила, сделала два шага, но вторая пуля уложила ее на пол.

– Сволочь ты, Черпак! Что она тебе сделала?

– Заткни пасть, щенок! Она свидетель. Уходим.

– Тогда и Зинку-продавщицу пришей. Ты у нее целую неделю жил. Она тебе про Вальку и ее хахаля все рассказала.

– Зинка на нас еще поработает. Вставай, пошли.

Бориска с тоской посмотрел на мертвое тело и направился к двери следом за сообщником.

Пока одни люди веселились на банкете, другие гибли. В двух километрах от Варшавского шоссе взорвался бензовоз и фургон. В фургоне заживо сгорели три человека, через сорок пять минут была застрелена женщина в собственном доме, которая ничего не знала о грандиозном банкете.

Скромная «девятка» подъехала к Курскому вокзалу. Уля остановила машину и оглянулась.

– Ну все, ребята, удачи вам.

Парень, сидящий за ее спиной, спросил:

– Вы же на нас совсем не похожи. На пропусках наши фотографии. Как же вы могли свободно передвигаться по отелю?

Ульяна засмеялась.

– Ну кто же будет присматриваться? Максимум, что могут разглядеть, так это русую косу или курчавую черную голову, а молодость всегда молодость. У меня был паричок, а Леша покрасил волосы смывающейся краской и завил их щипцами. Пусть вас такие мелочи не тревожат. Вы заработали хорошие деньги. В Серпухове вас никто не найдет. В ваших личных карточках указаны несуществующие московские адреса. И в честь успеха выпейте настоящего французского шампанского. Хозяин вам положил в рюкзак, на дорожку. Спасибо и удачи.

Пассажиры вышли из машины и направились к пригородным кассам.

Банкет в новом отеле набирал силу. В зале появился главный распорядитель Эдди Нечаев, сам же владелец отеля Рашид Мамедов и его неотлучная секретарша Люси Каплан стояли в сторонке и ни с кем не общались. Нечаев провозгласил первый тост за процветание. С возгласом «Ура!» все подняли бокалы.

Рядом с банкирами Фельдманом и Шпаликовым оказались Дербенев и Иван Шатилов. Банкиров знали все, а Дербенева и его партнера – никто. Они оказались рядом вовремя, в это время возле крутились фоторепортеры «Глоб» и «Таймс».

– А где же ваш руководитель, Панкрат Антоныч? – спросил Дербенев Шпаликова.

Шпаликов решил, что перед ним один из клиентов их банка, если обращается к нему по имени-отчеству.

– Мы в не меньшей растерянности, чем вы, – пожал плечами Шпаликов. – Мы видели его только в фойе.

– Да. Незабываемое зрелище. Анна должна стать королевой бала. Ее бриллианты ослепили всех, и вдруг она исчезает.

– Мы также удивлены.

– Несмотря на глубокий кризис, ваш банк процветает, если его председатель готов тратить миллионы на украшения для жены.

Шпаликов как-то не подумал о такой реакции вкладчиков на бриллианты Анны. Фельдман тоже навострил уши. Банкиры переглянулись.

– Да, вы правы. Наш банк устоял и выдержал ураганный ветер кризиса, – с некоторой снисходительностью заметил Фельдман.

В этот момент все четверо попали в объективы и были увековечены репортерами глянцевых изданий.

Фельдман хотел было продолжить свою мысль, но, оглянувшись, не увидел рядом с собой любопытных собеседников. Среди гостей не было видно и двойника греческого магната Константинеса. Он поднялся в банкетный зал на минуту, да и то без парика и усов. Рядом с лифтом стояла тумба, на ней ваза с цветами, под вазой лежал электронный ключ от номера леди Кэмирон. Он его сумел забрать, не привлекая к себе внимания. Этот человек имел талант факира и часто демонстрировал его зрителям под псевдонимом Валентин Валентино. В Москве о нем пока никто не слышал. Ему был предложен выгодный контракт за несложную работу, где он мог проявить свой талант в полной мере. Валентин Валентино обладал искусством гипноза и многими другими способностями, содействующими операции, задуманной его нанимателями. От таких предложений не отказываются.

В облике Константинеса он вернулся на восьмой этаж, где жили самые почетные гости, и навестил настоящего Константинеса, а затем леди Кэмирон. Визит вежливости, не более того. И тот и другая тихо спали. Валентино вернул хозяину смокинг, а женщине – ключ от ее номера. И тихо ушел. Из отеля он вышел без грима. Его поджидала машина, обычный «Форд-Фокус», за рулем сидел тот же человек, который катал его на лимузине.

– Кажется, моя миссия на сегодня закончена, – садясь в машину, сказал фокусник с облегчением.

– Не торопитесь, любезный маг. Нам придется дежурить до утра. Быть на стреме, что называется. Тут столько нюансов, всякое может случиться. Мы можем посидеть в хорошем ночном ресторанчике, чтобы скоротать время.

– Вполне приемлемая идея, я проголодался. На банкете успел лишь облизнуться.

– Наверстаем. Кухня в ресторане отменная.

С банкета исчез двойник Константинеса, но не та очаровательная брюнетка, в одночасье превратившаяся в рыжую. Она уже переоделась в зеленое платье, достала из сумочки бриллиантовые украшения и надела их на себя. Трудно сказать, кому они шли больше – Анне или этой даме. Каждая из них была хороша по-своему, а такие «побрякушки» любую женщину могут сделать царицей. Дама налила себе водки, закурила сигарету и встала перед мониторами, наблюдая за происходящим на банкете.

Наконец журналистов попросили покинуть зал, и те неохотно направились к лифтам. Многие из гостей не желали попадать в объективы, афишировать свои связи и потому в присутствии журналистов держались особняком, но теперь можно было чувствовать себя вполне раскованно. После ухода репортеров публика оживилась, заиграл оркестр и некоторые пары решили потанцевать.

Рыжая дама заметила сигнал, поданный ей из зала Эдди Нечаевым, тем самым устроителем вечера и хозяином кабинета, в котором она находилась. Дама допила свою водку, затушила окурок и вышла из кабинета, накинув на плечи шаль в тон платья. Рыжеволосая красавица скинула ее, лишь взяв с подноса бокал шампанского. Присутствующие оторопели. Алину Малахову, жену лучшего российского ювелира, знали все, и даже иностранные гости. Она несколько лет была представителем всемирно известной фирмы по продаже драгоценных камней «Де Бирс» в торговых домах Лондона и Парижа. К этому следует добавить, что иностранные гости не присутствовали в фойе, где произошла кража века. Соотечественники отнеслись к увиденному по-разному. Но как бы кто ни отнесся к появлению Алины с таким украшением, все должно остаться в стенах, куда допуск получали избранные. В свете не принято выносить сор из избы.

Алина не успела допить свой бокал, как к ней подошел мужчина лет пятидесяти со смуглой кожей. Несмотря на европейский облик, в нем угадывалась арабская кровь.

– Вы позволите пригласить вас на тур вальса?

– Разумеется, – ответила красавица.

Они вышли на площадку и закружились в танце.

– Что скажете, ваша светлость? – спросила дама.

– Шедевр. Это то, что удовлетворит требование принцессы и принца. Во всяком случае, он будет спасен от неминуемой гибели.

– Вот видите. Бриллианты способны не только убивать, но и спасать жизни хорошим людям.

– Абу Фат-младший прибудет в Москву через неделю. Вас эти сроки устраивают? Через полмесяца его свадьба.

– Я помню, уважаемый Мухамед бен Талал. Моя фирма не подводит своих клиентов.

Танец закончился, и дама попала в руки другого партнера. Теперь Алина танцевала с банкиром Фельдманом.

– Могу я задать вам нескромный вопрос, Алина Борисовна?

– Конечно, Саул Яковлевич. Банкиры скромных вопросов не задают.

– Мы знаем о существовании гарнитура «Око света». Ожерелье, серьги, браслет. Его сделал ваш муж, и гарнитур был выставлен в вашем салоне. Его многие видели. Сейчас я его вижу на вас. 224 камня в ожерелье, 72 в браслете плюс серьги. Кажется, уникальный гарнитур весит полторы тысячи карат.

– Больше. Зачем вам эта арифметика?

– Два часа назад этот гарнитур был на Анне Гурьевой. Она куда-то исчезла вместе с мужем, а наряд оказался на вас. Как такое возможно?

– Очень просто. Анна перепила, и муж отвез ее домой. Но гарнитур хотели увидеть многие, и я продолжила его демонстрацию. Исполняю роль манекена.

– Это понятно. Значит он ваш. Мы же не дети и понимаем, что такой товар не делают на продажу, а выполняют на заказ. Вы не смогли бы купить такое количество бриллиантов на свои средства. Мы, банкиры, знаем, кто каким капиталом владеет. Но Гурьев не мог заказать вам подобный гарнитур. Он на грани банкротства…

– Не он, а ваш банк, господин Фельдман. Это разные вещи.

– Гурьев воспользовался случаем и взял деньги из банка. Бессрочный, беспроцентный кредит, который не хочет возвращать. Сто миллионов. Банк едва держится на плаву, а Гурьев жирует, покупая новые акции за проценты вместо того, чтобы гасить кредит.

– Он председатель. Вы сами его выбрали. Не пускайте слюни, убейте его и успокойтесь.

– Тогда мы не вернем свои деньги. С трупа ничего не возьмешь. Я думаю, гарнитур он взял у вас напрокат. Хороший маркетинговый ход. Пустил вкладчикам пыль в глаза. Но вы не могли доверить ему бриллианты без залога, а он ничего не мог вам предложить, кроме акций алмазных копий в Анголе, на что потратил банковские деньги.

– Допустим, что так. Эти акции сейчас стоят не сто миллионов, а на порядки больше.

– Но они именные. Вы ими не можете воспользоваться, а мы можем. Как правопреемники в случае его смерти. Он не погасил кредит, его имущество пойдет в счет погашения кредита.

– К чему вы клоните, Саул Яковлевич?

– Бриллианты на вас. Залог в ваших руках. Он вам не может вернуть бриллианты, которых у него нет, а вы не отдадите ему залог на законном основании. Мы же, в отличие от вас, можем реализовать акции. Разница пополам.

– Делите шкуру неубитого медведя? Какой вы предсказуемый, Фельдман. Я подумаю над вашим предложением, а вы держите язык за зубами. С вашими клыками лучше не ввязываться в драку. Разорвут!

Танец кончился, и Алина отошла в сторону. На нее с восхищением смотрела Юлия Баскакова.

– А ты мастерица шокировать публику, – улыбаясь, сказала галерейщица.

– С детства обожаю эффекты, – взяв бокал, улыбнулась Алина. – Взгляни на их лица. Они подыхают от любопытства.

– Так удовлетвори несчастных.

– На всех у меня не хватит времени, придется исчезнуть так же внезапно, как и появилась. Того и гляди сыщики нагрянут к нам в гости.

– Тебя не смущает такое количество свидетелей?

– Ничуть. Их показания ничего не стоят.

– На случай неожиданности есть дежурная команда.

– Надеюсь, ничего экстраординарного не произойдет.

Оркестр заиграл медленный танец, и возле красавицы в бриллиантах как из-под земли выросла очередь поклонников, желающих пригласить ее на танец. Алина выбрала элегантного мужчину лет пятидесяти с красивым лицом, которое портили оспинки.

– Вы обворожительны, Алина Борисовна. Если Анну это ожерелье украшало, то с вами все наоборот. Вы придаете бриллиантам то, чего им не хватает.

– Чего же?

– Жизни. Они только камни.

– У адвокатов всегда ограничена фантазия, потому что они привыкли отталкиваться от фактов. От всего земного, а потому очень скучного. Анна плохо себя почувствовала и попросила меня приехать и заменить ее на банкете. Разумеется, ждать меня она не стала и уж тем более не доверила бы мне свои бриллианты. Я сняла это ожерелье с витрины своего салона. Стекляшки. Образец из алмазов Сваровски. Пользуюсь тем, что здесь нет специалистов.

– Феноменально! Однако я вижу представителей «Де Бирса». Уж они знают толк в бриллиантах.

– Я их тоже видела, но танцевать с ними не стану. А потом, они не говорят по-русски и вряд ли кто-то из наших матрон обратится к ним за консультацией. Они доверчивы как дети. Верят своим глазам и языкам. Будет о чем поболтать.

– Вы хотите, чтобы ваша версия сработала и пронеслась по сарафанному радио?

– Для того я и пошла с вами танцевать. Лучше вас, Гурген Вартанович, никто не умеет пользоваться испорченным телефоном.

Алина недолго оставалась на банкете. Она исчезла так же незаметно, как и появилась. Попав в тот же самый кабинет, женщина в первую очередь изъяла видеокассету с записью наблюдений за залом, а потом переоделась. Из кабинета вышла брюнетка в дымчатых очках, строгом черном платье без всяких украшений и направилась к лифту.

5

Жертвы ограбления прибыли домой, как побитые псы. Всеми уважаемый банкир потерпел фиаско. Его жена, переступив порог дома, тут же протрезвела. К алкоголю она не прикоснулась, в отличие от мужа. Савелий Георгиевич Гурьев, сменив смокинг на домашнюю стеганую куртку, выпил стакан коньяка и начал прохаживаться по гостиной, заложив руки за спину.

– Ну, что ты молчишь? – спросил он жену.

– Я видела в туалете жену Саула Фельдмана.

Гурьев остановился.

– Ты думаешь, они знают о залоге? – Помолчав, он добавил: – С другой стороны, кроме Фельдмана и Шпаликова никто на такой скандал не пойдет. Представим себе на минутку – они знают о том, что я отдал Алине акции в качестве залога за прокат ожерелья. Шпаликову подчиняется вся служба безопасности банка. Там работают высококлассные профессионалы из разведки. Они вполне могли провернуть подобную операцию. Но никто, кроме Алины, не знал, что ты появишься на вечеринке в ожерелье…

– Брось, папочка! Не будь простаком. Ты берешь гарнитур за неделю до грандиозного события. Для чего? Для того, чтобы я в бриллиантах ходила в парикмахерскую? И младенцу все понятно. Профессионалы тут ни при чем. Анна знала о моей золотой фляжке. Я видела у нее такую же. Восхитилась. Показала ей свою, обычную, серебряную, она предложила съездить с ней в один антикварный магазин. Мы поехали, и там нашлась еще одна, которую я купила.

– Ну и что?

– А то, что в туалете менты нашли не мою фляжку. Ее подменили. На ней была гравировка, а на моей не было. На вечеринке я не раз выпускала сумочку из рук. У барной стойки, и в том же туалете… Фляжку нетрудно подменить. Анна Фельдман знает, что я всегда ношу с собой виски. Эта версия представляется мне самой реалистичной. И вспомни о гравировке. Там написано «Анне с любовью от Д.». Жена Фельдмана тоже Анна. Вторая версия касается твоей шлюхи. Я забыла дома сумочку. Почему? Потому что она не попалась мне на глаза. Я помню, что она лежала на трюмо, а потом исчезла. Значит, фляжку подменила Оксана, наша горничная. Вряд ли эта дура могла сама подсыпать отраву. Ей дали уже готовую фляжку и велели незаметно подменить.

– Глупости! Оксана меня не продаст! Она мне предана.

– Где-то ты очень умен, папочка, а в каких-то вещах наивен. Фельдман и Шпаликов могли перекупить твою шлюшку.

– Я слишком много для нее сделал.

– Жизнь дороже.

Анна вышла из комнаты и через минуту вернулась с газетой «Крымские новости».

– Почитай. Она на русском языке. Нашу горничную зовут не Оксана Мартынчук, а Вероника Кутько. Она в розыске пятый год. Участница банды грабителей известного на Украине Левши. На их счету с десяток убийств. В том числе они чистили банки. Теперь она с чужим паспортом работает в Москве, обслуживает известного банкира Гурьева. Вероника единственная, кого еще не выловили. Остальные члены банды давно сидят за решеткой. В газете даже ее снимочек имеется.

– Где ты взяла эту газету?

– Не имеет значения.

– Почему молчала?

– Не хотела тебя расстраивать. Так вот, папочка, если я знаю такие подробности, то почему их не могут знать Фельдман и Шпаликов, которые давно уже метят на твое место? Сам же говорил, что у твоих замов целый штат опытных сыщиков. Ты только представь себе, чем вся история может кончиться, если Оксана перейдет на сторону твоих врагов! Она работает на нас два года, ты с ней спишь и слишком много болтаешь. Она знает, что я твоя дочь, а не жена. А может, она знает гораздо больше? Тогда ее газеткой не напугаешь. Анна сама возьмет тебя за жабры.

– Ладно, все, хватит о ней. Нет сомнений, что гарнитур украден по наводке банкиров. Цель их понятна. Теперь, имея бриллианты, они захотят обменять их на мои акции. Допустим, Алина отдаст им мои акции, чтобы вернуть свои бриллианты. Гарнитур сделан на заказ из камней заказчика, уникальных камней. Алина пойдет на любую сделку, чтобы вернуть свой шедевр. И это не преувеличение. Индийские бриллианты чистейшей воды староиндийской огранки. Таких в наше время не встретишь. Они отбирались столетиями не одним поколением шейхов. Мне даже страшно подумать о последствиях. Утеря шедевра равна взрыву атомной бомбы.

– Оставь в покое чужие проблемы, отец! Подумай о нас. На кой черт банкирам твои акции? Они же именные, никто, кроме тебя, их не может продать.

– В случае моей смерти мое имущество подлежит компенсации в пользу банка в счет неуплаченного кредита. Таким образом, банк становится официальным правопреемником акций и вправе их продать. Они заработают на них в пять раз больше. Кредит составляет сто миллионов, номинальная стоимость акций тоже сто миллионов. Но за год они выросли в цене в пять раз. И продолжают расти. Теперь ты понимаешь, что значит для них ожерелье?

– Так, минуточку. О каком имуществе идет речь? Ты все оформил на мое имя, тебе ничего не принадлежит. После этого мы с тобой официально развелись. Мы чужие люди. У меня банк ничего отнять не может.

– Мы развелись, чтобы не вскрылся подлог. В конце концов, я женат на своей дочери и у тебя два паспорта. Ты можешь жить как Анна Каземировна Гурьева, а можешь переехать в Питер и стать Ириной Савельевной Гурьевой, моей дочерью. До поры до времени такая маскировка была необходима, сейчас пропал смысл этого. Но акции остались в моей собственности. Они именные, банк может их конфисковать в качестве погашения кредита.

Анна встала, подошла к бару, налила себе виски и выпила полстакана залпом.

– Ты забыл, папочка, одну деталь. Чтобы продать твои акции, банкирам надо их получить. Это первое. А второе, им придется тебя убить, так как наследство делят после смерти.

– Они на грани разорения. Это первое, а второе – они хотят занять место председателя правления банком. Моя смерть принесет им заветное кресло председателя и восстановит денежный баланс. О чем можно говорить? Убить человека в наше время проще, чем плюнуть. Сотни головорезов и криминальных авторитетов хранят деньги в частных сейфах нашего банка. У Шпаликова на каждого владельца банковской ячейки есть детальное досье. И у Фельдмана тоже. Им ничего не стоит договориться с бандитами, и те сделают свое дело в лучшем виде. Комар носа не подточит.

– Идиот ты, папочка! Пора тебе гроб заказывать. Из такой ситуации выхода уже не найдешь.

– Не каркай, дура!

Гурьев выпил еще коньяку, сел в кресло и обхватил голову руками. Он думал, а жена-дочь закурила новую сигарету, поглядывая на папочку с легкой усмешкой. Она знала, какое решение он примет. Тут не надо иметь семи пядей во лбу, чтобы предсказать его следующий ход. У него был только один вариант решения. И он его принял.

– Утром вызову к себе Лурье. Я официально перепишу все акции концерна на твое имя. На имя дочери – Ирины Савельевны Гурьевой и тут же отправлю факс в Анголу и сообщу концерну об изменении владельца, а диппочтой переправлю им подробную документацию. Банк ничего не получит. Все их старания будут равняться нулю. Если они завладеют акциями, их можно будет обвинить в краже в особо крупных размерах. С ожерельем можно проделать то же самое. Надо лишь зафиксировать факт наличия у них того или другого. Например, при обмене. И Алина не сможет требовать с меня бриллианты. Я отдал ей как залог чужие акции. Она будет вынуждена вернуть их тебе.

– А потом пришьет тебя.

– Кто-то это все равно сделает. Я уже не жилец, но не хочу, чтобы дело всей моей жизни попало в руки прохвостов и ублюдков.

– Хорошее решение, папочка. Теперь ты стал обычным оборванцем. Имущество и недвижимость переписал на имя своей жены, с которой развелся, акции – на имя дочери. То, что жена и дочь – одно лицо, никого не касается. Как жена я все перепишу на имя дочери. Передарю недвижимость сама себе, а потом уничтожу паспорт на имя Анны Гурьевой. Ее нет. Уехала. Навсегда. В неизвестном направлении. Осталась только дочь Ирина Савельевна Гурьева. Мультимиллионерша. А тебя отправлю на паперть подаяние собирать.

– Ты меня не выгонишь. Я тебя от вышки спас, простил убийство Анны. Той единственной, которую любил по-настоящему.

– Вот она тебя уже давно бы пришила. Нашел себе сучку на год моложе дочери! Благодарить меня должен. И хватит об этом. Подумай, что делать с другой шлюшкой. Оксана слишком много знает. Горничную может использовать любой, кто пронюхает о ее прошлом. А такой вариант исключать нельзя. Ты же видел, что менты привлекли к делу репортера Скуратова. Он носом землю рыть будет. У него досье на весь бомонд не меньше, чем у Фельдмана на криминалитет.

Гурьев задумался.

– Так или иначе, в нашем деле должны быть козлы отпущения. Полковнику Кулешову не обязательно знать все подробности. Не дай бог он твоим прошлым заинтересуется. Не знаю, до чего он сможет докопаться. Его надо отвлечь, нам его помощь не нужна, мы свою проблему решили.

– Скуратов – грязная личность, Кулешов это знает не хуже нас. А почему бы не использовать его в игре?

– Как связать его с Оксаной?

– Я знаю – как, если Оксана через сутки исчезнет навсегда. Почему бы ею не заняться, папочка? Тем более что тебе терять нечего, ты же уже похоронил себя. А вдруг выгорит что-то интересное?